Мутанты

                И. Рассказов
                Мутанты.    

 Автомобиль, чем-то напоминавший собой консервную банку, подъехал к окраине города. Его фары выхватили из темноты облупившиеся стены домов, рытвины на дороге, заросли теснившиеся плотной стеной к её обочине. Дальше ничего нельзя было разобрать. В воздухе стоял запах отработанного бензина, каких-то нечистот, и как не странно, уксусной эссенции.
- Приехали, - угрюмого вида водитель разбудил своего пассажира. – Вот то место,  о котором вы меня спрашивали.
Дин открыл глаза и сонно обвёл взглядом что-то неясное, выступавшее из темноты. Он ничего не мог разобрать, хотя чувствовал внутренне, это что-то, ради чего он сюда ехал, находится именно здесь. Стоит протянуть руку, и оно себя тут же обнаружит. Ему даже показалось, что оно уже смотрит на него через забрызганное грязью автомобильное стекло. Рассматривает без всякого на то любопытства, как вещь, оставленную кем-то без надобности в далёком прошлом и теперь случайно попавшуюся на глаза. Дин расплатился с водителем и, распахнув расхлябанную дверцу, шагнул в темноту. Не успел он сделать и пару шагов, как машина вздрогнула от включённого мотора и как могла, рванула с места, унося с собой свет от двух мутноватых фар. Водитель явно торопился. Дин знал, что тому надо к указанному сроку вернуться к пропускному пункту, через который их впустили сюда.
Странное место. Там, откуда он прибыл, его именовали, просто – «зона». Попасть сюда мог не каждый. Специальные пропуска, продолжительные переговоры с какими-то чиновниками по телефону и только после этого и то не всегда бдительные охранники приводили в действие тайный механизм и огромные ворота блокпоста впускали сюда тех, кто получал «добро» на въезд на эту загадочную территорию.
Дин проводил мысленно глазами очертания автомобиля, который, набирая обороты, спешил убраться отсюда побыстрее в сторону еле заметного горизонта, проступавшего бледной полосой, делившего землю и огромное ночное небо на два мира, разных и совсем не похожих друг на друга.
Дин машинально посмотрел на циферблат часов с фосфорическими стрелками и подумал: «Должен успеть». Он огляделся по сторонам. Место, куда его привёз угрюмый водитель, было окружено загадками и тайнами настолько, насколько это было возможно или нет: настолько, насколько позволяла это сделать человеческая фантазия в условиях надвигающейся цивилизации, где человечество пыталось с Космосом разговаривать уже на «ты». Казалось бы, мировое пространство давно подпустило к себе этих пытливых, ушастых и любознательных обитателей планеты Земля, но вместе с тем ещё оставались у них за спиной неразгаданные ребусы, и время от времени приходилось заниматься вполне земными делами: распутывать и разнюхивать, разгадывать и всё такое подобное.

Таких мест как это - было достаточно на планете Земля, чтобы иногда из Космоса отправлять с инспекцией сюда того или иного специалиста. Делалось это нечасто и то только тогда, когда что-то непонятное начинало показывать оттуда свою тень. Учитывая то, что все подобные «зоны» не имели аналогов с тем, что случалось видеть на этой планете раньше человеческому глазу, делало эти места своеобразными заповедниками, где следы прошлой жизни сохранили свою первозданность и несли на себе отпечаток поступков, а порой и слов тех, кто жил здесь когда-то. Кстати, так оно и было до определённого часа, и даже гриф «Совершенно секретно – разглашению не подлежит» был своеобразным клеймом на всём том, что имело хоть какое-то отношение к «зонам». Любая информация о том, что происходило в подобных местах, хранилась в строгой секретности, и это было понятно, потому что ведомство под таким названием, как Военный Консультационный Совет, никого не допускало туда со стороны. Это была епархия военных, где царили свои законы. Именно они решали, кого и когда приблизить к этим, так сказать, «белым пятнам». Собственно, так они и выглядели на картах во все времена: ни названий, ни географических символов – просто «белые пятна».
До поры до времени они не вызывали вопросов у тех, кто осваивал в это время космическое пространство. Более глобальные проблемы приходилось решать и всякие там мелочи, вроде «белых пятен», ну просто смешно выглядели на фоне метеоритных дождей, космических бурь, рождении планет. Учитывая всё это, Военный Консультационный Совет старался все инспекции проводить силами своих работников. Судя по их отчётам, всё происходящее там за стеной секретности, было под контролем и один раз в год соответствующие тому документы, где цифры ровными рядами отражали реалии «зон», передавались в кабинеты Вселенского Совета, который стоял над всеми имеющимися ведомствами на планете Земля.
Тем не менее, пришли другие времена, и стало очевидным, что за всей той секретностью, возведённой военными в степень неизвестности и необъяснимости с позиции прозрачности информации для всех и обо всём, порождало немало толков, что в свою очередь служило пищей для слухов и всяких там легенд. Более того, все те, кто пытался туда проникнуть в обход официальных путей, пропадал без вести. Пока это было на уровне обывательских разговоров, всё воспринималось, как очередная страшилка, которыми человечество временами само себя подкармливало и поэтому людское сознание даже не реагировало на все подобные фантазии перевозбудившегося воображения некоторых искателей сенсаций. Всё так и было, но примерно несколько месяцев назад телевизионщики подняли шум по поводу пропажи в этой «зоне» их коллег, решившихся сделать наконец-то достоверный репортаж о том, что же всё-таки находится сегодня там, куда доступ для живущих на этой планете строго ограничен. Насколько это было официально разрешено – трудно было утверждать, а особенно когда в означенное время все те, кто отправился на это рандеву с неизвестностью, не появились на своих рабочих местах, стало ясно, что надо начинать «копать» в этом направлении. Две девушки и трое парней просто исчезли с лица Земли, в буквальном смысле этого слова. В разные инстанции полетели запросы, но никто ничего не мог сказать. Одни не хотели, другие просто не знали, что сказать, а третьи, вообще делали вид, что их это не касается. Когда нет никакой информации, появляются различные версии. Они-то и становятся отправной точкой в формировании общественного сознания, а это, даже в эпоху космических преобразований заметное явление, потому что заставляют оборачиваться назад. Человечество, увы, оставляет после себя столько «мусора» из неразрешённых проблем, что хочешь, не хочешь, а приходится «засучить рукава», и  начинать выгребать и выгребать всё это  до блеска.
Дину предстояло во всём этом разобраться. Наделённый определёнными полномочиями и всякими бумагами с печатями, он прошёл довольно длинный коридор с чиновничьими дверями, где каждый из этой братии что-то спрашивал, писал и перечёркивал. Ставил какие-то закорючечки, а то и просто молча, не произнося ни единого слова, пристально разглядывал его в упор, будто спрашивая мысленно: «И зачем тебе всё это нужно?» Когда весь этот «кошмар» остался позади, Дин почувствовал не облегчение, а какую-то тяжесть, потому что теперь он ясно осознал, какой груз он взвалил на себя, дав согласие проинспектировать «зону», где пропали следы телевизионщиков. Он прекрасно знал, что Военный Консультационный Совет старался все инспекции проводить силами своих специалистов. На этот раз они были более благосклонны и дали «добро» на присутствие в этой местности «чужака». Этим «чужаком» был он. Дин что-то чувствовал в этом снисхождении искусственное, наигранное и от этого ему было как-то не по себе, как будто ему предлагали сыграть в подкидного дурака с закрытыми глазами и с завязанными руками. Казалось бы, всё просто: приехал, походил, посмотрел, оформил кое-какие бумаги и всё. Вот это «всё» и беспокоило его, потому что неспроста его впустили сюда, и надо было теперь быть предельно осторожным, чтобы выжить и вернуться…

Дин постоял, прислушиваясь. Тишина липкой паутиной тянулась от одного предмета к другому, гася любой звук и было непонятно: ты живёшь или тебя уже нет. Даже собственные шаги, издававшие характерный шум, были какими-то из другого мира и здесь в этом ночном пространстве причудливых очертаний предметов казались лишними. Что-то неестественное было в том, как слух улавливал отдалённые звуки, напоминавшие шорох и стук, когда он переставлял свои ноги. Было ощущение, что кто-то неведомый натолкал ему в уши ваты, и теперь надо было со всем этим жить, приучаясь по-новому воспринимать мир звуков и отголосков.
Дин взглянул на часы. Стрелки двигались заданным темпом. Им было всё нипочём. Запечатанные в корпус они жили своей жизнью. Всё, что от них требовалось – это бегать по кругу, показывая точное время. Если они и спешили или отставали, им за это ничего не было, потому что всё это так же было прописано в их жизни человеком, который их изобрёл и теперь проживал свой век под мерное тиканье секундной «кукушки» то спеша, то опаздывая к своей финишной черте.
Да, человек многое напридумывал, придя однажды на эту планету. Обладая разумом, он построил города и дороги. Опутав землю металлом, будто сковав её наручниками, установил свои правила во всём, что касалось его деятельности. Насколько это было правильно – это уже другой вопрос, потому что почти не осталось тех, кто когда-то хотел найти на него ответ. Те, что ещё пытались это сделать после них, очень скоро поняли, что человечество принесло с собой на эту планету не только процессы прогрессирующего развития цивилизации, но и то, что превратило её в опасное скопление всевозможных отходов. Некоторые «светлые умы» пытались уходить в горы, в непролазные джунгли, чтобы вдали от шумных городов и дымящих труб заводов начать заново строить общество со здоровой психикой и помыслами. Проходило некоторое время и опять всё повторялось: дороги, заводы и как следствие цивилизации - экзотические уголки природы превращались постепенно в очередную свалку.
Вот и этот город, который встречал сейчас Дина настороженностью своих окраин, был результатом беспечности тех, кто когда-то здесь жил. Эти тоже хотели и себе, и природе всех благ, но так не бывает. Кто-то жертвует собой ради другого. Этим другим был человек, осознанно принимавший дань от матери-природы, ничего не давая взамен. В погоне за удобствами, люди и не заметили, как превратились в заложников всего того, что придумали себе в услужение. Дин знал, что таких мест на Земле так много, что давно пришла пора говорить об эпидемии технического порядка. Он понимал, что это заявление пока преждевременное и пройдёт ещё некоторое время, чтобы результаты подобных инспекций могли бы вскрыть реальное состояние дел в этих «зонах». Нужны были доказательства и для этого он здесь и так просто отсюда не уйдёт, потому, что в данную минуту всё зависит от него и от таких же, как он, поставивших перед собой цель - сделать Землю опять цветущей планетой. Дин понимал, что бюрократической машине надо дать сначала потрогать и понюхать всё то, что обличало в той или иной мере пресловутый прогресс в разрушительной силе своего воздействия на окружающую среду и только потом можно будет заставить чиновничьи коридоры повернуться лицом к этой проблеме.

Дин родился не на Земле, а в Космосе: в одной из колоний Вселенной, где человечество стало готовить для себя пути отхода на тот случай, если что-то случится с их планетой. Получив образование, он никак не мог себе представить, что однажды ему придётся вернуться на планету своих предков. И непросто вернуться в качестве экскурсанта, а в роли специального агента по выявлению причин, порождающих длинную цепочку явлений, от которых происходит преждевременное исчезновение всего живого на Земле. Долго изучал всё то, что как-то могло иметь отношение к происходящему здесь. Он не мог никак понять: почему так беспечно люди отнеслись к своему собственному дому, так низко пав на колени перед обстоятельствами и собственными желаниями. Да, планета ещё жила и мегаполисы по ночам продолжали посылать к звёздам свет своих улиц и домов, но это была какая-то странная жизнь. Было ощущение, что все там просто передвигаются, подобно заводным механическим игрушкам изо дня в день делая определённую работу и не испытывают от этого ни удовлетворения, ни радости. Тем временем, как это происходит со всеми ими, планета продолжает чахнуть, приходя в негодность. Ещё обучаясь наукам, ему предложили командировку в научных целях на Родину своих родителей. Он согласился. Ему было интересно увидеть всё своими глазами, но то, с чем он столкнулся там, будучи ещё студентом, оставило в нём какой-то тревожный след. Уже тогда он почувствовал, что что-то происходит на планете Земля не так. Человечество нещадно эксплуатировало её и делало это так неумно, что он по возвращении написал разгромную статью. Его научный руководитель похвалил его за самостоятельное мышление и сказал, что когда-нибудь ему представится возможность заняться этой проблемой более плотно. Вот это время и пришло.

Прежде чем его отправить сюда, но уже в качестве агента, с ним тщательно работали специалисты из Всемирного института по борьбе за будущее Вселенной, где планете Земля отводилось особое место. Его не натаскивали, его обучали и обучали всему тому, что хранила в себе человеческая память о том, что и как было раньше. Без этого нельзя было найти ответы на вопросы, которые реалии беспощадно задавали живущим сегодня. Многое из того, что он узнал, его, положа руку на сердце, смешило. Например, тот факт, что задолго до его рождения человечество наряду с машинами использовало в виде средств передвижения братьев своих меньших. Как и почему это происходило - он понять не мог, и получалось так, что на каком-то этапе человеческая мысль отставала от технического прогресса, буксовала и не видела другого способа для освоения недоступных земель, как запрячь собак и лошадей, верблюдов и слонов,  чтобы приоткрыть ещё один таинственный занавес природы.
Будучи тонким аналитиком, Дину предстояло  теперь уже на месте изучить причины неведомой мутации, о которой в средствах массовой информации в последнее время замелькали публикации. Поднятый ею шум создал нездоровый интерес ко всему тому, что наступало сегодня на человечество из прошлого, неся на себе отпечаток тревоги и беспокойства за будущее. Пока и это пока, слухи кружили вокруг этого забытого и Богами, и людьми заброшенного города с прилегающими к нему территориями. А если всё это начнёт витать над всеми имеющимися «белыми пятнами» на Земле? Те, кто сегодня жил в мегаполисах на этой планете, были способны стать жертвами массового психоза. Неправильно поданная информация могла спровоцировать беспорядки. В век космических открытий такое, увы, возможно, потому что человеческий мозг не всегда был способен переваривать происходящее и для большинства всё новое – это ещё один очередной раздражитель. Как показывает практика: всё чаще такие раздражители становятся причиной вспышек убийств и насилия в обществе. Происходит это спонтанно, но, как правило, и это установленный факт, находятся люди во властных структурах или около, которые пытаются поставить всё это себе на службу в достижении цели по созданию нестабильности в обществе. Мы-то знаем, что именно во времена нестабильности происходит передел общественных институтов и даже захват власти. Вот поэтому при любом строе, при любой цивилизации нельзя пренебрегать профилактическими методами, выявляющими слабые звенья в цепи под названием жизнь, а особенно  когда речь идёт о жизни всего живущего на белом свете.

Сведения о том, что непонятные живые формы обнаружены там-то и там-то время от времени выплёскивались на страницы газет и журналов и к ним даже прилагались сомнительные снимки. Всё, что было изображено на них, будило буйную человеческую фантазию, и уже кто-то из очевидцев давал журналистам интервью, и его показывали по всем телевизионным каналам, и тот нёс всякую чепуху, с которой приходилось бороться учёным всего мира. Что характерно, обыватель в основной своей массе оставался на стороне «очевидцев», таких же, как и он затурканных и усталых от жизни людей. Чтобы убедить это большинство в его заблуждении, время от времени специалисты разных рангов допускались «в святая святых» военного ведомства. Теперь эта очередь настала и для Дина. Всё осложнялось тем, что в данном конкретном случае шла речь ещё и о пропаже людей, а поэтому задача просто по инспектированию плавно переходила ещё и в своеобразное расследование, где надо было быть готовым ко всему неизвестному.
Военное ведомство, державшее контроль над всеми подобными «белыми пятнами», не сразу дало согласие на проведение инспекции в этом заброшенном городе, ссылаясь на свои данные по этой «зоне». Вселенский Совет настоял на своём, и довольно продолжительная процедура в чиновничьих кабинетах по оформлению допуска на эту территорию, закончилась победой в пользу учёных мира. Надо отдать должное военным, они были последовательны в том, как умалчивали всё то, что хранили их секретные отчёты собственных инспекций. Стоило лишь заикнуться кому-нибудь со стороны о встрече с теми, кто принимал участие в этих исследованиях, как тут же оказывалось, что их нет. Они просто исчезали. Чтобы не накалять обстановку, кое-какие архивы пятидесятилетней давности были рассекречены, но по тому, что там находилось, было трудно понять: что же, всё-таки происходило и происходит на самом деле на территориях «белых пятен». Обрывочные сведения только ещё больше вносили путаницу, и непонятное и таинственное продолжало жить своей обособленной жизнью, обрастая слухами и домыслами.
Всё, что удалось выудить из отчётов тех лет, так это нашествие мух-мутантов, способных откладывать яйца в шерсти живых организмов, да частые вспышки бешенства у животных, населявших территории «зон». Сведений о том, что там ещё находились люди, вообще не существовало. Несколько документов свидетельствовали о том, что задолго до консервации этих территорий, всё население было вывезено за пределы «белых пятен». В большинстве случаев данные «зоны» были превращены в места для захоронения ядерных отходов, а так как всё это было вплотную связанно с военным ведомством, то и ключи от этих «полигонов смерти» были в руках генералов, а не людей в цивильных костюмах, занимавшихся наукой и покорением Космоса. Военные взяли на себя обязательства оградить общество от всех проявлений данных территорий, а поэтому вокруг этих земель были созданы «санитарные коридоры». По всему периметру были расставлены лазерные лучевые ловушки, которые уничтожали всё живое, двигавшееся со стороны «зон». Наиболее сомнительные участки местности патрулировались и более того ограждались бетонными конструкциями. Въезд в «зоны» осуществлялся только через блокпосты и по спецпропускам. Судя по тому, что ни одно животное с диагнозом бешенства не появилось по эту сторону «санитарного коридора», система контроля была налажена хорошо. Кстати, об этом в отчётах было достаточно информации.
Именно  из неё Дин узнал о радиоизлучателях, фиксировавших любое движение со стороны «зон». Это позволяло пресекать переход границы. Лазерные самонаводящиеся пушки поражали всё живое, после чего трудно было даже разобрать что, а точнее кто направлялся в сторону «санитарного коридора».  Отчёты обо всех подобных случаях тоже имелись в рассекреченных архивах, но они лишь раздразнивали неподдельный интерес ко всему происходящему там: внутри «зон» и только. Слава Создателю: ни в одном из этих случаев ничто не говорило о том, что жертвами этой «санитарии» были люди, а то бы мировые судьи свои процессы обрушили бы на головы высокопоставленных чиновников, поставивших некогда свои подписи под документами, где речь шла о консервации подобных территорий. Всё это проходило в такой спешке, что не мудрено было оставить в полной изоляции кого-нибудь из тех, кто некогда жил и работал на подобных объектах, и могло случиться так, что кого-то просмотрели или нечаянно или специально, отрезав их от внешнего мира. То, что раньше считалось закрытым объектом и охранялось согласно грифу - «Совершенно секретно» и после того, как пришли другие времена, продолжало жить под тяжестью инструкции: «Разглашению не подлежит». Это совсем не сочеталось с теми процессами, которые имели место в обществе в современных условиях. Несмотря на это противоречие, военному ведомству очень долго удавалось сдерживать неподдельный интерес контролирующих инстанций. Более того, человечество могло, имея современные технологии на вооружении, с Космоса разглядеть каждый камушек в этих «зонах» и даже воздействовать на каждую травинку в этом секторе, минуя длинные чиновничьи коридоры, но почему-то к этому не прибегало. Противоречия и парадоксы в отношении всех этих «белых пятен» обнаружили себя не сегодня и не вчера. Они сопровождали человечество и раньше, а поэтому соседство на одной планете прогресса и регресса было делом привычным. Например, десятилетиями народы Земли вели друг с другом кровопролитные войны из-за территорий, и вместе с тем довольно много было при этом на планете мест, куда ещё не ступала нога человека. О чём думали они, убивая друг друга, имея совсем недалеко то, ради чего укорачивали себе и другим век? А сколько нераскрытых тайн, так и осталось нераскрытыми, благодаря человеческой беспечности? Вместо того чтобы весь имеющийся потенциал направить на всё такое, народы думали только о себе, забывая о том, что во Вселенной они не одни: есть другие миры, есть другие цивилизации. Приходило ли им это в голову? Да, но не всем. Как водится: способностью мыслить глубоко и широко одновременно в обществе обладают не все, а отсюда и борьба не только с внешним агрессором, но и с собственным народом. Доктрины, инструкции и всё подобное для внутреннего пользования и только в строжайшей секретности создавали благодатную почву для насаждения страха в головы простых граждан и те время от времени создавали ажиотаж, на уровне психоза, скупая продукты первой необходимости, строили бомбоубежища, вооружались. Когда это им поднадоело, а это так и было, они стали участниками различных общественных движений, которые вошли в моду, крепли и ширились и в свой час стали той силой, что положила конец противостоянию на планете Земля, объявив табу на человекоубийственные войны.
Многое из той прошлой жизни всё же смогло перекочевать в сегодняшние реалии, демонстрируя свою живучесть. Казалось бы, век космических открытий и ничего из того, что и раньше-то висело камнем на шее общества, не должно было выжить оттуда, но, увы: и бюрократия, и чиновничество, как какой-то грибок въелся и теперь продолжал жить, создавая всякие проблемы и проблемки для людей. Процветало взяточничество. Не везде, но оно было. От этого становилось гадко на душе, потому что те, кто покорял Космос, уже стояли одной ногой в будущем, а тут на Земле всё так же, как и раньше пытались жить одним днём, не думая ни о себе, ни о тех, кто придёт на эту планету после них.
Когда Дину предложили отправиться в качестве инспектора на Землю, он не раздумывая, согласился. Дин внутренне осознал, что это надо и ему, и всем тем, кому он сможет ещё помочь. Эх, молодость, романтика – скажете вы, но причём здесь это, когда целая планета стоит на пути к своему исчезновению? Именно это стало первым толчком к выполнению возложенной на него миссии. Последствия от всего того, с чем он предполагал столкнуться уже там, на Земле, могли быть необратимыми, а значит, надо было быть готовым к тому, чтобы принести себя даже в жертву.

Узнав о его командировке, отец, уже седой старик, сказал:
- Вот и твой черёд пришёл. Как себя чувствуешь? Нет желания отказаться, повременить? Судя по всему, дело серьёзное… Я тут кое-что почитал по этой проблеме. Будет непросто. Оказывается таких мест, подобных тому, куда ты направляешься, насчитывается около ста. Это много для одной планеты. Пока эти «зоны» не имеют между собой видимой связи. А если это не так? Ведь никто не знает, что там происходит на самом деле. А вдруг ситуация выйдет из-под контроля? Что будет с теми, кто окажется вблизи всех этих мутационных форм? Мутация – это страшное явление. Оно непредсказуемо уже тем, что является результатом рук деяний человека, а не природы, как считалось одно время, и тут есть над чем задуматься. А если мы уже опоздали и они эти мутанты не только существуют, но и научились размножаться? Что тогда? Уж поверь мне: они сумеют отвоевать для себя место под солнцем, потому что всё живое имеет на это право и будет всегда себя защищать, а значит, опять в обществе запахнет войной. Кстати, учённые приводят некоторые свои результаты исследований, и получается так, что если мутантов не сумеем остановить, то в скором будущем мы станем у них в услужении. Несмотря на высокую смертность в их среде, они быстрее людей приспосабливаются к любым изменениям в природе. Им не страшна радиация, они не реагируют на боль и что интересно: их мозг в определённых условиях может по своей уникальности на много превосходить мозг людей. Это не надо сбрасывать со счетов. Мутанты - это не страшилки, выпестованные телевизионщиками. Это реалии и куда серьёзнее, чем мы себе представляем. Может так статься, что их появление в нашей жизни будет началом конца света.
- Ты меня пугаешь?
- Нет. Я готовлю тебя к трудностям. Мы люди, и независимо от возраста и профессии, славимся своей беспечностью. Мы так часто недооцениваем противника, что порой проигрываем поединок задолго до его начала. Жалко будет, если из-за этого мы лишимся во Вселенной планеты Земля. Не будет нам прощения. Космос нам отомстит за неё. А то, что он способен на это, можно не сомневаться. У него свои понятия и инстинкты о самосохранении. Это позволяет ему, чего нельзя сказать о нас людях, быть более рациональным. И если даже он допускает нас к себе, он это делает в разумных пределах, потому что, как бы мы не пытались проникнуть дальше в его тайны, нам этого не удастся, потому что он давно изучил всех нас и знает, чего ждать от нашего общества в целом.
Дин посмотрел на отца. Когда-то это был весёлый человек с могучими руками, подбрасывавшие его ещё ребёнком высоко в небо. Теперь он был суше и намного старше, а после того, как погибла мать, отец превратился в аскета до корней волос, исповедовавший образ жизни: всего себя – на алтарь науки. Уже, будучи не у дел, он продолжал мыслить и иногда заставлял окружающих его людей задумываться о многом, что тревожило его самого.
- Постарайся вернуться… Хотя бы для того, чтобы научить всех нас: бороться со всем тем, что пока таится за чертой горизонта. Это надо для нашего будущего. Я понимаю, что риск он всегда присутствует в подобных мероприятиях, но ты всё-таки постарайся уцелеть. Думаю, что у тебя хватит рассудительности, чтобы не пропасть без вести. Эта потеря меня убьёт, а я хочу ещё дождаться внуков. Хочу, чтобы род наш продолжился. Кстати, ты сказал о своей командировке Рос?
- Ещё нет.
- Скажи обязательно. Она хорошая девушка. Её обманывать нельзя. Обманывать вообще никого нельзя.
- Я знаю. Ты меня этому учил всегда.
- Учил… У тебя было много учителей. Каждый старался по-своему, и теперь ты непросто  человек. Ты, как сейчас принято говорить: супермен – боевая машина и машина мыслящая… Помни про это. Чаще думай. Судя по отзывам твоих наставников, ты лучший среди первых, но нос не задирай. Всегда найдётся в человеке уязвимое место, которое легко определить противнику и тогда он нанесёт внезапный удар. Этот удар может тебя вычеркнуть из жизни, а это уже не игрушки и… - голос отца осёкся.
- Я постараюсь вернуться.

Дин поправил на поясе оружие. Темнота обступила его со всех сторон. Окраина города наблюдала за ним настороженно, не обозначая ни одним звуком своего присутствия в этом мире. Дин включил портативный фонарик, прикреплённый на руке, и поводил им по сторонам, как бы прицеливаясь в темень. Та отпрыгивала на мягких лапах вглубь и в сторону, пригибая заросли, подступавшие к дороге. Одинокий указатель на ржавой стойке слепо простёрся вдоль неё, как бы приглашая прогуляться. Букв на нём нельзя было разобрать. Дин в который раз взглянул на часы. Нажал на миниатюрную кнопочку и послал сигнал о том, что он на месте. По тому, как осветился циферблат, стало ясно – его услышали. Закинув сумку-рюкзак за спину и на всякий случай, расстегнув кобуру с пистолетом на поясе, пошёл по дороге, всматриваясь в ночь.

С Рос он встретился перед самым отлётом на Землю. Она не плакала. Молча, смотрела на него, запоминая всё, что хотела удержать в памяти.
- Я вернусь.
- Знаю.
- Я скоро вернусь.
- Знаю.
- Я люблю тебя!
- Знаю.
- Я…
- У нас будет ребёнок.
- Кто тебе сказал?
- Врач.
- Это точно?
- Да.
- Я люблю тебя!
- Знаю.
- Я вернусь.
- Знаю.
- Я скоро вернусь.
- Мы будем тебя ждать.
Больше они ничего не сказали друг другу. Она дала себя поцеловать в губы, а потом взяла его руки и зарылась лицом в его ладонях, целуя их страстно, будто утоляя жажду невидимой водой. Он прижал её к себе и закрыл глаза.

Когда за спиной у него остались первые дома окраины города, Дин почувствовал, что там сзади стоит кто-то и смотрит ему в спину.
«Только не оглядываться. Не надо им показывать свой страх. Мой страх – их союзник. Их нерешительность – мой…»
Он продолжал идти. Дорога была усыпана чем-то мелким: не то камешками, не то битым стеклом. Судя по всему, здесь давно никто не ездил. Сквозь трещины в бетоне тянулись стебельки растений, цеплявшихся за его походные ботинки на липучках, доходившие ему чуть ли не до колен. На бедре в ножнах покоился нож. Вечный его спутник, готовый вонзиться в любого с точностью до миллиметра в указанной точке.
Вот и первый перекрёсток. Фонарик выхватил из темноты обезображенный светофор, устанавливавший некогда правила движения между пешеходами и машинами.
«Надругались отменно… Значит, правила им ни к чему… Живут по своим, удобным и ни к чему не обязывающим законам. Будем иметь это в виду».
Что-то маленькое юркнуло в стороне.
«Никакой суеты. Пусть думают, что я праздно шатающийся из числа искателей приключений. Надо их приучить к этой мысли с первых шагов».
Дин неторопливо осмотрелся по сторонам, как бы решая: куда идти дальше, и выбрав направление, побрёл прямо, краем глаза следя за тем, что происходило по сторонам от дороги. Его вели. Вели грамотно. Осторожно передавая из одних рук в другие. Была в этом какая-то игра: серьёзная и опасная, таившая  в себе любую концовку.
«Главное их расположить к себе…»
Капли дождя разбудили тишину. Они упали с высоты на листву, прошуршав по ней, и это стало сигналом для звуковой какофонии. Железо, камень, дерево – всё, что соприкасалось с небесной водой, оживало. Тишина перестала быть тишиной. Дин выставил перед собой руку ладонью вверх и посмотрел на небо. Где-то в самой вышине сверкнула молния, и тихий раскат грома оповестил о ливне, который уже был в пути, между небесами и землёй. Дин сошёл с дороги и устремился к многоэтажному дому с чёрными проёмами окон. В них не было стёкол, и это делало его безобразным, лишённым как бы глаз, но ещё оставались уши, а точнее стены. Они-то и считывали шаги незнакомца с сумкой за плечами, ступившего под крышу молчаливого здания, укрываясь от дождя.
Дин осветил фонариком подъезд дома. Стены, расписанные простым слогом, выражавшим только одно: стремление кого-то оставить на этом кусочке земли след и неважно какой, лишь бы оставить. Дин вспомнил, как его учитель по рукопашному бою часто цитировал в адрес всего подобного: «Посредственность - мстит вечности за свою несостоятельность». Кривые буквы, нацарапанные острым предметом, пытались донести грядущим поколениям, что здесь побывал некто.
«И что из этого следовало? Ну, и был? А дальше? Дальше как сложилось? И сложилось ли? Почему был? И как это долго продолжалось?»
Судя по  тому, что сейчас валялось под ногами, и как выглядел дом, некогда построенный людьми для счастья людей же – всё говорило о том, что жизнь оборвалась или в лучшем случае переместилась куда-то в другое место. Может всем тем, кто оставил свои художества на этих стенах, удалось каким-то образом выжить, а может, и нет. В любом случае они изменились…
Дин стал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Под ногами хрустело битое стекло. Эхо шагов носилось по всем этажам, а там снаружи шумел ливень, подглядывавший в безглазые проёмы окон за человеком. Дин вошёл в распахнутые двери одной из квартир. Куски проводов свисали с потолка. Пахло сыростью. Комнаты были пусты. На стенах кое-где сохранились ещё обои, из-под которых выглядывали фрагменты газет. Дин подошёл и осветил их фонариком. Прочитал некоторые заголовки: «Жить стало лучше – пить стали больше», «Коррупция плюс ратификация…», «Стражи правопорядка – оборотни в погонах».
«Как странно: жили, жили, и вдруг всё закончилось. Почему? Кто подвёл под всем этим роковую черту? Система? Люди создали то, что их, в конце концов, и погубило. Глупость или чей-то расчёт: убить многих, чтобы уцелеть самому? Так было раньше… Неужели всё это проникло и в сегодняшние реалии? Казалось бы, общество пыталось избавиться от всего негативного в себе: издавались законы, писались конституции, избирались парламенты, проводились реформы, и параллельно же, людей приучали принимать всё как должное, особенно если это касалось превосходства одних над другими. Лозунг: «Равенство, свобода, братство!» - превратился в элементарное прикрытие для тех, кто разворовывал богатства стран, попирал свободу таких же, как он сам. Всё было поставлено на службу всем этим господам: суды, чиновники, министры. Общество превратилось в торгашей. Торговали всем. Демагоги с трибун дурачили народные массы, уводя их от истины происходящего в сторону, и за это получали свои дивиденды. Много говорили об экономической целесообразности. И где эта целесообразность? Ничего этого не было. А был торг между одними и другими. Сначала так, а потом всё больше и больше и уже торг шёл между миром и войной. Чиновники всех мастей и рангов путали всех и вся. Им так было выгодно жить. Чем путаней, тем долговечней пребывание бюрократии в обществе. Возьмись кто-нибудь разобраться в происходящем и хочешь, не хочешь, затребуешь бумажечки и папочки, а они все по полочкам, по архивам и сейфам и доступ к ним только через «порядочность» чиновника. Ну, как тут без него? А тот вида важного, да так многозначительно губы надувает, что не хочешь, да поверишь, что только от него всё в этой жизни зависит. И начинаешь о себе думать, как о никчёмном человечке и гнёшь спину, гнёшь, а по ней дубьём система гладит и приговаривает: «Ниже, ниже…» И что характерно терпению народов не было предела. Даже если где-то и происходили революционные преобразования, но и те ненадолго. Чиновники разных стран научились понимать друг друга без лишних слов и могли теперь безгранично обкрадывать свои народы в угоду власти, попирая и свободу, и равенство, и братство, ссылаясь на всё те же бумажечки и папочки, которые всегда у них были под рукой. В сознании людей давно было прописано всей историей предыдущих поколений, что человек без бумажки – это и не человек совсем, а что-то средне арифметическое и ещё надо было доказать, что он есть тот самый, который «звучит гордо».
Опять что-то метнулось на уровне колен у Дина за спиной. Он почувствовал, а потом увидел тень.
«Кто бы это мог быть?»
Дин кинулся следом. Что-то волосатое и низенькое скользнуло по лестничному проёму вниз, в подвал.
 «Наверное, крыса. Вот только размером великоватая. Аномалия, что ли?»
Он посмотрел на маленький прибор, вмонтированный в рукав куртки, показывающий уровень радиации.
«Чуть выше нормы. Странно: отчего бы здесь вообще быть ей, если по отчётам военных: никаких объектов, представляющих собой опасность для здоровья живых организмов в данной «зоне» нет. Надо быть повнимательнее…»
Дин направился к выходу. Подойдя, выглянул на улицу. Дождь утихал. Небо стало светлеть, но ещё было темновато, для того чтобы путешествовать по незнакомой местности в окружении неизвестности.
«Надо переждать».
Он облокотился о стену и стал вспоминать прошлую свою жизнь.

Когда была жива его мать, она часто брала его с собой на всякие прогулки, где показывала ему мир природы. Биолог по образованию, она специализировалась по рептилиям. Несмотря на свою специализацию, она свободно себя держала на «ты» и с другими представителями живого мира, населявшими отдалённые уголки Вселенной. Часто рассказывала ему о планете Земля, откуда были родом её родители. Первые образы об этой загадочной и противоречивой земле, он выстроил в своей голове, благодаря именно ей. Родившись в Космосе, в одной из колоний, обустроенной людьми, Дину только предстояло когда-нибудь в будущем увидеть эту планету. Увидеть и задать один единственный вопрос: «Почему человечество так беспечно?»
Как-то мать ему сказала:
- Никогда не переходи границ тебе не принадлежащих территорий. Этим самым ты нарушаешь равновесие, после чего каждая живая особь вправе защитить себя согласно кодексу матери-природы. Создатель дал разум всем, но в допустимых пределах. С расчётом, что всё остальное они додумают сами. Если бы человек был более внимательным, он стал бы более защищённым. К сожалению, чрезмерная самоуверенность сделала его заложником собственных ошибок, и теперь природа мстит ему, осознанно и жестоко, стараясь стереть его присутствие из своей памяти.
- Разве это возможно? - спросил тогда Дин.
- Всё возможно. Тем более, мы знаем не так много обо всём этом. Вместо того чтобы изучать и постигать мудрость жизни, человечество слишком долго игралось в солдатики, убивая себе подобных, руководствуясь политическими, экономическими интересами. Кстати, оно так и не смогло добиться превосходства одной нации над другой. Как только суша стала уходить под воду, люди поняли, что если не заняться Космосом вплотную, то придёт такое время, когда надо будет просто обзаводиться жабрами, а это не так-то просто, да и если честно - дороговато, если бы даже это стало возможным в конечном результате. Вот поэтому всё человечество сейчас с надеждой смотрит на Вселенную и все свои помыслы обращает на то, чтобы как можно быстрее, не теряя времени подготовить пути отступления. Кое-что мы успели, но это пока лишь первые шаги. Надо торопиться, потому что главное в этой большой работе ещё впереди.
- А нам удастся дотянуться до этого главного?
- Слава Создателю и хвала тем, кто был первопроходцем Космоса. Мы пока идём верной дорогой и нам есть, на что надеяться на тот случай, если всё вдруг переменится в худшую сторону.
- Мам, а это и будет конец света?
- Если стал задавать такие вопросы, считай себя человеком разумным. Есть много версий тому, как и что, произойдёт с нами. Знаю, что причиной чего-то такого: глобального, что приведёт к численному сокращению живущих в системе, будет ни кто иной, как сам человек. Отсюда с этой стороны можно ожидать чего угодно, ибо человек, как часть живой природы, таит в себе столько загадок, что если хорошо вдуматься, мы и о себе, сами-то толком знаем лишь то, что лежит на поверхности. Кто мы? Мы сами по себе или нами кто-то управляет? Где наш дом? Откуда мы все пришли? Отчего многие наши открытия так долго мы сами стараемся упрятать друг от друга, мол, не пришло ещё время. А как узнать, что оно пришло или нет? Кто скажет нам об этом? Кто подаст знак? Если подаст, сумеем ли мы его разгадать?
- А ты, как сама думаешь?
- Должны суметь. Не всё время нам сидеть и ждать. Надо жить с опережением. Был у нас такой период в жизни. Это ещё когда твои бабушка с дедушкой молодыми были: лёгкая и беспечная тогда жизнь была. Жили, не задумываясь о том, что завтра с нами будет. Эдакая беззаботность была во всём. Пока все в этом пребывали властители мира взяли и накинули на шеи людей удавки в виде зависимости то от одного, то от другого. И неважно, что это было: сигареты, алкоголь, наркотики – главное, чтобы люди без этого не могли обходиться. Это помогало всем тем, кто это устроил, жить так, как они желали. Жизнь человека превратилась в ни что. Это затмение продолжалось довольно долго. Люди стали вырождаться. Болезни обрушились с такой силой на страны и народы, что умирали не только старые и больные, но и те, кому ещё было жить и жить. Упала рождаемость, и люди задумались над тем, что лет через сто, их просто не станет на земле. Время, конечно, было упущено, но кое-какие шансы ещё оставались и  вот тогда представители разных национальностей объединились, и отпала надобность в границах. Произошло осознание каждого, как частички одного целого, и началась борьба за сохранение на Земле человека-разумного. Многих удалось спасти тогда. Вот так началась новая эра: эра возрождения человечества. Цивилизация смогла отвести от себя страшный приговор на вымирание.
- Люди смогли победить самих себя в борьбе за своё будущее?
- Смогли… Только были ещё кое-где островки, где всё осталось по-прежнему. Вот оттуда и надо ждать новой беды. Она ударит в спину и ударит тогда, когда меньше всего этого будем ожидать.
Дин помнил этот разговор с матерью слово в слово. Ровно через год она погибла. Чья-то беспечность стала причиной того, что транспортный корабль, доставлявший экспедицию в одну из колоний во Вселенной, взорвался при подлёте, не оставив  ни единой надежды для тех, кто их ждал дома. Отец в тот год сильно сдал: поседел и как-то сразу осунулся, устало, свесив огромные свои руки вдоль некогда крепкого тела. Когда трагическая весть постучалась в их двери, он сказал:
- Так уходят в вечность, - и заплакал.
- В вечность это куда? – спросил его немного погодя Дин.
- За линию горизонта времени, - ответил отец.
Потом Дин стал слушателем Всемирного института по предотвращению чрезвычайных ситуаций, которые плотным кольцом наступали на цивилизацию. Люди осваивали Космос, покоряли неизвестные планеты, строили на них колонии, чтобы те могли в любой момент принять людей. Он постигал мудрость тех, кто до этого прокладывал маршруты в сознании людей, пытаясь вести их за собой к неизведанным мирам и не только где-то там, среди звёзд, но и к тем, которые существуют в каждом из нас. Не все понимали тонкостей этой большой и не всегда заметной работы. Именно на этих людей и опиралось всё то, что саботировало стремление человечества к совершенству, ссылаясь на то, что чему быть, того не миновать. Опять поднимали голову появившиеся из небытия алкогольные и табачные монополии. Найдя поддержку у чиновников из военного ведомства, они пытались диктовать свой «здоровый образ жизни» уже в условиях космического века. Кстати, именно это ведомство, переставшее быть значимым, поскольку воевать было не с кем, пыталось поссорить через третьих лиц людей разных национальностей между собой, в надежде повернуть колесо истории вспять. Как ни странно, но находились те, кто хотел опять вернуться к временам, когда силой оружия, а не силой разума решались подобные конфликты. Были случаи, когда даже кое-где это удавалось сделать, но долго такие режимы не существовали. Их сметало с лица земли народное недовольство, потому что и бряцание оружием рано или поздно начинает надоедать. Постепенно дискредитировавшие себя военные потеряли контроль над вооружением стратегического назначения, а наблюдатели из числа общественности, положили конец их иерархии. Всё, что ещё оставалось в ведении любителей пострелять, было таким незначительным и несущественным, что в обществе стали постепенно привыкать к мысли, что возврата к прошлому не будет.
Убаюканное таким образом сознание человечества допустило грубейшую ошибку, оставив под контролем военного ведомства все некогда, закрытые территории. Как-то само собой нашлись в коридорах власти чиновники, которые поверили отчётам генералов без армий о том, что все секретные объекты демонтированы и теперь представляют собой могильники с радиоактивными веществами. В пухлых папках нашлись и такие бумаги, где речь шла о полном уничтожении подземных заводов, в цехах которых в прошлом готовили смертоносное оружие. Опять кто-то подмахнул все эти бумажечки, и всё замерло до поры до времени. Конечно, кое-какая информация иногда выходила за пределы секретности обо всё том, что на самом деле происходило в «зонах», но как можно было в это поверить, если так много всего нелепого, придуманного кружило то там, то здесь, будоража и без того воспалённое воображение людей.  Что только не говорили про эти так называемые «белые пятна»: и что там находятся тюрьмы для деклассированных элементов, и что какие-то учённые там проводят свои чудовищные опыты над людьми, и что сумасшедшие изобретатели где-то там глубоко под землёй собирают какое-то сверхоружие. Военные на всё это реагировали отписками, где ссылались на свои отчёты, в которых длинные столбики цифр и что-то ещё из области скучного и не совсем понятного пестрело на многочисленных страницах, подшитых в папки. Всё, что подтверждалось, так это наличие захоронения ядерных отходов и то не везде, где в своё время применялся действительно труд осужденных, но это было давно и все те, кто когда-то был задействован на этих работах, уже покоились в сырой земле.
Учённые, как-то несмело решили начать наступление на эти «белые пятна». Сделав, непонятно, как и где свои расчёты, они забили тревогу по поводу того, что данные территории могут стать источниками будущих бед для живущих на планете Земля. Кое-что стало вырисовываться, и получалось так, что эти, так называемые «зоны» давно жили по своим законам, где вполне могла развиваться мутация. То, что пока она себя не проявляла - это не заслуга военного ведомства, а всего лишь бессилие новых форм, которые, дай только время, смогут запросто преодолеть любые преграды, воздвигаемые на их пути людьми.
Обо всём этом Дин прочитал в отчётах тех, кто пытался приблизиться к тайнам этих территорий. Когда среди их выпуска стал ходить слух, что им придётся заниматься этими «белыми пятнами», Дин точно знал, что он будет одним из тех, кого пошлют на Землю, и уже тогда стал начитывать материал по этой проблеме. Его наставник отнёсся к его увлечению с пониманием и по многим вопросам оказал неоценимую помощь. Когда весть о том, что Дин отправляется на Землю в качестве инспектора, стала достоянием окружающих, он был к тому времени уже готов и прекрасно понимал всю ответственность, возложенную на него обществом.

Дин выглянул в проём двери. Дождь перестал лить. Ещё кое-где с крыш и деревьев срывались капли, но это уже были не те, что падали в самом начале. В этих уже не ощущалось той силы. Они лениво шлёпались вниз и как неприкаянные, с примесями грязи и какой-то ещё жидкости нехотя впитывались загаженной землёй. В воздухе ясно обозначился запах уксусной эссенции и ещё чего-то такого сродни запаху ржавого металла, обработанного безжалостно временем.
Дин посмотрел на небо.
«Кажется всё…»
Опять тишина, разбуженная дождём, вступала в свои права, занимая покинутые позиции. Это уже была другая тишина – умытая дождём. Она уже не пугала и не кралась, высматривая в темноте добычу. Да, и сама темнота рассеялась и откуда-то с востока показалась белая полоса. Где-то там просыпалось солнце.
Дин вышел из подъезда дома, осторожно ступая, обошёл лужу и оглянулся. Сзади сидело мокрое существо и таращилось на него во все глаза. Во взгляде не было агрессии. В нём не было и любопытства. В нём был голод и уверенность, что всё будет так, как оно пожелает. Существо сидело на задних лапах, сложив передние на животе. Что-то просительное было в этой позе, мол, подайте на пропитание.
Дин решил просканировать мозг существа, как учили его в институте и, сосредоточившись, направил свои импульсы прямо в голову животного. Оно отреагировало не сразу. Сначала отвернуло мордочку в сторону, потом оскалилось и мелко задрожало, не желая подчиняться «чужаку». Судя по всему, оно не ожидало такого поворота и опустилось на землю на все четыре лапы, преданно виляя хвостом, больше напоминавшим собой короткое весло. Дин заставил существо посмотреть ему в глаза. Во взгляде того уже не было прежней уверенности, а была растерянность и страх.
Ещё раньше ему говорили, что некоторая часть животных Вселенной наделена нешуточным интеллектом, и что глаза могут многое рассказать о внутренних желаниях любого существа, обладающего мыслительными функциями. Всё, что ещё было не подвластно человеку – это жизнь рептилий. Те обладали редкими способностями: не демонстрировать окружающим собственное чувство страха. Было такое ощущение, что он им вообще не ведом. Даже его мать часто ему говорила, что столько загадок не таит в себе ни один представитель животного мира, как рептилии. Они ведут себя так, будто давно всё знают о нашей жизни: что было, что есть и даже то, что будет потом. Вечно скованные молчанием, они приходят в этот мир и уходят из него без единого звука, принимая всё, как есть и, не требуя ничего для себя, кроме того, чем обладают с самого первого дня своего рождения: свободой. 
Дин усилил свои импульсы, и существо завалилось на бок, задрав лапы. Он подошёл и, осветив фонариком волосатое тело, определил: самец. Оглядел лапы с тонкими когтистыми пальцами, и ему стало не по себе. Всё это напоминало руку ребёнка. Дин ещё раз внимательно обследовал существо и сделал несколько снимков портативным фотоаппаратом.
Его отвлёк нарастающий шум. Он двигался со стороны дороги. Что-то металлическое, как ему показалось, передвигалось в его сторону, издавая характерный звук выпускаемого пара. Дин пошёл к дороге, стараясь держаться зарослей. То, что он увидел, его поразило: что-то из области доисторического машиностроения гремело своими механизмами, разрезая тишину предместья на два куска с рваными краями. На гусеничном ходу, это изобретение двигалось, широко выставив по сторонам что-то наподобие щупалец. Они подрагивали в такт конвульсиям, и создавалось впечатление, что это непросто машина, а какой-то «монстр», прошедший длительный, мучительный путь эволюции и теперь демонстрировавший свою тягу к жизни. Его гусеницы отстояли друг от друга так далеко, что асфальт, по которому он двигался, оставался не тронутым, а вот обочина дороги, там, где теснились густые заросли, безжалостно перемалываемые железом, выглядела удручающе. Всё это двигалось, громыхая кусками железа, и казалось, что стоит налететь ветру, и он без труда сорвёт со всего этого проржавевшую обшивку, обнажив при этом беззащитные внутренности металлического существа.
Дин сфотографировал машину из своего укрытия. Та вдруг остановилась. Металлические щупальца хищно насторожились, как бы вслушиваясь и всматриваясь в окружающий мир. В рассветной дымке это выглядело надуманно и если бы не реалии, которые выступали со всех сторон, можно было бы предположить, что это метаморфозы Тарковского. Был такой кинорежиссёр в давнем прошлом на планете Земля, поражавший сознание современников своим предвидением будущего.
Дин замерил уровень радиации.
«Всё в норме…»
Лязгнули механизмы, и что-то заскрежетало внутри металлического «монстра», выпуская наружу из себя живое существо. Оно было одето, судя по всему, во что-то резиновое. На голове полупрозрачный шлём, на ногах армейские сапоги старого образца. Существо спрыгнуло на землю и стало водить по сторонам каким-то прибором. Дин на всякий случай включил защитное поле, которое приводило в действие тонкую оболочку его одежды в некий излучатель, создававший небольшие помехи для измерительных приборов и сенсоров на тот случай, если кто-то решит определить место нахождения, вопреки его желанию. Видно существо было чем-то озабоченно. Оно то и дело кружило вокруг металлического монстра, направляя свой прибор то в одну, то в другую сторону. Что-то не получалось, а поэтому существо взобралось на своё «авто» и то же самое проделало с его поверхности. Когда все манипуляции прекратились, оно решило опять спрятаться внутри «консервной банки», и тут Дин решил себя обнаружить. Он вышел из укрытия и, подняв с земли камешек, метнул его в обшивку «авто». Звук от стука не испугал существо. Оно медленно поводило по сторонам головой, ожидая продолжения. Дин чётко различил в предрассветных сумерках, как рука того потянулась к поясу.
«Ну, вот и разрекламированное «хлебосольство». Сейчас с перепуга начнутся боевые действия. Всадив всю обойму в тишину, это существо наверняка ухитрится попасть. Инстинкт самосохранения возьмёт верх и всё…»
Дин не стал ждать и подал голос:
- Если вы вздумаете стрелять, то так и скажите, чтоб я успел спрятаться.
Существо замерло. Оно слушало, не оборачиваясь.
- Я сотрудник по чрезвычайным ситуациям и прибыл к вам с инспекцией. У меня будет к вам несколько вопросов, если вы, конечно, не откажете мне в этом.
- Оставайтесь на месте и не вздумайте мне дурить мозги, - существо ответило приятным хрипловатым голосом.
«Ну, если речь зашла о мозгах, то эта встреча вселяет надежду» - подумал Дин.
Существо медленно повернулось передом. Рука всё ещё лежала на боку, там, где, по-видимому, находилось у него оружие.
«Видно остерегается…»
Их глаза встретились. Существо рассматривало Дина внимательно. Когда прошла первая минута, оно спрыгнуло на землю и сделало шаг. Дин тоже сделал шаг. Он разглядел под прозрачной оболочкой шлёма человеческие черты.
- Откуда вы? – хриплый голос нарушил молчание.
- Оттуда, - Дин кивком головы показал, откуда пришёл.
- А что там?
- Там?
- Да, что там?
- Там города, дороги…
- Я так и предполагал, - незнакомец закашлялся. – И что всё  это в таком же запустении, как здесь? – он повёл головой по сторонам.
- Да нет, получше, - ответил Дин.
- Я им говорил, а они мне не верили.
- Кто они?
- Все остальные…
- Сколько вас?
- Немного. Было больше, но смерть… - незнакомец вдруг напрягся и прислушался. – Не двигайтесь…
Дин ничего не успел сообразить, как его собеседник выхватил от пояса короткий обрез и пустил пулю в то, что метнулось откуда-то со стороны многоэтажки. Он почувствовал, как что-то ткнулось ему в ноги сзади. От неожиданности он подпрыгнул и правильно сделал. Тут же под ним оказалось волосатое существо, в которое вонзилась пуля, пущенная незнакомцем из своего оружия. Звук от выстрела был сухой: будто надломилась ветка. Животное, издав что-то рыкающее, распласталось на асфальте, где только что стоял Дин.
- Проклятие, они опять появились в городе.
- Кто это?
- «Рыхлители» могил. Питаются трупами, но иногда не прочь отведать и свежатеньки.
- Откуда они?
- Все до единого отсюда. Здесь их родина.
- Возможно ли такое?
- Отчего же? Здесь созданы идеальные условия для размножения этих тварей. Кстати, меня зовут Майклом. Я здешний представитель власти. Можно сказать: последний из числа тех, кто ещё охраняет порядок на вверенной мне территории.
- Дин - сотрудник по чрезвычайным ситуациям.
- Что, откуда ты прибыл, есть и такая должность? – Майкл перешёл на «ты».
- Теперь есть. А разве вы ничего не знаете об этом?
- О чём нам всем живущим здесь знать? Сколько себя помню: и я, и мои родители всегда жили в изоляции от внешнего мира. Ещё до моего рождения этот город превратили в резервацию, отделив его население от общества. Мы изгои и не по своей воле. Нас вычеркнули из жизни и бросили здесь, как подопытных кроликов. У нас нет ни газет, ни телевидения, ни радио. Всё это осталось в прошлой жизни, о которой мне, например, рассказали мои родители. Мы все здесь живём по законам прошлого века…
- Но так не должно быть?
- Не должно, а оно есть. Пока есть, но скоро наш след затеряется в этих землях навсегда, потому что мы вымрем, и всё встанет на свои места: не станет нас, не станет и изгоев. Так?
- Нет, не так.
- Да? А как? Всё так и будет, как я сказал, парень. Когда кто-то над кем-то берёт власть – это именно так и происходит в большинстве случаев. Это долгий разговор, а здесь не безопасно. Если не возражаешь, я тебя отвезу в свои апартаменты. Здесь на окраине города уже мало кто живёт. Болота нас теснят, да и эти «рыхлители» обнаглели… Все, кто ещё передвигает ноги отошли к центру города, а тут, - он кивнул на распластанное тело животного у ног Дина, - зона боевых действий.

