Из цикла истории о любви мистическая

Все началось с того, что Ирин отец купил машину своей мечты –«Шкоду-Йети», а свою старую, но любовно ухоженную «копейку» подарил Ирке. Мы сразу же решили, что во время каникул отправимся путешествовать на машине.

Ой, я же не представилась. Мы – это три подруги студентки санитарно-гигиенического факультета Первого медицинского института. Меня зовут Аня. С Ирой мы дружим с колясочного возраста.  Наши родители еще до нашего появления на свет были дружны и жили в одной пятиэтажке, кстати, там мы и продолжаем жить до сих пор. Только Ирина семья живёт на первом этаже, в 21 квартире, а мы ровнехонько над ними – в 25.

С Лидой мы познакомились при поступлении в институт, и сразу подружились так, словно тоже были знакомы с младенчества.

Ну, вот, теперь можно рассказывать дальше.

Итак, мы решили путешествовать. Не могу сказать, что эта идея вызвала восторг у наших родителей. По правде, говоря, они пришли в ужас – как, три юные беззащитные девушки будут путешествовать одни! В наше-то криминальное время! Это просто представить себе невозможно!

Понадобился не один месяц, прежде чем великая Ирина разумность и Лидина дипломатичность сумели убедить наших близких. Правда, я думаю, что главным нашим аргументом стал мой пёс – фокстерьер по кличке Эльтор. 

 Вы знаете, что такое фокстерьер? Это очаровательная маленькая собачка, похожая на детскую игрушку, сшитую из кусочков разноцветной овчины. Этому очаровательному созданию уступают дорогу волкодавы, ротвейлеры и питбули. Фоксы стремительны, энергичны, абсолютно бесстрашны и беспощадны. Драться для них – самая большая радость на свете. Размеры и количество противников значения не имеют. Фоксики дерутся, как стихи пишут. Эльтор же, даже среди соплеменников выделяется особым сволочизмом, за что собственно, и получил свою кличку , вытеснившую «официальное» имя Эдельвейс. Такой пес ни двуногого, ни четвероногого врага к нам не подпустит. Под его охраной можно отправляться хоть на край света. Правда, так далеко мы и не собирались.

Всю зиму Ира и Лида в свободное от института время учились водить машину. Я тоже попробовала, но проявила в этом такую удручающую бездарность, что инструктор наотрез отказался заниматься со мной и сказал, что еще даже таких денег не изобрели, за которые можно было бы меня обучать. Конечно, это обидно. Но мы договорились, что Ира и Лида будут вести машину, а я должна буду на стоянках обеспечивать наш быт.

И вот мы поехали. Каждой из нас было вручено по мобильнику, подключенному к разным системам: у меня – МТС, у Иры – Мегафон, у Лиды – Билайн. Каждый вечер, в контрольное время по заранее оговоренному графику одна из нас должна была звонить домой и сообщать о нашем местонахождении и самочувствии. Маршрут тоже был оговорен заранее, и я подозреваю, что во всех трех домах каждый вечер переставлялись флажки  на картах. Но нас это не особенно напрягало. Подумаешь, позвонить. Тем более что наши родители из экономии долго по сотовому не говорили. Роуминг, сами понимаете.

Первую неделю наше путешествие вызывало у нас почти телячий восторг: погода была замечательная, места, где мы останавливались для отдыха, радовали душу, вода в речках, где мы купались, оказывалась чистой и теплой, опасных животных, пиявок и змей нам не попадалось, и даже комары нас не слишком донимали. Словом все было просто замечательно! А на восьмой день нашего путешествия мы решили чуть-чуть отклониться от маршрута, свернули на живописную боковую дорожку и, буквально через час,  въехали в городок со смешным названием «Кучерявск». Это название так развеселило нас, что мы расхохотались и не сразу поняли, что машина заглохла. Ира с решительным видом подняла капот и начала рассматривать автомобильные внутренности. Потом к ней присоединилась Лида. Они так внимательно туда смотрели, что и мне  стало любопытно. И Эльтору тоже. Мы с ним тоже решили посмотреть. Эльтор даже встал на задние лапы, чтобы лучше видеть. Не знаю, что он разглядел, но я ничего интересного не увидела. И что там случилось, совершенно понять не смогла. На всякий случай спросила:
- Девочки, а бензин у нас не кончился?

Ира сердито зашипела, и я поняла, что спросила глупость. Ну, и ладно. Ну, и чините этот драндулет сами, если вы такие умные. А мы с Элькой прекрасненько посидим в машине. У меня и книжка интересная есть.

В эту минуту рядом с нами затормозил огромный грузовик. Молодой водитель в ярко-желтой бейсболке выпрыгнул из кабины.
- Что, красавицы проблемы?

- Да, - величественно кивнула Ира, недвусмысленно давая понять, что позволяет помочь, но не допустит никаких фамильярностей.
Водитель грузовика заглянул под капот, присвистнул, потом нырнул в глубину. Через некоторое время он вылез оттуда, вытирая руки.
- Не повезло вам, девочки. Бензонасос полетел. Запасной-то есть?

Лида обиженно фыркнула. Ну, правильно. Кто же мог знать, что именно этот дурацкий насос сломается. Что же нам все запчасти возить?

- Ясно, хмыкнул парень, - давайте я вашу таратайку до автосервиса дотащу. Помнится мне, тут отличный мастер работает, всё сделает вам в лучшем виде.

Однако в автосервисе нас ожидало разочарование. Автосервис располагался в полуразвалившейся халупе, бывшей изначально, наверно,  сараем, или коровником. Самым капитальным элементом этого архитектурного сооружения была огромная железная вывеска, под тяжестью которой сараюшка совсем просела. Но не вывеска, а большой ржавый замок на щелястой двери привлек наше внимание в первую очередь.

- Эй, Петрович! – крикнул наш спаситель, - Ты где, отзовись!
- А нету его, - проскрипел старческий голос откуда-то из-за забора.

Мы повернулись туда. Скрюченное существо почтенного возраста и неизвестного пола окучивало картошку.

- Простите, а где мастер? – спросила Ира.
- А в деревню уехал. Сестра у него троюродная замуж выходит.

- А когда вернется?
- Дня через три. А может, четыре. Ну, как выпьют всё, так и гулять закончат.

Мы затосковали. Значит, три-четыре дня, неведомый нам, Петрович будет пить самогонку, а потом еще несколько дней поправлять здоровье. А застрять в этом городишке почти на неделю, нам совсем не улыбалось. Добрый самаритянин в желтой бейсболке покинул нас, умчавшись на своем чудовищном автомобиле, и мы остались наедине со своей проблемой.  Кроме того, выяснилось, что в этом дурацком Кучерявске сдохли все наши мобильники.

- Девчонки, мы, кажется, попали, - мрачно сказала Лида. - Сегодня, между прочим, моя очередь звонить. Вы представляете, что скажет моя мама.

- Ты все равно этого не услышишь, - пожала плечами Ира.
- Мы просто избаловались. Как-то люди общались без мобильников. Давайте позвоним по междугородному телефону с почтамта или телеграфа, - предложила я.

- А ты полагаешь, что здесь есть такое? – усомнилась Лида.

- Наверно есть. Скажите, пожалуйста, где тут можно позвонить в Москву? - обратилась я к старичку-старушке, который, забыв про свою картошку, давно уже разглядывал нас с откровенным интересом.

- На площади. Вот по улочке прямо и ступайте.

Нет, ну что оно на нас так смотрит? Хвосты у нас, что ли,  выросли. Вроде и одеты мы вполне благопристойно. Правда, Лида и Ира в джинсах. Может быть, здесь это не принято?

Едва мы двинулись в указанном направлении, как услышали за спиной вопль:
- Она вернулась!

- Надеюсь, «она» это не Петрович, - поёжилась Лида. – У них тут с половыми различиями какая-то беда.

- Это точно. Только Петрович вряд ли успел уничтожить трёхдневный запас пития так быстро. Не будем обращать внимания на посторонние крики, в конце концов, мало ли кто и куда вернулся. В городе же не один Петрович живет, - рассудила Ира.

«Площадь» оказалась маленьким пыльным пятачком, где сквозь трещины в асфальте пробивались одуванчики, где грелись на солнышке пёстрые куры, а под пышным кустом сирени валялся огромный грязно-белый пёс, которого Эльтор тут же попытался вызвать на честный бой. К досаде задиры, пёс даже не проснулся, лишь ухом качнул.
Площадь обрамляли четыре домика-теремка, украшенные затейливой резьбой. На одном из них красовалась вывеска: «Почта», на другом – «Музей», на третьем – «Клуб». Четвёртое здание, оказалось, разумеется, магазином, что было ясно и без вывески. Лида отправилась звонить домой, Ира решила заглянуть в магазин, а я осталась на площади.

У меня появилось странное чувство, что за мной кто-то наблюдает, да и Эльтор насторожился. Однако сколько я не оглядывалась – никого не увидела.

Скоро появилась Лида в самом лучезарном настроении. Родителей дома не было, и Лида разговаривала с бабушкой, убив тем самым сразу двух зайцев - и доложилась своевременно, и благополучно избежала шквала родительских эмоций. Скоро появилась и Ира, вручила нам по порции крем-брюле и спросила сурово:
- И что же мы теперь будем делать?

Неожиданно для самой себя, я предложила:
- А давайте сходим в музей.

- И чего мы там не видели? - презрительно оторвалась Лида.

-  Ну, предположим, что в этом музее мы не видели ничего, – ответила Ира. -  Аня права. Чтобы не засохнуть здесь за неделю от скуки, мы должны по максимуму использовать все предлагаемые Кучерявском культурные развлечения. Надо будет еще узнать, почему на дверях клуба замок, и когда он откроется.

- На Новый Год, - буркнула Лида. – Пошли в ваш музей.

В музее не оказалось ни кассы, ни сторожа.

- Ничего себе. У них тут что коммунизм? – удивилась Ира.
- А, может, он закрыт?
- Не похоже. Ладно, пойдем, посмотрим. А если кого-то из работников встретим – заплатим за вход если надо.

