Амарантум. Книга1 Поражение. Глава1

...Мир не всегда был таким. Я верю в то, что когда-то, возможно много-много лет тому назад все было совершенно по-другому. Не так, как сейчас. Наверное растения были настоящие, зеленые, радующие глаз-не отравленные отходами, которыми нас "ежедневно снабжал" Корфагон. Или животные были менее пугливы. Не то что сейчас, попробуй подойти ближе, чем на несколько метров - они начнут визжать так, что соберутся все жители Роджерса. А там и до Освободительной армии рукой подать. Или как мы их называем иначе - Амазоны. Во всяком случае, сейчас мы живем не в том мире, что существовал когда-то, во времена спокойных правителей. До того, как Корфагон стал победителем на мировой арене, вырвавшись вперед ценой огромных кровопролитных усилий собственного народа, которого он ежегодно лишал всех прочих чувств. Не удивительно - ведь с того дня, как обрадовалась сверхдержава, держащая в страхе остальных ранее господствующих мировых держав, своей жестокой политикой, прошло 37 лет. Но Корфагон развивался с чудовищной скоростью.
Я приседаю на корточки и позволяю вдохнуть себе полной грудью. Я часто прихожу сюда - здесь красиво, кругом только массивные зеленые деревья, и в нескольких шагах от меня небольшое озеро. Это единственное, что приносит мне радость, ведь это не запрещено. Тоесть, здесь мало мест, куда нам разрешено ходить, но это одно из них. Корфагон иногда настаивает на этом сам - мол, стоит сходить сюда, чтобы восстановиться после Процедуры. Дышать свежим весенним воздухом. Только вот мало кто знает, что я считаю это место своим. Оно всегда принадлежало мне, как когда-то принадлежало и моему отцу. 
Мне нравится гулять здесь, иногда даже можно разлечься на зеленой невысокой траве и смотреть в небо. Просто лежать и смотреть в небо. На такое свободное..такое родное..увы,но нам никогда не стать такими. Мы обречены на свою жалкую участь, это можно сказать почти наша работа и обязанность - лишаться всех прочих человеческих чувств, чтобы в случае войны принести своей стране победу. Только вот мало кто из правительства интересуется тем, что в таком случае мы становимся живыми трупами. Тени, без прошлого. Души, без будущего. Им наплевать. Всем безразлично. И я не в силах изменить что-либо.
Я пытаюсь дышать более спокойнее и продолжаю смотреть на плывущие надо мной облака. После Процедуры я еще не восстановилась. Точнее уже пришла в себя, но иногда бывают моменты, когда чувствую себя жутко. Мама рассказывала, что такое случается. С ней например, после того, как ей заморозили чувство под номером 4 - радости, ее тошнило целых несколько недель. И прекратилось это все лишь тогда, когда ей прислали несколько дорогостоящих капсул из Лиана. Ее конечно перестало мутить, но запах протухших яблок и червивых ягод оставался еще долгое время. Я не хочу этого. Не хочу, чтоб от меня пахло, как от умирающего скунса. Я не хочу быть марионеткой. Не хочу лишаться своих чувств..хочу остаться человеком. Разве этого много? Видимо много, очень много. Раз Корфагон не может не отказать нам в этом  удовольствии.
Он просто не может позволить, чтобы мы оставались обычными людьми. По мнению правительства, это неправильно. Нельзя иметь какие-либо чувства к семье, к родным, к друзьям. Ведь это, по их мнению и тормозит наше развитие. Гораздо лучше ничего не чувствовать, совершенно ничего. Ведь в таком случае, шансов на победу великое множество. Но я так не считаю. Так считают другие. Но не я.