Дин разместился в кабине рядом с Майклом. Тот привычно передёрнул рычаги, и «монстр» на гусеничном ходу ожил, наполнив пространство неприятным скрежетом.
- Надень наушники, а то от этого шума можно свихнуться, - Майкл протянул Дину, что-то отдалённо напоминавшее радиотелефоны.
Ехали недолго. Небо тем временем повеселело, но туман, ещё стелившийся у самой земли не давал возможности получше рассмотреть всё то, что мелькало по сторонам. Дин вертел головой то сюда, то туда, стараясь ухватить глазами то, что иногда выступало нечёткими очертаниями из тумана.
- Это наша центральная улица. Моя головная боль. Днём здесь спокойно, а по вечерам бывает непросто. Иногда приходится стрелять, - комментировал Майкл.
- В кого?
- В нелюдей…
- Не понял.
- Ничего, скоро всё поймёшь. Я тут один на всех: и на хороших, и на плохих, и порой у меня не бывает выбора. Многим это не по нраву. Дерут по чём зря свои глотки, мол, хватит жить по законам, а я так считаю, чтобы выжить, надо чего-то придерживаться. На том стоял, и буду стоять. Вот когда меня не станет – пусть делают что хотят, а пока я тут - будут уважать и закон, и меня, потому что больше некому здесь разводить по сторонам охваченных безумием.
- Весело вы здесь живёте.
- Весело – это не то слово. Если тебе всё рассказать, без эмоциональных всплесков, картина предстанет не только весёлой, но и занимательной и даже где-то поучительной. Вот тут в центре обитаем мы. Есть среди нас всякие, как я уже говорил. Каких больше и не скажу – не считал, а вот на севере, там, где начинаются возвышенности,  - Майкл ткнул рукой впереди себя, - осели, как мы их называем между собой - «сектанты». У их там, что-то вроде автономии. Живут обособленно и можно сказать – счастливо, не то что мы… На западе тоже имеется поселение. Эти пришлые. С ними у нас противостояние. Какие-то они уж чересчур уверенные в себе. Пока удаётся их ставить на место, а то, как будет потом, никому не известно. Одно могу сказать: их нравы не подходят для нас. Одно слово: чужие.
- А что на востоке?
- Туда нам нет дороги. Там что-то роде могильников с радиоактивными захоронениями. Пробовали, ещё раньше разузнать, да только не удалось: слишком много минных полей. Людей на этих самых полях полегло немеренно. Всё наше любопытство: лезем и получаем за это. Вот только с юга, у нас всё спокойно, но и то, с появлением «рыхлителей», стали жить, да оглядываться. Почувствовали, сволочи, что силы наши убывают, вот и расширяют свои границы за счёт нас.
- И как вы здесь выживаете?
- Вот так и выживаем. Земля, конечно, вся заражена, и жить здесь нормальному человеку нельзя, но мы- то уже привыкли, а поэтому уже и не замечаем всего этого…
- А чем питаетесь?
- Что вырастим, то и едим. Радиация такие фокусы проделывает с природой, что на маленьком кусочке земли рождается достаточно и овощей, и фруктов, а если повезёт, то и живность какую-нибудь подстрелить можно. Она иногда приходит с севера попастись, а мы её, так сказать, и «уговариваем» остаться, - Майкл усмехнулся и добавил: - Да и нас столько, что одной буханкой хлеба накормить можно. Опять же, кое-что осталось с прежних времён. Под землёй разведали огромные склады с продовольствием на случай войны, вот и тягаем понемногу. Кстати, а как там, откуда ты прибыл: войны нет? Наши старики одно время утверждали, что на земле произошла атомная война, и что уцелел только наш город. Давно это было – я ещё тогда под стол пешком ходил, а мне-то самому уже за шестьдесят лет.
- И что, всё это время у вас ни у кого не возникало желания выйти за черту ограждения?
- Не так всё просто. Отсутствие информации о том, что творится за пределами круга, в котором мы оказались не по своей вине, сделало нас всех заложниками собственных предрассудков. Прибавь сюда агитационную литературу, которой нашпигован каждый дом, где чёрным по белому написано, что грядёт апокалипсис. Кому охота подвергать себя риску, после того, как конец света прошёл стороной? Все жить хотят. Большинство из тех, кого общество заперло в этом замкнутом пространстве, предпочли ничего не менять в своей жизни. Были и такие, кто решил подбросить свою судьбу на вроде монеты к небу и где они после этого? Никто не вернулся обратно оттуда. Вывод напрашивается такой, что там хуже, чем здесь. Люди в это уверовали и стали просто жить, радуясь тому, что не надо никого бояться, не надо думать о завтрашнем дне… Когда кому-нибудь это надоедало, снова шли за пределы внутреннего круга и не возвращались. Неведомая сила превращала смельчаков в пепел. Люди стали верить в то, в чём не находили ответа на свои вопросы. Это тянулось очень долго, но потом, в какой-то день началось расслоение на хороших и плохих, - Майкл кивнул головой в смотровую щель и сказал: - А вот и оплот местной власти.
Они подъехали к ступенькам, ведущим к трёхэтажному зданию. Оно возвышалось среди имеющихся построек со следами величественной архитектуры, где ещё просматривались колоны, какие-то фигуры людей из прошлого. Время не пощадило его, но оно каким-то образом продолжало нести на себе отпечаток благонадёжности.
- Мэрия, - произнёс Майкл, давя на педаль тормоза.
Дин, когда вылез наружу, запрокинул голову. Он ясно себе представил, что когда-то там, где сейчас свисали края ржавого кровельного железа, должны были порхать голуби. Он видел этих птиц в фильмах о той жизни, которая ушла безвозвратно в прошлое. Теперь над всем этим витала тишина, а точнее пустота. Только сумрачное небо, с небольшими просветами, да рассеивающий туман, подхваченный воздушными массами, заполняли пространство между острым шпилем на крыше мэрии и всем тем, что возвышалось где-то поодаль, дополняя своим видом удручающую картину проступивших реалий.
- Странно: не слышно щебетанья птиц.
- У нас просто их нет.
- Как нет?
- Их нет, потому что нас – нет. Птицы живут только там, где есть жизнь. Здесь её нет. Птицы не такие глупые, чтобы вить гнёзда по соседству со смертью.
- И давно это у вас?
- Всегда, сколько себя помню.
- Странный город – немой.
- Так оно и есть: ни птиц, ни собак
- Собаки тоже ушли?
- Нет. Эти просто взбунтовались в один день, и пошли на людей. Радиация сделала своё дело. Пришлось применить оружие. Всех перебили: и больших, и малых, а заодно и скотину. Эпидемия бешенства пыталась взять вверх над нами. Сколько могли, столько защищались. Теперь у нас тихо, как на кладбище.
Они ещё постояли у входа в здание. Дин осмотрел площадь с проступившим мхом между каменными плитами. Что-то быстро перебежало от дома к дому по противоположной стороне и притаилось в зарослях кустарника. Он насторожился. Майкл посмотрел в ту сторону, где было движение, и успокоил его:
- Город просыпается. Это люди.
- Почему они прячутся?
- Страх, - ответил Майкл.
Они вошли внутрь здания. Запах пыли и плесени ударил в нос. Под ногами поскрипывало битое стекло, и путался всякий мусор. Следы запустения были повсюду.
- И это есть резиденция власти? – спросил Дин.
Майкл промолчал, поймав его оценивающий взгляд. Он прошёл в распахнутые двери, снимая на ходу с себя прозрачный шлём. Майкл по-хозяйски показал рукой на видавший виды диван, обтянутый истёртой кожей, и стал разоблачаться. Судя по его виду ему было не шестьдесят, а гораздо больше. Сухой, с развитыми мышцами, коротко стриженный – он действительно чем-то напоминал блюстителя порядка из прошлого. Дин рассматривал Майкла с любопытством, пытаясь определить на глаз воздействие на его организм радиации. Тот, как бы угадав его намерения, произнёс:
- Бог миловал, а если быть более точным: счастливчик я на счёт этого. Вот если бы захотел обзавестись потомством, то наверняка что-то из области страшилок народилось бы от меня. Мы поэтому-то и вымираем, что нет продолжение рода. Всё что появляется здесь, живёт недолго. Можно сказать и так, что не живёт, а мучается.
Дин обошёл кабинет, задержавшись у стены с фотографиями, где был изображён человек чем-то похожий на Майкла.
- Это мой отец. Он был полицейским. Теперь все меня здесь величают инспектором. Вот и пришлось во всё вникать, так сказать, получил наследство...
Дин осмотрел выцветшие инструкции, развешанные рядом с фотографиями, и повернулся лицом к Майклу.
- У меня задание, - он сделал паузу и продолжил: - изучить причины мутации и всё что с ней связанно. Дело в том по имеющимся отчётам, которые мне удалось изучить: о присутствии в этих землях людей нет ни слова.
- А я что говорил: вычеркнули и забыли.
- Да, дело получает несколько неожиданный поворот, но цели и задачи не становятся от этого другими, потому что в любом случае появился шанс всех вас спасти. Я так думаю, что найдутся силы, которые захотят этому помешать. Увы, там, откуда я прибыл, тоже существуют разные люди: и хорошие, и плохие. Судя по тому, что здесь я увидел – это дело рук тех, кто долгое время всё это скрывал от общественности.
- Что ж это за такая общественность, которую смогли задурить?
Дин ничего на это не ответил. Ему нечего было сказать, потому что не всё то, что он знал, имел право сейчас выкладывать перед этим человеком. Дин считал, что те, кто длительное время держали контроль над этой «зоной» имели полную информацию о происходящем здесь и, скорее всего среди местного населения у них были свои осведомители, и их-то и надо было опасаться. Их хозяева пойдут на всё, чтобы и дальше информация обо всём этом не покидала пределов «белого пятна».
- Мир несовершенен, - после паузы Дин вновь заговорил. – Всё это порождает противоречия на любом уровне развития общества. В какой-то момент вверх одерживает разум, но всегда остаётся опасность возврата к прошлому. Вот поэтому я здесь, чтобы силы зла не смогли воспользоваться любым предлогом для смены власти в обществе. Всё осложняется ещё и тем, что нынешнее общество подвержено воздействию на его психику всем тем, что порождает в людях страх и неуверенность в свои силы. Это в интересах тех, кто превратил и вас, и всё то, где вы сейчас находитесь, в испытательный полигон. Последствия от всего этого могут быть настолько непредсказуемы, что даже я затрудняюсь сказать, во что это может всё вылиться и как подействует на расстановку сил в обществе. Если эта ситуация или подобная ей выйдет из-под контроля – это будет печальная страница в истории цивилизации человечества.
Майкл слушал, продолжая с себя стягивать прорезиненную амуницию. Сквозняк, просочившийся в маленькое отверстие в оконном стекле, шарил по столу, шевеля невидимыми пальцами листки пожелтевшей бумаги. Дин посмотрел на отверстие и спросил:
- Это от пули? Кто-то бросил вызов власти?
Инспектор кивнул головой, складывая одежду на потрёпанный временем стул, и пояснил:
- Это не вызов. Это предупреждение.
- От кого?
- Здесь на любого можно подумать. Природа человеческого самосознания безгранична, а поэтому у каждого всегда найдётся, что сказать против тех, кто осуществляет порядок в обществе.
- Вы правы и всё-таки странно, что, так долго проведя в изоляции, вы умеете излагать мысли легко и доступно и что интересно: для этого нам с вами не нужен переводчик.
- Ну, это объясняется просто. Я с детства зачитывался мировой литературой. Это всё, что нам оставила цивилизация взамен на то, чтобы мы навсегда исчезли с лица земли. Оказывается, ничто так не развивает мышление у человека, как хорошая книга. И совсем не важно, когда она была написана.  И через тысячу лет можно отыскать смысл в том, что было когда-то до тебя в этой жизни. Именно чтение помогло мне не превратиться во что-то среднестатистическое. Да, многое из того, что происходит в том мире, откуда ты пришёл мне неизвестно и, тем не менее, я могу, опираясь на свой ум делать выводы по некоторым проблемам, из-за которых, собственно ты и оказался здесь. Если позволишь, я поделюсь с тобой кое-какими соображениями. Ты первый кого мне довелось увидеть из числа тех, кто даже и не догадывается о том, что из себя на самом деле представляет наш город. Кому-то это надо, чтобы тайна обо всех нас, заживо погребённых в этой радиоактивной зоне, осталась навсегда не раскрытой. Так?
- Допустим, - Дин поймал себя на мысли, что буквально пять минут назад думал о том же.
- Вот и получается, что ты тоже в какой-то степени стал заложником, и тебя постараются отсюда не выпустить. Стоит тебе направиться в свой мир, и тебя уничтожат.
- Но до этого постараются сначала договориться…
- Конечно, подкуп нельзя сбрасывать со счетов. Если честно, я думал, что человечество давно ушло от этого.
- Увы, взяточничество процветает и ширится, принимая всё более чудовищные формы.
- Вот видишь, как всё просто. Если всё это сохранилось, значит, живы и те, кому это на руку, а раз так, то есть в обществе и сильные мира сего. Они-то и проводят над себе подобными все эти страшные опыты. Кстати, я тут в библиотеке кое-что нашёл  и почитал по этой проблеме, - инспектор кивнул головой на книгу, лежащую на столе.
Дин подошёл и взял в руки потрёпанный переплёт. Он прочитал название и удивлённо воскликнул:
- Да это же фантастика!
- А всё это? – Майкл обвёл взглядом кабинет. – Разве не фантастика, где реалии перепутались с прошлым? Всё что раньше было фантастикой, рано или поздно становится действительностью. Материализация сознания – это то, куда мы все попадаем со временем, а поэтому нет ничего удивительного, что человеческие фантазии из прошлого получают прописку в его будущем. И куда только смотрит Бог?
- Бог? – Дин удивлённо посмотрел на инспектора. - Вы верите в то, что человечество придумало себе для успокоения, не в силах объяснить многое, происходящее в его жизни?
- Лично я верю. Об остальных не буду ничего говорить, а я – верю. Пусть даже этого ничего и нет в помине. Я верю, потому что – это единственное, что осталось и у меня, да и у тех бедолаг, кто не живёт, а мучается на этом белом свете. Каждый прожитый день – это такое испытание для нас, попавших сюда, ты даже не можешь себе представить… Вера нас и меня, в том числе спасает оттого, что, так или иначе превращает людей в зверей и тогда наступает затмение, и мы идём друг на друга, и цель у всех только одна: выжить. Мой мозг не машина и он может в любой момент поднять белый флаг и тогда произойдёт самое страшное, что только можно себе представить. Я несколько раз подходил к этой черте и вполне осознано готов был пустить себе пулю в лоб, только бы не видеть всего этого. Скажу искренне без всякого пафоса, что только вера протянула мне руку, и я смог остаться человеком и не просто человеком, а человеком мыслящим, желающим изменить этот мир к лучшему. Вот поэтому меня и зовут все инспектором, и доверяют мне. Пусть и через одного и даже бросают «вызовы», стреляя по окнам в сумерках. Глупые, им не понять главного, что меня удерживает среди них – это вера.
- Вы сильный человек, Майкл.
- Ты считаешь? Что ж может быть. Кстати, в последнее время я часто стал плакать. Эдакая сентиментальность накатывает.
- Сильный человек должен уметь плакать.
- Странно, а я где-то читал, что слёзы – это слабость.
- Слёзы – это откровение самого себя перед собой. Человек не умеющий плакать – это придуманный киношный герой из прошлого, - Дин взглянул на часы и сказал: - Извините, мне пора выходить на связь.
Инспектор с интересом наблюдал за тем, как Дин ловко управлялся с миниатюрными кнопочками, пересылая кому-то фотоснимки и какие-то записи, зафиксированные записывающим устройством. Когда Дин закончил, он его спросил:
- Неужели там, за болотами жизнь всё-таки продолжается? Я не могу в это поверить.
- Придётся поверить. Да и я живой пример тому, что так оно и есть.
- Мне легче поверить в то, что ты оттуда, - Майкл ткнул пальцем в небо.
- Вы в полушаге от правды. Я действительно прилетел на эту планету оттуда. Всё, что сейчас простирается над нами, уже изучено людьми до некоторых пределов и там, в данную минуту кипит работа, и здесь я тоже делаю свою работу, чтобы как можно быстрее приблизить весь клубок противоречий на планете Земля к развязке. За последние сто лет человечество шагнуло далеко в своё будущее и это ещё не предел. Мы только находимся в самом начале пути, - Дин улыбнулся. - Вот поэтому Господь Бог и не слышит всех тех, кто попал в беду на Земле, подобно вам. Потеснили мы его там во Вселенной, и теперь молитвы идут к нему дольше.
Инспектор ничего не сказал. Он переваривал услышанное и думал о чём-то своём.
- Полная изоляция лишила вас многого из того, что сейчас находится за пределами «зоны». Вместе с тем, вы стали свидетелями тому, как может измениться жизнь людей, если однажды они решат повернуть колесо истории вспять. Вы на себе прочувствовали последствия радиации, породившей новые живые формы, которые способны противостоять людям.
- Всё так, да и мы не что иное, как результат чьей-то игры, в которой кто-то ставит на нас, а кто-то против. И можно было бы с этим и смириться, но как подумаешь, что нас уже заочно приговорили, вычеркнув из жизни, становится страшно. Нам нет места в том мире, откуда ты прибыл.
- Это вы так считаете, и те, кто устроил вам эту западню. Они хитры и расчётливы, но это только до тех пор, пока общество лишено информации о том, что здесь происходит на самом деле. Таких мест, как ваш город, достаточно на планете.
- Сколько?
- Около ста. Все разбросаны в разных уголках Земли.
- Выходит нас много, а когда много, возникает скрытая угроза…
- А угроза – это всегда противостояние, в котором заинтересованы те, кто в век космических преобразований остался не у дел. Замечу, что все подобные «зоны» находились и продолжают находиться под контролем военного ведомства.
- Это серьёзно, если верить тому, что мне довелось читать про милитаризацию и про всё то, что приводило человечество к противостоянию. Неужели всё идёт опять к тому же? А война… атомная была на Земле?
- Удалось предотвратить.
- Когда?
- Давно.
- Значит, войны не было? – инспектор опустился на стул за столом. – А ведь мы были уверенны, что война была, и только мы смогли уцелеть. Получается, что всё произошло с точностью, да наоборот. Вот и расплата за наше доверие  и понимание текущего момента. И что теперь делать?
- Искать выход.
- А он есть?
- Не знаю. Несколько месяцев тому назад здесь пропали без вести молодые журналисты. Собственно именно этот факт подтолкнул Вселенский Совет организовать инспекцию в вашу «зону». Пока общественное мнение бурлит, можно успеть сделать многое. Вот когда оно наиграется во всё это и успокоится – будет труднее сдвинуть с мёртвой точки эту проблему. Ничего здесь не было слышно про троих молодых ребят и двух девушек?
- Слышно ничего не было, а вот это я нашёл некоторое время, тому назад, патрулируя то место, где сегодня наткнулся на тебя, - инспектор поднялся из-за стола и прошёл к шкафу, достав оттуда часть от фотообъектива. – У нас раньше ничего подобного не валялось на дорогах.
Дин тут же определил, что это улика, подтверждающая проникновение телевизионщиков на территорию «зоны».
- Больше ничего не находили?
- Ещё было много следов, но сейчас дожди и вряд ли их можно будет отыскать.
- А на что были похожи следы?
- На человеческие, но какие-то они уж ухоженные. Подошвы ботинок подбиты подковками. Все гвоздики как на подбор с широкими шляпками и ровненькие. У меня ощущение, что этих с той стороны, здесь ждали и ждали долго. В зарослях было место, где они лежали.
- Вот ещё одна загадка, с которой придётся повозиться.
С улицы донёсся шум, чем-то напоминавший малочисленную толпу людей. Майкл выглянул в окно и произнёс:
- Кажется, твоё появление вызвало интерес. Не желаешь взглянуть на местных красавиц?
Дин подошёл и выглянул из-за спины инспектора на улицу. На площади перед мэрией стояли люди. Странные, не похожие на самих себя: они казались какими-то призраками. Одетые в нелепые наряды, горожане представляли собой жалкое зрелище. Укутанные в какие-то балахоны грязного цвета, не по росту обутые во что-то слегка напоминающее обувь, люди переговаривались, между собой, бросая взгляды на окна мэрии. Почти у всех в области голов высились какие-то приспособления с отверстиями для глаз, через которые они и вели наблюдение за всем происходящим вокруг.
- Почему они так одеваются? – спросил Дин.
Инспектор отошёл от окна. Его голос бесстрастно стал рассказывать:
- Они, да собственно и я, уже готовы к самому страшному, но, так устроен человек, что это самое страшное стараемся обойти стороной. С радиацией мы ничего не можем поделать, а вот с кое-какими живностями, расплодившимися на этих землях, мы ещё ведём спор на тему: кто – кого. Мухи-мутанты... Мерзкие существа. Они размером с копеечную монету, но несут в себе для всех нас достаточно неудобств. Эти твари приспособились откладывать на всём, что дышит свои личинки. Летает эдакая мушка вокруг тебя и в один момент, стоит тебе зазеваться, прыг на твоё тело и готово: вот ты уже и донор, так сказать – кормящая мать. Они, за счёт выделяемого пота получают определённое вещество для своего развития, вырабатываемое в нашем организме в данных условиях. Поэтому кто как может и укутывается во всякие лохмотья.
- Кое-какая информация мне об этом попадалась в отчётах. Не пробовали вывести этих паразитов?
- Что толку, когда они плодятся со скоростью света? Они же не только ищут доноров среди людей. Им и «рыхлителей» достаточно, чтобы множиться и развиваться. А потом, мы уже давно живём в ожидании апокалипсиса и если уже мухи, пусть и мутанты, видят нас сырьевым придатком для процветания своей мушиной цивилизации, то о чём можно здесь говорить? Нас уже нет.
- Ну, я имел в виду какое-нибудь лекарство.
- Здесь одно лекарство: самогон, состоящий из всяких смесей, да и тот им не опасен. Вот чего они сторонятся, так это уксусной эссенции. Время от времени мы опрыскиваем ею заросли, но боюсь, что в скором времени эти твари и к этому запаху приспособятся. Да, ты подыщи себе что-нибудь на голову, а, то и не заметишь, как перейдёшь в разряд доноров. Всё бы ничего, только после этого люди мрут. Какая-то зараза начинает, есть организм изнутри. 
За окном стал усиливаться шум. Инспектор повернулся лицом к нему.
- Не терпится им на тебя посмотреть. Девки ногами сучат. Природа требует своего, хоть и радиация посетила их тела, а инстинкты нет-нет, да и взбрыкивают. Будь аккуратнее с ними, а то не заметишь, как окажешься в постели да не с одной, а сразу с дюжиной. Им уже ничего не страшно: о нравственности, морали и речи нет. Им подавай оргии, а где их взять, если мужиков осталось раз, два и обчёлся…?
- Я приехал сюда работать, - напомнил о цели своей командировки Дин.
- Это ты знаешь, а им все твои заботы до лампочки. Да, рано или поздно все и всё о тебе узнают. Мы тут живём по принципу: что услышал - передай другому. На одном конце города звякнет, на другом – откликнется. Проверенная связь и что характерно: никогда не подводила. Имей это в виду.
- Мне бы хотелось, чтобы пока все меня воспринимали, ну допустим выходцем с северного поселения.
Инспектор посмотрел внимательно Дину в глаза и сказал:
- Это можно, но долго эта легенда не просуществует. Уже видели, что я тебя привёз со стороны южной дороги, да и наверняка кто-то будет следить за каждым твоим шагом и прислушиваться к твоим разговорам.
- Зачем?
- Ради любопытства, а может быть ещё ради чего…
Что-то задвигалось в коридоре. Дин тут же оглянулся. Ему показалось, будто кто-то всё время там находился и подслушивал их. Инспектор добродушно ухмыльнулся:
- Это свои. Старик у меня тут следит за порядком. Совсем дряхлый и к тому же ничего не слышит. Зову его просто: Тай.
Порог кабинета переступил сухонький, скрюченный человек. На голове его жиденькие волосы были забраны в одну косицу. Морщинистое лицо с узкими прорезями для глаз, говорило о том, что он родом откуда-то из южных земель. Старик молча поклонился и стал возить мокрой тряпкой по полу. Дин сразу же обратил внимание, что делал он это с неохотой, и как бы в полсилы иногда из-под лобья бросая быстрый взгляд по сторонам.
- Тай, - сказал громко инспектор, - это Дин. Он гость. Пришёл с севера вести переговоры.
Старик закивал головой. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
- Прилежный, но молчаливый. Вот так иногда хочу поговорить с ним, а он молчит и всё тут. Прямо беда какая-то. Пробовал узнать, откуда он появился в наших краях – молчит. Раз молчит, значит так надо, а может он ничего и не помнит о себе, что тоже случается с теми, кто живёт в радиационных зонах.

- Генерал, наш «резидент» сообщает: прибыл «объект» из внешнего мира.
- Как себя ведёт?
- Присматривается…
- Присматривается, принюхивается, - лысоватый человек, к кому обращался обрюзгший здоровяк, засмеялся. – Птичка залетела в клетку. Ну, не будем ей мешать. Пускай привыкает к местным обычаям, а мы понаблюдаем. Как только созреет, сам к нам упадёт в руки, а мы-то не упустим. Вселенский Совет возлагает на него большие надежды, и мы не будем их в этом разубеждать. Передайте «резиденту»: следить за каждым его шагом. Если ситуация будет выходить из-под контроля, немедленно ликвидировать этого спеца по изучению причин чрезвычайных ситуаций. Да, и пускай точно разузнает, что понадобилось всем им, кто его туда направил, на закрытой территории. Насколько они обладают информацией по всему тому, что там находится. Одним словом, всё должно быть у меня вот здесь на столе. Я люблю играть с достойным противников, но не вслепую. Мне нужны козыри и такие, чтобы сразу поражать того, кто замахнулся на нас.
- Генерал…
- Ну, что ещё?
- «Резидент» сообщает, что «объект» работает в одиночку.
- Я так и предполагал. Пусть он войдёт к нему в доверие. Слушает, смотрит и запоминает. Наши оппоненты кого, не попадя, не пошлют с инспекцией. Судя по всему, партия будет интересной.
- Он молод.
- Это скоро пройдёт и забудется. В той конторе, откуда он, растят неплохие кадры.
- Может кое-что подкорректировать?
- Тактику менять не будем. Передайте «резиденту», чтоб вокруг этого спеца было побольше всякой возни с неизвестностью. Пусть наш гость поломает свою умную головку, а заодно полюбуется будущим планеты Земля, которое мы уготовили всем им. Они возомнили себя незаменимыми в этой Вселенной, а мы их в этом разубедим и сделаем так, что они и не заметят, как окажутся в нашем услужении. Человек я азартный и люблю иногда метнуть кости, а тем более, когда на кон поставлена жизнь человечества. Что у нас на сегодня кроме этого по плану?
- Заседание коалиции.
- Все представители регионов прибыли?
- Так точно.
- Без излишней суеты сообщите прессе, что это рабочее заседание, мол, по проблеме экологии. С десяток самых дотошных до сенсаций журналистов впустите в зал, пускай поскучают. Когда их рвение успокоится, и липовые отчёты лягут на стол Вселенского Совета, мы проведём уже закрытое совещание для избранных и при закрытых дверях, и тогда поговорим о наших насущных делах. Надо всё провернуть так, как будто у нас ни от кого нет секретов. Думаю, объяснять не надо, что я имею в виду?
- Так точно.
- Да, предупредите наших гостей, чтобы лишний раз не мелькали перед фотообъективами и никаких интервью. Это им не конкурс красоты: Мисс Вселенная. Пусть потерпят. Осталось уже немного. Потом отыграются за своё унижение. Кстати, что с теми телевизионщиками, которых мы пропустили в «зону»?
- Их больше нет.
- Ну, я же просил: без ваших этих фокусов.
- Извините - гены, - здоровяк похотливо улыбнулся. – Аппетитные мальчики и аппетитные девочки пришлись нашим друзьям в «зоне» по вкусу в прямом и переносном смысле.
- О чём это вы? – генерал замер.
- Сначала ребятки позабавились с ними, а потом съели.
- Вы хоть не забыли у них взять сперму для улучшения породы?
- Обижаете: не только взяли, но и уже оплодотворили наших «красавиц». Кстати, двоих, из числа женщин оставили в живых. Им уготована другая участь. После обследований, они будут вынашивать в себе будущих солдат новой Вселенной.
- А это не опасно?
- Меры предосторожности нами предприняты.
- Пэйк, никогда не полагайтесь на то, что сделано руками человека, - лысоватый пристально посмотрел на здоровяка.
- Эти меры предосторожности не исходят от человека. Они от мутантов. Эти особи нам подсказали, ну а мы додумали.
- И всё-таки я бы не делал ставку на всё это. Живой организм подвержен изменениям, а поэтому на будущее запомните, что только машины способны быть нашими союзниками. И ещё: лучшая предосторожность от всего для человека – смерть. Так спокойнее. Да, временно, пока на нашей территории находится чужак, вербовку доноров извне прекратить.  Разберёмся сначала с гостем, а уж потом продолжим…
Здоровяк кивнул головой, как бы встряхивая мозги. Лысый бросил на него взгляд и спросил:
- Это всё или ещё что-то есть ко мне?
Пэйк потоптался и сказал:
- Появились кое-какие проблемы, но к концу недели постараемся со всем этим разобраться.
- Что-нибудь серьёзное?
- Несколько женщин из числа, так называемых навербованных доноров, отказались выполнять условия контракта.
- Почему? Их не устраивает зарплата?
- Нет, здесь самый элементарный человеческий страх. Когда они увидели тех, от кого им следует забеременеть, они отказались к ним приближаться.
- Что, так страшно?
- Не то слово, - Пэйк засмеялся. – Эти мутанты способны уже сейчас сделать из любой особи женского пола решето. Это так забавно.
- Ваши разговоры меня возбуждают. Я хочу на это посмотреть, - генерал нервно дёрнул головой.
- Слушаюсь. Как всё будет отснято, я вам доложу.
- Кстати, а как ведут себя мутанты женского пола? Может, стоит их подложить под мужские особи, чтоб не возиться с донорами?
- Это в прямом смысле слова исчадия ада. Их желания трудно обуздать даже мужчинами-мутантами. Энергетика женских особей в несколько раз превосходит энергетику мужских экземпляров, не говоря уже о простых смертных. Они и выносливее и беспощаднее. Это делает их идеальными убийцами, что собственно мы и добивались, выведя этот вид в секретных лабораториях под землёй. Проблема только в том, что их у нас мало, очень мало…
- Подключите наши светлые головы…
- Уже подключили.
- И?
- Пока безрезультатно. Эти стервы настолько кровожадны, что убивают собственных детей в первые минуты их появления на свет.
Генерал встал из-за стола. Он был маленького роста. Широкие плечи и лысая голова, вдавленная в тело – делали его эдаким коротышкой. Пэйк смотрел на него сверху вниз так, как смотрит каменный утёс на булыжник у своего подножия. Генерал подошёл к нему и, задрав голову, сказал:
- Средств не жалеть и с показом их оргий не тяните. Сгораю от нетерпения…
- Слушаюсь мой генерал.

Дин вышел из здания мэрии в сопровождении Майкла. Люди на площади оживились. Их глаза с любопытством осматривали незнакомца. Инспектор сделал шаг вперёд и поднял перед собой руку. Этот жест означал то, что сейчас он будет говорить.
- Это посланец от «сектантов». Постарайтесь не омрачать его пребывание на нашей территории.
- У него довольно свежий вид, - раздалось из толпы, - даже для жителя с севера.
- Мир многообразен, люди… Эволюция не предсказуема, - начал, было, Майкл.
- Не заводи свою шарманку, инспектор.
- Мы это уже слышали не раз.
- Пусть лучше посланец скажет нам: много ли среди них, таких как он?
- Да, да пусть скажет…
Дин стоял под прицелами людских глаз, ничего не понимая. Он поравнялся с инспектором и спросил:
- Чего они хотят?
- Они интересуются своим будущим. Многим из их числа осталось жить немного, но есть и такие, которые ещё мечтают о продлении своего рода, - ответил Майкл ему шёпотом и обратился в полный голос к собравшимся на площади: - Люди, вы забываете о Боге…
- Ты не прав старина Майкл, мы его помним и чтим, только он нас почему-то не слышит.
- Наши дети рождаются мёртвыми, и почти не стало мужчин.
- Нас скоро не будет на этой земле.
- Ты обещал, что рано или поздно всё изменится, - понеслось со всех сторон.
Говорили всё больше женщины. Дин угадывал их только по голосам.
- Я вас не обманывал, - оживился инспектор. – Вот и посланец прибыл к нам. Пусть всё посмотрит здесь у нас, потом мы сядем и обо всём переговорим. Правда? – Майкл повернул своё красное лицо к Дину.
Тот кивнул, всё ещё плохо соображая, куда клонит инспектор. Люди ещё некоторое время постояли и стали расходиться, унося с собой новость. Майкл вытер выступивший на лбу пот и сказал:
- По-моему поверили… Давай облачаться. Солнце уже высоко и скоро пожалуют наши «друзья». Пот тел их привлекает, лучше всяких уговоров и приглашений.
Они вернулись в здание.
- Если я правильно понял речь только что шла об…
- Ты правильно всё понял, - перебил его Майкл.  – Ты видел на окраине пустующие дома. Раньше там была жизнь, а теперь её там нет, и никогда не будет, если мы не позаботимся о ней сами. Нас становится с каждым днём всё меньше и меньше. Вместе с тем, там, на севере всё не так уж и плохо и люди об этом знают, а раз знают, то кое-какая надежа у них на воссоединение с «сектантами» теплится. Если бы не радиация, всё не так было бы плачевно. Мы даже смогли бы приструнить «рыхлителей», которые обнаглели до того, что ночами наведываются в наши дома и поедают целые семьи. По численности эти монстры уже давно нас превосходят. Спасает только то, что большой активности они не проявляют, довольствуясь умершими и теми, кто отказался переселяться с окраин города в центр. Когда они подчистят до конца всех тех, кто ещё там задержался, они, конечно же, пойдут дальше. Плодятся они нам на зависть быстро и часто, а поэтому в поисках пищи им придётся расширять границы своих территорий. Сумеем ли мы им противостоять – я не знаю. Если они уже завтра объявятся на центральных улицах города, начнётся открытая борьба на выживание и тогда наступит момент истины…
- Что это за момент?
- Люди начнут их истреблять. Пока этим занимаюсь лишь я, да несколько местных охотников- добровольцев. В месяц мы отстреливаем до десяти особей, но замечу, что, сколько бы мы их не стреляли, мы ни разу не подстрелили самку. На нас нападают только самцы и здесь есть над, чем задуматься: получается, что ими кто-то руководит и проделывает это умело, посылая в набеги, так сказать – «рабочий материал», приберегая самок для продолжения рода. Так это или нет, скоро нам предстоит узнать, когда мы перейдём к открытым боевым действиям. У меня такое ощущение, что посылают тех, кого у них больше и которых не так жалко. Самок берегут и охраняют, а значит у них что-то вроде организации, где каждый знает своё место, чего нельзя сказать о нас, живущих в городе. Каждый сам по себе.
- А почему вы не истребили их раньше, пока их было немного?
- Потому что у нас вера– «не убий».
- Но если они угрожают вашей жизни?
- Это сейчас они осмелели, а раньше ничего такого не наблюдалось.
- И, тем не менее, вы же переступили через веру и ведёте некоторый отстрел, так сказать  - грешите. Почему бы вам одним разом всё и не решить? Раз согрешили бы и всё…
- Я это понимаю, а эти, которых ты только что видел, задавленные страхом, этого не понимают. Даже охотники-добровольцы, кто участвуют со мной в каждодневных облавах и то не всегда с охотой стреляют в этих тварей и только тогда, когда те явно переходят границы наших территорий.
«Переходя границы, мы нарушаем равновесие», - вспомнил Дин слова матери и продолжил: - За всё надо платить…
- Надо конечно, но пока платим мы. Ладно, давай я тебе покажу наши владения, а уж потом решим: что и как…

Снова они тряслись внутри металлического «монстра». Инспектор, как профессиональный гид проехал по всему центру города, то и дело, притормаживая в определённых местах, беседовал с людьми и всё рассказывал и рассказывал Дину о том, что и как было здесь раньше. Тот слушал и ловил себя на мысли, что Майкл в речи использует такие слова, которые ещё бытуют там, за пределами «зоны». Ему даже стало казаться, что никакой изоляции ни города, ни его жителей и не было совсем, и что всё это спектакль, разыгранный для него с целью отвлечь отчего-то более важного. Дин решил прощупать инспектора и задал ему вопрос:
- А что, если горожане вдруг поймут, что я не тот, за кого себя выдаю?
- Они это поймут, если я или ты об этом им скажем, но мы этого делать не будем. Пока… не будем. Всему своё время.
- Я ещё хочу у вас спросить? Откуда в вашей речи столько современных оборотов?
- Оборотов? – Майкл удивлённо посмотрел на Дина. – А мне почём знать? Сколько себя помню, мы здесь у себя всегда изъяснялись свободно без всяких купюр. Да, собственно нам здесь в изоляции и знать-то, не дано: что устарело, а что в моде…
- Вот это мне и интересно…
- А понимаю: ты думал, мы здесь в набедренных повязках бегаем и с копьями? Ну, я утрирую, конечно, но где-то, наверное, так. Я угадал? Так вот послушай старика: мы тоже люди, как и те, что нас сюда посадили, и мы также развивались всё это время. Конечно, с вами не сравняться, но в кое в чём мы вас обошли. Например, в понимании ценности жизни и неизбежности смерти. Это факт и тут против не попрёшь. Что слова и речь мои мало, чем различаются от твоей – объясняет одно: мыслить я не разучился, а значит, какие-то изменения и открытия в моём мозге тоже имеют место быть. Я понимаю, что ты подозреваешь меня в чём-то и может быть считаешь меня одним из тех соглядатаев, кого здесь держат те, кто всё это организовал. Угадал? Так вот, я тебе сейчас покажу то, о чём ты вообще не имеешь представления. Никто бы из их числа не стал бы этого делать, а я стану. Может быть, хоть тогда ты поймёшь: почему никто отсюда не смог вырваться на волю, в твой мир за всё это время.
Дин не увидел, а только почувствовал, как Майкл направил своего «монстра» через заросли, не разбирая дороги, куда-то резко в сторону. Не прошло и десяти минут, как они выехали на окраину города.
- Смотри: видишь вон там вдалеке вышки? – он показал рукой на линию горизонта, где, как спицы торчали из земли металлические конструкции. – Это то, что охраняет нас от вас. Они по всему периметру наших земель. Стоит вступить в радиус их действия, и тебя уже нет. Ты превращаешься в пепел. Всему живому туда хода нет. Какие-то невидимые лучи поджаривают тебя как кусок мяса, после чего уже никто не определит ни твой пол, ни возраст… Как тебе?
- Но я же сюда въехал, - попробовал хоть что-то возразить Дин.
- Ты въехал сюда, потому что тебя впустили. Захотят ли тебя отсюда выпустить? Нет отсюда выхода, только вход и не для всех. Вот тебя, зачем сюда впустили? Проводить инспекцию? Ну, а дальше что? Пока ты здесь будешь со всем этим разбираться, кто-то, где-то там у вас приведёт в движение определённые механизмы и произойдёт незапланированный сбой системы и может так статься, что опять начнётся драка за портфели в правительстве. Когда это происходит, люди забывают о многом, а уж о том, что ты здесь - они забудут в первые же минуты. Им просто будет не до тебя, когда речь пойдёт о собственной шкуре.
- Вы так об этом говорите, как будто уже через всё это прошли, - Дин с подозрением посмотрел на инспектора.
- Чего не было, того не было, а вот читать про всё подобное приходилось. Там, где было недосказано, сам додумал, и получилось то, что сейчас ты от меня слышишь. Судя по тому, что от истины я не намного отступил, вот и получается, что ты парень в западне. А вот и доказательство тому, что отсюда никого не выпускают. Смотри вон туда, где дорога идёт на подъём. Узнаёшь?
Дин перевёл взгляд туда, куда указывал Майкл. На обочине дороги, по которой он сюда приехал, стояли останки, чем-то напоминающие остов сгоревшего автомобиля. Инспектор стал говорить дальше:
- Это тот бедолага, который тебя сюда привёз. Узнал?
- Не может быть, - Дин прильнул к смотровой щели.
- Всё, что движется отсюда – туда, подлежит уничтожению.
- Откуда такая информация?
- От наблюдательности и начитанности, - инспектор горделиво выпрямился. – Не зря меня отец в своё время сёк ремнём и приговаривал: «Учись сынок, пригодится».
- Этого не может быть…
- Что? Что сёк?
- Нет, что это то авто…
- Это оно. Я за день по нескольку раз объезжаю территорию. Вчера с утра здесь ничего не было, а к вечеру потянуло палённым, и сегодня вот оно и нарисовалось. Вопрос: откуда оно здесь появилось – это авто? По всему получается, что именно ты на нём сюда и добрался, да больше и некому. Наши машины давно уже сгнили, а других у нас нет, - Майкл как-то оживился и произнёс: - А вот и наши «добрые соседи». Сейчас устроим показательные выступления. 
Дин увидел, как со стороны болот в их сторону движутся три чёрных комка с размером со среднюю собаку. Это были «рыхлители».
- Вот сейчас будет и наглядность к тому, о чём я тебе только что рассказал.
Дин не успел ничего сообразить, как Майкл нажал на кнопку на панели управления и тонкий звук стал набирать силу и высоту, неприятно кроша пространство на мелкие осколки. «Рыхлители» замерли на месте. Они будто оцепенели. До них было метров двести. Майкл развернул своего «монстра» и дёрнул за рычаги. Гусеницы хищно лязгнули и понесли эту гору железа на перерез волосатым тварям. Те, завидев опасность, метнулись в сторону. Их мозг пытался найти оптимальный выход из ситуации. Судя по тому, как они убегали, звук, исходивший из металлического «монстра», им был неприятен. В какой-то момент «рыхлители» замешкались, видно решая, куда бежать дальше. Стало ясно, что путь к болоту им отрезан. Оставался лишь один выход: отходить в сторону торчащих из земли зловещих конструкций. Они медлили и создавалось впечатление, что эти «рыхлители» не такие и безмозглые существа, раз ещё решают: из каких двух зол выбрать меньшее. Они точно знали, что у вышек не их территория и что там есть тот, кто сумеет за себя постоять, потому что он и хитрее, и сильнее их и так просто не дотянуться им будет до его горла, чтобы победить. Конечно, они предпочли бы сейчас нырнуть в тину болот и там зарыться где-нибудь под корягой, но дорогу туда перекрыло это чудовище, посылавшее им в голову звук, от которого всё цепенело внутри. Это замедляло их реакцию, и мозг переставал подчиняться. Самый крупный из них, видно старший, не стал ждать развязки и пошёл навстречу гремящей груде металла.
- Ого! Это что-то новенькое, - инспектор прибавил скорость. – Сейчас будет маленький стук. Приготовься.
Действительно, что-то мягко ткнулось в «монстра», и гусеницы подмяли под себя «рыхлителя», отлетевшего от удара прямо под гусеницы. Двое остальных, не стали ждать и кинулись, не сговариваясь в сторону вышек. Майкл направил свой агрегат по их следу.
- Прилично бегут, бедолаги! – заметил инспектор, ещё прибавляя газу.
Дин успел увидеть только, как скользнувший луч расчленил беглецов на куски, и те разлетелись охваченные пламенем по сторонам.
- Вот и всё. Вот так, нас встречает твой мир.
- Это чудовищно, - промолвил Дин. – И давно это здесь?
- Всегда. Сколько себя помню – это находилось с нами по соседству, и даже наши старики говаривали, что именно это спасает всех нас от проникновения к нам  непрошенных гостей извне. Думали, что так лучше, а оно получилось: палка о двух концах.
- Ну, с этим разобрались. А почему вы не воспользовались радиосвязью? Это же элементарно…
- Да отродясь у нас ничего не водилось из области передающих устройств. У нас никогда не было ни радио, ни телевидения… ничего. Тот кто всё это задумывал, понимал все последствия для себя, если вдруг ситуация выйдет из-под контроля, а поэтому он себя обезопасил. Вся аппаратура, могущая стать началом для установления связи с внешним миром, была изъята. Вот поэтому мы и не могли о себе ничего сообщить. Да, кое-что я смастерил: взять хотя бы эту самодельную сирену, которая наводит на «рыхлителей» страх, но это изобретение механическое и потом, включай его - не включай, кто не хочет услышать, тот не услышит нас никогда. Я это понял ещё в молодости. Мы живём, как в средневековье: нет электричества, нет никакой связи, нет много из того, чтобы можно было с помощью этого дать о себе знать.
Дин оторвал взгляд от смотровой щели и, стащив с головы радиотелефоны, а точнее, что-то отдалённо напоминавшее их, откинулся на спинку сидения и сказал:
- Да, дела. Что ж придётся сегодня обо всём этом  доложить кому надо.
- Ну, куда теперь? На запад, восток, север? – Майкл тронул рычаги.
- А куда ближе?
- Ближе вон туда: к вышкам, но там нас не ждут. Кстати, твои донесения доходят до начальства? Ты то вижу, передаёшь им, а они тебе, что-нибудь отвечают?
Дин насторожился, почувствовав в словах инспектора скрытую угрозу, но виду не подал и тут же перевёл разговор на другую тему, похлопав рукой внутреннюю обшивку металлического «монстра»:
- Откуда он у вас?
- Сам собрал, - ответил Майкл, ничего не заподозрив в смене темы разговора. - Работает на паровой тяге, как паровоз. Ни тебе солярки, ни тебе бензина. Экологически чистый вид транспорта. Сам изобрёл – сам езжу. Хочу заметить, что эту идею мне подсказали писатели-фантасты. Жаль, что все военные цеха заминированы, а то бы я ещё не то соорудил бы и может быть, даже сумел придумать способ отсюда вырваться.
- Взглянуть бы на эти минные поля.
- Обязательно. Кстати, в последнее время оттуда стал доноситься шум.
- И какая его природа? На что похож?
- Будто кто-то двигает металлические ящики. А иногда можно даже наблюдать какой-то свет. Далеко только – плохо видно. Мне кажется, даже что-то там висит по ночам в небе, но могу и ошибаться.
- Определённо надо взглянуть на оживший объект.
- Это можно, только сначала наведаемся к «сектантам». Там всё же люди. Может, удастся пообщаться… А может и подружимся.
- А что у вас с ними вражда?
- Да какие-то они неземные и вера какая-то у них чудная. Да и не сильно они хотят с нами сближаться. Живут себе в стороне от всех и к себе не больно подпускают. Скрытные…
- Мир многообразен и в нём вполне могут уживаться многие и многие из тех, кого судьба привела на эту планету. Надо искать ответа на многие вопросы именно в этом ключе, - Дин прильнул к смотровой щели. – Мрачновато тут у вас. Тишина ненормальная – вывихнутая какая-то. И как вы тут обходитесь без света, без связи?
- Мы уже привыкли, и это нам уже не кажется чем-то необычным. Опять же есть огонь. С помощью его и пробиваемся из темноты.
- Темнота бывает разной, - заметил Дин, продолжая разглядывать места, через которые они проезжали.
- Это точно, но если иметь в виду темноту, в смысле смены дня и ночи, то мы здесь живём большую часть суток на ощупь, потому что сумрак в этих краях давно отвоевал у света почти всю территорию. Когда идут ещё и дожди, мы просто растворяемся в пелене туманов. Кстати, сегодня у «рыхлителей» есть шанс отыграться на ком-нибудь из горожан за своих сородичей. У каждого дома охрану не поставишь.  Да и кого ставить? – инспектор сокрушённо вздохнул.

Пэйк стоял навытяжку перед генералом. Тот шипел, пуская пузыри. Голова лоснилась от пота, и весь он был похож на мигающий маячок, то и дело хлопающий глазами, вращая ими, и от этого хотелось убежать, спрятаться и не видеть ничего этого, ничего не слышать и не думать ни о чём. Пэйк так бы и сделал, если бы не одно «но»: генерал был его начальником и не просто начальником, а повелителем, державшим его, образно выражаясь, на поводке. Стоило ему захотеть, и этот поводок запросто мог передавить его шейные позвонки. Обрюзгшее тело послушно застыло. Живот подобрался, и даже щёки стали какими-то упругими, сделав лицо на какое-то мгновение каменным.
- Так ты говоришь, что «объект» из «зоны» имеет возможность сливать всю информацию сюда, своим наставникам? А где твоя хвалёная система, про которую ты мне все уши прожужжал? Почему она пропускает частоты его передатчика? И потом, наши спецслужбы его досматривали, и ничего в личных вещах из передающих устройств не было обнаружено. Это как понимать? Плохо работаем или что? Это получается, что мы сами по собственной инициативе впустили в свой огород… Как это раньше говорили: козла? И кто мы после этого? Своими руками дали доступ к секретам ведомства. Да нас всех надо к стенке ставить. Какое было указание? Разрешить взять в зону только самое необходимое для жизнеобеспечения: лекарства, еда, часы… Стоп! Часы, часы… их-то вы проверили?
- Проверили.
- Значит, плохо проверили. Ах, как они меня обставили…
- Мы не могли просмотреть, - попробовал оправдаться Пэйк, мигая глазами.
- Смогли, раз донесения поступают оттуда, - генерал зло сверкнул глазами, сжав по бульдожьи челюсти.
- Они используют последние технологии, а у нас…
- «Они», «у нас», - генерал раздражённо стукнул волосатым кулаком по столу. – Мы должны их опережать на несколько ходов. Передайте «резиденту», что передатчик надо изъять любой ценой. Слышите? Любой ценой, а иначе вся наша игра полетит к чёрту. Какой смысл в ней, если они будут знать все наши карты? Пусть напустит на «объект» побольше страху. Ну, что мне вас учить? Надо сломать его психику и волю. Сделать его одним из тех, кто будет нам подчиняться и служить.
- Это невозможно, - Пэйк ещё больше вытянулся. – Я навёл справки об этом специалисте по чрезвычайным ситуациям. Он первый среди лучших.
- Чушь! Какая чушь! В этом мире ничего такого быть не может. Люди настолько совершенны, насколько себя таковым считают сами. Чаще всего, чтобы поддерживать в окружающих удобные о себе отзывы, прибегают к тому, что пускают перед собой сплетни в виде легенд и мифов. Благодаря этому иногда складывается обманчивое впечатление. Прежде чем делать такие заявления, взвешивайте свои слова. Есть одно, что имеет ценность на сегодня – это власть. Пока у меня, её немного, но это пока. Как только её станет достаточно, я развею все мифы и легенды о многих из тех, кто сегодня восседает во Вселенском Совете, а пока приказываю: перевербовать «объект» и чтобы уже через неделю, он работал на нас. Так и передайте нашему «резиденту»: через неделю и пусть побеспокоится о передатчике. Нам надо ещё немного времени, чтобы перейти в наступление по задуманному плану.
Пэйк слушал, вытаращив глаза. Генерал немного поутих и, покрутив головой, спросил:
- Обещанное кино привезли?
- Так точно.
- Ну?
- Всё перед вами…
- Что это? – генерал взял со стола прозрачный пакет с блестящим диском.
- Всё, как просили.
- Давайте демонстрируйте. Посмотрим…

Уже неделю Дин жил в «зоне». Инспектор показал ему всё своё хозяйство. Возил и на запад к границе, где в пригороде, отделённом заболоченной речушкой, обитал всякий сброд. Как объяснил Майкл – это были потомки бывших ссыльных. До того, как «зона» стала, так сказать на «мёртвый якорь», здесь находились секретные лаборатории под землёй, где военные что-то изобретали, прибегая к определённым услугам тех, кого закон приговаривал к пожизненному заключению. Когда провели консервацию, то лаборатории, якобы взорвали, а с теми, кто жил здесь на поселении не стали возиться – бросили на произвол судьбы. Их было немного и это не давало им возможности диктовать свои правила выживания горожанам, но время от времени они всё же совершали дерзкие вылазки и тащили всё, что попадало им в руки, включая и самих горожан. Особенно они охотились за женщинами. Иногда удавалось пресекать их вылазки, и даже дело доходило до драк. Уже когда Майкл стал инспектором, заменив почившего на этом посту родного отца, он пробовал несколько раз сесть за стол переговоров с теми, кто жил по ту сторону от реки, но каждый раз те нарушали соглашения, и всё начиналось сначала: вылазки, драки, а иногда даже и со стрельбой. Шли годы. Лучевая болезнь нещадно косила и тех и этих, и постепенно рейды из-за реки на горожан прекратились. Видно некому больше было терроризировать мирных граждан.
Побывав на севере у «сектантов», Дин понял: насколько люди задавленные страхом, могут однажды воспарить над обстоятельствами силой собственной веры во что-то сверхъестественное. Их учитель, седовласый старец, держал свою паству в железной дисциплине. Они были многочисленны и организованны. Дин отметил это, как плюс. Страх же, запрятанный под личину веры, всё же себя обнаруживал и Дин понимал, что будущее страшит и этих людей. Они старались его победить, уйдя в веру и им это удавалось – так, по крайней мере, казалось, но стоило только дать слабинку, страх мог их свергнуть с их верой в безвозвратное осознание того, что и этот путь привёл их в никуда. И всё же Дин готов был перед ними преклонить колени, так как из всех, кого ему удалось увидеть здесь в «зоне», они вызывали наибольшее уважение.
Вожак сектантов без энтузиазма отнёсся к визиту инспектора и незнакомца. Всё, что его заинтересовало в Дине, так это его часы. Он не сводил с них глаз. В конце концов, не вытерпел и предложил ему обменять их на голубоглазую девушку:
- Возьми, не пожалеешь… послушна и умела, спокойна и податлива. Тебе здесь без женщины будет трудно.
Дин чуть было не сорвался. Ему с трудом удалось погасить в себе гнев. Ещё немного бы и он раскрылся бы и тогда… Дин перевёл дыхание и как можно спокойнее спросил:
- И с каких пор здесь человека меняют на вещь?
Старец замер, вслушиваясь в слова. Что-то тревожное промелькнуло в его лице. Инспектор тоже заметил перемену в глазах вожака «секты» и тронул Дина за рукав, мол, убавь обороты, а тот его не хотел слушать и всё говорил и говорил. Майкл ещё раз дёрнул Дина за рукав и сказал:
- Это наши реалии, где всё так, как есть и незачем лезть со своим уставом в чужой огород.
- Вы не люди, вы… - Дин никак не мог подобрать нужное слово.
Старец сделал серьёзные глаза и произнёс, с интересом разглядывая высокого незнакомца:
- Хочу заметить, что вы стоите на территории, которая принадлежит нашему Богу и мне, его последователю и...
- Богу? А где он ваш Бог? Покажите мне его? – Дин оборвал «сектанта».
- Слепой не может видеть…
- Мне это и до вас уже пытались втолковать: … и глухой не слышит, и рождённый ползать  - летать не может. Чушь, всё это. Человек от рождения свободен от предрассудков. Это уже потом он приобретает всё то, что тянет его на дно собственных суеверий, превращая в безропотного раба своей неосведомлённости, а попросту говоря…
- Дин, - Майкл ткнул его в бок.
- Постойте инспектор, - Дин повёл плечом, как от назойливой мухи и продолжил: - Вы и без меня знаете, что весь ваш Бог с самого начала выдумка и это сделано для того, чтобы держать в повиновении людей, скованных страхом. Вы бессовестно эксплуатируете их сознание, вы…
- Я знаю, кто я. Я даю им надежду. Наша вера сильнее ваших слов. Она помогает им выжить. Что им ваша свобода? Куда они с ней пойдут: на вышки, которые их превратят в жареные куски мяса? С верой  у них дух крепче, а крепкий дух – это такое оружие, которое способно побеждать смерть, - старец как-то обмяк и добавил совсем тихо: - Ну, не хочешь меняться и не надо. Иди, милая, иди… - он погладил голубоглазую девушку по щеке, – готовься к молитве.
После этого разговора, Дин никак не мог получить ответ от инспектора на свой вопрос: «Отчего всё так?»
- Это их выбор. Демократия – так, по-моему, это называется…
- Как бы это не называлось, это должно иметь позитивное влияние на людей, а у них в глазах страх. Страх за своё будущее. И откуда в них такое раболепие? Как можно верить в то, чего нет?
- А откуда ты знаешь, что там ничего нет? Что человечество уже дошло до края небесной тверди?
- Нет, - Дин сразу как-то остыл и сказал: - Кто ему дал право распоряжаться жизнями людей, как своей? Кто он такой?
- Судя по тому, что этот вопрос перед его паствой не стоит, означает только одно: он их Бог на земле в данную минуту и в данный отрезок жизни. Хочу тебе сказать следующее: он умный человек. И не спорь со мной. Только такой способен был объединить людей на краю гибели и повести за собой. Он это сделал. Да, да, не смотри на меня так. Если хочешь: он гений. Сумел же создать в полной изоляции форму для выживания? Сумел. Ему верят. Ты видел, как та девушка на него смотрела?
- Фанатизм.
- Чудак… Да и какая разница как это ты назовёшь, потому что результат есть и не только девушка, но и все остальные, если потребуется, отдадут за него свои жизни. А ты говоришь: «фанатизм».
- Фанатизм – это не та форма, которая порождает жизнь.
- И, тем не менее, у них это получилось лучше, чем у всех остальных, включая и меня в том числе, а это кое о чём, да и говорит. Так-то вот.
Дин больше не мог вести бесконечный спор. У инспектора была своя правда, у него – своя и с этим приходилось мириться.

После посещения земель, лежащих к востоку от города, где на пустыре за бетонным забором, по словам инспектора, слышны были механические звуки, а по ночам даже светился непонятно откуда взявшийся свет, Дин про себя отметил, что всё это неспроста. Во всём этом предстояло ещё разобраться. Всё, что удалось ему рассмотреть в этот раз, взобравшись на ветвистое дерево, так это строение, торчавшее из земли приземистой крышей, напоминавшее собой ангар. Дин сразу предположил, что это не что иное, как вход в подземелье, где, скорее всего, находятся цеха, откуда собственно и раздаются временами звуки, напоминающие что-то связанное с металлом.
- Да, занимательный объект.
- Сегодня что-то тихо, - заметил инспектор.
- Странно, что вы до сих пор не придумали, как туда проникнуть.
- Не подпускает он к себе, этот объект. Такое ощущение, что мы ему не интересны.
- Возможно, что и так, - Дин спрыгнул с ветки дерева и продолжил: - И всё-таки: почему они не вышли с вами на контакт? Это же в природе любого общества, где основу составляют люди. Вот взять горожан, судя по вашим рассказам: они же пытались это сделать?
- Кто пытался, тех уже нет. Повторять их попытки - желающих поубавилось, - инспектор с непонятной грустью посмотрел в сторону бетонного забора.
- Я подумаю, как приподнять завесу над всем этим. Если что-то придёт на ум, завтра можно будет рискнуть, - Дин отряхнулся и спросил: - Куда дальше?
- Всё. Больше смотреть нечего.

В конце этого дня, Дин решил поближе посмотреть на город и пообщаться с его обитателями. Он собрался прогуляться. Сумерки давно укутали улицы и дома, и кругом стояла темень. Дин проверил фонарик и зашёл к Майклу. Тот лежал на диване и стонал.
- Что-то серьёзное? – спросил его Дин.
- Спину прихватило. Наверное, старость решила напомнить о себе.
- Я хочу прогуляться по городу.
Инспектор скосил глаза и прокряхтел:
- Сопровождать не могу. Сам видишь…
- Да я собственно не надолго. Пройдусь по центральной улице, да обратно.
Майкл дал Дину несколько советов и предупредил, чтобы следил за эмоциями, мол, они не всегда полезны, а особенно в таком месте, как это город.
«Эмоции, – Дин улыбнулся. – Благодаря им, сегодня удалось расставить фигуры на шахматной доске в удобной для меня позиции. Теперь я знаю то, что необходимо знать для первого хода. Будет непросто, но это уже не так, как казалось там, по ту сторону от «зоны», а поэтому врасплох меня не застать. Всё, что здесь происходило и продолжает происходить, результат чьей-то хорошо отрежессированной жизни, за которой скрывается и план, и цели и вот об этом надо думать сейчас, и искать ответы и объяснения всему, что, несмотря на изоляцию, продолжает существовать, вопреки здравому смыслу. Интерес определённых сил во всём этом присутствует. Конечно, много неизвестного: и этот «сектант» в образе единовластного «диктатора», и загадочный объект, за бетонным забором, и все эти горожане, деградировавшие за время сидения в полной изоляции… Да, странностей здесь хватает».
Дин ещё долго рассуждал обо всём этом. Он прикинул в уме то количество подобных «зон» на планете и представил последствия от всего этого, если кто-то захочет разыграть этот козырь против жизни, и ему стало несколько тревожно. Получалось так, что чья-то армия готовится к удару. Конечно, это сказано громко, но, тем не менее, при определённых условиях, такой поворот событий был бы более вероятным, а особенно в борьбе за власть на отдельно взятой планете. Все большие войны начинаются с малого, а если учесть, что Земля отличная стартовая площадка для далеко идущих планов, то, возможно, очень скоро объявится и истинный хозяин всего этого. Пока эти силы ещё в состоянии покоя, можно успеть помешать им, но при этом никакой суеты, никакой спешки, чтобы не вызвать схода лавины раньше времени.

Дин шёл по улице, раздвигая лучиком света темноту. С бетонного покрытия он свернул  в узкий проулок, который змейкой уползал в заросли. Сквозь них он заметил приземистое здание, освещённое факелами. Оттуда доносился странный звук: будто кто-то забивал бетонные сваи в землю. Удары были размеренные. Проулок вывел его на поляну, на краю которой светилось окнами сооружение. Какие-то люди стояли у входа в здание. При появлении Дина бросили на него свои взгляды, не выражавшие ничего, кроме удивления и любопытства. Плотного телосложения женщина отделилась от стены и подкатила к Дину, на своих коротеньких ногах. Маленькая голова с бесцветными глазами задралась на него, и рот в форме неправильной дыры приоткрылся, выпуская наружу скрученные слова:
- Не желаете развлечься?
На Дина повеяло чем-то неприятным. Он остановился, разглядывая жадное выражение лица с припухшими глазами и кривой улыбкой.
- Мальчики, девочки – на любой вкус. Есть покладистые, а есть и такие, что могут из любого сделать тряпичную куклу. Или может, желаете зрелую женщину, или ребёнка-мутанта…?
- Я ничего не желаю, - ответил Дин, обходя женщину стороной.
- Зря… один раз живём. Будет хоть что вспомнить. Может, думаете, что у нас дорого? – она засмеялась, оглядываясь на своих спутников, стоявших у входа в строение. – Ни чуть: одна из ваших вещиц и вы владелец какой-нибудь очаровашки… Смотри какой товар!
Как по команде от стены дома отделилось несколько фигур. Все они демонстрировали свои прелести, томно закатывая глаза. Дин брезгливо поморщился и сказал:
- Как-нибудь в следующий раз, - и прошёл внутрь дома, где безликий механизм выбивал размеренный ритм.
Здесь было не многолюдно. Несколько пар сидело за низенькими столами, и тянули из кружек что-то напоминавшее по запаху перебродившее молоко. Дин огляделся и выбрал себе место в самом углу полутёмного помещения. Не успел он сесть, как к нему подбежала девчушка и, сверля глазами, произнесла:
- Что желаете?
- А что есть?
- Есть коктейль – «Укус змеи» и «Поцелуй мутанта»…
- А что-нибудь без «укусов» и «поцелуев» есть? – Дин перебил девчушку.
Та растерянно уставилась на него.
- Что-нибудь попроще? Ну, например, чай или кофе?
Девчушка кивнула утвердительно головой и убежала… Пока она бегала, к Дину подсела разодетая женщина средних лет.
- Скучаем?
- Скучать здесь некогда, - ответил он ей.
- Значит, не скучаем, - она положила свою ладонь на его руку. – А то могла бы развеять грусть-печаль. У меня огромный опыт по этой части.
Дин почувствовал, как её ладонь сильно прижала его руку к столу. Он ощущал что-то липкое от её касания. Женщина не была уродлива внешне, но то, что она говорила и как себя вела, ставило её в разряд «безделушек» для праздно шатающихся особ мужского пола. Она свободной рукой стала расстёгивать на себе одежду, не обращая внимания ни на кого, кто в тот момент находился поблизости.
- Смотри, какой товар… и цвет, и упругость. Ну, что же ты оробел? Потрогай меня… За это плату не берём.
Она его руку положила себе на грудь, и он ощутил под пальцами что-то живое, напоминавшее отдалённо клубок копошащихся змей. Всё двигалось под тонкой прозрачной кожей, и было во всём этом что-то неестественное и отвратительное. Дин отдёрнул руку.
- Что брезгуешь?
- Просто нет настроения. Как-нибудь в другой раз.
- А зачем откладывать? Я тебя и развеселю, и всё прочее. Может, я тебя не устраиваю?
В этот момент подбежала девчушка и поставила перед Дином чашку с тёмной жидкостью. Пахло какой-то травой.
- Может, ты хочешь её? – женщина попыталась продолжить разговор, показывая глазами на девчушку. – Ты не смотри, что она мололетка. Опыта ей не занимать. Даже этот ребёнок сможет тебя удивить.
- Нет, спасибо, - Дин опустил глаза.
Девчушка хихикнула и, сверкнув оголёнными тонкими белыми ногами, умчалась к другим посетителям.
- Странный ты. Как будто из другого мира. Совсем не похож на нас, - женщина стала застёгивать на груди кофту. – Странный.
- Когда она отошла от его стола, Дин стал изучать, так называемый чай. Пить его он не рискнул. Заваренный на кореньях папоротника и приправленный ещё чем-то, напоминавшим по еле уловимому запаху толченый мак, напиток представлял собой по содержанию прекрасное средство для медитации. В больших дозах он был опасен для человеческого организма, так как сознание могло запросто отключиться и тогда…
Дин почему-то вспомнил вожака «сектантов». Так называемый учитель произвёл на него какое-то двойственное впечатление. С одной стороны - умён, а с другой стороны рассуждает на уровне всех тех, кого ему удалось увидеть здесь. Дин ещё там, при посещении северных земель, обратил внимание, как это доморощенное божество грамотно выстраивало беседу. Буковка за буковку, слово за слово и появлялась цепочка, да непростая, а со смыслом. Этот смысл был во всём: и в том, как он встретил «гостей», и то, как разговаривал с ними. Одно не укладывалось только в голове Дина: как-то он сразу «положил глаз» на его часы. Было ощущение, что с подобными вещами он не только имел дело, но даже был осведомлён в том, что это непросто часы, а целый пульт управления связью с внешним миром.
«Надо быть поосмотрительней: не исключено, что кто-то из его, так называемой «паствы» уже получил задание добыть для своего наставника эти часы, и может быть сейчас, где-то сидит поблизости и наблюдает. Вот и напиток к случаю. Выпил и снимай, хоть всю одежду с бесчувственного тела, а не то, что какие-то там часы. Да, и к чему этому вожаку задавленных страхом кто-то, кто способен развеять его учение по ветру? Ни к чему, а поэтому этот «божий служитель» ради удержания своей власти над людьми способен будет и на более радикальные меры, чтобы одержать верх над ним. Вожак понимает, что если вдруг ситуация выйдет из-под контроля, то всему его «воздушному замку» всевластия придёт конец. Ему просто нет надобности, менять свой уклад жизни. Ему так удобно: жить, повелевая, насаждая страх и вместе с тем вселять надежду, укрепляя веру в несуществующего Бога. Этот будет сопротивляться, потому что он умный, а умный - коварный вдвойне…»
Ещё раз пробегала мимо Дина девчушка и как бы ненароком заглядывала в его чашку. Вот и сейчас: заглянула и куда-то убежала. Дин поймал себя на мысли, что кто-то неизвестный ждёт, когда он выпьет этот «чай», а девчушка не что иное, как связующее звено между ним и тем, кто сейчас наблюдает за ним со стороны, чтобы не пропустить, как он выльет в себя этот напиток. Дин сделал движение, как бы намереваясь отпить глоток из чашки, и краем глаза постарался осмотреть тех, кто сидел за соседними столами. Казалось, что все были заняты делом, но где-то всё-таки притаился тот, у кого он на прицеле и Дин чувствовал это и тянул время, тянул и соображал, а в голове кружило одно и тоже: «Для чего-то опять пробегала девчушка и пристально заглядывала ему в глаза? Ждут реакции от выпитого «чая». Я не пил, а значит, надо им дать понять, что всё-таки этот «чай» попал в мой желудок. Так, какие симптомы должны быть у меня? Рассеянность, сонливость? Как я должен выглядеть, чтобы вывести их из сумрака на себя?»
Дин взял чашку и незаметным движением вылил её содержимое под стол и тут же демонстративно поднёс посудину к губам и сделал два как бы глотка. Поставил на стол пустую чашку и замер…
«Сейчас должна подбежать девчушка. Точно вот и она… торопится. Видно послали узнать о моём состоянии».
Подскочила, зыркнула глазами и тут же спросила:
- Вам повторить?
Дин согласно кивнул головой.
«Пусть думают, что мне «уже лучше», а то как-то не по-человечески, получается: стараются, стараются, а результата – нет».
Девчушка к тому времени опять откуда-то принесла чашку «чая». Дин не стал тянуть спектакль и проделал с нею тоже самое, что и с предыдущей. Опять всё повторилось, и девчушка выросла у него из-за спины и спросила:
- Ещё?
Он отрицательно замотал головой и попытался встать. Слегка покачиваясь, направился к выходу, изображая человека не то уставшего, не то перебравшего.
«По-моему сработало» - подумал Дин, заметив, как следом за ним кто-то поднялся из-за дальнего стола. «Надо проверить, а вдруг это просто совпадение?» Дин резко повернулся и направился к своему столу, будто что-то там забыл. Две человеческие фигуры затоптались на месте, не зная, что предпринять. Один тут же сел, а другой метнулся к барной стойке. Дин сделал вид что передумал, махнул рукой и вышел на улицу. Там он остановился, всматриваясь в темень. Неясные тени плясали от двух факелов, воткнутых по сторонам от входной двери. Откуда-то сбоку показалась давешняя сутенёрша, опять решившая было продемонстрировать ему своих девочек, но он отстранил её рукой, и шагнул в ночь.

- Генерал, у меня хорошая новость. Объект лишился своего передатчика, - Пэйк не вошёл, а влетел в кабинет и тут же замер, подобострастно сверля лысый череп своего начальника выпученными глазами.
На этот раз он уже не выглядел таким удручённым. Щёки чуть-чуть подрагивали, и лицо приняло обычное выражение самоуверенности, замешанной на некоторой доли тщеславия от проделанной работы. Генерал закинул волосатые руки за голову, и мечтательно улыбнувшись, сказал:
- Люблю играть, когда знаю, что выиграю. И как наш герой себя ведёт? Расскажите, расскажите… Наверное, была драка? Это очень интересно.
- Резидент только доложил, что задание выполнено. Никаких подробностей.
- Да? – генерал разочарованно сел в привычную позу. – Жаль, очень жаль. Я люблю подробности. На будущее имейте это в виду, - он сделал паузу. - Что ещё у нас хорошего?
- Резидент передал, что объект заинтересовался военной базой.
- Ну, этот орешек ему не по зубам.
- Осмелюсь вам напомнить, что этот специалист – лучший из всех…
- Я это уже слышал. Если он такой, как вы мне говорите, то почему же он не смог уберечь свой передатчик? Лопух он, а не лучший! Ну, как он теперь без него? Оттуда мы его не выпустим… Кстати, удалось его убедить, что так оно и будет?
- Резидент докладывал, что ему было показано то, что осталось от машины, на которой он туда прибыл.
- И какая реакция?
- Небольшое замешательство.
- И это только начало. Мы заставим его работать на нас, и он будет снабжать Вселенский Совет дезинформацией. Вот где все они у меня будут, - генерал выставил перед собой волосатый кулак. – Я всех их заставлю работать на себя, и это будет для них единственный шанс встретить свою старость в здравии. Что ещё?
- Резидент запрашивает о дальнейших планах.
Генерал хохотнул и предложил:
- А пусть побалует нашего гостя мутантками. Я просмотрел кино… Весьма интересный материал. Кстати, они легко поддаются дрессировке? Хотел бы обзавестись парочкой, так сказать для разнообразия, а то всё как-то пресно - нет просвета в конце тоннеля, да и всё земное стало надоедать. Новых ощущений требует душа, новых и неординарных.
Пэйк понимающе смотрел на генерала. Всем своим видом он хотел сказать, мол, будем работать в этом направлении.
- Вы уж постарайтесь. Если надо средств подбросить – это не проблема. Опять же всё это для нашего будущего, - генерал побарабанил пальцами по столу и спросил: - Что-нибудь ещё?
- Нет, пока всё.
- Хорошо. Можете идти.

