Победители

Однажды в Голливуде стало модным снимать русскую классику. А всё началось с Анны Карениной. Один известный режиссёр по имени Бил, сделал не то триллер, но то блокбастер по роману Толстого, и такой невероятный успех поимел в Америке, что другие режиссёры, недолго мучаясь от зависти, тоже бросились снимать романы. А Бил, не будь дураком, затеял продолжение. Будущему шедевру он даже придумал название: Анна 2 – Восставшая из ада. В новом его творении, по задумке, сюжет будет развиваться ещё более динамично и напряжённо. Анна шестой раз бросится под поезд, но прежде она должна признаться вампиру Левину, что страшное племя джемудаев начинило её внутренности механическим мозгом и сердцем, поэтому она не сумела влюбиться в оборотня Каренина, а у князя тьмы Вронского появится  новая способность: язык его сможет мгновенно удлиняться и настигать врага жалом, отчего тот превратится в какашку. Кульминацией фильма станет поединок Каренина с Вронским: успеет ли первый обернуться, прежде чем его настигнет супероружие? Бил утверждает, что ещё больше будет спецэффектов и огня, поэтому он заранее заключил контракт с Бритиш Петролеум.
Режиссёр захотел подойти ответственно и к авторскому тексту, он даже прочитал его до седьмой страницы. Однако, поняв, что в ближайшие пять минут (время в Голливуде дорого) никакого убийства не произойдёт, он разочарованно отбросил книгу в сторону, взял лист бумаги и, нервно моргая глазом, стал писать в Россию письмо:
«Дорогой автор, Лев Николаевич! Привет вам из Голливуда! Не нашёл в Сети ваш адрес электронной почты, всё перерыл, даже Скайп, поэтому пишу по старинке, на бумаге. Буду краток. Смогли бы вы переделать роман и написать более внятный текст? А то у вас на седьмой странице читаю: «он предпочитал либеральное направление консервативному». Что это за выражение? Разве нельзя писать просто и грамотно: был ублюдок! Перепишите в таком духе и сделайте продолжение. Жду ответа и анонс новых романов.
Бил»
Ответ он получил. Видимо, нашлись сердобольные люди.
«Здравствуй, Бил. Привет из России! Сообщаю, что Лев Николаевич умер. Но я могу прислать свой сценарий, свежий, только что выложила на Проза.ру. Как лучше сделать: прислать файл с анонсом или дать ссылку? Мне 26. Не замужем. Стройная, глаза голубые, коса 50 см. Люблю сниматься. В кино тоже. Маша»
Бил разозлился, но отвечать не стал: время в Голливуде дорого. Решил он посоветовался с продюсером.
– А кто из русских классиков ещё жив?
Продюсер не был породистым американцем (он приехал из Европы недавно), поэтому некоторой информацией обладал:
– Классики у них ещё век назад как закончились.
– И что, Джон, будем приступать без них?
– Пожалуй.
Но Бил задумался… Его тонкое, художественное чутьё подсказывало: чего-то ещё не хватает. Просветление пришло быстро: не хватает натурных картин России, общего и заднего плана, достоверных деталей. Он высказал сомнение продюсеру. И тот предложил:
– Может, в Россию слетать тебе, да на месте матерьяльчик снять? Прямо в Ясную Поляну!
На следующий день, Бил и двое его помощников из съёмочной группы стали собираться в дорогу. Сборы были основательные: киноаппаратура, три ящика кока-колы, виски, сорок замороженных хот-догов и гамбургеров, эл. бритвы на батарейках, компас, верёвки, фонарик, два медвежьих капкана, спички и прочие мелочи.
Прилетев в Россию, они наняли автобус и поехали в Ясную Поляну. Долго разглядывали там экспонаты дома-музея в поиске достоверных деталей и атрибутов прошлого, пока взгляд Била не остановился на косе, с которой Лев Николаевич, бывало, выходил в поле.
– Вот! Вот, чего не хватало для фильма! – радостно воскликнул он, и тут же обратился к музейщикам. – Сколько стоит?
Женщины перекрестились, стали объяснять, что это не покупается, что государство и закон не допустит. Тогда американец придумал хитрость: он достал толстую пачку долларов. Музейщики вздохнули. Давно они выпрашивали у государства денег на побелку стен, да всё безрезультатно, а тут такой случай...
– Только напрокат, – согласились они, – на один день.
С косой Бил сходил на могилу самого Толстого, и там мысленно посоветовался с автором: «Лев Николаевич, да этой хреновиной Анна не только язык Вронскому отхватит, а ещё кое-что!»
Толстой ничего не ответил, только раза два в гробу повернулся.
На следующий день стали снимать материал, рядом с усадьбой, чтобы достоверно было. Для массовых съёмок Бил пригласил местную молодёжь из ближайшей деревни, угостил сникерсом и сказал:
– Вот вам коса. Мочите друг друга! Да чтоб натурально, по Станиславскому! Последний, оставшийся в живых, получит в награду кока-колу.
И битва началась... Кто падал замертво, тому на смену из других деревень мигом являлась замена. Оказалось, многие давно были без ума от заокеанского пойла.
– Стоп! – вдруг прервал всех Бил. – Чего-то здесь не хватает.
