Икота, икота, перейди на Федота...

     История, которую я хочу поведать читателю, произошла с моим дальним родственником Василием. Правда, в нашем селе его никто так не называет. Всё больше по-простому, "Васька" или "Васёк". Но думаю, несправедливо будет пострадавшего человека ещё и именем обижать.
     Неприятности Василия начались субботним февральским утром. Светило яркое, не по календарю весеннее солнце, так что погода сама просила прогуляться. "Надо бы в гараж сходить...", - как бы между прочим проговорил Василий, скосив глаза на жену. Та, как обычно, среагировала молниеносно. И пошло, и поехало... Да не тут-то было. Василий сказал - Василий сделал.
     По дороге, как обычно, в сельмаг, пивка купить. Очередь была небольшая. Однако, быстро управиться, как предполагал Василий, не получилось. И всё это бабка Маня, которая стояла перед ним. Начала метаться от витрины к витрине, туда - сюда: "Где котлеты? Где рыба? Свежие ли пряники?". И при этом всё выбрать не может, разов пять таким образом шмыгала. Вот Василий и не выдержал: "Долго ещё бабка бегать будешь? Бери уж чего-нибудь, не задерживай!" Вроде так и не сильно грубо сказал, как потом оценивал Василий, даже почти вежливо. Бабка Маня, поджав губы, зыркнула в его сторону. Недобро так посмотрела, но ничего не сказала и как-то быстро с покупками закончила.
     Вышел Василий из магазина, солнце светит, пиво в кармане. Живи и радуйся. Вдруг: "Ик.., ик..". Заикал значит. "Сынок, наверное, младшенький, вспоминает. Несладкая жизнь  в армии-то, - не без гордости подумал Василий. - Сейчас пройдёт". Но икота не прошла даже после изрядной порции пива. Мужики посмеивались: "Эко, тебя разбирает". И что странно, вроде затихнет минуты на две-три, а потом опять с новой силой. Как-то тревожно стало на душе у Василия. Задерживаться возле гаражей уже не хотелось, хотя компания собралась интересная.
     Дома жена встретила ворчанием, мол опять по гаражам, когда это кончится и так далее и тому подобное. В другой раз Василий бы огрызнулся, а тут не до того. Про икоту тоже не стал ничего говорить, сразу на диван. Да Галина сама вскоре заметила.
     - Что ты всё икаешь, попей воды-то.
     - По-пей, по-пей, - передразнил Василий, - пил сто раз.
Дело уже к вечеру. Жена ужинать зовёт, а икота всё не проходит. За стол Василий сел побледневший. Сесть сел, да есть не смог.
     - Вась, что с тобой? - уже с жалостью в голосе спрашивает жена.
     - Не знаю, помру, наверное.
     - Тьфу тебя..., дурак!
     Вроде бы и не очень обеспокоилась Галина, но сердце как-то уж очень сильно защемило. Мужик-то свой. Ну, любит выпить, не без этого. Работящий опять же.
И началось лечение: "Икота, икота, перейди на Федота, а с него на Петра, удалого молодца". Галя давала Василию пить из своих рук, просила задерживать дыхание, по совету медицинской энциклопедии. Заставляла наклоняться и махать руками, поила даже святой водой. До поздней ночи шла борьба, но ... безуспешно.
     Ночью Василию уснуть не удалось. Икота продолжалась, а мысли одолевали; "Правда умираю, что ли? Господи, рано ведь. Всего-то сорок шесть стукнуло. И не болел ничем почти". И тут Василия осенило: "Бабка! Бабка в магазине! Она, она. Так на него зыркнула, мурашки поползли. Вот, гадина, мать её, сглазила".
     Утром поделился своим открытием с женой. Та опять стала кудахтать со святой водой, да приговаривать без умолку: "Икота, икота, перейди на Федота..." К обеду Василий совсем обессилил. Лежит на животе пластом на диване. Галине показалось, всхлипывает между иками.
     - Вась, а Вась, пойди в церковь. Наверное, ещё служба идёт. Ну молиться не умеешь, так возле иконы постой.
     - Отстань. Что я там забыл?
Но жена продолжала конючить: "Иди, да иди".
     - А что, - думает Василий, - может быть действительно поможет. Не помирать же, схожу.
     На дверях церкви висел замок. Слёзы досады выступили у Василия. Он топтался у закрытых дверей и шептал: "Господи, никогда больше не буду реагировать на старух. Чтоб её... Да, я на них смотреть не буду. Господи, не дай умереть. Да, я вообще и в магазин ходить не буду. Может быть и пива пить не буду. Господи, оставь живым".
     Икать не перестал, но домой шёл с надеждой. И тут тёщу черти нанесли. Идёт навстречу, улыбается. И как обычно, просто так не пройдёт, ей же своё участие показать надо:
     - Как дела-то, зятёк?
     - Икаю.
     - Кто-то вспоминает. Ну и ладно, ну и ладно.
И потопала дальше.
     Это-то "Ладно" и подкосило Василия окончательно. Дома он упал на кровать, и, уже не стесняясь жены, заплакал навзрыд. Галина тоже запричитала:
     _ Вась, что делать-то? Может скорую вызвать? Вторые сутки икаешь.
     Уж очень жалко ей стало мужа. Чем помочь? А если и впрямь умрёт? Вон как извёлся. Вдруг её взгляд упал на кошку: "А ведь она у нас лекарь".
Схватила кошку и со всего маху бухнула на спину Василию. Тот даже взвыл. Кошка упирается, когти выпустила, но куда деваться. И подержала-то так всего пару-тройку минут, а икота и впрямь прекратилась.
     Слёзы ещё долго сами собой текли из глаз Василия, то ли от радости, то ли от болезненных ссадин, оставленных кошкой-лекарем. А в мыслях у Василия всё ещё крутилось: "Господи, никогда..., никогда. Спасибо, Господи".
     Вот такая невесёлая, но поучительная история произошла с Василием. Надо только добавить, что действительно долгое время Василий не захаживал в сельмаг. И, до сих пор, завидев кого-либо из местных старух, отводит взгляд и переходит на другую сторону улицы.