Вселенная жила своей повседневной жизнью. Глядя в небо можно было рассмотреть, как звёздное пространство пересекают космические аппараты, курсирующие между станциями. Где-то там, в бездонной бесконечности на планете «Х» располагался Вселенский Совет. Эта планета была чем-то вроде спутника Земли, созданного руками людей. Здесь находился центр управления всем тем, что служило людям. Отсюда во все концы Вселенной, где уже обстроился человек, направлялись команды, выполнения которых обеспечивало всей человеческой цивилизации устойчивость в этом мире. Вселенский Совет регулировал общественные процессы, стараясь вести человечество по пути созидания и добра. Увы, какая бы не была система, она не совершенна, а поэтому кто-то где-то в силу своих способностей, подогреваемый личными амбициями, пытается примеривать на себя одежды мирового властителя. Что из этого, как правило, получается? Бардак. Одни бардаки длятся несколько суток, другие чуть больше. Когда та или иная власть во главе того или иного лидера захватывает оперативный штаб по управлению Вселенной и начинает приводить в действие определённые «кнопки и рычаги», пытаясь таким образом подкорректировать существующий порядок в обществе, она тем самым укорачивает свой век. Всё в этом мире повторяется и пока человечество не поймёт этого – нет смысла заниматься переустройством того, что уже есть. Бедные не станут по волшебству сказочной феи богатыми, а богатые  никогда добровольно не откажутся от своего благополучия. Да и к чему? Столько сил, времени и если хотите удачи, было отдано взамен того, чтобы всё выглядело – «О, кей!» и вдруг взять и с этим расстаться. Но это рассуждения из прошлой истории жизни человека на этом свете, где он и ему подобные стремились к своему совершенству, делая акцент на материальной стороне вопроса. Увы, диалектика не всегда присутствовала в сознании тех, кто составлял так называемое общество, а поэтому лишь единицы из общего числа оставались свободными. Оставались свободными вопреки всему тому искусственному, что люди рассовывали по своим карманам и чемоданам. Характерно то, что после их смерти всё это растаскивалось их близкими так быстро, что создавалось впечатление, что сама жизнь человека из того только и состоит, чтобы где-нибудь, чего–нибудь урвать. Для чего? Как сказал некогда всеми забытый классик: «Чтобы было».
Эпоха космических цивилизаций была несколько другой, хотя многое из прошлой жизни всё же ещё присутствовало в ней. Это многое, то там, то здесь периодически давало о себе знать, напоминая человечеству, что не сам мир не совершенен, а те, кто его населяет. Да, человек часть биологической природы и эта самая природа и есть основополагающая окружающего нас мира. Вопрос только в том: насколько эта основополагающая является качественным продуктом мироздания. Судя по тому, что тенденция, двигаться вперёд в своём совершенстве, делая акцент на духовности, усиливается, говорит только о том, что человечество умнеет. Конечно не всё. Есть те, кто считает себя всё теми же царьками. Например, подобные индивиды, вдруг встав однажды с постели, заявляют о том, что они и только они хозяева полезных ископаемых во Вселенной. Почему? Этот вопрос можно бы и не задавать, потому что ответ на него будет примерно такой: «Я так хочу». За этим «хочу» нет никакой логики и, тем не менее – это ответ. Желание некоторых утвердиться в жизни таким образом – уже стало традицией, где было, есть и будет весь набор инструментов по обеспечению этого «хочу». Это и подкуп, и шантаж, угрозы и применение силы. Это кровь и всё, что с этим связанно. И если с вами рядом стоит человек в смокинге из этого списка – это ещё ничего не значит, что точно также он выглядит и из нутрии. Скорее наоборот, потому что смокинги – это не что иное, как мнимый знак равенства между теми, кто взобрался на верхние ступеньки кажущегося благополучия и вместе с тем – это и знак разницы с теми, кто остался там внизу.
С приходом новых технологий, мир стал меняться. На смену старым государственным системам пришло то, что положило конец войнам и террору. Тогда ещё никто не знал, что оно разрушит многое: например, представление о днях вчерашних, о днях сегодняшних и о днях будущих. Когда это произошло: не сразу, а постепенно, человечество с трудом поверило в своё освобождение от векового недомыслия. Были и такие, кто встретил «в штыки» всё новое и был погребён под обломками старого  мира, уйдя в  забвение. Другие, кто оказался поизворотливее, проявили нечеловеческие способности и смогли протащить в будущее кое-что из прошлой жизни. Ну, например, армию чиновников или отравленных милитаризмом генералитеты. Первые стали насаждать пресловутую бюрократию, как плесень, разъедавшую в прошлом ни одну существовавшую до этого систему. Вторые стали вынашивать планы о реванше. Им очень хотелось вернуть себе ту значимость и величие, которым были окружены они в прошлом. Делали это в тайне, и кое-что у них даже получалось. Взять хотя бы эти города, превращённые с их лёгкой руки в «мёртвые зоны». Насколько это было так и почему до сих пор эти территории обозначены на картах «белыми пятнами» и многое другое – всё это стало интересовать Вселенский Совет.
На не внеочередном совещании эти вопросы встали опять. Планета «Х» хранила надёжно всё то, что имело место на этом совещании. Были приглашены самые проверенные представители из разных частей Вселенной, где уже люди возводили новые города-спутники. С особенным вниманием был заслушан доклад по чрезвычайной ситуации на планете Земля. Он основывался на первых донесениях Дина. Получалось так, что всё это время военное ведомство говорило неправду: «зоны» обитаемы и в них ещё проживают люди. Кроме этого, есть вероятность, что в подземных цехах на законсервированных заводах идёт скрытая модернизация оборудования, а может быть, и налажен уже выпуск новых видов вооружения. Опять же есть подозрение, что военные продолжали всё это время вести исследовательскую работу по созданию солдат будущего, прибегая к запрещённым экспериментам и теперь, как результат всего этого, в «зонах» обнаружены новые виды жизни, которые угрожают всему живому.
Можно было бы всё это прихлопнуть одной рукой, но ещё оставались неясности, и на их прояснение требовалось время. Надо было действовать осмотрительно, взвесив все последствия, потому что, если кто-то смог бы уцелеть из числа хранивших тайну о «белых пятнах» на планете Земля в результате спешки и суеты, могло произойти много неприятностей. Раненый зверь – бывает опаснее здорового.

- Какие будут предложения? – голос председателя возвестил об окончании доклада.
 Докладчик, морщинистый старик, прошёл на своё место в зале. Поднялся бородатый мужчина средних лет и задал вопрос:
- Насколько данные сведения достоверные?
Докладчик обернулся, не вставая с кресла, и ответил:
- Тот, кто сейчас там находится по заданию Вселенского Совета, мой лучший ученик. Ему ни к чему нас снабжать всякой чепухой.
 Председатель стал говорить:
- Всё, что здесь прозвучало сегодня – это серьёзное обвинение в адрес военного ведомства. Для выяснения полной картины, предлагаю во все, так называемые «мёртвые зоны», направить инспекторов от Вселенского Совета. Речь пока идёт лишь о тех «зонах», которые находятся на планете Земля, но не исключено, что кое-что наши генералы без армий смогли соорудить уже и где-то и в Космосе. Если всё подобное пустило корни и там, нам одним ударом с этим не покончить, а значит, будет драка. Не мне вам объяснять, чем обычно заканчиваются подобные потасовки.
Зал зашумел. Послышались голоса:
- Сколько у нас есть времени для наведения порядка?
- Кто будет представлять Совет в инспектировании?
- Будут ли применяться крайние меры?
Председатель встал. Его голос покрыл разноголосицу:
- Братья, мы готовы служить общему делу. Для этого мы вот уже, столько десятилетий вместе и нас не разъединяет ни религия, ни национальность. Мы и только мы способны сделать себя лучше и чище, а поэтому всё, что будет необходимо, мы будем использовать против тех, кто замахнулся на наши завоевания. Природа нам доверяет, но есть много  того, что когда-то эту самую природу, чуть было не уничтожило. Надо быть предельно внимательными, чтобы не совершать роковых ошибок ни сегодня, ни в будущем, а поэтому давайте думать, прежде чем что-то предпринимать. Наша сила в нашей сплочённости и осознании своей миссии в этой жизни. Время у нас есть, но время есть и у тех, кто находится по ту сторону от нас. Не будем поддаваться на эмоции. Многие из вас войдут от своих регионов в инспекции по представлению Вселенского Совета. Списки уже готовятся. Относительно мер ещё раз скажу, что они у нас есть и они неограниченные. Означает это то, что мы не остановимся перед выбором: быть или не быть, но прежде чем это произойдёт, мы обязаны всё просчитать, чтобы потом нам не каяться и не искать крайнего, как это уже не раз бывало в нашей истории. Ещё вопросы?

Дин проснулся рано. Инспектор уже мерил соседнюю комнату шагами. Они отдалённо напоминали вчерашнее: «бум-бум». Да, многое, что произошло с Дином во время вечерней прогулки, породило в нём ряд вопросов. Первый касался тех, кто так настойчиво хотел вчера завладеть его часами. Что-то в этом было такое, что наводило на мысль: будто они выполняли чью-то волю. Кому-то надо было лишить его связи с внешним миром. Сработано, конечно, было грубо: на уровне плохого боевика. Дин не хотел драк, а потому опередил нападавших, бережно сложив их одного возле другого. Те не сопротивлялись. Даже если бы и попытались, ничего бы у них из этого не получилось, потому что его учили не только мыслить, но и, если надо, в одиночку противостоять толпе.
«Тот из нападавших, что был повыше сказал, что такие часики дорого стоят. Может, и стоят. Вчера некогда было разбираться в цене, а сегодня и ни к чему, потому что покупатели остались там, а он здесь и часы при нём. Если всё так оставить, то не ровен час, могут и пулю пустить из-за угла, а это считай, как провал задания. Риск нужен, но разумный, а все эти игры в «казаков-разбойников» не для него, - Дин все события минувшего дня прокручивал у себя в голове. – Кто мог этих бедолаг на него натравить? Майкл? Вожак «сектантов»? Может, кто-то ещё есть, кому он пришёлся здесь не ко двору? Впрочем, инспектор вчера, когда он вернулся после прогулки, был несколько встревожен. О драке я ему не сказал. Кстати, вид у него был такой, будто он ждал, что меня должны были принести к нему на руках и может быть, даже бездыханным. Он даже проронил случайно, что наконец-то все дома. Нет, это невозможно. Скорее всего, он просто переживал за него - всё-таки публика здесь неконтролируемая и всякое может взбрести в голову обкуренному человеку. А тогда кто? «Сектанты» далеко, хотя инспектор говорил, что иногда они появляются в городе. Странно: в город приходят, а к себе не подпускают. Надо будет понаблюдать за теми, кто будет со мной рядом. Можно будет даже инсценировать потерю часов. Пусть думают, что во время «драки» у меня, их сорвали с руки».
Дин прислушался. Там за стеной, где находилась комната инспектора, шаги прекратились. Что-то тревожное стало пробираться к его изголовью. Утро серыми проблесками толкнулось в окно. Небо, затянутое пеленой в каком-то ожидании, висело над пробуждающейся «зоной». Как говорил вчера Майкл, что сейчас сезон дождей, но те почему-то не спешат, видно где-то в дороге ещё, а может там, на небесах всё переиграли, решив, что на этот раз можно обойтись и без них. И мухи-мутанты ещё ни разу не появлялись с тех пор, как он здесь. Может всё это фантазии искателей сенсаций?
Дин сел на диване, свесив ноги. Было сыровато. Он встал и подошёл к окну. Оно выходило на площадь. Город ещё спал. Сумрак ночи отползал нехотя в углы и оттуда смотрел на здания с потрескавшимися от времени фасадами и почерневшими от сырости крышами.
«Нищета… Запущенный город, опустившиеся жители, дети, промышляющие тем, чему их обучили взрослые: проституцией и продажей самодельных наркотиков, нескончаемая тяга к алкоголю и вдобавок ко всему лучевая болезнь, убивающая всё живое постепенно и бесстрастно. О чём они думают? И думают ли вообще, бредя без оглядки к своему месту на погосте? Радуются ли, когда в их семьях рождаются дети? Да о чём я: здесь всё по-другому и здесь не родившимся гораздо лучше чем, тем, кого впустила в себя жизнь. Жить и мучаться - это испытание не для каждого, а поэтому многие родившиеся уже спустя некоторое время предпочитают сразу же умереть, потому что страшно быть одним из тех, кто неминуемо идёт к своему несуществующему – завтра…»
Дин быстро оделся. Проверил – все ли вещи на месте и, отослав очередное донесение, спрятал наручные часы во внутренний карман куртки.

- А-а, вот и наш герой! – встретил его улыбкой Майкл. – Как спалось после вчерашних приключений?
Дин удивлённо посмотрел на инспектора. От его взгляда не скрылось то, как Майкл скользнул взглядом по его руке, где раньше находились часы.
- Ну, что же ты: хвались?
- Чем?
- Ну, не скромничай. Весь город уже бурлит, - инспектор наседал на Дина.
«Странно как-то он бурлит: на улице нет ни одной души» - подумал он и криво улыбнулся, мол, ничего особенного – так небольшая заварушка».
- Рассказывай, рассказывай…
- А что рассказывать? Темно было. Кому-то не понравился мой внешний вид, ну и вот: немного меня пощипали. Часы где-то там обронил.
- Да как же это ты так? Надо было поискать.
- Так я же говорю, что темно было, да и всякий сброд мешал сосредоточиться. Я уже, когда выбрался к мэрии, понял, что часы обронил.
- Может, те стащили, кто на тебя напал? Ты хоть их запомнил?
«Интересуется» - промелькнула мысль, но Дин сделал растерянное лицо и отрицательно мотнул головой.
- Ну, а где был – место запомнил?
- Запомнил. Там ещё что-то бухало всё время, и меня угощали странным чаем. У меня до сих пор в голове какая-то неразбериха.
Инспектор улыбнулся и сказал:
- Это ты попал братец в самый наш примечательный притон. И как только тебя туда угораздило прибиться? Ну, я там наведу кое-какие справки. Может, отыщется твоя пропажа. Ладно, иди, умывайся и завтракать.

Дин ел медленно, намазывая на галеты, что-то вроде паштета.
- Откуда это? – он кивнул головой на банку с выцветшей наклейкой.
- Из запасников. Здесь этого добра ещё не на один десяток лет хватит. Ты ешь, ешь. Не отравишься.
В дверях появился Тай. Он сложил руки на груди на манер приветствия, как это принято у всех людей с востока и сделал знак головой, мол, кто-то пришёл и просится к инспектору на приём. Майкл согласно кивнул, разрешая пропустить. Тут же вошёл человек, укутанный в тряпьё с ног до головы, и сказал с порога:
- Инспектор, «рыхлители» опять наследили.
- Кого на этот раз?
- Хозяйка притона говорит, что утащили её дочку. Под утро приходили… Много их было, как никогда.
- Осмелели сволочи, - Майкл вышел из-за стола. - Вот познакомься, - инспектор обратился к Дину: - Это один из тех добровольных охотников, кто занимается вместе со мной отстрелом этих тварей. Что ж придётся устраивать на это отродье облаву. Иди, собирай народ, будем устанавливать справедливость. Пора положить этому конец, - Майкл помолчал и сказал уже чуть тише: - А девчушку жаль. Выходит - не убереглась.

Облаву назначили ближе к обеду. Инспектор построил людей на площади, среди которых Дин узнал хозяйку притона. Заплаканное лицо и то, как возле неё суетились, указывало на то, что это у неё «рыхлители» похитили дочь. Инспектор сказал короткую речь. Горожане без энтузиазма восприняли весть об «охоте». Здесь многие уже жили по принципу: «моя хата с краю…» Майкл, несмотря на туман, в котором легко было заблудиться и который, как нарочно не хотел уступать дневному свету территорию, настоял на том, чтобы облаву начать именно сегодня и именно сейчас. Он так и сказал: «Может быть, удастся ещё отбить у них девочку», хотя в душе понимал, что вероятность того, что она жива – минимальная.
Группа в составе десяти человек, вооружившись ружьями старого образца, направилась к заброшенной шахте на болотах. Там, и об этом знали все, кто время от времени устраивал охоту на «рыхлителей», и находилось логово этих чудовищ.
Задача была на первый взгляд простой: проникнуть под землю и убить их самку. Инспектор завёл своего металлического «монстра» и поехал впереди группы, пробиваясь напрямик сквозь заросли. Под гусеницами его детища всё трещало и лопалось. Охотники-добровольцы следовали в его фарватере, озираясь по сторонам. Отовсюду можно было ожидать появление этих тварей. Когда до границы болот оставалось метров сто, Майкл привёл в действие механическое устройство, наводившее своим звуком неописуемое действие на «рыхлителей». Дин стоял, по пояс высунувшись из люка «монстра». Он наблюдал за тем, как из прибрежных зарослей к входу шахты устремились чёрные комки шерсти. Это были «рыхлители». Их было так много, что у входа в шахту возникла пробка.
- Бегут! Уже бегут! – торжественно прорычал Майкл. – Ничего, ничего… Мы их и под землёй достанем. Пусть только все соберутся, разом со всеми и покончим.
«Монстр» подкатил к входу шахты в тот момент, когда в его проёме промелькнула скользкая спина последнего «рыхлителя». Дин втянул воздух всеми лёгкими и сморщил нос – пахло так, будто вокруг находились городские отстойники.
- Ну, как тебе ароматы здешних мест? А представляешь, как пахнет там, под землёй? Сущий ад… Всем одеть противогазы, - подал команду инспектор, - и действовать только по моей команде. Двое останутся у входа на поверхности и смотреть в оба… Ну, помолясь начнём. Факелы зажечь.
Шахта имела пологий спуск. Низкий её свод заставлял идти согнувшись. Стены были влажными, покрытые слизью и какой-то растительностью, напоминавшие собой некую разновидность мхов. Факелы освещали пространство, и люди в их свете с ружьями в руках походили на причудливых героев, решившихся спуститься в подземное царство духов.
Метров через сто группа попала в небольшую пещеру, откуда вело сразу два хода. Разделились поровну и продолжили движение. Дин оказался в группе инспектора. Ещё двое охотников-добровольцев замыкали их строй, то и дело оглядываясь назад и по сторонам.
- Что здесь добывали? – спросил Дин у Майкла.
Тот не успел ответить. Впереди метнулась тень.
- Всем приготовиться. Нас уже встречают, - прогудел из своего полупрозрачного шлёма инспектор.
Дин поднял над головой факел, насколько позволял свод прохода.
«Господи сколько же их…?»
Дальнейший путь группе перегородили оскалы морд «рыхлителей». Ими был забит весь проход: снизу до верху. Дин стал сканировать их мозг.
«Страх – один общий страх. Они не боялись смерти, потому что не понимали в ней ничего. Их пугала неизвестность…»
Неизвестность пугает не только зверей, но и тех, кто целит в них свои ружья. Каждый живущий в этом мире чаще думает о том, что впереди и совсем забывает о том, что он оставляет позади себя в прошлом. Правильно ли это? Наверное, нет, потому что, то, что ждёт нас завтра - ещё только будет, а то, что уходит в прошлое, уже никогда не вернётся. Соединить воедино и то, и это невозможно без ожидания и понимания того, что движется из будущего на всех нас. Казалось бы, временные отрезки - это не изменяющиеся величины и у этих величин другие задачи и цели в этой жизни и менять их – это всё равно, что дышать глазами, видеть ртом, есть ушами.
Дин готов был рискнуть всё это проделать, только бы эта масса зубастых оскалов побыстрее исчезла с лица земли.
- Ну, как тебе наши «друзья»? – гудящий голос Майкла вывел его из состояния задумчивости.
- Хорошая компания. Только не надо им показывать свой страх. Они чувствуют всё. Надо смотреть им прямо в глаза и побольше пренебрежения. Если стрелять, то только на поражение. Они должны видеть в нас для себя не только опасность, но и силу, способную заставить с собой считаться всех живущих в этом мире. Мы же пришли их убивать.
- Хорошо сказано: им надо умереть. Так?
- Другого у них выбора нет, - Дин осмотрел своды прохода. – Будет это сделать непросто. Есть вероятность обвала, а поэтому стрелять не рекомендую. Здесь нужен газ, да и стрельбой мы только разозлим их, и боюсь, если они решатся пойти на нас, нам придётся отступить.
- Что же делать?
- Есть у меня одно средство, - Дин достал из нагрудного кармана небольших размеров металлический контейнер.
- Что это?
- Яд.
- Как он действует?
- Моментально.
- На всё живое?
- Да.
- А как же мы? – инспектор посмотрел на Дина через полупрозрачный пластик шлёма.
- Примем противоядие, - он протянул Майклу и двум охотникам-добровольцам небольшие ампулы. – Это надо выпить, а потом я распылю яд и всё.
- Неужели так просто? – удивился инспектор.
- Просто и даже где-то гуманно. Эти твари уснут и не почувствуют никакой боли.
- А подействует?
- А вот это мы сейчас и проверим. Возьмите противоядие, а я пока настрою кое-какое приспособление. Если на них не подействует, будем искать другой способ.
- Может лучше всё-таки пострелять? Этот способ уже проверенный.
- Его оставим на потом, если яд не подействует, и следите за ними. Я чувствую, что они уже умеют мыслить с опережением. Риск, конечно, есть, но риск, как меня учили – это хорошо продуманное, взвешенное решение. Если всё это присутствует, то сам риск сводится к нулю. Ну что, приняли противоядие? Тогда, пожалуй, начнём.
- А не рано? Вдруг оно ещё не усвоилось организмом.
- Пора, - Дин открыл металлический контейнер со спичечный коробок и что-то в нём нажал, а потом с силой бросил в сторону оскалов «рыхлителей».
Он тут же стал считать вслух до десяти. Ещё ничего нельзя было понять. Там, где ощетинились животные-мутанты, ещё было спокойно. Металлический контейнер, находившийся вблизи «рыхлителей», тонкой струйкой выпускал из себя невидимый газ. Вот стена из звериных морд стала заметно оседать. Кто-то пытался двигаться, но газ сделал своё дело, и постепенно оскалы перестали пугать людей. «Рыхлители» почувствовали опасность, но поздно. Было слышно, как среди них началась возня. Люди не оставили им выбора. Они умирали без боли, глотнув яду.
- И что дальше? У меня кружится голова, - инспектор прислонился к стене.
- А дальше надо отсюда выбираться на воздух. Концентрация яда слишком большая и не скоро здесь можно будет дышать нормально. Противоядие только замедляет действие этого яда, да и ваши противогазы не рассчитаны на подобное испытание.
Они с трудом добрались до пещеры, в которой разделились на две группы. Дин сказал:
- Вы идите к выходу, а я выведу остальных.
Майкл отрицательно закрутил головой:
- Я с тобой.
Они пробежали метров сто – никого не встретив на своём пути.
 - Куда же они подевались? – Дин тревожно освещал длинный проход факелом.
Вдали показался свет. Они прибавили шаг.
- Живы? – Дин подбежал первым.
- Четверо охотников из второй группы сидели, облокотившись о стену.
- Трудно дышать, - сказал один из них, стащив с себя противогаз.
Дин, не говоря ни слова, дал каждому по ампуле противоядия. Когда те отдышались, спросил:
- Ничего подозрительного не видели?
- Вон там было движение. Что-то большое проползло в конец тоннеля и скрылось в нише у левой стены, - самый старший из этой четвёрки показал рукой вдоль прохода.
- Надо посмотреть, - Майкл полез вперёд.
- Может быть потом? Как вообще самочувствие? – Дин тронул его за рукав.
- Жить можно, - инспектор направился по проходу.
Они с Дином подошли к нише в стене, в которую, по словам охотника, что-то скрылось. Дин посветил факелом. Чёрный проём внутри ниши говорил о том, что это лаз и довольно широкий.
- Неужели кто-то сумел спастись? – Майкл попытался заглянуть внутрь. – Посвети мне.
Инспектор встал на четвереньки и просунул голову внутрь лаза.
- Ну, что-нибудь видно? – спросил Дин, подсвечивая факелом ему.
- По-моему это она.
- Кто?
- Самая главная самка. Забилась в самый угол и дышит. Я чувствую…
- Не надо торопиться, повременим. Никуда теперь от нас ей не деться, - Дин стал уговаривать Майкла покинуть шахту.
- Ты что? А вдруг ещё кто-то остался? Так она чего доброго ещё их натравит на нас. Ей терять нечего и она понимает, наверное, что это конец её династии.
Дин отстранил инспектора в сторону и осторожно заглянул в лаз. Действительно что-то сидело в самом дальнем углу и смотрело оттуда подслеповатыми глазами на людей.
- Давай траванём? – предложил Майкл.
- Боюсь, что переконцентрация яда в замкнутом пространстве не позволит нам уберечься. Противоядие скоро закончит действовать и тогда нас ждёт участь всей её «свиты».
Подошли четверо остальных охотников. Майкл оглядел их лица и спросил:
- Ну, как самочувствие?
Они кивнули, мол, нормально. Инспектор поднялся от лаза и сказал:
- Вы тут постерегите, а мы пройдём к тому месту, откуда эта тварь приползла.
Дин шёл первым, Майкл за ним. Пройдя метров пятьдесят, увидели что-то на вроде гнезда. Всякая ветошь, ветки, были навалены в кучу, что создавало подобие возвышенности. Вокруг всего этого, куда не посмотришь, валялись комки шерсти: самое близкое окружение самки «рыхлителей». Судя по их размерам – это были сильные особи. Они до конца не отходили от своей хозяйки, и именно они своей смертью дали ей понять, что отсюда той надо уходить.
- Одни самки, - Дин осветил распростёртые тела. – И размером с хорошую собаку.
- Ты смотри, как мы удачно попали: всех рядком положили. Странно, я не вижу молодняка, - Инспектор стал озираться по сторонам. – Неужели они находятся где-то в другом месте?
Дина осенило: «Ну, конечно же, самка уползла туда, где находилось потомство. Теперь она будет их защищать до последнего вздоха и так просто не удастся с ней покончить».
- Надо возвращаться, - сказал он инспектору. – Здесь все мертвы.
Когда они вернулись к лазу, то увидели страшную картину: четыре обезображенных трупа. Лица охотников, стороживших самку «рыхлителей» были объедены.
Инспектор бросился, как раненный зверь к лазу, на ходу вскидывая свой обрез. Дин едва успел его поймать за руку и, прижав к себе, сказал почти шёпотом:
- Тихо, тихо… Не будем себя обнаруживать.
Майкл, сдавленный мёртвой хваткой Дина, обмяк. Дин приставил палец к губам и произнёс:
- Она там не одна. Видно ей удалось призвать к себе оставшихся в живых,  и теперь нам лучше туда не соваться.
- Я отсюда не уйду, пока не увижу её предсмертных конвульсий, - инспектор попытался вырваться из объятий Дина.
- Всему своё время, но пока надо сменить тактику…
- К чёрту тактику. Я хочу всадить в неё все патроны, что у меня есть с собой. Эта тварь мне ответит за всё!
- Ответит – это обещаю, но для этого надо хорошенько подготовиться, чтобы убить её раз и навсегда.
Майкл освободился из рук Дина и, опустив голову, побрёл к выходу из шахты. Дин пошёл за ним, держа над головой факел. Он ещё точно не знал, как это будет, и что для этого надо сделать, чтобы самка «рыхлителей» больше никогда не могла нарушать покой горожан.

- Ну, Пэйк, что на этот раз у вас за новости? Хорошие или плохие?
- Мой генерал…
- Я всё понял. Когда ко мне так обращаются, значит, что-то не предвиденное вмешалось в наши дела. Я угадал?
- Не совсем. Дело в том, что Вселенский Совет оповестил наше ведомство о полномасштабной проверке всех имеющихся под нашим контролем «зон».
- Что? – лицо генерала вытянулось. – С чем это связанно? Какая формулировка?
- Формулировка говорит о том, что начинается работа по очистке «белых пятен» от ядерных отходов.
 - Повтори, - потребовал генерал.
Пэйк повторил слово в слово сказанное только что.
- Интересно. У них, что нет других дел, как копаться в отстойниках? Могли бы и нам всё это перепоручить.
- Смею вам заметить, что этим мы и занимались до этого дня. Видно кого-то там, - Пэйк кивнул головой в потолок, - это не устроило.
- Неужели у них есть свой источник информации об истинном положении дел в «зонах»? Этого не может быть. Мы дали им покопаться лишь в одной «зоне» и то, если верить вашим же донесениям, инспекция буксует по всем пунктам. Так или нет?
- Так точно, мой генерал.
- А что, если они и в другие «зоны» проникли?
- Исключено.
- Ах, перестаньте, Пэйк. Мы сидим здесь, как на пороховой бочке. Где наша служба по отслеживанию объектов попадающих в эти самые «зоны»? Кстати, вам удалось завербовать этого инспектора…?
- Нет, мой генерал.
- Что, разучились работать или не хотим?
- Сейчас у «резидента» нет доступа к нему. Там идёт война на болотах. «Рыхлители» нанесли удар первыми и теперь надо ждать развязки.
- Конечно, нам нет дела до их разборок, но всё же это интересно. И чья берёт?
- Пока с переменным успехом. «Резидент» докладывает, что охотники из числа горожан обложили логово самой главной самки.
- Наш «объект» участвует во всё этом?
- Активен и весьма.
- Хотелось бы на него взглянуть. Мне вообще интересны подобные личности, так сказать, выходцы из толпы, - генерал закинул руки за голову. – Побольше бы таких нам, как этот… Кстати, имя у него есть?
- Есть. Его зовут Дин.
- Дин – какое-то оно игрушечное. Может это его не настоящее имя, а всего лишь позывной?
- Я ещё раз всё уточню, - Пэйк выдержал паузу и продолжил: - Так по проверкам нам что предпринимать?
- Ах, эти проверки… Когда они планируют начать?
- Они уже начали.
- Так чего же вы мямлите? Они же, они… - генерал задохнулся. – Срочно поднять все наши службы по команде. Разослать директивы…
- О чём?
- О выступлении. Хватит играть с ними в прятки. Сегодня же… Нет. Сейчас же мне собрать всех моих заместителей. Сию же минуту! Слышите?
- Так точно.
- Вы ещё здесь?
Пэйк при этих словах метнулся из кабинета. Генерал вскочил из-за стола и стал быстро-быстро ходить взад – вперёд, взад-вперёд.
«Что это провокация? Кто решил сыграть в игру под названием: «Кто не спрятался – я не виноват»? Почему так внезапно…? Почему осведомители ничего не сообщили о готовящейся проверке? Если молчали, то значит, Вселенский Совет всё это готовил скрытно, а если так, то значит, утечка информации всё-таки произошла и её столько, что нас могут прихлопнуть одной ладонью. Нам надо время. Надо маневрировать, тормозить весь этот процесс, а иначе всё рухнет в одночасье. Так, срочно искать выход на тех, в чьих руках будущее военного ведомства. Конечно, если утечка была, то им там, наверху уже всё известно. Что конкретно? Хотя бы с этой стороны иметь какую-нибудь информацию. Нельзя сопротивляться в слепую – можно самому себе оттяпать руку или не дай Бог, голову».
Генерал подскочил к пульту управления связью на своём столе и нажал кнопку вызова.
- Пэйк, срочно ко мне.
Генерал метался по кабинету. Пэйк вбежал с бледным лицом и на ходу спросил:
- Что случилось?
- Пэйк, вы говорили, что передатчик у этого Дина изъят.
- Так точно. «Резидент» доложил, что «объект» его потерял в потасовке.
- Его нашли?
- Кого?
- Передатчик, болван!
- Нет… не нашли.
- Ай, да молодцы, ай да…! Да вас всех надо гнать с работы поганой метлой! Вас же обвели вокруг пальца. Я вот что вам скажу, что этот самый Дин передатчик и не терял вовсе. Он его спрятал, идиоты! Пока вы тут рапортами шелестите, он спокойно снабжает информацией своих наставников. А мы тут гадаем: отчего вдруг Вселенский Совет всполошился? Ну, почему всё приходится додумывать мне самому? – генерал подбежал к Пэйку и, задрав голову, бросил тому в лицо с презрительной улыбочкой: - Вымахал, а в голове не мозги, а «мёртвая зона». Вот что делает с людьми мирная жизнь. Дряхлеет не только тело, но и серое вещество. Может быть, оно давно и испарилось, пока вы тут возле меня штаны протираете, да в струнку тянетесь? – генерал задохнулся, рванул ворот рубахи рукой и, сбросив пиджак, форму он, как ни странно не любил носить, рухнул в кресло. – Воды…

Морщинистый старик сидел у окна, рассматривая на свет невесомое существо в своей ладони. Он что-то говорил самому себе, не замечая вокруг себя никого:
- Ты смотри, как прозрачно крыло. Как хрупок образ бабочки…? И вместе с тем, сколько сил и грации в её полёте. А если представить, что это человек? Сколь он будет красив в своём стремлении - покорить небо? Конечно, будет, но не каждый… Многообразие образов этого мира содержит достаточно отклонений… Почему-то мы не умеем в том или ином человеке распознать будущего диктатора или убийцу, когда он только-только приходит в этот мир. Всё думаем, что этого не случится, мол, даст Бог обойдётся. Обойдётся ли? Часто ошибаемся сейчас и ошибались раньше, а потом киваем на своё бессилие… Чему нас учит история? Многому, а мы не прислушиваемся, и всё хотим наскоком: на одной идее, да патриотизме. Эх, люди, люди. Мысль и мысль умная – это гораздо больше, чем скачки в эволюции. Как мы любим всё такое, где не надо долго думать. Сейчас – кинулись: как же, мол, создадим инспекции и с «мёртвыми зонами» в один миг решим. Решишь тут, когда там люди, когда там другой мир, застывший в своём развитии. Как быть со всем этим? Всё закатать под асфальт, да построить новые ракетодромы, прямо на костях? Сколько уже такого было в истории человечества, а нас всё тянет наступить на подброшенные обстоятельствами и временем «грабли». Не умеем мы ещё быть красивыми, а летать в Космос надо красиво. Ты, смотри, как прозрачно крыло. Как хрупок этот мир образов…
За спиной старика открылась дверь и в кабинет просунулась голова с цыганскими глазами. Они ощупали всё пространство.
- Николай, ты опять сочиняешь трактат?
Морщинистый старик оглянулся, пряча в ладонях бабочку.
- Заходи Яша. Ты чего такой шумливый? Случилось чего?
- Случилось. Помнишь: двадцать лет назад у нас в небе загорелся один транспорт?
- Это СК-17?
- Да, да… Так вот на одном из снимков, которые тебе переслал твой ученик из «зоны», я обнаружил своего старого друга.
- Это не Илью ли?
- Его. Ты представляешь – удивительное сходство.
- Яша, столько лет прошло. Не рви себе сердце. Оттуда не возвращаются.
- Нет, ты Николай меня послушай: мы только сейчас получили доступ к тайнам «белых пятен», а загоревшийся транспорт как раз и упал в ту самую «зону», откуда пришли эти самые снимки.
- Мне кажется, что ты заблуждаешься насчёт Ильи. Если б он остался жив, то обязательно дал о себе знать, - старик отошёл от окна.
- Как? Это же «зона». Она даже на карте не обозначена. И потом, меня что ещё на это натолкнуло: тем, кто контролирует подобные точки на земле, было невыгодно, чтобы любая информация оттуда поступала к нам сюда. Я просмотрел кое-какую информацию по оснащению, так называемых санитарных коридоров вокруг этих «белых пятен» и получается, что выйти оттуда - нет шансов ни у одного живого существа.
- Ну, прямо страшилки какие-то рассказываешь. Уж если б Илья уцелел, то нашёл бы способ с нами связаться.
- Я про это тоже думал. Не идёт у меня из головы этот благородный старик со снимка от твоего Дина… не идёт. Очень он похож на Илью.
- Яша, по всей Вселенной столько разбросанно нашего брата, среди которого встречаются непросто похожие люди, но и двойники, что твои фантазии, только лишнее подтверждение этому. Успокойся.
- Николай, ты бы дал своему Дину попутное поручение. Пусть проверит этого старика? А вдруг я не ошибся?
- А вдруг ошибся? Чудной ты, Яша. Кстати, почему на голове у тебя нет седых волос? Чёрен, как ночь?
- Я их выдёргиваю.
- А почему ты тогда не лысеешь?
- Так новые вырастают, - Яков засмеялся.
- Слушай, я тут засушенную бабочку отыскал. Хочешь взглянуть? – морщинистый старик раскрыл свою ладонь.
- Ну-ка, покажи.
Они наклонились над ладонью, где спало вечным сном невесомое создание, поражавшее тысячелетиями человечество своей простотой и миролюбием.

Майкл жадно пил воду.
«Видно старею… Ну, подумаешь – четыре трупа. Я и не такое видал» - он пытался себя успокоить и пил, пил… Вода тёплая, слегка отдававшая ржавчиной лилась мимо рта. Мокрое пятно от этого на куртке становилось всё больше и больше. Резиновые доспехи и полупрозрачный шлём валялись тут же на земле. Дин оглядел охотников. Вместе с ним их осталось чуть больше половины.
«А сколько они положили «рыхлителей»? Судя по тому, как они разделались с той четвёркой добровольцев под землёй, надо как можно быстрее их добить, но без обстоятельной разведки нечего и соваться туда».
Дин оглянулся на инспектора и сказал:
 - Нужен напалм. Огнём мы их всех в этом подземелье уничтожим.
- Откуда он у нас?
- Можно попробовать соорудить его из жидкого топлива.
- Можно-то можно, да где его взять – это жидкое топливо, если его нет? Если б было, то мой тарантас работал бы на нём, а так только на пару. Тут и никто не знает, как это самое жидкое топливо пахнет. 
- А если поискать на военной базе?
- Кто ж нас туда пустит? Да и заминированы все подходы. Нет, нам туда лучше не соваться.
- А почему бы ни попробовать? Рано или поздно, всё равно контакты надо будет устанавливать, а тут такой случай.
- Не верю я в эту затею, но если надо съездить – съездим, - инспектор обвёл блуждающим взглядом охотников. – Дали мы им перцу, но и они нас пощипали. Сволочи. Ладно, ещё поквитаемся.

Они вернулись в город ещё засветло. На пороге их встретил Тай. Он стоял, слегка ссутулившись, щуря и без того узкие глаза. Инспектор кивнул ему головой, мол, приехали, и ничего не говоря, прошёл в мэрию. Дин подниматься не стал и остался ждать Майкла у гусеничного «монстра». Он краем глаза видел, как Тай потоптался некоторое время у входа и вошёл в помещение. Охотники по одному стали расходиться по домам. Их никто не встречал. Понятие семьи здесь было утрачено, и горожане не имели привычку устраивать проводы и встречи для тех, кто их охранял. Вскоре вернулся инспектор. Он переоделся и теперь вместо резиновых одежд: брюк и куртки на нём был плотный комбинезон с прожжёнными дырами по низу штанин.
- Ну что, едем? До темна - надо управиться.
Они доехали быстро. Майкл притормозил «монстра» на краю пустыря в зарослях.
- Дальше ехать опасно. Мины.
Дин вылез наружу, присматриваясь к земле, из которой за ним подглядывала смерть в образе начинённой взрывчатки. Мелкий кустарник и множество воронок  - вот то, что тянулось до самого бетонного забора, за которым их ждала неизвестность.
- Ты, мне объясни, - начал инспектор, - почему они нас к себе не подпускают? Мы что им не интересны?
- По-видимому, так, - ответил ему Дин.
- Ну, хорошо. Ну, допустим, что и так, но кто-то же там есть среди всех этих механизмов, кого родила мать? Они, что не видят, как нам живётся?
- Ну, о морали и нравственности можно забыть в данном случае, потому что, если кто-то там и есть из числа тех, у кого когда-то в детстве была мать, в любом случае он, даже, если помнит об этом, не будет нарушать приказ тех, кто держит над всем этим контроль.
- Осталось только узнать: чей приказ?
- Ну, это совсем просто. База принадлежала и принадлежит военным, а значит и ключи от неё у них, да и всё, что находится на территории «зоны» - всё подконтрольно им.
- Я так понимаю, что они не хотят, чтобы мы прогуливались вблизи их секретов, - инспектор спрыгнул на землю и стал, нагнувшись разглядывать землю под ногами. – Здесь на каждом шагу жди сюрпризов.
Дин сделал шаг и замер, балансируя руками. Инспектор остерёг его:
- Ты бы не лез в пекло.
- Ничего, эту науку я уже проходил когда-то, и кое-что смыслю в разминировании. Ну, раз нас не встречают, значит, нас не хотят видеть, но мы ребята настырные и им придётся с этим фактом смириться. Мой учитель часто мне говаривал, что всё то, что сделано руками человека в этом мире, легко переделать. Я разминирую путь для нас, и мы на «монстре» пробьём брешь в стене.
- Сомневаюсь я, что получится.
 - Инспектор, нам ли отступать? – Дин упал на землю и ужом пополз между кустарников, ощупывая руками приметные бугорки и коряги. Он прополз до самого бетонного забора  встал под его тень, попав тем самым в мёртвое пространство. Стволы не то пушек, не то пулемётов слепо водили по сторонам. Видно сенсоры самонаведения подсказывали им, что кто-то чужой вторгся на охраняемую территорию, но достать цель было невозможно. Дин отыскал щель в бетонной панели и припал глазом, осматривая внутренность площадки. Небольшой ангар и больше ничего существенного, только по земле повсюду были видны следы от гусениц. Территория была пуста. Судя по всему, кто-то таинственный при их появлении свернул все работы и всё, что двигалось, было спрятано от посторонних глаз. Дин постарался осмотреть всё, что было различимо сквозь маленькую щель в заборе – прохода нигде не было. Такое ощущение, что никто никогда не собирался покидать пределы этой территории. Он стал набрасывать в уме план: как проникнуть на территорию базы.
Когда он вернулся к Майклу, и рассказал об увиденном, и о том, как он планирует осуществить проникновение за бетонную ограду, тот почесал затылок и сказал:
- Рискнуть, конечно, можно, но…
- Прения оставим на потом, - Дин посмотрел на небо. – Надо уложиться до темноты, пока есть возможность обмануть вон те башенки, нашпигованные смертью.
- А что там?
- Самонаводящееся оружие. Если не подорвёмся на минах, будем расстреляны разрывными пулями в упор.
- И как мы через всё это прорвёмся?
- Прорвёмся, - Дин выложил перед Майклом взрыватели от обезвреженных им мин. – А огневые точки обманем. Сделаем дымовую завесу, ослепим их и на скорости проломимся через бетонную преграду, а там и рукой подать до входа в подземные цеха. Он, как мне кажется, находится в ангаре. Там должен быть и пульт управления всей огневой мощью охранного кольца. Нам надо только проникнуть в ангар, а там я что-нибудь придумаю.
Инспектор наблюдал, как Дин ловко распаковывал свой походный рюкзак, доставая из него какие-то приспособления. Когда он собрал из всего содержимого несколько бомб с сильным дымовым эффектом, приступили к реализации плана по проникновению на территорию базы. Дин ужом прополз опять до бетонного забора, разбрасывая по сторонам, маленькие, дымящиеся коробочки. После этого дал сигнал Майклу, и тот сдвинул своего «монстра» в том направлении, которое ему указывал Дин, размахивая интенсивно руками. Задымлённость была хорошая. Пулемёты молчали, и это была удача. «Монстр» на скорости протаранил бетонное заграждение и оказался на территории базы. Дин под прикрытием гусеничного «изобретения» Майкла пробежал до ангара и попытался открыть металлическую дверь. Та была заперта изнутри. Недолго думая, он приладил в районе предполагаемого запора что-то мигающее красными огоньками и спрятался за угол. Раздался оглушительный взрыв. Путь был свободен.
Майкл поспешно вылез из «монстра» и последовал за Дином. В ангаре было темно и пахло сыростью. Инспектор остановился, привыкая глазами к потёмкам. Дин включил свой портативный фонарик и поводил лучиком света по сторонам.
- Вот мы и в гостях, - констатировал он.
- Только почему-то нас не встречают «радушные» хозяева, - Майкл осмотрелся уже более спокойно.
- Их можно понять – мы же никого не предупредили, что будем именно сегодня и именно сейчас. На всякий случай приготовьте свою пушку, а то вдруг, окажется, что мы ошиблись дверью, - Дин достал из кобуры свой миниатюрный лазерный пистолет. – Не думал, что придётся им воспользоваться.
Майкл ещё не видел такого оружия. Он искоса посмотрел на свой видавший виды обрез и сказал:
- Модернизация.
- Без этого никак: всё-таки уже добрались до Космоса.
- И до Космоса, и до нас, наконец-то, - усмехнулся инспектор, вглядываясь в темноту ангара. – Не нравится мне это гостеприимство.
- Придётся потерпеть, - Дин достал какой-то прибор и поводил им по сторонам. – Надо просканировать помещение, а то в этой темноте можно налететь на очередной сюрприз здешних хозяев. Вроде бы всё чисто.
Они подошли к воротам, за которыми, судя по всему, начинался спуск в подземные цеха. На их пути возникли механизмы, внешним обликом напоминавшие человека. Это были роботы, использовавшиеся для переноски груза. Вместо рук у них находились захваты, в виде двух щупалец, которые при определённом повороте превращались в подобие ножниц и могли запросто перекусывать арматурные соединения.
- Серьёзные ребята, - отметил Дин, разглядывая застывшие механизмы. – Образцы старые, но в хорошем состоянии.
Он поискал глазами рубильник или что-то напоминающее пульт управления светом внутри ангара.
- Странно, но здесь ничего нет. Может быть, он находится на глубине? Ладно, поищем. Инспектор, вы не хотите познакомиться с нашими союзниками?
- С кем? – Майкл переспросил, ничего сразу не расслышав.
- Я предлагаю вам протянуть руку дружбы этим молодцам, - Дин указал рукой на роботов. – Сейчас я их буду возвращать к жизни. С их помощью, мы сможем гораздо быстрее понравиться хозяевам этих «апартаментов».
Майкл наблюдал, как Дин достал ещё один прибор, размером с  ладонь и, выдвинув что-то на вроде антенны, стал нажимать на нём кнопки.
- Ну, вот: доброе утро ребята. Пора приступать к работе. Вас ждёт вознаграждение и может быть, даже посмертная слава, - Дин что-то ещё поколдовал и роботы, построившись друг за другом, направились к выходу из ангара.
- Что ты задумал? – Майкл посторонился, давая им дорогу.
- Хочу, чтобы они заставили раз и навсегда замолчать сторожевые башни, а то нам отсюда не вырваться на обратном пути. Дымовая завеса вот-вот перестанет быть таковой и тогда нас ждёт свинцовый дождь, а я как назло забыл дома свой походный плащ, - Дин улыбнулся и добавил: - А для этих ребят это не составит большого труда. Будем считать эту работу – их боевым крещением.
Роботы тем временем покинули ангар и двинулись на сторожевые башни, выставив перед собой угрожающе щупальца. Механические стражи подпустили их к себе,  не издав ни единого выстрела. Видно сенсорная система хранила в своей памяти их образы. Это позволило без потерь разрушить сооружения, откуда из бойниц тупо крутили стволами самонаводящиеся пушки и пулемёты. Дин, понаблюдав за происходящим, заметил:
- Думаю, что пятёрку они заслужили. Теперь их можно запросто брать с собой в подземелье. Там нас ждёт столько неизвестности, что лишние руки нам в условиях незнакомой обстановки, не помешают.
- Точно, - поддакнул Майкл.
 Они дождались, пока все роботы вернулись в ангар. После чего всё тем же приспособлением Дин раскодировал раздвижные вороты и те ожили, приоткрывая путь в «преисподнюю». Спуск полого уходил вглубь. Как только ворота отъехали по сторонам, они увидели, что в проходе под землю довольно светло: по стенам располагались небольшие лампочки.
- Цивилизация, - промолвил Майкл и сделал шаг вперёд и тут же остановился.
Сбоку, в небольшой нише стояли люди, облачённые во что-то блестящее. Лиц их не было видно. Инспектор инстинктивно поднял обрез. Дин тронул его за руку и сказал:
- Не стоит дырявить им обмундирование.
- А вдруг они по наши души?
- Возможно, что и так, только почему-то они медлят, - Дин вышел вперёд и присмотрелся. – По-моему, это тоже роботы, только более новой конструкции.
- Да их тут целая армия, - прошептал Майкл, когда увидел, что эти механизмы стоят не только в нише, но и там дальше, куда уходил спуск на глубину.
Дин попробовал взломать код, чтобы перепрограммировать роботов, но из этого ничего не получилось.
- Что-то мудрёное.
- Что, никак? – Майкл подошёл к нему. – Какие-то они чистенькие.
- Это элита - будущие убийцы. Пока у них нет оружия, но когда появится, они не остановятся ни перед чем, потому что будут выполнять то, что им скажут их хозяева. Да, кто-то настойчиво готовится к преобразованиям в тайне от всех. Когда такое происходит, надо ждать перемен и, как правило, не в лучшую сторону.
- А не получится, что мы туда, - Майкл кивнул головой в сторону спуска, - а они нам в спину?
- Всё может быть, - Дин прошёл мимо роботов, замеревших в позе ожидания приказа. – Может, повезёт и нам удастся найти того, кто всем этим хозяйством заведует. Надо спешить. Глядя на всё это, здесь под землёй давно живут по космическим часам, и стоит нажать одну лишь кнопку, как мир наполнится лязгом, за которым будет трудно расслышать мольбу о помощи тех, против кого всё это будет направленно.
- Ты думаешь, что есть тот, кто всем этим здесь управляет?
- Я не думаю – я в этом уверен, - Дин прислушался и направился по спуску в глубь подземелья.
Стены, потолок и пол, были сделаны добротно. Отшлифованная поверхность тоннеля блестела так, что в ней отражались все предметы. Какие-то знаки с указателями и цифрами то слева, то справа возникали по ходу следования Дина и Майкла. Иногда встречались металлические двери с табличками. Дин внимательно вчитывался, запоминая их содержание. Судя по их названиям, здесь не только располагались цеха и лаборатории, но и находились также склады готовой продукции.
Дин прибавил шаг и перешёл на бег. Майкл старался не отставать от него, но возраст давал себя знать. Пробежав так некоторое расстояние, Дин различил звуки удаляющихся шагов: кто-то убегал от них, где-то там впереди. Он прибавил шаг. Вдруг… всё оборвалось. Убегающие шаги неизвестного растворились в тишине, и только где-то глубоко под землёй бухало монотонно что-то металлическое. Дин остановился и напряг слух. Сзади подоспел Майкл. Его дыхание рвало лёгкие с таким остервенением, что из горла вылетали свистящие призвуки вместо слов. Дин обернулся. Его рука машинально нащупала в кармане таблетки. Стоило принять одну, и силы восстанавливались в считанные секунды.
- Куда… куда мы так спешим?
- Вот положите под язык. Станет легче, - Дин протянул таблетку.
- Эликсир молодости?
- Что-то вроде того.
Майкл сунул таблетку под язык и замер, прислушиваясь к своему состоянию.
- Ну, как?
- Нормально, - ответил инспектор. – Ты чего вдруг сорвался на бег?
- Да, вроде кто-то решил с нами поиграть в догонялки. Я отчётливо слышал его шаги. Вот только что они громыхали впереди и вдруг растворились…
- Притаился, вражина, - Майкл стал дёргать за ручки ближайшие двери. – Где-то тут его нора.
- Что ж придётся поискать, а то как-то не по-человечески получается: мы в гости наведались, а от нас убегают. На угощение уже рассчитывать не приходится, а вот ответы на пару вопросов получить, хотелось бы, - Дин протиснулся вслед за инспектором в дверь и посветил фонариком, ища глазами рубильник, чтобы зажечь верхний свет.
- По-моему, здесь кто-то есть, - Майкл перешёл на шёпот.
- Тс-с, он здесь, - Дин ткнул пальцем в сенсор, на котором показалась красноватая точка, указывавшая на то, что в помещении находится живое существо.
В этот момент что-то метнулось в глубине помещения. Инспектор, не прицеливаясь, выстрелил на звук. Пуля рикошетом чиркнула по чему-то металлическому, а потом что-то мягкое упало в темноте.
- Попал? – не то сказал, не то спросил Майкл.
Дин одним прыжком преодолел расстояние от двери до того места, где скрывался человек. Стоило ему зайти за стеллажи, и он чуть было не наступил на тело. Он нагнулся и пощупал пульс.
- Инспектор, вы хорошо стреляете. Вы его уложили наповал.
- Не может быть, - Майкл подошёл к Дину и заглянул на труп через его плечо. – Я же стрелял вслепую?
- Случайность, инспектор. Увы, бедолаге не повезло. Сегодня явно был не его день.
- Может тут еще, кто есть?
- Вряд ли, но проверить стоит, только вы свой «самопал» поставьте на предохранитель, если конечно у него такой имеется. Вы так всех переубиваете, а мёртвые - плохие собеседники. Они предпочитают молчать и слушать. Надо поискать, где тут включается свет…
- Кажется, я нашёл, - Майкл что-то нащупал на стене рукой и нажал выпуклую кнопку.
Свет пробежал по периметру помещения, и стало светло, как днём. Они обошли всё, но никого больше не нашли. Попытались заглянуть в металлические контейнеры, стоявшие на стеллажах. Дин сразу понял, что они находятся с инспектором на каком-то складе. В ящиках лежали в промасленных упаковках какие-то запчасти. Ни на одном изделии не было ни одной надписи: только цифры, цифры и цифры.
Майкл присел на один из ящиков и спросил:
- Что ты думаешь на счёт всего этого?
- Тут и думать нечего: всё это предназначено для того, чтобы когда-нибудь начать убивать…
- Убивать? – переспросил Майкл.
- Да, убивать, а проще говоря, стирать с лица земли следы любой цивилизации. Боюсь, что здесь под землёй мы ещё и не то увидим.
- Неужели опять на горизонте показалась тень апокалипсиса?
Дин утвердительно кивнул головой и сказал:
- Надо возвращаться. Одним нам здесь ничего не сделать. В любой момент могут появиться те, кому всё это дороже мира на земле и нас просто вычеркнут из списков живых. Даже по тому, что я здесь увидел, могу с точностью утверждать, что сюда надо приводить армию, чтобы остановить весь процесс.
- А где же её взять-то армию?
- Это уж моя забота.
Майкл пожевал губами, что-то размышляя про себя. Дин осмотрел карманы убитого, где нашёл что-то на вроде связки ключей, только это были не ключи, а какие-то гибкие пластины с нанесёнными на них цифрами. С помощью их, когда они уже возвращались, он смог открывать попадавшиеся двери на их пути и осматривать содержимое помещений. За одной из таких дверей, они наткнулись на прозрачные шкафы, в которых ровными рядами стояли металлические колбы. Дин осмотрел внимательно их и сказал:
- Это то, что заменит нам напалм, и мы сможем разделаться с «рыхлителями» в два счёта.
- А что это?
- Это газ… особенный. Судя по маркировке, тот, кто им запасся, готовится к войне серьёзно. Одного этого  баллона хватит, чтобы умертвить и город ваш, и всю прилегающую территорию вокруг него.
Инспектор потрогал ладонью холодную оболочку цилиндрической колбы и сказал:
- Много ли надо, чтобы нас не стало? – его печальный взгляд скользнул по Дину. – Мы изгои – нас и так уже нет. Зачем же ещё что-то запасать? Я много читал о прошлой жизни на планете Земля и несмотря, что мне ничего не известно о том, что сейчас существует там, откуда ты прибыл, я могу с точностью сказать, что человечество недалеко ушло в своём развитии от тех, кто живёт сейчас в «зоне». Да, в чём-то оно преуспело, но это не главное, потому что любое открытие столь полезно, как и опасно. Всё зависит оттого, в чьих руках оно находится. Вот и этот газ мог бы стать упреждающей мерой для всего того, что приходит в этот мир через мутацию, но почему-то человечество думает не так. Опять оно подошло к черте, за которой смерть грозит всему живому без исключения.
- Вот для этого я здесь, чтобы попробовать переиграть всех тех, кто поставил в этой партии на смерть.
- Ой, парень, что-то мне всё меньше и меньше верится в положительный исход всего этого мероприятия. Слишком много поставлено на карту в этой жизни. Те, кто тебя сюда послали, неужели не могли этого сделать раньше? Ты посмотри: сколько всего наворотили те, кто всё это время в тайне от всех изобретал всё новые и новые способы убивать людей? И чтобы ты сейчас не сказал, ясно одно: надо готовиться к худшему. Пока эта нечеловеческая сила дремлет, у нас есть ещё время завершить начатое с «рыхлителями», а что до этой базы, ты правильно сказал: «Здесь нужна армия».

Когда они въехали в город, уже стало смеркаться. Солнце на мгновение вырвалось из объятий серого неба и, коснувшись лучами крыш домов, устремилось к западу.
Майкл остановил «монстра» у здания мэрии. У входа толпились люди. Как только инспектор вылез из своего гусеничного транспорта, на него посыпались вопросы:
- Инспектор, будет ли конец всем нашим мучениям?
- Почему мы так не угодны Богу?
- Майкл, что будем делать?
Инспектор спрыгнул на землю. Оглядел сурово лица горожан. От него ждали ответов. Он тряхнул головой и сказал:
- С «рыхлителями» мы не сегодня, так завтра покончим. Это не самое страшное, что нас всех ожидает в недалёком будущем. Я и раньше говорил и теперь скажу, что пора всем живущим в «зоне» объединяться, а иначе всем смерть. Там, - он показал рукой на восток, - есть то, что нас сметёт отсюда, как какой-то мусор. Стоит той силе выползти из-под земли на поверхность и всё: для всех нас наступит судный день.
- Ты нас не пугай. Мы пуганные, - кто-то внятно произнёс из толпы.
- А я и не пугаю. Всё то, что я там увидел, таит в себе угрозу не только конкретно для нашего города, но и для всей планеты.
- Какое нам дело до планеты? – продолжил тот же голос. – К чёрту её! Здесь есть только мы и надо думать только о нас.
- Правильно, - поддержали его другие голоса.
Вперёд выступил Дин. Он оглядел людей, закутанных в тряпьё, и спросил:
- Сколько вы сможете ещё здесь продержаться?
- А тебе- то что? Ты, как пришёл, так и уйдёшь. Тоже советчик выискался…
Инспектор не выдержал и посмотрел на того, кто пытался посеять в людях панику. Он готов был вцепиться тому в глотку, но делать этого не стал и произнёс, ухмыльнувшись:
- И откуда у нас такие говоруны объявились? Что-то раньше я тебя здесь не видел. А ну, выйди вперёд. Дай я на тебя посмотрю.
Говоривший не сдвинулся с места. Люди расступились, и Майкл увидел мужчину среднего роста.
- Из чьих будешь? – голос инспектора прозвучал в наступившей тишине, как приговор.
- Я пришлый.
- То-то я смотрю, голос мне твой незнаком. С чем пожаловал? Опять что-нибудь стащить хочешь?
- Нет, я по-другому делу. Есть разговор.
- Разговоры – это хорошо, - инспектор направился к входу в мэрию. – Следуй за мной. Нечего языками трясти на сквозняке, да и кто тебя знает, что у тебя за разговор на ночь глядя. Может секретный? Если так, то лучше у меня в кабинете. Там у меня соглядатаев нет.
Мужчина направился за инспектором. За ними пристроился Дин, неся на плече металлическую колбу. Когда они вошли, незнакомец стал с себя стаскивать тряпьё, в которое был укутан. На вид ему было около сорока лет. Коренастый, с хорошо развитой мускулатурой. Майкл отметил про себя, что давно не видел подобные экземпляры в такой близи от себя.
- Так откуда ты? – решил он уточнить у незнакомца.
- Я из-за реки, ответил тот.
- Ну, допустим, и что из этого следует? Ты о себе поподробнее расскажи, мне и вот ему, - инспектор кивнул головой в сторону Дина, - будет интересно.
Мужчина согласно кивнул головой и стал говорить:
- Я один из тех, кто был завербован для работ в подземной лаборатории, там за рекой.
У Майкла брови непроизвольно дёрнулись вверх. Он весь подался вперёд, облокотившись грудью о край стола.
- Срок по контракту давно закончился и когда я захотел вернуться домой – получил отказ. Мне ничего не стали объяснять. Таких, как я набралось с десяток душ. Пробовали выйти самовольно за пределы санитарного кордона, но лучи поджарили половину из нас. Пришлось отступить… Возвращаться обратно было ни к чему, да и наказание за наш побег было бы неминуемо. Там под землёй ведутся исследовательские работы по выведению людей-мутантов. Собственно я работал охранником и подробностей того: что? и как? - не знал сначала, но когда меня перевели на работы в качестве донора, я догадался, что там изобретают люди в «белых халатах». С помощью спермы таких же, как я, искусственным путём оплодотворяли выведенных в лаборатории «самок-убийц». Я подслушал разговор двух из обслуги. Те говорили о каком-то прорыве в исследованиях. Многое из сказанного мне было не понятно, но один из них сказал, если эти уроды вырвутся на свободу, то тогда…
- Что тогда? – Майкл весь подобрался, сжав перед собой ладони рук в кулаки.
- Тогда они придут сюда… После нашего побега из лаборатории те уцелевшие, с кем я пытался покинуть «зону», вернулись обратно. Я им говорил, что этого не надо делать. Не послушались… Теперь их уже точно нет.
- Что же с ними такое сделали?
- Ими накормили вечно голодную плоть «самок-убийц». Этим мутантам, я сам не видел, но по рассказам очевидцев, не составляет никакого труда разорвать человека на две половины. У них это вроде ритуала. Сначала они спариваются с мужской особью, а потом пожирают её.
- Вот значит, откуда ходили слухи у нас о том, что вы поедаете себе подобных? – инспектор смял бумаги на столе. – И отсюда нам угроза. Интересно: не одно ли и то же ведомство курирует всё это? А? -  он посмотрел на Дина.
Тот сказал:
- У кого ключи от дома, тот и хранитель всех его тайн.
Мужчина продолжил:
- Это страшные люди, а ещё страшнее то, что они вывели там под землёй.
- Сколько этих мутантов? – спросил его Дин.
- Чуть больше десяти, а может быть и больше, потому что я находился всё это время на втором уровне, а их под землёй несколько.
- И что: мутанты - все самки?
- Большинство. Женские особи более выносливы…
Дин прошёл к окну  и сказал:
- Как в жизни: женщины, более приспособлены к метаморфозам действительности, хотя, как это не парадоксально именно они испытывают наибольшую зависимость оттого, что разрушает их организм. Это доказано наукой: женщины способны стать в одинаковой степени хорошими матерями и отменными убийцами. Всё зависит оттого, насколько они готовы внутренне к этому. Их физиология и склад мышления, судя по всему, и привлёк внимание тех, кто решил на этом материале вывести убийц нового порядка. Вот и результат…
- Какой? – Майкл бросил тревожный взгляд на Дина.
- У этих мутантов раскрыли способность убивать и убивать без жалости и сострадания. Это одна из разновидностей биологических роботов. Когда-то давно такие проекты имели место быть в истории человечества, но потом их запретили и вот теперь, оказывается, что всё это время опыты проводились и есть уже первые образцы этих экспериментов. «Самки-убийцы» опасны ещё и потому, что могут приносить потомство, которое будет с каждым разом всё совершеннее и совершеннее.
- Откуда ты всё знаешь?
Дин посмотрел на инспектора и продолжил:
- Те, кто меня учил, старались мне дать многое из того, что хранит человеческая память на протяжении целых веков. Однажды что-то подобное наблюдалось уже и именно на планете Земля. Тогда под влиянием радиоактивных излучений зародились новые формы жизни. Человечество оказалось лицом к лицу с тем, что могло в скором времени заселить всю планету. Аномалия была непредсказуема и таила в себе столько неизвестности, что люди испугались и стали искать способы удержать всё это под контролем. Получилось не сразу, и когда новые формы жизни были локализованы, те, кто с ними соприкасался, стали умирать. Так лучевая болезнь вошла в жизнь людей, поразив собой многих и многих, включая и их потомство, которое было обреченно на медленное вымирание. Некоторые учённые пытались всё это объяснять с позиции эволюции. Тем самым они хотели в этом направлении продолжить изыскания, но то, что тянулось к жизни было настолько безобразным и жестоким, что человечество настояло на том, чтобы все подобные проекты с больным воображением учённых были поставлены под запрет. При одном виде того, что они пытались пробудить к жизни – холодела кровь.
- Что значит – «холодела кровь»?
- А значит это то, что все особи, выведенные при использовании радиоактивного излучения, хоть и напоминали отдалённо нас людей, представляли собой то, что мы издавна называем «монстрами».
- Это правда, - подал голос пришлый, - «самки-убийцы» именно так сейчас и выглядят. На них без страха нельзя смотреть.
- Ну, с внешностью разобрались, - Майкл стал тереть себе щёки ладонями. – А как у них насчёт серого вещества?
- Вещество у них есть, только работает в одном направлении. Им неведома боль. У них нет ограничения в способах выживания. Когда они придут сюда – это будет страшная картина: они превратят всё живое в ничто, - ответил пришлый.
- Да, не было печали, – Майкл приподнялся и тут же сел опять за стол, – а тут ещё эти «рыхлители». Завтра же надо с ними заканчивать и готовиться к встрече «гостей».
- Завтра, так завтра, - Дин посмотрел на пришлого и спросил: - Как зовут?
- Гайрл.
- Меня Дином, а это инспектор Майкл. Завтра проверим тебя в деле – пойдёшь с нами в логово «рыхлителей».

