Дорога, горы и любовь. Гл4 А вот и горы 9. Хочу мо

9.Хочу мороженое.

Это был единственный день за все время похода, когда лагерь разбивался в обед и сниматься должен был только утром следующего дня.  Нам со Степой «повезло» – кроме завтрака и ужина, мы должны были еще делать и обед. Обед – ничего особенного – суп с тушонкой и макаронами и кофе с сухариками.  А вот на ужин я им сделаю картошку со шкварками, в колхозе это было моим коронным блюдом, а на десерт что-то такое, чтобы  запомнили меня эти любители острых ощущений, становившиеся, чем дольше, все роднее и роднее. Когда все хорошо и все есть, людям нет нужды проявлять свои низменные качества, каких у всех предостаточно, потому каждый показывает себя исключительно  положительной стороной.   Хочется  все время быть  вместе: вместе идти, вместе падать от усталости на привалах, вместе любоваться панорамами гор,  вместе петь песни под  мелодии костра… и еще хочется сделать  всем что-то хорошее.  Сделаю  мороженое. 

Давно заметил, как буквально прикипаешь к людям, с которыми судьба свела случайно и не особо надолго, когда непривычность обстановки и отвлеченность от суеты обычных дней сближает вас и делает едва ли не родными. Расставаться приходится со слезами и болью в сердце, вы возвращаетесь  в родное скучное и будничное  русло, никогда больше не вернутся те минуты, часы, дни, какие прожили вы в обществе   случайных людей, с которыми свела судьба.  Жизнь ваша приобретает привычные знакомые черты, а те минуты или дни  общения в непривычной обстановке останутся всего лишь ярким пятном в ваших воспоминаниях, пока  рациональное и ненасытное время не сотрет с них цвета и не размажет контуры, высосав все впечатления, словно паук  нутро из мухи, оставив в паутине памяти лишь жалкий ее кокон.

Идти и разговаривать на ходьбе  с Катей было несподручно, тем более что я  продолжал буксировать отстающих и не переставал делать небольшие рейды по сторонам в поисках эдельвейсов. С  эдельвейсами не везло: видно, слишком высоко мы забрались. Катю поручил Степе, у  него не отберут даже силой, тем более, что он уже давно и незаметно прибрал к себе ее веснушчатую подружку. На базе она была закреплена за Игорем, но то ли  Игорю Веснушка не нравилась, то ли он не нравился Веснушке, только сейчас ни у кого не оставалось никаких сомнений в том, что Веснушка нравится Степе, а тут уже всем, кроме самой Веснушки изменить что-то нереально. Веснушка ничего менять не хотела: Степа ей не просто нравился, ей его постоянно не хватало. Вот и сейчас она все время норовила помогать нам готовить еду.

К обеду вышли на перевал. Долго любовались панорамами, я фотографировал. Пока не дойдешь до вершины перевала, смотреть нечего. Только с гребня открываются  виды на горы с их бесконечными планами и разнообразием цвета. Все это воспринимается полной мерой открытых чувств лишь, когда пребываешь в таком горном возбуждении, какое возможно только здесь, высоко в горах,  и в каком надо быть непременно, чтобы стоя  на очередной высоте,  прочувствовать раскрывшуюся красоту так, как мы ее чувствовали.    Не зря лезут альпинисты, рискуя жизнью, посмотреть на редкую по красоте горную панораму.   Красота горных ландшафтов постоянно ошеломляет. Нечто могучее и неподвластное времени встает перед тобой, ты соприкасаешься с самой вечностью, с бессмертием, на душе становится спокойно, энергия гор входит в тебя, заполняя все атомы твоего тела.  Где-то совсем недалеко йоги, - столетиями   сидят они на скрещенных ногах, –  слушают космос, набираются у него мудрости.    Представил себя эдаким йогом, сидящим и любующимся, когда вокруг, куда ни глянь, - одни только горы: день - горы, два – горы, десять лет те же горы. Когда представил, понял – я не завидую йогам, пусть себе сидят, мне не усидеть и недели, не то, что всю жизнь.

