Тайна гранитных ступеней

отрывок из ЭХ, ВА-НЮ-ША
http://www.proza.ru/2012/03/11/1932

Молва Ивановна:  Наутро Горыныч проснулся в тревоге, один на широкой кровати. Грудь, спина и ноги меж собой чесались, когти в крови. Посмотрел на себя в Зеркало и ужаснулся, кожа покрылась какими-то красными пятнами. Вроде бы ни с кем и никогда, но тут вспомнил вчерашний разговорпо телефону  с Арсом (МВФ). Вот ведь проклятая красная зараза  захватила даже  его и тревога обуяла какую-никакую душонку.  Пришлось звать своих подручных решать, что с этой заразой делать.

             Ранее утро, солнце красит розовым цветом окна  в кабинете.
             Горыныч, Шайка и Шикалка сидят за столом, покрытым красной
             скатертью, доставшейся от прежних хозяев.
Горыныч: Красная зараза по Иванову ползёт, уже до Меня добралась. Надо это безобразие прекратить!
Гор-ша: А не хрена самому с ивановками общаться. Надо только через Меня, зараза к заразе не пристанет!
Горыныч: Что это за город такой?  Ивановские памятники мне по ночам звонят, да ещё какие-то наставления дают  и Меня обвиняют, что я вместо фабрик ТРЦ понаставил. Так свихнуться недолго, вот увезут Меня в Богородское, сожрут вас ивановцы, эти канибалы ничего от фабрикантов не оставили, вот теперь и фабрики встали!
Гор-ши: Боюсь до Богородского не доедешь перехватят по дороге. Зря ты сумасшедший дом на Почтовой сломал. Очень удобно было диспансеризироваться прямо в центре и навещать сподручнее. Пару ночей там переспал и всё как рукой сняло, а мы бы тебя навестили, мандаринов принесли и красненького поднесли. А за это время и ивановцы успокоились бы, они убогих не обижают.
Горыныч: Ты говори, да не заговаривайся. Мы на его месте храм "загорский" поставили на забугорские денежки, ивановцев от Советского Дежавю лечить. Может наконец-то успокоятся?
Гор-ши: Да лажа всё это, ивановцев от советских воспоминаний вылечить невозможно. Прежние ивановские начальники по умней были, как только «белочка» придёт, так сразу на Почтовую. А ты куда пойдёшь? Грехи и те надо ехать замаливать в Загорье.
Гор-ша: Так они в сумасшедший дом поди похмеляться заходили.
Гор-ши: Они там ума разума набирались и совета спрашивали у Наполеона с Жозефиной, у Ленина со Сталиным,  даже у вечного комсорга и  у  Ивана Грозного узнавали как надо поступать с бывшими товарищами, которые уже и не товарищи вовсе.
Гор-ша: Что ты всё на Меня пялишься. На мне ничего не написано.
Гор-ши: Да кто тебя знает. Есть некоторые подозрения. Сейчас в сумасшедшем доме в основном твиттереснутые балдеют, ты еще не всё протвиттеристал?
Горыныч: Шикалка ты так всё хорошо знаешь, может и сама бывала на Почтовой?
Гор-ши: Да была, навещала комсорга. Он Меня обычно там и наставлял, но только по работе.
Гор-ша: Знаем мы вашу комсомольскую работу. Самого наставляли в разных кабинетах.
Горыныч: Я ваши комсомольские проделки знать не желаю. Говорите по существу.
Гор-ша: Горыныч, не слушай эту старую комсомолку. Она новых креативных методов партийной работы не знает. Это тебя молодые комуняки-забияки разыгрывают и для смеху звонят по ночам. Развлекаются компари и народ будоражат.
Горыныч: Мне ивановцы по твиттеру тоже разные гадости пишут, то у них воды нет, то крыша течёт. Пусть уж определятся, что им  нужнее вода или засуха. Я им о прекрасном пишу: о роке, о фестивалях,  о катании с Плешивой горы, а они мне о сроках напоминают, о ремонтах и чистках дорог.
Гор-ша: Да не переживай, ивановцы всегда были против всех. У п-п-противные! Вот потому им никогда, ничего давать не надо. Денежки нужно копить на отъезд.
Гор-ши: Куда это ты собрался? Хочешь Меня с патроном бросить? Катись, скатертью дорога! (садится на колени и обнимает Горыныча) Не бойся я с тобой. И тебя вылечим, и Меня вылечим, и всех ивановцев залечим. (стаскивает парик)
Горыныч: (сталкивает Шикалку) Уйди п-п-противная! Менять придётся и охрану, и секретаршу.  Ни каких ивановок больше к себе и близко подпущу. Нужно брать только своих из Загорья, но там мало пригодных, да пригожих кадров осталось. И раньше было немного, так я их давно в Иваново переманил и квартирками обеспечил. Как не порадеть родным человечкам.
Гор-ша: Правильно. Все ивановцы насквозь красные и тебя ещё заразят. Я тут недавно раздел одну ивановку, а у ней на груди выколото: «Не расстанусь с комсомолом».
Гор-ши: Что ты на Меня смотришь? (Раздевается, с некоторым надрывом.) На, смотри!
 Горыныч: Ты гляди, Шикалка-то у нас баба фигуристая. Вот что значит комсомольская закалка. (Внимательно охаживая взглядом.) Баба она чистая, никаких порочащих надписей нет!
Гор-ши: Болтун твой Шайка, только и знает, что по твиттеру с веником скакать. Я тоже могла бы выложить парочку фоток, но это может повредить нашему единому делу.
Горыныч: Что будем делать с этими звонарями-компарями? Почему они не пришли звонить в наш новый храм, а попёрлись к старым комунякам? Им что там мёдом намазано или медовухой угощают?
Гор-ши: Идут к ним, потому что там веселее, коммунисты всегда тусуются на гранитной лестнице музея Первого Совета. Игра у них такая:  Кто повыше ступеньку займёт, тот становится главным и получает право речи толкать. А это для них вкуснее морковки и слаще мёда. Гранит их речам силу и величие придаёт. Остальным завидуют и сталкивают оратора с верхней ступеньки, чтобы место занять.
Горыныч: Ну и что тут весёлого. Дурь какая-то.
Гор-ши: Ничего ты в воспитании молодёжи не понимаешь. Подобная движуха нравится всяким активистам и они  активно участвуют в тренингах политической борьбы: в звонках, розыграшах, подсиживаниях, сталкиваниях и т.д. Было дело, сама по молодости этим баловалась.
Гор-ша: Горыныч, да она же смеется над тобой! Хис-хис-ха-ха!
Гор-ши: Если этот оболтус будет и дальше хихикать не по делу, то я спущу его вниз по лестнице! Век тебе карьеры не видать!
Горыныч: Шикалка, может ты нас разыгрываешь? Кто кого столкнёт, я сам решу, но пока у нас и лестницы то нет.
Гор-ши: Ну так давайте разберём гранитные ступени Первого Совета и построим свою карьерную лестницу. Комуняк привлекательности лишим и  тебя на верх вознесём на гранитный постамент в Посаде. Тогда ты окончательно оборзеешь, тьфу ты,  забронзовеешь и будешь стоять на граните, как Ленин. Только тогда все ивановские чиновники признают тебя за главного, затрепещут как мотыльки, ещё внимательней слушать твои указания, а по праздникам будут тебе цветочки носить. Пока что Арс и Ленин у них заглавные, сама к ним хожу по ночам с букетиками, вроде как на свидание.
Гор-ша: Да она стерва тебя уморить хочет, в бронзу и гранит закатать!
Гор-ши: Да Горыныч, живи хоть тысячу лет, но нужно готовиться к посмертной славе и гранит заранее запасти. Представь себе стоишь, ты ещё живой, на гранитном постаменте, к Волге спускается гранитная лестница, а на ней твои соратники, как стервятники, сидят. Серый гранит сливается с серым небом и ты как бы паришь с ними в воздухе. Красота страшная сила!
Горыныч: Интересная идея Шикалка, бери  Шайку, под видом докторши с кандидатишком истнаук, проберитесь в музей и  добейтесь перевоза гранитных ступеней в новое историческое место, в Плёс.
Гор-ши: Не, я с ним в музей Первого Совета не пойду, там Меня из-за Шайки могут вычислить, выгнать или вызвать милицию.
Горыныч: Хорошо, сделаем по другому. Шайка скажи Сверчку, что надо срочно музей на ремонт поставить, а сами втихаря ступеньки и гранитные плитки перенесёте в Плёс. Там и построим лестницу из серого гранита под цвет нашего серого неба в клеточку.
Гор-ша: (в сторону). Зарешётил все окна, вот тебе и небо в клеточку кажется.

