Анна Свердлова. Русские культурные центры...

Сайт "Всемирный русский народный собор"
http://www.vrns.ru/projects/52/1290/#.UUt3mmIzLwQ

Русские культурные центры —
это шанс для молодых искренних художников

Культура-традиция, культура-катарсис
оказались на позициях настоящего андеграунда.
Как выжить в «творческих катакомбах» —
об этом размышляет молодая актриса Анна—Сесиль Свердлова.

— Можно ли в современном искусстве обойтись без четких нравственных ориентиров, время принципов давно прошло?

 — В так называемом современном искусстве без них обходятся. И что мы видим: искусство заканчивается. Потому что, как говорил Андрей Тарковский, «задача искусства подготовить нас к вечной жизни». Сегодня принципы нам нужны больше, чем когда-либо. Нам доказывают, что традиционное искусство устарело, что на смену ему пришло «актуальное» искусство. Мне очень понравились слова Ивана Глазунова о том, что в «глобализационном мире, где все рушится, все становится одинаковым, древнерусское искусство, Андрей Рублев еще актуальнее, чем в свое время».

— Как относиться к утилитарному использованию христианских идей? Ведь игра этими символами далеко не всегда осуществляется с невинными целями? Мы знаем примеры, когда автор пользуется религиозной тематикой, чтобы создать иллюзию глубины, затронуть за живое. И делает это не ради сочувствия и прозрения, а как циничный кукловод, в силу скудости своего собственного внутреннего мира, не способного предложить зрителю собственной коллизии?

 — Мы не можем заглянуть в чужую душу. Только Господь видит, что в ней сокрыто. Как часто мы что-то делаем, руководствуясь одними соображениями, а нам приписывают другие. Тем более, трудно судить в таком деле, как разговор о Боге. Не возьму на себя смелость сказать, что я вижу мотивы, по которым человек говорит о вере. В творчестве художник воплощает свою боль, в каком-то смысле это и есть поиск света, поиск Бога. Автор предлагает разобраться вместе с ним в том, что его мучает. Может быть, людям, находящимся давно в церковной ограде, иногда полезно вернуться к этому поиску и вместе еще раз проделать первые шаги, спросить себя: а все ли мы правильно делаем? Пока душа живет, она сомневается. Сомнения — это признак живой души. А когда нам кажется, что мы всё знаем, приходит гордыня, которая лишает нас главного — чувства любви. У Александра Галича есть такие слова: «А бойтесь единственно только того, кто скажет: «Я знаю, как надо!». Мы, уже переступившие порог храма, часто оказываемся слишком категоричными в оценках и нетерпеливыми, забывая, каким длинным был наш собственный путь к церкви.

— И все же, если мы принимаем как данность идею о том, что творчество движется любовью, значит, мы все равно упираемся в вопрос о здоровых и нездоровых ориентирах — свет-тьма, красота — пошлость. А культурный истеблишмент видит в этих акцентах угрозу своей свободной рефлексии.

 — Понятие «свобода» сегодня исказилось, как и многие другие понятия. Сейчас пропагандируются так называемые свободы, которые на самом деле сковывают человека, уводят в плен страстей и греха. Но самое страшное то, что человек часто этого даже не замечает. Мы связаны по рукам и ногам, а говорим, что свободны. После таинства исповеди каждый, наверное, ощущал хоть на короткое время легкость, свободу и независимость от своих настроений и желаний. Невозможно быть свободным вне Бога. Но на самом деле людей со здоровым восприятием красоты больше, чем других. Мы бы не знали, что есть тьма, если бы не было света. Бездарность агрессивна, ей надо всеми силами заявить о себе, удержаться любым способом. По-настоящему талантливый человек не будет о себе кричать, он где-то может даже отойти в сторону. А этим людям необходимо затягивать к себе новые жертвы, подобно тому, как пьяному человеку неприятно, что рядом с ним трезвый.

— Тем не менее, законы жанра и качество «предложения» определяют именно они. Достаточно взглянуть на Нобелевскую, премию, большинство раскрученных проектов, фестивалей, конкурсов, чтобы в этом убедиться...