Когда одолели перевал и немного продвинулись по нему,  Федя объявил  привал до следующего утра. Завтра мы идем на озеро Большое Алма-атинское, по своей путевке я должен был идти на Иссык Куль, но Федя сказал, что это нисколько не хуже. Стоянка была, как всегда, на  обжитом месте, следы пребывания здесь людей были всюду, но никакого мусора, никаких бумажек.  Мы со Степой поставили палатку себе, потом я стал помогать Кате и ее подруге, а Степа занялся костром, надо   готовить обед, плавно переходящий в ужин. 

-  Что ты хочешь на ужин? – спрашиваю Катю, раскладывая камни для растяжек  по углам палатки.
-  Чего-нибудь вкусненького, - сказала она с интонацией.
-  А ты что хочешь, - спросил я ради приличия и ее подружку.
-  Я хочу мороженое, - ответила та, не раздумывая.
Вот это да, а я-то думал, что ошарашу своим десертом, ан, нет, вот эта симпатичная Веснушка тоже о мороженом думает и хочет его.
-  Желание дам для  нас со Степой закон. Правда, Степа.
Степа развел огонь, повесил ведра с водой для супа и кофе и пришел вроде как помогать ставить палатку, на самом деле, конечно, его тянуло к Веснушке. 
-  Конечно, правда, - сейчас сбегаю в Алма - Ату, -  вполне серьезно, без малейшей иронии ответил Степа,  беря растяжку от палатки. 
Мы ставили палатку, зацепливая растяжки за камни и натягивая их.
-  А вот твой друг сказал, что для него желание дам закон, - сказала Веснушка, изо всех сил стараясь помогать Степе.
-  Так я и говорю, что  согласно этому закону готов смотаться в город, вот закончу с палаткой и отправлюсь, - так же серьезно сказал  Степа.
-  Ты вот шутишь, а я правда хочу мороженое, - сказала Веснушка, надула губки и потянула камень с намотанной на него растяжкой - крышу палатки прочертила глубокая  морщина.
-  Можно тебя попросить не помогать мне ставить палатку, иначе мы ее никогда не поставим, - сказал Степа, - и я не смогу уйти за мороженым.
-  До города, небось, дня три надо идти отсюда, - задумчиво сказала Веснушка, глядя, как ей казалось, в сторону Алма-Аты, на самом деле взор ее был направлен строго в противоположную сторону.
-  Туда можно и за пару дней управиться, а вот назад точно дня три надо, а то и больше… мороженое не донесть - растает, - Степа продолжал на той же серьезной ноте флиртовать с Веснушкой.   
-  Да ну тебя, Степа, я и так расстроилась, а ты еще дразнишься. 
-  И закон соблюдем, и мороженое будет, но только, если Катя мне немного поможет в этом, - сказал я, натягивая камнями со Степой последние средние растяжки.

Я глянул на Катю: мне показалось, что на лице у нее после моих слов появился румянец.

-  Я не в общепите занимаюсь, а в меде, там нас не учили делать мороженое, - парировала Катя  и скрылась с рюкзаком в палатке.
-  Я же не говорю делать, я прошу помочь немного, ничего сложного - просто нужны нежные женские ручки.
-   Мои не подойдут? – это Вадим… как из под земли вырос. Никак не хочет примириться с потерей, полученной по распределению,   Кати.
-  Я же сказал нежные и женские, а в тебе женского только и того, что подслушивать и лезть в разговор, когда не просят, с нескрываемой злостью сказал я.
-   Больно надо. Просто шел мимо.
-  Так мимо и иди.
-  А обедать мы сегодня будем или как?
-  Или как, - сказал я, давая понять: шел бы отсюда.
-  Видно, оригинальный будет обед,- не унимался тот, - судя по темпу приготовления, плавно переходящий в ужин.
-  Что ты все о низменном, Вадик, - проявился Степа, - нет, чтобы о душе подумать, мы сейчас на той высоте, где совсем недалеко от нас йоги как раз этим занимаются.
-  Йоги   святым духом питаются, а я привык к земной пище и, желательно во время.
-   Ты не переживай, - сказал Степа, - все будет, как бабка прописала,- в свое время. Видишь - вода закипела, теперь   только и осталось, что превратить её в суп.
Разговаривать со Степой у Вадима никак не получалось, да, видно, и не хотелось. На Степины разглагольствования о воде и ее превращении в суп он  пожал плечами и, ничего не говоря, ушел.