              Ночь 1 мая. Сверчок с Шайкой, толкая тележку впереди себя, 
              приближаются к светлой громаде музея, окруженного забором.
Сверчок: Кажись никого. Коммунисты перепились и спят вместе со сторожем. Даже калитка не закрыта, наверно за бутылкой побежали, но пока ещё не вернулись.
Гор-ша:  (вешает на ручку пакет с бутылками и закуской) Если вернутся, то вот им подарок, чтобы не протрезвели до рассвета. 
Сверчок: Грузи ступеньки на тележку, завезём за угол, погрузим на машину и снова вернёмся.
Гор-ша: Ох и тяжелы советские ступени, не оступиться бы. 
Сверчок: Раньше всего тяжелее было подниматься по ступенькам советской карьерной лестницы. Не ной, напрягись, поднимай и тащи, а то не успеем  до утра.
Гор-ша: Ты сам тащи быстрее, а то точно к утру не успеем.
Сверчок: Если не успеем, то я свистну своим тараканам. Они в миг расстащат остатки гранита по своим щелям.
Гор-ша: Погоди свистеть, а то Горыныч и тебя, и Меня спустит вниз по лестнице прямо в карьер.  Твои тараканы не оставят гранитных плиток даже на нашу мемориальную доску.
Сверчок: Да ты оказывается свой в доску, вот я тебе толкую, если будем сачковать, то лишимся самого дорогого для чиновника: места на карьерной лестнице. Бери и тащи.
Гор-ша: Давай по две ступеньки за раз брать и через две ступеньки шагать. Может быть ещё успеем всё утащить до утра.
             Вместе весело шагать по ступеням, по ступеням
             Раз ступенька, два ступенька будет лесенка,
             Но с рассветом сторожа  протрезвеют, протрезвеют,            
             Потому и торопись, пока не кончилась наша песенка! 
Сверчок: Ай да Шайка, ай молодец, хорошо тащишь. Где учился на историка-гробокопателя?
Гор-ша: Где, где? В Караганде. Давай, давай, нагружай и скорее отъезжай!

             Прошла первомайская ночь, алый рассвет окрашивает серый гранит музея
             Первого Совета. Усталые Шайка со Сверчком еле тащат одну ступеньку
             вдвоём и падают. Сверчок поднялся из последних сил, свистнул своих
             родственников. Тараканы набегали, все оставшиеся ступеньки забирали.