– Масштабности? – спросил помощник.
– Я думаю, что для «Войны и Мира» заодно не помешало бы снять материал. Где бы танки отыскать?
Местные подсказали. Бил взял с собой одного и поехал с ним в ближайшую танковую часть.
На переговоры с режиссёром вызвался самый главный военный представитель – прапорщик хозчасти. Его грешное лицо вмиг стало невинным.
– Солярки нет, – вздохнул он. – Для себя даже нет! Ох, и жизнь пошла! Никакого житья прапорщику не стало: свою машину за деньги на АЗС заправляю!
Вопрос о поставках солярки в армию Бил пообещал решить, а прапорщику показал пачку долларов. На следующий день, в ожидании приказа, танки стояли у Ясной Поляны.
– Сейчас начнём, – суетился Бил. – Я только на секунду отлучусь.
И побежал к могиле Толстого, чтобы мысленно посоветоваться: «Лев Николаевич, да мы такое бородинское сражение закатим – у нашей киноакадемии Оскаров не хватит!»
Земля затряслась под зелёным бугорком, он заходил ходуном и треснул. Бил немного озадачился, но на всякий случай дал драпу.
К полудню вся усадьба превратилась в огненное месиво. На танках развивались американские флаги, командиры, одетые в разноцветные костюмы, по пояс выглядывали из люков: кто был суперменом, кто пауком, кто халком, а кто черепашкой ниндзя. Танкисты уверенно теснили к лесу деревенских парней с косами, разрисованных под японцев, негров, индейцев. Один, с бородкой, был загримирован Бен Ладаном.
– Стоп! – вдруг прервал всех Бил. – Чего-то здесь не хватает.
– Масштабности? – спросил помощник.
– Я думаю, заодно и для «Воскресенья» не помешает снять материал. Где бы нам самолёты и ракеты отыскать?
Местные подсказали. Бил взял с собой одного и поехал с ним в ближайшие лётную и ракетную части.
Через час к Ясной Поляне подтянулись расчёты Тополь М, а в воздухе грозно закружили Миги с американскими опознавательными знаками. Перепуганные музейщики в панике не находили себе места.
– Господи! – причитала одна. – Да что же это такое делается! Кому пожаловаться на это безобразие?
– Государству надо жаловаться, – советовала другая, – а ещё в министерство культуры звонить!
– Нет теперь у нас такого государства и министерства культуры, чтобы найти управу на это безобразие, – вздохнула третья, самая старшая. – Ни до кого теперь не достучаться! Уже больше двадцати лет, как с пустой стеной разговариваем.
– Но ведь так дальше нельзя! – вопрошала молодая. – Так не только от Ясной Поляны, от всего русского ничего не останется! Что же делать?
Пожилая подумала, горько вздохнула и сказала:
– Льва Николаевича надо поднимать. Против этой заразы другого выхода нет. Иначе они вытравят всё, что создано нами за многие века.
И пошли женщины на могилу Толстого. Долго и слёзно они жаловались, стояли на коленях и просили защиты.
 С наступлением темноты, розовощёкий Бил с помощниками, довольные отснятым материалом, отдыхали в своём автобусе. На столе – сигары, виски, гамбургеры, на стёклах плакаты с голыми девицами. Прилаживаясь к бутылке, Бил хвастливо рассуждал:
– После таких съёмок не миновать мне аллеи славы. Следующий Оскар, ума не приложу, куда пристроить. В ванной комнате ещё нет…
Тут раздался громкий стук в окно. Бил отогнул плакат и – обомлел. На него грозно уставился дряхлый старик в рваной одежде, с длинной белой бородой и с косою в руках. Бил отпрянул, бросился к замку зажигания, но – как это обязательно в его фильмах – машина провизжала стартером и не завелась. По автобусу заколотили чем-то тяжёлым, и он начал раскачиваться. Помощник глянул в окно и в ужасе закричал:
– О, май гот! Зомби! И не один! Да это же русские классики из могил поднялись! Скорее из России надо ноги уносить! Пока не поздно!
У Била тряслись руки, а машина всё не заводилась.
– Теперь не стану снимать фильмы, где машина не заводится в самый нужный момент!
Вскоре прогнулись двери, и рука с топором показалась в проёме. Это Фёдор Михайлович Достоевский орудовал. Послышался выстрел из пистолета, и пуля пробила стекло – это Пушкин стрелял, опять промахнулся. Лев Николаевич косой резал колёса. На подмогу им по полю тянулись другие классики: Гоголь, Тургенев, Горький, даже интеллигент Чехов был в ярости и, едва передвигая ноги, грозно размахивал тростью.
На счастье американцам, машина завелась. Бил всей силой уцепился за руль и до упора нажал газ.
Кое-как удалось им добраться до Москвы. А там они купили билеты домой. Уже, находясь в аэропорту, на вопрос журналиста, планируют ли они снова посетить Россию, Бил задумываться не стал, он ответил прямо:
– Обязательно. Скоро будет годовщина нашей великой победы над немцами. Мне бы хотелось снять исторический блокбастер, как русские помогли нашим доблестным американским парням взять фашистский Берлин и пленить Гитлера! Это будет круто! Русские должны узнать правду!