Недавно мне исполнилось 16 лет. Счастливым днем это не назовешь. Скорей всего, мой день рождения навел меня на мысль, что через каких-то два месяца я лишусь первого чувства. Колбы номер один. Злопамятства. Меня готовили к этому с детства, я знала, что каждый проходит через это рано или поздно. Каждый житель Корфагона, будь то округ Роджерс или Лиан, достигший 16 возраста был обязан явиться на церемонию "Аморантум" - проект, означающий уничтожение всякое проявление человеческих чувств. Затем они записывали всех, кто достиг нужного возраста и выше, и каждый в определенное время, являлся к столицу Эмормоса(что когда-то называлось Северной Америкой) где и терял одно из своих чувств. И так продолжалось из года в год, до достижения 22-ух летнего возраста, когда ты по-настоящему становишься огородным чучелом. Теряя 8 лет подряд свои чувства. У нас никогда не было иного выбора, к примеру, сбежать и скрыться в лесах, ведь каждый из нас знал. Рано или поздно все равно найдут. И тогда придется гораздо хуже. Возможно, и прилюдные казни.
Так что рисковать не приходится.
А еще я ненавижу слоняться без дела. По меньшей мере - это неприятно. Но мама настаивает на том, чтобы я побольше отдыхала. Хотя делает она это без особого выражения на лице - это понятно, ведь моей матери 42 и каждому здесь становится известно, что никаких чувств она не имеет. Пустышка, которая зовется моей матерью. Иногда конечно я злюсь на нее, но долго злиться не приходится. Я и сама вскоре стану такой же. И мне с ужасом представляется то, как я буду обращаться с собственными детьми. Нет. Определено. Я постараюсь не заводить детей. Это ни к чему. Не хочу, чтобы они рождались в этом бесчеловечном мире. Лучше уж вообще не рождаться. Я бы "сказала своей матери спасибо, если б она решила  не производить меня на свет. Так было бы лучше. Так было бы легче.
Иногда мы собираемся всей семьей за единым столом, поужинать. Но становится невыносимым, когда я осознаю, что единственным, практически все еще живым человеком являюсь здесь я. Ни отец, ни мать давно уже не знают что такое любовь, радость, счастье. Помню, как то раз, когда я неудачно скатилась с горки, и кажется, вывернула ногу наизнанку, мама даже бровью не повела. Она лишь предложила мне попытаться дойти до машины самой, в следствие чего я умудрилась поломать и вторую ногу. Так из года в год. Честно говоря, когда осознаешь, что по-другому уже не будет,начинаешь привыкать к этому. И я привыкла. Во всяком случае, я буду такой же..и судя по всему очень скоро. Всего через каких-то 7 лет...
Может оно и к лучшему. Мы, жители Лиана и Роджерса не можем быть уверенны в том, что где-то, нам могло бы быть лучше чем здесь. Я предпочитаю называть вещи своими именами. И какая бы жестокая страна у нас не была я знаю, что нам не будут ни где рады. Если не рады в собственной стране.
К тому же, совсем недавно всем стало известно, что теперь и во всех странах мира проводят политику Амарантум, политику по уничтожению человеческого сознания. Мне конечно становится жутковато, когда начинаю думать о том, что выходит теперь мы ничем практически не отличаемся от всего мира. Стоит добавить трупный запах, немного серости, бардовые глаза - и вуаля!-труп к вашим услугам. Причем еще живой и способный мыслить. Не в каждом месте встретишь такое необыкновенное создание.
И не в каждой стране встретишь создание, полностью способное работать головой,но не чувствовать сердцем. Возникает неловкое ощущение - будто мы подопытные существа, и даже против воли, но нам необходимо забавлять публику. Отдавать жизни, а самое главное -  отдавать чувства, за ту страну, за которую мы в последствий не сможем порадоваться. То, что я чувствую должно принадлежать мне одной. Но я уже чувствую, как ко мне ползут жадные клещни Корфагона.. Я бы предпочла быструю смерть. Прежде чем я стану одной из них.  Прежде чем мои чувства перестанут принадлежать мне. Это не справедливо. 
..мир не всегда был таким. Я пытаюсь верить в то, что в далеком прошлом все было по-другому. Что наши сердца принадлежали нам одним. Что в мире существовала любовь. А главное любящая семья. Которой у меня никогда не было. Ни у кого из нас не было..
