Глава 4. Йин и смерть

Несколько секунд я сидел, не совсем понимая, что делать дальше. Всё же услышанная мной информация мало походила на то, к чему привык современный человек. Ещё неизвестно было, сколько бы времени так прошло прежде, чем я сумел разложить всё по полочкам. Но Шийе, уверенно направившийся за старейшиной, не дал мне погрузиться в раздумья.

Вскочив с места, я успел ухватить юношу за рукав и несильно дёрнул к себе. Юноша о неожиданности покачнулся и, не удержав равновесия, почти упал на меня.

— Погоди минуточку, — произнёс я, подхватив его и не собираясь пока отпускать. — У меня возникли очень серьёзные вопросы.

— Какие? — неохотно поинтересовался Шийе, словно понимал, что что я хочу узнать, но также знал, что не может это объяснить.

— Откуда он знает моё имя и страну? — это было на данный момент самое главное, поэтому и ходить вокруг да около я не видел никакого смысла.

Шийе глянул на меня исподлобья и отвел глаза.

— Да, да, я внимательно тебя слушаю, — отступать я не собирался так, как мне не очень нравится, когда ты человеку ничего не говорил, а он уже это знает.

Шийе аккуратно попытался высвободить свою руку, однако сообразив, что это бесполезно, тихо вздохнул.

— У йин близкие родственники способны общаться не только словами, но и мыслями.

Мне стало нехорошо. Феномен, безусловно, очень интересный, но вот находиться рядом с телепатами не такое уж и занятное дело. Но стоп. Он сказал «близкие». Получается, что старейшина и Шийе...

— А кем ты приходишься Лакару? — его руку я по-прежнему не отпускал.

Парень чуть хмуро посмотрел на меня, а потом опустил глаза.

— Я его сын.

«Вот тебе раз!»

— Хорошенькая подробность, — хмыкнул я, но неожиданно Шийе умоляюще посмотрел на меня.

— Не сейчас, пожалуйста.

Я не стал спорить, выражение его лица поразило. Однако всё же решил поговорить об этом позже.

— Кто такой Тенай?

— Это… друг старейшины. Он стал первой жертвой цхан. Пошли.

Я хотел было спросить, пустят ли меня, однако, увидев решимость Шийе, кивнул и быстро последовал за ним.

Комната, в которую меня привели, оказалась просторной и погружённой в полумрак. На широком низком ложе находился уже немолодой мужчина, его глаза были закрыты, а сам бледен как снег. Даже белая кожа Шийе и Лакара казалась на удивление полной жизни по сравнению с ним. Что, впрочем, не удивительно. Над лежащим склонилась женщина в просторной красно-коричневой одежде.

— Это Чанкар, — шепнул мне юноша, — целительница. Но она может лишь отсрочить смертный приговор. Не больше.

Словно услышав нас, женщина обернулась. Увидев её лицо, я понял, что она не старше тридцати. Приятные черты лица, такая же светлая кожа, как и у соплеменников, иссиня-чёрные волосы гладко зачесаны назад. Глаза чернее ночи, на шее тускло мерцает продолговатый овальный камень цвета дыма. Её чёрные зрачки чуть расширились от удивления, при виде меня, однако она тут же посмотрела на старейшину и чуть покачала головой.

— Лакар… — раздался хриплый шёпот.

Мужчина вздрогнул и кинулся к лежащему на постели, дав знак нам покинуть комнату. Ни говоря ни слова, мы вышли.

— Яд цхан? — тихо спросил Шийе, когда дверь закрылась.

— Да, — хмуро кивнула целительница. — Но на этот раз какой-то необычайно сильный. Его ранили только вчера, а сегодня вся жизнь уже покинула его.

— А как он действует? — покосился я на женщину.

Чанкар бросила на меня задумчивый, чуть хмурый взгляд. Кажется, я ей чем-то не понравился.

— Он пришёл из-за гор. Его зовут Костя, — торопливо пояснил Шийе, — он… помог мне спастись от цхан этой ночью.

В тёмных глазах целительницы появилось новое выражение. Мне показалось, её взгляд чуть смягчился, однако недоверие и осторожность не исчезли.

— Добро пожаловать в наш край. К сожалению, недобрый час сейчас для йин. Так что прости за такой холодный приём.

— Я понимаю, — кивнул я. — Шийе уже рассказал. Но всё же, как действует яд?

— Он… — Чанкар вздохнула, её рука невольно скользнула к камню на шее и сжала его. — Он, словно, выпивает все жизненные силы. Человек слабеет. Он не в состоянии ни передвигаться, ни шевельнуться. А в конце — засыпает вечным сном.

— Мда, — покачал я головой. — Слишком быстро...

Целительница кивнула:

— Я не знаю, что делать. Все мои травы и заклятья бессильны против этого. Как бы я ни старалась, Даруйя-смерть всё равно собирает свою жатву.

«Хм, что-то неувязочка. По словам Лакара смерть является раз в двадцать лет. Глядя на эту женщину, нельзя сказать, что она видела хотя бы два пришествия этого Даруйи. Двадцать девять, максимум тридцать лет. Или так хорошо выглядит?»

— Простите, Чанкар, за прямой вопрос, но сколько пришествий Даруйи-смерти вы видели?

Целительница как-то странно посмотрела на меня.

— Двадцать шесть.

У меня пропал дар речи. Двадцать сколько? Двадцать шесть по двадцать — это получается пятьсот двадцать лет! Возникло ощущение, что меня основательно дурят, но вид Чанкар почему-то дал понять, что она говорит правду. Странное чувство. Умом понимаешь, что бред сумасшедшего, а интуиция почему-то говорит обратное. Ладно, об этом я спрошу Шийе.