Утро сыпануло на землю мелким дождём. Серая масса нависла над крышами домов. Дин проснулся оттого, что в соседней комнате расслышал сквозь сон разговор между инспектором и пришлым.
- И зачем ты согласился на эту работу? – голос Майкла был с утра немного хрипловатый.
- А у меня всегда так по жизни: ищу трудности. В Космос не взяли – сказали, что с моей психикой там делать нечего. Ну, сказали и сказали, и тогда я стал искать экстрим здесь - на земле.
- Нашёл?
- Нашёл, - ответил Гайрл.
Дин встал, быстро оделся и прошёл к ним в комнату.
- А вот и Дин! – инспектор улыбнулся. – Послушай, что рассказывает этот малый. Оказывается вон та вещица, с помощью которой Тай убирает помещения от мусора, не что иное, как программированный передатчик, - Майкл пнул ногой приспособление, отдалённо напоминающее пылесос. – Я его нашёл несколько лет назад, объезжая территорию.
- У нас такие были повсюду под землёй. Сначала мы не знали про них ничего, а потом один электронщик рассказал. Эти бессловесные механизмы способны следить, фотографировать, записывать и потом передавать всю информацию своим хозяевам, - Гайрл вкратце рассказал об этом и Дину.
- Да, пришли времена: будешь шарахаться от любой мясорубки, - Майкл присел над «пылесосом». – Как бы в тебя залезть, да посмотреть на твои проволочки?
- Никак. Мы пробовали. Всё заварено намертво. Если что и случится, ремонту не подлежит. Как объяснил нам тот электронщик: электронный мозг этого «шпиона» не требует корректировки, и какой бы там ни было доводки. Внутреннее питание позволяет ему десятилетиями работать в режиме – «нон-стоп».
Дин присел рядом с Майклом на корточки и потрогал руками металлический корпус.
- Добротно сделано. Не горит и не тонет, и в жару, и в мороз прекрасно себя чувствует. А вот и знакомые циферки. Узнаешь? – он ткнул пальцем в выбитые на корпусе пять «пятёрок».
Майкл тоже потрогал их рукой и сказал:
- Получается, что мы всё это время пока находились в изоляции, были под пристальным наблюдением. Возможно ли такое?
- Да, возможно. Оно и сейчас слушает наш разговор и записывает. В назначенный час передаст информацию…
- Так это получается, что все наши, так называемые секреты уже не секреты?- Майкл повысил голос.
Дин кивнул головой и произнёс:
- Надо его изолировать.
- Как? Он же «непотопляемый»?
- Ну, зачем же сразу топить? Мы придумаем что-нибудь более гуманное, а потом разберёмся с этим «изобретением». Кстати, тот электронщик нам и поможет. А? – Дин посмотрел на Гайрла.
Тот вздохнул и сказал:
- Погиб он. Когда мы пробовали вырваться отсюда, его поджарили лучами на «санитарном кордоне».
- Ясно. Придётся тогда самим, а пока давайте его упрячем в какой-нибудь железный ящик.
- Сейф подойдёт?
Дин утвердительно кивнул головой. Майкл взял его на руки и понёс в оружейку, где стоял огромный металлический ящик, который он именовал «арсеналом». Именовал неспроста – это было единственное место во всём здании, где хранилось несколько стволов охотничьих ружей. Когда они вернулись в кабинет Майкла, Дин сказал:
- С этого момента попробуем это «изобретение» использовать в своих интересах.
- Как? – Майкл посмотрел на него.
- Начнём снабжать его фальшивой информацией, чтобы его хозяева не знали наших точных планов. Для этого будем время от времени устраивать в его присутствии ложные совещания.
- Получится?
- Думаю, что да.
- Знать бы нам ещё их планы, - Майкл прошёл на своё место за столом.
- Мы можем только догадываться. Идёт планомерная подготовка к войне или захвату власти, что одно и тоже. Конечно, и то и другое в современных условиях – утопия, но, тем не менее – «дров они наломают». Мышление генералов, как не парадоксально, до сих пор опирается на прошлое, где такие цитаты, как – «после нас, хоть потоп» или «цель оправдывает средства» - для них служит якобы оправдательным приговором в глазах человечества за неминуемые потери среди людей. Они никак не хотят смириться с тем, что произошло смещение акцентов и человечество в своих мыслях и делах встало на сторону здравого смысла. Это завоевание никакие абсурдные идеи не перечеркнут. И всё же опасность есть от всего того, что они заготовили в своих арсеналах.
Инспектор поёжился и произнёс:
- Для них люди вроде мусора. Взять хотя бы наш город. Это из-за них его жители стали заложниками бредовых планов. Они уже нас вычеркнули из жизни, но мы сумеем о себе им напомнить. Это говорю я, рождённый в этом замкнутом пространстве, где выросли мои родители. Их уже нет. Нет многих из тех, кто когда-то ходил по улицам этого города. Люди здесь привыкли к смертям и их ничем не испугать. Даже тот страх, что всё-таки живёт в каждом из нас, перестал быть чем-то необратимым. Мы научились преодолевать его, потому что, несмотря ни на что продолжаем любить жизнь даже такой, какая она у нас есть. Да, мы изгои и только ждём того момента, когда души покинут наши тела, потому что другого ничего не будет в нашем будущем, а поэтому мы можем напоследок сказать им в лицо всё, что они заслуживают. Чтобы у них не возникало иллюзий насчёт нас, мы ещё способны кое-что подкрутить в их планах, от чего те будут буксовать и может быть, нам удастся одержать даже над ними победу.
- Вот поэтому, - Дин перебил Майкла, - будем с ними играть по их нотам, но на своих инструментах. Пускай думают, что они главные во всём этом. Не будем им в этом мешать.
Гайрл, до этого времени не проронивший ни единого слова, задал вопрос Дину:
- Судя по твоей экипировке, ты не из числа горожан.
- Это так. Я здесь в командировке.
- Можешь не продолжать – я понял… Но как они допустили тебя до своих секретов?
- Я сам не знаю. Может быть, чрезмерная самоуверенность в свои силы сыграла  с ними злую шутку. Теперь, когда они знают и знают наверняка о цели моего визита и о том, кто я есть, и кто стоит за моей спиной, вряд меня отсюда выпустят живым. На кон поставлен мир во Вселенной, и противостояние вот-вот может перерасти в бойню.
Майкл прокашлялся и произнёс:
- Если они начнут форсировать события, то произойдёт неизбежное: начнут гибнуть люди. Как правило, гибнут больше тогда, когда образуется паника. Оградить от неё массы практически невозможно, потому что на это надо и время, и силы, и знания. Пока у нас есть время, давайте без спешки закончим дела с «рыхлителями», а уж потом будем думать, как помешать военщине осуществить свой зловещий замысел.
Дин согласно кивнул. Они стали собираться. Майкл выдал Гайрлу обмундирование из своих запасников. Дин аккуратно упаковал цилиндрическую колбу в мешок, укутав её предварительно в одеяло. Инспектор рассовал по карманам свёртки с едой и, взяв в руки свой обрез, объявил:
- Выходим.
На площади перед мэрией уже прохаживались четверо охотников-добровольцев. Инспектор дал команду всем оседлать «монстра» и только после этого весь отряд тронулся с места. Из окон домов им в спину смотрели горожане. На ступеньках, ведущих в здание мэрии, стоял старик Тай, и непроницаемое его лицо было направленно в ту сторону, где всех их ждала неизвестность.

На болота прибыли так быстро, что неуспехи переброситься и парой фраз. Дневной свет сквозь пелену мелкого дождика едва освещал местность. Майкл опять включил свою механическую сирену, наводившую ужас на обитателей здешних территорий. Видно прошлый визит был настолько продуктивным, что из прибрежных зарослей больше никто не выскочил, гонимый страхом, чтобы укрыться в логове.
- По-моему, все они там, внизу, - высказал предположение Дин.
- Может они все уже того? – подал голос один из охотников.
Другой добавил:
- Или вовсе ушли?
- Некуда им идти. Здесь их дом. А ну пошли, посмотрим, как они себя чувствуют после вчерашнего, - Майкл спрыгнул на землю.
Вход в заброшенную шахту чернел в предрассветной дымке немым провалом. Дождь поутих и теперь плотный туман стал тянуться от болот вверх и по сторонам. Что-то тревожное было в том, как на людей смотрела неизвестность невзрачным пейзажем. Дин шёл первым. Он делал маленькие шаги, освещая себе дорогу портативным фонариком. За ним, подняв над собой факел, шёл инспектор. Дальше Гайрл, а потом следовали охотники-добровольцы. Двоих, как и вчера Майкл оставил дежурить у входа в шахту. Дойдя до пещеры, откуда вели два хода, Дин сказал:
- Вчера у нас были потери. Сегодня их не должно быть. Пойдём к логову самки не все. Вы двое останетесь здесь, и будете прикрывать нас сзади, на тот случай, если она вырвется или захочет обойти нас с тыла. Это можно сделать только в обход по второму проходу. Не расслабляйтесь, она хитра, и   вчера всем нам это уже продемонстрировала.
- Я пойду первым. Это моя война, - инспектор выступил вперёд. – Она должна принять смерть от моей руки.
- Не возражаю, но хочу всех предупредить: работаем одной командой. Быть предельно внимательными. Самка «рыхлителей» знает, что мы так просто от неё не отступимся, а поэтому надо ждать от неё сюрпризов. Предлагаю действовать по следующему плану, - Дин серьёзно посмотрел на собравшихся. – Сначала обнаруживаем её, а уж потом приступаем к ликвидации. Учитывая то, что это должно произойти с помощью вот этого газа, - он показал рукой за спину, где в рюкзаке ждал своего часа металлический цилиндр. – Прошу чётко выполнять мои указания, чтобы всем вернуться живыми и невредимыми на поверхность. Самка находится в замкнутом пространстве. Этот плюс в нашу пользу, но одна она там или рядом с нею есть ещё кто-то - об этом мы не знаем. Это минус, и вот тут надо быть готовыми к тому, что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства.
- Какие? – решил уточнить Гайрл.
- Не знаю, а поэтому ещё раз напоминаю: не отвлекаться на всякие мелочи и никакой паники. Всё пошли.
Они прошли знакомой дорогой к лазу, возле которого вчера погибли охотники-добровольцы. Их обглоданные останки лежали всё там же. Гайрл бросил на них взгляд и произнёс:
- Серьёзная видать особа, если четверых смогла обвести вокруг пальца.
- А вот сейчас и посмотрим, что она собой представляет, - инспектор сунул в лаз ярко горящий факел и заглянул следом. – Пусто…
- Пусто? – переспросил его Дин.
- Пусто, - повторил Майкл и растерянно оглянулся на него. - Ушла.
- Ничего отыщем. Пойдём вглубь шахты.
Они прошли ещё метров сто, попутно обследовав место вчерашнего побоища. Гайрл округлёнными глазами смотрел на то, что здесь творилось.
- Вот тут мы ей и наступили на хвост, - пояснил инспектор. – Куда же она уползла? Где-то у неё есть ещё лежбище и там, наверняка все её сосунки…
Они продолжили путь. Проход заметно уходил под землю всё глубже и глубже. Под ногами хлюпала вода. Она стекала по стенам, и от этого было ощущение, что вот-вот её поток накроет всех с головой, прорвав невидимую преграду. Тревога росла. Гайрл шёл замыкающим и то и дело оглядывался. Он был не из робкого десятка и видел за свою жизнь и не такое, но почему-то именно сейчас вот тут ему было неуютно.

В той прошлой жизни, откуда он попал в «зону», ему не хватало экстрима. Тяга ко всему такому сделала его в некоторой степени «свободным художником» собственной жизни, а если быть более точным – человеком без определённого рода занятий. Он не кончал «университетов». Сколько себя помнил, работал руками. Платили хорошо, и это позволяло ему иногда отправляться на поиски приключений. Гайрл исколесил всю планету. Хотелось большего, и даже однажды его отобрали для работ где-то на краю Вселенной, но в последний момент  компьютер раскопал его досье, и его послужной список несколько озадачил работодателей, и те предпочли не рисковать  и оставили его на Земле. Получалось так, что он был худшим из тех, кто отправлялся тогда покорять Космос. Гайрл никак не мог прийти в себя. Подолгу он стоял и глядел после этого в небо, куда уносили счастливчиков транспортные корабли. Среди их пассажиров мог быть и он, но этого не случилось и теперь оставалось одно: жить так, как мог им распорядиться «господин великий» случай. Ждать этого долго не пришлось.
 Как-то к нему подсел в кафе человек в приличном костюме и предложил работу по контракту.
- Здесь свободно? – голос незнакомца вывел тогда Гайрл из самокопания, которым он занимался, как только выпивал больше трёх рюмок.
Он осмотрел мужчину с приятными чертами лица. Тот окинул его в ответ добродушным взглядом, держа в руках нераспечатанную бутылку спиртного.
- Свободно? – незнакомец повторил свой вопрос.
- Свободно, - Гайрл кивнул.
- О чём грустим? – мужчина мягко опустился на стул.
- А тебе- то, какое дело до всего этого?
- Мне? Да так: подумал, а вдруг смогу быть полезным?
- Вряд ли…
- А если попробовать?
- Это не выпивка, чтобы пробовать, - Гайрл усмехнулся, бросив взгляд на бутылку в руках незнакомца.
- Одно другому не мешает, - тот водрузил в середину стола спиртное.

Уже на следующий день у Гайрла был на руках контракт. Всё произошло так быстро, что он, не протрезвев, поставил свою подпись на бумагах. Ему задавали потом  вопросы, а ответы заносили в компьютер. Когда вся процедура закончилась, его провели в изолированную комнату и велели обождать. Через час пришёл человек в спецовке и переодел его  в униформу. Если б он мог заглянуть  тогда в тот компьютер, который прятал в свой «мозг» информацию о нём, то может быть, всё случилось совсем по-другому, но этого не произошло. А произошло то, чего он меньше всего ожидал. Собственно он был не один такой. Их было несколько человек, подписавших контракт на работы в «закрытых объектах». Что это были за объекты и что это была за работа - никто из них толком не знал. Неизвестность встала во весь рост, закрыв тем самым их прошлое, настоящее и будущее. Им всем было суждено раствориться в ней без имён, навсегда стать погружёнными в бескрайние просторы того, что приходит в нашу жизнь из ниоткуда.
Так он и оказался среди тех, кому судьба подкинула испытание. Сначала ничего не предвещало такого, что могло хоть как-то омрачить его существование: работа, как работа. Гайрл попал в охранники. Жили они обособленно и не только от тех, кого охраняли, но и между собой. Хлюпиков сюда не брали. Все были физически здоровые. Пока шла притирка друг с другом, пришлось и кулаками помахать и ночами от синяков подолгу не смыкать глаз. Так устроен человек: в любом коллективе он хочет самоутвердиться. Способ почти всегда один и тот же: физическая сила. Это уже потом ум, а сначала только его величество – «крепкий кулак».
Гайрл не был любителем выяснять отношение по поводу: кто главный у кормушки, а поэтому смотрел на всё это свысока. Но как бы там ни было, а с волками жить –  по-волчьи выть. Он был, втянут в разборки за право - быть не чем-то, а кем-то. Длилось это недолго. Гайрл в первой же стычке доказал всем своё право быть тем, кем он был до этого – «свободным художником». Означало это только то, что верховодить кем-то и требовать от кого-то к себе «раболепия» - он не будет, а раз так, то проблемы в отношении его положения в «коллективе» сами собой утряслись. Тем не менее, как-то стало складываться, что постепенно большинство охранников прониклось к нему уважением, а это не что иное, как авторитет, который, чтобы завоевать, приходилось подолгу размахивать кулаками, подставляя себя под точно такие же кулаки соперников.
Вообще существование в замкнутом пространстве в окружении мужских особей, накладывает свой отпечаток на жизненный уклад. Особенно это стало проявляться, когда их группу перевели на охрану подземных лабораторий. Уже тогда Гайрл почувствовал, что здесь готовится что-то из ряда вон выходящее. Слишком много секретности. Она всегда присутствует там, где речь может идти только о смерти. Он стал прислушиваться и приглядываться. Всё, что он узнавал и раскладывал по отсекам своего мозга, не могло быть темой для разговора с теми, кто его окружал. Даже среди них, как он подозревал, находились те, кто способен был настучать руководству, после очередной «доверительной» беседы, и скорее так оно и было, когда вдруг кто-то из их группы внезапно куда-то исчезал, а вместо него присылали новенького.
Однажды ему удалось подсмотреть за тем, что проделывали люди в белых халатах за плотно задраенными дверями лабораторий. Получилось это случайно. То, что он смог рассмотреть, его повергло в ужас. Какое-то существо металось по клетке из толстых металлических прутьев. По виду оно походило на человека, но, присмотревшись, он чуть было не вскрикнул: такого безобразного лица он никогда раньше не встречал. На этом существе не было одежды. Мышцы отливали неестественными оттенками. Что-то в этом было зловещее. Биологическая особь, завидев его, стала выставлять напоказ свою плоть. Это была женщина-мутант.
Видно работодатели решились приоткрыть часть тайн над проводимыми исследованиями, а поэтому вскоре им официально разрешили посмотреть на, так называемое, «чудо природы». Надо заметить, что зрелище произвело на охранников сильное впечатлении. Так устроена человеческая психика: даже самое страшное, постепенно перестаёт нас пугать. Со временем и Гайрл, и все остальные привыкли к тому, что где-то там, в подземных боксах обитают мутанты, выведенные путём долгих опытов. Никто уже не скрывал от них, что это биологические роботы – солдаты будущего, способные убивать без всякого сострадания. Конечно, лабораторным путём выводить такие экземпляры долго, а поэтому учённые решили наладить их размножение естественным путём. Совокупления происходили. Были не только женщины мутанты, но и мужчины мутанты. На это учённые и делали ставку, но оказалось, что игра не стоит свеч. После совокупления, женщины-мутанты убивали потенциальных отцов своего будущего потомства. Так разбрасываться столь ценным материалом учённые не хотели, да и им никто бы не позволил, а поэтому они решили прийти к помощи так называемых «доноров». Нанимали на эту работу людей и подсаживали в клетки к мутантам. Те проделывали с ними всё то же самое, по тому же сценарию. Всё ничего бы, но с каждым разом всё  труднее стало доставлять нужного качества «доноров». Всё, что обитало в «зоне» за болотистой рекой было постепенно истреблено, а горожане, на которых иногда устраивали охоту, были мало продуктивными, потому что имели заражённую кровь в своём большинстве и не годились для спаривания. Тогда решили поискать добровольцев среди охранников. Желающих не оказалось. Прибегли к силе. Гайрл и ещё несколько охранников решились на побег. Им удалось вырваться из-под земли, а дальше…
А дальше их ожидало разочарование. Лучевые вышки по всей линии горизонта, за которой протекала нормальная жизнь, сожгли их единственную надежду. Это Гайрл понял уже тогда, когда с оставшимися беглецами смотрел на то, как дымили останки тех, кто решил переиграть смерть. Он предложил всем вместе устроиться среди горожан, но так оказалось, что все уцелевшие принимали участие в своё время в набегах на город, и им не очень-то хотелось быть растерзанными теми, у кого они уводили тогда женщин. Они предпочли вернуться за реку, где надеялись, что их простят. Гайрл предполагал, какая участь ждала их, и поэтому пошёл в город. Ему было легче сделать этот выбор: он никогда не принимал участие в похищениях людей. Совесть его была чиста.

Инспектор остановился и поднял руку вверх. Дин оглянулся на Гайрла и поднёс палец к губам. Они замерли. Откуда-то из глубины прохода доносилась какая-то возня, и будто плакал ребёнок.
- Что за чертовщина? Откуда он здесь взялся? – Майкл недоумённо оглянулся на остальных и прошептал: – Неужели эта тварь успела кого-то с собой утащить, пока мы сны смотрели?
Дин поравнялся с ним и посветил фонариком вглубь шахты.
- Ну, что там? – Гайрл подошёл поближе к ним.
- Вроде кто-то плакал только что, но ничего не видно. Так, вы стойте здесь, а я выдвинусь немного вперёд. Постарайтесь не шуметь.
Майкл просительно посмотрел на Дина. Тот улыбнулся и сказал:
- Инспектор, даю слово: я её пальцем не трону. Только посмотрю и обратно.
 Когда его силуэт растворился в темноте, какая-то тревога стала вползать к Майклу и Гайрлу внутрь. Дин вернулся быстро.
- Что там? – встретил его вопросом Майкл.
- То, что мы ищем.
- А ребёнок?
- Это её потомство подаёт голос.
- Ты не ошибся?
- Я подходил очень близко. Она там, а вокруг весь её выводок.
- Надо с ними кончать. Я её застрелю.
- Постойте инспектор. Вы своей стрельбой спровоцируете обвал, и мы все останемся здесь с ней за компанию. Меня такая перспектива не устраивает.  Давайте придерживаться моего плана. Пусть она уйдёт из этой жизни без боли, уснув…
- Гуманист.
- Называйте это, как хотите, но мы уже выиграли это сражение. Она заперта здесь, и деться ей некуда, а поэтому к чему весь этот фейерверк? Вот вам баллон с газом, если вы хотите ей смерти от своей руки, идите и вершите суд. Вот здесь откроете задвижку, - Дин показал на круглую выемку на баллоне, - и сразу же уходите, только не приближайтесь к ней. Она в тупике: штольня не имеет продолжения. Откроете и убегайте. Если не успеете, останетесь лежать рядом с ней.
- Ну, уж этого вы от меня не дождётесь, - сообщил радостно Майкл, принимая от Дина смертоносное оружие.
Инспектор ещё раз осмотрел металлический цилиндр и пошёл на звук детского плача. Дин шёл от него на расстоянии, подсвечивая дорогу фонариком. Гайрл не успел досчитать до ста, как расслышал приближающиеся шаги оттуда, куда удалились Майкл с Дином. Они возвращались бегом. Он поднял над головой факел и всмотрелся в проход. Впереди бежал Дин, за ним Майкл. Не останавливаясь, они проследовали мимо него, и только Дин крикнул на ходу:
- Уходим!
- Всё? – успел спросить Гайрл.
Дин, не оборачиваясь, кивнул утвердительно.
- Посмотреть бы на это чудовище.
Дин оглянулся на Гайрла и сказал, сильно выдыхая:
- Боюсь, что этот газ будет долго держать под контролем эту шахту.
Они добежали до пещеры, где их ожидали двое охотников. Майкл остановился, переводя дыхание.
- Как? - спросил его один из них.
За инспектора ответил Дин:
- Как по нотам. Давайте выбираться отсюда.
Они уже впятером устремились к выходу. Когда свежий воздух коснулся их лёгких, они замедлили бег и пошли уже не так быстро. День тем временем разгулялся, и небо посветлело, несмотря на то, что дождевые тучи всё ещё висели над землёй.
Инспектор, кашляя, вышел из шахты.
- Как самочувствие? – подошёл к нему Дин.
Тот показал большой палец вверх, мол, всё отлично. Когда прокашлялся, спросил:
- А если она всё-таки выживет?
- Исключено. Военные - «дезодоранты» не берут на вооружение.
- Это точно, - подтвердил Гайрл. – Эта организация не прощает осечек никому в своей работе.
- Ну что ж, придётся поверить вам на слово...
Не успел Майкл договорить, как из шахты послышались слабые звуки. Кто-то пробирался к выходу вслед за людьми. Все переглянулись. О, ужас! В метрах десяти от выхода они рассмотрели что-то большое  и беспомощное, по очертаниям напоминавшее огромный камень. Камень шевелился и шумно дышал. Дин машинально навёл в проход фонарик. Луч света осветил мохнатое чудище. Подслеповатые глаза пытались рассмотреть то, что упёрлось в них. Наконец, проступило белое пятно, и сознание вычертило на его фоне очертания человеческих фигур. Гайрл непроизвольно попятился назад. Инспектор вскинул обрез и, не целясь, нажал на курок. Выпущенная пуля ткнулась в то, что хотело жить. Металл мягко вошёл в лобные кости, поставив точку в этой истории с «рыхлителями». Охотники-добровольцы в каком-то экстазе разрядили в самку, а это была она, свои ружья, и только после этого Майкл подошёл к косматой убийце и сказал:
- Вот теперь всё.

За всем тем, что происходило у входа в заброшенную шахту, из ближайших зарослей наблюдала пара глаз. Это были женщины. Что-то затравленное было в их взглядах. Они пугливо озирались по сторонам. Вся одежда на них была изодрана, лица перепачканы. Было ощущение, что они чего-то боятся. Женщины старались не дышать, чтобы не выдать своего присутствия. Когда мужчины вдоволь настрелялись и самый старший из них, судя по усам, зачем-то сходил в чёрный провал шахты и вернулся, давая какие-то распоряжения своим спутникам, та, что была ниже ростом, спросила шёпотом:
- Может, они ищут нас?
- Не похоже.
- Тогда давай выйдем к ним?
- А вдруг мы ошибаемся, и они нас скрутят и вернут в лабораторию? Второго случая убежать оттуда у нас может и не быть, - ответила ей вторая женщина. – Надо выждать и понаблюдать.
- Чего ждать? – не унималась та, что была ниже ростом. - И так ясно, что это другие. У них и одежда не такая, как у тех, кто нас охранял.
- Я вижу, что другие. Какие только вот? Обидно будет, если окажется, что они из той же компании. Стоило тогда убегать, чтобы при первом же случае опять попасть за решётку?
- У меня нет больше сил. Я хочу, есть и пить.
- А жить ты хочешь?
- И жить хочу, и домой хочу…
- Вот тогда сиди и жди. Мы не у себя там, а здесь и даже не на правах гостей. Всё это чужая территория. Нам надо переждать.
Та, что была ростом ниже своей спутницы, заплакала. Слёзы потекли по грязным щекам, оставляя после себя мокрые следы.
- Не плачь. Это всё-таки лучше, чем опять видеть себя в руках этих обезумевших учённых. Или я ошибаюсь? Я же тебя не держу – дорогу ты найдёшь без труда, а вон и провожатые…
- Нет уж, туда я не вернусь, а если и вернусь, то с целым эскортом людей с оружием…
- Так чем тебе эти не эскорт? Видишь сколько их и все при оружии. Ты всегда так: сначала вляпаешься во что-то, а потом начинаешь искать способы, чтобы укусить себя за локоть. Вот и сюда по чьей инициативе мы попали? Если б не твоя идея, все наши мальчики были бы сейчас живы, и над нами бы никто не ставил опыты. Это ты понимаешь?
Та, что плакала, утёрла слёзы и посмотрела на свою спутницу. Она до сих пор не могла поверить в то, что с ними здесь произошло. Да, это была её идея: сделать репортаж из «зоны». Точнее идея принадлежала не ей, а её новому знакомому, который собственно и предложил сделать репортаж-сенсацию о «мёртвом городе». Она помнит о том, как он подсел к ней в закусочной и стал задавать всякие дежурные вопросы. Ещё подумала про себя, что «клинья подбивает». Она попыталась вспомнить черты его лица. Память беспомощно чиркнула спичкой, высветив из прошлого его образ. Добродушная улыбка, строгий костюм и при этом холодные глаза – редкое сочетание для людей, желающих скоротать ночь наедине с незнакомкой. Собственно всё к этому и шло. Она не сопротивлялась. Сначала погуляли по городу, потом он взял выпивки, фруктов и наступила ночь, где до изнурения они демонстрировали друг другу пробудившуюся страсть. Это не была любовь. Для неё, работника телевидения, такие встречи были чем-то вроде допинга. Без всего этого её жизнь теряла смысл: в ней она не чувствовала равновесия, а так, время от времени возникавшие случайные встречи, приносили кое-какое разнообразие и хотелось даже работать не покладая рук, как любили говорить в старые добрые времена на Земле. Собственно так жили почти все люди её профессии, беря от жизни то, что та им подсовывала. Как правило, никому это не принадлежало, и никакие обязательства не возникали после подобных встреч. Всё было основано на желаниях и инстинктах. Она даже не знала его имени, места работы и, тем не менее, легко клюнула на его предложение осуществить маленькое путешествие на территорию закрытого объекта. Только сейчас она вспомнила, что ему довольно быстро удалось выхлопотать для их бригады пропуска в «зону». Это судьба, решила она тогда, поверив в «счастливый случай». Чёрт её дёрнул на эту авантюру. Проклятая профессия: вечная охота за сенсациями. Вот теперь хлебай то, что заслужила. Всё, чему её учили старшие товарищи по журналистике: «Надо всегда быть на острие событий» - обернулось на этот раз бедой. Всё то, что раньше давало ей хлеб насущный, превратилось в один миг болью и стыдом, расплатой за вечное стремление кого-то догнать, обойти на повороте. Её личный девиз в этой жизни: «Вперёд и только так!», обернулся на самом деле началом её разочарования. Это «вперёд» - стало ни когда-то там где-то, а прямо здесь и сейчас последней командой в жизни тех, кто отправился вместе с нею в эту командировку. Из всей бригады телевизионщиков остались только они с Леркой, а все остальные были на их глазах растерзанны женщинами-мутантами. Этого не забыть. После увиденного их поместили в какой-то бокс и люди в спецодеждах стали проводить обследования. Судя по их недвусмысленным словам, и её, и Лерку готовили для вступления в связь с мужчинами-мутантами. Каждый день был для них пыткой. Воображение рисовало страшные картины. Сознание переставало подчиняться и казалось, что ещё один такой день, проведённый в ожидании, и они расстанутся со своим рассудком. Но наступал новый день, и они понимали, что силы у них ещё есть несмотря ни на что и они снова жили ожиданием неизбежности, скованные страхом. За всем этим они потеряли счёт дням и уже не могли определить, когда на землю приходит день, а когда ночь. Они жили всё это время в каком-то нереальном мире. Им даже казалось, что это не они и всё это происходит не с ними, а с кем-то ещё, и всё, что должно однажды свершится – это всего лишь сон, который им прокручивают каждый раз злые люди. Иногда они молились и плакали без слёз, не находя ответа на вопрос: «Что с ними происходит?»
Когда однажды их вывели подышать свежим воздухом за пределы подземного бокса, случилась нестандартная ситуация. В суматохе о них забыли, и им удалось выбраться за ограждения. Оказавшись за пределами этого страшного места, бросились бежать. Они не заметили, как их ноги стали шлёпать по болотной жиже. Их мучила жажда, но вода вызывала у них отвращение. От неё пахло гнилью, и вся она была в каких-то личинках. Они то и дело прислушивались. Им казалось, что по их следу пущена погоня. Не зная куда идти, они плутали по каким-то островкам, проваливаясь в болотную воду иногда по самую грудь. Они верили, что обязательно кого-нибудь встретят не из тех, кто их держал взаперти, и тогда смогут рассказать всё о пережитом, но прошёл день, второй, а рок судьбы как будто продолжал их испытывать. Но вот сегодня утром они набрели на  людей, и теперь наступил момент истины, когда надо было решиться: выйти к людям или продолжать бродить по этим нескончаемым запутанным болотам.
- По-моему, это другие, - повторила она, обращаясь к Лере. – Я чувствую – они не по наши души.
- Кому в этом мире нужны наши души? Сегодня идёт охота за телами. Мы и есть сейчас эти самые тела.
- Лер, ты говоришь страшные вещи. Мне жить хочется.
- Ты опять завелась? Маленькая ты ещё, чтоб так сильно бояться. Живи и радуйся каждому глотку воздуха. В нашем положении иначе нельзя, а то сойдём с ума. Мы сильные. Слышишь? Мы научимся быть сильнее всех. Мы женщины, Джуна. Они ещё постояли и когда увидели, что группа вооружённых людей собирается покинуть это место, не сговариваясь, вышли из своего укрытия, шатаясь от голода и усталости.

В этот вечер в здании мэрии было оживлённо. Майкл, Дин и Гайрл сидели напротив двух изнурённых молодых женщин и пытались разговорами отвлечь их от страшных воспоминаний. Они жадно ели. Тай не успевал им подкладывать свою стряпню и всё молча, и всё с прищуром азиатских глаз. Майкл на правах старшего заставил их выпить папоротниковой настойки, сказав громогласно:
- За нашу первую и не последнюю победу.
Когда все выпили, стало чуть попроще общаться. Женщины ещё пытались что-то рассказать, но их языки им уже не подчинялись. Майкл засмеялся и налил по второй:
- А теперь за ваше возвращение из преисподней.
Опять выпили.
- И всё-таки, давайте решать: что будем делать, если мутанты придут сюда? – Дин попробовал вернуть присутствующих к действительности
- Драться, - инспектор уже захмелевший пытался держаться молодцом.
- Ну, допустим, что парочку этих уродов мы сможем подстрелить, но их же не парочка.
- Да, - подтвердил Гайрл.
- Сколько же их на самом деле? – Дин вопросительно посмотрел на него.
- Наша группа охраняла женщин-мутантов, но, судя по разговорам тех, кто ходил в белых халатах, были и ещё такие же боксы и в других местах под землёй. На нашем уровне под нашим контролем находилось порядка двадцати особей женского пола и где-то около десятка мужских.
- Этого уже достаточно, чтобы расправиться со всеми горожанами.
Одна из женщин, которую звали Джуна, перестала жевать и спросила, стараясь совладать со своим языком:
- И с нами тоже?
- Ну, этого мы не допустим, - инспектор встал из-за стола, слегка шатаясь. – Мы сумеем за себя постоять. А вас можно поздравить со вторым рождением. Я прав?
- Да, повезло. Можно сказать, что родились заново, - поддержал его Гайрл.
- Родились, чтобы опять умереть, - вдруг подала пьяный голос Лера.
- Никакой паники, - Майкл погрозил пальцем. – Нам это ни к чему.
Дин улыбнулся и сказал:
- Вот чего-чего, а этого вам мы не позволим. Живите всем на радость. К тому же вы с этой минуты под защитой закона. Ваши показания не имеют цены.
При этих словах Тай, суетившийся всё время возле стола замер, будто прислушиваясь к чему-то. Майкл стал прохаживаться по комнате, прогоняя хмель из головы. Ему, как никому другому было ясно, что своими силами им не справиться с мутантами, а тем более точного их числа никто не знал. Заниматься разведкой рискованно, да и кого посылать? Надо было искать пути отступления.
- Может попросить помощи у «сектантов»?–  предложил Майкл и тут же в этом усомнился: - Хотя зачем им нам помогать?
- Почему бы не попробовать? – Дин оглядел присутствующих за столом. – Мутанты, если придут сюда, на этом не остановятся. Они будут рыскать повсюду в поисках того, что требуется для их плоти. Не думаю, что им удастся пробиться через санитарный кордон, а значит, рано или поздно они пойдут на север и тогда с божьими людьми будет кончено. В одиночку всегда труднее противостоять обстоятельствам и совсем не важно, что или кто выступает под этим обличьем.
Майкл слушал внимательно, что-то прикидывая в уме. Когда Дин кончил говорить, он как бы размышляя про себя, произнёс вслух:
- Кого же нам послать?
- Я пойду, - объявил Дин.
- Почему ты? – инспектор посмотрел внимательно на него.
- Меня там видели, да и есть некоторые вопросы к их вожаку.
- Опять о смысле веры? – насторожился Майкл.
- Нет. На этот раз о смысле жизни.
- Я думаю, что ты будешь полезнее здесь. Твой опыт мог бы пригодиться для организации защиты города от мутантов, - Майкл бросил взгляд за поддержкой на Гайрла.
Дин продолжил:
- Всё что касается обороны города, у нас на это есть ещё ночь, а утром, как только сумерки отступят, я отправлюсь в путь.
- Может и мне с тобой? Для большей убедительности? – Майкл вопросительно взглянул на него.
- А если они нагрянут внезапно? Что тогда? – Дин посмотрел на инспектора. – Я обернусь быстро и приведу помощь.
- А может быть нам собрать людей и всем уйти на север? – предложил Гайрл.
- Это конечно выход, но среди горожан есть те, кто прикован к постели. Многие не смогут сделать и шагу. Как быть с ними? – Майкл прошёл на своё место и сел, оглядывая лица за столом. – Придётся согласиться с Дином. Ему идти, да и некому больше. Действительно его уже там видели и…
- Я с ним пойду, - подал голос Тай.
Его скрипучий голос испугал инспектора, и тот даже от неожиданности втянул голову в плечи. Все посмотрели на сморщенного старика.
- Я знаю короткую дорогу туда.
Этот аргумент перевесил все сомнения, которые хотели, было обернуться против этого. Майкл пожевал губами и сказал:
- Что ж, я не возражаю, а тем более, если ты знаешь короткую дорогу.
Дин стал собираться. Все наблюдали, как он рассовывал по карманам свои приспособления. Кое-что он отложил в сторону и когда закончил сборы, сказал Майклу:
- Какую бы вы не придумали оборону, всё это не помешает мутантам войти в город. Во-первых, вы не знаете, откуда они придут. Во-вторых, сколько их будет – вы тоже не знаете. В-третьих, тот, кто их не видел, не сможет чисто психологически им противостоять. Шансов у вас мало уцелеть, а поэтому предлагаю – прямо сейчас начать эвакуацию людей в район военной базы. А это, - он протянул инспектору несколько приспособлений, напоминающих собой длинные сигары, - сигнальные ракеты. Когда будете уходить из города, начинайте их выпускать в течение часа, чтобы мне знать, где вас искать. Ну, вроде бы всё. Присядем на дорожку.
Уже когда прощались на площади, Дин сказал, что всё будет хорошо. Он не договорил, потому что точно не знал, когда вернётся обратно и вернётся ли вообще и увидит ли лица этих людей, волею судьбы оказавшихся здесь в объятиях неизвестности. Тай стоял поодаль и с прищуром смотрел на сцену прощания.
               
Они покидали город рано утром. Туман стелился низко над землёй, сплетаясь с непроходимыми зарослями по обочинам дорог. Впереди шёл Тай. Дряхлый старик, как его охарактеризовал Майкл, оказался вполне проворным и гибким. Он передвигался, мягко ступая ногами, обутыми в кожаную обувь, чем-то напоминавшую внешне мокасины. Со стороны казалось, что он едва касается ступнями ног земли. Дин шедший за ним, то и дело натыкался глазами на его спину. Даже под одеждой угадывалось мускулистое тело не старика, а натренированного человека. Всё это хранило в себе запас таинственной энергии, способной в один миг обрушиться на противника.
Шли молча. Только один раз Тай обернулся и сказал, что поведёт Дина короткой дорогой и всё: больше ни одного слова. Так они и шли, перебираясь через завалы и преодолевая неглубокие овраги. В какой-то момент Дину даже показалось, что Тай выбрал не самый короткий путь. Количество препятствий было столько, что на их преодоление они тратили гораздо больше времени, чем, если бы выбрали наезженную дорогу, а не эту, пролёгшую вдали от привычных поворотов и спусков, по которым совсем недавно инспектор вёз его к «сектантам». Тем не менее, это был безопасный вариант, и он, несмотря ни на что,  устраивал их.
Утро не спешило раскрывать свои карты. Оно неторопливо тасовало серые облака в небе, пряча от посторонних глаз бледные лучи, где-то пробуждающегося солнца. Дин попытался заговорить со стариком, но Тай, то ли не слышал его, то ли делал вид, что не слышит.
«Прав был инспектор: с таким не поговоришь» - вспомнил он сетования Майкла на молчаливого азиата.
Когда окраины города остались у них за спиной, они вступили под сень деревьев, и сумрак тут же повис у них над головой, ниспадая к земле от ветвистых крон. Тай с лёгкостью перебирался через коряги, при этом не на миг не замедляя шаг. Его широкие штаны и куртка лишь издавали шуршание, чем-то напоминавшее звук змеи, ползущей по сухой листве. У Дина даже возникла ассоциация, в которой Тай был одним из представителей загадочного мира рептилий.
Судя по тому, как он легко находил нужное направление, чтобы не сбиться с тропы, места эти он знал и знал хорошо. Через некоторое время им дорогу перегородила глубокая расщелина, тянувшаяся в стороны. Густые заросли скрывали её протяжённость. Они осмотрели препятствие. Ширина расщелины, выступавшей из земли ломаными краями, была около четырёх метров. Тай, сильно выдохнув, прыгнул через неё, оттолкнувшись от земли правой ногой. Дин не ожидал от старика такой прыти и от неожиданности даже сделал шаг назад. Тай обернулся, когда его ноги коснулись противоположного края расщелины. В его глазах была усмешка. Дин воспринял это, как вызов. Он сделал небольшой разбег и оторвался от земли, думая про то, что четыре метра – это немного, совсем немного. Вдруг что-то метнулось ему навстречу, и сильный удар в грудь и в лицо опрокинул его на спину. Дин почувствовал, что падает. Ещё не понимая, что произошло, он ощутил тревогу, и сильно ударившись головой обо что-то твёрдое, потерял сознание.

Пэйк вбежал в кабинет без доклада. Да и к чему весь этот этикет, а особенно в последнее время, когда всё их ведомство жило в ожидании приказа: «К оружию!» Генерал от неожиданного появления Пэйка вздрогнул. Таким своего подчинённого он никогда раньше не видел. Пэйк был бледен. Губы тряслись, и руки жестикулировали, то и дело проверяя содержимое карманов сильно измятого кителя. Голос его вибрировал и почему-то он говорил шёпотом, отчего шипящие звуки выползали из него, мешая уловить смысл сказанного:
- У нас неприятности…
- Что ещё? Какие такие неприятности? – генерал откинулся на спинку кресла, прикрыв волосатыми руками бумаги на столе.
- Это катастрофа… - Пэйк стал заикаться.
- Возьмите себя в руки. Ну? – генерал повысил голос.
- Мутанты вырвались на свободу, - Пэйк глотнул ртом воздух и, округлив и без того испуганные глаза, добавил: - Они разгромили лабораторию и разделались со всем персоналом.
- Срочно направьте туда усиленное подразделение и разберитесь… Нам сейчас ни к чему «бунт на корабле». Загоните всех мутантов обратно в клетки и проведите расследование. Виновных наказать.
- Мой генерал, некого наказывать. Мутанты это сделали без нас…
- Что вы хотите этим сказать?
- Только то, что эти твари расправились со всеми, кто находился там. Мы потеряли лабораторию.
Генерал растерянно смотрел на Пэйка. Тот стоял так, будто ждал, что сейчас его голову отсекут и палач бросит её голодным псам. Генерал не мог поверить только что услышанному. Он медленно обхватил голову руками и закатил глаза. Ему было плохо оттого, что где-то там, в этой вонючей дыре, какие-то уроды бросили ему вызов.
«Надо было срочно всё брать под контроль. Никакой суеты и главное всё это проделать хладнокровно, как можно спокойнее. Ну и что, что ситуация не стандартная – в жизни и не такое случается. Если мутанты разбредутся по всей «зоне» - это одно дело, а если им удастся вырваться за пределы санитарной полосы?» - генерал быстро прогнал все варианты последствий в своей голове и спросил в полголоса:
- Кто передал информацию?
- Автопередатчик переслал по каналу связи изображение, зафиксированное видеонаблюдением лаборатории, - Пэйк поднял голову и посмотрел испуганно на генерала. – Судя по всему, произошла разгерметизация замков, и мутанты без труда справились с нехитрыми задвижками на своих клетках. Перебив охрану, они проникли непосредственно в лабораторию и учинили там кровавую оргию. Некоторым из персонала удалось забаррикадироваться в отдельном боксе, но эти твари каким-то образом обесточили этот модуль, что привело к прекращению подачи воздуха во внутрь помещения. Все погибли. Мутанты, создалось такое впечатление, несколько перевозбуждены. Возможно это действие в некотором роде передозировки лекарств, которые стали вводить им в последнее время, а возможно и то, что они почувствовали инстинктивно свободу, а точнее пространство. В клетках они были скованны, а теперь их мозг получил импульс от новых ощущений и это, оказалось, может быть, тем самым толчком, который сыграл злую шутку с теми, кто в тот момент оказался вместе с ними под землёй. Теперь они почувствовали разницу во всём, что их окружало раньше и окружает сейчас и не так-то просто будет их «уговорить» вернуться обратно.
Генерал удивлённо посмотрел на Пэйка и спросил:
- Почему охрана не смогла их остановить? Что там у вас: институт благородных девиц? Вы только недавно мне докладывали, что всё под контролем. Кино тут мне демонстрировали. И что теперь прикажете делать? – голос генерала стал крепнуть. – Всех виновных посажу на электрический стул или забетонирую самолично в яму с радиоактивными отходами. Или может быть вздёрнуть по-старинке? А?
Пэйк прямо на глазах превратился из здоровяка в сгорбленного старика с трясущимися щеками. Колени подогнулись, голова ушла в плечи. Он не мог ничего возразить генералу. Да и что мог он сказать этому человеку с глазами змеи, загнавшего в пыточную не одного своего подчинённого, всё, доискиваясь от них: кто способен предать его в самый критический момент, если такой нарисуется вдруг в перспективе на горизонте. Методы этого коротконогого «монстра» он знал, а поэтому страх за свою жизнь сделал его за несколько секунд беспомощным. Так же он думал и о том, что неведомая сила в образе мутантов рвалась сейчас из «зоны» наружу и это ломало все планы. Обуздать их можно, но для этого уже был упущен момент. Пэйк понимал, что во всём этом есть доля и его вины. Он знал, что прожить заново этот отрезок времени никому не дано и всё же хотелось повернуть время вспять. В мыслях это он проделывал сотню раз, но в реалиях даже и не пытался, потому что знал, что всё это больные фантазии его собственного воображения.
«Если мутантам удастся пройти «санитарную» полосу, тогда всё: его ждёт и электрический стул, и яма с радиоактивными отходами, и может быть даже виселица или топор. Генерал так просто никогда об этом не говорил и раньше, а теперь, когда репутация их ведомства пошатнулась, ему терять нечего: напьётся кровушки деспот, а заодно получит удовлетворение от «зрелища». Надо подстраховаться и усилить по всему периметру «зоны» патрулирование. Самому выехать на объект и посмотреть своими глазами на то, как всё там устроено…»
Пэйк поднял глаза на генерала и произнёс внятно с расстановкой, как можно спокойнее, перекрывая крик взбешённого начальника:
- Мы теряем время. Надо приступать к решению проблемы. Мы можем ещё всё исправить.
Генерал, видно уловил смысл сказанного. Замолчал, ладонью вытер слюни с губ и, бросив взгляд на Пэйка, сказал:
- Я и без вас это знаю. Всё, что считаете нужным, делайте и делайте качественно. Докладывать мне о ходе операции через каждые 15-20 минут и без всякого вранья. Мне нужен результат, а не приукрашивания. Хватит жить грёзами. Начинается серьёзная работа, от которой будет зависеть будущее и моё, и ваше. И учтите, что ваше будущее я сам сформулирую, если увижу в ваших действиях хоть малейшее отступление от истины. Идите, выполняйте.
Пэйк выскочил из кабинета, как ошпаренный. Тут же по зданию Военного Консультативного Совета забегали по этажам люди. Полетели закодированные приказы и распоряжения – военная машина стала оживать, хищно поводя головой по сторонам, принюхиваясь к запаху крови, который медленно проникал со стороны «зоны».

Мутанты смогли открыть лифт, ведущий из-под земли наверх. Они инстинктивно понимали, что им надо туда, но как это сделать – не знали. Зачатые в пробирках учёными и лишённые мыслительных навыков на том уровне, на котором находились люди, приходившие в этот мир, мутанты оказались запертыми под землёй. Понимали ли они это? Вряд ли. Их, так сказать, «родной дом» превратился в их же тюрьму. Свобода, которую они получили случайно, привнесла в их сознание некоторое разнообразие и теперь разбуженные впечатлениями оттого, что жизнь это не только тесная клетка и желание набить себе желудок, а гораздо большее. Мутанты стремились отыскать для себя что-то новое. Пока их сопровождала агрессия, они ничего не хотели замечать вокруг себя. Они просто действовали, как разрушители, но когда возбуждение улеглось, и их плоть насытилась всем этим безобразием, мутанты сбились в кучу возле раскуроченных створок лифта и, втягивая воздух, проникавший откуда-то сверху, стояли, запрокинув головы, и ждали. Их насчитывалось около ста особей. Женщины преобладали над мужчинами. Те жались несколько в стороне и держались обособленно, поглядывая на растрёпанных, перемазанных кровью представительниц «слабого пола». Последние пока никак не реагировали на их присутствие. Их психика отдыхала, переваривая, подобно желудку, всё пережитое за последний час своего пребывания вне клеток. Превосходя мужских особей в четыре раза, они пока не задавались вопросом: Как делить это «добро»? Поэтому у тех было ещё время, чтобы дышать и даже делать вид, что они тоже имеют право быть здесь.
Бездействие, в конце концов, спровоцировало драку между женщинами-мутантами. Мужчины-мутанты с интересом наблюдали за всем происходящим со стороны и не принимали участие в потасовке. Это длилось недолго: верх взяла самая крупная самка. Своим рыком она заставила разойтись дерущихся. Никто не посмел ей перечить. Уже это одно определило среди всех лидера. Никто не оспаривал это место, потому что ещё не понимал выгоду от занимаемого положения, а не понимал по одной причине: мир ценностей, а точнее восприятие окружающей среды через сравнение и оценку находилось в зачаточном состоянии в их сознании.
Не обладая знаниями, умениями, навыками, мутанты ещё долго теснились возле шахты лифта. Подъёмник мёртвым грузом лежал перед ними и не хотел выдавать им секретов управления собой. Вдоволь насмотревшись на него, мутанты стали разбредаться: кто – куда. Они обследовали ещё раз все боксы. Там, где на их пути вставали запоры, они пытались силой от них избавиться. Когда вздумали сорвать со стен тянущиеся кабеля с электропроводкой, несколько особей получили сильные ожоги. Добравшись до модуля, за дверями которого хранились инкубационные колбы с зародышами мутантов, взрослые особи без всякого интереса разбили их и попробовали на вкус то, что должно было стать через определённое время тем, что сейчас бродило по подземным помещениям в поисках выхода наружу.
Как это уже было в истории человечества, кто-то один из всех был первым, решившимся выбраться из-под земли по стальным тросам, к которым был присоединён подъёмник. Пример одного, послужил сигналом для остальных, и вскоре все мутанты оказались на поверхности. Они удивлённо рассматривали деревья, трогали траву – это всё для них было впервые. Постепенно они обследовали все постройки обнесённые колючей проволокой. Ничего не найдя для себя интересного, они стали разбредаться во все стороны. У них не было чувства стадности. Единственное, что просматривалось – это чёткое разделение на мужчин и на женщин. Самцы предпочитали держаться всё же группой. Что-то их настораживало. У многих на телах были следы от ран. Судя по всему, они уже имели кое-какой опыт общения с женщинами-мутантами, и может быть, эти воспоминания их и тревожили. Самки тем временем уже освоились и стали посматривать в их сторону. Их организмы постепенно пробуждались от состояния покоя – им хотелось новых впечатлений и ощущений.

Как только Дин с Таем ушли, Майкл собрал охотников–добровольцев и направился в их окружении в сторону реки, за которой проживали пришлые. Инспектор решил сделать разведку, прежде чем что-нибудь предпринимать. Они не стали переходить реку, а затаились на своём берегу в зарослях. Туман скрадывал видимость, а поэтому они больше слушали, чем видели. Всё как всегда: мёртвая тишина. Только однажды послышались звуки шагов. Было ощущение, что группа людей просто слоняется без дела. По тому, как они ступали, можно было сказать, что эти люди обладали большой силой. Ветки под их ногами хрустели звонко. То как они пробирались сквозь заросли говорило о том, что эти люди никого не боятся. Это могло происходить или оттого, что никто из них не предполагал: где он и что всё это вокруг, или оттого, что они были хозяева всего этого, или на худой конец, просто сумасшедшие.
- Что-то мне говорит о том, что это будет для нас последняя охота. Судя по шуму – их так много, что нам может помочь только Господь Бог, - заметил инспектор.
- А они кто? – спросил самый молодой охотник из добровольцев.
- Ну, уж не «рыхлители» – это точно. Эти ведут себя открыто. Нет в них страха. Думаю, что это как раз те, кого мы должны опасаться.
- Мутанты?
- Они, - Майкл кивнул. - Созданные людьми по своему подобию, но не обладающие всем тем, чем наделён человек. Эти особи безжалостные убийцы всего живого. Вот что: надо возвращаться в город и начинать эвакуацию. Всех, кто сможет идти надо спасать.
- А если кто откажется покидать свои дома? – спросил бородатый охотник.
- Тот, кто останется, увидит свою смерть собственными глазами. Не хотел бы я этого себе и вам не желаю видеть то, как эти мутанты разорвут вас на куски. Скажу только одно – смерть эта ужасна не только по своему существу, но и по форме. Надо постараться уговорить всех. Немощных понесём на руках…

Дин открыл глаза. Чьи-то руки бережно его приподняли и понесли. Сильно кружилась голова, и подташнивало. Мысли острыми краями вспарывали мозг и боль давила на виски.
«Что это было? Почему мне так плохо? Где Тай?»
Дин не мог рассмотреть тех, кто его нёс сейчас – изображение было мутное. Он только по голосам различил, что это мужчины и их несколько. Они о чём-то переговаривались между собой. Дин застонал. Чьи-то руки коснулись его лица. Он попробовал напрячь глаза. Темнота чиркнула по ним, и он провалился в неизвестность.
Вновь он пришёл в себя, когда что-то холодное коснулось его лба. Дин открыл глаза. Боль в голове уже не так себя обозначала, как раньше и он увидел над собой бревёнчатый потолок. Ощутил телом, что лежит на чём-то мягком. Осторожно повернул голову. Знакомый запах заполз ему в нос, и Дин напрягся, чтобы вспомнить: откуда, он его помнит, но тут темнота навалилась на его веки, и он опять потерял сознание.

Через какое-то время, что-то зашуршало у его изголовья. Дин открыл глаза и прислушался, пытаясь рассмотреть источник этого звука. Всё, что ему удалось увидеть, так это лицо старика Тая с прищуром азиатских глаз. Дин хотел у него спросить, но тот поднёс палец к своим губам и сделал ему знак: молчи. Повеяло прохладой. Какие-то тени запрыгали над головой Дина, и вдруг он ясно различил голос своего учителя. Тот с кем-то разговаривал, и происходило это где-то рядом, чуть ли не в соседней комнате. О чём шла речь, Дин не мог расслышать, так как звук голосов долетал с трудом через стену, но то, что там находился его учитель – он был уверен на все сто процентов. Он пошевелил руками. Не получилось. Кто-то таинственный держал его ладони в своих крепких пальцах. Он даже в какой-то момент почувствовал, что чьи-то губы касаются его рук.
«Неужели это Рос?» - мелькнула мысль, и тут же появился старик Тай. Кривая улыбка перечеркнула его лицо, и Дин рассмотрел, как у того изо рта показался язык – язык змеи. Тай приблизился к нему, как бы примериваясь лизнуть, угрожающе шипя. Дин непроизвольно дёрнулся и проснулся.

Свет от зажжённой коптилки выступил на первый план, резанув по глазам, и он вспомнил, как прыгал в лесу через расщелину, и как что-то больно ударило ему в грудь и в лицо. Дин машинально потрогал ушибленное место. Чуть-чуть побаливало. Он слегка повернул голову. У стола, на котором из плошки выглядывал язычок пламени, он увидел девушку, спящую, сложившую голову на свои руки. Он попытался встать, но все предметы вокруг него поплыли, и пол заходил ходуном. Тогда он сел и опустил на него свои босые ноги. Девушка за столом встрепенулась и вспорхнула со своего места подобно птице:
- Куда? Вам надо лежать.
- Где я?
- У Бога, - ответила она.
- Час от часу не легче. Выходит - не дошёл, - разочарованно протянул Дин и послушно опустился на кровать, после неудачной попытки встать.
- Ложитесь, ложитесь, - щебетунья подскочила к нему, и он узнал в ней голубоглазую послушницу старца, к которому собственно он и направлялся с Таем.
- Ты? – Дин удивлённо посмотрел на неё. – Мне это снится?
- Отчего же? – та заулыбалась. – Всё наяву.
- Так я живой?
- Милостью божьей.
- А где ваш старший? Мы же к вам шли… за помощью. А где мой спутник? – Дин попытался опять встать.
Девушка удержала его. Её руки крепкие коснулись его плеч, и она сказала:
- Сейчас позову Учителя. Он уже справлялся…
- Зови. Скорее зови…
Девушка на минуту выскочила за дверь. Когда она вернулась, вместе с ней пришёл и старец. Он сурово посмотрел на Дина и спросил:
- Зачем звал? Покаяться?
- В чём?
- А разве не в чем? Грехи у каждого найдутся…
- Это потом, - Дин не хотел вступать в длинный разговор, а поэтому сразу перевёл тему на цель своего визита.
Старец молча выслушал его.
- Со мной был ещё помощник инспектора.
- Тебя нашли без памяти. Как сказали мне мои люди: были и следы второго человека, но самого они не встретили. Судя по всему, бросил тебя твой спутник.
- Этого не может быть. Он, наверное, в город за помощью пошёл.
- Странно: мы были куда ближе: чуть ли не в двух шагах, а он в такую даль направился.
- Может,  он испугался?
- Мы что звери, по-твоему? – старец усмехнулся. – Мы люди… Нет, тут что-то не то. В этом ещё надо будет разобраться. Теперь давай вернёмся к тому, что ты сейчас мне рассказал. Если всё сказанное тобой, правда, то дело серьёзное. Дать отпор мутантам в большом городе и теми силами, которыми мы располагаем – это не реально. Нужен другой план.
Дин попытался встать. Старец кивнул головой и произнёс:
- Ты лежи, лежи. Я  пошлю своих людей в город. Думаю, что надо всем горожанам перебираться сюда. К нам ведёт один проход и его, и защищать легче, да и местность здесь не такая заражённая, как там. Здесь малыми силами можно противостоять целой армии, а не то, что каким-то там мутантам. Выстоим.
Дин стал ощупывать свои карманы. Они были пусты.
- А где мои вещи?
- Что-то пропало? – спросил старец.
- Всё.
- Нам чужого не надо. Всё, что было при тебе, при тебе и осталось. Вот только обувь с тебя сняли. У нас не принято на постели в ботинках лежать.
Дин с недоверием посмотрел на старца и сказал:
- У меня много было с собой вещей. Не мог же я всё одним разом потерять?
- Не мог, - согласился вожак «сектантов». – А что пропало-то?
- Я же говорю, что всё, - Дин сжался, и зло стало выпирать из него наружу.
Старец всё сразу понял и произнёс:
- На нас подумал человек, а зря.
Девушка всё это время стоявшая в стороне и не проронившая ни единого слова выступила вперёд и сказала:
- Посланец не должен так говорить. Мы не опустимся никогда до такого. Обирать кого-либо  - это грех. Пусть посланец вспомнит того, с кем он был до того, как…
- Тай, не мог этого сделать, - Дин весь покраснел.
Девушка не собиралась так просто сдаваться:
- Нельзя на одних догадках делать заключение. Как можно обвинять кого-то в чём-то, если не помнишь ничего из того, что случилось с тобой? Это грех. Посланец должен нам верить. Нам ни к чему быть друг другу врагами…
Старец одобрительно кивнул головой и вышел.
Дин какое-то время остался один на одни со своими мыслями. Вскоре они его укутали сном, и он отключился от реалий.
Когда открыл глаза, оказалось, что старец сидит рядом с ним. Дин захотел  ему задать мучивший его вопрос, но тут с улицы донёсся шум. Старец поднялся и вышел, ни проронив, ни единого звука.
«Странно. Всё очень странно: я здесь, а вещей нет. Тай куда-то пропал…»
Шум с улицы усиливался.
- Что там? - спросил Дин девушку.
- Наши вернулись, - ответила она, выглянув в открытую дверь.
Дин, морщась, встал со своего лежака и направился к выходу. Девушка подбежала и подставила ему своё плечо. Он нехотя оперся на него и переступил порог. Старец стоял в окружении людей с заострёнными палками. Горожан среди них Дин не увидел. Самый рослый из всех о чём-то рассказывал старцу. Тот внимательно слушал. Глаза смотрели спокойно из-за густых нависших бровей. Казалось, что это не человек, а восковая фигура, и весь он в своих одеждах прибыл в эти реалии из далёкого прошлого.
«Неужели мутанты опередили?» - подумал Дин, всматриваясь в лица людей в длинных одеждах.
Старец оглянулся на него и отрицательно покачал головой.