Пока я поднимаюсь с колен, встряхивая с себя прилипшие листочки и крошечные веточки, я невольно задумываюсь о том, были ли мои родители такими, какие они есть сейчас, всегда..нет,они такими не были. Я почти уверенна в этом, потому что мне хочется верить что до 22-ух лет они еще сохраняли в себе кое какие чувства. Возможно они тоже боролись.Как и я сейчас. Просто со временем они забыли - это тоже явно входило в планы государства. Так ведь гораздо проще. Нет воспоминаний, нет проблем. Мне становится не по себе от этих мыслей, и меня выворачивает прямо на зеленую траву. Выворачивает так, что я с трудом удерживаюсь на ногах, и то благодаря дереву, на которое я и опираюсь двумя руками. Пока я пытаюсь прийти в себя я слышу как ревет гонг - снова открыт комендантский час. Я и не заметила, как долго пробыла здесь, и небо за это время успело покрыться розоватой кромкой заката.
Мне стоит поторопиться если я хочу успеть до ужина. Чувства чувствами, а иногда и поесть не помешает. Во всяком случае радует одно - хотя бы есть Корфагон запретить нам просто не в состоянии. Иначе мы просто умрем с голоду, если конечно они не придумают чтото еще..
Я качаю головой, перебивая эти мысли и переступая бревна и ветки, покрытые лишайником иду по знакомой мне тропинке. До дома остается ярдов 20, не так уж много чтобы я успела выдохнуться. Прежде чем я дойду до дома, натяну довольную улыбочку на лицо и поцелую зомби-маму в щеку, мне хочется прежде вдохнуть в себя этот чистый воздух побольше. Словно это единственное, что помогает мне держаться на плаву. На самом деле, есть еще и Ди и Роем..но им тоже 16, и потерю их чувств, я скорей всего переживаю гораздо больше, своих. Они это то, что все еще связывает меня с внешним миром. Люди, которых я называю друзьями.*
Наконец я аккуратно ступаю на ступеньки, стараясь оставлять после себя как можно меньше шума. Этого не требуется, просто все еще не могу избавиться от привычки. Мне больше нравится передвигаться без особого шума, чем оставлять после себя столько хаоса, чтобы уж наверняка..взяли под учет, контроля Освободительной армии..ну уж нет. Мало того, что они собираются лишить меня всех моих чувств, но издеваться над моим телом, оставляя на нем огромные узоры от кнута я не позволю. 
Я с глубоким вздохом открываю дверь, ступая на порог дома и как можно более радостнее говорю во весь голос:
-Мам, пап, я уже дома! Как день прошел?..
Спрашивать конечно немного глупо, знаю, день-то у них всегда проходит однообразно. Но что бы там не творилось в моей душе, они все еще мои родители. И они ни в чем не виноваты.
Некоторое время в доме висит напряженная тишина, я прислушиваюсь нет ли знакомых шагов. И вот в коридорчик выходит мама, не охотно шаркая ногами и говорит бесцветным голосом:
-Все хорошо, малышка. День прошел как нельзя лучше.
Каждый раз, когда она отвечает мне одну и ту же, казалось бы на первый взгляд простую фразу, я передергиваюсь и несколько минут собираюсь с мыслями. Как бы я не пыталась внушить себе, что они мои настоящие биологические родители,у меня не выходит. Кажется, что такие бесчувственные создания, не способны воспитать и вырастить 16-нюю дочь.
-А где отец?-наигранно любопытно спрашиваю я, снимая балетки. И по привычке обнимаю ее за шею и целую в щеку.
Мама стоит словно фарфоровая кукла. Я невольно ловлю себя на мысли, что сегодня, в этом темно синем платье она смотрится божественно, что так гармонирует с ее голубыми глазами и темными локонами длинных, аккуратно собранных на затылке, волос.
-Джефри получил ожог второй степени, когда работал над созданием  видов аминокислот из осиного яда в своей лаборатории,-говорит моя мама словно рассказывает о какой-то неинтересной телепередаче.
-Что?..
Прежде чем я осознаю, что эти слова действительно произнесла я, я срываюсь с места и бегу вниз по лестнице, ведущей прямо в лабораторию моего отца. Мое сердце подпрыгивает и опускается, занимая место где-то рядом с желудком. Что бы там не происходило, он все еще мой отец..все еще отец..