 — Да, к сожалению, часто бывает и такое. Но даже в тюрьме сквозь зарешеченное окошко можно увидеть небо. Не все так плохо, на самом деле. Если быть внимательным к жизни, то увидишь, сколько всего в мире существует вопреки неумолимой житейской логике. Много раз «золотую маску» вручали Сергею Васильевичу Женовачу за его спектакли. Это абсолютно не конъюнктурный человек, которому не важен собственный успех. Как-то Женовач сказал своим ученикам: «Я хочу научить вас так, чтобы вы поставили спектакль лучше, чем я». Он, действительно, так учит и так живет. Сергей Васильевич не говорил нам, студентам, о своем отношении к религии, но его спектакли по своей сути христианские, в них есть красота и правда. Они очень отличаются от всего остального, что мы видим сегодня в театре. А недавно литературной премией была отмечена книга отца Тихона Шевкунова «Не святые святые». Конечно, далеко не всегда массовое признание, премии — признак таланта, чаще, даже, наоборот. И те примеры, которые я привела, достаточно редки.

— Чем вы объясните закономерности массового спроса, которые всегда работают в пользу продукта, стимулирующего инстинктивно-телесные начала?

 — Как часто говорят, что по телевизору показывают гадость, потому что этого хочет зритель. Наша душа, конечно, склонна ко греху, приучена к нему, потому что все вокруг делает его обыденным. Но разве кто-то отменял законное право телевидения положительно влиять на вкус зрителя? Как-то в своем интервью заведующий редакцией проката художественного фильма сказал, что по опросам, 80% зрителей предпочитает смотреть боевики. Эти цифры вызывают большое сомнение. Известно, как под определенный продукт формируется подходящая аудитория. Это вполне конкретные технологии.

 Наша страна заслонена от людей экранами телевизоров. У нас пока нет светского канала, который бы рассказывал о нашей подлинной России, о людях, которые служат ей каждый на своем месте. А ведь сколько у нас невероятно красивых людей по всей стране и даже за ее пределами! Людей, чья жизнь — служение. Служение близким и дальним. Не так давно я попала в Свято-Алексеевскую пустынь и познакомилась с замечательным батюшкой — отцом Петром Василенко. Это батюшка-свет, батюшка-улыбка. Он приютил двести детей и подарил им то, чего не купишь ни за какие деньги — счастливое детство. Это священник, который отдал свое сердце людям в буквальном смысле слова. Его сердце едва работает, он пережил не одну клиническую смерть (больше десяти). Батюшка принимает и детей, и взрослых, и грешников, и праведников, и наркоманов и больных. Свой приют там нашли животные, с которыми плохо обращались, и теперь они вместе с людьми проходят реабилитацию под присмотром батюшки. Он не только дает им кров, но в его любящем сердце находится место для всех. Несколько лет назад, когда он умирал в реанимации, то попросил постричь его в монахи с именем Петр. Он говорил: «Я думал, что когда я уйду, моя любимая супруга тоже примет монашество с именем Феврония». Но вопреки прогнозам врачей отец Петр не умер и продолжает со своей матушкой, теперь уже Февронией, воспитывать больше двухсот детей. В этой обители, кроме всего остального, находится около тридцати уникальных музеев.

 Сколько таких героев по всей стране, которые совершают свой будничный подвиг каждый день, создают школы, приюты, больницы, спасают детей и взрослых, восстанавливают храмы, борются с наркоманией и т. д. О них почти не говорят.

 Думаю, одна из первых задач — создание телеканала с не рейтинговым финансированием, на котором бы работали люди, имеющие ответственность за душевное и физическое здоровье зрителей. Недавно услышала, как отец Дмитрий Смирнов сказал, что «называть телевидение средством массовой информации — все равно, что рыбалку называть кормлением рыб». Лучше не скажешь. И все же, не перестаю думать, что телевидение может не только замыкать человека в своем пространстве, но и соединять людей в едином чувстве боли, ответственности.

 Кино сегодня — одна из самых мощных сил воздействия на людей, особенно молодых. Оно формирует взгляды, вкусы, убеждения. Мы должны чувствовать ответственность за то, что предлагаем или, наоборот, еще не предложили людям. Очень хочется увидеть художественный фильм, где будет показана любовь, но настоящая; красота, но подлинная; героизм, а не карьеризм. Нравственно здоровую и адекватную аудиторию можно воспитывать.

— То есть, вы верите в перевоспитание зрителя, что он вдруг станет чище и благороднее? Давайте тогда возьмем в качестве примера отлаженный макромир массовой культуры под названием «Голливуд». Почему дорогой, качественный и мало-мальски заряженный христианскими подтекстами фильм «Книга Илаязв» остается незамеченным западной аудиторией, также как картина «Апокалипто», или дюжина других далеко не малобюджетных фильмов? Они попадают в информационную блокаду, отнюдь не обусловленную законами спроса и предложения.