В музее нам неожиданно понравилось. В первой же комнате нас охватила удивительно романтическая атмосфера. По стенам были развешены красивые гобелены и оружие, на резных столиках стояли серебряные канделябры и лежали раскрытые старинные книги. Все здесь было каким-то очень настоящим, словно таинственные хозяева только что вышли из комнаты, и за стеной бродят дамы в парчовых платьях, украшенных блондами, и кавалеры придерживают шпаги, чтобы они не звякали о шпоры.

И тут мы услышали визг.

Мы с Ирой в это время рассматривали гравюру в одной из книг в низкой стеклянной витрине, одновременно вздрогнули, едва не столкнувшись лбами, и бросились на звук.

Это была даже не комната, а скорее ниша, или альков. Лида визжала на пороге, и мы замерли рядом, словно налетев на невидимую стену. В первое мгновение мне показалось, что на противоположной стене висит огромное зеркало, в котором отражаюсь я. Потом до меня дошло, что это картина. У девушки на портрете была моя фигура, мои волосы, моё лицо. Моё, до последней чёрточки. У меня правый глаз серый, а левый карий.  У незнакомки на портрете было то же самое. И маленькая тёмная родинка на мочке правого уха была точно такая же, как у меня, и цвет волос. Впрочем, на этом сходство заканчивалось. На незнакомке было роскошное длинное платье со шлейфом из зеленого бархата, в причудливо уложенных каштановых волосах светлячками сияли изумруды. Левой рукой девушка опиралась на щит с гербом: обнаженная сабля на алом фоне, в правой держала невзрачную мутноватую стекляшку размером с крупную сливу.

- Магический кристалл, - почему-то сказала я.
- Что? – строго переспросила Ира.

Я вздрогнула.
- А? Не знаю.

Лида, которая смолкла при нашем появлении, глотонула воздуха, чтобы опять заорать, но под строгим Иркиным взглядом сникла и выпустила воздух с тихим сипением. Ира тут же перестала ею интересоваться, и снова обратилась ко мне.
- Так что это все значит?

- Я, в самом деле, ничего не понимаю.
- Может эта какая-нибудь твоя прабабка? 

- Понятия не имею, были ли у меня прабабки в Кучерявске. К тому же, судя по ее платью, тут одним «пра-» не обойдешься. Ты посмотри на нее – это же какое-то средневековье!

- Это точно. Но сходство поразительное. За столько поколений оно размылось бы. Тут никакая генетика не выдержит. А может, у тебя есть какая-нибудь родственница актриса. Приехала сюда на съёмки. А местный художник её увидел и решил сделать портрет, будто она знатная дама, которой все это барахлишко, выставленное в музее принадлежало.

- Ирочка, ну какая актриса. Ты же знаешь, что у меня все родственники инженеры. Только тетя Люба - ветеринар.

- Ну да, - сказала Лида, - на ветеринара эта дама похожа больше всего. Все ветеринары именно такими и бывают.

Похоже, Лидка уже вполне оправилась от шока и возродилась до всегдашних своих шуточек.

- Ветеринар – это не актуально. Про инженеров я уже и не говорю. Но какое-то объяснение всему этому должно же быть.

- А я знаю, - хихикнула Лида. – Это же самая обыкновенная реинкарнация. В давние-предавние времена, - завыла она, явно подражая кому-то, - жил в этих краях старый-престарый князь, и была у него молодая жена. И она ему, ясен пень, изменяла направо и налево. Он об этом узнал и убил её. И её грешная мятущаяся душа не нашла ничего лучше, как вселиться в Аньку.

Ира разозлилась.
- Лидка, если ты не замолчишь, я тебя сейчас стукну.

- Фи! Как это неинтеллигентно – драться в музее. А еще без пяти минут врач-эпидемиолог. Мне стыдно за вас, девушка!

- Подожди, Лидка, не бухти. Не получается что-то с реинкарнацией, - сказала я тоскливо. – Ну, хорошо, предположим, что душа перенеслась. А тело она с собой взяла? Я про душу не знаю, но мы же внешне похожи.

- Факт, - подтвердила Ира.

- Да и с душой что-то не выплясывается. Ведь если бы её душа в меня переселилась, я бы мыслила не как Анна Викторовна Суханова, 1985 года рождения, а как эта дама, уж не знаю, сколько там лет старушке. Я же про неё вообще ничего не знаю, даже имени. Знаю только, что это платье у неёбыло самое любимое.

- Откуда это ты можешь знать? – подозрительно сощурилась Ира.
- Не знаю. Чувствую. Оно такое мягкое.

Я встряхнула головой, отгоняя наваждение.

- Фу, девочки, тут всякая ерунда в голову лезет. Действительно, в переселение душ поверишь.

- Аня, ну какое переселение? Какие души? Что ты городишь? Ты же медик!

- Пошли отсюда. Что-то здесь не то. Да и Эльтор там, наверно, заскучал. Сидит бедненький привязанный. Да и пёс этот огромный в любую минуту может проснуться и Эльку обидеть.

- Ага, твоего Эльтора обидишь. Он сам кого хочешь, обидит. Проглотит – не подавится. Ты нам зубы-то не заговаривай. Нельзя уходить, пока мы не выясним в чем тут дело, - Ира была непреклонна.

- Ну, зачем это нам?
- А иначе, мы умрём от любопытства, - сказала Лида. – Знаешь, какая смерть от любопытства мучительная.

- Как вы собираетесь это выяснить? У меня спросите?  Так я ничего не знаю, клянусь.

- Держу пари, Анька, что ты никогда не увлекалась комиксами.
- Не увлекалась.

- Поэтому ты и не знаешь самого главного: надо всегда подписи под картинками читать.
- Какие подписи? – переглянулись мы с Ирой.
- А вот какие.

На боковой стене висел пожелтевший пергамент. Увлеченные портретом, мы его раньше и не видели. Мы подошли ближе.

- Фу, - сказала Лида, - чернила как выцвели. Ни одного слова разобрать не могу.
- Почему? – удивилась я, - Все же понятно написано.
И я стала читать.

Издревле все эти земли принадлежали древнему и славному графскому роду. Все мужчины в роду были отважными воинами, и не случайно на гербе красовалась серебряная сабля на червлёном поле. Герб этот был получен прародителем семейства за заслуги перед государем.

Однако постоянные войны и междоусобицы ослабили древний род – сыны его умирали как герои, но при этом они не успевали оставить потомства. И род сошёл на нет, и остался лишь один единственный его отпрыск.

Все представители этого рода были не только отважными воинами, но и добрыми христианами – ратные подвиги у них чередовались с молитвами. Последний же граф не признавал ни того, ни другого. Нет, он не богохульствовал открыто, но стал чернокнижником и алхимиком, а однажды дошёл в грехе своём до того, что выгнал Святого отца, пытавшегося усовестить его. Жена графа, женщина кроткая и богобоязненная целые дни проводила в молитвах о спасении мужа. И ещё молила графиня Господа, о ребёнке. Увы, долгие годы их брак оставался бесплодным, и лишь на старости лет Господь благословил их рождением дочери.

Графиня не смогла пережить своей радости и умерла на следующий день после родов.
 
- Ага, от радости она умерла! – прервала меня Лида. – Небось, повитуха руки никогда не мыла. Вот вам и сепсис.
- Лидка, засохни. Ань, читай дальше.

Маленькая Анна оказалась  подлинным даром божьим. С её появлением старый граф отказался от богомерзких опытов и стал примерным христианином. И возрадовалась душа Святого отца, и ежедневно возносил он хвалу Господу за чудесное обращение графа.

Юная графиня росла, и все вокруг радовались ей, как цветению ландыша или пению малиновки. Была она добра и хороша собой, умна и добродетельна. Но, увы, только в дочери и было счастье старого графа. Во всех остальных делах не было ему успеха. Сильный недород  и моровая язва почти полностью разорили некогда богатое графство. Часовня, которую граф возвел в память о незабвенной супруге своей, сгорела от удара молнии, а на её восстановление ушли последние деньги. Но хуже всего были постоянные пограничные конфликты – даже обескровленное графство было слишком лакомым кусочком для алчных соседей. Особенно досаждал  старому графу его северный сосед – герцог, прозванный «Свирепым» за неукротимый нрав и звериную жестокость. Возможно, герцог завоевал бы несчастное графство, но на счастье увидел однажды юную графиню Анну и воспылал к ней неземною страстью.

- Знаем, знаем мы эти страсти неземные, - опять вклинилась Лида. – Прикинул, гад, что без всякой войны можно графство захватить в качестве приданного. Неужели бедная девочка согласилась за этого Свирепого замуж выйти?!

Юная графиня поначалу пришла в ужас от мысли о замужестве, но видя страдания своего одряхлевшего отца и желая защитить своих подданных от новых  войн и разорений, согласилась стать женой герцога.

Уже много лет старый замок не видел таких пышных празднеств, которые были устроены в честь помолвки герцога и Анны. Одних свечей было столько, что ночи в замке были светлее, чем дни. Вся земля вокруг замка была устлана коврами, каждый из которых стоил как хорошая деревня. Целую неделю не смолкала музыка: уставших музыкантов сменяли другие, и музыка гремела днём и ночью. Сотни поваров священнодействовали на кухне, и столы ломились от яств. И гости, и домочадцы, и слуги целую неделю предавались неуёмному обжорству.

 Из заморских стран был выписан известный художник, которому велено было написать портрет Анны. Три месяца трудился художник и закончил портрет только накануне свадьбы.

И в эту ночь юная графиня пропала.

Герцог пришел в ярость. Невзирая на мольбы старого графа и увещевания Святого отца, он собственноручно насмерть забил плетьми художника и четырёх лакеев, заподозрив их в том, что они помогли Анне бежать. Разгневанный старый граф приказал безумцу покинуть его владения, и герцог ударил старика так, что в кровь разбил ему лицо, потом  устроил в замке настоящий погром. Но и этого ему показалось недостаточно. Он приказал сжечь окрестные деревни и казнить каждого пятого мужчину.

