Глава 54

           Глава 54

          На следующее утро Борис проснулся, полежал в постели, соображая, не мерещится ли. Нет, не мерещится. Из его первозданной кухни, в которой отродясь ничего не работало, кроме кофемашины и микроволновки, пахло стряпнёй. Он улыбнулся, накинул халат и отправился умываться. Перед Зоей Петровной появился свежевыбритым и счастливым:

          – Доброе утро, хозяюшка!

          –Доброе утро, Борис. Чего смеетесь, сон хороший привиделся!?

          – Спал сегодня, как убитый. А вам, как спалось?

          – Хорошо спалось. Спасибо, вам. Отдохнула.

          – За что спасибо? Я у вас гостил, теперь вы у меня.

          – Ну сравнили, у вас такие хоромы.

          – Что толку от таких хором. Дома почти не бываю.

          Тениальный расположился за столом, и стал наблюдать за старушкой, которая хлопотала у плиты. Только теперь понял, насколько же он соскучился по забытым домашним запахам. И как в первый день знакомства, там в Тумеево, ему захотелось обнять Зою Петровну. Определённо все матери похожи друг на друга, потому что в каждой из них образ Богородицы, сказал однажды Максим Матвеев. Наверное, это так и есть. Или так должно быть, мысленно поправил он друга. Вспомнив гостей из своей студии. Там такие персонажи попадались, лучше не вспоминать. Маленький Бориска называл Деву Марию – Благородицей. Почему-то именно так ему слышалось. О том, что в слове заложено значение – родившая Бога, ему объяснили позднее, а он понимал, как благородная. Благородица тоже звучит красиво и правильно.

          – Зоя Петровна, оставайтесь у меня жить!

          – Что вы, Борис! Я к родным детям отказалась поехать.

          – Жаль. Нет, вы не подумайте, каждый день блины печь не придётся. Хорошо с вами уютно как-то. И потом, как я понимаю, ведь вы не монахиня, можете в любой момент покинуть Тумеево, а в Москве сейчас много действующих храмов. Ещё каких храмов. История многих насчитывает не одно столетие.

          – Спасибо, Борис. Какое мне монашество, хотелось бы, но думаю, что недостойна я такой чести. Борис, я хотела с вами серьёзно поговорить о другом. Вы женаты и дочь есть. Зачем вам наша Аннушка? Не хорошо это.

          – Зоя Петровна, голубушка. Ей, богу и в мыслях нет, чем-то обидеть эту женщину. Скажу честно, я люблю её.

          – Не мне вас судить. Не моё дело, конечно, но хозяйской руки у вас в доме нет. Один будто живёте. Где же ваша семья?

          – Сейчас в Израиле, Инна не любит Москву. Она родом из Днепропетровска. Но там у неё родных не осталось.

          Зоя Петровна замолчала. Она ещё вчера поняла, что семейная жизнь Тениального протекает довольно своеобразно – пустой холодильник удивил старушку. Борис объяснил, что Инна не любит готовить, но и чужое присутствие на кухне её раздражает, поэтому домработницу не держат, а еду заказывают из ресторана. Шикарная квартира с европейским ремонтом и дорогой мебелью, показалась пожилой женщине мало обжитой. В ней не было уюта и тепла. Всё смотрелось казённо, казалось, что стоит перевернуть стул и обязательно обнаружится инвентарный номер. Дорогой отель. Зоя Петровна понимала, что мадам Тениальная не любит Бориса. Но не ей судить об этом. Ведь и сама не любила своего мужа, смирилась и терпела всю жизнь. Хорошо ли так жить? Плохо. Ушла от мужа на старости лет и не жалеет. О душе подумать пора – не может она давать советы Борису, сама иной раз не знает, как правильно поступить. Влюблённому мужчине будет сложно убедить Анну в серьезности своих чувств. Зоя Петровна знала и то, что даже взаимная любовь не гарантирует счастья. Она не забывала переворачивать блины на шипящей сковороде. А Борис продолжал наблюдать за ловким движениям старушки, и пытался понять, что же его так привлекает в этой простой русской женщине. Тениальный не был сентиментальным человеком. Чистота. Это слово не могло прийти ему в голову. Но это то слово, которое наиболее точно характеризует эту женщину. Да, да, именно, душевная чистота. Какая-то надмирная красота, которая выше всего того, что он привык понимать под этим словом. Борис смотрел на Зою Петровну и улыбался. Настроение у него было преотличное, сегодня он снова увидит Аннушку, о том, что сулит ему эта встреча, старался не думать, главное она здесь, рядом. Борис позвонил знакомому профессору, чтобы осмотрел больную.