Генерал за последние сутки явно сдал. На лысеющей голове выступила желтизна, и щёки обвисли. Он никогда раньше так не переживал. От этих дум, у него стала болеть голова. Чёрные круги под глазами проступили так внезапно, что Пэйк то и дело приходивший к нему с докладами, отметив все эти перемены в нём, подумал, что тот просто испачкал себя гримом.
- Что смотрите? Докладывайте, - голос его шефа всё ещё хранил крепость, хотя интонации усталости нет-нет, да и проступали моментами.
- Мой генерал, мы готовы, чтобы начать операцию по водворению мутантов на прежнее место.
- Как они себя ведут?
- Бродят. Пробовали выйти из «зоны», но напоролись на лучевые вышки. Получили ожоги и отступили. Сейчас, скорее всего, направились в глубь территории, - ответил Пэйк.
- Не мешкайте. Вводите группу захвата. Кого не удастся загнать под землю, уничтожить. Сделайте так, чтобы этим тварям надолго запомнился карающий меч тех, кто их породил и никакой жалости… - генерал сделал паузу. – Чем сейчас занят наш резидент в «зоне»?
- Пока на связь не выходил, - Пэйк произнёс это, сдерживая дрожь в голосе.
- Может, его раскрыли?
- Исключено. Скорее всего, нет доступа к передатчику.
- Исключено, - генерал скорчил гримасу на лице. – С мутантами тоже всё было по вашим словам - «под контролем». И что? Ладно, свободны.
Пэйк на цыпочках вышел из кабинета, медленно выдыхая.

Тай крался по зарослям, всматриваясь по сторонам. Тишина, после того, как он обезвредил Дина, стала пугающей: из-за каждого куста, дерева теперь можно было ожидать любых сюрпризов. Его кошачья походка, прищур азиатских глаз, то, как он дышал – выдавали в нём человека способного вести скрытный образ жизни. Если бы можно было хоть на мгновение проникнуть в его головной мозг и покопаться в файлах памяти, то многое из того, что произошло в «зоне» за последнюю неделю встало бы на свои места. Во-первых, Тай был не просто старик, убиравший апартаменты городской мэрии – он был резидент Военного Консультационного Совета. Этим объяснялось всё, что было связанно с его ролью, отведённой ему его хозяевами на данном объекте. Во-вторых, благодаря усилиям Тая, который был внедрён Пэйком в «зону» некоторое время тому назад, военные смогли получать информацию из первых рук. Они знали всё, что их интересовало. Через него они управляли внутренними процессами «зоны». Старик для них был и ушами, и глазами. В-третьих, у Тая был доступ ко многим тайнам «зоны» и он, как никто другой, разбирался в том, что время от времени себя проявляло здесь, дразня любопытство горожан. Он знал, что никто из них отсюда не выберется. Зная это, он и не предполагал, что точно такая же участь уготована и ему, потому что тот, кто знает много, должен молчать и даже если он умеет это делать, лучшее всё же средство, чтобы подстраховаться от всяких случайностей  была во все времена и остаётся по сегодняшний день – смерть.
Все, кто ещё мог передвигаться на своих ногах в этой «зоне», неизбежно приближались к финалу своего существования на этой земле. Они должны были постепенно исчезнуть из этой жизни. Все это понимали, но при этом продолжали жить, черпая силы для этой жизни из непонятного пока источника. Люди жили так, как будто ничего страшного их не ждёт там впереди. Ну, подумаешь – смерть. Ну и что? Так они рассуждали, и об этом Тай докладывал своим хозяевам, пытаясь заработать лишние баллы в свой послужной список. Пока он был занят своей работой, горожане, обречённые на вымирание, продолжали отстаивать своё право на жизнь, будучи по существу уже погребёнными во всё то, что посылало на них невидимые болезни. Были времена, когда казалось, что ещё чуть-чуть и город опустеет. Городские кварталы не остались бы пустовать. Военное ведомство рассчитывало после своего прихода к власти расселить здесь всех неугодных. Ну, чем ни «курорт»? Река есть, деревьев полно, если немного потрудиться, можно было бы заняться выращиванием каких-нибудь полезных культур, а тем более, здесь всё росло как на дрожжах, достигая исполинских размеров. Был лишь один минус: долго здесь не жили. Военных это мало беспокоило, потому что умели делать только одно: бороться с противниками своей диктатуры. Они знали как, а поэтому всех тех, кто из числа романтиков со светлыми взорами и чистыми душами поднял бы над головой самый плохонький плакат со словами: «Долой войну!» - отправили бы без всякой очерёдности в подобные места, где можно было бы делать с ними всё, что угодно. Военные предполагали, что недовольных ими будет предостаточно, а поэтому подобные «зоны» должны были стать местами «перековки» инакомыслящих. Успел «перековаться» - получи паёк и работу и живи дальше, но, уже исповедуя другую идеологию, а нет - оставайся гнить по соседству с радиоактивными отходами. Подумаешь беда, какая. Нарожаем ещё, а то и наклонируем, если понадобится. Чтобы усмирять массы, не надо устраивать показательные казни. Это увеличивает сопротивление. Лучше всего предать забвению имена тех, кто когда-то эти самые массы вёл за собой к светлому будущему. Любое упоминание о них вытравить из памяти, сжечь книги, переплавить памятники, стереть с лица земли всех их близких: нет человека – нет и проблемы. Не надо тратить средства на борьбу, на возведение застенков. Они уже возведены и только ждут часа, чтобы принять в свои объятия новых, необузданных и непокорных представителей человечества. И надо лишь всего-то, чтобы во всём этом присутствовало два условия: изоляция и радиация, с помощью которых наведение порядка в системе гарантировано на все сто процентов.
Тай обо всём этом знал и разделял полностью этот порядок мыслей и вещей, способствующих продвижению к власти одних и низложению других. Теперь, когда он оставил там, на дне расщелины Дина, он с чувством выполненного долга шёл дальше к своей мечте: по окончании своей службы стать достаточно благополучным жителем Вселенной. То, что за эту работу он мог получить достаточно средств, чтобы встретить старость где-нибудь в тихом уголке в окружении уюта и ухода, Тай знал. По ночам иногда ему даже это снилось. Ему хотелось, чтобы это время наступило, как можно быстрее, и он торопил его, торопил, а оно, как нарочно не хотело его слушаться и всё медлило, погружая его в тягучее состояние ожидания. Даже сейчас, когда он крался по городу, прислушиваясь к посторонним звукам, его не покидало ощущение, что время замедлило свой бег и наблюдает за ним с чувством превосходства. Прежде чем сюда вернуться он отсиделся в лесу, приводя в порядок свои мысли.
Он ещё не знал, что он скажет инспектору и как объяснит, что рядом с ним нет Дина. Мысли сонно выбирали то одну версию, то другую, но ни одна из них его не устраивала, потому что Майкл непростой орешек: он любитель разгадывать всякие ребусы и его придумками не так-то просто провести.
Вдруг Тай ясно расслышал звериный рык.
«Откуда здесь звери? Неужели мутанты уже проникли в город?»
Он замер прислушиваясь. Да, это была новая форма жизни, выведенная людьми для своих целей, но теперь эти цели как-то выглядели неубедительно, потому что «пробирочная цивилизация» вышла из-под контроля. Мутанты занимали город, оставленный людьми.
Тай смог незаметно подобраться к зданию городской мэрии. Разрозненные группы мутантов слонялись по улицам без всякой системы. То, что они хотели здесь найти, отсутствовало – люди покинули город. Тай проскользнул в здание мэрии и пробрался в кабинет инспектора. Здесь всё говорило о спешке: разбросанные вещи, бумаги, перевёрнутые ящики из письменного стола. Тай прошёл в оружейную комнату. Он хотел убедиться, что автоматический передатчик там, куда его запер Майкл, но железный шкаф был пуст. Распахнутые дверцы хищно уставились на него, демонстрируя чернеющую пустоту полок и ниш.
«Что делать? Инспектор, видно прихватил с собой передатчик. Если так, то добраться до него теперь будет куда сложнее. Эх, Майкл, ты не оставляешь мне выбора… Надеяться на то, что Пэйк вспомнит о нём и вытащит отсюда, значит попросту терять время. У них сейчас голова будет занята не им, а этими мутантами, потому что нестандартная ситуация – это проверка прочности системы на выживание и здесь забывают о мелочах. В данной ситуации Тай как раз такой мелочью и выглядит на фоне бунта «пробирочной цивилизации». Что ж придётся идти «на поклон» к инспектору, а там уж как получится…»
Мутанты, пока он находился в здании мэрии, скопились на площади. Их сопение и рыки были слышны более явственно и подталкиваемый любопытством, Тай осторожно выглянул в окно второго этажа. То, что он увидел, его поразило. С боку в зарослях кустарника самка-мутант совокуплялась с самцом. Тай замер. Что-то звериное было в том, как они это делали. Когда самка получила то, что хотела, она вдруг вцепилась зубами в горло своему партнёру. Между ними началась возня. Кровь хлестала из раны. Хрип рвался из груди самца, но сделать что-то уже он не мог - глаза потухли, и он повис в сильных руках самки. Остальные мутанты наблюдали за происходящим на некотором расстоянии. Они следили жадными глазами, как самка рывком переломила шею бедолаге, и Тай ясно расслышал, как у того хрустнули позвонки. Дальше смотреть он не смог. Присев на корточки, отполз к двери и выглянув в коридор, стал пробираться к окнам, выходящим на противоположную сторону. Надо было уходить подальше отсюда.

Пэйк связался с группой быстрого реагирования по рации. Долго инструктировал старшего, который тупо его слушал по громкой связи, двигая всё это время квадратным подбородком. Он всё никак не мог себе уяснить: почему начальство так обеспокоено выходом мутантов из-под контроля. Да они с ребятами всех этих уродов загонят опять под землю, а потом ещё помочатся на их рожи. Что он зря тренировался сам и гонял своих подчинённых до седьмого пота? Он заставит со своими орлами этих тварей ползать перед ними на задницах. Пэйк, угадав настроение старшего, сказал:
- И постарайтесь без геройства. Не рекомендую устраивать там сафари. Учтите – это вам не игра в солдатики на манёврах. Эти будут поопаснее мнимого противника. Постарайтесь избежать потерь. Вам ясно?
- Так точно, - рявкнул старший и отключил связь.

Они подъехали к пропускному блокпосту на двух джипах. Краснощёкий офицер проверил их бумаги, куда-то позвонил и только после этого дал команду пропустить. Он подошёл к старшему, возвращая пропуска и спросил:
- Когда вас ждать обратно?
- По сигналу. Будет красная ракета…
- А если…?
- Никаких «если» – ракета будет обязательно.
Джипы въехали в «зону». Бетонное покрытие мягко шуршало под накаченными колёсами. Двенадцать бойцов и старший – итого тринадцать. К чёрту суеверия! Они всё равно их сделают. С такими кулаками, как у них, ни одна тварь не устоит перед ними. Примерно так они рассуждали, осматривая то, что летело им навстречу, будя азарт охоты.
- Господа, сезон отстрела всякой нечисти, объявляю открытым, - старший браво поправил на голове панаму. – Надерём им одно место, чтоб знали, как не слушаться взрослых. После операции вы почувствуете солидное прибавление на ваших личных счетах…
Солдаты удовлетворительно закивали головами. Джипы въехали на окраину города. Не успели они поравняться с дорожным знаком, указывающим куда-то вдоль улицы, как из прибрежных зарослей в переднюю машину прыгнуло чудовище. Солдаты из второго джипа дали очередь из автоматов по нему. Пули прошили мускулистое тело мутанта, и кровь стала заливать сидящих в первой машине. Кто-то из них попытался ножом дотянуться до чудовища, но тут же получил сильный удар в висок, и голова, подобно сломанному бутону, закачалась как-то неестественно из стороны в сторону. Началась паника. Самка-мутант устроила «показательное выступление». Она рвала сильными руками всё, что попадало в её захват. Поднялся крик. Отчаянные возгласы парализовали буквально всех. Крепкие мужские тела стали выпадать из первого джипа. Старший выпустил ещё одну очередь в мутанта и увидел, как череп чудовища окрасился тёмной кровью. Особь вскинулась и осела. Первый джип врезался в заросли и  забуксовал. Солдаты из второй машины выскочили на ходу и, поводя автоматами по сторонам, приблизились к буксующему джипу.
- Одна есть! – воскликнул старший, увидев бездыханное тело мутанта.
Радость была преждевременной. За эту победу они заплатили слишком дорого: трое бойцов были мертвы.
- Когда эта сука успела раскроить им черепа? Если так пойдёт и дальше, то нас ждёт серьёзная работа. Всем осмотреться. Где радист?
- Мёртв.
- А рация?
- Разбита вдребезги.
- О, чёрт, - выругался старший. – Всё, кончилась прогулка. Сейчас мы им устроим. Мы этих уродов утопим в их собственном дерьме. Понятно?
- Так точно, - рявкнули солдаты.
- Убитых сложите в одно место. Джипы забросайте ветками.
Подчинённые бросились выполнять. Когда всё было сделано, он скомандовал:
- Рассредоточились. Пошли.
Двигались осторожно. Они не могли знать о том, что их ждёт уже в следующую минуту. Там за их спинами лежало трое парней и им не помогли не накаченные мышцы, не быстрые пули и это несколько поколебало их веру в свою непобедимость. Теперь они до конца осознали, на что подписались, надев эту форму и взяв в руки оружие.
Дома поглядывали на озирающихся людей без всякого интереса. Было ощущение, что они уже знали, чем всё это закончится. Не знали только эти, поводящие по сторонам оружием двуногие. Дома во всём этом не участвовали: для них что эти, что другие – всё едино. Главное, чтобы их не трогали, а когда так, то и те и другие хорошие, а то, что они сейчас пытаются выяснить, кто есть кто в этой жизни – это их не касается, потому что жизнь людей для них не понятна и запутанна.
Солдаты продвинулись вглубь города. Дойдя до перекрёстка, где молчаливый светофор смотрел  в разные стороны разбитыми стёклами, старший достал план местности и стал сверять опознавательные знаки с местностью. Подчинённые тем временем заняли оборону по периметру перекрёстка. По их лицам было видно, как страх пытается навязать им свою тактику выживания. Небо висело над ними матовым пятном. Старший показал рукой направление движения, и они углубились в боковой проулок, густо заросший деревьями и кустарником. Как только над их головами сомкнулись ветвистые кроны, сумрак упал на их плечи, и небо куда-то исчезло с глаз долой. Почувствовав, как тревожно зашептались подчинённые. Старший скомандовал:
- Не расслабляться.
Мог бы ничего такого и не говорить. Страх уже полностью завладел ими, подлез под амуницию и прятался у самого сердца. Стоило только хрустнуть ветке, и началась бы бестолковая пальба. Почему-то когда всё это происходит, появляется надежда, что всё ещё не так плохо. Хотя за всем этим трудно себя контролировать, и что так, что по-другому, страх снова и снова о себе напоминает, и ты жмёшь на курок и посылаешь гонцов смерти, не целясь в пустоту. Все были и без того на взводе. Это чувствовалось в том, как люди озирались по сторонам. В их взглядах купалась сама смерть. Она любовалась своим отражением, и это её забавляло. Человеческий слух время от времени улавливал звериный рык. Он раздавался откуда-то сзади, где они оставили троих своих сослуживцев. Старший не останавливаясь, вёл их в сторону подземной лаборатории. Оттуда он хотел начать операцию, осмотревшись уже на месте, взвесив все «за» и все «против». Временами он обращал слух туда, где за их спинами мутанты пировали телами его подчинённых и зубы начинали выстукивать дробь. Успокаивало только то, что те, кто сейчас стал добычей этих уродов уже ничего этого не чувствуют. Он понимал, что, чем быстрее они укроются от этого кошмара, тем быстрее им удастся прийти в себя от пережитого. У него никак не выходило из головы то, как один мутант за считанные секунды смог расправится сразу с тремя бойцами. Старший оглядел оставшихся в живых и понял, что не всё решает физическая  закалка. У многих на лицах страх уже вывесил белые флаги.

Тай незаметно покинул здание мэрии и, прикрываясь зарослями, побрёл прочь от центра города. Он шёл и размышлял о том, где теперь искать инспектора.
«Зачем он взял с собой передатчик, замаскированный под уборочный агрегат? К чему этому законнику он понадобился? Может, кто подсказал об истинном назначении его?»
На развилке дороги Тай остановился и всматриваясь в следы на земле, оставленные ногами горожан, покинувших город, определил, что здесь они разделились на две группы: одна направилась на север, а другая в сторону военной базы. Тай постоял, с минуту размышляя о том, куда ему лучше всего идти и пошёл в сторону секретного завода под землёй. Он различил следы гусеничного изобретения Майкла и понял, что инспектор отправился именно с этой группой, а, тем более что он уже там до этого побывал с Дином и знал все подходы. Что-то Таю подсказывало, что Майкл туда пошёл с одной лишь целью: вооружиться. Так это или нет, в любом случае это надо было проверить. Тай ещё не знал, как объяснит отсутствие Дина при своём появлении перед инспектором и, тем не менее, продолжал свой путь в этом направлении, на ходу взвешивая всё то, во что старый инспектор мог бы поверить ему.
«Если сказать, что Дин погиб, то он наверняка захочет увидеть место гибели. Этого старого лиса не проведёшь. Он сразу поймёт, что произошло. А если сказать, что Дин погиб в схватке с мутантами? В этом случае и показывать ничего не надо: был человек - и нет его. Это подходит больше, но тогда инспектор может поинтересоваться, где был я в тот момент. А где я был? Да где угодно: на разведку ходил или ещё, по какому-либо делу…»
Тай и не заметил, как вышел к пустырю, окружавшему территорию военной базы. Следы уходили прямо к виднеющемуся пролому в бетонном ограждении.
«Значит, им удалось разминировать проход» - промелькнула мысль.
Тай, осторожно ступая след в след,  пошел, стараясь держаться колеи, оставленной инспекторским «монстром». Подобравшись к пролому в бетонном ограждении, он стал высматривать людей. Территория военной базы безмолвствовала. Одинокое строении ангара возвышалось в самом центре. Тай прищурил глаза и увидел за ним выступавший своими гусеницами изобретение Майкла. Осторожно передвигаясь, он вступил на территорию базы и стал подбираться к ангару. Когда до него оставалось несколько метров, его окликнул инспектор:
- Тай? А где Дин?
Азиат замер, соображая как сказать Майклу о случившемся. Инспектор подошёл, держа в руке свой обрез.
- Ты как здесь оказался? Вы были у «сектантов»?
Тай отрицательно покрутил головой. Майкл внимательно посмотрел ему в глаза и спросил:
- Почему? Что случилось?
- Мы наткнулись на мутантов и вынуждены были убегать.
- Вы разминулись, получается?
- Да, - соврал Тай, не решившийся сказать инспектору, что Дин погиб. – Дин их стал отвлекать…
- А ты?
- Я попытался проскочить к «сектантам», но опять встретил мутантов. Их было много…
- Почему ты его оставил?
- Я не хотел этого делать, но это была его идея. Мы договорились встретиться с ним в условленном месте, но он так и не пришёл, - Тай замолчал.
- Неужели он попал к ним в лапы? – Майкл, не веря услышанному, наморщил от горя лицо.
Инспектор опустил обрез. Он не хотел верить в то, о чём ему рассказал Тай. Тот стал говорить дальше:
- Я вернулся в город, чтоб вас предупредить, но там уже были мутанты. Я по вашим следам добрёл до развилки, а потом уж сюда.
- Значит, помощи нам ждать неоткуда, - вздохнул Майкл. – Ты не встречал Гайрла с людьми?
Тай отрицательно покачал головой. Инспектор поёжился и сказал:
- Не уж-то и они попали к этим тварям на обед?
- А для чего нужен был этот «манёвр»?
Майкл, как только прозвучало это слово – «манёвр», насторожился. То, как его произнёс Тай, было очевидно, что азиат знал значение этого слова. Произнося его, он вкладывал в это слово, что-то гораздо большее, чем оно несло в себе. «Откуда у этого безмолвного старика познания в этой области?» - промелькнула мысль, и ответ на этот вопрос завис в воздухе. Инспектор закашлялся, делая вид, что его душит приступ, а сам краем глаза наблюдал за тем, как ведёт себя Тай. Майклу почему-то не хотелось перед ним открывать свои планы, а тем более, когда нет ясности о Дине, и чего было теперь ждать, когда ни о какой помощи не могло быть и речи.
- Осталась одна надежда – на провидение. Если Гайрл не успел пробиться к «сектантам», нам остаётся лишь ждать. Хотя здесь мы не у себя дома, а в гостях, а гостям рады только тогда, когда те приходят на чуть-чуть, нам придётся здесь задержаться.
- А где люди? – спросил Тай.
- Я их расположил в ангаре. Если мутанты пожалуют сюда, то у нас будет хоть какое-то прикрытие от этих чудовищ. Хотелось бы этот кошмар пережить, да только не верится мне, что так оно и случится. Надо готовиться к худшему.
- К смерти?
- Ну, к ней мы давно готовы, а вот видеть, как на твоих глазах эти твари будут терзать тебе подобных – это испытание не сравнимо с приходом смерти…
Тай осмотрелся по сторонам. Что-то в его взгляде промелькнуло такое, отчего Майкл на какое-то мгновение почувствовал себя зависимым от этого сморщенного старика. Инспектор отступил в сторону, пропуская Тая в ангар. Тот шёл спокойно, и от него веяло такой уверенностью, что у Майкла непроизвольно опустились плечи. Впервые за много лет, он ощутил свою беспомощность, и ему стало чуть-чуть страшно. Лёгкая дрожь охватила его, и инспектор почувствовал усталость. Ему захотелось куда-нибудь сесть, а лучше лечь и, закрыв глаза, всё обдумать, не спеша  ещё раз. Майкл проследовал за Таем. Внутри ангара повсюду видны были лица людей. Они стали задавать вопросы:
- Что нас ждёт инспектор?
- Майкл, мутанты уже близко?
- Может, они нас не найдут?
Тай оглядел всех. Их было немного: человек сорок.
- Это все? – спросил он Майкла, обернувшись.
Тот утвердительно кивнул головой.
- Но здесь в основном женщины…
- Я знаю. Здесь остались только те, кто ещё в силах держать оружие, - Майкл прошёл к ящику и тяжело опустился на него, шумно выдыхая.
Тай обошёл весь ангар, обшаривая все его закутки. То, что он искал, здесь не было.
«Значит, он находится в этой железяке, что стоит за ангаром» - решил он про себя.
Тай подёргал двери, ведущие в подземные цеха. Инспектор из-под бровей наблюдал за ним.
- Не пробовали открыть? – спросил его Тай.
- Пробовали. Вход заблокирован изнутри. Видно последний наш визит сюда не остался без внимания тех, кто всем этим здесь заведует, - ответил Майкл и закрыл глаза.
Ему надо было время, чтобы расставить всё по местам. Когда немного успокоился, и мысли были выстроены в определённом порядке, он уснул.

Генерал слушал Пэйка, наморщив лоб. Новости были плохие. Прошло всего несколько часов с момента проникновения в «зону» группы быстрого реагирования, а уже была потеряна связь с ними. Всё, что удалось разузнать и то лишь со слов патрульных на блокпосте, через который группа проследовала, так это то, что была слышна пальба. Пока Пэйк об этом докладывал, генерал нутром чувствовал, что всё идёт не так, как планировалось.
«Получалось, что игры перестают ими быть. Опять же не сегодня, так завтра Вселенский Совет пожалует с визитом в их ведомство и надо будет что-то говорить, оправдываться и даже врать, а  этого он даже в мыслях не допускал не для себя, не для своих подчинённых. Сказать правду он тоже не мог, потому что – тогда наступил бы конец его карьере, и военные навсегда потеряли бы в этом обществе занимаемое место. Можно было объявить «карантин» и на несколько суток оттянуть визит вышестоящей инстанции, но это всего лишь небольшая передышка и вряд ли за это время удастся добиться каких-либо положительных результатов. Если они потерпят поражение в самом начале всей задуманной операции по захвату власти, он себе этого не простит. Можно конечно и «встать в позу», мол, если вы так, то и мы так, и устроить такой небольшой переворот, но где гарантия, что никто не выдаст подготовку их к нему? Как-то информация просачивается через гриф – «совершенно секретно»? Вот только как? Неужели в их ведомстве завелись «крысы» из числа проверенных кадров? Ещё вчера были посланы секретные депеши во все регионы, и военная машина встала под стартовый ключ и вдруг эта новость о готовящемся визите. Неужели они имеют информацию? Нет, не может быть. Если бы у них что-то было, меня бы уже здесь же в этом кабинете допрашивала их служба безопасности».
Генерал поднял глаза на Пэйка и спросил:
- Резидент выходил на связь?
- Буквально только что состоялся сеанс. Мутанты оттеснили людей на территорию военной базы.
- Что с этим, как его…?
- Дином?
- Да.
- Обезврежен, - ответил Пэйк.
Генерал несколько секунд помолчал, обдумывая услышанное, а потом произнёс:
- Не ускорит ли это действия Вселенского Совета против нас? Свяжитесь с резидентом, и пусть он подготовит более подробную справку об этом специалисте. Мы должны знать все подробности о его гибели.
- Мой генерал, я это уже сделал. Тело Дина находится в расщелине к северу от городских окраин. Передатчик изъят. Всё выглядит, как несчастный случай.
- А если опять осечка, и так называемое тело оживёт, не дай Бог?
- Вы думаете…?
- В отличие от вас Пэйк я этим занимаюсь целыми сутками и нахожу, что и на этот раз вы и ваши подручные сработали спустя рукава. Неужели нельзя было обойтись без этих ваших крайних мер?
- Не было другого выхода и потом…
- А вы его искали этот выход? – генерал оборвал Пэйка. – А если Вселенский Совет направит в «зону» не одного и не двух своих специалистов, а группу? Что тогда вы будете мне докладывать? Вот как бы вы отреагировали на то, если бы с вашим агентом пропала связь? Вот то-то и оно. Стоит им ступить ногой за санитарную линию, и они сразу поймут, что там идёт маленькая война, но это так себе, потому что там под землёй уже всё готово, для того чтобы начать большую войну, в которой им нашим «благодетелям» отведена роль противника. Они докопаются и до этого и тогда…
- Мой генерал, но мы были вынуждены прибегнуть к крайним мерам, - Пэйк вытянулся в струну.
- Запомните, крайние меры это такие, которые последние. После них уже нет ничего, и после которых некуда отступать, - генерал вздохнул. - Я устал от вас Пэйк. Оставьте меня и вот что, как можно скорее наладьте связь с группой быстрого реагирования. Связь, связь… Пэйк, слышите?

Бойцы из группы быстрого реагирования переправились через заболоченное русло реки и оказались на территории, обнесённой колючей проволокой. Несколько строений с покосившимися крышами, по форме напоминающие складские помещения и невзрачного вида каменное здание – вот и всё, что представлял собой наземный посёлок тех, кого военное ведомство отправляло сюда на работы по контракту. Основные объекты находились под землёй. Отыскав шахту, спустились на подъёмнике вниз. То, что предстало перед ними, красноречиво говорило о разыгравшейся трагедии. Оборудование большей частью было разбито. Они обследовали все помещения, куда смогли добраться, но никого живым из персонала не обнаружили. Спёртый воздух и запахи от разлагающейся плоти выгнали их на поверхность и там, жадно глотая воздух, бойцы столпились вокруг старшего. Страха не было, как раньше, но вместе с тем неизвестность легла им на плечи, и её тяжесть они ощущали всеми клетками своего организма. Не стали здесь задерживаться и, пройдя чуть выше по руслу реки, перешли вброд её и направились в сторону города. Как только появились в поле зрения, выступившие из-за крон деревьев крыши домов, бойцы ощутили какую-то тревогу. Чем ближе они подходили к окраине, тем сильнее чувствовали себя чем-то вроде приманки. Оружие в их руках как-то ещё успокаивало, вселяло уверенность, но и она была какой-то зыбкой, и стоило им услышать рык мутантов, как что-то тоненькое начинало вибрировать у них внутри, а потом вдруг рвалось или лопалось и хотелось всё бросить и бежать, куда глаза глядят.
Они появились внезапно. Их было чуть больше десяти особей. В рукопашной схватке мутанты без особого труда разделались бы с людьми, но у последних было оружие. Ощетинившись им, бойцы ждали. Чего? Пощады для себя? Глупые, привыкшие всегда и всё делать по команде и считавшие себя эдакими суперменами, теперь все они выглядели всего лишь кучкой обезображенных страхом людей. Готовя их ко всему подобному, их инструктора забыли о прописных истинах: если дух слаб, никакие мышцы тебе не помогут одержать победу.
Мутанты, не сговариваясь, пошли на них. Оружие ожило в руках людей, но это было сделано поздно. Пули, рванувшиеся из стволов автоматов навстречу нечеловеческому рыку, ударили в плоть, упёрлись в кости, распороли кожу. Всё это было окрашено кровью. Это только подхлестнуло мутантов. Не обращая внимания на раны и боль, они навалились на людей с оружием, и те в панике уже стреляли, не целясь, а просто инстинктивно давя на курки. Мутанты оттеснили бойцов к заброшенному дому, где те и забаррикадировались на втором этаже, завалив двери старой мебелью. Придя в себя, осмотрелись. Это была ловушка. Старший сделал перекличку – не досчитались ещё двоих.  Итого, их осталось всего восемь человек, включая командира.
- Это конец, произнёс широкоскулый боец. – Их столько, что нам их не одолеть.
- Сукин ты сын, не распускай сопли, - старший сквозь зубы выругался. – Кто не верит в свои силы, разрешаю пустить себе пулю в лоб. Это лучшее лекарство от паникёрства, да и для остальных показательный урок. Чёрт меня подери, но эти твари – всего лишь твари и ими останутся. А кто мы? Ну? Мы люди и не просто, а военные люди и у нас есть приказ. Да, нам платят за нашу работу хорошие деньги. Нас любят женщины, и мы всегда можем за себя постоять. Так неужели мы поддадимся этим уродам?
- Страшно… страшно оттого, что они не боятся смерти. Им пули не наносят никакого урона. Они, как заговорённые. Мы уже потеряли пятерых, а они только одного. Они нас просто передушат, как котят, - не унимался широкоскулый боец.
- Если не будем подставлять свои задницы, то не передушат, - старший слегка смягчился. – Скоро будет смеркаться, но мы не будем ждать темноты, а вдарим по ним сейчас. У нас неплохая позиция. Эти твари у нас, как на ладони.
- Может лучше отойти? – предложил боец со шрамом на лице. – Здесь наши «пуколки» против них бессильны.
Наступило молчание. Все понимали, что старшему не хотелось возвращаться обратно, не выполнив задания. Он думал, взвешивал все шансы, и получалось, что его бойцы правы – надо уходить.
- Хорошо, будем отходить. Надо соорудить что-то вроде человеческого тела. Нарядим в свою одежду и выставим в окно. Пусть думают, что мы ещё здесь, а тем временем разберём вот ту глухую стену и потихоньку выскользнем отсюда, - старший осторожно выглянул в окно. – Тусуются сволочи.
Быстренько набрали по всем углам всякой ветоши и соорудили пугало. Нарядили его в войсковую форменную куртку и выставили в окно. Мутанты, завидев муляж человека, издали ликующий рык.
- Интересно, есть у них старший? – спросил самый молодой боец.
- Есть. Даже в стае есть вожак и у этих такая должность имеется, - ответил боец со шрамом на лице.
Пока мутанты глазели на пугало в окне, бойцы осторожно проделали в стене брешь и через неё спустились на руках с обратной стороны дома. Суеты не было, но нервозность присутствовала. Мутанты в любой момент могли начать приступ, и тогда обман раскрылся бы. Когда последний человек покинул дом, группа быстрого реагирования углубилась в заросли, стараясь как можно тише двигаться через бурелом. Не успели они отойти, как за их спинами раздался один, а потом другой взрыв. Широкоскулый боец улыбнулся и сказал:
- А это от меня гостинчик.
- За смекалку объявляю благодарность, - старший осмотрел солдат. – Мы ещё им покажем, кто есть кто в этой жизни.
Только он успел договорить, как что-то крупное спрыгнуло откуда-то сверху и придавило его своим телом. Кто-то рванул из его рук автомат, и тот полетел куда-то в сторону. Сильный удар по лицу и чёрные круги поползли перед глазами. Слух улавливал возню по сторонам. Кто-то сдавленно крикнул и тут новый удар пришёлся в голову и старший потерял сознание.
Пришёл он в себя оттого, что в уши лез какой-то булькающий звук. Он постоянно о себе напоминал через равные промежутки времени. Старший попробовал открыть глаза. Голова гудела, а во рту был привкус крови. Всё тело отдавало тупой болью. Размытое изображение перед глазами не давало возможности разглядеть того, кто дышал ему в лицо. Кто-то огромный смотрел на него. Старший шевельнул рукой, и пальцы ощутили отсутствие одежды на его теле. Мысли заметались без всякой логики, вспугнутые болью. Ему стало страшно. Он попробовал подняться. Острая пронизывающая боль полосонула позвоночник в области поясницы.
«Неужели…?» - промелькнула догадка.
Чёрные круги поплыли перед глазами, и он зажмурился. Когда боль улеглась, стал выстраивать события в последовательности, начиная с той минуты, как их группа въехала в «зону». Память обрывочно вытаскивала образы и, в конце концов, он всё вспомнил. Тяжёлый запах, исходящий от неизвестного, приблизился к его лицу настолько, что стало подташнивать. Опять голова наполнилась звоном. Старший боялся открыть глаза. Он уже предполагал, кто сейчас на него смотрит в упор и ему, если честно этого хотелось меньше всего в эту минуту. Тем не менее, одно веко дернулось, и он чуть не вскрикнул. Безобразное лицо было так близко от него, что даже в страшном сне такое не могло присниться. Мутант коснулся своим языком его лба, носа, щёк. Эти касания не имели ничего общего с касаниями человека – это были касания зверя. Рассмотрев на мутанте болтающиеся груди, старший понял, что это самка.
«Чего ей надо?»
Женщина-мутант знала, что ей надо. Она хотела расшевелить его плоть. Ей нужен был он, как мужчина. Она его выбрала из всех, кто ещё дышал, и на правах лидера хотела теперь только одного… Ничего ещё не понимая, самка продолжала с ним свои игры, обследуя его тело. Старший, услышав где-то сбоку человеческий стон, скосил глаза и…
«О, Господи!»
Там он увидел распластанное тело широколобого. Его оседлала самка с облысевшим затылком. Она совокуплялась, бесстыже двигая бёдрами. Лицо бедолаги было залито кровью, и он стонал. Старший почувствовал, как крепкие руки приподняли его тело над землёй. Острая боль напомнила о себе, и он полетел сознанием в какую-то чёрную пропасть. Уже, будучи на грани потери памяти, он прошептал, приоткрыв глаза из последних сил:
- Ничего у тебя не выйдет. Ты не в моём вкусе.
Женщина-мутант, не обращая на него никакого внимания, продолжала из себя изображать особь, переполненную желаниями и страстью.
- Положи на место, - старший от боли перешёл на крик: - Слышишь, тварь? Не  тронь меня!
Самке видно это не понравилось. Она приблизила свой вонючий рот к его лицу, и слюна капнула ему на щёку. Старший собрался с силой и плюнул ей в обратную. Она замерла, соображая.
- Ну, что уставилась, сука? Благодари Бога, что у меня под рукой нет оружия. Я бы тебя расшевелил по всем правилам, тварь…
Он не успел договорить. Боль резанула так сильно по пояснице, что сознание галопом унеслось от него прочь, и чёрная дыра поглотила его мозг. Видно Создатель решил избавить его от всего этого. Что-то сломалось в левой груди, и сердце, качнувшись, перестало двигаться. Матёрый вояка покинул этот мир, так и не одержав своей последней победы.
Женщины-мутанты, не удовлетворившие свою плоть, стали драться друг с другом. Звериный рык стоял над поляной, на которой валялись останки группы быстрого реагирования. Задание было провалено.

Пэйк, заметно осунувшийся, осторожно протиснул своё мешковатое тело в двери кабинета. Он не знал, как начать говорить. Все сроки по выходу группы захвата на связь прошли. Это означало только одно - она перестала существовать. Так никто и не выпустил в воздух красную ракету, которую так ждали по эту сторону от санитарной линии. Конечно, ещё оставалась надежа, но и она таяла с каждым часом. Сейчас ему предстояло обо всём этом докладывать генералу. Тот как будто что-то предчувствовал и встретил Пэйка немым вопросом. Его лицо, почерневшее за эти дни, дряблой кожей свисало по сторонам вниз, и весь он был похож на мяч, из которого таинственным образом кто-то откачал воздух.
- Докладывайте Пэйк. Я же вижу, что наши дела – дрянь. Докладывайте, докладывайте, только самое главное и покороче. Я устал, - генерал прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
- Мы потеряли связь с группой, - начал Пэйк.
- И?
- Всё.
Наступила гнетущая тишина. Она вязкой субстанцией легла на лицо, заткнула уши, и в голове от неё тонкой интонацией обозначился звон. Генерал ладонями рук помассировал свой затылок, потом виски. Открыл глаза и сказал спокойно, как будто ничего не случилось:
- Что слышно от нашего «резидента»?
- Ничего, - ответил Пэйк, сбрасывая с себя остатки неприятной тишины.
- Ничего, - повторил генерал и стал приподниматься из-за стола. – Ничего, - он ещё раз проговорил это слово и задал вопрос: - Что у нас есть в запасе, чтобы направить в «зону»?
Пэйк предал голосу тон докладчика и даже слегка подобрался весь:
- Готовим мобильную группу.
Генерал устало посмотрел своему подчинённому в глаза и произнёс:
- Ещё одна жертва, - и потом, тряхнув головой, спросил: - А вам не кажется Пэйк, что мы просто слабаки?
- Мой генерал, - попробовал тот возразить.
- Не перебивайте. Мы терпим одно поражение за другим. Нас преследуют неудачи. Что это случайность или закономерность? Я тут думал на досуге, и вот к какому выводу пришёл: мы разучились воевать. Кое-что мы ещё помним, а вот на полномасштабные операции нас не хватает – не по зубам они нам. Да, да  Пэйк – не по зубам. Мне кажется надо поднимать армию и в этой жизни ставить последний аккорд. Пока есть время, используем этот козырь, а там глядишь, и фортуна к нам повернётся лицом. Что у нас там происходит на военном заводе?
- Компьютеры отслеживают весь производственный процесс. План выполняется, но… - Пэйк помедлил.
- Что там ещё?
- Мой генерал, на связь с нами не вышел инженер–электронщик Гросс. Через день заканчивается его вахта. У нас есть ещё время, и может быть там ничего серьёзного…
- К чёрту, к чёрту! Немедленно посылайте на базу усиленную группу и побольше технического персонала. Надо всех роботов подготовить для вторжения. Пусть мир содрогнётся. Вы меня слышите Пэйк? – генерал будто ожил.
Куда-то исчезла его уравновешенность. Это был тот же кипучий, слегка вспыльчивый человек, бросающий вызов всему тому, что замахнулось на него, на всех тех, кого он имел в своём подчинении.
- Немедленно приведите армию в боевую готовность. Пусть машины сделают за нас нашу работу. Думаю, что они без труда управятся и с мутантами, и со всеми, кто восседает во Вселенском Совете, но сначала надо навести порядок в «зоне».
- А как быть с людьми?
- А что, разве там есть люди? Давайте называть вещи своими именами, Пэйк: всё, что там «произросло», с этого дня попадает под определение – «мутанты». Вам ясно полковник?
Пэйк вытянулся, вскинув подбородок.
- Вот так-то лучше, дружище. Кстати, как себя ведёт Вселенский Совет?
- Судя по всему, они решили попасть в «зону» без наших допусков и ещё пытаются вести разведку всех подобных участков на Земле, используя спутники.
- Это уже серьёзно, Пэйк. Они нам бросают вызов. Если так пойдёт и дальше, нам ничего не останется, как пустить по их, так сказать разведчикам наши ракеты.
- Но у нас ракеты особого типа.
- Я знаю об этом. Немного атомных взрывов в космосе, заставит их считаться с нами. И потом мы собираемся с ними воевать, а война допускает всё. Не так ли? Надо им напомнить о себе.
- Но, мой генерал, последствия от этих взрывов не предсказуемы. Может так случиться, что на планете всё живое погибнет.
 - Пэйк, я всё же генерал и имею представление о том, о чём говорю. Ну и что если всё живое погибнет?
- А как же мы?
- А мы Пэйк спрячемся под землёй, - генерал как-то нехорошо улыбнулся. – Мы создадим там империю. Уже сейчас у нас там есть заводы и лаборатории. Мы построим нового типа города, проложим дороги, и будем властвовать над миром. Мы станем царями – единственными за всю историю человечества царями подземной цивилизации.
Пэйк со страхом наблюдал за тем, как генерал обо всём этом говорил. Он уже не суетился, меряя кабинет короткими ногами. Теперь ходил размеренно, и глаза горели совсем не по-человечески. Что-то сейчас в нём было от сумасшедшего и это пугало. Пэйк старался не выказывать своей обеспокоенности. Он стоял  прямо и слушал весь этот бред, и ему казалось, что ещё немного и мозг его не выдержит и тогда…
В этот момент на столе в кабинете ожил монитор. Звуковой сигнал сообщил о канале связи, и тут же появилось изображение человека с крючковатым носом. Он стал говорить без предисловий:
- Спешу вам сообщить, что Вселенский Совет приступил к операции по…
Помехи линиями перечеркнули изображение на мониторе, и связь прервалась.

Дин пришёл сам к старцу, когда тот после разговора со своими людьми уединился от всех. Вожак  «сектантов» встретил его спокойным взглядом. От его глаз исходил необъяснимый свет. Дин стал говорить прямо с порога:
- Не может быть, чтобы никто не уцелел из горожан. Вы уверенны, что ваши люди всё осмотрели?
- Они не смогли всё осмотреть, - старец разомкнул губы. – Путь им преградили мутанты. Они уже заняли город. Подойди сюда и смотри, - он пригласил Дина к столу, на котором лежала самодельная карта города. – Их встретили здесь и здесь, - он ткнул пальцем в значки, обозначавшие окраины города. – Давай думать: если горожане покинули город, то куда направятся? Эта дорога к нам перекрыта. Есть ещё несколько тайных троп, но без проводника пройти по ним трудновато. Остаётся дорога на военную базу. А что если она тоже под мутантами?
- Есть ещё дорога на юг, - напомнил Дин старцу.
- Есть, но там болота и негде спрятаться. Всё, как на ладони… Ты говорил, что с «рыхлителями» покончено. А если нет? Ну, даже если и так, как ты утверждаешь, то в шахте, что там есть, им прятаться – это всё равно, что добровольно себя загонять в западню: один вход – один выход. Остаётся только – военная база, - старец посмотрел на Дина. – Пойдёшь с моими людьми на разведку.
- Хорошо.
С улицы раздался шум голосов. Кто-то возбуждённо о чём-то говорил. Старец встал из-за стола и прошёл к двери. Дин последовал за ним. Они вышли из дома и увидели окружённого «сектантами» Гайрла. Он был весь в крови, и что-то рассказывал людям, жестикулируя руками. Старец обернулся к Дину и спросил:
- Этот из ваших?
- Да, это Гайрл. Бывший охранник подземной лаборатории.
- Ему можно верить?
- Думаю, что да.
- Что ж поверю на слово.
Дин окликнул Гайрла и показал рукой, чтобы он подошёл. Узнав Дина, тот хромая поспешил к высокому крыльцу. Глаза его горели, он что-то пытался сказать, но слова, путанные и какие-то невнятные, мешались с эмоциями, и ничего нельзя было разобрать. Дин обнял его, когда Гайрл поднялся по ступенькам крыльца.
- Кто так с тобой обошёлся? Где Майкл?
- А ты, а Тай? – не отвечая на вопросы, Гайрл стал задавать свои.
- Всё нормально, - Дин пытался его успокоить. – Рассказывай, что с тобой случилось? Где все?
Гайрл глотнул воздух всей грудью и стал говорить. Он рассказал о том, как они с инспектором разделились на две группы. Гайрл с больными и стариками должен был двигаться на север, что собственно они и сделали. Шли медленно. Некоторых приходилось нести на носилках. С ним было несколько охотников-добровольцев, но немощных было больше. Идти потайными тропами им было не под силу – пробираться через заросли и напрямик со стариками не представлялось возможным, а поэтому они пошли длинной дорогой, по которой в своё время ездили машины. По ней не спеша можно было без потерь достигнуть конечного пункта. Всё ничего бы, но видно судьба решила за них: где будет конечный пункт на этот раз. Появились мутанты и буквально разметали всю их группу. Гайрлу удалось отделаться только ушибами. На его глазах эти чудовища расправились с тремя охотниками. Те не успели даже сделать по одному выстрелу. Нападение было внезапным. Никто не ожидал их здесь встретить и вот результат: из всей группы спасся только один человек.
Старец, дослушав всё до конца, пригласил войти в дом, где голубоглазая послушница собрала нехитрый ужин. Гайрл с жадностью набросился на воду. Руки у него тряслись от пережитого, и от всего его тела исходило напряжение. Он сел на лавку и блуждающим взглядом оглядел помещение. Ещё не веря в своё спасение, он не знал радоваться ему или печалиться.
Старец разложил на столе свои бумаги. Что-то в них просмотрел и только после этого задал вопрос:
- Сколько их было?
- Много. Всё произошло так быстро, что нельзя было ничего понять. Они вылезли из зарослей сразу с двух сторон. Такое ощущение, что они знали про нас.
- Сколько людей было в группе?
- Около пятидесяти человек. Когда вы с Таем ушли, инспектор, - Гайрл посмотрел на Дина, - разделил горожан на две группы. Сам направился на военную базу, а мы к вам, сюда…
- А Тай в городе не появлялся? – Дин задал вопрос.
- Нет. Да, мы могли и разминуться или… А почему он должен был там появиться? Вы же вместе шли сюда?
- Шли, да не все дошли, но об этом потом, - ответил Дин.
Старец придвинул карту к Гайрлу и ткнул пальцем в какой-то нарисованный значок и спросил:
- Вот тут вы на развилке расстались с инспектором, а вот тут, примерно, на вас напали мутанты. Выходит ваша группа, жертвуя собой, дала возможность всем остальным отойти на военную базу.
Гайрл ничего, не соображая, уставился в карту. Дин проследил за пальцем старца и сказал:
- Земля им пусть будет пухом.
- Аминь, – тихо произнёс старец.
Голубоглазая послушница подошла к Учителю и что-то прошептала. Тот согласно кивнул головой и обратился к Гайрлу:
- Надо обработать раны и отдохнуть. Вот она всё сделает. Пройди в соседнюю комнату.
Гайрл хотел, было сказать, что сейчас не до этого и мол, надо идти выручать Майкла, но, наткнувшись на взгляд старца, как-то поник и только согласно мотнул головой. Девушка провела его за стенку…  Когда они удалились вожак «сектантов» стал говорить:
- Надо посылать людей к инспектору. С мутантами одними молитвами не справиться. Зверь – он и есть зверь и с ним надо поступать по справедливости, согласно законам природы: заставить себя уважать силой или, прости меня Господи, проводить в мир иной, дабы не преумножать зло на этой и без того измученной земле. Ты чего такой задумчивый? – он посмотрел на Дина.
- Не выходит у меня из головы исчезновение Тая. Никак не могу взять в толк, что нам помешало с ним преодолеть ту расщелину. Я же видел, что он уже находиться там и сам…
- Может быть мутанты? Хотя зачем было им выгребать из твоих карманов твои вещи? Я больше бы поверил в их присутствие там, если бы мои люди нашли тебя, например без головы. Прости меня Господи за мысли чуждые, - старец перекрестился.
- Нет. Это были не мутанты. Их примитивный мозг, лишённый мыслительных функций, вряд ли бы дал им команду шарить у меня по карманам. Опять же следов помимо моих и старика ваши люди вблизи расщелины не обнаружили, а эти твари не умеют ходить по-кошачьи – они идут только напролом.
- Ты думаешь, что…?
- Думаю, но эту версию подтвердить или опровергнуть может только сам Тай. Вопрос только в том: «Где его теперь искать?»
- Это не вопрос. Искать его надо где-то поблизости. Это уже классика – ищи там, куда легко дотянуться рукой. Он рядом…

Перед тем, как отправиться в разведку, Дин зашёл проведать Гайрла. Он хотел ещё кое-что у него узнать об инспекторе и горожанах. У постели перебинтованного Гайрла суетилась голубоглазая послушница. Движения у неё были слаженные. Она встретила Дина вопросом:
- Что с нами будет, когда мутанты придут сюда?
Он, прежде чем ей ответить всё взвесил. Ему надо было так об этом сказать ей, чтобы человеческая вера не ослабла, а наоборот – окрепла. Дин вспомнил Рос. Перед глазами проплыл её образ, их прощание и Дин ощутил на своих губах вкус её губ. Он вздохнул и произнёс:
- Мы постараемся их сюда не пропустить.

- Мой генерал! – Пэйк влетел в кабинет и на ходу сообщил: - У нас всё готово
- Так приступайте, полковник. А то и этот козырь у нас с вами отнимут. Кстати, как ведёт себя Вселенский Совет? Новостей нет?
- Нет, - ответил Пэйк.
- Тоже мне конспираторы. Они думают нас здесь врасплох застать. Вот тут мы их и обыграем. Кое-что об их планах нам известно, а это дорого стоит. Вот что Пэйк, надо сделать так, чтобы до их появления у нас, там, в «зоне» уже должно быть всё под контролем, - генерал поёрзал на кресле и добавил: - Под нашим… Вы меня поняли?
- Так точно.
- И не стесняйтесь в средствах. Как это пелось в одной старинной, но мудрой песне: «… это есть наш последний и решительный бой». Какие правильные слова. И помните, что нам свидетели не нужны. Всех лишних уничтожить. «Зона» должна быть чистой. После высадки десанта, сразу же готовьте стартовые площадки. Разошлите директивы во все регионы. Пора просыпаться - мы выступаем.
Пэйк бросился из кабинета выполнять приказ. Не успела за ним закрыться дверь, как спустя буквально несколько секунд она снова распахнулась, и генерал увидел на пороге пожилого человека в строгом костюме в сопровождении двух людей в форме с опознавательными знаками на рукавах.
«Не успели - промелькнула мысль в голове, и рука машинально потянулась к выдвижному ящику в столе. – Это есть наш последний и решительный…»
Что-то произошло такое, после чего уже сидеть и ждать не имело смысла. Генерал подбежал к телам тех, кого Вселенский Совет направил отстранить его от дел. Из приёмной выглянул Пэйк с трясущимися щеками. Округлив глаза, он тупо смотрел на трупы. Генерал хохотнул и спросил:
- Страшно? – и сам себе ответил: - Страшно. Ну, что вы на меня уставились Пэйк? Их никто не звал, и они пришли сюда не чаи гонять.  Обыщите их или нет, я сам, а вы поднимайте наших людей и живее. Бегом!
Пэйк спотыкаясь, бросился из приёмной в коридор, а генерал стал шарить по карманам. Извлёк ордер на фирменном бланке, из которого ему предписывалось сдать дела и…
- А вот это вы видели? – генерал, кривя рот, показал соответствующий жест. – Опоздали господа-товарищи. Теперь я буду вам рассылать ордерочки…

Как только инспектор уснул, Тай выбрался из ангара и обыскал гусеничного «монстра». Передатчик был в нём, укутанный в одеяло. Уединившись в тени, он связался с военным ведомством. Передал всю информацию, скопившуюся у него за всё то время, начиная с того момента, как они с Дином покинули город. Он так увлёкся, что не заметил, как за спиной возник Майкл. Он только почувствовал, как что-то твёрдое упёрлось в его затылок, и хриплый голос инспектора произнёс:
- Вот ты, какой соглядатай? Не надо делать руками движений. Они тебе сейчас ни к чему. Я сказал: не балуй, - он сильнее надавил обрезом на шейные позвонки. – Расслабься старина. В нашем с тобой возрасте это опасное занятие.
- Что всё это значит? – спросил Тай не оборачиваясь.
- Действительно: а что это всё значит? - инспектор добавил в голос игривости. – Старый человек разговаривает с вещью вслух. Может, у тебя крыша поехала, Тай? И вообще, откуда ты такой взялся? Всё молчишь и молчишь. Где твой дом? Что ты за птица такая? Не балуй, а то пулю пущу. Ты же меня знаешь, я шучу редко. Можно сказать, что вообще не шучу, а улыбаюсь только по утрам, когда радуюсь каждому новому дню, - Майкл сделал паузу и опять задал вопрос: - Ну, так что мне скажет великий молчун Тай?
В этот момент металлический корпус так называемого «пылесоса» издал неясные звуки, и какие-то сигналы стали вырываться наружу в виде длинных и коротких попискиваний.
- По-моему это тебя. Ну-ка переведи, - Майкл ткнул обрезом в затылок.
Тай молчал. Инспектор чувствовал, как у того напряглась шея. Когда «пылесос» перестал издавать звуки, Тай неожиданно вывернулся из-под обреза Майкла и из положения сидя сделал подсечку. Инспектор опрокинулся на землю, и рука его непроизвольно сжала приклад обреза – раздался выстрел. Тай метнулся в сторону. Он хотел, было сбоку прыгнуть на Майкла, но тот наставил на него оружие. Ещё один манёвр и гибкое тело азиата переместилось к изголовью инспектора. Когда это произошло, Тай смог приблизиться к нему на вытянутую руку и нанёс удар в лицо, после чего Майкл потерял сознание.
На выстрел из ангара выбежали люди. Не сразу, но когда они появились, то увидели инспектора лежащего без чувств на спине и сжимавшего в руке свой старый обрез, переделанный из охотничьего отцовского ружья.

Среди мутантов происходило что-то непонятное. Они стали ощущать какой-то дисбаланс в своих организмах. Если раньше, когда их держали там под землёй в тесных клетках и время от времени кололи всякие лекарства, они чувствовали себя эдакими не унывающими представителями живого мира, то теперь, когда их ничего не стесняло в движениях, и вокруг было много пространства, им приходилось узнавать всё то, чего были лишены, находясь под присмотром людей. Не осознавая всё происходящее, мутанты жили согласно имеющимся у них инстинктам и рефлексам, которые собственно и составляли основу их деятельности. Мир же, в который они ступили, вырвавшись на волю, надвигался на их сознание таким количеством разнообразия, что иногда они просто не знали, как на всё это реагировать, а он их не щадил. Он подминал их и давил, давил. Ему было без разницы кто ты: человек или мутант. Если стоишь на двух ногах, получай то, что заслужил и живи, согласно законам мироздания. О каких вообще законах могла идти речь, если мутанты ничего об этом не знали. Ими руководила животная страсть, и только она определяла их поведение. Ну и что, если временами появлялось ощущение чего-то такого, отчего их стопорило. Необъяснимое и непонятное в одинаковой степени действует и на людей, и на тех, кто стоит к ним ближе всего. Мутанты, выведенные людьми в пробирках, и были как раз одними из тех, кто  походил на своих «творцов». Увы, только внешне и только это обстоятельство делало их заложниками этого мира, который мог с ним расправиться, не взирая на их умственные способности.
Когда сумерки опускались на город, на пустынных улицах начиналась жизнь по тем законам, которые мутанты по случайности собственным сознанием подпускали к себе. Звериный рык, по-другому они не умели передавать свои эмоции и вообще вести общение, то там, то здесь выдавал их желания. Особи отстаивали свои территории. Не все они, как собственно и всё живое, что имеет место быть в наших реалиях, были одинаковы: кто-то был сильнее, кто-то не на столько, чтобы диктовать свои условия или вести за собой тех, кто слабее. У них не было имён, но они друг друга знали. Голосовая динамика, жесты, мимика на лицах – вот тот набор, через который они находили друг с другом общий язык. «Пробирочная цивилизация» лишённая будущего, акцентированная на агрессии рано или поздно должна была закончиться. Пока они не осознавали всего того, во что их втянули их «творцы» и жили так, как подсказывали им их врождённые инстинкты. Они могли подолгу рассматривать вещи человеческого быта, а потом вдруг одним ударом привести их в негодность. Большие, сильные, до безобразия бесстыжие, они стали медленно двигаться к точке своего финала. Мутанты оказались беззащитными перед тем, что устроило охоту на них. После полосы тягучих, моросящих дождей, активизировались мухи-мутанты. Привлечённые потом чудовищ, они устремились туда, где те устраивали ночлежки. Назойливые, с копеечную монету, они смогли посеять в их телах своё будущее потомство.
Если раньше мутанты, получали от людей кое-какие лекарства, делавшие их нечувствительными к боли, то теперь лишённые всего этого, они стали ощущать всё то, что ощущает человек. Теперь они стали чувствовать боль. Не сразу, а постепенно мутанты ощутили на себе всё то, что сопровождает всё живое в этой жизни. Мухи-мутанты сделали своё дело и большие, сильные и до безобразия бесстыжие стали болеть.
Болезнь – это когда организм борется с вирусами. Одно дело, когда это происходит у людей и совсем другое дело, когда всё это реально стало протекать в организмах мутантов. Всё осложнялось тем, что на этот раз в роли вирусов выступили личинки мух-мутантов. Они поедали чудовищ изнутри, питаясь всем тем, что им подходило для пищи. Незаметно смерть вошла в город с большим мешком из грубой ткани, и стала брезгливо собирать представителей «пробирочной цивилизации». Она заглядывала во все углы. Подолгу стояла у изголовья мутантов мечущихся в лихорадке. Смерть работала добросовестно, никого не упуская из виду. Буквально за неделю мутанты потеряли больше половины из своего числа. Те, кто ещё подавал признаки жизни, уже не представляли никакой угрозы для всего живого, став жертвами более приспособленных представителей этого жестокого мира. Эпидемия, обрушившаяся на мутантов, случилась буквально на второй день, после того, как они расправились с группой горожан, направлявшихся на север. Теперь, когда вся эта кровавая бойня оказалась позади и, казалось бы, Создатель установил некоторое равновесие в отношениях между живущими на этом клочке земли, именуемой «зоной», дальнейшие события показали, что у всего, что произошло здесь, всегда будет продолжение.

Когда Дин с группой «сектантов» подходил к военной базе, там происходили странные вещи. Сначала смерть инспектора, который так и не пришёл в сознание, потом таинственное исчезновение старика Тая. Джуна с Лерой не могли найти всему этому никакого объяснения. Они вообще чувствовали себя потерянными после пережитого, а теперь, когда поняли, что и этот седоусый инспектор покинул их, им стало не по себе вдвойне. Горожане жили от них как-то обособленно. Они не имели привычку быстро сходиться с пришлыми. Даже общая беда не могла их сблизить.
Когда все поняли, что инспектор умер, оставшиеся мужчины, прямо за ангаром в каменистой почве вырыли ему могилу. Не успели они, как следует проводить своего Майкла в последний путь и сказать тёплые слова ему на прощание, как над их головами зависло что-то, осветив территорию военной базы сильными лучами света. Люди в панике бросились в ангар. Джуна с Лерой стали уговаривать их, чтоб те не боялись, мол, это помощь. Им так казалось, что именно так и должна была выглядеть она, но горожане их не слушали. Они забаррикадировались в ангаре, уповая только на Господа Бога.
Дин в этот момент уже находился на подходе. Они с «сектантами» шли обходными тропинками, стараясь не тревожить окраины города, а поэтому путь их был несколько долог. Ещё издали они заметили лучи света над территорией военной базы. Дин сразу же вспомнил рассказ Майкла о том, как иногда по ночам, что-то светящееся тот наблюдал над этим участком земли. Теперь он убедился, что это были не фантазии инспектора, а та действительность, которая  и раньше себя проявляла, и теперь пожаловала сюда, и надо было узнать: с чем пожаловала?
Не успел он про это всё подумать, как в темноте прозвучали автоматные очереди и разрывы, по-видимому от гранат. Дин приказал всем укрыться в зарослях на краю пустыря и ползком направился по проделанному некогда им же проходу к бетонному ограждению, за которым отчётливо были слышны звуки боя. Он подобрался как можно ближе и увидел, как какие-то люди, вывели из ангара горожан. То, что это были они, сомнения не было, так как они были укутаны во всякое тряпьё. Те другие, в руках которых он рассмотрел оружие, согнали всех в одну кучу, и потом один из них подошёл к высокому, видно офицеру и о чём-то доложил. Тот выслушал, махнул рукой и пошёл прочь. Горожан погнали в сторону пустыря, как раз к пролому в бетонном заграждении, где находился Дин. Он уже стал различать лица людей, когда за их спинами раздалась короткая команда, и выстрелы упёрлись им в затылки. Возникла паника, и люди побежали. Крик на мгновение повис в воздухе между небом и землёй, пронизанный автоматными очередями. Дин стал свидетелем расстрела мирного населения. То, что долгими десятилетиями не показывало своего лица, вырвалось наружу. Оно несло людям смерть.
Век космических открытий буксовал. Именно здесь на маленьком клочке земли, прошлое показало то, отчего человечество когда-то ушло к звёздам, и вот теперь кто-то решил «выпустить джина наружу». Дин тенью метнулся навстречу человеческой фигуре, которая петляя, вогнув шею, убегала от смерти. Ему удалось сильным прыжком дотянуться до бегущего и сбить с ног. Своим телом он прикрыл, что-то мягкое и почувствовал, как сильно бьющееся сердце стало колотиться уже о его крепкое тело. Пули чиркнули воздух и, стукнувшись о бетон позади него, отлетели рикошетом на землю. Дин вжался так сильно, что человек в его объятиях застонал. По голосу он понял, что это женщина. Та сдавленно произнесла сквозь слёзы:
- Пощадите…
- Ты кто?
- Джуна, - женский шёпот раздался из-под него, как из могилы.
Дин вспомнил сразу же одну из тех девушек, которых они подобрали с инспектором на болотах. Она стала биться в истерике, заливая его одежду слезами.
- Только не здесь… Надо уходить, - он зажал ей рукой рот и потащил прочь от этого страшного места.
Те, кто устроил эту кровавую бойню, выпустив ещё для порядка несколько очередей в темноту, вернулись к вертолётам, из которых какие-то люди выгружали уже всякие тюки и контейнеры.
Когда Дин вытащил с минного поля девушку и отыскал в зарослях «сектантов», сказал, осматривая лица людей:
- Вот и всё, что осталось от горожан, - он кивнул головой на Джуну.
Уже потом, когда они отправились в обратный путь, она, успокоившись, рассказала им о том, что произошло там, на военной базе. Весть о смерти Майкла его потрясла. Уж чего-чего, а этого он даже в мыслях не мог себе предположить. Появление на базе Тая и потом его исчезновение тоже внесло некоторую корректировку в его соображения. Теперь его версия о том, что азиат что-то скрывает от всех, стала основной в его раздумьях.