 — Об этих фильмах никто не говорит здесь. К сожалению, у нас пока не беспокоятся о душевном здоровье зрителя. Из-за границы к нам почему-то доходит все самое некачественное. Америка, на самом деле, — страна, где сильны религиозные традиции. Хорошие и талантливые фильмы вряд ли могли пройти мимо их зрителя.

— Да, они замечены зрительским подпольем, их обсуждают в блогах люди, у которых остались адекватные ценности, которые эти ценности вынуждены скрывать. Можно ли освободиться от такой свободы?

 — Что значит, «вынуждены скрывать»? Наоборот, герои рождаются только в тяжелых условиях. Сейчас любят говорить, что время сложное. Никто не спорит, но на самом деле никогда не было спокойного благоприятного времени. Сколько существует на земле человек, столько и ведется борьба за его душу. В этом, наверное, есть смысл. Иначе расслабимся. Да, к сожалению, возникает такое ощущение, что традиционная культура ушла в подполье. Это происходит потому, что большинство СМИ пока находятся в руках людей, которые не служат интересам нашего народа. Но наша глубинная культура, ориентиры, усвоенные с детства, должны оказаться сильнее. Огромное значение имеет культурная среда. Я благодарна Богу за тех удивительно красивых душой людей, которых встречаю и в искусстве тоже.

— Для художника со здоровыми ценностями целевую аудиторию составляют верующие люди или просто зрители, признающие приоритет святыни над пороком, духовного над душевно-телесным. Можно ли, руководствуясь этим принципом, синтезировать «целевую культуру» — христоцентричную культуру? Можно ли такую задачу поставить перед современными авторами? Понятно, что с признанными памятниками прошлого христианский синтез осуществить сложнее. Но даже здесь нам ничто не препятствует взять, для наглядности, рассказ Льва Толстого «Отец Сергий» и лишить его еретической концовки, и мы получим сильное, законченное произведение...

 — У нас был семестр «Толстого», в течение полугода мы погружались в его творчество. На одном из показов мои однокурсники играли как раз отрывок из «Отца Сергия». Помню, как тяжело мне было на душе. Чувствовала какое-то предательство по отношению к Богу. Ребята играли очень убедительно, талантливо и от этого было еще страшнее. Но, спустя совсем короткое время я встретила человека, который мне сказал, что «Отец Сергий» способствовал его приходу к Богу. И в который раз я убедилась, насколько одно и то же событие может по-разному влиять на человека.

 У нас вышел спектакль по произведениям Льва Николаевича, во время которого люди плакали, а после уходили задумчивыми, но просветленными, им хотелось пересмотреть свою жизнь. Несмотря на то, что, к сожалению, сам Толстой ушел не в ту сторону. Часто творческие люди теряют талант и жизнь из-за своей гордыни.

— Должны ли мы фильтровать то культурное наследие, которое у нас есть и которое к нам поступает? Вправе ли мы все это наследие передавать детям?

 — Очень благодарна своей маме за «выбранные места» в книгах или за то, что какие-то издания я даже не открывала и какие-то фильмы не увидела совсем. Чем позже человек столкнется со злом, тем меньше вреда это принесет его душе. То, к чему человек приучен в детстве, уже никогда от него не уйдет — как плохое, так и хорошее. А надо ли вырезать из «Отца Сергия» концовку? Если бы я обладала смелостью и бескомпромиссностью отца Дмитрия Смирнова, то, возможно, сказала бы: да, вырвать и сжечь. Но поскольку я не обладаю ни его опытом, ни его умом, то не имею права что-то кому-то советовать. Внутри себя в отношении к греху мы обязаны быть бескомпромиссными, радикальными. Перед нами каждый день стоит выбор, как поступить. Иногда даже не участие во зле — это уже доброе дело.

— Неужели каждому таланту уготована участь пребывания в устрице? Зачем гению обязательно проделывать творческий путь через помойку? Почему бы не объединить хороших людей, создав фронт православного искусства?

 — Идея замечательная, но я вижу в создании подобного «фронта» определенную опасность. Туда могут попасть люди, для которых вера — это конъюнктурный момент. Надо не только называть себя православными — ими надо быть. То же относится и к искусству: оно должно быть таким по своей сути, а не по названию. Надо не только говорить о вере, наша жизнь, наши дела должны свидетельствовать о ней. Посмотрите, в фильмах Андрея Тарковского почти ничего нет напрямую о Боге. Но они о Боге. А когда видны режиссерские «указательные пальцы», у зрителя появляется внутренняя дистанция.