Тихо скрипнула дверь, и из комнаты вышёл Лакар. Брови хмуро сведены, губы сжаты в бледную полоску.

— Он… — начала Чанкар, внимательно глядя на старейшину.

Тот молча кивнул. Я почувствовал, что Шийе вздрогнул и неосознанно прижался ко мне, словно я мог что-то сделать, как тогда, когда сумел одолеть цхан. Но сейчас я, увы, был бессилен.

Чанкар опустила глаза.

— Первый, — еле слышно шепнула она и, отвернувшись от нас, медленно направилась прочь, будто ей больше с нами не о чем было говорить.

Я попытался её остановить, но Шийе сжал мою руку и покачал головой.

— Нет, не сейчас. Сейчас её лучше не трогать.

— Да, — подтвердил Лакар. — Нехорошие времена настали для йин. И обещают быть ещё хуже.



* * *

Весь день прошёл в компании Шийе. Он показывал мне поселение йин. За время трёхчасового путешествия, я выяснил, что конкретного названия у «города» нет; что все здания здесь из дерева, а также много фонтанов и колодцев. Да и в принципе вполне доброжелательный народ. Но сейчас все слишком подавлены приходом несчастья. И знают, что так просто его отвадить от своих домов не получится.

Впрочем, тремя часами мы не обошлись. Шийе отвёл меня в свой дом, сказав, что могу располагаться, где захочу, и принимать гостя такого ранга для него большая честь. Служанок у юноши не было, домик оказался невелик, но при этом создавалось ощущение тепла и уюта. Сразу было трудно поверить, что он живёт здесь один. Но после того, как он рассказал, что живёт тут уже пять лет без помощников и соседей, сомнения исчезли.

К ночи мы сидели возле небольшого озера, расположенного прямо возле домика Шийе. Стоило пройти лишь несколько метров — и вот, пожалуйста, перед тобой чернеют прохладные спокойные воды, отражающие свет далёких белых звёзд.

После проведённого вместе дня, Шийе словно потихоньку открывался, рассказывая о своём народе и будто немного оттаивая.

Я глянул на юношу

— Расскажи о себе.

Сейчас он казался совсем молодым, капюшон не скрывал рассыпавшихся по плечам песочных волос, серебряные вспышки в зелёных глазах были нереально яркими.

— Да что тут рассказывать, — Шийе как-то грустно посмотрел на меня. — Я внебрачный сын Лакара. Он любит меня, но признать своим не может. Мою мать унес Даруйя-смерть через год после того, как я родился. Так что, я даже не помню, какой она была. Лакар приютил и воспитывал меня, однако лишь на правах приёмного несчастного ребёнка, что остался сиротой. У старейшины есть ещё двое детей. Дочь Керайя и сын Вистар. Оба ко мне очень хорошо относятся. И, думаю, приняли бы, если б узнали, что я им не сводный брат, а родной. Но вот наш народ — вряд ли. А так я обучаюсь у целительницы её искусству врачевания и у отца древним знаниям.

— Мм, целительница, — я задумался, как бы деликатнее задать вопрос. — Она сказала, что видела приход Даруйи-смерти двадцать шесть раз. Но в таком случае получается, что ей больше, чем полтысячи лет. Как такое может быть?

Шийе чуть усмехнулся:

— Может, просто смерть обходила её стороной. Как и многих здесь. От того целительнице так много лет. Как и Лакару. Он видел приход тридцать девять раз.

Я чуть не присвистнул. Семьсот восемьдесят лет. Однако. Поделитесь секретом молодости, дедушка. Впрочем, называть Лакара дедушкой всё равно язык не поворачивался.

— Да, я знаю, вы столько не живёте, — тихо произнёс он. — И смерть у вас приходит за каждым. — При этих словах мальчишка поёжился и обнял себя за плечи. — Это страшно.

Я чуть пожал плечами.

— Это неприятно. Многие боятся смерти, но при этом знают, что она всё равно придёт. Поэтому в основном относятся спокойно. К тому же никто не знает, что после неё. Так что это ещё не так страшно. Есть те, кто говорит, что мы не умираем, а лишь перерождаемся.

— Да, — кивнул Шийе. — Народ, что живёт рядом и поклоняется множеству богов, верит в Колесо жизни.

— Ты говоришь про индийцев?

— Да, — кивнул он.

— Кстати, а откуда ты знаешь про мир, что находится за горами? — чем больше юноша рассказывал, тем больше вопросов у меня возникало.

— Лакар мне всё рассказывал. Периодически наши разведчики выходят из края йин, чтобы узнать, что происходит рядом. Но находиться там долго не могут, потому что иначе станут простыми людьми. Бессмертие доступно только здесь, в месте, что защищено Змеедевой и Тургуном. Всё же смерть, которая приходит раз в двадцать лет, лучше, чем та, что у вас. Внезапная и неизбежная.

Мне было нечего ответить. По-своему Шийе был прав.

— Но всё-таки это так жутко, — прошептал он бледными губами.— Особенно, когда уходит кто-то из твоих близких. Как Тенай или Каор...

Юноша вздрогнул и закрыл лицо ладонями. Безучастно смотреть на него было просто невыносимо. Я подсел ближе и мягко привлёк его к себе, крепко обнимая. Юноша прижался ещё крепче, и в какой-то момент я сообразил, что он плачет. Тихо, бесшумно, не давая воли чувствам. И было в этом что-то страшное.

Я обнимал его, словно пытаясь закрыть от всех.

— Кто такой Каор?

— Мой любимый человек, — послышался хриплый ответ.