Я врываюсь в лабораторию, едва ли не скидывая дверь с петель, и останавливаюсь. Я почти никогда не была в этой части дома. Разве что в далеком детстве,о котором я практически ничего не помню. Как и того, каким оно было. Счастливым или несчастным.
Мой отец выходит из маленькой кладовой и с натянутой фальшивой улыбкой отвечает голосом, лишенным всякого интереса к жизни:
-Что-то случилось дорогая?..
-Но я думала что..я думала ты..
-Со мной все в порядке, как видишь. Дела продвигаются вперед.
Мне так тяжело дышать, что я хватаюсь руками о рядом стоящий столик, как утопающий о спасательный круг.
-Да,это..замечательно..-с трудом выговариваю я.
Я все еще не понимаю, зачем моей маме понадобилось так жестоко подшутить. Неужели в них просыпается черный юмор, с самого начала заложенный в них программой Амарантум? Перед глазами все плывет, от только что пережитого мною ужаса, и в эту минуту в дверях появляется мама.
-Не понимаю, чего ты так испугалась, детка,-говорит она, своим привычным тоном. А потом смеется. Ее смех скорей всего напоминает смех рожденный в самой преисподней, словно смеется не она,а демон..когда к ней присоединяется отец, я не выдерживаю, зажимаю уши ладонями и кричу что есть силы..
-Не надо, пожалуйста!!!..
Я захожусь криком и просыпаюсь в холодном поту. Слабые лучики солнца пробиваются в мою комнату, сквозь занавешенные шторы, чтобы разбудить меня и подготовить к следующему дню. Мои пальцы крепко сжимают одеяло в кулаки, я тяжело дыша я все еще несколько минут смотрю перед собой, пытаясь убедить себя в том, что это всего лишь сон. К тому же, он повторяется уже не первый раз. Ровно с того дня, как я получила первую Процедуру.
Видно мама с отцом еще не встали, иначе я бы расслышала, пусть и немного монотонный но все же звуки их приглушенных голосов. Сон как водой смыло. Я опускаю ноги на холодный паркет, нахожу теплые домашние тапочки, и согреваю в них свои ноги.
По моей спине проносится мелкая дрожь, пока я пытаюсь успокоиться. Прийти в себя, после увиденного. Неудивительно, что кошмар приснился именно сегодня - ведь сегодня, я должна отправиться на Процедуру вместе с Диадемой. Это ее первая Процедура.
Прежде чем я спущусь вниз позавтракать, мне следует умыться и привести себя в порядок. Я механически запускаю руки в волосы и собираю их в высокий тугой узел. Рядом, в тумбочке, копошится в клетке мой хомяк Тиф. Название дурацкое, но ничего иного придумать я не смогла. У него жуткого болотного цвета окраска, и вообще, он очень злобный. Странно, но он всегда создает много шуму, даже во сне.
Я поднимаюсь с кровати и иду в ванную комнату. Единственное, за что я могу сказать спасибо своим родителям, это за то, что им в голову пришла мысль снабдить меня отдельной ванной. Это создает удобства, ведь теперь мне не надо вставать по утрам слишком рано, чтобы успеть добежать до ванны раньше собственных родителей.
Сегодня великий день. Точнее не для меня, а для моей подруги Ди, которой предстоит лишиться первой колбы - злопамятста, или называйте иначе - чувства мести. Если конечно этот день возможно назвать великим. Я переживаю за нее. Не знаю, сумеет ли она справиться. Она слишком нервная, легко поддается панике, и очень этого боится. В отличие от меня. Я не боюсь, но мне это не приятно. Я не хочу становиться "не человеком", хотя я знаю, выбора у меня нет.
Я все еще помню как это происходило. Как все происходило, пока я не лишилась первого. Несколько месяцев назад состоялась моя первая Процедура. Я не волновалась по  этому поводу, я знала, что каждый проходит через это. Не я первая, не я последняя. Пусть даже против воли,это ничего не меняет. Наши чувства больше не принадлежат нам. Отныне они принадлежат Корфагону. 