-  Что вы, мальчики, так неласково с Вадиком? – спросила Веснушка. Вадик ей, как и всем здесь, определенно нравился и ей было жаль его из-за Кати, хотя  Катю она не осуждала за то, что та оставила Вадима, потому что, считала Веснушка, каждая женщина имеет право и должна поступать только согласно своим чувствам и никто не имеет права ее заставлять. И, если Кате Вадик разонравился, то она правильно сделала, что оставила его, было бы хуже, если бы она продолжала морочить ему голову, пока тот сам все не понял бы и  стал выставлять претензии.
-   Куда ласковей, - даже не послали его никуда, хотя напрашивался - сказал Степа и отправился к костру. Он должен был забросить макароны и постоянно мешать их, чтобы они не превратились в комок теста, а я хочу сделать зажарку в суп, как это и положено для супа.   
Катя во время нашего разговора с Вадимом  раскладывала в палатке вещи, казалось, разговор этот совсем ее не занимает. Когда Вадим ушел, она высунулась из палатки:
-  Так нужны еще мои нежные ручки?
-  Нужны, а как же, - мгновенно отреагировал я, - все хотят мороженое, а без твоих ручек никак.
-  Что это у тебя за рецепт такой интересный, ручной, - со смешком заметила Веснушка.
-   Увидишь, и, может, даже сегодня. Но сначала суп.
-   Дожить бы.

 Я пошел вслед за Степой. 

Суп удался на славу: изюминкой была, конечно, зажарка – лук, морковь зажаренные до корочки. Рецепт этот был мною апробирован еще в колхозе, когда перед третьим курсом я  был там в роли повара. Такая зажарка спасала любой суп, даже без мяса. Заев суп консервами – банка на двоих и все вместе запив кофе с сухариками, народ стал расползаться – кто куда.   Многие надели купальники и подставили свои молочно белые груди и спины очень близко висящему солнцу. Несмотря на морозец, солнце грело сильно и приятно.
-  Пора заняться мороженым, - шепнул я, специально проходя мимо Кати так, чтобы никто не слышал.
Катя  опять покраснела, как недавно, когда я первый раз попросил ее о помощи,  и стала смотреть по сторонам – не слышал ли кто меня.
-   Жду тебя за тем камнем, - так же тихо сказал я и показал взглядом на скалу, которая так наклонилась, будто собиралась отправиться куда-то по делам.

Потом,  не торопясь, подошел к Степе, договорился с ним насчет ужина, а именно, что он начистит картошки для жаркого,  взял кастрюлю и отправился к ручью, пусть думают, что пошел мыть кастрюлю.  Я не хотел, чтобы видели, как мы с Катей уходим вместе, а уж тем более, чтобы это видел Вадим. Он, как чувствовал что-то, - так и зыркал в мою сторону, а Катю просто не упускал из вида. И, когда Катя поднялась и пошла в сторону, указанной мною скалы, он тут же предложил сопровождать ее. «Постараюсь справиться сама» - парировала его предложение Катя. Вадим понял неуместность своего джентльменства, тем более, Катя была одна, и успокоился. Тем временем, перепрыгнув   ручей, я уже был за скалой. Отсюда видел Катю - она медленно приближалась к скале.
 Далі буде.http://www.proza.ru/2014/04/02/165