— Талант обречен быть одиноким, он должен смириться с уделом прозябания на чердаке, писать в стол, терпеть позор молчанья, выходки глупца, надменность власть имущих и судьбу больших заслуг перед судом ничтожеств? Нет ли желания объединить этих одиночек, чтобы их услышали, создать общую мастерскую? Имеется в виду не субкультурная зацикленность на собственном творческом мирке, а поход против светского потребительского сознания, которое совершенно растлило искусство, превратив его в процесс распада.

 — Светское тоже должно быть.

— Почему? Как вы обосновываете существование светского?

 — Многие люди не мыслят себя частью Церкви. Нельзя же их силой затолкать в религиозное искусство. Искусство должно быть трепетным, ненавязчивым, как Божья любовь. Господь никуда человека за шкирку не тащит. Он ждет от нас свободного искреннего чувства. Хотя любое, даже светское искусство, по своему глубинному смыслу все равно о вере. Чем талантливее и глубже художник, тем он быстрее понимает, что творить без Творца невозможно.

— Зачем же заталкивать? Речь идет просто о создании ракеты, которая создаст новый импульс, свежее направление мысли.

 — Важно объединить людей, которые пытаются сохранить традиции, понимают необходимость возрождения подлинной русской культуры. Мы должны бороться с антикультурой, которая ведет к развалу страны. К сожалению, наши противники вооружены лучше нас, пока нам нечего им противопоставить. У них есть свои центры «актуального» искусства, они открывают повсюду свои студии. Но, конечно, творческие группы не надо создавать только ради борьбы с так называемым, современным искусством. Иначе это будет на руку тем, чье «искусство» состоит в раздувании шума вокруг себя. У нас пока нет своей среды, где бы вместе собрались талантливые профессиональные люди с христианским мировоззрением.

 ВНРС (Всемирный Русский Народный Собор) намерен создать русские культурные центры по всей стране. Это поможет выжить тем, чье творчество не пользуется спросом на отрицательно заряженном массовом рынке. Туда смогут придти люди, которые хотят разделить со своими единомышленниками любовь к нашей стране, нашей культуре, истории.

 В прошлом году во «Дворце на Яузе», на мой взгляд, произошло важное событие. Сотни людей от 5 до 70 лет пришли на концерт, посвященный юбилею ансамбля «Веретенце». Казалось бы, кому интересна старинная русская музыка? Но она тронула каждого человека. Концерт привлек внимание музыкантов и творческой молодежи к проблеме сохранения народной культуры. Это подлинное современное искусство, основанное на наших традициях — духовных, нравственных, этнических; сила, способная возродить русскую культуру. Это настоящее народное искусство, на котором воспитывались наши предки и смогут существовать новые поколения.

 Фольклор стал ассоциироваться с чем-то лубочным, сувенирным, потому что у нас на слуху имена исполнителей псевдорусской музыки. Организаторы вечера обратились к приглашенным со словами, что «в наше сложное время, когда уходят носители подлинной народной культуры и не остается ничего, кроме заколоченных деревянных домов и невозделанных полей, мы должны особенно оценить подвиг людей, вопреки всем препятствиям, посвятивших свою жизнь сохранению духовного наследия русского народа. А, главное, умеющих увлечь детей и вырастить их в любви к Родине».

 Этот концерт был организован стараниями многодетной семьи, ее собственными силами. Я привела один пример. А у нас столько талантов в разных сферах! О таких людях мы почти не слышим. Надо сейчас, не откладывая, начинать уже что-то делать сообща, помогать друг другу — и это будет нашей победой, нашим новым «народным ополчением». В нашей стране много людей, которые опровергли слова о том, что «один в поле не воин». Но человеку, конечно, трудно что-то делать в одиночку, порой, невозможно. В нашем разобщенном мире, где человек страдает от нехватки любви, жизненно необходимо создавать центры, в которых люди бы вдохновляли, поддерживали друг друга. Недаром, такую силу имеет именно совместная, соборная молитва. Святейший Патриарх Кирилл вместе с Русским Собором призывают нас стать солидарным обществом, в котором человек почувствует себя частью единого организма.

Беседу вел Артем Сериков


+++