          Анна проснулась в хорошем настроении. Утро наполнилось тихой радостью, появилось ощущение забытой нежности. Приложила к сердцу руку, которую Борис так ласково сжимал накануне. Неужели! Лёгкий румянец окрасил щёки, никто не мог видеть её смущения, но, тем не менее, Аннушка была смущена. Осторожно встала с постели, в ногах ещё чувствовалась слабость. Она умылась, придирчиво изучила своё отражение в зеркале. Что-то с ней происходило. Она догадывалась, что именно и в то же время боялась думать об этом. Вернулась в кровать и открыла псалтырь. Как же теперь ей найти в себе силы и более строго держать себя с Борисом. А взгляд то и дело скользил в сторону часов. «Нет в этом ничего особенного. Просто, поговорим. Господи, прости меня! Спаси и укрепи!» – думала она почти со страхом. К приходу Тениального успела измотать себя сомнениями и незаслуженными упрёками. Когда Борис появился в палате с роскошным букетом, Анна взглядом умоляла пощадить её. Этот взгляд сказал ему о многом, но совсем не о том, о чём думала эта женщина. Холодок безысходности стёр с его лица счастливую улыбку. Борис отвёл глаза и рухнул на стул, язык у него прилип к нёбу от спазма. Захотелось пить. Профессиональный краснобай понял, что никакое славословие ему здесь не поможет. 
 
          Зоя Петровна не хотела мешать и замешкалась в коридоре. Намеренно выдержав паузу, она вошла в палату, увиденная картина её очень огорчила. «Как дети ей богу». – подумала старушка и тут же испугалась – «Ох, прости Господи! На старости лет в сводни заделалась, беру грех на душу, но ведь жалко их. Хорошие же люди». Сходила к медсестрам и попросила вазу, поставила в неё цветы. Картина осталась без изменений. Анна склонилась над Псалтырем, а Борис сидел молча на стуле. Зое Петровне, волей-неволей, пришлось взять на себя роль посредницы. «Что же им теперь делать со своей любовью? Вот ведь как бывает» – подумала старушка и спросила:
          – Борис, а где же пакет с продуктами?

          – О! Точно. Я забыл его в машине.
 
          Тениальный поднялся и вышел, а Зоя Петровна села на его место:

          – Как ты, Аннушка? Хорошо спала?

          – Нормально. Мне уже намного лучше.

          – Ну и ладно. И я сегодня хорошо спала. Квартира у Бориса большая, но живёт он в ней один. Жена с дочкой в другой стране. Не понимаю, что за семейная жизнь.

          – Это их дело.

          – Конечно, конечно. Чужая душа потёмки. А вообще, ты знаешь, человек он хороший, хоть и знаменитость большая.

          Борис вернулся, Зоя Петровна взяла у него пакет, достала контейнеры с едой и убрала в холодильник.
 
          – Микроволновка там есть. Сейчас блинчики разогрею – сказала Зоя Петровна и вышла.

          Оставшись вдвоём, Анна снова почувствовали сковывающую движения неловкость. Борис, понимая, что теряет драгоценные минуты на едине с любимой женщиной. Не выдержал и сказал:

          – Вы хорошо выглядите. Я рад.

          – Мне сегодня намного лучше.