В тот день меня ввели в ярко освещенную операционную. Здесь было практически пусто, по сравнению с огромными размерами помещения, если не считать операционной кушетки, несколько стеклянных шкафчиков со всем необходимым и новейшей медицинской технологии нового света. Затем приказали лечь на кушетку прямо в одежде. Их было несколько десятков, врачей, лица которых я не видела изза толстого слоя масок. А затем в меня ввели лошадиную дозу наркоза, так что я ничего не помню. Кроме.. Того как проснулась ровно через два дня, после проведения первого пункта Амарантум. Я не знаю, что они сделали со мной той ночью, но не трудно догадаться. Теперь я никогда не буду мстить. Даже если мне причинят самую большую боль в мире. Я не помню ничего связанного с ненавистью дольше нескольких минут.
Но сегодня мне предстоит увидеть это собственными глазами. Конечно если удастся. Хотя я здорово на это расчитываю.
Пару недель тому назад Диадеме исполнилось ровно 16 лет, тот возраст, в котором каждый житель Корфагона, вне зависимости от пола должен явиться для проведения записи данных. Ди уже проходила через это, дату первой Процедуры ей назначили на завтра. 11 марта 2167 года. Рой вызвался проводить ее. Я тоже. Ведь я ее лучшая подруга.
Пока я умываюсь, чищу зубы и расчесываю волосы, до меня долетает запах заренного мяса. Видимо мама уже встала. Запах настолько апетитен, что у меня урчит живот. Надо поторопиться. Не хочется, чтоб мама ждала меня слишком долго, ведь тогда она будет злиться. При этих мыслях я морщусь. Нет, я забыла. Совсем забыла, что она никогда не злится. И никогда это не изменится. Она навсегда останется простой тряпичной куклой, лишенная всего, что дорого в этом мире. Чувств.
Когда я спускаюсь по зигзагообразной лестнице, ведущей на первый этаж, я спрыгиваю на последних двух ступеньках. Хотя мама никогда не злится, следовательно не ругает меня, я всегда слышу ее голос, когда я вытворяю что либо подобное:
-Не веди себя как маленькая, Шерон. Это не культурно, в твоем то возрасте.
Я вхожу в не большую, но довольно просторную кухню, и оглядываюсь пытаясь взглядом отыскать отца. Но видимо, он снова ушел не попрощавшись. Конечно же это в духе моих зомби-родителей. В таких случаях желать лучшего не приходится.
-Доброе утро, мам,-говорю я.
-Привет милая,-отвечает она голосом, лишенного эмоций.
-Папа уже на работе? Сегодня выходной, мне казалось, он останется дома.
-Твой отец работает более 98 часов в сутки,-отвечает мама,-и даже выходные. И все ради твоего благополучия.
Нет, не ради моего благополучия. Он не может работать ради моего счастливого будущего, потому что его вовсе не будет. И к тому же, он не может чувствовать ко мне что либо. Не может любить меня как настоящий отец, потому что он давно забыл что это такое. Но конечно же в слух мне приходится говорить совершенно другое. 
-Здорово.
Я сажусь на стул, и следующие минуты мечтаю о том, чтобы поскорее покинуть эту комнату. Оставаться с людьми, полностью противоречащие твоим идеалам-пусть это даже твои биологические родители, просто невыносимо. Как бы я не старалась.
-У тебя ровно 24 минуты, чтобы покончить с завтраком и отправиться в школу.
Говорит мама. И механически, летящей походкой направляется ко мне раскладывая на столе угощения.
-Мам, я как раз хотела поговорить об этом..
Угощения пахнут настолько, что мой желудок уменьшается до размеров грецкого ореха. Я так и не прикасаюсь ни к чему на столе, пока не решаюсь рассказать о том, какие у меня планы на сегодня.
Моя мама без особого интереса берет в руки моющее средство и собирается вычистить плиту. До блеска. В нашем доме все блестит изумрудным блеском. Честно говоря, иногда от этого просто тошнит.
-Да. Я слушаю. Я вся во внимании. Но только не забывай, что до школы остается 22 минуты. Твое время. Говори.