Когда, сопровождаемый стонами и проклятиями герцог покинул пределы графства, старый граф обратился к своим подданным. Он умолял их о прощении за причиненные герцогом беды и просил найти юную Анну. Граф знал благородство своей дочери и не верил в её бегство, приведшее к таким ужасным последствиям.

Дни проходили за днями, но Анну найти не удавалось ни живой, ни мёртвой. И с каждым днем бесплодных поисков старый граф слабел все сильнее, а когда через неделю лесники обнаружили у дальнего болота окровавленный клочок белой шерсти, граф понял, что пришёл его последний час. Этот клок шерсти, несомненно, принадлежал Илидору – маленькому отважному песику Анны, с которым она никогда не расставалась,  и который пропал вместе с ней.
 
Собрав последние силы, граф обратился к домочадцам и слугам, умоляя признаться того, кто убил его дочь и утопил её тело в дальнем болоте.

Трижды взывал граф к убийце, и трижды ответом ему было молчание. Тогда граф, позабыв о необходимости спасения своей души, к ужасу Святого отца приказал принести из своей богомерзкой лаборатории Магический кристалл.

Граф проклял всех обитателей замка, наложил на них страшное заклятие «Остановившегося времени» и разбил дьявольский кристалл.

Святой отец  надел власяницу и вериги во искупление страшного греха своего грешного друга и в течение сорока дней и ночей каждые два часа молился о спасении его заблудшей души. На сороковую ночь, когда Святой отец провалился в короткий тяжёлый сон, к нему явился Старый граф и сказал, что страшное заклятие может быть снято через пятьсот лет возвратившейся Анной.


- Жутковатая история, - сказала Ира, когда я закончила чтение.
- Ага, прямо мурашки по коже, - подтвердила Лида.

Мне тоже было как-то не по себе. Осматривать музей дальше никому из нас уже больше не хотелось, и мы решили побыстрее сбежать отсюда.

В это время за нашей спиной кто-то негромко кашлянул.  Эмоциональная Лидка взвизгнула, а мы с Ирой испугано схватились за руки.

За нашей спиной стоял высокий худой абсолютно лысый мужчина.

- Простите меня, Ваша Светлость. Простите и вы, барышни. Я признаться давно уже стою тут. Просто беспокоить не хотел, пока вы читали. Мне казалось, так будет лучше, если вы сами узнаете.

- Это не я! Честное слово! – проблеяла я жалобно.
- Я подтверждаю это, - поддержала меня Ира. – Аня правду говорит. Никакая она не графиня. Я ее с пеленок знаю.

- У нас и документы есть, - всхлипнула Лида. – А за вход мы заплатим. Мы просто кассира не нашли.

Тут незнакомец неожиданно опустился на колени.
- Ваша Светлость, едва вы появились в городе, как вас тотчас же узнали. Мы ждали вас именно сегодня. Именно в этот день пятьсот лет назад… Мы уже сообщили в замок и за вами выслали машину. Она будет здесь с минуты на минуту. Конечно, только вы можете решить, как вам поступить. Но, эти люди в замке…

- Вы хотите сказать, что замок реально существует? До сих пор?
- Да.
- И в нем живут люди?
- Те самые, проклятые графом.
- Но ведь прошло пятьсот лет!
- Заклятие «Остановившегося времени» - страшное заклятие.

- Постойте-ка, - сказала Лида, - получается, они бессмертны. Так от чего же их освобождать? От жизни что-ли?

- Это какая-то мистика с уголовщиной, - неодобрительно покачала головой Ира.

- Ваша Светлость, я прошу вас все-таки поехать в замок. Там вы всё поймете и решите, как вам поступить.
 - А вам-то от этого какая выгода? – спросила Ира. - Вы же не в замке живёте, значит, на вас проклятие не распространяется.

- Наш город основали жители сожжённых Свирепым деревень. И мы никогда не знали счастья. У нас говорят, что счастье придёт, когда будет разрушено заклятие Старого графа.

В эту минуту с улицы раздался гудок автомобиля.
- Это за вами, графиня.

Я растеряно оглянулась на подруг.
- Что же делать?

Лидка, которую хорошее настроение надолго не покидало, весело воскликнула:
- Ну, что ты сомневаешься? Конечно, надо ехать! Чем в этом Кучерявске неделю с тоски подыхать, лучше графьями в замке поживем.

- Не знаю, не знаю, - сказала Ира, - конечно, все это похоже на мистификацию. Но, если у тебя и в самом деле есть шанс помочь людям…

 На площади стоял роскошный черный, сияющий как новая галоша автомобиль длинною с рейсовый автобус. Ничего себе машинки в Кучерявске водятся! Интересно, их тоже неведомый Петрович в местном автосервисе обихаживает?

 Едва мы вышли, из автомобиля выскочил представительный мужчина, элегантный как дипломат на приёме у английской королевы, и с поклоном распахнул перед нами дверь.

Мда-а. А на мне старенький выцветший сарафанчик и расшлепанные босоножки. У каждой из нас в багажнике «копейки», конечно, есть платья и туфли поприличнее. Может, сбегать? Но, неудобно заставлять человека ждать. Да и потом, где тут можно переодеться? Ладно, поеду так, к тому же, подозреваю, что самое мое роскошное платье на фоне замковых нарядов будет выглядеть линялой тряпкой.

Пока я размышляла, Лида уже успела привести Эльтора, и теперь нетерпеливо подталкивала меня к машине. Давай, мол, а то вдруг водитель-дипломат передумает и уедет.

Мне никогда ещё не  приходилось ездить в таком шикарном автомобиле. Это оказалось очень приятно. В салоне даже пахло роскошью. Ни духоты, ни пыли, ни тряски. Даже солнечный свет не бил в глаза, а просачивался сквозь тонированные стекла с особой деликатностью. Лидка развлекалась тем, что нажимала на разные кнопки и то открывала дверцы бара, то включала телевизор или перебирала режимы климат-контроля.

Водитель, судя во всему, был настоящим мастером своего дела, и машина словно плыла, мягко вписываясь в повороты горной дороги.

А потом вдруг произошла авария. По непонятной причине, у автомобиля отлетело переднее колесо. Машина беспомощно вильнула и врезалась в огромный валун. К счастью это произошло не на горной дороге, а на небольшом плато, куда мы выехали буквально за минуту до аварии. Мы с девчонками отделались легким испугом, если не считать моего прокушенного языка и шишки у Лиды на макушке: за мгновение до аварии Лидка наклонилась, рассматривая что-то под ногами.

А вот водителю было совсем худо. Удар пришелся на его сторону, а подушка безопасности от сильного удара лопнула. И, теперь, бедняга, зажатый изуродованной передней стойкой и рулевой колонкой, жалобно стонал.

Ира в очередной раз доказала, что она самая умная и решительная в нашей компании. Под её руководством мы извлекли несчастного и аккуратно уложили расстеленные пледы, которые Лида нашла где-то в машине. Потом Ира осмотрела пострадавшего. Результаты были неутешительными.

- Перелом большой берцовой. Да еще и со смещением. Сдавливание грудной клетки, возможно с переломами пятого и шестого ребер слева. Ушиб головы, а может еще и сотрясение мозга. Короче, срочно нужна «скорая».

Мы с Лидой привычно ухватились за мобильники, но наши телефоны лишь растеряно мигали в поисках сети.

- Что же делать?
- В замок идти. Вон он, как раз над нами на горе. Раз им из города могли позвонить и осчастливить вестью о твоем прибытии, значит и из замка можно с городом связаться и вызвать врача.

Я задрала голову. Действительно, на горе был виден кусок зубчатой стены. Меня охватила внезапная робость.
- Ой, девочки…

Но Ира не дала расслабиться.
- Давай, давай, графиня. Вон Лидка пусть с тобой идет, если тебе одной страшно. Вон там и тропочка подходящая.

- А ты?
- А я с пострадавшим останусь. Нельзя его одного тут бросать. 

«Подходящая» по Иркиному определению тропочка оказалась абсолютно непригодной для ходьбы. По крайней мере, для ходьбы на двух ногах. Скорее это была дорожка для каких-нибудь ящериц. Эльтор, впрочем, прыгал по ней весьма бодро, а я ползла за ним, цепляясь за кустики и трещинки в камнях и приклеиваясь животом к горе. Видел бы меня сейчас тот лысый из музея. Графиня! Ха, ха.  Какая грация! Какая горделивая осанка! Куда уж там. Честное слово, не будь там за моей спиной раненного, которому срочно нужен врач, я, наверно, и метра не проползла бы по этой «тропе». Ирка, конечно, большая умница, и сумеет грамотно оказать первую помощь и помочь несчастному до приезда врачей, но не более. Значит надо ползти.

Сзади с большим отрывом от меня карабкалась Лида. Зря я взяла её с собой. Она полненькая. Ей еще тяжелее. Только бы не оступилась.

Наконец, тропа кончилась, и моя голова поднялась над небольшим парапетом, ограничивающим площадку, где стоял замок и приземистое кирпичное здание вполне современной архитектуры. Выглянув, я едва не свалилась вниз. Прямо на меня бежало страшное чудовище. О, великий Гюго, создавший образы Квазимодо и Гуинплена. Только ты сумел бы описать этого невероятного урода: короткое, бесформенное туловище имело непропорционально длинные, суставчатые, как у паука руки и ноги. Уродливая голова была покрыта клочкастой бурой шерстью. Но самым ужасным было лицо. Казалось, его грубо и неумело попытался кто-то вырубить топором из полена, но плюнул и бросил начатое ввиду явной безнадёжности. А вот глаза у этого Квазимодо оказались удивительно красивыми: живые, яркие, умные, с лучиками на серо-голубой радужке и тёмно-васильковым ободком по краю её.