         Анна бросила короткий взгляд в сторону Бориса, встала и отошла к окну. Спасительное и незаменимое изобретение. Можно ничего не говорить, особенно тогда, когда твой собственный голос перестаёт повиноваться и предательски дрожит, а просто смотреть в окно. Что же ей делать?! Она не знала.

          Вернулась Силаева, а Тениальный собрался уходить:

          – Мне пора. Зоя Петровна вот вам ключи. Прошу вас не стесняйтесь, живите у меня сколько вам угодно. Как у себя дома. Буду очень рад.

          – Спасибо вам, Борис.
 
          – Аннушка, выздоравливайте. Всего доброго.

          – И вам всего доброго.

          Борис взял на заметку совет Зои Петровны, вёл себя более сдержанно и деликатно. Анна почувствовала перемену и немного успокоилась. Через пару дней напряжение между ними стало проходить. Радость, какая-то вселенская радость переполняла влюблённых. Зоя Петровна грелась у этого счастливого огонька и радовалась вместе с ними. Не довелось ей самой испытать в жизни что-то подобное. Глядя на Анну и Бориса, Силаева поняла, что так и не встретила мужчину, которого могла бы полюбить всей душой. Не довелось. А у них похоже всё серьёзно.

          Настоятель Тумеевского храма приехал навестить больную и был крайне раздосадован, увидев палату, заставленную букетами роз. Батюшка забеспокоился. Он переговорил с лечащим врачом и убедил его выписать Анну. Больная активно шла на поправку, и доктор согласился, предписав соблюдать необходимые рекомендации. Отец Кирилл довольный вернулся в палату:

          – Аннушка, можете собираться домой. Вас выписывают.
 
          – А Зоя Петровна как же? Надо ей сообщить.

          – Мне сказали, что наша Зоя Петровна, решила стать домработницей у столичной знаменитости.

          – Это неправда. Борис просто предложил ей пожить у него.

          –  Борис!? Вы что же знакомы? – не дожидаясь ответа продолжил, – У меня мало времени. Собирайтесь. А Зоя Петровна приедет поездом.

          Когда Анна поселилась в Тумеево, то очень скоро убедилась, что настоятель храма проявляет к ней особый интерес. Хотя поводов для сплетен Анна не давала, но за спиной шептались. Это ужасно огорчало. Зоя Петровна всегда умела поддержать и обрывала досужую болтовню. Однако, границы дозволенного священник не переходил, искренне старался побороть свою страсть к красивой прихожанке. И всё же его особое отношение к Анне то и дело прорывалось. Когда она заболела, отец Кирилл переполошился всерьёз. Он обзвонил всех своих знакомых и сумел устроить её в столичную клинику. Разрешил Силаевой остаться сиделкой. Поэтому его приезд не стал неожиданностью. Когда он увидел в палате цветы, ему было трудно скрыть свою досаду. Отец Кирилл не стал делать вид, что ему всё равно. Анна расстроилась, но подчинилась. Ехали молча, за пределами кольцевой автодороги она позвонила Силаевой:

          – Зоя Петровна, доброе утро. Меня выписали. Я еду домой и сегодня приходить в больницу не надо. Поблагодарите Бориса за внимание и заботу.

          – Хорошо, Аннушка, я обязательно передам. Отец Кирилл за вами приехал?

          – Да.

          – Я поняла. Счастливо.

          – Всего доброго и вам.
         
          Пока Анна разговаривала, Отец Кирилл бросал ревнивые взгляды в её сторону, но она делала вид, что не замечает его раздражения. Хотя всё это не могло не волновать. Что за напасть такая, опять угодила в какую-то ловушку. Может лучше остаться у отца. Нельзя. Сплетни про особые отношения с батюшкой этим не остановить. Ничего не было и не могло быть. Разве сплетникам можно что-то доказать. Будут продолжать шушукаться по углам и такого наговорят, что хоть святых выноси. Завтра приедет Зоя Петровна и она посоветуется с ней. Старушка всегда была добра. Почему всё так сложно. Сложно? Людям свойственно думать так, что сложности только у них.