Старец выслушал всё, что сообщила ему Джуна о разразившейся трагедии на военной базе. Гайрл всё это время находившийся при разговоре молчал. Молчал и вожак «сектантов». Первым заговорил Дин:
- Всё это смахивает на сюжет из дешёвой литературы писателей-однодневок. Эдакий детективчик для людей с плохим вкусом.
- Как бы это ни выглядело и что собой не напоминало – это всем нам предостережение. Я чувствую запах войны, - старец встал со скамьи и прошёлся взад вперёд, тяжело ступая ногами по скрипучим половицам.
Было ощущение, что он хочет ещё что-то сказать. Оно уже было готово сорваться с его губ, но что-то его останавливало. Стал говорить Гайрл. Он сетовал на то, что там, рядом с Майклом его не было. Его и слушали и не слушали, потому что было много вопросов без ответа, и каждый пытался про себя сложить всё услышанное в одно целое.
- Нет, вы как хотите, а я бы заглянул в глаза этой обезьяне, - Гайрл начина закипать. – Этот азиат мне всё выложил бы без утайки. С такими стервецами я умею вести разговор. Мы вот сидим и гадаем, что это за таинственный старик. А чего тут ребусы разгадывать? Тай – один из тех, кто на твоих глазах расстрелял горожан, - он посмотрел в упор на Дина. – И не надо ничего придумывать. Надо идти и этого гада…
- С чем идти? С заострёнными палками? – Дин укоризненно посмотрел на Гайрла. – В городе мутанты, на базе объявились, я так думаю, хозяева…
- Он говорит разумные вещи, а поэтому, прежде чем махать кулаками, давайте подумаем о том: против кого ими махать, - старец подсел к столу. – Я так думаю, что мутанты одинаково опасны и для нас и для тех, кто только что сюда прибыл. Думаю, что первым делом, военные действия развернутся между этими двумя силами. Мы для них не представляем никакой угрозы.
- Но Тай, - попробовал возразить Гайрл старцу.
- Никуда он не денется и потом, если он один из тех, кто сейчас хозяйничает на базе, то нам его всё равно не достать. Без оружия – мы не вояки. Без него – мы мишени. Согласны? А раз так, то давайте все свои и слова, и действия взвешивать, - старец позвал голубоглазую послушницу: - Возьми нашу гостью, - он указал глазами на Джуну и отведи к женщинам. Пусть они о ней позаботятся, а мы пока посовещаемся тут.
Когда дверь за девушками закрылась, старец встал из-за стола и произнёс:
- То, что я вам сейчас расскажу, должно остаться между нами. Дайте слово, что так оно и будет. Это надо для всех и для нас и для них, - он кивнул головой на закрытую дверь. – Я один из вас. Двадцать лет тому назад над «зоной» потерпел крушение транспорт. Объятый пламенем он падал, потеряв управление. Я был в составе экспедиции, возвращавшейся на Землю. Нам не повезло. Чудом я остался жив. Целый год я зализывал раны, живя отшельником здесь, вдали от всех и от того мира, откуда вы прибыли сюда и от тех, кто жил в «зоне». Когда мои переломы срослись, и я изучил всё то, что меня окружало, понял, что это западня. Для местных жителей я стал неким божеством. Опять же это не потому, что я этого хотел, просто людям нужен был кто-то, кому бы они доверяли, в кого бы они верили. Мои знания помогли многим из них обрести веру, а через неё свободу и они перестали бояться смерти. Они называют меня Учителем. Это оттого, что, проведя всю свою жизнь в изоляции, а все они с самого рождения ничего не знают о том мире, который их здесь «похоронил», они о многом узнали от меня. Конечно, я мог им рассказать только о том, что могла вобрать в себя их психика, поэтому, если вы решитесь поделиться с ними тем, о чём я рассказываю вам сейчас, трагедии не избежать. Ко всему тому, что их ожидает в будущем, если мы отсюда благополучно выберемся, им надо будет очень долго к этому привыкать. Это особенные люди и к ним необходимо относиться по-особому. Так вот, оказавшись здесь, я все эти годы пытался подать весточку своим, но, безрезультатно. Если вы заметили, «зону» охраняют хорошо. Сначала я отчаялся, и было время, когда был готов идти грудью на эти вышки посылающие смерть во всё живое, но потом нашёл объяснение тому, почему никто из внешнего мира меня не ищет. То, что осталось от нашего транспорта – это гора искорёженного металла и пепел, где перемешались все те, кто там находился на тот момент. Я думаю, что где-то там, на надгробной плите, за пределами этой «зоны» значится и моё имя, а раз так, то к чему было ждать, что кто-то вдруг начнёт меня искать? Рассудив так, я стал жить той жизнью, которую мне подбросила судьба.
Дин посмотрел на старца и спросил:
- Как вам удалось избежать участи тех, кто с вами был тогда на борту?
- Чистая случайность. Как только запахло дымом, я пошёл посмотреть, что и как там. В этот момент наш транспорт уже шёл довольно низко над землёй. Командир экипажа собственно хотел посадить аппарат, чтобы успеть спасти людей, но произошёл взрыв, от которого образовалась приличная брешь в корпусе. Собственно в неё меня и вытянуло потоком воздуха. К счастью, мы уже касались макушек деревьев. Я упал в воды горного озера. Это смягчило падение, но озеро в месте моего падения было мелковатым. Кое-что сломал, но это были пустяки, потому что я был жив. Транспорт же наш, преодолев вон ту скалу, рухнул где-то в стороне отсюда м выгорел дотла, поэтому никто и не подумал искать живых после катастрофы, да и шанс найти кого-нибудь равен был нулю. Вот такая история…
- А что вы ели? – Гайрл задал мучавший его вопрос.
- Я заядлый охотник и рыболов. Со зверем здесь туговато, а вот рыбы достаточно. Ею и питался. Здесь удивительная природа. Тут возвышение и холмы со скалами, и места абсолютно не пригодные для размещения всяких там объектов, а поэтому «хозяева» «зоны» здесь не устраивали никаких подземных сооружений и тем более захоронений радиоактивных отходов. Оказалось, что и с этой стороны, мне здесь повезло. Вот так и выжил и даже уговорил некоторых из горожан переселиться сюда. Я кстати, по образованию медик, а поэтому в моём лице местное население заполучило неплохого врачевателя. Да, не было лекарств, но была природа, которая давала всякие подсказки мне, и постепенно я научился с помощью растений лечить людей.
- И всё-таки я не понимаю: почему вы так сторонились горожан? – Дин посмотрел старцу прямо в глаза. – Вы же могли сделать ещё больше для них?
- Нельзя никого насильно сделать счастливым. Каждый должен выбирать сам: кем ему быть. Каждый хочет то, что хочет, и в этом я вижу человеческую свободу, а не в том, что будет написано на лозунге о ней. Ко мне приходили многие из числа горожан – это только доказывает то, что я не сторонился их. Другое дело, что некоторые из них не хотели расстаться со своим миром, со своим пониманием реалий. Это был их выбор, как у каждого, кто приходит в эту жизнь. Одни хотели, воспарить над обстоятельствами, а другие, пусть и меньшинство, захотели остаться на коленях перед ними. Результат вы уже видели. Те, кто остался со мной живы, а те, кто… И потом я реально понимал, что мне под силу, а что нет. Тянуть насильно людей в свою веру – это так же преступно, как стрелять в живое существо, ради забавы. Я понимал, что реальные задачи это те, которые я в силах решить, а всё остальное - это лишь фантазии. Попав сюда, я понял, что мой век грёз и рассуждений о высоких материях подошёл к логическому завершению. Надо было начинать новую жизнь и брать на себя ровно столько, чтобы быть в силах это исполнить, и я брал ровно столько, сколько мог донести из настоящего дня в завтрашний. Я брал столько, сколько вмещалось в моём сердце, в моём сознании…
- Всё это слова, - Дин перебил старца. – А как вы объясните своё поведение в мой первый визит?
- Это проще простого. У тебя, что на лбу написано, что ты хороший? Здесь в «зоне» восприятие действительности несколько другое. Сколько раз обезумевшие люди пытались сломать мой мир. Я не разучился оглядываться, а поэтому сейчас здесь и перед вами. Опять же и я, и ты и вот он, - старец кивнул на Гайрла, - знаем, что система, из которой мы сюда прибыли не совершенна. Станет она лучше или нет – я не знаю и никто не знает, а поэтому люди, как и раньше, где бы они не находились всегда шли, идут и будут идти друг к другу только на ощупь. Я провёл здесь двадцать лет, и ты первый, кто пришёл сюда с той стороны. Что я должен был подумать, увидев тебя? Всё, что меня интересовало в тот момент – это часы на твоей руке. Что-то подобное уже видел я там за пределами «зоны» и знал, что ты непросто так появился здесь и потом, ты тоже ничего о себе не рассказал ничего из того, что мог бы. Вспылил в ответ на мой розыгрыш и только, но даже это приоткрыло завесу над тем: откуда ты и какой ты человек. Ведь признайся моё предложение обменять девушку на предмет, тебя обескуражило? Я видел эту бурю негодования на твоём лице и читал твои интонации, сотканные из протеста в мой адрес. Было это? Было. Я знал, что та встреча у нас с тобой будет не последняя. Уже тогда я понял, что ты за человек. На тебя можно было положиться. Конечно, чтобы добиться твоего расположения к себе требовалось время. Вот оно и пришло. Одно я не учёл, что вместе с ним придёт беда. Появилась третья сила, которая до этого только наблюдала за всем здесь происходящим и вот теперь мы в одной команде. Где-то я просчитался… Судя по тому, что в «зону» пожаловали я так понимаю «хозяева», то получается, что-то там, откуда ты пришёл, произошло, а точнее наступили неспокойные времена. Как бы это не обернулось «концом света».
- Вы верите в эту чепуху? – Дин усмехнулся.
- Я не верю. Просто я знаю людей. Вечная тяга ощущать своё превосходство друг над другом - их уродует и всё бы ничего, только в результате всего подобного страдает весь мир, всё человечество. Мир поделён на «белых» и «чёрных». Так называемое равновесие сил природы, где каждый из нас занимает отведённое ему место, согласно поступкам и мыслям, делает его каким-то напряжённым, так сказать в ожидании схватки. Непонятно только ради чего, а точнее за что? Представим на минуту, что одержат верх те или другие. Что произойдёт?
- Что? – Гайрл с интересом посмотрел на старца.
- А произойдёт классическое деление победителей на правых и неправых, и снова появятся те, кто – «за» и те, кто - «против». Вот поэтому наша задача это равновесие сил природы удержать. Вопрос только в том: сумеем ли?
- Я не знаю, - ответил Дин, потупив взгляд.
Он понимал то, на сколько сейчас этот человек разрушил все его сомнения, и он готов был слушать и слушать его и идти за ним даже на смерть. Старец продолжил:
- И я не знаю, но мы люди. Давайте рассуждать: в городе мутанты… Странно, что до сих пор они не нанесли нам своего визита. Если нам повезёт, что не исключено, они обязательно пересекутся со своими «хозяевами». Две силы, ищущие приложение для своей агрессии рано или поздно себя найдут и тогда одни из них перестанут существовать. Возникает закономерный вопрос: «Что будет потом?»
- Победители пойдут на нас, - произнёс Дин.
- Логично, но мы слишком лёгкая для них добыча. Против пуль с палками – это безрассудство. Да, и не хотелось бы смешить Создателя.
- Оружие можно достать, – подал голос Гайрл. – Его достаточно в подземной лаборатории.
-  А если там мутанты? – Дин вопросительно посмотрел на того.
- Вот это вам и предстоит проверить, - старец серьёзно посмотрел на них. – Нам необходимо оружие не для нападения, а для обороны. Возьмёте с собой человек десять из моих послушников. Это сильные выносливые люди. Пройдёте окраинами…
- Когда надо идти? – Дин перебил старца.
- Прямо сейчас, пока ночь на дворе. Мутантов обойдёте вот здесь, - вожак «сектантов» ткнул пальцем в карту, а дальше будет поспокойней. «Хозяева» вряд ли в темень полезут на прочесывание местности. Они уверенны в себе и так, а поэтому их ждать надо с утра, а то вообще ближе к полудню. У вас есть ещё время…
- Я всё думаю, а если это путч и там, за пределами «зоны» уже льётся кровь? - Дин  выпрямился.
- Чтобы там сейчас не происходило, надо здесь им помешать, ребята…
Слово «ребята», сказанное старцем прозвучало как-то по-домашнему, отчего повеяло родным. Дин улыбнулся и согласно кивнул головой:
- Надо…
- Да мы им такую карусель устроим, - вскочил со своего места Гайрл.
- Устроим, если найдём оружие и научим людей с ним обращаться, - заметил Дин, тоже вставая.
- Найдём, - утвердительно заявил Гайрл. – Вот насчёт второго - времени у нас маловато. Как можно быстро научить людей, и в глаза раньше не видавших оружие, с ним управляться?
Старец сам отобрал десятерых человек из числа своих послушников. Дин оглядел всех и отметил про себя, что с этими можно кое-что придумать. Гайрл откуда-то притащил длинные палки на вроде копий и вручил каждому. Все вооружились и тронулись в путь.
Город обошли стороной. Укутанные с головы до ног в одежды, бесшумно проскользнули мимо его окраин.
- Странно, они что, все там вымерли? – Дин прислушался к ночной тишине.
- Может, спят? – Гайрл встал рядом с ним.
- Может, и спят, а может, и нет. Что-то пахнет так, будто братскую могилу разрыли, - Дин оглянулся на людей и предупредил: - Быть предельно внимательными…
Они проследовали дальше. В их планы не входило обнаруживать себя. След в след и так до самой реки, которая заболоченным руслом отсекала часть территории «зоны» от города. Гайрл провёл их через небольшой мосток, сооружённый из поваленных деревьев. Когда все сбились в кучу на другом берегу, Дин осмотрел всех ещё раз и сказал:
- Мы идём с вами по территории, захваченной мутантами. Здесь каждый из нас подвергается опасности, а поэтому никакой паники и суеты. Вместе мы сила, а по одиночке – мы ничто. Если нам повезёт и в наших руках окажется оружие, но даже тогда мы будем всё равно оставаться в определённой опасности. Помните об этом и ещё: оружие  не даёт нам права распоряжаться чужими жизнями, если только эти самые жизни не угрожают вашим. Мы не агрессоры - мы люди. Не забывайте об этом.
Все слушали его. Он говорил так же, как их Учитель, но тот остался там, в лагере, а он стоял сейчас перед ними, и от него веяло уверенностью. Высокий рост, светящиеся глаза и то, как он обо всём этом говорил, делало его одним из тех, кто знал - ради чего приходят люди в этот мир.
У самого посёлка, на территории которого под землёй располагалась лаборатория, они натолкнулись на останки людей. Гайрл шёл первым. Он поскользнулся и, ругнувшись, упал на что-то влажное. Когда рассмотрел, понял, что это разорванный по кускам человек, а точнее то, что от него осталось. Подошедшие осветили поляну факелами и увидели страшную картину. То там, то здесь видны были следы кровавой бойни. Здесь же они нашли брошенное оружие. Дин, осмотрев всё, что удалось отыскать в темноте, сделал заключение, что здесь уже столкнулись две силы, оспаривавшие своё превосходство. Смущало только то, что останки людей уже попахивали, а это не укладывалось во временной отрезок  того, что только на кануне ему пришлось наблюдать у военной базы. Получалось, что это подразделение натолкнулось на мутантов гораздо раньше тех, кто высадился на базе этим вечером.
- Может быть, эти были из обслуги лаборатории? – спросил он Гайрла.
- Нет. Нас вооружали попроще.  Да и судя по остаткам одежды – это войсковое подразделение. У этих автоматы, гранаты… Скорее всего эти оттуда, - он кивнул головой в сторону санитарной линии.
- Пожалуй, соглашусь с тобой. Пусть мы не знаем, на чьей они стороне, и какие цели преследовали, придя сюда, но то, как с ними разделались мутанты, можно только сказать, что им не повезло.
- Сила ломит силу, - вставил Гайрл.
Люди разобрали оружие. Дин поставил все автоматы на предохранители, подстраховавшись от не предвиденных выстрелов. Все гранаты собрал в два мешка. Один передал Гайрлу, другой взял себе, пояснив:
- С этим надо обращаться поосторожнее.
«Сектанты» большого интереса к оружию не проявили. Всё, что их заинтересовало это ножи, о которых они имели уже представление и с которыми умели обращаться. Закинув автоматы за спины, они разобрали холодное оружие, которого было здесь в достатке, и довольные последовали за Гайрлом, который их повёл дальше.
Наконец-то деревья расступились, и в просветах их темнеющих крон показалось безмолвное тяжёлое небо. Территория поселка, обнесённая колючей проволокой, встретила их настороженной тишиной. Несколько деревянных бараков и низенькое приземистое строение из кирпича – вот всё, что смотрело сейчас на людей распахнутыми дверями. Дин посмотрел вверх. Сколько он здесь был ни разу на небе он не смог рассмотреть звёзды. Было ощущение, что всё там вверху было нарисовано каким-то мрачным художником, который не поскупился на серые пугающие тона, покрыв ими всё пространство, не оставив свободного места для света.
Они спустились на подъёмнике под землю. К их счастью он работал исправно. Там внизу они почувствовали спёртый воздух и запах разлагающейся плоти. Зажав лица, стали осматривать то, что оставили после себя мутанты. Всё выглядело удручающе. Тусклый свет от аккумуляторов едва-едва освещал боксы и проходы между ними. Отыскав оружейную комнату, молча разобрали ружья, пистолеты. Увидев на стеллажах противогазы, вязли и их. Дин прихватил собой ещё и несколько баллонов с газом. В одном из боксов нашли склад одежды, которая позволяла сливаться с окружающей средой. Осмотрев то, во что были одеты «сектанты» приказал переодеться, объяснив все её преимущества. Те согласились. Когда он их осмотрел, сказал:
- Вот теперь у вас появился ещё один шанс выжить.
Пока переодевались, Гайрл куда-то отлучился и скоро вернулся, неся в руках фонари на аккумуляторных батареях.
- А передатчика здесь нет? Может рация какая-нибудь?  - спросил его Дин.
Гайрл пожал плечами, мол, кто его знает. Ещё раз обошли помещения. В одном из боксов, где забаррикадировались от мутантов остатки персонала, вскрыли дверь и обнаружили точно такой же металлический предмет, который в точь-в-точь напоминал тот, что был у инспектора, выполнявший по совмещению функцию механического уборщика.
- Вот глаза и уши, - сказал Гайрл, ткнув механическое устройство ногой. – Пить и есть не просит, и прибавка к зарплате ему не нужна. Служит исправно. Наверное, и сейчас сливает своим «хозяевам» о нас информацию. Ну что, возьмём с собой или оставим?
- Оставим. Пусть его «творцы» любуются на деяния своих рук. Может хоть это их вернёт в мир реалий, - ответил Дин.
Когда они выбрались на поверхность, их было уже не узнать. «Сектанты» преобразились настолько, что Дин предложил им на всякий случай повязать на рукава белые повязки, чтобы во время перестрелок не задеть друг друга. Тут же они с Гайрлом показали им, как обращаться с оружием. Ребята оказались понятливыми. Уже через несколько минут многие из них лихо передёргивали затворы и без всякой суеты умели менять магазины с патронами. В стрельбе не стали практиковаться, да собственно в этом и не было надобности, потому что человеческая мысль изобрела столько всего, чтобы не целясь попадать в противника, что и ребёнок мог бы этому обучиться. Одно из изобретения касалось тонкого луча света, который находил цель, и надо было лишь нажать на курок и всё…
Дин предложил обойти город с южной окраины. Его почему-то тянуло на то место, откуда началась его командировка в то сумрачное, дождливое утро. Гайрл согласился, и они повели людей через болота на юг. Они прошли всю территорию, населявшуюся некогда «рыхлителями». Издали посмотрели на вход в шахту, где теперь покоилась самка монстров. Когда они выбрались на дорогу, Дин сразу же вспомнил свой приезд сюда. Тишина уже не так, как тогда кралась за ним, прячась в прибрежных зарослях. Может, это было оттого, что он уже многое знал о «зоне», а может оттого, что теперь он был не один. Гайрл остановился с ним рядом и спросил:
- Знакомое место?
- Да, - кивнул Дин. – Отсюда я начал знакомство с этим миром.
- Так может, стоит повторить всё заново?
- Стоит. Как говорили древние: дважды в одну реку не войти, а тем более, если ей название – «время». Нет уже инспектора, и больше никогда не будет…
- Крепкий был старик, правильный, - произнёс Гайрл.
- Справедливый и честный, - промолвил Дин.
Они помолчали. «Сектанты» выбрались все на дорогу, и подошли к ним. Дин без лишней строгости объяснил всем задачу, и группа направилась по центральной дороге в город. Дошли до перекрёстка, где нёс ночную вахту безглазый светофор. Дин постоял, послушал тишину. Город затаился. Ничто не выдавало в нём присутствия жизни. Вдруг Дин отчётливо расслышал шаги: мягкие, кошачьи. Они звучали приглушённо. Иногда они пропадали и потом вновь появлялись. Дин дал знак всем остаться на месте, а сам медленно, стараясь не шуметь, выдвинулся вперёд. Шаги звучали всё явственнее. Тот, кто был их хозяином, знал город. Несколько раз, судя по всему, он заходил в дома. Было ощущение, что этот человек осматривает территорию. Дин поймал себя на мысли, что, преследуя его, он полностью забыл про существование мутантов. Оглянулся назад и подал знак фонарём остальным, чтобы следовали за ним. Вместе было как-то спокойнее. Подошедшим объяснил шёпотом как будут они двигаться, и группа, рассредоточившись, начала движение. Они шли к зданию городской мэрии. Оттуда последний раз они явственно расслышали шаги. Чем ближе группа подходила к центральной площади, тем сильнее на них несло запахом разлагающейся плоти. Уже на самом подходе они расслышали сдавленный рык. Затаились, вслушиваясь в ночную тишину.
- По-моему это у здания мэрии, - произнёс Гайрл, поравнявшись с Дином.
Группа ещё прошла чуть вперёд, и они увидели на ступеньках перед входом в здание тело мутанта. Оно лежало на боку. Гайрл озираясь, подошёл к нему, осмотрел. Из-под левой лопатки чудовища торчал металлический прут. Это была довольно крупная самка. Кровь, вытекавшая из неё, свидетельствовала о том, что смерть наступила несколько секунд тому назад.
«Кто ж тебя так приласкал?» - подумал Гайрл.
В этот момент в окне второго этажа мэрии показалось лицо. Дин сразу же рассмотрел эти узкие глаза с характерным прищуром и крикнул:
- Тай!
Эхо площади раздробило возглас, и он рассыпался по сторонам, рикошеча от стен домов. Лицо азиата исчезло из оконного проёма.
- Всем оставаться на месте. Гайрл встань у входа, - Дин ринулся в здание мэрии.
Он не мог ошибиться. Это был старик.
«Что он делает в городе? Почему он здесь?»

Тай, убедившись в том, что инспектор ему больше не помеха, решил выбраться с территории военной базы. Майкл не дал ему до конца разобрать радиосигналы с заданием для себя. Всё что он сумел так это передать своим «хозяевам» скопившуюся информацию о событиях в «зоне» за последнее время. Те стали передавать ему новые инструкции, и тут появился этот инспектор...
Оставаться здесь больше не имело смысла: вход в подземные цеха был заблокирован. Идти в город – опасно: там мутанты. На север, к «сектантам» тоже не тянуло, да и не было уверенности в том, что Дин мёртв. Крепкий малый и мог запросто прийти в себя, а если это случилось, то шансов уцелеть в этом водовороте событий у старика было не так уж много. Всё, что ему оставалось, так это держаться в стороне от всех. Всё, что он успел расслышать из передатчика сквозь угрозы Майкла так это то, что ему называли для чего-то координаты южной окраины города.
«Что бы это значило? Может быть, мне надо двигаться по южной дороге?» - гадал он, покидая военную базу.
Тай решил идти на юг, минуя окраины города. Пробираться приходилось по местности, на которую кто-то ради забавы набросал каменные глыбы. Дороги, не было практически никакой. Ноги то и дело попадали в какие-то щели, и надо было смотреть в оба. Перебираясь через очередную каменную глыбу, он поскользнулся и полетел куда-то вниз. Сильно ударился лицом, а потом ему показалось, что он попал в пустоту. Не успев осознать это, ударился обо что-то твёрдое головой и потерял сознание. Когда пришёл в себя, осмотрелся. Фонарик, отобранный у Дина оказался здесь кстати. С помощью его он смог увидеть вокруг себя какие-то контейнеры. По опознавательным знакам на их корпусах понял, что находится в месте захоронения радиоактивных отходов. Ему стало жутко, оттого что вот тут рядом, буквально в половине шага от него в его глаза смотрит смерть и никуда ему от неё не спрятаться. Тай задрал голову и увидел в метрах десяти над собой отверстие, через которое он сюда провалился. Всего несколько метров его отделяло от темнеющего куска неба, которое безжизненно висело сейчас над всем этим, но даже оно обезображенное серыми тонами для него было милее всего того, что сейчас медленно целилось в его тело из всех углов. Тай достал устройство в виде тонкой пластины, тоже отобранной у Дина, и замерил уровень радиации. Цифры ошалело запрыгали у него перед глазами, и он понял, что из этого склепа ему больше никогда не выбраться на поверхность. Ещё раз обошёл всё помещение, но ни одной щели не обнаружил в плотно сдвинутых каменных глыбах.
«Вот и всё: не быть мне богатым… К чёрту богатства – я хочу жить, жить. Отсюда должен быть выход. Надо искать и верить. Верить? Во что можно верить теперь? После соседства с подобными контейнерами человек живёт недолго. Сколько? Месяц, два? И что это за жизнь, если каждый день будет проходить в ожидании смерти? Как нелепо и безрассудно умирать вот так… Надо молиться. Кому? Всё в этом мире перемешалось. Боги и те стали общими и непохожими на тех, что были раньше. Люди обезумили… Одни заняты наукой, другие политикой, а о том, что оставляют после себя потомкам не хотят думать. Вот и этот склеп – памятник цивилизации, которая вознеслась к звёздам и пытается там навязывать свой порядок. А что я здесь делаю? Решил стать богатым и выбраться из нищеты? Всё не то… Сейчас надо думать о другом. Как хочется жить…»
Постепенно Тай успокоился. Долго смотрел на отверстие над головой, пока оно не слилось с темнотой пещеры. Сколько прошло времени - он не знал. Часы, отобранные у Дина, при падении развалились от удара.  Теперь они просто лежали у него на ладони, посматривая в его узкие глаза мёртвым циферблатом. Тай не заметил, как сон навалился на него и он уснул.
Проснулся он оттого, что почувствовал себя плохо: сильно подташнивало, и кружилась голова.
«Чёртова радиация убивает без боли» - подумал он, осматриваясь по сторонам. Металлические контейнеры, выхваченные лучом света от фонарика, молчаливо делали своё дело, поражая всё живое вокруг себя невидимым излучением. Тай встал и стал шарить по всем углам. Он искал то, что хотел найти, и вскоре его поиски увенчались успехом. В самом дальнем углу он обнаружил металлический трос. Теперь надо было найти что-то на вроде крюка. Его он не нашёл, но из стены торчал кусок арматуры. Попробовав его руками на крепость, решился вытащить его оттуда. Тот не сразу, но поддался. Расшатав его, Тай с большим усилием, упираясь ногами в стену смог это сделать. Теперь предстояло самое трудное: согнуть его, чтобы получился крюк, и суметь его закрепить на металлическом тросе. Несколько часов он провозился над своим изобретением. Усталый, мучимый жаждой привалился к стене и стал приводить себя в порядок. Он знал, как это делать. Закрыл глаза и стал вспоминать всё, что у него в жизни было хорошее. Его было мало, но он сумел выцарапать его из памяти, и силы стали к нему возвращаться. Это были не те силы, как раньше, но они были. Он чувствовал каждой клеткой своего умирающего тела, как что-то вливается в его организм,  наполняя надеждой сознание и это придавало ему уверенности. Когда он пришёл в себя окончательно, стал пробовать добросить трос до отверстия вверху. Задача была не из лёгких. Надо было ухитриться, чтобы кусок арматуры смог зацепиться за каменный выступ, а уж тогда он сможет отсюда выбраться.
Он стал пробовать. Надо было поймать удачу за хвост. Размеренными движениями Тай стал медленно приближаться к точке отсчёта, с которой могла начаться его вторая жизнь. Он бросал раз за разом всё лучше и лучше, но силы его покидали. Опять появилась сонливость, и он решил передохнуть. В какой-то момент его внутреннее «Я» взбунтовалось, и он вдруг быстро встал и сильным размахом подбросил металлический трос вверх. Тот пролетел сквозь отверстие и…  Не веря этому, Тай осторожно потянул трос на себя. Что-то его там не пускало – крюк зацепился за край каменистого выступа. Медленно, обдирая с рук кожу, он стал подниматься вверх. Тай чувствовал, как ладони скользили по поверхности троса, а он не обращая внимания на кровь и боль в руках, всё взбирался и взбирался - выше и выше. Всё ближе была к нему та точка отсчёта, с которой вторая жизнь манила его к себе, заглядывая ему в лицо.
Ему это удалось. Он стоял, задрав голову вверх, и ветер шевелил его волосы, собранные в косицу. Они уже не были такими чёрными, как раньше: снег переживаний лёг на его чело, и от этого волосы стали белыми. Тай стоял и не верил свершившемуся чуду. Он уже казался себе другим, но это продолжалось недолго. Сознание, коснувшись лишь слегка этой второй его жизни, заметалось, и мысли о богатстве и благополучии напомнили ему о том, ради чего он находится здесь. Тай тряхнул головой, решая доиграть сначала ту первую свою жизнь. Там внизу, он от неё отрёкся и молился только о спасении и сам себе обещал, что, если ему повезёт, то всё будет по-другому, а теперь он отказывался от своих слов. Он сам себе прощал свою слабость. Прощал и только потому, что никто при этом не присутствовал, и не было у него свидетелей тому, как он молил о чуде. Ему повезло. Он это осознавал, но, будучи одним из тех, кто именует себя представителем человечества не смог побороть в себе себя, не смог устоять перед соблазном - обмануть судьбу и обманул её. Опять же без свидетелей и никто не мог его пристыдить, а совесть - его совесть давно была им приручена и говорила на том языке, на котором он её воспринимал. Тай снова ступил на ту дорогу, которая привела его некогда сюда, а теперь неминуемо вела к смерти.
Добравшись до южной окраины города, он натолкнулся в зарослях на замаскированные ветками военные джипы. Обрадованный находкой обследовал их, но ничего не найдя, кроме засохшейся крови, стал искать следы прибывших на них сюда людей. Останки троих он нашёл тут же. Тай понял, что здесь орудовали мутанты. С этой минуты он превратился в охотника. В одном из заброшенных домов отыскал металлический прут и, вооружившись им, стал вести наблюдение. В ночном сумраке ничего не обозначало своего присутствия. Ему это показалось странным. Он решил выдвинуться поближе к центральной площади города. Тай шёл кошачьим шагом, то и дело оборачиваясь и вслушиваясь в тишину ночи.

Жизнь, которой он жил до того, как попал на службу, была мало примечательной. Вырос в многодетной семье. Со сверстниками гонял мяч и даже учился, но средств не хватало, а когда погиб отец, бросил школу и ушёл на улицу, где царили свои нравы и законы. Увы, век космических открытий допускает всё подобное, потому что в погоне за «звёздами» многое оставалось позади идущих вперёд, и нищета грязным шлейфом стелилась позади всего того, что ломилось в Космос, готовя себе плацдарм для будущего человечества. Своё будущее он не мог рассмотреть во всём этом – у него его просто не могло быть. Его сверстники умирали от всяких болезней, а тем временем кто-то бороздил просторы Вселенной и вёл разговоры о высоком и возвышенном. Общество радовалось тому, чего недопонимало. Все жили своими мирами, и у каждого этот мир основывался на таких понятиях, как богатство и благополучие. Маленький Тай видел тех, кто уже пребывал во всём этом. Их было немного, но они были. Они смогли этого достичь и, когда он подрос, ему захотелось тоже прикоснуться к этой жизни. У него был выбор, но из всех возможностей, которые подкинула ему жизнь, он остановился только на предложении опрятно одетого человека, который однажды поймал его за руку, когда Тай пытался стащить у того из кармана портмоне. Тот человек, рассмотрев его гибкое тело, отвёл маленького «азиата» в один странный дом, где его накормили, переодели, а спустя некоторое время стали обучать. Таю это понравилось. Не надо было думать о завтрашнем дне – за тебя думали другие. Когда в его собственных карманах зазвенели монеты, Тай понял, что это его шанс, и он его не упустит. Ещё толком не понимая, что от него хотят эти люди, по выправке напоминавшие ему военных, но всё время находившиеся в его присутствии в штатском, он стал мечтать о светлом будущем.
Как ни странно, но Тай боялся старости. Кстати, боялись её все и во все времена, сколько существовала человеческая цивилизация на Земле. Старость олицетворяла собой болезни и нищету, немощь и слабоумие. Уже гораздо позже он стал понимать, что старость – это покой. Его уже не пугали ни болезни, ни слабоумие. Тай сумел побороть в себе этот страх и уже знал, что уйдёт из этой жизни, не страшась смерти, которая венчает старость, укрывая зеркала от посторонних глаз. Тай стал сначала агентом, а потом резидентом Военного Консультационного Совета. Он был одним из лучших, и его ценили. Когда мордатый Пэйк отправлял его сюда, в «зону» несколько лет тому назад, он так и сказал ему, что это будет такая работа, после которой не придётся больше думать о приближающейся старости. Тай понял это так, как хотел понять, что после задания, он сможет поселиться где-нибудь на краю Вселенной и предаться размышлениям о вечности. Ждать оставалось уже недолго…

Тай почувствовал запах разлагающейся плоти. Он усиливался с каждым его приближением к центру города. Когда показалась площадь перед мэрией, Тай увидел у входа сидящего на ступеньках мутанта. Было ощущение, что он дремлет. Тяжёлое дыхание с шумом вырывалось из его ноздрей. Тай осмотрелся – больше никого из этих тварей поблизости не было. Тёмная масса мутанта находилась в такой позе, что Таю показалось почему-то, что это неспроста. Ещё этот запах, который вызывал тошноту. В голове промелькнула догадка: «Неужели мухи-мутанты нанесли свой визит?» Тай осторожно подкрался к чудовищу и стал подниматься по ступенькам, зайдя сбоку от того. Мутант почувствовал его и повернул голову. Их взгляды встретились. Короткий рык рванулся из горла и в этот же миг металлический прут без труда пронзил тело мутанта. Особь дёрнулась, и Тай прочитал по лицу чудовища, что ему больно. Тело мутанта безвольно повалилось на бок, и из горла полилась кровь. Тай осмотрелся по сторонам. Тихо. Проскользнув в здание мэрии, старик взбежал на второй этаж. Появившаяся отдышка напомнила ему о времени, проведённом в склепе с радиоактивными отходами. Не успел он восстановить дыхание, как с площади через окно он явно расслышал человеческие шаги. Тай в первую секунду подумал, что это те, кто прибыл в «зону» на джипах, спрятанных в зарослях на окраине города, но ошибся. Он увидел среди людей в военной одежде Дина. Тот его тоже узнал.
«Вот и расплата» - промелькнуло у Тая в голове, и он побежал.
Старик искал самый короткий путь к своему спасению. Этот путь был, но Тай его не заметил ещё тогда, когда стоял перед выбором: кем быть, и теперь этот путь остался в прошлом. До него невозможно было дотянуться, потому что этот путь, как две капли воды был похож на всё то, чем он пренебрёг, пойдя служить в военное ведомство.
И вот ослабленный, с потухшими глазами, он сейчас убегал всё дальше и дальше от своего прошлого. Так ему казалось, по крайней мере, но на самом деле он не убегал, а стоял на месте, потому что бежать было некуда. А там за его спиной вот-вот должен был появиться Дин. Он вправе был задать Таю один единственный вопрос: «За что?» Время не торопилось, и пространство замерло, наблюдая за каждой пылинкой, метавшейся в воздухе. Таю было стыдно, потому что он не знал ответа на этот вопрос. Первую жизнь он так и не смог, так сказать, досидеть за игральным столом – карта не шла ему. Вторая же ему просто была ни к чему теперь. Организм уже не сопротивлялся смерти. Да и сам Тай убегал не от неё, а от Дина и лишь по инерции, нащупывая ногами то, что вот-вот должно было его покинуть. Он уже знал, как уйдёт из этой жизни, которая оказалась для него просто «испытанием не по карману». Тай с трудом переводя дыхание, влез на крышу мэрии. Отсюда город казался не таким, как снизу. Светлая полоска на востоке наступала на ночь. Там рождался новый день, в котором его уже не будет. Тай замер. Он уже не слышал, как его в очередной раз окликнул Дин. Оттолкнувшись правой ногой, выпрыгнул вверх и вперёд и только потом оглянулся и усмехнулся в удивлённые глаза своему преследователю. Дин остолбенел. Старик, не издав не единого звука, с улыбкой на лице оборвал свою жизнь.
Гайрл, стоявший внизу и наблюдавший за всем происходящим задрав голову, от неожиданности даже присел, когда тело Тая глухо стукнулось о камни площади. «Сектанты» подбежали к месту падения, но помочь уже нельзя было ничем. Из треснутой головы текла кровь, а на лице азиата загадочно расползлась улыбка. Тай приветствовал смерть.
Гайрл молча обыскал тело. Вещи Дина были при старике. Тая завернули в старую занавеску, снятую с одного из окон в мэрии, и положили в заросли. Дин всё это время стоял и смотрел на происходящее глазами повзрослевшего человека.
- Что дальше? – Гайрл тронул его за плечо. – Куда теперь?
- Домой, - ответил устало ему Дин.
Конечно, у каждого из них был свой дом, но как бы там ни было, но, в конце концов, этим домом для всех была эта планета под названием Земля. Убедившись, что город пуст, они направились на север, где с нетерпением и надеждой ждали их возвращения. Дин оглянулся напоследок назад и подумал о смерти Тая: «Тот, кто не ценит мгновений – не замечает вечности».

Территория военной базы, некогда законспирированная, теперь превратилась в оживший муравейник. Над ней в небе курсировали летательные аппараты, доставлявшие сюда людей и какие-то грузы. Те, что прибыли сюда первыми, уже успели освоиться и даже разбили несколько походных модулей, где уже кипела работа. Военные первым делом осмотрели сторожевые башенки по всему периметру базы и восстановили огневые точки на них. Труппы горожан, расстрелянных в самом начале, были свалены в одну из воронок за пределами базы и присыпаны наспех землёй. В ангаре, который находился в самом центре всей этой территории, тоже шла работа. Техники пытались через компьютер взломать коды, чтобы открыть створки ворот, через которые военные планировали войти в подземные цеха. Коды были взломаны, но кто-то не хотел, чтобы эти люди пересекали границу, отделявшую этот мир оттого, что затаился там под землёй и поэтому вход всё так же смотрел на военных, безмолвствуя в своём упорстве. Техники пришли к выводу, что ворота заперты изнутри и непросто заперты, а заперты механическим путём. Означало это то, что кто-то преднамеренно отгородился от них, и теперь надо было искать другой способ проникнуть под землю. Пробовали завести под створки домкраты, но такие двери не так было просто взять на всё подобное. Встал вопрос: взрывать или не взрывать?
В тени ангара, стоял как неприкаянный «монстр» инспектора. Военные с ухмылочками наспех облазили его, дивясь тому, как всё просто было в нём. Они даже и не подозревали, что изобретатель этого передвижного устройства лежит в земле в двух шагах, так и не дождавшийся всей развязки, в которую верил и которую ждал. Несколько летательных аппаратов, чем-то напоминавшие собой вертолёты, но только усовершенствованные, стояли поодаль и контрастировали с инспекторским «монстром». Они в этом забытом людьми мире выглядели пришельцами с другой планеты. Пэйк, прибывший сюда с первой группой десанта, всё не мог поверить в то, как прогресс человеческой цивилизации скакнул вперёд, обогнав всё то, что находилось сейчас перед его глазами. Где-то в глубине души он был горд за это, отбрасывая, прочь некоторые свои сомнения по поводу того, что человечество, несмотря на все свои достижения, порой представлялось ему эдаким мечущимся организмом, который без оглядки несётся вперёд и не думает о том, что оставляет после себя на этой планете.

После того, как генерал застрелил представителей Вселенского Совета, события стали развиваться со скоростью света. По тревоге военное ведомство подняло на ноги все имеющиеся в его подчинении силы. Так называемые «зоны» ожили. Всё, что до этого они скрывали на своих территориях, в один миг преобразилось, ощетинившись и мир замер. Обыватели, во все времена, оказывавшиеся между двух огней в подобных ситуациях, не отходили от своих трансляционных устройств, где горластые журналисты с горящими взорами пытались вырвать друг у друга инициативу, чтобы первыми рассказать миру о том, что его ждёт в ближайшие сутки. Они старались перекричать самих себя. В этом было что-то нервозное, необъяснимое, от которого множилась тревога на душе, и страх начинал крошить невидимыми осколками человеческий мозг каждого, кто попадал под влияние всей этой кутерьмы.
Как никогда у журналистов появилось много работы и не просто много, а настоящей, о которой частенько мечтали директора телекомпаний, скучая от многочисленных сериалов и ток-шоу, где всем миром смеялись над человеческими чудачествами и несуразностями. Обыватель почувствовал эту перемену в вещании. Сразу рейтинг телевизионных каналов, где шла речь о начавшемся противостоянии, пополз вверх. Передачи, которые до этого сутками развращали и плоть, и сознание граждан отошли сами собой на второй план. Люди переваривали всё новое, но истинное содержание происходящего улавливали не все. Это происходило оттого, что их мозг был отучен анализировать так глубоко, как этого требовала от них сегодня их же действительность. В потоке одинаковости, где реклама вдувала им в уши о преимуществах того или иного товара, новости о том, что неизбежно приближалось ко всем живущим на этой планете в лице всплеска агрессии, постепенно приводили их в чувство. Было ощущение, что все телевизионные каналы хотят только одного, чтобы этот мир содрогнулся. Содрогнулся – для чего? Для того, чтобы люди стали к себе и к тем, кто вокруг них относиться по-другому? Трудно об этом судить, потому что человечество, несмотря на свой прорыв в Космос, в основной своей массе уже давно смирилось с тем, что стрелять в себе подобных – это не преступление, а необходимость. Всё, то, что должно было пугать людей неизбежностью расплаты за всё подобное, стало приобретать уродливые формы. Это происходило и раньше, только тогда надо было это скрывать, а теперь в этом не было необходимости, так как цивилизация стремящихся к звёздам перестала стесняться себя за свои промахи в этой жизни.

Весть о  том, что Военный Консультационный Совет поднял «мятеж» не сразу, но всё же стукнулась в двери каждого, кто ещё способен был различать краски и звуки. Люди стали втягиваться во всё это и веря, и не веря в то, что начинало набирать силу. Само собой человечество разделилось на два лагеря. Одни на всё это смотрели со страхом, а другие с уверенностью, что скоро всё уладится.
«Уладится ли?» - думал Пэйк, оглядывая всех тех, кто прибыл вместе с ним в «зону». Именно из таких мест планировалось начать наступление на Вселенский Совет. Он взглянул на небо. Там за серой пеленой, до слепоты сковавшей пространство, ничего нельзя было рассмотреть. Утро лениво подбиралось с востока, и темнеющая полоса неохотно отползала на запад. Первая ночь, проведённая здесь, показала, что бунтовать – это так же сложно, как делать первые шаги после своего появления на этом свете. Несмотря на то, что десанту удалось без потерь высадиться в заданном районе, всё происшедшее потом несколько омрачило настроение, потому что Пэйк выполнил приказ генерала – расстрелял горожан. Надо было это делать или нет - он не мог дать точного ответа. Был приказ и он его исполнил, но в глубине души, что-то безобразное шептало ему о том, что так поступать не надо было. Пролилась, невинна кровь. Это были первые потери, пусть и не с их стороны, но они были. Что дальше? А дальше всё не заладилось: время шло, а проникновение в подземные цеха всё откладывалось и откладывалось. Ещё следовало, как напутствовал Пэйка генерал, «зачистить» всю территорию «зоны», чтобы потом можно было перейти к полномасштабным операциям. Что это за «полномасштабные операции» и чем они могли закончиться для живущих на этой планете, точно никто не знал.
Полковник торопил своих людей. Ему надо было вскрыть эти проклятые двери, и сделать это надо было как можно быстрее. Ждать уже не было смысла, и он принял решение взорвать створки ворот, не дававшие его людям проникнуть под землю. Пэйк ещё раз всё взвесил, учитывая и то, что где-то там, в городской черте блуждают мутанты, которых надо было или загнать обратно в клетки, или уничтожить и то, что в этой «зоне» остаются ещё люди и с ними тоже надо будет что-то делать.
«Опять люди, - подумал полковник. – Опять придётся стрелять. Ну, ладно если всё пройдёт гладко, а если…?»
Этих «если» он опасался больше всего. Не любил он, когда ситуация не соответствовала содержанию инструкций, по которым ему приходилось жить, надев эту форму. Всё нельзя было предусмотреть, и Пэйк об этом знал, но что толку, а тем более, когда над тобой есть начальник, страдающей паранойей. Ему-то как объяснить про всё это? У военных это не принято. Здесь так: есть приказ – выполняй. Умри, но не моги его обсуждать. Не раз приходилось Пэйку тянуться в струнку перед генералом, прикрывая своих подчинённых. Трудное это дело всё время разделять идеи выживших из ума начальников. Эти обезумевшие координаторы вечности давно перестали себя узнавать даже в собственном отражении, а чего уж пытаться их переубедить, когда те давно уже жили в окружении собственных фантазий, погружая свои руки по локоть в кровь мирных людей. Вот теперь и у Пэйка они в крови с той лишь разницей, что он это сделал не по своей воле, а по приказу. А какая в том разница: сделал же?
Пэйк прислушался – где-то высоко в небе, за серой пеленой, послышался шум работающих двигателей. Он напряг глаза. Летательный аппарат показался из-за серых туч. Сверив опознавательные знаки, полковник перевёл дыхание: «Свои». На всякий случай дал распоряжение запросить борт о позывных и только потом дал «зелёный коридор», обозначив место посадки. От летательного аппарата отделилась небольшая капсула, и по наклонной скользнув к земле, точно приземлилась в указанном месте. Пэйк нутром почувствовал, что это неспроста и весь подобрался, потому что ждал вестей от генерала, а тут получалось, что он сам пожаловал. Полковник поспешил к точке приземления капсулы, на ходу придумывая, что и как сказать своему взбалмошному начальнику. Уже издали он увидел его недовольное лицо.
- Ну, что вы тут топчетесь? – генерал орал, выпучив глаза. – Весь мир в ожидании замер, а мы тянем кота… Учтите, на нас смотрит человечество.
- Мой генерал…
- Пэйк, если вы собрались оправдываться, то даже и не начинайте. Я вас тут же расстреляю, как саботажника и мне за это ничего не будет. Вам это понятно? Мне нужен результат, а не ваши объяснения. Что у вас здесь происходит? Что? Не можете проникнуть под землю? Это смешно полковник. Вы себе представляете, как это выглядит со стороны?
- Так точно! - рявкнул Пэйк.
- Тогда идите и делайте что-нибудь. Через десять минут жду вас с докладом, - генерал зло посмотрел в лицо своего подчинённого.

После того, как взрывом разворотило створки ворот, и проход к подземным цехам был открыт, группа в количестве десяти человек проникла внутрь. Старшим был рыжеволосый капитан по прозвищу «Малыш».
- Всем рассредоточиться, - голос никак не соответствовал его прозвищу, которым наградили его сослуживцы. – Задницы не подставлять, а то вычеркну всех из списков на довольствие.
 На него не обижались за такие слова. Это был обычный трёп. Являясь неотъемлемой частью их жизни, в которой все они были просто «пушечным мясом» и не более, он воспринимался ими, как должное. «Малыш» считался требовательным офицером и мог себе позволить сказать всё такое, потому что в этом просматривался весь его характер: весельчака и балагура, умевшего поднять настроение своим подчинённым, а самое главное при этом никогда никого ему не удавалось унизить. Он с какой-то лёгкостью мог увлечь за собой в пасть самого Дьявола любого, кто в этот момент находился с ним в деле. Считалось плохим тоном отказать ему в этом. Все знали если что, то именно этот человек положит за любого из них свою жизнь. Ему верили и шли в самое пекло, не обращая внимания на собственные мысли о том, что каждый шаг может оказаться для них последним в этой жизни. Это был человек-легенда, и за ним шли без всякого страха. В этот раз задание было нетрудным. Так они считали, но это было заблуждением.
Пэйк не торопился выдвигаться в подземные цеха. Что-то его настораживало в том, как был заблокирован туда вход. Как объяснили техники, створки ворот были перегорожены естественным механическим способом. Вот почему даже взломанные коды не смогли открыть их. Они так и сказали, что это результат продуманного действия живого существа или…  Это «или» не давало покоя Пэйку. Он был в курсе последних разработок  в области роботостроения. Если судить о том, что производилось в последнее время в этих подземных цехах, то версия о машинах, вышедших из-под контроля человека, была самой вероятной из всех остальных. Это хоть как-то объясняло происшедшую заминку с проникновением под землю. Если это подтвердится, то надо быть очень осторожными.
«Роботы не наделены такими умственными способностями, как человек, но они более рациональны и у них нет ничего лишнего из того, что делает каждого из людей подверженным сомнениям, панике или восторгу. У них всё рассчитано по секундам и ничего лишнего, только самое главное. Теперь, и это не надо было сбрасывать со счетов, роботы, если учитывать последние технологии, способны будут принимать решения: с кем и против кого» - размышлял Пэйк, направляясь на доклад к генералу.
Тот не стал себя ждать и вывернулся откуда-то сбоку, окликнув полковника:
- Пэйк, - в его голосе появились интонации, чем-то напоминающие страх. – Пэйк, мне кажется, что они уже здесь…
- Кто? – полковник остановился и оглянулся на генерала.
- Эти из Вселенского Совета. Я чувствую их Пэйк…
- Успокойтесь, здесь никого нет. Вы в окружении ваших людей…
- Людей? Пэйк, вы отдаёте себе отчёт, называя весь этот сброд людьми? Это крысы… большие и грязные. Мне страшно Пэйк…
- Мой генерал, возьмите себя в руки.
- О чём это вы, дружище? Пока это со мной, - рука генерала потянулась к кобуре на ремне, - я спокоен, но что-то мне подсказывает, Пэйк, что наша карта бита. Как им удалось нас обыграть? У нас было всё, а теперь только этот клочок земли…
- Как? А остальные «зоны»?
Генерал хихикнул, и улыбка перекосила его бледное лицо:
- А нет ничего больше. Всё, что у нас до этого было – уже принадлежит им, а у нас с тобой только этот вонючий клочок земли. Обидно, правда? Интересно, как скоро они с нами покончат? У них же весь Космос, а у нас всего-то с сотню головорезов, да несколько летательных аппаратов старого образца. Пэйк, мне страшно… я ведь застрелил тех… из Вселенского Совета, а ведь мог и не делать этого… Старею. Больше нет той выдержки. Может, меня и нет уже? А? А может всё это мне только снится, и надо проснуться, чтобы прогнать дурной сон из головы? Не смотрите на меня так Пэйк. Я знаю, о чём вы сейчас подумали, - генерал прищурил глаза. – Ещё не время… ещё не время.

Полковник сделал глазами знак человеку в военной одежде без знаков различия, появившемуся за спиной генерала. Тот бесшумно произвёл еле уловимое движение, и рука коснулась генеральской шеи. Укол заставил тело обмякнуть. Генерал ничего не успел подумать. Веки тяжёлым занавесом упали на глаза, погрузив его сознание в паутину образов, выскользнувших откуда-то из темноты. Они подхватили этого усталого человека на коротких ногах и поволокли в сторону, где на старом пне восседал дряхлый старик. Генерал не видел его лица – длинные волосы закрывали морщинистое лицо с крючковатым носом, усталые глаза в кровяных прожилках.
- Ну, здравствуй, - голос старика был до боли знакомым. – Не узнал?
Генерал инстинктивно дёрнулся. Он почувствовал, как тот улыбнулся.
- Узнал? Ну, проходи, проходи… Как жизнь? Всё воюешь? И какой счёт? Наверное, в твою пользу. Угадал?
- Не в мою, - генерал разомкнул губы.
Он не разобрал своего голоса. Тот кружил в реверберации пространства, и было ощущение, что звуки запаздывают от движений губ.
- Не в твою? – старик приподнял слегка голову от земли. – Это хорошо. Кто-то должен в этой жизни проигрывать.
- Почему?
- Потому, что сразу все выиграть не могут.
- Но почему я?
- Это просто – твоя очередь.
- Как?
- Понимай, как хочешь, но сейчас настала твоя очередь. Ты устал. Ты слишком долго шёл к этому, чтобы одержать победу. Ты мой, мальчик, растерял не только всех, кто было всё это время с тобой, но ты и себя потерял.
- Себя?
- Да, это произошло не сразу – постепенно. Оно всегда так бывает и тут поздно, что-то предпринимать.
- Но я не хочу быть побеждённым.
- Увы, через это проходит каждый и тебе этот порядок вещей не изменить. Свою очередь нельзя никому уступать. Это жизнь, а в ней всё предусмотрено и победы и поражения.
- И поражения?
- И поражения в первую очередь, - старец кивнул головой.
- Мне страшно.
- Тебе? Я думал, что страх тебе не ведом. Получается, что ошибался, - старик хохотнул. – Не могу поверить: ты и страх. А где же всё то, что так украшало твои амбиции? Когда-то ты просто решал одним нажатием на курок все проблемы…
- Я и сейчас могу это.
- Сейчас? Вряд ли, мой мальчик. Ты теперь в моей власти, а я не хочу тебя больше от себя отпускать. Ты мой приз за долгое ожидание. Я этого хотел с того самого дня, как ты пустил мне в сердце пулю.
- Я не хотел. Меня заставили, - генерал сжался.
- Заставили? Не верю. Ты этого хотел больше тех, кто тебя готовил на моё место.
- Неправда!
- Правда, правда… и не кричи, а то разбудишь остальных… Кстати, ты всех их помнишь, кого отправил сюда вслед за мной? Нет? Может быть, напомнить?

Генерал отступил на шаг назад и протестующе замотал головой. Глаза непроизвольно зажмурились, и лицо исказилось гримасой, чем-то напомнившее собой то, как человек съёдает без сахара лимон.
- Ладно, ладно… это ещё успеется. Куда спешить теперь, когда осталось совсем немного, чтобы перейти тебе через черту, разделяющую тебя от тех, кого уже нет в твоём мире, и никогда не будет. Рано или поздно все тут будете, завершив свой бег от старта до финиша.
Генерал приоткрыл веки. Руки дрожали, и хотелось нестерпимо пить. Язык тлеющим углём жёг нёбо, и горечь висела на его кончике липкой паутиной. Старик устремил на генерала пронзительный взгляд. Он пробирал его до самого нутра. Было ощущение, что ещё немного и тёплое сердце в теле превратится в кусок льда. Лёгкие стали интенсивно двигаться, и рот непроизвольно стал хватать воздух, набивая им всё свободное пространство внутри организма. Генерал дышал быстро и жадно, но мозг, его мозг не получал привычной дозы кислорода, и сознание заметалось, как пойманная рыба в сетях удачливого рыбака. Он открыл глаза. Голова гудела и в висках чувствовалась острая боль, будто кто-то тонкой иглой пронзает живую человеческую плоть, не обращая внимания на просьбы и мольбы того, кому эта самая плоть принадлежит. Глаза лишь на секунду уловили что-то знакомое среди обступившего сумрака, и слух уловил чей-то голос:
- Полковник, он приходит в себя.
- Как его состояние?
- Пока неясно.
- Если появятся прежние симптомы, сделайте ещё один укол: и для него, и для всех нас – это будет лучший способ избежать ненужных жертв.

Вторые сутки Пэйк старался держать всех «мёртвой  хваткой». Среди подчинённых поползли слухи о том, что мятеж военного консультационного Совета подавлен. Мятежники сдались, и только некоторым удалось пока спрятаться, затаившись по всяким щелям. Среди них были и те, кто высадился на территорию военной базы. Теперь, когда они оказались загнанными сюда, оставалось только одно в их положении: ждать. Пэйк не терял ещё надежды, и всё пытался наладить связь с транспортами, на которых можно было отсюда убраться. Появление генерала несколько подпортило его настроение, потому что из его поведения стало очевидным то, что все планы о захвате власти рухнули в одночасье. Все сподвижники арестованы и только здесь на этом клочке земли ещё шевелилась жизнь в образе потерпевших фиаско.
«Если всё так и обстоит, то получается, что Вселенский Совет загнал их сюда, как в мышеловку. «Зона» стала для всех, кто оказался здесь – тюрьмой, которую мог придумать только человек» - думал Пэйк, нависая над техниками, колдовавшими у аппаратуры.
- Ну, что? - спросил он.
- Чисто. Такое впечатление, что мы накрыты колпаком, через который не просачивается ни один радиосигнал. Мистика какая-то…
- Это не мистика, - Пэйк сжал зубы. – Это реалии.  Всё, что когда-то работало на нас, теперь работает против. Мы в блокаде. Не сегодня, так завтра нас просто здесь поджарят за все наши грехи.
Техники переглянулись между собой. Его откровения им были мало понятны. Они всё ещё считали себя на службе и были верны присяге.
- Свяжитесь с разведчиками. Что-то долго от них нет вестей, - полковник выпрямился, расправляя плечи.

«Малыш» вёл своё подразделение по широкому проходу, уходившему всё глубже и глубже под землю. Путь освещали фонариками, которые были у каждого разведчика. Шли медленно, осматривая все закутки, проверяя двери, и если те поддавались крепким пинкам накаченных мужчин, обыскивали все углы. Несколько раз им попадались рубильники, но по какой-то причине они не действовали.
- Странное гостеприимство, - произнёс «Малыш», когда они отдалились на приличное расстояние от развороченных взрывом створок ворот. –  Что-то мне это не нравится: то запираются, то обесточивают помещения. Радист связь давай…
Коренастый боец задвигал переключателями на портативной рации. Остальные разведчики рассредоточились, выставив перед собой автоматы, всматриваясь в темноту.
- «Вирус», «Вирус», я «Змея», - радист стал буквально по буквам, вызывать полковника Пэйка.
- Я «Вирус», я «Вирус», - в наушниках послышался голос.
«Малыш» подсел к радисту и стал говорить в микрофон.
- Полковник, это «Малыш». Мы идём на ощупь. Пока никого не встретили. Такое ощущение, что здесь нам не рады. Отсутствует освещение. Найденные рубильники не работают. Как действовать нам дальше?
- Разведку продолжать, но будьте осторожнее, капитан. Не исключено, что вас уже ждут.
- Кто?
- Они, - Пэйк замолчал.
- Объясните толком: что мы ищем и кого нам надо опасаться?
- Капитан, главное там без паники. Ваша задача разведать проход и если удастся, то добраться до центра управления всем этим хозяйством…
Внезапно эфир замолчал и тишина, гнетущая без единого звука навалилась на всех, кто в тот момент был там под землёй. Напрасно коренастый радист щёлкал тумблерами и кричал в микрофон, его никто уже не мог слышать. «Малыш» собрал вокруг себя бойцов и объяснил им задачу. Крадущимися шагами они продолжили движение. Сдавленное эхо пересчитывало людей. Казалось, что какая-то неведомая сила ведёт непонятный подсчёт тех, кому вот-вот предстоит встретиться со своей смертью.
- Капитан, - боец, шедший впереди, остановился и оглянулся на командира. – Там кто-то есть.
«Малыш» посветил фонариком. Тонкий луч скользнул по стенам, выхватив из темноты что-то отливающее матовым блеском. Капитан сделал знак, чтобы все остановились. Там, куда упирался луч его фонарика, стояли роботы. Они перекрывали весь проход плотными рядами. За спинами первой линии угадывались и вторая, и третья, и четвёртая. Разведчики замерли, не веря своим глазам: как их было много. В их безмолвии было что-то неотвратимое, что вот-вот должно было прорваться наружу.

