Бриллиантовая слеза

        Бриллиантовая слеза
Конечно же, я перед сном поделилась рассказом тёти Вари  с бабушкой.
– Замечательная она женщина, – подвела итог услышанному бабушка, – сама растит трёх сыновей, вот и берёт подработку на дом. Трудное нам наследство осталось после войны.
Тут бабушка как всегда вздохнула, перекрестилась и сказала свою обычную фразу перед сном: «День прошёл и Слава Богу!» Но я к ней полусонной и уставшей приставала с расспросами. Как это «грехи стирать» и носовые платочки, а люди потом не плачут?
– Ну, хорошо, голуба моя, поясню, – отозвалась бабушка. – Это Богородица наша помогала ей в стирке, во всех её делах. Богородица всем помогает, кто имеет доброе, беззаветное сердце, кто с любовью всё делает.
– А если бы она была, например, поваром? – Спросила я.
– Если поваром, то её блюда были бы самыми лучшими лекарствами.
– Теперь понятно, – удовлетворилась ответом я. – И что Богородица тоже помогала ей стирать платочки, а люди точно не плакали потом?
– Ну, Фомёнок ты неверующий, – бабушка совсем очнулась от дремоты, и я уже предвкушала, что сейчас начнется самое интересное, раз назвала меня Фомёнком. – На самом деле Богородица, Пресвятая наша Дева Мария, все слёзоньки берёт за нас. За всех молится и плачет.
Я приготовилась слушать.
– Вот теперь я расскажу о своей бабушке, то есть твоей прапрабабушке. Любила я её до безумия, а как же не любить?! Все детство с ней. И все окружающие её любили – была она очень праведной, приветливой, доброй, никому не отказывала в помощи, и никто никогда не видел её хмурого лица. И Боженька прибрал её в Троицу, когда Он сам, Сын его и Святой Дух спускаются на землю вместе. Так вот я все к слезам веду. По деревенским обычаям покойника хоронили на вторые сутки. И я сутки провела у гроба, заворожено смотря на неё и не веря, что она умерла. Бабушка  плакала. Мёртвая плакала. Поэтому я уговаривала взрослых не хоронить. В уголке её левого глаза стояла крупная, как бриллиантовая, слеза-капля. Потом тянулась сантиметров пять солёная белая дорожка по щеке, а на конце дорожки опять такая же капля. Взрослые вытирали ей глаза платочком, но капля вновь появлялась, и снова соляная тропка. Каким образом слеза проходила через эту засохшую белую дорожку и появлялась снова на её конце – было для всех загадкой. Это было какое-то чудо. Горестное, но чудо. И эти две слезы не высыхали, а светились, как два бриллианта! Так и похоронили её с ними. - Бабушка вздохнула, а мне было жутковато, но больше всего было всех жалко.
– Бабуль, не умирай никогда! – Я крепко её обняла. –  Я тоже тебя люблю до безумия!
Бабушка промолчала, а я опять за своё.
– Ну, как так может, чтобы мёртвый человек плакал?!
– Да это не чудо, голуба моя, или маленькое чудо. Чудо тогда, когда дерево плачет, то есть не дерево, а икона на дереве, Образ нашей Богородицы. Вот это чудо!
– А разве такое бывает? – Сделала я квадратные глаза.
– Ходи со мной почаще в церковь, может и удосужиться тебе увидеть мироточение… Вот мы с тобой и добрались до начала, что Богородица помогает людям с чистым сердцем и молится за нас, и плачет.  А бабушка моя сразу в рай попала, потому что в великий день Троицы умерла. И говорили мы ей не «земля пухом», а  «Царствие Небесное» сразу.
Я уложилась блаженно на бабушкином плече, у неё как всегда всё хорошо и понятно кончается, и спокойно заснула.