Самое удивительное, что Эльтор, обычно ненавидевший чужаков, радостно визжа и отчаянно виляя хвостом, подскочил к уроду, белкой взлетел ему на руки и принялся облизывать ему лицо, позволяя гладить и целовать себя. Ничего себе! Да он даже по отношению ко мне позволял подобные нежности только в исключительных случаях. Может, у меня собаку подменили?

Местный Квазимодо тем временем заметил меня, спустил Эльтора с рук и бросился помогать мне. Он сначала протянул мне руку, потом весьма уверенно подхватил меня под мышки, поднимая наверх. И я как-то неожиданно оказалась в его объятиях. Странно, мне это не показалось противным, хотя куда более симпатичные парни отлетали на пару-тройку парсеков, если позволяли себе подобные вольности.

- Анюточка, почему пешком? Что случилось?

Тут я вспомнила, зачем, собственно, лезла на эту горку.

    - Помогите. Мы попали в аварию. Срочно нужен врач.
- Боже! Они все-таки сделали это! Ты ранена?

- Да нет, со мной все в порядке!
(Не считать же ранением, в самом деле, прокушенный язык).

- Водитель тяжело ранен. Ему срочно нужна помощь. Пожалуйста, вызовите «скорую».

- Да, да, конечно! Гектор, скорее! Они все же сделали это!

Из кирпичного здания выбежал немолодой уже человек весьма благообразной внешности. Если бы не его торопливость и не искренний испуг на лице, я сказал бы, что это идеальный английский дворецкий: величавая фигура, благородные черты, холёные бакенбарды. Но сейчас картина была смазана нешуточным волнением.

- Что Анна? Жива? Ранена? – одышливо прокричал он, подбегая.

- Энгард ранен. Анна по козьей тропе поднялась, чтобы врача вызвать.

- Спасибо, Ваша Светлость. Вы всегда были добры к нам, - поклонился Гектор, а я подумала, что в его возрасте от таких поклонов, наверно, болит спина.

Обернувшись к уродцу, Гектор сказал:
- Я бегу звонить в больницу, а ты поезжай к Энгарду, вдруг ему понадобится твоя помощь.

- Эй, только сначала выньте меня, - раздался жалобный Лидин голос.

«Квазимодо» бросился к ней и помог выбраться. При этом, на мой взгляд, он совершенно неоправданно обхватил ее за талию, когда поднимал. Мог бы и просто за руку подтянуть.

Несмотря на серьезность момента, он уставился на Лидку с доброжелательным и веселым любопытством.

- Привет, ты кто?
- Я Анькина подруга – Лида. А ты кто?
- А я Риччи. Старый Анин друг. Польщен знакомством. Простите меня  барышни, великодушно, но я вынужден оставить вас. Надо спешить на помощь Энгарду. Я побежал.

- Ясное дело, беги. Зря, что ли мы сюда лезли. Ну, Анька и горочки у них тут – сплошной экстрим!

- Ты тоже заметила?
- А то! Ну, и что тут за замок такой? Похоже, что настоящий. Как интересно!

В эту минуту из кирпичного здания вышел Гектор. Приблизился к нам, церемонно поклонился.

- Ваша Светлость, графиня Анна, счастлив снова приветствовать вас в вашем родном гнезде. И вашу высокородную подругу также. Не имею, к сожалению, чести знать ее имя и титул.

Лида, расправила плечи и вытянула шею, чтобы казаться величественнее.
- Виконтесса Лидия, - с прононсом произнесла она.

Гектор еще раз поклонился. Как спина не отваливается?

- Прошу простить меня, сударыни, что заставил вас ожидать на пороге, но обстоятельства…

- Вы вызвали «скорую»? – спросила я
- Да, Ваша Светлость. Машина уже выехала. А Риччи будет там ещё раньше.

- Простите, Гектор, можно попросить…
- Ваша Светлость, приказывайте.
- Там у машины осталась еще одна моя подруга. Можно было бы привести ее потом сюда?

- Ваша подруга, графиня, будет доставлена со всеми возможными почестями так скоро, как только будет возможно. А теперь не соблаговолите ли войти в замок.

Он хлопнул в ладоши и ворота широко распахнулись. Два дюжих лакея в алых с серебром ливреях склонились в почтительном поклоне. Мы вошли в замок. Точнее  маленький, мощённый гранитной брусчаткой дворик. Тот час же раздался страшный грохот – все пушки на стенах, окружавших дворик, одновременно выстрелили. Мы с Лидой испугано схватились друг за друга. На угловой башне дурным голосом взвыла труба, после чего звонкоголосый герольд торжественно проорал: 
- Ее Светлость, графиня Анна!

Наверно, в замке было много глухих, потому, что кричать герольду пришлось трижды. После чего он сменил пластинку.

- Госпожу графиню сопровождает высокородная виконтесса Лидия.

Мы с Лидой переглянулись. Во, дают! Увы,  куда больше мы были похожи не на дворянок, а на дворняжек: растерянные, запыленные, всклокоченные. Лида в своих стареньких джинсах и видавшем виды топике, я – в выгоревшем сарафане, в старых босоножках, с ободранными на проклятой козьей тропе коленками. Однако нарядные слуги были с нами так почтительны, словно мы были все в шелках и панбархате. Сопровождаемые почтительными поклонами, мы вошли в следующие двери и оказались в обширном мрачноватом холле.

Лида толкнула меня в бок.
- У них тут что, с электричеством перебои? – спросила она, кивая на укреплённые на стене факелы.

Сейчас факелы не горели, но стены и потолок были покрыты бархатистым чёрным налетом сажи. Кстати никаких более современных светильников и не было видно. Я не очень поняла, как это согласуется с наличием телефона и автомобилей.

В эту минуту появилось новое действующее лицо. По широкой каменной лестнице, шурша упругими переливчатыми шелками,  неспешно и горделиво спускалась роскошная женщина. У меня сразу засаднили ободранные коленки – вот они как настоящие-то графини выглядят. Сразу ясно, что это настоящая аристократка до самых кончиков ногтей. Все в ней: от великолепных золотистых кос, короной венчающих гордую голову, до острого мысочка туфельки, выныривающего из-под платья во время движения, было просто царственным. Женщина горделиво и чуть холодновато улыбнулась мне, и подошла ближе. В эту минуту паршивец Эльтор со злобным лаем бросился на неё. Я еле успела схватить противное животное за хвост. Не хватало ещё, что бы он покусал всех этих графьев.

- Простите меня, сударыня, - сказала я, – он не любит чужих.

- Я знаю. У Илидора всегда был мерзкий характер. Только ведь я же не чужая. Я  твоя кузина – баронесса Амалия. Разве ты не помнишь меня, Анна?

Я опустила голову. Но баронесса, похоже, не обиделась.

- Ничего страшного, - сказала она, - я думаю, ты быстро всё вспомнишь. Ты сейчас иди в свои покои. Прими ванну, переоденься. Потом я представлю тебе всех домочадцев, и ты, я уверена, сумеешь всё восстановить в памяти. А твоя подруга может подождать в людской. Её покормят.

Лидка больно вцепилась мне в руку.
- А почему это я – в людской? – обижено просипела она.

- Прошу извинить меня, сударыня. Но я предпочту, чтобы виконтесса пошла со мной.
- Будет ли это удобно?
- Несомненно.

Баронесса пожала плечами. Кажется, она недовольна. Ну, извините! В конце концов, мы сюда в гости не напрашивались. Сейчас Ира приедет, и мы уйдём. Но, судя по всему, никто не собирался нас пока отпускать. Баронесса щёлкнула пальцами, и к нам подскочила девица, вся в рюшечках, кружавчиках и кудряшках.

- Роза, - величественно приказала баронесса, - проводи Её Светлость в покои. Да, еще, графиня пожелала, чтобы эта девушка сопровождала её.

- Ой, Ваша Светлость, ну что же вы, - обиженно пискнула Роза, - уж я бы, небось, вас лучше обиходила. Вы ж знаете.

- Ступай, - холодно приказала баронесса.

Мы двинулись вверх по лестнице. Роза щебетала не переставая.

- Уж как мы вас ждали, графинечка, как ждали. Я всю вашу комнату так прибрала. И ванну вам приготовила. С благовониями.

- Спасибо, - сказала я и поняла, что ванна – это именно то, что мне сейчас просто необходимо. У меня даже все тело зазудело от предвкушения.

Вдруг Роза затормозила, да так резко, что  мы с Лидой чуть не рухнули с крутой лестницы.

- Скажите, графинечка, а я замуж выйду?

Здрасьте вам! А я откуда знаю? С чего это ей вдруг на лестнице замуж захотелось? Ладно, ладно. Не буду её раздражать. Они тут все какие-то немного странные.

- Конечно, Роза.  И муж твой будет очень хорошим, добрым человеком.   

- Ой, спасибочки! – завизжала Роза. – А то так замуж хочется уже пятьсот лет.

И до сих пор хочется? Бывают в жизни огорчения.

Некоторое время мы шли молча. Ну, и лесенки здесь. Хоть бы лифт сделали. Потом Роза опять резко затормозила.

- Графинечка, миленькая, а когда я замуж выйду?
Эко разбирает неуёмную девицу.

- Через год.
Фигушки ты меня здесь через год увидишь, чтобы спросить, почему облом вышел!

- Ой, это ж летом получается. Вроде, как не вовремя. Может, на праздник урожая?

-   Именно. А летом он попросит твоей руки. 

-   Ой, а я тогда, может, и летом соглашусь. Чего тянуть-то? Пятьсот лет уже жду.

- Флаг тебе в руки и электричку навстречу! – пробормотала Лида, которой крутая лестница после козьей тропы показалась уже перебором.

- Так я тогда прямо сегодня начну платье шить. Раз вы сказали, значит, это всё точно сбудется, - восторженно взвизгнула Роза.

Я испытала укол совести. Ну, вот, обнадёжила девушку. Ладно, завтра постараюсь ей как-нибудь, поделикатнее объяснить, что марьяжные гадания – не моё амплуа.

Наконец мы добрались до покоев графини Анны. Звероватого вида слуга распахнул перед нами дверь.