Дин сидел в одиночестве. После того, как он увидел смерть Тая, его мучили сомнения на счёт того, а правильно он сделал, что бросился его догонять. Дин считал себя виноватым в смерти старика. Гайрл, как мог, пытался его разговорить, но тот не реагировал, уйдя в себя настолько, что даже не притрагивался к пище. Илья, вожак «сектантов», осмотрев Дина, только сказал о том, что время лечит лучше всяких лекарств. Дина оставили в покое. Лишь голубоглазая послушница изредка забегала к нему, принося пищу и унося тарелки так и не тронутые им. Так продолжалось два дня. Он лежал на топчане из прочных досок и смотрел в бревёнчатый потолок. Его сознание блуждало в лабиринтах прошлого. Оно карабкалось, забираясь, всё выше и выше: туда, откуда так легко было сорваться вниз. Порой казалось, что всё его существо к этому уже готово, но что-то было такое, что не давало ему совершить этот прыжок. Иногда эта высота ассоциировалось у него с тем местом, откуда он был родом. Вся его жизнь, оставшаяся за чертой этой «зоны», теперь была какой-то далёкой и недосягаемой. Он стоял перед ней, задрав голову, и дивился тому, как высоко над всем этим миром вознеслось его прошлое.
- Ты спишь? – голос старца вернул Дина в реалии.
- Нет, не сплю, - ответил он, усаживаясь на топчане.
 - Как ты?
- Ничего… прихожу в себя.
- Ну и хорошо…
Они помолчали. Илья сел на скамью у стола, разглядывая в мисках нетронутую пищу.
- Я поем, - пообещал Дин. - Сейчас умоюсь и поем… обязательно.
- Ну, и правильно, - старец оглядел его фигуру, плечи, длинные крепкие ноги. – Я вот по какому делу к тебе заглянул: что-то военные не торопятся к нам со своим визитом. К чему бы это?
- Не знаю.
- Может, у них там какие-нибудь проблемы возникли?
- Проблемы? – переспросил Дин.
- Я подумал о том, что там, откуда они прибыли, игра могла сложиться не в их пользу. Вряд ли им удалось захватить власть. Времена подобных переворотов ушли в далёкое прошлое. Всё это при сегодняшних технологиях выглядит абсурдом.
- Почему?
- А на что им власть? Сознание людей уже сумело оценить преимущества жизни без подобных потрясений. Они давно уже проголосовали за мирное сосуществование.
- Ну, это понятно, но всегда найдутся желающие пострелять в себе подобных. Их не так уж и много, но если они додумаются объединиться, то кое-что могут натворить…
- С перепугу, - вставил Илья, поглаживая, седые усы. – Для глобальных потрясений очень трудно найти единомышленников. Каждый хочет жить. Прерогатива на всё масштабное в смысле перестройки осталась сегодня лишь у матери-природы. Она и только она способна сегодня всё подобное: залить сушу водой, разбудить вулканы или наслать на людей смерчи и ураганы или взять и уронить маленькую такую звезду, устроив небольшой переполох во Вселенной.
- А зачем ей это надо? – спросил Дин.
- Для равновесия, без которого наш мир просто может в один миг исчезнуть.
- Куда?
- А этого никто не знает и никогда не узнает, потому что свидетелей подобным катаклизмам не было и не будет.
- А как же всемирный потоп?
- Ты о нём читал?
- Да.
- Вот видишь: как просто поверить в то, чего могло и не быть вовсе. Достаточно прочитать или услышать из уст того, кому всецело доверяешь, и всё становится на свои места. В этом есть истина и заблуждение одновременно всего того, что мы пытаемся из себя извлечь, чтобы разобраться в себе и в том, что нас окружает. Стоит сейчас от этого отречься в пользу одного из двух и может случиться непоправимое, что уже имело место в истории человечества и не один раз.
- Что ж это получается? У всех людей только два пути: «за» и «против»?
- Ну, почему? Есть ещё и третий путь – «воздержался», но я скажу больше: таких путей на самом деле и не два, и не три.
- Сколько?
- Много. Жаль, что люди не всегда их могут различать. Мы так устроены и в этом наша общая беда. Познания себя, в смысле основных способностей человека, стоят на одном из последних мест в длинном списке задач, которые цивилизация поставила перед собой. Многие из нас, прожив свой век, так и не смогли заглянуть в себя. Всё что порой нам удаётся, так это сознанием бороздить просторы прошлого. Вот и ты все эти два дня был этим занят. Угадал?
Дин кивнул головой. Ему не хотелось больше продолжать этот разговор. Илья, уловив его настроение, встал, собираясь уходить. Что-то недосказанное застыло на его губах. Дин молчал. Он видел, как старец решал про себя: сказать или нет то, что готово было сорваться сейчас с кончика языка. Это могло изменить ход мыслей, событий, но он не мог всё просчитать. Его мучили сомнения, и с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Они назойливо прилипали к мыслям, загоняя всё то, что до этого имело смысл и значение в тесные объятия стандартов. Наконец, что-то пробудилось внутри старца и он, вздохнув, произнёс:
- Нам надо их опередить. Чтобы это получилось, необходимо знать о каждом их шаге. Сейчас мы вооружены, но это не даёт нам преимущества, потому что стали уязвимыми, так как оружие изменило наше мышление, и теперь мы думаем, что с помощью его мы сможем с ними договориться. Эта самоуверенность может всех нас погубить. Я беседовал со своими людьми – они не понимают того, что надвигается на всех нас. Одним нажатием на курок проблем нам не решить. Мы можем, лишь на чуть-чуть отдалить развязку, но не более.
- Вы пацифист? – спросил Дин.
- Я человек. Мои мысли – это мои заблуждения и все мои сомнения – это противоречия, которые я преодолеваю каждый раз, когда речь заходит о принятии решения по тому или другому вопросу. Пока речь шла о мутантах, я был уверен, в необходимости иметь оружие, а теперь, когда появились другие, считаю, что до поры до времени нам нельзя демонстрировать его тем, кто сильнее нас. Надо попробовать с ними договориться.
- И как это будет выглядеть? У них - пули, а у нас – слова? Думаю, что их аргументы будут весомее наших, а тем более, я уже видел, как они «разговаривают». Не поймём мы друг друга… Не поймём.
Старец слушал Дина, не прерывая. Ему казалось временами, что тот прав, но только временами. Что-то постоянно присутствовало в его сознании такое, отчего он не имел права отказываться от своих убеждений, даже тогда когда ему хотелось верить в то, о чём ему говорил Дин.
- Они ничем не отличаются от мутантов. Всё, что их рознит от чудовищ, это навыки и умения и конечно, знания, приобретённые за годы учёбы. Если мутанты убивают, следуя только своим инстинктам, где нет ничего человеческого, то эти тоже самое делают, опираясь на приказы, и делают это профессионально, как этому их учили.
- И всё равно надо постараться с ними договориться, - Илья посмотрел на Дина.
В его взгляде была сила, и она заставляла поверить во всё то, о чём говорил этот седовласый человек. Дин прикрыл глаза и, мотнув головой, как бы протестуя, сказал:
- Мы погубим людей и только потому, что добровольно отказываемся от борьбы за себя, за всех тех, кто пока не ведает, что движется на всех нас.
 - А что же движется на нас такое, чего мы должны бояться? Смерть? Так к ней мы готовы давно…
- Точно так же говорил и инспектор, - Дин перебил Илью. – Только когда горожанам стали стрелять в спину – они побежали. Вот и получается, что не были они готовы к смерти.
- Ты не прав. Они бежали не от смерти.
- А отчего же?
- Они бежали от людей, а точнее от нелюдей, которые, поправ законы природы, нарушили равновесие, расстреливая себе подобных. Убегавшие хотели это равновесие сохранить.
- Всё это слова. Не сегодня, так завтра, они придут сюда и снова начнут нарушать равновесие и все наши аргументы для них это…
- Опять мне кажется, что ты прав, но, а если окажется, что это не так? Нет, надо попробовать с ними договориться. Искать выход и ещё раз искать.
- Искать надо, но палец с курка не убирать. Если эти нелюди замахнутся на что-то из области глобального переустройства мира, то у нас не будет никаких гарантий, что мы останемся живы. Все подобные особи, даже когда терпят поражение готовы с собой утащить в могилу побольше тех, кто одержал над ними победу. И вот ещё что: надо подготовить там, в скалах запасную площадку для лагеря, а здесь всё укрепить. Если мы схлестнёмся с ними, то это нам не помешает, - Дин помолчал, а потом произнёс, как будто про себя: - Что-то Вселенский Совет не торопится, с ними покончить. Здесь одно из двух: или пока не разобрались что к чему, или власть захватили мятежники.
- Это абсурд, - Илья вскинул седые брови. – Этого никогда не будет. Скорее всего, они ещё не разобрались в обстановке, а может быть, у них есть свой план, о котором мы ничего не можем здесь знать.
На этих словах входная дверь открылась, и голубоглазая послушница просунула голову с улицы. Оглядела Учителя и Дина внимательным взглядом и сообщила:
- Со стороны военной базы слышны взрывы и выстрелы.
- Кажется, началось, - Дин вышел за порог, мягко отстранив с дороги девушку.
На улице было людно. Гайрл подошёл к Дину, с тревогой поглядывая в ту сторону, где по звукам угадывались автоматные очереди.
- Что-то у них там не сладилось, - он прищурил глаза. –  Сдаётся мне, что кому-то их появление там пришлось не по нраву.
- Кому? – Дин обернулся на Гайрла.
- Разведаем – будем знать, - ответил тот ему.
Подошедший к ним сзади старец, он же Илья, произнёс, обращаясь к Гайрлу:
- Возьмёшь двух моих людей и посмотришь со стороны на всё это…
- Понял, - Гайрл тут же пошёл выполнять его приказ.
- Я тоже с ними…
Илья не дал ему договорить:
- Ты будешь, нужен здесь.

Пэйк не сразу понял, что произошло. Сначала в помещении ангара возникла паника: бойцы, стоявшие у прохода, ведущего к подземным цехам, в охранении, увидели, как из темноты появились создания, отдалённо напоминавшие собой людей. Они даже подумали, что это возвращается «Малыш» со своими, а пригляделись, и оказалось, что это и не люди вовсе. Двигались они как-то странно – люди так не ходят, да и экипированы были необычным образом. Пока гадали, те оттеснили их от развороченных взрывом створок ворот. Бойцы не захотели им уступать и полезли на незнакомцев с кулаками. Произошло что-то странное: те без единого звука уложили всех на месте. Остальные, кто наблюдал за потасовкой со стороны были ошарашены тем, как быстро незнакомцы одержали вверх над головорезами из группы Пэйка. Охотники воздать «победителям» по заслугам бросились на выручку своим сослуживцам. Человеческая плоть натолкнулась на металлические опоры, и тогда стало ясно, что это были роботы.
К Пэйку подбежал человек, сделавший укол генералу, и доложил:
- Полковник у нас гости.
- В чём проблема? – Пэйк оглянулся на того. – Гостей принято встречать хлебом и солью.
- Этим гостям всё это ни к чему. Это роботы. Они вышли на поверхность.
- Чёрт бы их побрал!
- Они убивают наших…
- Что? – у Пэйка от этой новости вытянулось лицо.
- Роботы перемололи всех, кто на тот момент находился в ангаре. Это произошло так быстро, что никто ничего не понял и…
- Всем отойти к вертолётам, - Пэйк не успел договорить, как их крылатые машины, объятые пламенем, вздыбились от взрывов, взрыхлив землю винтами.
Он инстинктивно присел, озираясь по сторонам. Кто-то уже кричал от боли, слышались короткие команды, и посреди всего этого Пэйк отчётливо расслышал безмолвную поступь тех, кто объявил им свою войну. Эта война была с первой минуты непонятной: машины против людей. До этого момента об этом он видел только в кино и то, только в детстве, и вот теперь фантазии режиссёров обрели реальный формы. Роботы неспеша, выходили из ангара и рассредоточивались по всему периметру военной базы. В их клешнях, выполнявших функции конечностей не было оружия и, тем не менее, их вид вселял непонятную тревогу. Она исходила от узких прорезей в той части их тел, где у людей обычно находятся головы. У этих всё было иначе: гораздо проще. Голов как таковых у них не было. Что-то цилиндрическое возвышалось над плечами роботов, без всякого намёка на присутствие шейных позвонков, поэтому роботы и напоминали людей лишь слегка, тая в себе скрытую угрозу. Они не обращали внимания на тех, кто по существу считался их прародителями. Роботы занимали пространство, и всё, что представляло для них препятствие или угрозу они уничтожали. Пока машины сканировали местность, Пэйк и ещё несколько человек из его группы отошли к пролому в бетонном ограждении, пользуясь дымовой завесой от пылающих вертолётов. Не было и речи вступать с роботами в противоборство. Те тоже не проявляли никакого интереса к людям, отступавшим уже с их территории. Когда казалось, что две силы разошлись до следующего раза, кто-то из солдат решил пустить по машинам очередь из автомата. Пули лишь слегка чиркнули по обшивке роботов. Реакция последних была мгновенной настолько, что Пэйк не успел ничего сообразить. Он только увидел, как тонкие лучи отделились от их голов и люди стали падать замертво на землю. Полковник не стал дожидаться своей очереди, и сам упал, где стоял. Луч прочертил над его головой дугу и не найдя мишени переключился на мечущиеся силуэты людей.
«Только не это… только не это, - подумал Пэйк. – Откуда у них лазерное оружие? Откуда? По существу – это же «консервные банки» и ничего более, а мы зарываемся в землю, чтобы уцелеть. Где здесь здравый смысл? Или я перестал понимать происходящее?»
Ещё раз лучи прошли над его распластанным телом. Кто-то в стороне от него коротко вскрикнул. Пэйк вжался в землю и затаил дыхание. Ему хотелось жить. Жить даже так, уткнувшись лицом в землю. Ещё где-то рядом кто-то охнул в предсмертных судорогах, послав к чёрту свою жизнь, и Пэйк явно расслышал механическую поступь роботов, двигавшихся в его сторону. Он стал инстинктивно пятиться ползком в проём бетонного ограждения, не спуская глаз с безмолвных машин.
«Обидно. Одно поражение за другим. Главное себя сейчас не обнаруживать. А как потом, ведь там мины?» - мысли то и дело напоминали о себе, и мозг цепко хватался за любую подсказку, чтобы выбраться из этого ада.
- Полковник, - кто-то окликнул Пэйка.
Он слегка приподнял голову.
- Не оставляй меня… помоги.
Пэйк рассмотрел лицо человека в военной форме без знаков различия. Это был его ближайший помощник, но сейчас каждый должен быть за себя. Пэйк вытащил из кобуры пистолет.
- Не оставляй меня. Рано у меня пустяковая. Я смогу ещё быть тебе полезным…
Пэйк не произнося ни единого слова и не целясь, выставил руку перед собой и нажал на курок. Выстрел прозвучал эдаким хлопком. Он был незаметным среди всего этого хаоса. Незаметным, но точным – пуля попала его помощнику в голову. Тот дёрнулся и что-то прошептал обмякшими губами, но Пэйк ничего не смог расслышать, он хотел побыстрее от всего этого скрыться за бетонным забором, где может быть ему повезёт больше, чем этому бедолаге.
Он выбрался за ограждение, но дальше дорогу ему перегородила смерть, распластавшись по всему пустырю, забравшись под каждую видимую и не видимую кочку или бугорок, уставившись в небо металлическими колпачками от мин.

Вселенский Совет лихорадило. Убийство сотрудников, посланных арестовать руководство Военного Консультационного Совета, повлекло за собой целый ряд событий. По мановению волшебной палочки по всей планете активизировались оппозиционеры к существующей власти. Военное ведомство пошло на открытую конфронтацию, встав во главе митингующих обывателей, решивших поучаствовать во всём этом, с целью немного разнообразить привычный ход своей жизни. Беспорядки внесли свою лепту в наметившийся хаос в обществе. Во всём этом трудно было понять, кто и чего требует от власти, а поэтому всё сваленное в кучу уродливо выпячивалось и только создавало неразбериху и без того запутанных событиях последних дней. Регионы бурлили, не отставая от центров. Создавалось впечатление, что кто-то специально ворошил уголья дьявольской кочергой в печи под названием – жизнь.
Вселенский Совет был готов к этому. В какой-то момент и он почувствовал угрозу миру. У него было всё, чтобы поставить всех на свои места, а особенно генералов, всё больше и больше начинавших задирать свои головы. С моральной точки зрения это выглядело примерно так: что заслужили – получите, и это было вполне приемлемо, когда речь заходила обо всём таком, но всё же где-то в человеческом мышлении что-то срабатывало, и одна заминка за другой, образовали пока только еле заметную петлю, которая готова была уже начать затягиваться на шее человечества. Генералы всё просчитали, а, поэтому, не тратя зря времени, стали на территориях «белых пятен» рассредоточивать свои силы. Спутниковое слежение зафиксировало и передало во Вселенский Совет проявившуюся активность в «зонах», находящихся под контролем военных. Вывод был один: война - неизбежна.
Экстренно прошло совещание. Большинством голосов приняли решение: нанести удар, пока только предупредительный, тем более руководство военного ведомства ни на какие переговоры не шло. Из космоса к «зонам», где мятежники накапливали силы, потянулись смертоносные лучи. Они превратили эти клочки земли в пепел. После чего туда высадили инспекторов, которые уже на месте стали проводить экспертизы по поводу того, что могло обрушиться на мир, если бы Вселенский Совет проявил лояльность и терпимость. Предупредительный удар был не только молниеносным, но и страшным. Никому не удалось выжить.
Информация о том, как всё произошло, вылилась с экранов телевизоров на головы обывателей. Те медленно переваривали услышанное и увиденное из новостей. Говорливые журналисты наконец-то получили настоящую работу и теперь соревновались друг с другом в оперативности подачи информации обо всём, что кружило вокруг мятежа. Люди по-разному восприняли происходящее. Одни испытали стресс, у других появилась неутолимая жажда деятельности, каких-то приключений. Кстати, именно приключения будоражили тех, кто привык все подобные свои фантазии придумывать лёжа на диванах. Это было удобно: мечтать и ничем не рисковать, а тем более, когда все подобные придумки имели счастливый конец. Мечты, мечты…
Мир, к сожалению давно уже растерял своих романтиков. Последние ещё были, но и они где-то плутали во Вселенной, давно оторванные от земных реалий. Их ряды пополнялись нечасто, потому что Земля перестала рожать личностей. Теперь она была просто одной большой стартовой площадкой, где в заброшенных городах кое-как плодились люди, перебиваясь случайными заработками, страдали от всевозможных болезней, и умирали от них же, и всё это текло равномерно, не нарушая, хода времени, не обращая внимания всех тех, кому повезло в этой жизни больше, чем остальным. Странно было то, что человечество, несмотря на свою образованность за просто так раздаривало себя по пустякам. Оно или стеснялось всего этого, или не хотело вообще ничего знать о том, что творилось там, в самом низу общества. Все его устремления были к звёздам. Этим они хотели оправдать всё то, что изредка о себе напоминало. Научные открытия ставились выше всего, выше жизни каждого и всех. Конечно, случались и исключения, но они никогда и раньше, да и теперь не могли быть показателями благополучия и прогресса цивилизации. Всё так же люди продолжали верить в Создателя, и тот в знак этого иногда давал им время одуматься и оглядеться по сторонам. То ли люди оглохли, то ли ослепли, но почему-то они не торопились воспользоваться этими передышками и заглянуть в себя поглубже. Жили одним днём, радовались сиюминутным радостям и умирали незаметно, без всякого сожаления, уставшие от болезней и невзгод. Пока были силы пускались во все тяжкие грехи, а как те убывали, опускались на самое дно иллюзий, накачивая себя наркотиками в поисках сказочного продолжения всему этому кошмару, в который они однажды пришли из ниоткуда. Люди перестали рожать здоровых детей. Те умирали ещё в младенчестве, так и не поняв, что это с ними было и почему так быстро закончилось. Тем, кому повезло, доживали до совершеннолетия, но что это была за жизнь? Они шли по стопам тех, кто их произвёл на этот свет. Они даже не называли их своими родителями, как и те их, своими детьми. Как только ребёнок мог за себя постоять, его подбирали улицы городов, где они учились жить по законам подворотен: наркотики, алкоголь, проституция. Весь этот контингент автоматически вычёркивался сильными мира сего из жизни общества. Они просто были никому не нужны, а раз так, то зачем лить слёзы по тем, кого, собственно и нет уже? Удобная позиция и что характерно вполне объяснима: тот, кто хочет – станет человеком, а кому не суждено, тому не суждено.
Вселенский Совет кое-что предпринимал и там, в Космосе на рабочих станциях ещё были семьи, которые давали здоровое потомство, но его было мало. Уже стали раздаваться голоса о массовом клонировании людей и внедрению роботов во все сферы деятельности человека, вплоть до создания машин на тот случай, если вдруг…
И вот это «вдруг» случилось. Произошёл мятеж, и Вселенский Совет удержал власть в своих руках. В моральном отношении человеческую мысль заставили спуститься с звёздных вершин и приступить к «переговорам» с себе подобными на языке силы, а точнее смерти. Суммируя и это, и то, что планета Земля в генетическом плане вырождалась и вырождалась благодаря политике прогресса, из-за которого сам человек, как особь биологического мира, оказался в этой схватке побеждённым, независимо, на чьей стороне он был во время мятежа. Странный обычай праздновать победу над теми, кого ты убил. Убил, потому что не смог найти другого способа - договориться. То, что этот способ был – это очевидно, потому что, как только случается что-то страшное, и гибнут люди, человечество начинает осознавать все свои ошибки, а до этого, как будто ничего другого на ум и не приходило, а только пальба, да взрывы и жажда мести: кровь – за кровь. Казалось бы, одержана победа, и надо бы миру возвестить громом барабанов об этом, но рука не поднялась. «Гром победы» уже не был таким желанным, как раньше, а после того, как инспекции предоставили во Вселенский Совет материалы расследований после посещения «зон», куда дотянулись смертоносные лучи из Космоса, люди задумались. Конечно, не все, потому что большая часть из числа обывателей восприняли происшедшее, как давно ожидаемый сериал, которыми время от времени перекармливали народные массы устроители всего подобного. Пока этот процесс так глубоко не затрагивал сознание людей, всё протекало спокойно. Собственно люди давно уже привыкли к киношной крови. Они цинично относились к бедам не только на экранах телевизоров, но и к бедам по соседству с собой. Оставшиеся за бортом покорителей звёздного пространства и растратившие свою жизнь по пустякам, они довольствовались теперь тем, что им подсовывали на тарелочке с голубых экранов. Неправда ли странно звучит – «голубые экраны»? На дворе во всю марширует двадцать первый век и уже ничто не напоминает человечеству о чёрно-белом кино, а выражение осталось и от него тянет теплом, домашним уютом. Нет, нет, не тем, где повзрослевшие дети глумятся над престарелыми родителями, валяющимися в пьяном угаре. О том домашнем уюте, где всем было хорошо,  люди уже не помнят, как не помнят и то, что первое слово, произнесённое ими в этом мире – это слово «мама».
 Времена не возвращаются. Они бегут дальше и дальше в прошлое. Мы же остаёмся, хотя в свой час то же унесёмся вслед за ними и не вернёмся. Будем ли мы жалеть об этом потом? Никто не знает. Пока живёшь, об этом не думаешь, а потом – кто его знает, о чём мы будем думать и захотим ли всё это вспоминать? Это вот сейчас, мы сравниваем с тем, что было, с тем, что есть. Вот и выражение «голубые экраны», некогда ассоциировавшиеся с семейным счастьем, покрылось налётом реалий, от которого тянет запахом смерти. Это точно никто из нас не будет вспоминать там, за последней чертой этой жизни.
Система, созданная руками самих же людей, сама их и убивает. Самый простой способ – это поставить первым вопросом на повестку дня, достижение наивысшей прибыли от деятельности человека. Во все времена – это был такой продукт, который был определяющим элементом всей жизни общества. Не буду устраивать конкурсов и викторин, а скажу открыто, что этим продуктом был и остаётся спирт. Система быстро распознала в нём то, что всегда имело спрос. Человечество, падкое до всего подобного не сопротивляясь, стало само себя спаивать. Пили все: снизу – доверху. С той разницей разве, что наверху пили качественное пойло и называлось оно иначе. Результат всегда от его употребления был один, что внизу, что в коридорах власти. Точно так же умирали люди от перепоя, точно так же уходили из жизни под пьяную руку и простые работяги, и те, кто носил костюмы и галстуки. Увы, люди редко смотрят на себя со стороны. Видно им это не по нраву. Если бы это было не так, они сумели бы очень многое вокруг себя изменить к лучшему, а так как этого не происходило, то и жили странными жизнями и ничего не хотели менять ни в себе, ни в ком-то ещё.
Когда мятеж был подавлен Вселенским Советом, эти и многие другие вопросы всплыли из небытия, аналитики не сговариваясь, пришли к выводам о том, что следует всех спасать. Чтобы одерживать победы, надо чаще оборачиваться по сторонам. Слишком много неприметного до этого дня ютилось по углам и вот теперь оно вывалило своё нутро, безобразно раскорячившись, мол, смотрите какое истинное лицо у всего того, что скоро накроет всех вас с головой. Оно смотрело на всё происходящее вокруг без всякого сострадания, как будто ничего страшного не произошло. Ну, подумаешь: кое-кому поджарили зад. Пусть и со смертельным исходом, но тут надо было думать о последствиях тем, кто на это решился. Забыли видно о том, что на любую силу всегда может найтись другая сила.

И вот теперь загнанные в угол остатки Военного Консультационного Совета терпели ещё одно поражение. На этот раз их теснили роботы. Машины, некогда придуманные людьми, сумели заполучить независимость. Для чего им она? Что им оттого: есть она у них или нет? Собственно роботы и не понимали ничего в том, чем стали обладать. Всё, что им надо было – это пространство. Они не видели в людях для себя препятствия, чтобы расширить границы своего влияния. Им некогда было задумываться над тем, что в этом мире они всего лишь машины. Их электронный интеллект не давал им никакой возможности оценивать происходящее так, как это делали люди. Роботы убивали их точно также, если бы на их месте были и не люди совсем и даже неживые существа. Они просто расчищали пространство и всё, в чём они ощущали для себя помеху или угрозу подлежало уничтожению без сострадания и снисхождения. В этом и был сокрыт страшный смысл того, что могло  в скором времени завоевать не только этот клочок земли, прозванный людьми «зоной», но и всё, что лежало за ним.
Если вдуматься, то роботы делали всё то, что до них делали те, кто собственно считался их прародителями. Человечество из века в век тем только и занималось, что очищало пространство для себе подобных. Все войны, имевшие место в истории человечества были всем тем, что теперь в образе машин маршировало по земле твёрдой поступью. Эти, образно выражаясь, боролись за своё место под солнцем, только у них это происходило в порядке возрастания потребностей всё в новых и новых площадях. Люди когда-то точно так же это самое место под солнцем отвоёвывали у матери природы, вступая в единоборство с хищниками, а потом и друг с другом. Последнее случалось так часто, что уже никто из живущих на земле не видел в этом ничего сверхъестественного. Казалось, что человечество, таким образом, пыталось успокоить себя само в правильности совершаемых шагов. Когда вдоволь навоевались, опять взялись за матушку природу и тут же нашли своим действиям оправдание, вложив в одно единственное слово – «прогресс» потаённый смысл. Когда огляделись по сторонам, а это раньше случалось иногда, оказалось, что природа, доведённая человечеством до изнеможения, стала восставать. Сначала землетрясения и извержения вулканов, а потом грянули наводнения. Суша стала уходить под воду. С неба сутками лила вода. Реки стали превращаться в неукротимую разрушительную силу. Учитывая то, что люди всегда возводили города вблизи водоёмов, памятуя о том, что вода – это жизнь, а позже, когда наука докопалась до сущности строения человека, то выяснилось, что на восемьдесят процентов он состоит из воды, многое стало в этой жизни на свои места.
Всё, что было связанно с историей человечества так или иначе всегда тесно переплеталось с понятием – «водные ресурсы». Это были не только источники жизни, но и торговые пути, и преграды от врагов. Было время, когда запасы пресной воды на земном шаре стали сокращаться, и вновь появился повод пострелять. Ну, а почему бы и нет? Постреляли. В кого попали – закопали, кто уцелел, с теми сели за столы переговоров. Удивительные мы создания: всё нам по плечу. Благодаря этому на каком-то этапе в обществе произошёл эволюционный скачок, но он произошёл не сразу, и ещё долго можно было наблюдать: у одних народов уже имелось космические корабли, а другие всё ещё устраивали перевороты и захваты власти, в отдалённых уголках планеты. Традиция бряцать оружием трудно изживалась. Народы, отгороженные друг от друга границами, в своём большинстве уважали друг друга не потому, что этого хотели, а потому что за их спинами стоял их собственный страх. Он-то и заставлял слушать тех, у кого бряцание этим самым оружием получалось более внушительным. Демонстрация силы была в крови. Никто не хотел быть вторым. Только первым, только лучшим, только самым, самым. Даже выражение – «вооружённый до зубов» означало не что иное, как уважение к тому, кто увешан оружием с ног до головы подобно новогодней ёлке. Зрелище страшное, и тем не менее, именно этот образ раскручивался человечеством без всякой оглядки назад и без всякого прогноза на завтра. Кстати, именно эти образы подсказали человечеству разработать солдат будущего. Разница между живыми и механическими солдатами была только в том, что живые иногда плакали.
Пэйк не сразу сообразил, что из его глаз льются слёзы. Всё это происходило в отдельности от его сознания: глаза плакали, а ноги и руки делали своё дело. Он сумел преодолеть пустырь, утыканный смертельными «гостинцами», и теперь стоял на его краю и ничего, не соображая, оглядывался по сторонам. На территории военной базы ещё была слышна перестрелка. Кто-то отчаянно пытался отстоять своё право быть там. У Пэйка даже промелькнула в голове мысль: «Надо бы поощрить».
«Глупо, как глупо думать об этом, когда кто-то ценою собственной жизни защищает клочок земли, который никогда и никому не принадлежал, и не будет принадлежать. Это всё придумали люди, приспособив свои эфемерные идеи под какие-то высокие порывы души, определив им такие понятия, как долг, честь, Родина, - размышлял полковник. – Сначала человечество проливало кровь за эти самые клочки земли, а потом, когда героев закапывали, начинали, спустя некоторое время этими же клочками земли, политыми кровью, приторговывать. Сидя в уютных кабинетах, попивая коньяк или что-то в этом роде, размеренно вели переговоры, подписывали бумаги и всё: никакие понятия о долге, чести и Родине, уже не били по сознанию этих вершителей нового порядка, который они сами же и установили, чтобы таким, как они, жилось веселее. Конечно, ещё оставались люди, которые нет-нет, да и поднимали голос против всего этого, но общество будто оглохло или делало вид, что оглохло. Оно старалось всё подобное замалчивать, чтобы в будущем даже и намёка не было на всё подобное. Вот поэтому с лёгкой руки торгашей переписывалась история, переиздавались школьные учебники, где о кусочках земли, за которые гибли солдаты, уже ничего не говорилось. А зачем? Ведь у людей как: раз не знаешь, то спишь спокойно, а если забыл, то честь тебе и хвала. Ты человек нашей системы и будешь жить в ней до счастливой старости, потому что мы ценим таких, кто забыл и не хочет помнить...»
С этими мыслями было тяжело жить, а тем более воевать. Когда надо было выполнять приказ и приходилось говорить какие-то слова, Пэйк орал не про Родину, которая у него была, как у каждого, а про какие-то задницы и про всё то, что к ним прилагается. Так он мог ещё выжить, но стоило ему дать себе волю и тогда всё могло пойти шиворот навыворот, а может быть и гораздо хуже. Долгое время люди его профессии не прикасались ко всему этому. Всё дела, дела… О себе думать и то некогда было, а что уж говорить о тех, кто был разбросан по безымянным могилам, верившими в то, что они защищают Родину. Любое упоминание о них каралось сурово. Когда-то в далёком своём прошлом Пэйк обо всём этом читал. Именно через те книги он выбрал эту профессию. Это уже потом, когда заматерел и осознал, что жизнь, как и медаль, имеет и оборотную сторону, глубоко в себе закопал свои детские помыслы, превратившись в исполнительного истукана с бычьим сердцем и крепкими нервами. Из-за этого он и оказался по эту сторону разделяющей черты между теми, кто ратовал за войны и теми, кто был против них. Человечество, всё чаще смотревшее в небо, пыталось там что-то увидеть, но бездонное пространство не открывало своих тайн перед теми, кто никак не мог договориться там внизу между собой. Тогда учённые объединились и объявили миру о глобальном переустройстве общества, предложив на выбор два пути. Первый - войны до полного истребления себя и второй – штурм Вселенной. Природа-мать к тому же уже разошлась не на шутку, и островные государства стали уходить под воду. Надо было решать: или – или. Среди генералов в военном ведомстве произошёл раскол. Это уже была первая победа без жертв, и в этом был прогресс.
Пэйк оказался с теми, кто не хотел отказываться от войн и теперь лежал в зарослях на краю минного пустыря и наблюдал за тем, как его подчинённые покидали территорию военной базы. Они отстреливались и как слепые котята лезли в объятия смерти. Та стояла незримо за их спинами и только успевала подставлять под куски разлетающихся тел, свой потемневший от крови мешок.
«Они что, ничего не соображают?» - ругался он вслух, когда те не разбирая дороги стали взрываться на минах. Когда дым от первых взрывов рассеялся, полковник увидел, как солдаты кто ползком, кто на карачках шарил по земле руками, нащупывая для себя более безопасный путь. Их так учили, и теперь вспомнив про всё это, у них появился шанс выжить.
Роботы никого не преследовали. Видно то пространство, которое вбирала в себя военная база для них на данный момент была вполне достаточным для того, чтобы не догонять этих вертлявых существ. Пэйк, когда оставшиеся в живых пробрались к зарослям, встал с земли и оценивающе оглядел остатки десанта. Их было чуть больше десяти. На лицах солдат он прочитал немой вопрос: «Как быть дальше?» Они смотрели на его знаки различия и думали, что в них сокрыт тот ответ, который они ждали от него. Они надеялись, что с ним им удастся выбраться отсюда и если повезёт, то ещё и поживут на этом свете. Пэйк стал говорить тихо, едва двигая губами:
- Нас мало. Это всё, чем мы располагаем, - он обвёл лица солдат долгим взглядом. – В данной ситуации есть только один выход: поскорее отсюда выбираться. Всем привести себя в порядок. Раны перевязать, осмотреть оружие… оно ещё нам понадобиться и очень скоро. Там, - полковник показал рукой в сторону предполагаемого города, - нас ждут другие испытания. Думаю, что на этот раз нам повезёт больше…
Его никто не перебивал. Солдаты слушали молча, а там за их спинами уже шло освоение пространства машинами. Пока он говорил, роботы стали воздвигать на территории военной базы сторожевую вышку, так им всем показалось. Конструкция прямо у них на глазах поднялась из-за бетонного забора и устремилась в небо. Пэйк оценивающе посмотрел на неё, прищурив глаза, и произнёс:
- Ну, с этими разберутся другие, а нам надо выбираться.
- Как? – спросил один из солдат, совсем ещё мальчишка.
Полковник улыбнулся краешком губ и ответил:
- Есть один план, сынок, но это военная тайна, - и приложил грязный палец к губам. – Давайте поторопимся. Роботы такими темпами скоро захватят всю «зону» и тогда…
Это «тогда» означало только одно – смерть.

Гайрл с двумя добровольцами из числа «сектантов» пробирался к военной базе. Шли осторожно. Дорога была знакомой. Заросли обступали их со всех сторон. Что-то зловещее было в том, как деревья, перевитые плющом, смотрели им в спины. Перегнившая листва и коряги, несколько замедляли продвижение: небольшие рытвины, заполненные водой и прикрытые сверху всем этим, отжившим свой срок могли в любой момент подставить людям подножку. Разведчики шли, проверяя тропу длинными шестами. За их плечами на брезентовых ремнях висели автоматы. На поясах прикорнули ножи и запасные рожки с патронами. У Гайрла ко всему этому ещё был и пистолет, с трудом уместившийся в кожаную кобуру коричневого цвета. Военные куртки и штаны сливались с цветом зарослей, и казалось, что это вовсе и не люди, а ожившие призраки леса, вышедшие на охоту за непрошенными гостями.
Гайрл оглянулся на «сектантов» и подумал про себя: «Хорошие ребята, исполнительные… Кларк, Робин. Интересно, кто им дал эти имена? Судя по выражению их лиц, для них эта разведка не что иное, как самая что ни на есть работа… Эх, сейчас бы с ними по стаканчику какого-нибудь пойла, да у костра мясца на угольках поджарить. Поговорили бы о жизни, о том, о сём…»
Мысли Гайрла оборвал хруст ветки. Он остановился и Кларк, с Робином тоже замерли. Медленно слух изучал мир звуков. Что-то еле уловимое ускользало сейчас, так до конца себя и не обнаружив.
 «Нет, показалось, - подумал Гайрл и дал знак – продолжать движение.
Когда они подошли к пустырю, кольцом, расстилавшимся вокруг военной базы, началось  светопреставление. Сначала приглушённые крики, потом выстрелы и вдруг пламя и взрывы. Реалии из-за бетонного забора показали своё истинное лицо. Гайрл перебежками стал продвигаться по краю пустыря к тому месту, где находился пролом в бетонном ограждении, чтобы оттуда рассмотреть всё то, что буйствовало где-то там за забором. Он не успел достичь нужной точки – с территории военной базы выбежал высокого роста человек. Судя по его одежде  - это был военный. Он передвигался, втянув голову в плечи. Гайрл знал, что тот бежит по полю, начинённому минами, и каждый его шаг мог стать для него последним. Человек за несколько прыжков добрался до середины минного поля, огляделся по сторонам. Видно было, что он что-то рассматривает на земле. Это был Пэйк. Он не просто бежал по пустырю смерти: он видел мины, торчавшие из-под земли, и старался ступать ногой в след, оставленный металлическим «монстром» инспектора Майкла. Тот, отошедший в мир иной и не знал, что своим изобретением он спас сейчас кому-то жизнь.
Гайрл прильнул к земле. Рой и Кларк сделали тоже самое, слившись с зарослями. Они стали наблюдать. Человек без головного убора, достигнув края пустыря, одним махом перемахнул несколько последних метров, плюхнувшись в кустарник. Спустя некоторое время в проломе бетонного забора появились ещё люди. Это были, судя по экипировке, солдаты. Гайрл выставил перед собой дуло автомата. Он почему-то решил, что эти преследуют того высокого, но когда солдаты стали подрываться на минах, понял: здесь не всё так просто. Действительно умирать во все времена было непросто. Он видел, как людей подбрасывало взрывной волной вместе с комьями земли, и они криком пытались перекричать боль, которая рвала их тела на куски. Это длилось недолго. Те, кто бежал вслед за ними, упали на землю, опоздало, щупая её руками, приводя свои мысли в порядок. Этим повезло больше – они сумели выбраться из этого ада. Тот высокий, что всё это время лежал в зарослях поднялся им навстречу. Солдаты сгрудились возле него. Высокий без головного убора что-то им говорил и говорил. Те слушали. Видно он был у них за старшего. В какой-то миг этот военный посмотрел в сторону базы. Гайрл сделал тоже самое, и увидел по ту сторону забора что-то металлическое, тянущееся к небу. Эта конструкция росла прямо на глазах. Кто-то возводил, судя по всему, вышку. «Сектанты» смотрели на всё это с нескрываемым любопытством. Им, рождённым в изоляции от этого мира, пожаловавшего в «зону», всё подобное было в диковинку. Угадав их настроение, Гайрл произнёс вполголоса:
- Вот сейчас они пощекочут вашего Бога за пятки.
 Получилось несмешно – получилось непонятно. Рой и Кларк переглянулись, но ничего не стали переспрашивать, а хотелось, потому что в их головах мысли топтались, тесня друг друга, и от этого получалась какая-то каша. Гайрл ухмыльнулся и продолжил, как бы копаясь в их сознании:
- Люди могут так же строить всё подобное, но только не так быстро. Кто бы это мог быть? Ладно, подождём, увидим, а вдруг неизвестность личико выставит на обозрение? Очень я люблю всё такое. Уж таким уродился, - он посмотрел на «сектантов». – Ну, чего: в штаны наделали? Это пока не так страшно…
Тем временем военные, растянувшись в цепочку, друг за другом растворились в зарослях. Гайрл приподнялся и повёл Кларка и Робина за собой. Осмотрев место, где только что стояла группа людей, увидели на земле следы крови. Кто-то оказался сильнее их, раз вооружённых, обученных солдат смог заставить покинуть военную базу. Значит, на этом клочке земли под названием «зона» появилась сила, способная диктовать свои правила игры в этой жизни. Гайрл сплюнул себе под ноги и сказал:
- Вот и приехали: пока собирались – власть сменилась. Ну, эти некуда не денутся, - он посмотрел на тянущийся след в заросли. – Теперь все мы здесь подобно паукам в одной банке.
При этих словах из пролома в бетонном заборе появилось существо по виду как раз напоминавшее собой шестипалого представителя паутинной цивилизации. Оно, манипулируя своими конечностями, стало обследовать местность. Что-то было во всём этом хищное. Его тело, сплошь покрытое металлом, судя по тусклому блеску, настороженно перемещалось по пустырю, будто принюхиваясь к чему-то. Вдруг раздался хлопок, и земля под существом вздыбилась. Тонкие конечности подломились, и оно осело в образовавшуюся воронку. Зазвучала сирена, и тут же с территории военной базы появились люди. Гайрл обратил внимание, что двигались они как-то странно. Он присмотрелся и понял, что это не живые существа, а машины, а если быть более точным - роботы. Они расползлись по пустырю, обезвреживая мины. Делали они это так, как будто, только это и умели делать. Электронный интеллект чётко руководил ими, и роботы быстро разминировали довольно широкую полосу, ведущую к зарослям, после чего они сгрудились вокруг шестипалого существа, что-то рассматривая в воронке.
- По-моему у нас появился шанс выбраться из этого дерьма, - Гайрл оглянулся на «сектантов», - а может быть и нет. Интересно, чего они не поделили со своими хозяевами? Неужели бунт на корабле из-за власти? Если всё так, то… - он не успел договорить – невидящий луч лизнул его плечо и запахло палённым.
Боль надломила его сознание, как краюху хлеба. Гайрл без звука осел на землю. Его стало тошнить и перед глазами встало яркое пятно, от вида которого заломило в затылке и захотелось окунуться в прохладную воду. Веки непроизвольно закрылись, и Гайрл опрокинулся в темноту. Он ничего уже не чувствовал. Какая-то сила обхватила его тело и потащила куда-то сквозь плотную пелену. Мысли суетливо кинулись по сторонам. Им было тесно в этой оболочке из костей. Они хотели вырваться наружу, но Гайрл уже не принадлежал не им, не этому миру. Он завис между небом и землёй, плотно сжав рот, в котором язык безвольно валялся под нёбом, слегка прикушенный зубами.

Когда Гайрл открыл глаза, увидел над собой девичье лицо в слезах. Полные губы шептали:
- Ну, что же ты? Очнись, прошу тебя…
Гайрл замычал, пытаясь заставить себя говорить:
- М-м….
- Говори, говори… пробуй, - девушка обрадовано стала утирать на лице слёзы.
Он ещё раз начал из себя выталкивать непослушным языком слова, но ничего из этого не получалось.
- Любава, оставь его в покое, - чей-то голос протиснулся в уши Гайрлу.
Он повернул голову на звук. Глаза сквозь еле приметную пелену увидели удивительно знакомый силуэт. Память оттолкнулась от «мёртвой точки» и вдруг Гайрл произнёс внятно, слегка шепелявя:
- Откуда я вас знаю?
- Вот видите Учитель, он смог, смог! – девушка подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. – Я знала, знала.
- Уймись, дитя. Не вспугни удачу, - мужское лицо расплылось в улыбке. – Ну, герой, дай я на тебя посмотрю. Это кто ж тебя приласкал?
Гайрл не успел ничего сообразить, а только почувствовал, как крепкие руки взяли его руку, которую он не ощущал. Вообще весь бок казался ему каким-то чужим. Судя по всему, ему досталось хорошо. И это заплаканное девичье лицо, и этот строгий взгляд мужчины, да и то, что он чувствовал себя лишь какой-то частью некогда целого – делало его каким-то беспомощным.
- Ну, это мы подлечим. Любава, принеси-ка кореньев, что стоят в горнице у окна. Надо будет их заварить и дать этому храбрецу испить. Теперь потребуется ему много сил, чтобы вытерпеть ту боль, которая вот-вот должна себя обозначить. Сейчас он, как в бреду, но стоит его сознанию пробиться наружу и тогда…
- Он сильный, он сможет одолеть её, - Любава посмотрела на Учителя заплаканными глазами и добавила: - Я в него верю.
- Хорошо, если всё будет так, но всё-таки давай ему поможем. Это не шутка: полплеча до кости подпалили парню… Считай заново родился. Ладно, иди за кореньями, а я посижу, посмотрю за ним.
Девушка побежала за перегородку, на ходу всхлипывая и утирая рукавом слёзы. Мужчина наклонился к Гайрлу и сказал:
- Видишь, как она убивается? Это неспроста. Я даже подозреваю, что ты запал ей в душу, парень. Теперь хочешь, не хочешь, а надо тебе выжить. Просто обязан.
Гайрл и слушал и не слушал. Было трудно понять то, о чём ему говорил этот седовласый человек. Он если бы и захотел понять, то из этого у него ничего бы не получилось, так как связать в одно целое себя и то, что сейчас происходило вокруг него, Гайрл не мог. Не мог по одной причине: мозг находился в состоянии, при котором трудно было что-то понимать, а тем более контролировать речь, ощущения, движения. Казалось, что от него отказался Создатель, выведя из рабочего состояния пульт управления всеми его навыками.

Вернулась голубоглазая девушка. Ему она тоже показалась знакомой. Память ворошила прошлое, в котором она присутствовала, как и этот строго вида мужчина с длинными седыми волосами. Гайрл следил глазами за ними и ничего больше не говорил. Он не знал, что им сказать, о чём спросить, поэтому его мысли просто ходили по кругу какими-то обрывками, отыскивая свои половинки, чтобы сознание могло восстановить всё то, что с ним произошло за последнее время в этой жизни. Всё, что сейчас происходило с ним, происходило помимо его воли. В таком состоянии Гайрл был всего лишь наблюдателем, безучастным зрителем.
Когда ему в рот влили немного тёплой жидкости, он сумел кончиком языка что-то ощутить. Это что-то ему напомнило горечь. Лицо непроизвольно стянулось, и морщины побежали тоненькими линиями-паутинками по сторонам. Веки отяжелели и свет, пробивавшийся из окна в помещение, постепенно угас. Слух ещё отмечал кое-какие звуки, но они уже не имели для него никакого смысла. Откуда-то изнутри стала подниматься стена. Это было похоже на то, как просыпается вулкан, разламывая земную твердь. Гайрл стал чувствовать. Вместе с этим боль раскалённой спицей пронзила его бок, плечо и он закричал, не размыкая век. Слёзы выползли из-под них и обильно потекли по лицу. Глаз он не открывал. Гайрл боролся, сжав зубы. Тело стало дрожать, и боль всё больше и больше брала над ним власть. Всё, что ещё сопротивлялось и принадлежало ему – это было сознание. Оно твёрдо оставалось на его стороне. Он чувствовал не только боль, но и присутствие кого-то рядом. Этот кто-то касался его, и эти касания переворачивали его всего с одного бока на другой. В какой-то момент ему стало хорошо – опять что-то горькое ему влили в рот, разомкнув стиснутые зубы. Он закашлялся и открыл глаза. Его поразила пустота вокруг. Глаза хотели видеть того, кто причинял, как ему казалось, эту боль, и не мог рассмотреть. Не мог рассмотреть потому, что никого не было рядом. Сознание кинулось навстречу этой пустоте и тут же отпрянуло обратно. Оно не смогло понять, вобрать в себя хоть часть того, что сейчас составляло вокруг него среду, в которую он был погружён. Если бы не боль, Гайрл сошёл бы с ума. Она одна держала его на поводке и не давала сорваться в пропасть безумства. Что-то в этом было дьявольское и совсем не похожее на всё то, что когда-то уже он испытывал на себе в этой жизни: и в этой, и в той, что была до того, как он попал в «зону». Гайрл попытался привести в порядок свои мысли. Это сделать было трудно, но чем-то надо было себя занять, потому что всё время думать о боли – это неоправданная роскошь в его положении, да и к чему о ней думать, если она и без того захватила власть над его телом. Всё, что ему принадлежало, и чего он не мог никак ей уступить – было его сознание.
Когда Гайрл пришёл в себя в окно с улицы пробивался солнечный свет. Его было так много, что при виде его глаза прослезились. Гайрл про себя произнёс молитву. Собственно это была и не молитва совсем, а так, что-то напоминающее благодарность Создателю за этот свет, за то, что он чувствует этот мир ноющим телом и плачет. Все его страхи насчёт пустоты стали отступать. Гайрл жадно впитывал в себя запахи, звуки. Он шарил взглядом по предметам, которые привычным своим видом разрушали остатки его видений, укрепляя его веру в то, что жизнь продолжается.
Лёгкие шаги заставили Гайрла повернуть голову. Голубоглазая девушка, грациозно ступая маленькими ступнями ног, подошла к его постели и присела на скамейку, улыбаясь, заглянула ему в лицо. Голос её, подобно солнечному свету прыгнул из тишины:
- Проснулся? Сейчас будем завтракать. Учитель сказал, что тебе нужны силы, чтобы подняться.
- А что со мной? – Гайрл попытался сесть.
- Лежи, лежи. Тебе ещё рано. Дай ране успокоиться.
- Я ранен?
- Ты смертельно ранен, - ответила девушка и добавила: - Был, а теперь всё позади.
Гайрл скосил глаза на своё плечо, откуда боль о себе напоминала. Чистая повязка скрывала то место, откуда она пыталась рассказать о себе всему его телу. Собственно это уже была совсем другая боль – её можно было перетерпеть. Гайрл улыбнулся и спросил, обращаясь к девушке:
- Как тебя зовут?
- Любава, - девушка пристально посмотрела в его глаза.
- Хорошее имя. Я раньше его не встречал.
- Это меня Учитель так назвал.
- Учитель? – сознание Гайрла всё ещё плутало в лабиринтах памяти, пытаясь вспомнить то, что боль загнала глубоко-глубоко.
- Да. Он и тебя лечил. Он такой – всё знает, всё умеет.
- Так уж и всё? – что-то ревностное проскользнуло в голосе Гайрла.
Любава улыбнулась и кивнула головой:
- Всё, потому что он Учитель.
- Значит, тебе повезло, - вздохнул Гайрл, погружаясь в свои мысли.
Думал он о многом. Память выкарабкивалась из прошлого, и постепенно он восстановил все события последних дней. Будто вспомнив о чём-то важном, Гайрл встрепенулся и попросил Любаву:
- Позови ко мне Дина.
- А он ушёл, - ответила та. – Его Учитель послал в город. Ты не переживай -  с ним наши люди. Их много и все они вооружены.
- Давно ушёл?
- Вторые сутки пошли…
- Так долго я был без сознания? Валяюсь тут, а без меня люди дела делают.
- Ты не валялся, а был на излечении, - Любава укоризненно посмотрела на Гайрла.
- Мне надо подняться.
- Хочешь умереть?
- Мне надо быть рядом с Дином.
- Будешь, если дашь своей ране время затянуться. Ты что ничего не помнишь? Ведь ты уже разговаривал со смертью, когда тебя принесли из разведки. Собственно тебя уже не было. Было только твоё тело…
- Ты говоришь загадками.
- Я говорю правду.

Генерал открыл глаза. Смутные образы всё ещё стояли у него в голове. Он никак не мог отделаться от мысли, что кто-то хочет отстранить его от командования. Генерал повертел головой по сторонам. Какие-то нагромождённые предметы закрывали ему обзор. Он пошевелил конечностями. Руки и ноги ощутили свободу, но что-то было на них навалено и это стесняло слегка движения. Генерал стал выбираться из своего заточения. Сначала сознание, а потом уж и всё тело. Сумрак не давал возможности рассмотреть предметы и тем не менее, на ощупь, он смог определить, что находится на каком-то складе. Ящики, мешки, контейнеры – всё было навалено кучей.
«Бардак, - подумал генерал. – Стоит отлучиться, и нет уже ни порядка, ни дисциплины. Кстати, о дисциплине – надо этого борова Пэйка как следует вздуть. Возомнил  себя не зная кем. С его рылом-то и полковничьи погоны – это надо переиграть. Ну, я до него доберусь…»
- Эй, кто-нибудь… ко мне, живо! – голос генерала с командными нотками упёрся в тишину. – Что вы все там вымерли? Чёрт бы вас побрал.
Если бы он знал о том, как он прав был сейчас в эту минуту. Генерал встал, наконец, на ноги и стал карабкаться через гору тюков.
«Почему кругом такой кавардак? Такое ощущение, что это результат какой-то спешки» - подумал генерал.
С трудом ему удалось взобраться на самый верх. Судя по всему, он находился в одном из полевых модулей. Генерал сразу же увидел дверь и на ощупь стал продвигаться в её направлении. Она была не заперта. В лицо брызнуло свежим воздухом. Генерал вдохнул его полной грудью. В голове запрыгали непонятные ощущения и перед глазами поплыли размытые пятна. Тут же возникли вопросы, на которые он хотел получить незамедлительно ответы. Обычно это бывает с теми людьми, кто привык командовать и повелевать, что в сущности одно и тоже. Генерал напряг шею и крикнул в темноту:
- Эй, кто там есть! Почему я не вижу охраны? Вы что разучились нести службу? Так я вас научу, недоделки. Живо ко мне!
Никто не отозвался, и это удивило его. Генерал сделал шаг, и нога ступила на землю. Он огляделся. Кругом была тишина, но слух его сумел расслышать то, что находилось чуть дальше. Пройдя несколько шагов, увидел очертания солдата.
- Боец, мать твою, сколько может генерал голосить в кромешной тьме? Позвать ко мне кого-нибудь из офицеров!
Силуэт даже не шелохнулся. Он стоял, как стоял.
- Ты что, оглох? – генерал потянулся рукой и тут же отдёрнул её от холодной поверхности.
Что-то тревожное подпрыгнуло у него в груди. Обычно это случалось у него, когда речь заходила о нестандартных ситуациях. Пересиливая свои страхи, генерал решил действовать уже на расстоянии:
- Боец, к тебе обращается старший по званию. Истукан!
Опять он оказался прав – это был ни дать, ни взять самый, что ни на есть – истукан. Генерал приблизился и вот тут он всё понял. Робот, а это был он собственной персоной, стоял в состоянии покоя и не обращал внимания на того, кто пытался голосом заставить всё вокруг себя двигаться по его же указке. Это не имело на робота никакого действия, и вообще речевой поток этого двуногого существа был ему не понятен. У него была другая задача: он ждал команды на работу. Электронный мозг действовал чётко без отклонений на такие мелочи, как интонации этого говорливого объекта. Если сейчас поступит команда из центра управления, он в два счёта избавится от этого крикуна. Он так сделан: есть работа – есть результат. Ничего другого не существует. Главное работа, где и ответы на вопросы, и действия, и многое другое из чего состояла жизнедеятельность машин. Когда роботы вышли из-под контроля человека, они не стали выжидать: технологические процессы были нацелены на воспроизводство продукции и вот результат.
Генерал, увидев, что робот не проявляет к нему никакого интереса, осмелел и приблизился ещё ближе.
- Чёртова кукла, я научу тебя уважать себя, - он стал осторожно ощупывать корпус машины.
Робот отреагировал и слегка повернул в сторону голову. Что-то в его электроном мозгу пробежало от одной микросхемы к другой. Быстро просканировав двуногое существо и проанализировав с тем что, было в его банке данных по всем этим особям, получил информацию – «Не опасен». Импульсы электронного мозга поставили на предохранитель всё то, что могло превратить это существо в кучку пепла. Генерал же, ничего не найдя на корпусе робота в виде выключателя, разочарованно произнёс:
- И кто ж вас таких настругал? Ни одной кнопочки… странная конструкция. Может ты из партии брака? Хотя какой может быть брак при современных технологиях?
Генерал ещё потоптался вокруг робота и только потом решил искать кого-нибудь, кто был бы посговорчивее. Он почему-то решил, что все, кто сюда прибыл десантом, уже спустились под землю, и поэтому направился к ангару. Генерал без осложнений добрался до него, озираясь по сторонам. Кое-где «кипела» работа. Он сразу обратил внимание на то, как выглядело всё вокруг. Какое-то металлическое сооружение тянулось высоко в небо. Всё кругом было расчищено от посторонних предметов. Вот поэтому генералу не попались на глаза трупы солдат, которые оказались на пути машин. Их просто сгребли в ямы от взрывов и утрамбовали землёй. Ворота ангара были распахнуты.
«Это непорядок. Приходи и бери. За это можно и погон лишиться» - мелькнула мысль, и тут генерал отчётливо услышал выстрелы, доносившиеся со стороны развороченных створок входа, ведущих в подземные цеха. Он ускорил шаг. Проход был освещён тусклыми лампочками, расположенными под самым потолком. Их свет лишь слегка рассеивал сумрак подземелья. Выстрелы приближались. Судя по тому, как они звучали, кто-то явно отступал сюда. Генерал, раздираемый любопытством, побежал на выстрелы. На какой-то момент они стихли, и был слышен только топот бегущих ног. Генерал перешёл на шаг и замер. Из сумрака показались солдаты. Они бежали шумно дыша. Генерал встал у них на пути и крикнул зычно:
- Кто старший?
Бегущие люди не сразу сообразили, что перед ними стоит генерал, да и освещение было такое, что не до знаков различия. Солдаты поравнялись с коротконогим человеком в военной одежде, и кто-то из самых говорливых произнёс:
- А ну, с дороги!
- Я спрашиваю: «Кто старший?» - повторил свой вопрос генерал.
- Будешь себя хорошо вести – тебя назначим, - сказал тот же голос.
Генерал рявкнул:
- Я тебя научу уважать своих командиров!
Только здесь солдаты рассмотрели на военной куртке генерала опознавательные знаки. Они, как по команде вытянулись перед ним. Здоровые, с горящими глазами, они стояли на вытяжку, и в этом что-то было неестественное, потому что там, откуда они прибежали, надвигались взбунтовавшиеся машины. Начиналась эпоха противостояния между людьми и роботами. Объяснить всё это они не могли ни себе, ни этому генералу, потому что в данную минуту они и не догадывались: насколько вся эта игра в сильных мира сего обернулась не в их пользу. Им ещё казалось, что не всё так плохо, и стоит вот так постоять чуть-чуть на вытяжку и всё пойдёт по-другому, и опять они будут самыми сильными и умными на этой земле.
- Я повторяю свой вопрос… - генерал пробежал глазами по вспотевшим лицам солдат.
Он не успел договорить, из сумрака позади солдат показался ещё один боец. Он на ходу крикнул:
- Чего встали? Быстрее к выходу – надо предупредить остальных…
- Капитан потрудитесь, всё объяснить без этой спешки, - генерал выступил навстречу бегущему человеку, всматриваясь в его знаки различия.
Командир разведчиков по прозвищу «Малыш» быстро сообразил: кто перед ним сейчас стоит, и отдал честь, резко козырнув.
- Так что там произошло?
- Роботы взбунтовались.
- Капитан, по-моему, вы бредите, - генерал криво улыбнулся. – Роботы наши союзники, потому что мы их произвели на свет вот этими руками, - он поднял перед собой свои волосатые конечности.
- Может оно и так, только трое моих солдат остались там, в объятиях этих «железяк».
Повисла тишина. Все расслышали шаги, чем-то напоминающие собой поступь машин, вбивающих в землю сваи. Звук этот теперь доносился с двух сторон: из глубины подземелья и от входа. Генерал на какое-то мгновение потерял самообладание и стал кричать, брызгая слюной:
- Мать вашу, кто вам давал право вступать с ними в перестрелку? Неужели нельзя было с ними как-нибудь по-другому?
«Малыш» видно почувствовав, что с генералом происходит что-то не то, ухмыльнулся и предложил:
- А вот вы с ними и поговорите, а мы посмотрим, как у вас это получится. Мы же всего–то солдаты…
- Вы не солдаты – вы идиоты! Это же опытные образцы, а вы по ним из автоматов.
- Что-то они себя вели не как «опытные образцы», а впрочем, сейчас они вам всё это и продемонстрируют.
- Молчать! Разжалую в рядовые! – заорал генерал. – Разболтались, сукины дети!
Пока он разорялся, шаги с двух сторон приближались. «Малыш» не раздумывая, дал очередь в замок ближайшей двери и коротко скомандовал:
- Живо все за мной!
Генерал замешкался. Он стоял в растерянности.
- Вам требуется особое приглашение? – капитан бросил злой взгляд на коротышку с генеральскими нашивками.
Когда все оказались внутри, дверь привалили какими-то ящиками. Они были повсюду и солдаты за секунды соорудили из них приличную баррикаду. Сделав всё это, замерли, прислушиваясь к тому, что происходило там, где только что все они находились. А там встретились две группы роботов. Ощупав друг друга сканерами, отослали в центр управления донесения и стали ждать. Послушные и исполнительные, начинённые электронным мозгом, они ждали дальнейших распоряжений. Стоило этим распоряжениям поступить, и работа, другого слова здесь трудно подобрать, стала бы обозначать своё присутствие в этой жизни. Центр управления почему-то медлил, и эти машины стояли, как забытые вещи. Люди, находившиеся рядом, скованные страхом готовы были в любую минуту пустить в ход оружие, но пока можно было, они ещё жили этой тишиной. Один лишь генерал старался изображать из себя эдакого неугомонного деятеля. Он обследовал всё помещение. Стоявшие стеллажи с контейнерами и ящиками возвышались над его коротконогой фигурой и как бы насмехались над тем, как он, кряхтя, совал свой нос во все углы. Он искал то, о чём не имел ни малейшего представления. Тусклый свет, исходивший от «дежурной» лампочки под потолком не давал полной картины того, что из себя представляло это помещение и поэтому генерал толкался в сумраке подобно слепому котёнку. В дальнем углу он наткнулся на останки человека. Сначала запах, а потом и тело со следами от пуль заставило его ощутить страх. Он вернулся к разведчикам и обратился к капитану с вопросом:
- Долго вы собираетесь здесь отсиживаться?
- У вас есть какой-то другой план? – «Малыш» посмотрел с нескрываемым раздражением на генерала.
- У меня нет его, но у меня есть желание – отсюда выбраться.
- У нас у всех это желание присутствует, но там нас ждут, - капитан кивнул головой на дверь заваленную ящиками.
- Но мы не можем здесь сидеть в бездействии.
- Что вы предлагаете?
- Я? А почему я?
- Потому, что вы здесь старший, - ответил «Малыш».
Наступила пауза. Генерал беспомощно повёл глазами по сторонам. Ему не хотелось принимать никаких решений. С внешней стороны забаррикадированной двери послышались звуки. Роботы, видно получив распоряжение, рассредоточившись, направлялись выполнять новую работу. Они удалялись в сторону входа в подземные цеха.
- Уходят, - обрадовался генерал.
Когда всё стихло, капитан взглянул на часы и сказал:
- Они направились к выходу. Туда нам дороги нет.
- Что значит  - нет? – генерал взвился на цыпочки.
- А то, - капитан помедлил, - мы пойдём в противоположном направлении.
- В цеха? Зачем?
- Чтобы выжить или хотя бы постараться это сделать.
- Нет-нет, нам надо идти на поверхность. Там полковник Пэйк, там наши люди, - генерал обвёл присутствующих взглядом.
- Что-то мне подсказывает, что там уже нет ни полковника, ни наших людей, - капитан по прозвищу «Малыш» криво усмехнулся. – Вы-то сами пришли оттуда?
- Оттуда, - кивнул генерал.
- И много там наших вы видели?
- А как же Пэйк?
- Ну, полковнику «няньки» не нужны генерал. Он сумеет за себя постоять. Жаль, что мы потеряли радиста. Теперь не предупредить их…
По одному выбрались из складского помещения в проход, огляделись. Капитан, он же «Малыш», повёл своих солдат в сторону бухающего, лязгающего звука, который отдалённо обозначал своё присутствие в этом сумраке. Они благополучно добрались до очередных створок ворот с нанесенными на них цифрами. Капитан осмотрел металлическую преграду и сказал шёпотом:
- Сделано на совесть.
- И как дальше быть? Открыть сможете, капитан? – генерал явно начинал нервничать.
- Всё можно, только шума будет много, и тогда набегут эти головастые «монстры», а нам надо по-тихому.
- К чёрту осторожность! Открывайте побыстрее!
- Генерал, вон там лежат трое моих ребят. Можете посмотреть им в глаза, если не боитесь, конечно. Один раз мы уже пошумели, и их не стало.
- Не забывайтесь капитан! Я всё же старше по званию.
- Перед лицом смерти – все равны, но если вы прикажете то…
- Хорошо, что вы предлагаете?
- Думать и ещё раз думать.
- Вас этому учили капитан? – генерал тихо хохотнул.
- И этому тоже. Мне, вообще везло на учителей. Может быть, поэтому я и жив до сих пор и стою сейчас перед вами, - «Малыш» серьёзно посмотрел в бегающие глаза генерала.
Тот как-то сразу сник, убрал улыбку с лица и сделал вид, что ему по большому счёту на всё и на всех наплевать.
«Вот так-то будет лучше» - подумал капитан, а вслух сказал:
- Всем рассредоточиться. Вас генерал, я попрошу сделать тоже самое, а то пули не разбираются, кто в этом аду свой, а кто только так…
Они стали осматривать стены, в надежде отыскать какие-нибудь кнопки, чтобы сдвинуть металлические створки ворот с «мёртвой точки». Обыскав всё и не найдя ничего, из того, что могло, хоть как-то помочь им проникнуть за ворота, капитан произнёс:
- Нам ничего не остаётся, как только ждать. Рано или поздно они откроются и тогда…
- И тогда нас всех порубят, как капусту, - генерал  зло посмотрел на солдат. – Нужна внезапность, напор…
- Стены лбами не прошибают. Это только в старом кино можно всё подобное увидеть.
- Лбы можно и поберечь, а вот взорвать эти ворота… - слова генерала прервал шум открывающихся створок.
Все как по команде вскинули оружие и затаились, готовые по первому сигналу ринуться в атаку.