-Завтра состоится первая процедура Диадемы. Я бы хотела отправиться с ней..ей..ей страшно,-я замолкаю, потому что в этот момент мне кажется случится чтото ужасное. Если мама собирается ударить меня или чтото в этом роде, то сейчас самое время. К счастью ничего подобного не происходит.
-Я слышала об этом. На днях встретила Миссис Постир.
-..и?
Я жду ответа. Но он следует не сразу.
-Она очень слабая девчонка. Я не хочу чтобы ты водилась с такими.
-Она моя единственная подруга,-говорю я.
Конечно есть еще и Рой, но он мальчик. А как известно, с мальчишками не всегда поделишься всеми "девчачими секретами". 
-Это не на долго,-нейтральным тоном отвечает она. Словно ей вовсе плевать на меня. Хотя это так и есть. Почти так. Я понимаю, что она подразумевает под этими словами. Скоро я действительно лишусь всех человеческих чувств, поэтому отсутствие друзей меня волновать перестанет. Зачем человеку друзья? К тому же если он не чувствует не любви к ним, не боли когда их нет. Верно, не зачем. Наверное моя мама права.
"попытайся собраться,-говорю я себе,-от этого разговора зависит многое"
Соберешься тут. Как же.. Я так волнуюсь, будто завтра моя Процедура. И вот вот уроню чашку с какао с рук.
-Мам..она не слабая. Я тоже волновалась.. Все волнуются при первой Процедуре,-поспешно добавляю я когда она начинает тереть плиту с жутким скрежетом.
Я конечно уверена в том, что она не злится. Но все же усиливаю наступление. 
-Я хочу быть с ней. Хочу видеть это своими глазами. Говорят, это помогает в дальнейшем,-вру я. Это единственное, что может произвести на маму впечатление. Если на таких как она, вообще может чтото произвести впечатление. В этот момент она поворачивается ко мне, и я облегченно выдыхаю. Как и всегда ее лицо не выражает абсолютно ничего. Просто человек, из которого выкачали все соки. Но она все еще моя мать.
-Возможно ты права. Когда увидишь это, попытайся запомнить все в мельчайших деталях. Я ничего не помню из ночей своих Процедур, но слышала, что щупальца Гротов проникают прямо под кожу.
Я не уверенна в том, что знаю значение слова "Гроты"..но это заставляет меня вздрогнуть и вцепиться руками о края своего стула, чтобы не упасть. Если это то , о чем я думаю, то это действительно опасно. Я вспоминаю о том, как несколько лет назад, в лаборатории погиб мальчик которому едва стукнуло 17, кажется изза того, что щупальца Гротов проникли не туда, куда было необходимо. За одну ночь, в которой он должен был излечиться от колбы номер 2 - чувства страха, мальчик потерял добрую половину своей крови. Это ужасно. И хотя такие случаи происходили редко, никто от них не был застрахован.
Я изо всех сил цепляюсь руками о края стула, чтобы не свалиться на пол.
-Да, мам, я обязательно попробую выяснить как они работают,-отвечаю я. И вот последний жест рукой, и плита блестит как новенькая. Говоря по правде в нашем доме все блестит так, словно еще вчера мы обновили всю мебель. Такая сверхчистота иногда нервирует. 
Мама направляется к дверям, словно меня вовсе нет в этой комнате. Я хотя бы думала, что она решит попрощаться..
-Мам..
Вырывается у меня. На минутку она останавливается у порога, и оборачивается ко мне. 
-Да, милая. Все хорошо?
Нет! Я ни в порядке! Ничего не хорошо..У меня возникает чувство броситься ей на шею, уткнуться в плечо, сделать то, чего я никогда себе не позволяла..но вместо этого я отвечаю:
-Все в порядке, мам. Я буду скучать по тебе.
-Отлично, я тоже.
Отвечает она с ледяным спокойствием. С таким же успехом я бы могла разговорить и кухонную табуретку. Только не спокойствие..мне бы было гораздо легче, если б она закричала, или рассмеялась в припадке истерики, но только не безразличие. Это еще раз доказывает,что она ничего не чувствует. И так будет всегда..внезависимости, хочу я этого или нет.
Она не хлопает дверью, но даже мягкий скрип закрывающейся двери заставляет меня вздрогнуть.