Ну, все, Сейчас занырну в ванну, и гори оно всё голубым огнем. Мне просто необходим тайм-аут, а то от всего происходящего мозги закипают.

- Можешь идти, - сказала я Розе.

- Ой, а кто же поможет вам раздеться?
- Иди, иди. Я сама справлюсь.

Не хватало еще оголяться при незнакомой девице.

- Ваша Светлость, как понадоблюсь, вы сонеточку извольте подергать. Я туточки неподалёку буду.

Наконец мне удалось вытолкать назойливую служанку. Я прошла в соседнюю комнату, сопровождаемая завистливым сопением Лидки.

Нетушки, это моя ванна. И можешь не бить на жалость – все равно не уступлю. Однако когда я увидела безобразное каменное корыто, принимать водные процедуры мне сразу расхотелось. «Ванна» не имела даже слива, и опорожнялась, судя по всему, простым вычёрпыванием. Ни о каком полноценном мытье самой ёмкости речь тут идти не могла. Гигиенист во мне содрогнулся от такого пренебрежения санитарными нормами.  Я вернулась в первую комнату, где Лида задумчиво созерцала огромный камин, в жерло которого можно было зайти, не склоняя головы.

- Ты, что, уже вернулась? – удивилась она.
- Я передумала. Что-то мне эта ванна не понравилась.

- Ну, буржуинка! Она еще и капризничает! Значит ванна моя!
- Лида, может, не надо?
- Надо, Аня, надо!

Лида умчалась в ванную комнату, а я осталась одна. Странно, мне вдруг показалось, что всё это я видела раньше. Всё было каким-то очень узнаваемым.  Вот, например,  если у каменного льва сидящего справа от камина повернуть голову, то откроется тайный ход. Какие глупости приходят в голову! Почему здесь должен быть тайный ход?! Но руки мои как-то сами схватились за львиные уши и уверенным, словно привычным движением повернули голову по часовой стрелке. Тотчас задняя стенка камина провалилась куда-то в глубину, а из открывшегося  коридора потянула холодом и плесенью. Я поскорее вернула львиную голову на место и отскочила от камина.

А вот здесь, за этой занавеской должен быть уютный анкер, в котором стоят два кресла. У того, что слева обгрызена бахрома на подушке. Точно! Более того, Эльтор при виде испорченной бахромы виновато попятился. А вон там…

В эту минуту раздался осторожный стук в дверь.
- Войдите!

Дверь слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель деликатно заглянул звероподобный слуга.

- Простите, Ваша Светлость, но тут какая-то простолюдинка настаивает на том, чтобы ее пропустили к Вам.
- Проведите и немедленно. Это моя подруга.

Через минуту Ира уже входила в комнату.

- Ну и порядки тут. Им Риччи русским языком сказал, что я твоя подруга, но эти остолопы пускать меня не хотели, пока старик с бакенбардами не вмешался. Недоумки! А где Лида? Её что тоже не пустили в твои апартаменты?

- Она принимает ванну.

- Уже не принимает. - Завернутая в полотенце Лида с недовольным лицом появилась за моей спиной.

- И какой идиот придумал делать ванны из камня? Вода мгновенно остывает.

- Так подлила бы горячей, - сказала Ира.
- Ага, подлила бы! У них тут водопровода нет. Совсем дикость какая-то.

- Не ворчи. Я тебе говорила, чтобы ты в эту лохань не залезала. Так нет, же. Красивой жизни тебе захотелось!

- Ладно, не ругайся. Лучше расскажи, что тут ещё есть интересного. Вот куда, например, ведет эта дверь?
- В гардеробную.

- Там что, полагается верхнюю одежду оставлять?
- Да нет. Там хранятся всякие платья.

- И ты молчала?! Значит, я, как дура плаваю в этом корыте с холодной водой, а тут всякие старинные наряды! Сколько же я времени потеряла! Пошли скорее в эту гардеробную!

- Лида, прекрати, - строго сказала Ира, - не забывай – мы в чужом доме. Рыться без спросу в чужих вещах неприлично.

- А кто тебе сказал, что без спросу? Анечка, можно я твои платья посмотрю?
- Да, конечно.

Лидка показала Ире язык и открыла дверь гардеробной. У меня у самой перехватило дыхание от восторга. Какая красота! Мы с Лидой нырнули в ароматный ворох роскошных туалетов. Ира еще раз попыталась призвать нас к порядку, но через минуту уже вертела в руках одно из платьев, соображая, как это надо надевать.  Некоторое время мы молча наслаждались, потом начались первые разочарования.

- Безобразие, - сердито шипела Ира, - столько платьев, и все мне безобразно коротки.

- И на мне ни одно не сходится, - вторила ей Лида.

- Ужасно несправедливо, и графиней считают Аньку, и платья все только ей подходят.

- Ага, меня, вообще, хотели в людской покормить! Может нам переворот устроить? Давай свергнем графиню, позовем служанок, пускай они нам платья переделывают.

- Девочки, а ведь это мысль. Где тут сонетка?
Я позвонила. Роза появилась почти в ту же минуту. Она что всё это время за дверью стояла?
- Ваша Светлость, звали?

- Да, Роза. Мы хотели бы переодеться.
- Ой, да конечно. Я вас, графинечка, сейчас как куколку наряжу.

- Моим подругам тоже нужны платья. Весь наш багаж остался в городе. Можно им подобрать что-нибудь подходящее?

- Да, я сейчас Марту позову. У неё золотые руки.

- Прекрасно. Зови Марту, а если нужно, то и помощниц ей, но всё должно быть сделано так, чтобы мои подруги и я были довольны.

- Да, да. Не извольте беспокоиться.

Вскоре появилась Марта – высокая черноволосая девушка с унылым лицом. Когда она стала выяснять у Иры и Лиды, какие именно платья им хотелось бы надеть, я шепотом спросила Розу, не отвлекли ли мы Марту от каких-то важных дел. Чем она так огорчена? На это Роза, с присущей ей непосредственностью, ответила во всю силу своего звонкого голоска.

- Да не обращайте внимания, графинечка на её кислое лицо. Просто у Марты уже пятьсот лет болит зуб.

Да, уж. Деликатностью Роза не страдает. Ее сообщение сразу достигло всех ушей в комнате.

- Бедняжечка, - ласково проговорила Лида и погладила девушку по руке.

А Ира строго сказала:
- Я  понимаю, что пятьсот лет – это гипербола, но если даже зуб болит пять часов, это уже слишком много и необходимо принимать меры. Ну-ка откройте рот, голубушка.

- Ой, что вы, госпожа.
- Открывайте. Я, конечно, не стоматолог, но… У-у, как все запущенно! Это только удалять, причем срочно. Немедленно отправляйтесь к зубному!

- Но я не могу выходить из замка!
- Это ещё почему? – удивилась Ира.
- Нельзя.
- Глупости какие-то. Вас даже к доктору не отпускают?
- У нас есть свой доктор.
- Ну, так хоть к нему сходите. Нельзя же так мучиться.
- Позвольте мне прежде помочь вам с платьями.

- Марта, да за кого ты нас принимаешь? Мы что садисты, заставлять тебя с таким зубом с тряпками возиться. Полечись сначала, а это барахло никуда не денется.

- Ну, пожалуйста, - в голосе Марты послышались слезы. – Мне так хотелось бы услужить вам и помочь переодеться к обеду.
- К обеду. Ну, ладно. Только потом – сразу к доктору.

- А пока вот пенталгинчику выпей, - предложила Лида, - поможет на время.

Потом Роза так закружила меня с переодеваниями, что я уже больше ничего не видела и не слышала. Наконец она кончила священнодействовать и подвела меня к огромному зеркалу. Ух, ты, какая красотища! На мне был парадный костюм, символизирующий герб графства: узкое серебристое платье делало меня похожей на клинок, приколотый бриллиантовыми пряжками к плечам, алый плащ служил фоном для всей фигуры. Костюм дополняли прелестнейшие туфельки из серебряной парчи и перчатки из тонкого серебристого шелка. Волосы были убраны под частую бриллиантовую сеточку. Видно не так уж и беден был старый граф – вон как дочку одевал.

Из глубины гардеробной появились мои подруги в сопровождении Марты. С лица девушки исчезло унылое выражение – то ли пенталгин помог, то ли она была довольна результатами своего труда. А ей и впрямь было чем гордиться. Платья на Ире и Лиде сидели как влитые. Как Марте удалось переделать столь сложные наряды за столь короткий срок? Лида выбрала пышное платье из алого бархата с золотым галуном. Низкое декольте подчеркивало великолепную Лидину грудь. Рубиновое колье прекрасно смотрелось на округлой белой шее, а тёплые блики рубинов диадемы  играли в её светло-золотистых волосах.

На Ире был наряд, подчеркивающий её горячую экзотическую красоту.
 Дальние её предки были татарами, и Ира унаследовала от них тёмные с лиловатым оттенком волосы, нежную персиковую кожу и тёмно-вишнёвые миндалевидные глаза. На ней был желто-лиловый наряд, который прекрасно бы подошел Шамаханской царице. Я даже не могу точно описать его. Он казался узким, ничуть не скрывающим гибкость и стройность Ириной фигуры, но при каждом движении платье развевалось прихотливыми лепестками, плывущими по воздуху. На тёмных волосах замечательно смотрелась маленькая круглая шапочка с длинными пёстрыми фазаньими перьями. Одним словом – красота!

Не дав нам, долго разглядывать друг друга, Роза почтительно осведомилась, готова ли госпожа графиня к выходу.

- По-моему гораздо важнее  готов ли обед, - поправила ее Лида.

- О да, конечно. Но Её Светлости прежде будут представлены все живущие в замке.

- И много их? - поинтересовалась унылым голосом Лида, огорченная задержкой обеда.

- Да, - со счастливым придыханием ответила Роза, - это будет замечательная церемония.

- Ладно, раз этого все равно не избежать, пошли. Раньше начнем – раньше закончим, - рассудительно сказала Ира.

