Псевдосоздатель Бог

Сегодня мой брат сказал мне за чашкой чая,
что, возвращаясь домой, он в автобусе видел Серёгу.
Скрюченного всего, волосатого, в трех-четырех толстовках,
в обтягивающих джинсах, как сейчас модно, ну или было модно год-два назад.

Год назад я бы с удовольствием сыграл с Серёгой в шахматы людьми.
Нас обоих привлекают игры, где нужно много думать,
где нужна своя стратегия, где много боли и несчастья.

Псевдосоздатель.
Так называл его я.
Бог - так называли меня его многочисленные девицы:
маленькие, глупые, белобрысые, с проколотыми ушами, с лабретами в губах.

Брат рассказывал, что встретившись с ним взглядом,
ему безумно захотелось встать и пробить тому башку.
Я спрашивал зачем.
Тот отвечал:
- Да за все, - и скорбь играла на его лице.
За все, да. Пожалуй это будет самое точное понятие того,
за что следует вырвать у него хотя бы зубы, но и того будет мало.

Я, сидя на кухне, попивая свой любимый чай в один из так же любимых зимних вечеров, подумал:
за что же все-таки точнее следует его убить?
Он был потрясным соперником, я не спорю.
Никто не спорит.
А как искусно мы с ним двигали людей по клетчатой доске
в надежде задеть друг друга да посильнее…
Но это было давно.
Кажется, очень давно.

А ведь и правда:
мы уже не играем,
не общаемся с ним,
не пьем чай,
не рисуем эскизы татуировок,
мы больше не молчим подолгу и не курим в подъезде.
Я больше не разбиваю костяшки о батареи,
уверен, а он все так же разбивает сердца,
но уже не спит до двенадцати или до двух.
Я пишу,
много,
постоянно,
здесь,
он бьет портаки и не говорит ни с кем, кроме матери.

В последний раз видел его, наверное, в январе прошлого года на пироне.
С тех пор прошел год, многое изменилось:
я больше не перечитываю Лермонтова,
не рисую на стенах,
не топчу морально,
а он вдруг начал смотреть мультики в свои-то девятнадцать лет,
он вдруг перестал пить пиво и даже иногда ходить в универ.

И так будет из года в год:
все те же отросшие черные волосы,
все те же толстовки, одетые друг на друга,
все те же брюки-колготки.

Со временем меняется безусловно многое.
Многое, но не все.