Роза выскочила за дверь, с кем-то пошепталась, после чего в покои вошел Гектор и почтительно поклонился.
- Вы готовы, Ваша Светлость?

- Готовы, готовы, - прощебетала Лида.
Ей явно уже не терпелось в красивом платье показаться на  людях.

- Прошу прощения, милые барышни, но вам придется пройти другой дорогой. Роза вас проводит.

- Я готова, - сказала я, почувствовав странное волнение.

Гектор широко распахнул двери и негромко с достоинством объявил:
- Её Светлость, графиня Анна.

- Её Светлость, графиня Анна! – воскликнул звонкоголосый герольд, и по коридору прокатилось, постепенно затихая:
- Её Светлость, графиня Анна, ё ветлость иня Анна, лость ня на…

Мы двинулись по коридору: впереди герольд, за ним Гектор, потом я с Эльтором у ног, следом два дюжих слуги. Перед следующими дверями процедура объявления повторилась, потом ещё и ещё раз. Мы шли по коридорам, спускались по лестницам, герольд вопил, а эхо, рождённое каменными стенами, перекатывало его крик.

Шли мы долго. Мне даже показалось, что мы обошли замок по периметру по крайней мере дважды: сначала по верхнему этажу, потом по нижнему. Наконец мы приблизились к высоким двураспашным дверям, отделанным с особой пышностью. Гектор кивнул слугам-привратникам. Тотчас двери распахнулись, и мы вошли в тронный зал. Герольд уже не выкликал мое имя и куда-то деликатно удалился, а Гектор стукнул жезлом об пол и объявил спокойно, не повышая голоса:
- Ее Светлость, графиня Анна.

И хотя огромный зал был полон, голос Гектора был слышен прекрасно – такая в зале стояла тишина. Кажется, присутствующие даже не дышали.

Мы с Эльтором прошли по живому коридору в противоположный конец зала, туда, где на небольшом возвышении стояли два кресла. Я уверенно уселась на кресло, которое было чуть поменьше. И тут по залу прокатился вздох облегчения. В его шелесте различались отдельные слова:
- Она! Никакого сомнения! Хвала Господу! Вернулась.

Из толпы вышла баронесса Амалия, с достоинством поклонилась мне и уселась в кресло, стоявшее на ступеньку ниже.

- Графиня Анна, - сказала она своим чистым хорошо поставленным голосом, позвольте представить вам ваших домочадцев и слуг.

И началось. Сначала мне был представлен младший брат баронессы. Юноша произвел на меня крайне неприятное впечатление. Гордая красота его сестры повторилась в брате отвратительной карикатурой. Потом были какие-то дальние родственницы-вдовицы, потом какие-то неприятные увечные солдафоны, потом родственники и приживалы пошли целыми семействами. Я силилась поначалу запоминать хотя бы имена, но передо мной колыхалась серая безликая масса, и мне не как не удавалось выделить хоть кого-то. Самое удивительное, что у всех были удивительно одинаковые пустые глаза. В целом это производило жутковатое впечатление. У меня уже начала кружиться голова, а толпа представляемых все не редела.

Вдруг я услышала взрыв хохота. Живой и весёлый смех показался в этом паноптикуме почти неприличным. Я взглянула в угол, откуда доносились эти звуки. Так и есть. Риччи, Лида и Ира весело и непринужденно болтали, презрев скучный этикет. Наверно, Лидка опять хохмит. Старается Риччи понравиться. А я тут отдувайся!  Всё, хватит!

- Господа, позвольте  представить вам моих подруг: виконтессу Лидию и… э… маркизу Ирину. Гектор, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы за обедом мы сидели рядом.

Мне показалось, что по красивому лицу баронессы Амалии промелькнула тень возмущения. Ну, вот такая я фиговая графиня! Что же теперь делать?

Умница Гектор стукнул жезлом по полу и с достоинством проговорил:
- Прошу к столу.

Я приготовилась перейти в столовую, но все оказалось совсем не так просто. Для начала нас разбили на пары, как в детском саду. Причем моим спутником оказался юный баронет, похожий на переваренного минтая. Потом мы еще две-три минуты попереминались на месте, дожидаясь, как выяснилось, музыки, и, наконец, под торжественные звуки полонеза двинулись к столам.

Все было шикарно: скатерти с ручной вышивкой, серебро, сияющее в свете многочисленных свечей, яства, не поддающиеся описанию. Блюда сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Я уже не могла ничего даже пробовать а только созерцала. Как назло, к концу обеда было припасено самое вкусное. Пить я тоже уже не могла, хотя Гектор, прислуживающий мне за столом, все подливал и подливал мне густое ароматное вино в тяжёлый кубок зеленоватого стекла. Наверное, в смысле выпивки, здесь соблюдалась определенная субординация. По крайней мере, это густое чёрно-красное вино наливали только мне, Амалии и баронету. Лидка, которой доставались напитки попроще, не стерпела такой дискриминации и пару раз «перепутала» наши  бокалы.

А после обеда Лида вдруг умерла.   

Это произошло совершенно неожиданно. Мы договорились с девчонками прогуляться по замку. Риччи вызвался стать нашим гидом. Надо признаться, что он, несмотря на свою экзотическую внешность, вызывал у меня все большую симпатию. К сожалению, у моих подруг тоже. Лидка уже просто внаглую с Риччи кокетничала, да и Ира явно старалась ему понравиться. Просто безобразие!

Но, я, кажется, опять отвлеклась. Короче, мы отправились на экскурсию, но прежде, я решила заглянуть к Гектору и спросить, нет ли вестей из больницы. Гектор, вмиг растеряв все свое законсервированное благообразие, и заговорил нормальным взволнованным человеческим голосом. Мне показалось, что у него даже слезы появились на глазах.

- Спасибо, спасибо, Ваша Светлость. Я только что звонил в больницу.  Энгарда прооперировали. Никакой угрозы для жизни нет. Более того, хирург сказал, что даже хромоты не останется, если правильно потом лечиться.

- Это же замечательно!

- Да, Ваша Светлость. Я вам так благодарен, так благодарен! И вам благодарен, госпожа Ирина. Вы так много сделали для моего сына! Доктор сказал, что у вас золотые руки.

Сцена явно затягивалась и приобретала мелодраматический характер. Хорошо, что умница Лида сумела разрядить неловкую обстановку.

- Ну, вот, - сказала она уморительно-обиженно, - всех  благодарят, всех нахваливают. А меня будто и нет вовсе. А ведь, если бы я не полезла по этой идиотской козьей тропе, еще неизвестно, смогла бы Анька добраться до замка или нет. Только мы с Эльтором ее и поддерживали.

Риччи тут же включился в игру. Рухнув перед Лидой на одно колено, он завопил:
- От имени и по поручению всех обитателей замка приношу высокородной виконтессе Лидии самую горячую благодарность. В знак нашего восхищения вашим мужеством, позвольте поцеловать вам руку.

С этими словами, он с громким чмоканьем принялся целовать Лидкину правую руку, а Эльтор совершенно синхронно с ним принялся лизать левую.

Мы все засмеялись. Оттирая слёзы, выступившие от смеха, я подумала, что все-таки это очень хорошо, что у Энгарда все обошлось. Надо же, мне и в голову не приходило, что он сын Гектора.

Осмотр замка, по совету Риччи мы решили начать с лаборатории Старого Графа. Но едва мы двинулись по коридору, к нам подбежала запыхавшаяся Марта.
- Ваша Светлость, Ваша Светлость!

О Господи, что тут еще произошло?

- Ваша Светлость, мы вашим подругам комнаты приготовили. Изволите посмотреть?

- Как ваш зуб, голубушка? – строго спросила Ира.

- А нету его, - радостно засмеялась Марта и распахнула рот. Чтобы мы могли разглядеть аккуратную дырочку. – Доктор мне еще до обеда выдернул. Я даже ничего и не услышала. Да еще он мне и коньяку дал для полоскания. Только есть пока не разрешил. Но ничего. Мне кухарки все оставили – я потом поем. А комнаты вам так хорошо сделали, извольте взглянуть.

- А что, - сказала Лида, - и впрямь давайте посмотрим. Это войдет в программу нашей экскурсии.

Мы отправились смотреть комнаты.

Ирины апартаменты были выдержаны в нежно-сиреневых тонах: сиреневый, расшитый мелкими серебряными звездочками полог над кроватью, такие же шторы, обивка кресел и пуфиков, скатерти. Даже розы в серебряной вазочке были сиреневого цвета. Ирка прямо с порога оглядела все это великолепие и удовлетворенно кивнула:
- Замечательно.

Лидина комната была кремовой. Лидка не удовлетворилась беглым осмотром, а подошла к изучению комнаты с неожиданной для ее легкого характера доскональностью. Она щупала кремовый атлас и разглядывала на нем крошечные золотые цветочки, посидела на хорошеньком пуфике перед зеркалом в раме из слоновой кости, понюхала кремовые розы. Затем подошла к кровати.

- Никогда в жизни еще не спала на таком королевском ложе. Надо непременно попробовать.

  - Пойдем, Лидка, - сказала я тоскливо, - напробуешься еще – у тебя вся ночь впереди.

Но Лида уже рухнула, раскинув руки, на кровать.
- Ой, что-то я сомлела. Вы, пожалуй, идите пока без меня, а я пока поваляюсь. Только вы потом ко мне обязательно загляните.

- Лида, ты же из-за своей лени пропустишь самое интересное! – возмутилась Ира.

- Да ну тебя! Что тут еще может быть такого уж интересного. Тронный зал я видела, столовую видела, на лестницы проклятые насмотрелась даже чрезмерно, а лаборатории, причем любые, мне и в институте надоели. Так, что идите. Тешьте свое любопытство, бейте ноги, а я лучше полежу.

И она осталась лежать на роскошном ложе, похожая в своем красном платье на сорванный цветок мака.

  Такой мы её и нашли через час, когда вернулись с прогулки по замку.

Ира все поняла первая, бросилась к Лиде и попыталась нащупать пульс. Мы с Риччи довольно бестолково тоже заметались вокруг Лиды. Я подносила к её губам зеркальце, чтобы уловить дыхание, тёрла виски в слабой надежде, что это просто обморок. Риччи притащил откуда-то вонючий порошок и стал подсовывать Лиде под нос. А потом кинулся растирать ей холодеющие руки. Только Эльтор не принимал участия в нашей суете, он прижался к двери, словно боясь войти в комнату, и завыл.

Минут, наверно, через пятнадцать мы поняли, что случилось что-то дикое, необъяснимое и непоправимое: наша Лида, добрая и весёлая, любимица всей нашей компании, Лида с которой мы ещё час назад беспечно трепались о всякой ерунде – умерла. Мы уставились друг на друга, не в силах поверить в очевидное. Как всегда, первой обрела способность соображать Ира.
- Риччи, быстро за Доктором!

Но Риччи не шевелился. Он стоял, обессилено привалившись к резному столбику, поддерживающему полог. По его бледному, искаженному ужасом лицу медленно стекал пот.
- Они опять сделали это, - тихо прошептал он.

Ира схватила его за грудки и решительно встряхнула.
- Не размазывайся! – злобно прошипела она. – Говори, кто это сделал.
- Я не знаю.

- Но ты только, что сказал, что они опять сделали это.
- Да. Кто-то упорно не хочет, чтобы Анна появлялась в замке. Но кто именно, я не знаю.

- А что, были еще убийства? Или попытки?

- А отвалившееся колесо у нового «Ролс-Ройса»! Машину приобрели специально к приезду Анны. Представитель фирмы, доставивший машину, клялся, что автомобиль надежен. У меня нет причин ему не верить.

- Ну, в общем, ты прав. Фирма не веники вяжет. Кому мы можем полностью доверять в замке?

- Гектору. По крайней мере, Старый Граф доверял нам троим: Гектору, Энгарду и мне.

- Прекрасно. Сейчас найдем его. Только сначала нам нужен Доктор. Вдруг мы все же ошибаемся, и Лида все-таки жива!

Пока Доктор осматривал Лиду, мы робко топтались у дверей, заранее  зная результат осмотра и боясь услышать его. Наконец доктор выпрямился и, безнадёжно вздохнув, направился к умывальнику. Ира принялась поливать ему руки из кувшина, и Доктор сказал.

- Сожалею, но медицина бессильна. Ваша подруга умерла около часа назад.

Это получается почти сразу после того, как мы отправились гулять по замку! Если бы мы только могли предположить…

- Доктор, она была абсолютно здорова. У вас есть какие-то предположения?
- Яд.

Мы переглянулись. В эту минуту в конце коридора появился Гектор. Я бросилась к нему навстречу.

- Гектор, быстро заприте ворота замка.
- Что-нибудь случилось?
- Убийство.
Гектор резко остановился.

- Кто?
Потом, заметив выходящих из комнаты Иру и Доктора,  печально выдохнул:
- Виконтесса?

- Никакая она не виконтесса, - злобно огрызнулась я, - она просто хорошая девчонка. Моя подружка. Да она лучше всех этих баронесс, виконтесс, графов. Вообще лучше всех вас в этой кунцкамере!

В глазах у меня предательски защипало, а вместо членораздельной речи из горла вырвался жалобный скулёж.

Гектор молча протянул мне большой тяжёлый ключ.

- Что это? – всхлипнула я.
- Ключ от замковых ворот. Я запер их, когда увидел, что телефон разбит.

- У вас, что во всем замке один аппарат? – обиженно заныла я.
- В замке вообще нет ни одного телефона. Ни телефон, ни электричество, ни радио в замок провести невозможно. Все это есть только в гараже.

Что же у них тут все не как у людей-то!

К нам подошли Риччи, Ира и Доктор. Доктор, участливо заглянув мне в лицо, спросил:

- Ваша светлость, может быть, вам дать чего-нибудь успокоительного?

Нет уж спасибо! Что там у нас в ассортименте: мышьяк, цианиды или токсин австралийской кубомедузы?

- Благодарю вас, Доктор. Я не нуждаюсь в лекарствах. Ступайте, но прошу вас,  пока никому ни о чем не рассказывать.

Доктор церемонно поклонился и ушел. Мы остались вчетвером.

- Кто-нибудь может объяснить, что все-таки происходит? – тоскливо спросила Ира. – Кому могла помешать наша Лида? Если мы тут не ко двору, зачем нас сюда зазвали? Да и потом, когда вы поняли, что Аня не графиня, разве надо было Лиду убивать? Сказали бы, что надо убираться – мы бы тотчас же ушли. Вы что думаете, нам ваши тряпки нужны, или обед? Да весь ваш паршивый замок не стоит Лидкиной жизни.

- Пытались убить не Лиду.
- А кого?
- Анну.
 
- Господи, да ее-то за что? Ну, похожа она на вашу графиню, только ведь мы все в один голос твердили, что здесь какая-то ошибка. Этот ваш лысый информатор из музея обознался! А мы, получается, виноваты!

- Графиня Анна – ключевая фигура в заклятии Старого графа.

- Ладно. Будь, по-вашему. Только мне все-таки непонятно, а Лида-то почему умерла? Это при выстреле можно промазать и не в того попасть, но как можно с ядом промахнуться и не того отравить.

- Возможно, Лида съела или выпила что-то, предназначенное для Ани.
- Точно, - вспомнил Риччи, - вино! Лида за обедом несколько раз отпивала из Аниного бокала.

- Но ведь и Анька из него пила! Вы что хотите сказать, что и она сейчас откинется? Так может, мне тут сразу все разнести в этом вашем гадюшнике, - Ира уже была на грани истерики.

- Ванна, - тихо сказала я.
- Что?
- Ванна. Мне не захотелось ее принимать, а Лида… - я всхлипнула.
- Ванна – это вариант. Теперь нам удалось убедить тебя, что Аню надо немедленно вывезти из замка?

Они обсуждают меня, как будто я чемодан.

- Подождите, - размазывая слезы по лицу, крикнула я, - куда вывезти? А Лида? Мы что, ее здесь бросим? Надо же вызвать милицию, сообщить Лидиным родителям. Кто этим всем будет заниматься?

- Ну, я, наверно, - без особого энтузиазма сказала Ира, - не могу сказать, что меня это радует, но, если дело обстоит так, как говорят Риччи и Гектор, то тебе и впрямь лучше отсидеться в безопасном месте. Чтобы трупов было поменьше.

И тут в меня словно бес вселился. На какое-то мгновенье мне показалось, что серебряный клинок на червлёном поле – это мой герб, и в моих жилах течёт кровь гордого  рода. Я прекратила шмыгать носом, выпрямилась и сказала решительно:
- Нет уж! Никаких «отсидеться». Пусть косвенно, но это я виновата в том, что произошло. Вы говорите, что хотели убить меня. Уже дважды. Только я по-прежнему жива и здорова, а Лида умерла. И Энгард лежит раненый в больнице. Я больше не имею права прятаться за чужими спинами. Пора мне встретиться с моими врагами лицом к лицу.

- Совсем дурочка! – ахнула Ира и покрутила для наглядности пальцем у виска.

Я проигнорировала ее непочтительное замечание и твёрдым голосом приказала (да, да, именно приказала!) Гектору как можно быстрее собрать всех домочадцев и слуг в тронном зале. Риччи сжал мне руку.

- Я боюсь за тебя, - шепнул он.
- Я сама боюсь. Но что же делать? Я, конечно, не графиня, но я – человек, а не мокрица. Надо вести себя сообразно. А вас, друзья мои, я очень попрошу быть рядом. Мне кажется, преступник должен выдать себя. Постарайтесь это заметить.

Мои надежды оказались напрасными. Никто себя не выдал. Ни мне, ни Ире, ни Риччи, ни Гектору не удалось прочитать на лицах собравшихся в зале признания в преступлении. Напрасно мы вглядывались в эти лица. Вот Роза – плоские глазки-пуговки, тугие кудряшки, восторженное обожание на глуповатой мордочке. Кстати, это ведь именно она готовила злополучную ванну. Вот Доктор. Конечно, для него смерть Лиды уже не новость, может потому, его розовощекая физиономия не утратила  своего благодушия, а короткопалые ручки на объемном животике не дрогнули. Доктор, доктор. Кому, как не ему в ядах разбираться. Красавица баронесса с её тухлоглазым братцем. Может, их какие-то наследственные вопросы беспокоят? На её лице презрение и скука. Глупые домыслы дерзкой самозванки её не интересуют. А юный баронет, похоже, спит стоя. Кто-то из лакеев? У них почти у всех морды убийц. Впрочем, может это не лакеи, а солдаты. Должен же был кто-то замок защищать.

Я говорю, стараясь быть максимально убедительной:
- Призываю того, кто совершил это тяжкое преступление, облегчит свою душу признанием. Ведь наказание будет страшным!

По залу ползет шепоток:
- Ой, ну вся в отца. Даже говорит как он. Вот счастье-то!

Тьфу ты! Кто про что, а шелудивый про баню. Для них смерть Лиды ничего не значит. Им главное, чтобы я вписалась в их мирок. Чтобы соответствовала образу графской дочери.

С общим собранием мы потерпели полное фиаско. Ещё более унылые и опустошённые пришли мы в мою комнату, чтобы решить, что делать дальше.

- Надо ехать в город, - предложил Гектор.

- Горные дороги не лучшее место для ночных прогулок, но выхода, кажется, нет, - поддержал его Риччи.

- А в это время, преступники уберут тело Лиды, - возразила я.
- Но как?

- Так же, как  в свое время вытащили несчастную Анну. Вот через этот ход.
Я повернула львиную голову.

- Ничего себе! – воскликнул Риччи, и, рискуя перемазаться золой, полез в камин.
- Ты, думаешь, это тот самый? – спросил его Гектор.
- Похоже.

- Что значит «тот самый»?
- Все мы знали легенду о тайном ходе, но даже сам Старый граф не знал, где он.  Когда Анна исчезла, ход пытались найти, но так ничего и не получилось. Но как тебе удалось его обнаружить.

- Даже не знаю. Но точно знаю, что кому-то в замке этот ход точно известен.
- Да. И тело здесь пронести можно запросто.

- И никаких следов и доказательств того, что в замке была еще одна девушка. Только наше свидетельство.

- Почему только наше. В замке человек триста. Не могут же они все быть заодно с преступником.

- Увы. К нам в городе странное отношение. Официальные власти стараются не слишком замечать замок и все, что с ним связано. Наличие мертвого тела – это, конечно, трудно проигнорировать, но какие-то слова…

- Хорошо. Давайте останемся здесь и помешаем преступнику уничтожить улики, а в город пошлем еще кого-нибудь, - предложила Ира.

- Это исключено. По заклятию Старого Графа никто из живущих в замке не может покинуть плато. Только мы втроем имеем такую возможность. Может быть потому, что в момент произнесения заклятья, все мы по приказу Графа были за пределами замка.

- Но ведь Доктор, смог давеча приехать к месту аварии.
- Только потому, что Риччи пронёс его на руках до машины. Но даже при этом Доктор не смог бы долго оставаться за пределами замка. К вечеру он бы умер. Уже были попытки бегства из этого зачарованного места.

-  С ума сойти какие сложности. Что бы я ещё когда-нибудь с какой-то мистикой связалась, - простонала Ира.

- А нам, Ириш, и в этот раз выбора не предоставлял никто. Ну,            раз правила игры таковы, то остается только разделиться. Нас четверо.

- Нас двое мужчин. Риччи, ты молод, силён, ловок в обращении с оружием. Значит, тебе охранять девушек и место преступления, а я возьму на себя дорогу.

- Будь осторожен.

- Того же и вам пожелаю.

Гектор уехал, а мы остались втроем. Точнее вчетвером – с нами был ещё и Эльтор. В нашем крохотном войске каждый боец, даже такой маленький, был на учёте. 

Риччи проявил просто чудеса изобретательности и военной хитрости. Прежде всего он вызвал всех вояк-инвалидов и вдовиц и приказал им полностью блокировать все лестницы на наш этаж. Потом мы спели сложную сеть из прочных нейлоновых ниток, которые были у хозяйственной Лиды в сумке. Конечно, ни одна из этих ниток не смогла бы задержать взрослого человека, но Риччи таким образом закрепил на них маленькие колокольчики, что при обрыве нитей должен был начаться трезвон. Эту сигнальную сеть мы закрепили перед Лидиной комнатой. Сами мы заперлись в комнате графини Анны. Мы с Ирой ужасно устали, но не решались даже прилечь на роскошную постель – слишком ясно перед глазами вставало видение: мёртвая Лида сорванным маком брошена на ложе. Мы с Ирой уселись в кресла в анкере за занавеской, а Риччи устроился на небольшой скамеечке у моих ног.  Эльтор же с серьёзным видом обошел всю комнату, обнюхал углы, заглянул в камин, потом нахально улёгся прямо посередине  графской постели.

Ира немного поёрзала в кресле с высокой спинкой, и скоро мы услышали её ровное сонное дыхание. Во, дает! Умудрилась уснуть в такое напряженное тревожное время, да еще в таком неудобном кресле. Мне это показалось почти кощунством. Что касается меня, то мне было не до сна, более того, мне казалось, что в напряжённой тишине моё сердце стучит ужасно громко. Мне стало жутко, что этот звук услышит убийца, и я вздрогнула.
Риччи взял меня за руку.

- Ты дрожишь? Тебе холодно? Давай я растоплю камин.
- Не-е-ет! – я в ужасе вцепилась в него. – Только не уходи никуда, мне страшно.
- Не бойся, девочка моя. Я с тобой. Я никому не позволю обидеть тебя.

Некоторое время мы сидели молча, потом я попросила:
- Риччи, расскажи мне о себе.

- Я родился у бедной крестьянки. Односельчане решили, что я порождение дьявола, прокляли мою мать и изгнали из деревни, где она жила с мужем. Может быть, если бы она отреклась от меня, ей позволили бы вернуться, но она не решилась меня бросить. Несчастная, всеми гонимая, бедная моя матушка потеряла разум. Из детства я помню, как мы бродили с ней по дорогам, получая чаще всего не пищу и приют, а колотушки, комья грязи и проклятия. Мне было лет шесть или семь, когда матушка умерла. Помню свой ужас, когда я тянул ее за руку и плакал, умоляя ее встать, а холодный осенний дождь схватывался на её теле ледяной коркой. На моё счастье мимо проезжал старый граф и подобрал меня. Не знаю, пожалел, или нашел меня забавным. В ту пору модно было держать при дворе уродцев. Но, скорее, все-таки пожалел. Старый Граф был очень добрым человеком. Своих боевых соратников, получивших увечья, жён и детей, убитых на войне вассалов – всех привечал он в своем замке и давал им приют.

- А баронесса?
- Она была дочерью брата твоей матери. Их имение разорил Герцог Свирепый. Брат и сестра чудом спаслись.
- Это тот самый, Свирепый, что сватался к Анне?   
 
Но Риччи не успел ответить. Внезапно Эльтор насторожился. Сквозь щель в занавесках мы увидели, как львиная голова поворачивается. Из камина вылезли два амбала с разбойничьими рожами. Отважный пёс кинулся на них и рухнул, разрубленный мечом. В тоже мгновенье Риччи вступил в бой сразу с обоими бандитами. Сабли так и мелькали в его руках. Сражаясь, Риччи повернулся к камину спиной. Из глубины камина появилась… баронесса! Вот уж кого я не ожидала увидеть. Прежде чем я успела крикнуть Риччи, баронесса ударила его в спину небольшим кинжалом. Удар мне показался совсем не страшным, и кинжал был не больше перочинного ножа, но Риччи упал замертво.

- А? Что это? – растерялась я.
- А это яд, - с мерзкой улыбкой ответила баронесса, - можешь попрощаться со своим рыцарем-шутом. Уродом помоечным.

- У-у-у, старая ведьма! – заорала я и кинулась на баронессу так стремительно, что её подручные не успели схватить меня. Не помню точно, что именно я собиралась сделать с этой подлой бабой, но точно что-то нехорошее. Вдруг воздух между нами сгустился, и прямо из него возникла белая фигура.

Я не боюсь приведений. По крайней мере, я всегда так считала, но я же никогда раньше настоящих привидений не видела. А тут у меня буквально ноги подкосились, и я с тихим писком рухнула на колени.  Сзади раздался тяжёлый стук – похоже амбалы тоже не устояли.

Но больше всех оказалась напугана моя противница. Подняв глаза, я увидела, что лицо её обезображено маской смертельного ужаса. Но это было ещё не всеё. Прямо на глазах, это лицо стало стареть. За считанные мгновенья молодая красивая женщина превратилась в древнюю старуху. Потом плоть её и вовсе рассыпалась прахом. Призрак переступил через кучку буроватой пыли, оставшейся от баронессы, потом обернулся ко мне.

- Здравствуй, Анна.

- Вы убили ее?
- Не я. Ее убила совесть. Пятьсот лет назад эта женщина убила невинную. Ту, которая считала её сестрой и верила ей. Граф не знал, кто убийца, но он наложил заклятие «остановившегося времени», чтобы совесть убийцы не успела привыкнуть к содеянному. Пятьсот лет совесть грызла и подтачивала баронессу.

- Но зачем ей понадобилось убивать вас? Может, вы чем-то обидели её?

-   Нет. Все гораздо проще. Она просто решила устранить соперницу. 

- Вы хотите сказать… Нет, этого не может быть! Мне Риччи рассказывал, что Герцог погубил её родителей, обездолил их с братом. Неужели баронесса любила его?

- Отнюдь. Просто как Герцог хотел получить права на графство у алтаря, так же и баронесса рассчитывала получить права на герцогство. Выйдя замуж за Герцога, она стала бы самой богатой и могущественной дамой в наших краях.

- И из-за этого убивать сестру?! Да это же просто глупо!

- Но что свершилось, то свершилось. Теперь круг замкнулся и заклятие Старого Графа разрушено.

Призрак графини стал бледнеть на глазах.

- Подождите! – взмолилась я. – А что все эти люди в замке умрут.

- Ну, к моменту твоего появления на свет, несомненно. Но все они проживут свою жизнь в своё время. Вот Роза, к примеру, выйдет замуж за Энгарда, и у них будет двенадцать детей. А один из потомков Марты прославится в ваше время, как известнейший кутюрье.

- А…, - я хотела ее спросить про Риччи, но не решилась, и призрак растаял в воздухе.


БУМ. От резкого толчка я прикусила язык, а Эльтор свалился на пол. Ну, как можно было Лидке давать права? Да ей картошку возить противопоказано! Подумаешь, кто-то проголосовал!

В окно нашей «копейки» заглянул молодой мужчина.
- Здравствуйте, девушки. Подвезете?

Мне кажется, я где-то видела эти лучистые серо-голубые глаза с темно-синим ободком по краю радужки.

- Анна?!
- Ричард?!

- Эй, вы, что, знакомы, - подозрительно спросила Ира.

- Мне кажется, я видела Риччи во сне.
- И мне Анна снится. Каждую ночь, уже пятьсот лет.

- Дедуля, вы неплохо выглядите для своих лет. Адресок вашего фитнес-клуба не шепнете? – хихикнула Лида.

- Дед нас не слышит. Со слухом у него точно беда. Наверно возрастное.

- Ладно, Ирка, не придирайся. Видишь, они с Анькой влюбились друг в друга.

- Тебе не кажется, что это несправедливо. Всегда Аньке самое лучшее достается!

- А не пора ли нам устроить маленькую революцию и перераспределить блага?
- Боюсь, Лидуша, они нас все равно не слышат. Влюбленные, что с них взять.

- Тогда поехали.