Дин вёл свою группу по следам тех, кого вытеснили роботы с территории военной базы. Судя по рассказам тех, кто был в разведке с Гайрлом, так называемые «хозяева» отступили в сторону гоода. Дина во всём это больше всего интересовало то, как получилось, что машины восстали против людей? Такого никогда раньше во Вселенной не происходило. Не происходило по одной лишь причине, что специальная служба отслеживала любой сбой в работе механизмов и каждое, так называемое «зависание» подвергалось такому скрупулёзному разбору со стороны комиссий, что, как говорится, на корню все неполадки устранялись, и соответствующие выводы ложились на столы учёным. Теперь же, когда случилось то, что, случилось, получалась картина, по которой легко можно было предсказать дальнейшее развитие событий. «Зона» превратилась в довольно грозное оружие против человечества.
На следы военных они наткнулись на окраине города. Судя по всему, здесь они отдыхали. Повсюду валялись обрывки бинтов. Отсюда они двинулись в город. Шли тесной группой. Было ощущение, что эти люди чего-то опасались. Дин про себя решил, что и им не надо расслабляться, а тем более не всё было ясно во всём том, что вдруг показало своё лицо. Первое что приходило в голову – это то, что военные направляются к южной дороге, по которой сюда совсем недавно прибыл и сам Дин.
«Возможно у них это запасной вариант, так сказать на всякий случай. Военные люди тёртые и на всё такое у них всегда имеется запасной план, - думал Дин, пробираясь сквозь заросли. – Если там за чертой санитарного коридора мятеж удался, то у них этот план вполне осуществим. Они выйдут к своим, а если нет, то попадут в руки тех, кто будет решать их судьбу, согласно законам и тогда… Этих «тогда» может быть несколько. Лучше об этом не думать пока. Есть проблема, которая не будет ждать, чтобы кто-то взялся за её разрешение. Вот её надо опасаться, потому что роботы не умеют вести переговоры. Их этому никто не обучал никогда, а значит и речь о каких-то компромиссах – это человеческие фантазии и не более. Означает это лишь то, что ни мятежникам, ни Вселенскому Совету не удастся осуществить контроль над машинами. Почему всё это случилось? Неужели его приезд сюда был в какой-то мере тем толчком, от которого мир перекосило? Ну, с «рыхлителями» было понятно с первого дня – их надо было уничтожить. Они были опасны и опасны оттого, что принадлежали к мутантам низшей касты. Их никто специально не производил на свет. Они сумели сами до этого додуматься, благодаря человеческой беспечности. Вот подземные лаборатории – это уже гораздо серьёзнее. В них шла планомерная работа, и руководили ею, кстати, те, кто сегодня рвётся к власти. Сейчас некоторые из них испытывают кое-какие неудобства, но это мелочи по сравнению с тем, что может сейчас происходить во Вселенной, если эти амбициозные особи дорвались до руля. Да, разворошил я «муравейник». Прямо какая-то цепная реакция: тут тронул – там посыпалось. Опять же Илья тоже выдвигал версию о захвате власти во Вселенной мятежниками. Выдвигать-то он выдвигал, но вместе с тем уверен был и в том, что долго те не продержатся. Если так, то почему до сих пор никого не прислали в «зону»? Да и вообще с потерей связи с ним, они должны были сразу отреагировать. Наверняка они в курсе, что военные оседлали «зону» и тоже никакого движения со стороны Вселенского Совета. Что они там все ослепли? Такое ощущение, что кто-то об этом знает, но упорно молчит. Кому-то невыгодно, чтобы информация о том, что происходит здесь, не стала достоянием общественности. Если принять это за версию, то получается, что зря эти военные идут к южной дороге. Их там встретят лучевыми вышками, и всё будет похоронено. С одной стороны это радует, так как в этом случае мятеж стоит под большим вопросом, но тогда Вселенскому Совету надо бы действовать более оперативно. Взять бы сегодняшнюю ситуацию: роботы вытеснили по существу своих «хозяев» и получается, что они сильнее людей. Вот тебе и «запасной план». Шли захватывать власть и сами оказались в роли заложников во всём том, что долгие десятилетия готовили для своих врагов. Всё-таки они на что-то надеются и пробираются к пропускному пункту. Как бы там ни было, но военные могут согласиться даже на капитуляцию. Это тоже выход, а тем более, когда они увидели роботов в деле. Показательные уроки действуют на человеческое сознание гораздо продуктивнее, чем все слова и письменные отчёты обо всём подобном».
Дин остановил группу. Городские строения показали своё лицо из зарослей. Теперь они были обитаемы – там находились люди, и у них была цель: выжить.

Пэйк вывел солдат к площади. Запах разлагающейся плоти и мухи, кружившие над их головами, дополняли картину разрухи. То там, то здесь видны были следы недавнего присутствия жизни. Распахнутые окна, развивающиеся грязные шторы, напоминающие чем-то флаги. Ветер слегка расправлял их и опять путал. На крыльце двухэтажного здания лежало тело мутанта. Пэйк первым делом осмотрел его и сделал вывод, что кто-то мастерски вывел эту гигантскую особь из строя. Тут же солдаты нашли в зарослях человеческий труп, закутанный в какое-то тряпьё. Полковник сразу узнал старика Тая. Хоть смерть и обезобразила его, азиатские черты проступали из-под её покрывала, и полковник даже передёрнул плечами, представив себе, как тот умирал, что чувствовал.
«Вот и встретил старость, – почему–то подумал Пэйк, вспомнив то, как азиат однажды ему рассказал о том, что будет он делать, отойдя от дел. – Глупый… Кто ж тебя так просто отпустит? Не мог знать, что люди его порядка никогда не умирают собственной смертью. Слишком много знают. Эти маленькие и большие тайны смертельным грузом ложатся на плечи и собственно и становятся приговором».
Полковник брезгливо осмотрел труп и сказал солдатам:
- Предайте земле. Он это заслужил.
Обойдя строения, примыкавшие к площади, выложенной булыжником, Пэйк повёл свою группу дальше, на юг. Он уже знал точно, что с мутантами покончено. Мухи сумели сделать с ними то, что оказалось не под силу людям. Полковник ловил себя на мысли, что это страшная смерть, когда маленькие личинки пожирают тебя изнутри.
«Как только горожанам здесь удавалось выживать? У них не было никаких лекарств. У них не было ничего, кроме того, что они могли здесь отыскать сами. Никогда раньше ему и в голову не могло прийти это, чтобы подумать о тех, кто здесь всё это время жил, - думал про себя Пэйк. – Лучше всё это не ворошить. Надо поскорее выбираться отсюда и забыть, забыть всё это. Теперь думать надо о собственных шкурах. Вон сколько желающих полакомиться твоей плотью, - он посмотрел в небо над головой. – Слава Богу, что всех их накачали перед высадкой сюда специальными препаратами. Теперь вместе с потом их тела выделяли вещество, которое охраняло их от насекомых-мутантов.
От площади Пэйк повёл людей прямо на юг. Прошлая ночевка, проведённая на окраине города, оставила неприятный осадок, и ещё одну ночь ему не хотелось коротать, сидя прислушиваясь к каждому шороху. Город без всякого любопытства провожал вооружённых людей. За последнее время, насмотревшись на всё подобное, он уже никак не реагировал на них. Солдаты шли молча. По их лицам трудно было понять, о чём были их думы, но то, что они были ими заняты – ясно было и так. Оглядываясь по сторонам, они и верили, и не верили, натыкаясь на следы развала цивилизации. Дома с развороченными дверными и оконными проёмами, просевшие крыши. Эти строения напоминали удивлённых существ, пялившихся на людей, которые уходили отсюда в своё непонятное завтра. На окраине города, у самой дороги набрели на джипы, забросанные ветками. Пэйк сразу же подумал о группе быстрого реагирования. Следы запёкшейся крови, следы от пуль на бортах и торчащие останки людей из зарослей – всё говорило о том, что ребятам не повезло. Проверив ходовую часть машин, завели моторы и, рассевшись в них, направились к пропускному пункту. Пэйк был уверен, что им удастся выбраться из «зоны». На всякий случай он выпустил в небо из ракетницы одну за другой три красные ракеты.
Ехали не быстро. В темнеющем небе ничего не предвещало такого, отчего хотелось бы молчать. Оставив за спиной переживания, разговаривали и даже пытались смеяться. Один только полковник хранил молчание, прокручивая всё то, с чем ему пришлось столкнуться здесь. Он заученно зарядил ещё одним патроном ракетницу и нажал на курок. Та с шумом взвилась в небо. Красная искра превратилась на глазах в яркое пламя. Ехавшие в джипах задрали головы. На лицах были улыбки счастливчиков. Так бывает, когда ты не знаешь, что тебя никто не ждёт. Их тоже не ждали.

Вселенский Совет, подавив мятеж, отстранил военных со всех постов, и власть полностью, в том числе и над «зонами» перешла в руки «победителей».
«Победители» за всю историю человечества встречались разные: снисходительные и справедливые, милосердные и жестокие. Последние, даже одержав победы, продолжали множить зло, мстя побеждённым только за то, что в какой-то момент те не смогли им противостоять. Упавшего на колени добивали ногами. Для чего было разрушать поверженные города? Для чего надо было вырезать мужское население? Для чего унижали женщин, не говоря уже о девочках и старухах? Неужели так это было необходимо? Когда про всё это начинаешь думать, возникают всякие мысли и чаще всего о том страхе, который испытывают «победители» перед грядущим. Время пусть и не сразу, но залечивает раны, а потом… Вот если бы не это «потом», человечество в лице «победителей» не было бы таким жестоким. Как-то уже так складывалось, что подрастали дети тех, кто потерпел поражение, и всё начиналось по-новому. И женщины, униженные плотью «победителей», рожали от них мальчиков и девочек. Мальчиков душили сразу же, потому что их - «победители» отбирали у матерей и превращали в «пушечное мясо». Всё было поставлено ими на карту своего будущего, которое не бывает постоянно лучезарным. Вот и получается что  «победители», это не те, кто одерживает победы, а те, кто умеет потом подниматься с колен. Верх во всём этом берут только те, кто способен простить и готов сесть после всего за стол переговоров, чтобы мирным путём разрешить наболевшие вопросы.
Человечество никогда не пускалось в долгие рассуждения на эти темы, а поэтому силу превозносили всегда над умом и от этого страдали народы: и большие, и малые. Страдали, теряя на полях сражения своих лучших сынов и дочерей. Уже потом с затаённой злостью выжидали своего часа, чтобы показать свои зубы. Путём заговора сталкивали сильных с сильными, после чего набрасывались на ослабленных и мстили за своё унижение. Всё шло по кругу.
Вселенский Совет, несмотря на то, что сумел сохранить здравый смысл, всё же решил перестраховаться и кое-что позаимствовал у тех, с кем вступил в схватку. Вместо того чтобы действовать на опережение, он сначала ударился в полемику по вопросу о дальнейшей судьбе «поверженных». Если бы он ещё чуть-чуть помедлил, то ядерной войны было бы не избежать. Её последствия не предвещали ничего хорошего не только для жителей планеты Земля, но и для тех, кто работал на космических станциях во Вселенной. В самый последний момент, как только поступила информация о том, что Военный Консультационный Совет готов ударить по Космосу ракетами с ядерными боеголовками, было принято решение, так называемые «зоны» стереть с лица земли. Произошло всё быстро. Когда принималось это решение, учённые во главе с Яковом, сумели убедить Вселенский Совет, чтобы «зону», в которой находился Дин с заданием, не трогали: пока не трогали, так как там находились люди. Нашлись такие, кто настаивал на том, чтобы и эту «зону» подвергнуть «проутюжке» из Космоса.  Их ничего не останавливало. Они считали, что в подобных ситуациях, чтобы одержать окончательную победу, жертвы – обычное явление. Это был уже тревожный сигнал, но времени, как всегда это бывает в жизни людей, ну просто не хватило, чтобы во всём разобраться. Машина смерти была запущенна. Было ощущение, что люди преднамеренно в сговоре шли на преступление и заранее хотели иметь на руках результаты, которые их бы оправдали в глазах общественности.
Нанесённый удар из Космоса сделал своё «чёрное дело», минуя любое упоминание на переговоры, исключив даже намёк о компромиссе, Вселенский Совет перешёл в категорию «победителей». Те, кто ратовал за силовое разрешение ситуации оттеснили учённых, и заняли ключевые посты в руководстве. Вокруг нескольких оставшихся «зон» в срочном порядке были сконцентрированы силы быстрого реагирования. Вместо одних людей в униформе, появились другие. Свято место – пусто не бывает. Вселенский Совет приступил к локализации «белых пятен». Под давлением учённых удары с Космоса были приостановлены, но, несмотря на это, последнее слово осталось за теми, кто теперь восседал в креслах Вселенского Совета. На волне «успеха» новые стратеги засели за разработку планов, которые были нацелены на то, чтобы добить мятежников. Вдобавок ко всему была выпущена директива, где говорилось о том, что до конца операции никого из «зон» не выпускать. Со спутников круглосуточно велось наблюдение. Наибольшая активность была зафиксирована именно в той «зоне», где и скрывалось руководство Военного Консультационного Совета. Одно нажатие на кнопку и всё было бы кончено, но там находились люди. Это был единственный и последний аргумент учёных, чтобы этого не допустить.
Когда на мониторах слежения за «санитарным коридором» показались две движущие точки в сторону пропускного пункта, во Вселенский Совет поступил сигнал. Тут же последовал приказ: «Уничтожить». Старший офицер, не колеблясь, нажал на кнопку, утопив её большим пальцем в пульт управления, и движущие цели вспыхнули факелами.
Пэйк, ехавший во втором джипе, на последней секунде вытолкнул своё тело из машины и полетел на землю, крича во всё горло: «Всем назад!» Его не услышали. Солдаты, расчленённые на куски лучами, сыпались по сторонам. Не было криков. Вой, нечеловеческий был, а криков, стонов – ничего этого не было. Люди горели живьём, и уже было не важно: свой ты или не свой. Пэйк хотел приподнять голову, и тут же по голове что-то чиркнуло, и он от боли потерял сознание.
Ещё издали Дин обратил внимание, что что-то там, у вышек происходит не то. Он видел, как в небо взвивались подряд три красные ракеты. Их группа прибавила шаг. Потом была ещё одна красная и последняя. Было в этом какое-то знамение. Уже через несколько минут вышки ожили, и в сгущавшихся сумерках наползающей ночи вспыхнули костры. Если бы те, что ехали на джипах не торопились, если бы они чуть-чуть подождали и тогда, может быть, всё обошлось бы без этой «иллюминации».
«Ну, куда мы всё время торопимся? Что нас заставляет делать то, что приводит порой к неминуемому концу? В повседневной жизни люди, как правило, страдают от чрезмерной суеты. Принимают решения на ходу и на этом же ходу спрыгивают с подножки этой жизни, а потом… Что потом? Ничего – они просто перестают существовать»
Дин торопился к месту трагедии. Он хотел, убедиться в том, что больше некого спасать. Те, что хотели «вырваться» не смогли этого сделать.
«Вырвались» - чиркнула мысль и погасла.
Он ещё издали увидел распластанное тело на земле. Дин дал знак всем оставаться на месте, а сам ползком направился к человеку, лежащему без движения.
- Эй, солдат, - он тронул того за ботинок. – Живой?
Тот застонал. Дин стал тащить его за ногу подальше от вышек, которые настороженно ощупывали местность невидящими лучами. Дым от догоравших машин стелился над землёй и сладковатый запах от обуглившейся человеческой плоти забирался в нос.
«Прав был Майкл – отсюда никого не выпускают» – подумал Дин, стараясь как можно дальше оттащить тело незнакомца.
Когда ему удалось это сделать, к нему подползли «сектанты». Отдышавшись, Дин сказал:
- Осмотрите его и давайте отсюда уходить. Нам здесь не рады.
Ранение оказалось смертельным. Вообще было не понятно, как ещё этот человек держался, потому что вся голова представляла собой обгоревшую головёшку: ни  глаз, ни носа, ни щёк и только рот был обозначен круглым отверстием, через который проглядывали пожелтевшие зубы. Дин осмотрел карманы раненого. В куртке нашёл одноразовый шприц. Судя по маркировке – «морфий». Не раздумывая, вколол его в тело незнакомца, чтобы облегчить страдания того и приказал «сектантам» нарубить веток, чтобы соорудить носилки. Пока те занимались рубкой, раненый очнулся и стал стонать. Он хотел что-то сказать, но боль не давала ему это сделать. Незнакомец закашлялся. Дин повернул его набок, чтобы тот не захлебнулся от крови, которая стала течь из обугленного рта. Видимо лёгкие незнакомца почувствовали облегчение, и он глотнул воздух и всё… Не приходя в сознание мужчина скончался.
Его не стали хоронить. Укрыв ветками, постояли молча над ним. «Сектанты», покосившись на Дина, стали что-то шептать. Наверное, это была молитва. Слов её он не разобрал и поэтому просто стоял и безучастно смотрел на то, что совсем недавно было живым человеческим телом. После всего случившегося, Дина не покидала мысль о том, что там, за сторожевыми вышками тоже находятся люди, но почему-то ими движет не чувство сострадания, не милосердие, а что-то безобразное. Оно не укладывалось у него в голове. Сомнения обступили его сознание, и он только и делал, что думал, думал и ещё раз думал о тех, кто взял на себя ответственность привести в действие смертоубийственную машину.

«Малыш» первым ворвался в разъехавшиеся створки ворот. Он и не сразу разобрал, что или кто стоял сейчас перед ним. Выглядело оно устрашающе. Перебирая тонкими металлическими конечностями, оно даже не обратило внимания на суетящихся людей. Генерал чуть было не попал под поступь «монстра». Кто-то из солдат силой его успел вытащить за воротник куртки в самый последний момент.
- Откуда это? – генерал ошалело ворочал глазами и оглядывался на удаляющееся существо.
«Малыш» осмотрел с ног до головы то, что уползало по проходу в сторону выхода, и зло хохотнул:
- Надо было автограф взять. А ну, всем осмотреться. Этого добра ещё будет столько, что только успевай загибать пальцы, - он с прыжка достал прикладом автомата до крутящегося шара, напоминающего собой человеческий глаз. – Где увидите таки штуки, выводите из строя. Нам ни к чему их телевидение…
Они стали двигаться вглубь. Когда дошли до развилки, капитан оглянулся на плетущегося сзади генерала и спросил:
- Ну, куда пойдём?
Тот явно не знал, что ответить. Покрутил головой и сказал:
- Решайте сами, капитан.
«Малыш» не стал себя долго упрашивать и повёл солдат влево.
- А почему сюда? – генерал попытался с опозданием оспорить это его решение.
- Мне кажется, что центр управления всеми этими «куклами» находится по эту сторону. Вот вы стали бы устраивать себе кабинет в цехе, где день и ночь штампуют технику? Не стали бы. И правильно, потому что управлять надо из тишины, тогда толк и получится, а когда кругом скрежет и лязг – это одна головная боль. Чтобы мыслить – необходим покой.
Генерал ничего на это не сказал. Он только ещё раз прислушался к тому шуму, который теснил тишину в ту сторону, куда направлялась группа. Они проследовали за «Малышом». Перебежками приблизились ещё к одной двери, состоящей из точно таких же металлических створок, разъезжающихся по сторонам. Капитан опять с прыжка разбил камеру видеонаблюдения и сказал:
- Они что все здесь любители друг за другом подсматривать? Извращенцы какие-то. Не знал, что и среди этой братвы такие встречаются. Куда мы катимся? - он хохотнул и озорно оглядел солдат. – Чего носы повесили? Сейчас устроим небольшой фейерверк, а там глядишь всё и закончится. А ну давайте немного шумнём. Что-то мне подсказывает: за этими воротами нас ждёт приз.
Солдаты прикрепили мины к металлическим створкам и отбежали по проходу вглубь. Из-за взрыва они не сразу услышали за своими спинами, подозрительный шум. Он исходил от шестипалого существа. Оно молча наблюдало за происходящим, растопырив свои щупальца. Капитан чисто машинально оглянулся и произнёс:
- А вот и родственники пожаловали. Вы со стороны жениха или невесты?
«Монстр» угрожающе выставил вперёд одну свою клешню. «Малыш» улыбнулся и сказал:
- Рукопожатие отменяется, дружище, - и нажал на курок.
Очередь вскользь ударила по щупальцам. «Монстр» будто ждал этого и стал прыжками наседать на солдат. Те вдарили по нему из автоматов. Капитан дал команду отходить, а сам метнул под металлическое существо гранату. Взрыв заставил «монстра» осесть на брюхо. Когда это произошло, он в упор стал стрелять по бегающим огонькам на маленьком цилиндре, чем-то напоминающем голову. Существо замерло и вдруг завалилось на бок.
Не успел «Малыш» разделаться с этим, как из развороченных взрывом металлических створок полезли роботы. Капитан дал команду солдатам рассредоточиться, а сам кинулся вперёд и на ходу метнул гранату в их кучу. Он успел спрятаться за выступ, и осколки просвистели, не причинив ему вреда. Солдаты стали стрелять. Во всей этой толчее никто и не заметил, как генерал упал на четвереньки. Громко скуля, он стал метаться под ногами у людей, стараясь схватить их зубами за ботинки. Солдаты не сразу сообразили, что это человек – было довольно темно, и они пару раз в общей толкучке двинули ему по лицу. Кровь капала из разбитых губ, и генерал слизывал её болтающимся языком, зло тараща глаза на обидчиков.
- Генерал, что с вами? – «Малыш» нагнулся к тому и тут же закричал от боли.
Тот вцепился зубами в его щёку. Что есть сил, капитан наотмашь ударил генерала в висок. Извиваясь и царапаясь, он попытался дотянуться до глаз «Малыша». Вторым сильным ударом в солнечное сплетение, капитан заставил генерала разжать челюсть. Ударом ноги он опрокинул его на спину.
- Мразь! – выругался «Малыш» и наступил ему на грудь. – Придавлю, змеёныш… Чего бросаешься на людей?
Он потрогал рукой прокушенную щёку и застонал. Боль пробежала по его лицу.
- Сучий выродок! Удавлю, гнида!
Генерал весь сжался, стараясь высвободиться из-под ноги капитана. Он почувствовал, как его грудная клетка стала разъезжаться в стороны, и боль перехватила дыхание. Слух уловил хруст, и сознание его выскользнуло, будто кусок мыла из мокрых рук и упало в пустоту. Мозг отключился, хотя тело ещё что-то чувствовало, и это странное ощущение чего-то нехорошего забралось в угасающие зрачки полу прикрытых глаз.

Генерал оказался опять перед сидящим на пне стариком. Тот всё так же восседал посреди безмолвия с опущенной головой. От его голоса веки генерала дрогнули:
- Ну, вот и всё мой мальчик. Теперь ты мой.
- Я не хочу. Мне надо вернуться.
- Куда и зачем? Кто тебя там ждёт? Сражение ты уже проиграл. Его уже не переиграть, а потом времена воскрешения прошли. Оставь надежды, всяк сюда входящий, отныне мы твоя семья и не перечь судьбе. Напрасно… Она мудрее во сто крат всех тех, кто здесь лежит и ты не исключенье. Иди ко мне. Дай, обниму того, кто был повинен  в моей смерти. Дай поцелуем прикоснусь к руке, нажавшей на курок. Я вижу ты не рад…
- Перестаньте со мной говорить стихами. Я с детства не выношу поэзии, - генерал отдёрнул на себе военную куртку.
- Предпочитаешь прозу? – старик беззвучно засмеялся.
Это было заметно по тому, как затряслись его плечи.
- Можно и прозой, мой мальчик. Приготовься. Сейчас перед тобой пройдут все те, кого ты, не задумываясь, проводил сюда.
- Это была моя работа.
- Убивать – это работа?
- Да, такая же, как и все другие.
- Ну, что на это сказать? Тебе повезло, а ещё повезло тем, кто от тебя избавился. Теперь у них появился шанс прожить чуть дольше. Если повезёт, то и смерть будет для них лёгкой… Кстати, тебе было больно?
- Очень.
- А сейчас?
- Сейчас я ничего не чувствую. Всё тело онемело.
- Правильно, потому что ты умер.
- Так быстро?
- Медленно умирают не все, а только избранные. Смерть в муках – это особенная смерть. Её надо ещё заслужить. Понятно? Ну, ладно, чего встал? Подойди, дай я тебя рассмотрю поближе. Нечасто удаётся увидеть глаза своего палача.
- Я боюсь.
- Кого? Меня? Брось генерал. Бояться надо живых. Это у них на душе может быть спрятан камень до поры до времени. Мы мёртвые даже ударить не можем. Ты привыкай. Теперь ты один из нас. Конечно, некоторые неудобства будешь испытывать, но тут, мой мальчик, ты сам виноват. Как жил там, так к тебе будут относиться и здесь, и это: наградами своими здесь не козыряй. Здесь это не в почёте. Здесь все мы обходимся без регалий. Уяснил? Ну, если всё так, то наберись мужества и смотри: вон все твои жертвы направляются сюда. Ты уж постарайся: меня старика не опозорь – выдержи это испытание, как следует…

«Малыш» нагнулся над бездыханным телом генерала и произнёс:
- Всё отошёл. С бешенными только так и надо поступать, а иначе всех заразят.
Солдаты молча смотрели на коротконого человека, который сейчас чем-то напоминал им состарившегося подростка. Кровавое пятно растекалось на груди и глаза, закатившиеся под брови, говорили о том, что с этой минуты он уже путешествует по небесам или ещё где-то там. Сумрак подземелья, освещаемый тусклыми лампочками, проводил его из этой жизни.

Гайрл уже на вторые сутки после того, как его осмотрел Илья, он же вожак «сектантов», почувствовал себя лучше. Любава не отходила от него. Гайрл так к ней привык, что стоило той отлучиться, как рана начинала ныть. Она собственно болела постоянно, но в присутствии девушки, Гайрл не замечал этой боли. В такие минуты, он готов был, без устали смотреть на это юное создание, которое мотыльком кружило вокруг него, всё время что-то рассказывая ему. Гайрл находил в себе даже силы, чтобы улыбаться. Конечно, надолго его не хватало, и когда усталость опускалась на его веки, он уже в дремотном состоянии продолжал с ней вести бесконечные разговоры о том, как хорошо бывает порой на душе. И не знаешь, отчего всё это происходит: просто хорошо и всё тут. Иногда накатит это на тебя волной, прижмёт как ребёнка к своей груди и понесёт над всем этим бренным миром. Летишь и удивляешься тому, как легко дышится. А сколько простора? Так и хочется парить так долго-долго. Жаль, что всему хорошему бывает конец. Конечно, и у плохого бывает свой финал, но так устроен человек: тянется он всё же больше к светлому. Вот так живёт человек, мучается, а увидел просвет в своей жизни и уже его не узнать и всё плохое побоку, потому что крылья за спиной расправляются и понимает он, что так-то лучше, чем, а бы как.
Гайрл даже когда впадал в сон, не прекращал своих рассуждений насчёт того, что Любава – девушка непростая. Притягивала она его к себе: красивая, стройная, заботливая и походка у неё какая-то лёгкая – не ходит, а скользит, едва касаясь ногами земли. Чудесное создание, и что характерно не отходит от него. Вот и сейчас, стоило ему открыть глаза, она тут, как тут. Приветливая и вся сотканная из света, улыбается и такое от неё исходит тепло, так бы и нежился в лучах её взгляда. Вот она берёт его ладонь в свои руки. Его огрубевшие пальцы чувствуют, как она перебирает их своими маленькими розовыми пальчиками. Перебирает и что-то напевает вполголоса. Создаётся такое впечатление, что она не его пальцы трогает, а струны какого-то загадочного инструмента. Тронет и замрёт, и голос чистыми нотами отзывается на каждое касание. Мелодия выплывает из ниоткуда и так хорошо от этого, что слёзы не спросясь наплывают на глаза, и сердце хочет вырваться наружу, чтобы ощутить всю прелесть гармонии на себе.
Любава пела тихонечко. Её голос маленьким лучиком скользил по всем углам, спускался вниз и снова устремлялся к бревёнчатому потолку. Песня была печальной, но эта печаль была особенной: какая-то светлая грусть кружила в ней, даря надежду во всё хорошее каждому, кто хотел понять смысл происходящего.
Гайрл окончательно открыл глаза. Слеза скользнула по щеке и он сказал:
- Ты, хорошо поёшь… Я так не умею.
Любава улыбнулась и произнесла:
- Я тебя научу. Это просто. Главное слушать своё сердце.
- Слушать своё сердце, - повторил Гайрл. – Наверное, это не каждому дано.
- Дано всем, только многие этого не делают – считают, что можно и так прожить. Неправильно всё это – надо слушать своё сердце всегда. Оно не обманет. Оно подскажет. Оно успокоит.
- Чудная ты, - Гайрл улыбнулся. – С тобой легко.
- Да, нет – я простая. У меня всё, что на душе – всё на лице написано, - сказала Любава и покраснела.
 Гайрл заметил её смущение, и запоздалая догадка пробежала босиком по его сознанию. Он нехотя её отогнал, мол, не береди душу. Любава подняла на него свои глаза и спросила:
- У тебя кто-нибудь есть?
- Ты, - вдруг не задумываясь, обронил Гайрл и тут же испугался такой открытости.
Любава наклонилась к нему и осторожно  уткнулась в его широкую грудь. От неё пахло травами. Гайрл прикрыл глаза, вдыхая её запахи. Что-то большое встало между ними. Любава погладила его по щеке и что-то прошептала. Он ничего не расслышал, но переспрашивать не стал. Ему было понятно и без слов, что это любовь. Она расправила гордо крылья, осмотрелась по сторонам и только потом и её, и его накрыла с головой.
Когда Дин вошёл к Гайрлу, он застал его и Любаву, наедине. Кашлянув, дал понять, что они не одни с этой минуты и переступил порог. Девушка вспорхнула и выбежала из горницы.
- Хорошая, - произнёс Дин, провожая её взглядом. – Ну, с такой сиделкой ты быстро пойдёшь на поправку. Кстати, как плечо?
- Болит, но уже терпимее, - Гайрл смотрел на Дина глазами счастливого человека. – Как прошла разведка? – поинтересовался он.
Дин стал рассказывать. Он говорил обо всём вкратце, но суть сказанного сводилась к тому, что вышки по периметру «зоны» продолжают нести дозор и убивают всё, что движется отсюда в их сторону.
- Ну, а чего здесь такого? Они и раньше делали тоже самое.
- То было раньше. Если мятеж подавлен, то почему до сих пор существует этот «санитарный коридор»? Теперь-то против кого он? Видел бы ты, во что они превратили остатки десанта. К чему эти жертвы? Тут и дураку понятно, что власти Вселенского Совета больше ничего не угрожает.
- Это тебе понятно, потому что ты здесь находишься и знаешь, весь расклад, а они там ничего об этом не знают. Они даже не знают: жив ты или нет. Скорее всего, они чего-то опасаются. Тут за  последнее время такое повылазило наружу, что вполне задумаешься над тем: «А чего завтра ждать  от всего этого?»
- Тем более, раз есть какие-то опасения, надо выслать комиссию и всё на месте посмотреть. Вместо этого, они начинают играться в непонятные игры. У них, что там полностью микросхемы вышли из строя?
На этих словах в горницу с улицы вошёл Илья. Вид у него был встревоженный. Без предисловия он стал говорить:
- Роботы вышли на оперативный простор. Их уже видели на подступах к городу наши дозорные.
- Много их? - спросил Дин.
- Много.
- И как они себя ведут?
- Пока трудно сказать. Осматриваются. Если так пойдёт и дальше, то скоро они пожалуют и к нам в гости.
- Чем будем угощать?
- Вот с этим и пришёл. Надо подумать, - Илья посмотрел на Гайрла и спросил: - Ты-то как?
- Нормально, - ответил тот.
- Вижу как нормально. Любава себе места не находит. Если обидишь её, вот этими руками  придушу.
- Брось, - вмешался Дин. – У них любовь.
- Любовь… А ты откуда знаешь обо всё этом? – Илья удивлённо посмотрел на Дина.
- Потому что эти университеты я уже проходил.
- Ты, ещё скажи, что женат.
- Есть такое дело. Не за горами  и то время, когда стану отцом.
 Гайрл оживлённо повёл глазами. Илья заметил это и сказал ему:
- А ты лежи. Тебе об этом рано ещё думать. Сначала выкарабкайся, а уж потом глазами вращай.
- Выкарабкаюсь, - пообещал Гайрл.
- Ну, в этом я не сомневаюсь. Прошу только сделать это побыстрее. Нам сегодня дорог каждый человек. Роботы пока нас не беспокоят, но уже надо быть готовыми к их визиту. Учитывая то, как они расправились со своими «хозяевами», договориться с ними будет трудно, если вообще это возможно. Что-то мне подсказывает, что намерения их далеки от наших планов и устремлений в завтрашний день. И пощупать бы их надо, - Илья посмотрел на Дина. – Только как?
- Для начала надо подобраться к их центру управления. Вот тут мы беспомощны: он глубоко под землёй и туда нам нет пути. Вообще мы имеем дело не просто не  со стандартной ситуацией, а ситуацией, где человеческое понимание пока не может охватить весь масштаб последствий от случившегося.
- Я тоже так считаю, - Илья согласно кивнул головой.
Дин продолжил:
- Как-то им удалось себя усовершенствовать. Вот как они до этого додумались? Получается, что эволюция в техническом смысле для них оказалась под силу, а мы как были, мягко выражаясь «бездарностями» в этом плане, так и остались. Мы просто не хотим меняться и ведём себя так, будто мы – цари всему тому, что вокруг нас. Наверное, это испытание нам послано свыше. В любом случае выход из этой ситуации есть. Учитывая то, что они сумели за эти годы, не только конспиративно вести воспроизводство себе подобных, они ещё сумели обеспечить подземные цеха автономным питанием. Всё, что сейчас находится внутри каждого их них – это уже результат их способностей, где электронный интеллект выступил альтернативой человеческому. Это не просто рывок в техническом плане: это вызов всему тому, на что мы опирались в своей деятельности всё это время. Теперь мы можем только гадать: «На что их ещё подвигнет мышление, собранное некогда человеческими руками?»

«Малыш» первым вошёл в развороченные створки ворот, расталкивая ногами искорёженные куски от роботов. Внутри было темно. Капитан фонариком осветил помещение.
- Ничего не понимаю. Здесь пусто.
Солдаты столпились у него за спиной, всматриваясь в то, что валялось под ногами. «Малыш» ощупал стены, поводя по ним лучом света.
- Ни одной щёлочки. Всё отшлифовано. Что-то здесь не так. Для чего-то это строили. Да и роботов нагнали тоже для какой-то цели. Надо всё тщательно осмотреть: каждый предмет, каждый сантиметр.
Выставив наружное охранение, принялись осматривать стены подземного бокса. Человеческие руки касались гладкой поверхности, но людские пальцы ничего не могли нащупать – всё было идеально ровно. Что-то им мешало распознать то, что смотрело сейчас на них, усмехаясь сквозь отполированную поверхность, отделявшую этот мир оттого, что стояло по ту сторону и готовилось к своему скорому появлению здесь. Законы природы оказались намного сложнее, чем себе представляли люди. Теории учённых, их догадки не могли доискаться до смысла происходящего со всеми нами в этом мире. Истина осталась за этой отполированной поверхностью. Тайны мироздания не хотели себя открывать людям и те продолжали жить, опираясь на то, что всегда считалось полуправдой. Конечно, до этого тоже надо было дорасти, только дело было в том, что правда часто подменялись людьми. Это надо было им для того, чтобы чувствовать себя более успокоенными перед тем грядущим, которое они не могли сами себе объяснить. Любая подсказка расценивалась людьми, как посягательство на устои системы и приезжали на чёрных машинах молчаливые люди и увозили инакомыслящих. Время шло, а чёрные машины оставались и оставались молчаливые люди. Было ощущение, что ничего не меняется в этом мире. Конечно, это было не так, но почему-то всегда где-то в дальнем углу ждали своих приказов чёрные машины с молчаливыми людьми.
Тысячи и тысячи вопросов могли бы соединиться с ответами, но время, отпущенное человечеству для их поиска, себя исчерпало. Оно вывело на орбиту понятий то неведомое, что могло стать для всего живого последним испытанием в их жизни. Оно уже было готово сорваться с цепи, чтобы завладеть этим миром, где человеческая беспечность, превратила существование людей в ад. Этот ад сейчас был повсюду: и здесь в «зоне», и там за её пределами. Пока здесь человеческие пальцы и ладони трогали вечность, не подозревая этого, там, где, казалось бы «победу» одержал разум, происходили странные вещи. Опять из всех щелей человеческой сущности полезли перестоявшиеся амбиции тех, кто одним «росчерком пера» снимал  в прямом смысле слова – «головы с плеч». В дальних углах системы заурчали моторами чёрные машины и зашевелились молчаливые люди. Человеческие руки извлекли из сундуков истории гильотины, и наступил час передела мира. Берясь за всё подобное, кто бы ни был, всегда совершал одни и те же ошибки. Исстари говорили, что учиться надо на ошибках и желательно на чужих, потому что со стороны всегда видно то, чего мы не замечаем порой в своих словах и поступках. Люди такие путаники, что мудрость чаще всего хранят на книжных полках и этим себя успокаивают, мол, раз есть, то всё обойдётся. Всё не так. Надо не только пыль смахивать с книжных фолиантов, но и перечитывать страницы. Там говорится ясно, что «перестраивая мир, человечество зачастую добровольно кладёт голову под нож гильотины». Происходит это оттого, что перестали чувствовать боль, да и вид крови стали воспринимать, как что-то обыденное: как пролитый томатный соус на белой скатерти.

Когда «Малыш» убедился в том, что в этом боксе ничего нет, и никогда не было, он решился бросить вызов судьбе. Это просто – взять и сказать самому себе, мол, хуже смерти ничего не будет, и пойти умирать. Да, это просто, когда так, а если за тобой стоят люди и они ничего во всём этом не понимают? Им умирать совсем не хочется, а ты ведёшь их за собой, и они будут, не зная того, что обратно никто из них не вернётся, это делать. «Малыш» об этом знал, и ему было стыдно за это перед теми, кто об этом не имел ни малейшего представления. Он отдал приказ, и его группа покинула бокс. Пока они находились внутри его, у них ещё был шанс остаться в живых, но теперь, они сами отрезали себе дорогу в своё завтра.
Капитан повёл их в сторону лязгающих металлических звуков, которые всё больше и больше заполняли пространство под землёй. Звуки нарастали, и вместе с тем сознание людей окутывалось тревогой. Они шли умирать, не ведая этого и было в этом, что-то неправильное. Вслед им смотрел параллельный мир, уже не усмехаясь из-за зеркальной поверхности отшлифованных стен бокса. Ему это было непонятно, потому что только что эти люди были в одном шаге от того, над чем человечество билось всё это время, начиная с первого своего дня появления в этом мире и вот, само отказалось от проникновения в тайну, за которой открывались двери в вечность. Они «отказались» по одной единственной причине – это были не те ещё люди, кто способен был услышать и понять всё то, что находилось от них на вытянутую руку.
«Малыш» вывел группу к тому месту, где проход имел разветвление. Его слух уловил уже ставший знакомым звук приближающихся машин. Это были роботы. Они шли убивать тех, кто вторгся в их владения. Когда в секторе своего обзора роботы зафиксировали движущиеся цели, электронный мозг машин дал подтверждение: «Опасность!» Сразу всё стало на свои места: более сильные оказались в списке «победителей». Привыкшие жить и не думать о смерти, порой не замечают последних мгновений собственной жизни. Так было и в этот раз: пущенные автоматные очереди в сторону роботов были яркими последними воспоминаниями тех, кто шёл за «Малышом». После того как в ответ машины направили на людей смертоносные лучи – всё закончилось. Работа была сделана. В центр управления ушёл отчёт о ликвидации проникновения в цеха.
Капитан, пронзённый обжигающим лучом, свалился, как подкошенный. Спрятаться от скользящих лучей не было возможности. Если б он чуть раньше упал на бетонный пол, то может быть, тогда всё и обошлось, а так запах поджаренной человеческой плоти оборвал его сознание, и яркий свет ослепил глаза. Уже спустя несколько минут, «Малыш» пришёл в себя, но только для того, чтобы поставить в своей жизни последнюю точку. Молча выдернул стальное кольцо из гранаты, и захлёбываясь собственной кровью, еле слышно произнёс: «Не подставляйте свои задницы, а то уволю…»
Этот взрыв был неожиданным. Небольшое замешательство в системе управления роботами имело место. Несколько машин разлетелось на куски. Как только пыль от взрыва рассеялась, поступила команда, и роботы ещё раз прошлись по трупам людей лучами, так сказать, «контрольный выстрел».

 Вселенский Совет лихорадило. Те, кто захватил в нём большинство кресел, хотели идти до победного конца. Им нужен был результат  уверенность в том, что теперь они самые, самые…
Яков пересматривал последние донесения Дина. Датированные прошлым, они теперь не могли ничего изменить в этом мире, где соотношение сил изменилось в пользу радикалов. Опять в воздухе замелькали призывы реформировать систему.
«Какая глупость… Что можно реформировать там, где отсутствует системность, определяющая ценность таких понятий, как мир, свобода? Мир для многих стал ещё одной возможностью возвыситься над остальными. Свобода – это безнаказанность, возведённая в степень привилегий для тех, кто якобы борется за совершенство Вселенского общества. Словоблудие и только. Ну, как можно что-то менять в обратном направлении, опускаясь в человеческих отношениях сверху вниз? Вот и смерть уже стоит по правую руку от тех, кто сегодня спит и видит себя вершителем судеб человеческих. Добро пожаловать в будущее, господа-товарищи. Надолго ли?»
Яков не мог поверить во всё то, что вторглось в эту жизнь, в связи с последними событиями. Получилось так, что рабочая командировка Дина в «зону» стала тем толчком, который всколыхнул Вселенную. Всё взаимосвязано: пошла цепная реакция, и закон равновесия в природе был нарушен. Нарушен теми, кто долго готовился к своему реваншу над Вечностью. Получилось, как и в прошлые времена, бездарно. В результате, никому не нужные смерти «украсили» лицо человеческой истории. Сколько их ещё будет впереди. Не сумело человеческое общество переступить через себя. Всё ещё довлеют над ним пережитки прошлого и по привычке начинают маршировать ноги, выбивая в такт: «Левой! Левой! Раз, два, три!»
Яков передёрнул плечами. Ему, учённому, всё это не понятно и не понятно потому, что там на Земле ждут не марширующих молодчиков… Там и без этого хватает этих маршей. Отсюда, из Вселенной это заметно, но почему-то именно сегодня Вселенский Совет не хочет этого замечать, и ораторы, захлёбываясь собственной слюной, всё нагнетают и нагнетают страх, пытаясь играть по нотам, как ни странно тех, кого только что сами и победили.
«Завтра опять надо идти и доказывать всем им, что бег по кругу – это пустая трата времени. Все коллеги Якова уже подписались под заявлением о мирном разрешении любых конфликтов во Вселенной, но этого не достаточно, чтобы заставить остальных, кто этого ещё не сделал отказаться от поддержки радикальных методов по наведению порядка в обществе. Если в промышленности отмечен прогресс и новые технологии раздвинули просторы Космоса, то в понимании того, что происходит с людьми, то есть с нами ещё остаются «белые пятна». Может нам, просто не дано это? Уже сама человеческая сущность наталкивает нас людей на пересмотр устоявшихся догм. Природа и та подбрасывает нам то одно испытание, то другое, а тут ещё и сами мы навыдумывали всякое про себя и даже такое, чего и не было в действительности с нами. Для чего? Всё это оттого, что не смогли мы сохранить человеческие ценности. Надо было усовершенствовать модель осознания человека человеком, а другими словами, меняя формы и структуры, мы махнули рукой на содержание и вот результат: полезли во Вселенную без «страхового полюса». Мы там не одни. Есть и другие, кому это тоже принадлежит, и они уже наблюдают за нами и делают соответственно выводы, а вот мы не хотим это принимать во внимание, и делаем вид, что только мы и больше никого нет, и никогда не будет там, где звёзды. Как мы заблуждаемся. Теперь мы расплачиваемся за всё это и расплачиваемся высокой ценой. Маневрируем, что-то подправляем, и всё равно терпим одно поражение за другим. Кто мы всё-таки? Для чего пришли в этот мир? Неужели только для того, чтобы однажды умереть? Если всё так, то это тупик и в первую очередь тупик нашего осознания тех задач, которые поставлены перед человечеством. Дальше так жить нельзя. Ведь уже и так ясно, что надо менять себя, а уж потом всё остальное, так нет, упёртые, всё норовим начать с кого-то и всё надеемся, что эта чаша минёт нас».
Яков листал свои записи и пытался найти в них ответ на свои вопросы. Казалось бы, всё лежит на поверхности, а присмотришься – нет ничего этого: всё накрыто толстым стеклом и нет доступа к тому, где может быть, есть и ответы на всё происходящее. Он зажал ладонями виски. Чувствовал, что его мысли начинают по второму и даже третьему кругу кружить в голове, и от этого хотелось выть волком, потому что каждый раз сознание натыкалось на стену, от которой тянуло безмолвием. Было ощущение, что все умерли, и он один стоит перед этой громадиной, и нет уже сил, чтобы продолжать штурм этой твердыни.
Теперь, когда всё так перевернулось и все те, кто казался ему совсем недавно эдакими симпатягами, пытавшимися стать значимыми в научных кругах, превратились в накипь, которая, бурля, вылилась из посудины и залила собой Вселенский Совет, подмяв в какой-то момент мудрых и опытных. Это даже пробудило в нём интерес ко всему этому. Как могло такое статься, что бездари, крикуны вдруг оказались над теми, кто был профессионалом в своём деле? Как можно было руководить тем, о чём имел лишь смутное представление? Что-то переключилось, не сработало в людях в нужный момент, как надо и вот теперь приходилось идти приступом на этих «говорунов», которые хотели только одного – быть главными во всём и всегда. Человеческие амбиции взяли верх над разумом, и общество ввергло себя в такую трясину противоречий, что если бы военное ведомство повело себя несколько иначе, власть сама упала бы к ногам генералов спелым яблоком. Вот и получается, что стоявшие по разные стороны баррикад, оказались во многом схожи. Те же методы борьбы с себе подобными. Те же желания возвыситься над кем-то. Те же способы управлять системой, от которых распространялся нафталинный запах прошлого.
Яков, как аналитик, это всё просчитал в первые часы мятежа. Именно он предложил Вселенскому Совету бескровный вариант урегулирования конфликта. Не захотели. Учённых оттеснили от рычагов власти. По существу интенданты, в прошлом генералы, перешедшие некогда на сторону Вселенского Совета, и ждавшие своего часа, пролезли во власть. Теперь надо было учиться кричать: «Ура!», чтобы уцелеть. Диктатура тотального непрофессионализма не щадит никого и надо время, чтобы всё это, подобно дождевой воде, впиталось в землю.

Дин стоял перед вожаком «сектантов». Они были одни. Илья внимательно слушал, а Дин говорил. Информация была непростой. Получалось так, что теперь «зона» превратилась в такой узел противоречий, который самим им было не развязать.  Нельзя было его и разрубить, потому что силы были слишком не равные. Роботы против людей, у которых всего лишь несколько автоматов – это не тот случай, чтобы строить планы на будущее. Здесь надо было искать такой вариант, чтобы появился хотя бы один шанс выжить.
Илья, выслушав Дина, сказал:
- Судя по тому, что лучевые вышки продолжают сторожить «зону» - мы в западне. У нас нет возможности даже на отступление, если машины пойдут на нас, и связи у нас нет с теми, кто тебя сюда послал. Они или тебя уже похоронили или их самих уже присыпали землёй. Остаётся лишь одно: напомнить о себе.
- Как?
- Вот смотри, - Илья разложил на столе лист бумаги. – Здесь мы. За нашей спиной скалы. Вот тут горное озеро, пещера… Тут располагается непреступная стена. Что там за нею, я не знаю, но сдаётся мне, что там должна быть лазейка. Вряд ли военные поставили с этой стороны сторожевые вышки. Здесь сама природа сторожит нас.
- Ничего мы найдём. У нас и другого-то выхода нет. Если мы этого не сделаем, нас просто сотрут с лица земли. Сначала нас, а потом и тех, кто спрятался за вышки. Уж, эти машины найдут способ их обезвредить: выпустят по ним ракеты с расстояния и всё. Тут никакой стратегии не надо. Там под землёй есть всё для того, чтобы завоевать этот мир. У них всё под рукой и полезные ископаемые, и водные ресурсы, а главное есть производство, к которому не так-то просто подобраться. Такое ощущение, что сама природа на их стороне. Им не нужно строить города, а, следовательно, и всё остальное им ни к чему. Им не ведом страх. У них нет жалости к тем, кого они превращают в ничто. Это они, а не мы будущие хозяева Вселенной. Пока у нас ещё есть время, мы можем предупредить остальных о надвигающейся угрозе на человечество… - Дин помолчал и добавил: - Ценою своих жизней.
- Да, ценою своих жизней, - Илья посмотрел на него испытывающим взглядом. – Это наш долг. Если мы этого не сделаем, завтра этого не сделает уже никто. Уцелеть никому не удастся. Это в кино человечество одерживает верх над машинами, а в жизни всё выглядит не так…
- Значит, нам остаётся только одно: оседлать эту вершину, - Дин ткнул пальцем в лист бумаги на столе. – Кто пойдёт?
- Ты, - ответил Илья. – Ты выносливее всех нас.
- А что будет с вами?
- Мы будем ждать твоего возвращения. Вернёшься – обнимемся, а не вернёшься…
- Может нам всем вместе перемахнуть через эту скалу?
- Не смеши, - Илья улыбнулся. – Среди нас есть женщины и дети, больные и старые. Природа мать всё рассчитала, а поэтому не будем её расстраивать: пойдёшь только ты, а мы займём здесь круговую оборону. Времени мало, катастрофически мало, и тем не менее верю, что ты справишься с поставленной задачей.

Когда они поднялись к горному озеру и вожак  «сектантов», он же старец, он же Илья, но только пока для Дина и Гайрла, подвёл его к каменной глыбе, тянущейся ввысь. Дин зажмурился и запрокинул голову. Находясь сейчас у основания скалы, сознание вело себя как-то уж слишком игриво, мол, ну и что тут сложного – прыг и там. Дин приструнил свои мысли и подумал, что он сейчас больше похож на муравья перед этим исполином.
- Ну, как впечатление? - спросил его Илья.
Дин пожал неопределённо плечами и ответил:
- Пока всё в норме, - он потрогал каменную твердь ладонями: - И как по ней подниматься?
- Тут никак, а вот там сбоку можно. Есть у меня металлические стержни. Готовил для себя. Думал, что придёт время, выберусь отсюда по ним. Теперь они тебе будут кстати. Будешь их вбивать в скалу. Где с помощью их, где по выступам и трещинам… Вон там начинается расщелина, - Илья ткнул рукой вверх. – Она тянется, я так предполагаю и выше. Её и держись… Учти страховка у тебя будет только твоя осторожность. Прежде чем сделать шаг подумай и ничего не бойся. Страх – твой враг. Главное, чтобы думал только о хорошем, и не смотри вниз. Посмотришь – земная сила тебя мигом к себе потянет и тогда всё… ей противостоять трудно. Запомни, не высота страшна, а то, что смотрит тебе в спину. Оглянулся – пропал.

На следующее утро Дин стоял у подножия скалы. Илья повесил ему на спину небольшой рюкзак с провиантом, сказав, что вдруг он проголодается в пути. Присутствующие «сектанты» с восторгом и удивлением смотрели на Дина. Он подошёл к скале, потрогал её руками и, не оборачиваясь, стал карабкаться вверх. На брезентовом поясе вокруг талии были расположены металлические стержни. Тут же торчал небольшой молоток. Когда Дин преодолел метров десять, цепляясь за выступы и трещины, он спиной почувствовал, что там внизу уже просыпается неведомая сила, способная стащить его за ноги с этой высоты. Дин вытащил очередной металлический стержень и ловкими ударами вогнал в каменную твердь. Те, кто стояли внизу, уже плохо различали его – туман закрыл Дина от их взоров, только доносилось: «Тук, тук» - это молоток касался металлических стержней, вгоняя их в скалу.
Страха не было. Появился какой-то азарт и Дин даже в какой-то момент успокоился, и чуть было не сорвался вниз. Пот холодом выступил по всему телу, и неприятная дрожь побежала по конечностям. Он прижался щекой к скале и еле слышно произнёс сам себе: «Спокойно, ещё не вечер…» Дин выждал чуть-чуть и продолжил восхождение, хотя это больше походило на карабканье. Стоило мысли напомнить ему, что у него нет никакой страховки, сердце замерло и тогда он начинал отгонять всё это воспоминаниями о своих близких. Особенно это помогало, если он вспоминал Рос. Она ему улыбалась и кивала головой, и Дин всё лез и лез вверх, а там внизу, уже скрытые туманом оставались те, чьи жизни зависели теперь только от того: дойдёт он или нет.
Пальцы уже с трудом находили выступы и трещины. Здесь на высоте уже похозяйничал ветер, и каменная твердь была «причёсанной» настолько, что руки скользили по гладкой поверхности. Металлические стережни «таяли прямо на глазах» и снова страх забрался под одежду. Набежавшие мысли напоминали собой по виду что-то нахохлившееся. Они сбились в кучу, и зябко переминаясь с ноги на ногу, стали вызванивать в мозгу противными колокольчиками. Дин попробовал их отогнать, но те не слушались его. Подобно тому, как он цеплялся сейчас пальцами за каждый бугорок, так и они хватались за его сознание. Оно тасовало их, чтобы те не натворили чего–нибудь. От этого могло случиться всякое: и хорошее, и плохое. Вот и сейчас тревога, окутавшая его сердце, начинала подтачивать веру в то, что он дойдёт.
Дин решил немного передохнуть. Он не знал, как высоко он сейчас находится над землёй. Ему хотелось посмотреть вниз. Это желание было подобно жажде, когда в руках держишь кувшин с прохладной водой, а жара такая кругом, что язык прилип к гортани. Стоит только поднести кувшин к губам и конец всем твоим страданиям. Порой мы так легко идём на поводу своих желаний, и нам кажется, что после наступит благодать, и она наступает. Уже потом понимаем, что это не есть то, чего мы ждали, потому что новые страдания обозначают себя, и мы начинаем молить Создателя о милости. Мы молим, а кувшин в руках уже пуст и жажда ещё пуще прожигает рот.
Дин сумел устоять и не посмотрел вниз. Ноги дрожали от перенапряжения. Глаза пытались рассмотреть вершину у скалы, но белёсая пелена скрадывала обзор, и казалось, что нет у этой скалы ни конца, ни края.

Илья, как только Дин исчез в белом тумане, оставил у подножия скалы двух человек, а сам направился в посёлок «сектантов». Надо было поговорить с послушниками и готовиться к обороне. Уже подходя к общине, он обратил внимание на какую-то суету, царившую среди людей.
Любава не дождавшись возвращения Учителя, решила навестить Джуну, которой удалось спастись от расстрела после высадки десанта на военной базе. Пережив это и потерю своей подруги Леры, она была всё это время как не своя. Подолгу сидела в одиночестве, перебирая руками мелкие камешки. Иногда начинала о чём-то говорить вслух, но ничего нельзя было разобрать. Вожак «сектантов» застав её однажды за этим занятием, сокрушённо покачал головой и попросил Любаву временами к ней наведываться. Видно пережитое сильно ударило по её психике, и теперь она пребывала в состоянии помешательства.
- Джуна, - позвала её Любава, - давай поговорим?
- О чём?
- О жизни, - предложила Любава.
- О жизни? – переспросила её Джуна. – А зачем о ней говорить? Давай лучше споём? Ты, какие песни знаешь?
- Я знаю только молитвы.
- Молитвы? Спой?
- Прямо сейчас?
- Спой, а я послушаю. Я люблю, когда поют.
Любава запела. Её голос будил воображение, и какие-то непонятные слёзы выползли из глаз. Джуна слушала и плакала. Они и не заметили, как небо посветлело. Это означало, что где-то там за белёсой пленой солнце подкатило к зениту.
А в это время в посёлок вернулись дозорные и стали рассказывать людям о том, что роботы заняли город. Весть об этом переполошила «сектантов». Они стали спешно собирать свой скарб. Когда появился старец, посыпались вопросы. Судя по тому, что ему сообщили дозорные, машины вышли на оперативный простор. Эта новость нагнала в сердца людей страх и тревогу. Вожак не стал ничего лишнего говорить, а только дал указание всем готовиться к переходу к горному озеру. Всё это время там уже велись подготовительные работы, и некоторые пещеры уже могли вместить в себя первых переселенцев. Не всё было понятно из того, о чём рассказали дозорные: кое-что осталось пока между строк, но тем не менее было ясно одно, что такими темпами, роботы скоро доберутся и сюда. Люди не стали больше задавать никаких вопросов. Они всецело доверяли своему Учителю, а поэтому стали спешно готовиться к переходу на другое место.

Гайрл уже пытался сидеть. Илья, когда вошёл к нему, обратил внимание на то, как он, преодолевая боль, старался встать на ноги. Увидев его, Гайрл сказал:
- Не вовремя я слёг. Что теперь толку от меня – одна обуза.
- Ничего, ничего – через недельку будешь конём скакать, - подбодрил его Илья. – А там глядишь, и Дин подмогу приведёт.
- Как он?
- Сейчас он уже на полпути к нашему освобождению. Помоги ему, Бог, - произнёс Илья и тут же обратился к Гайрлу: - Мы уходим к горному озеру.
- Роботы?
- Они, - подтвердил догадку Гайрла Илья. Сейчас они обследуют город. Если так пойдёт и дальше, дня через два надо ждать их у себя. Нам лучше спрятаться. Единственную тропу, ведущую сюда, завалим камнями. Я даже оставлю для них несколько сюрпризов. Пусть немного поломают головы: «А почему земля из-под ног у них вспучивается?» Пока разберутся, мы им ещё что-нибудь подсунем из области «занимательных задач». Если всё будет по-нашему, то помощь подоспеет вовремя.
- А если не подоспеет?
- Выкрутимся как-нибудь. Например, можно на них направить воды горного озера. Это тоже будет для них некоторым сюрпризом. Ну, это я, так сказать на тот случай, если они решат сначала нас навестить, а не пойдут на юг, где их вмиг поставят на место сторожевые вышки, хотя эти машины им и не остановить, но по крайней мере время будет в этом случае работать на нас.
Вошла Любава. Её глаза были все в слезах. Гайрл слегка поддался вперёд и спросил, превозмогая боль:
- Кто тебя обидел?
Любава отрицательно замотала головой. Слёзы мешали говорить.
- Сядь, успокойся, - старец сурово посмотрел на неё.
С появлением здесь Дина и Гайрла, он всё меньше осознавал себя этим «старцем». Ему хотелось рассказать о себе этим людям всю правду, но боялся, что это нанесёт непоправимый удар по их вере. Они все видели в нём в первую очередь того, кто рано или поздно выведет их отсюда. Он был для них чем-то вроде символа той жизни, что ждёт их за пределами этой «зоны». Новые горизонты этой жизни, о которой он им рассказывал все эти двадцать лет, уже где-то вставали за всем тем, что двигалось сегодня на них. Да, он их научил многому, и некоторые его называли Учителем. Были и такие, кто считал его Вожаком, и это было понятно, потому что он смог их организовать и вручил им в руки их судьбы, объяснив, что только так можно стать человеком, и они стали, и вот теперь можно было неосторожным словом всё это разрушить. Этого он допустить не мог, а тем более, когда на пороге их общины вот-вот должны были появиться те, кто нёс с собой смерть. Илья это осознавал и поэтому как мог, сохранял всё то, в себе, что делало его суровым, если хотите божеством. Он считал, что время придёт ещё для того, чтобы всё расставить по своим местам и у него будет ещё возможность стать прежним, а пока…
А пока Илья сурово смотрел на Любаву, пытаясь угадать то, что заставило этого светлого человечка расплакаться. Он стоял и смотрел, как она пытается себя напоить. Вода плохо вливалась в рот, и прозрачные струи текли на её грудь, укрытую тканью холщовой рубахи, оставляя на ней тёмные пятна. Когда ей всё-таки удалось сделать несколько глотков, она промокнула рукавом глаза и сказала:
- Джуне совсем плохо. Болезнь берёт над нею верх…
- Успокойся, - повторил Илья, и суровость на его лице стала растворяться. – Она пережила очень много такого, после чего её сознание просто хочет  где-нибудь отлежаться. Это всегда так бывает… Не все испытания под силу человеку.
При этих словах он подумал о Дине, который сейчас штурмует скалу и должен вот-вот её покорить.

А Дин готовился в этот момент к последнему броску. Силы были на исходе, но его внутреннее чутьё подсказывало ему, что ещё немного и он сможет оседлать этот каменный зуб и тогда…
Что тогда? Он даже не знает, что там. Опять неизвестность, как и в то утро, когда он прибыл в «зону», обступила его со всех сторон. Откуда-то наползли непонятные образы. Они оттеснили воспоминания о близких и родных, и Дин почувствовал, как незнакомый простуженный голос стал подбираться  к его барабанным перепонкам.
«Устал? Отдохни… Не торопись. Там всё равно ничего уже не будет. Уже ничего нет позади, и ничего тебя не ждёт впереди. Всё, что у тебя ещё есть – это твоё настоящее. Это немного, но это реально существующее положение, в котором ты ещё можешь мыслить. Вот и сейчас ты думаешь о том, что осталось в прошлом. Не жалей ни о чём. Всё уж и не так плохо: кто-то приходит, кто-то уходит… Это жизнь. Тебе тоже придётся сделать свой выбор: уйти или остаться. Уйти можно прямо сейчас. Это просто: надо только оттолкнуться тебе от скалы и всё. Будет страшно, но это только сначала, а потом станет легко. Люди иногда мечтают стать птицами. Считай, что ты птица. Ни о чём не думай, расправь руки-крылья… Конечно, ты можешь и остаться и продолжать карабкаться в своё завтра, где новые испытания из тебя сделают безжизненный кусок мяса. Тебе это надо? Выбирай: стать птицей или  превратиться в мёртвую плоть…?»
Дин напрягся и почувствовал, как простуженный голос стал бледнеть и растворяться. Руки цепко держались за каменный выступ. Дин подтянулся и понял, что дальше над ним больше нет скалы. Он сильно выдохнул и лёг грудью на ровную площадку. В висках сильно стучало. Переводя дыхание, огляделся по сторонам. Он был на вершине.
«Неужели я это сделал?» - мысль слабым ростком надежды потянулась из него наружу.
Тут же появился простуженный голос: «Не пожалей о своём выборе, человек».
Дин встал на гнущихся ногах – усталость давала себя знать. Он ощупал себя. Рюкзак за спиной напомнил ему о голоде. Он не мог ещё прийти в себя после подъёма на вершину и поэтому, всё ещё не веря в это, старался рассмотреть всё то, что сейчас его окружало. Белёсая пелена стала притягиваться к земле, и он увидел облака на уровне своих глаз. Они лениво двигались по заданным маршрутам, и Дин ещё подумал о том, как им легко вот так плыть над всем этим, не думая ни о чём, не печалясь и не радуясь. Он снял рюкзак и стал выкладывать из него еду. Вкуса он не чувствовал. Ел быстро и жадно – организм требовал своего и Дин его насыщал тем, что дал ему в дорогу Илья. Когда желудок почувствовал себя наполненным, мысли уже не так хаотично кружили у него в голове и он стал думать о том, чтобы дать сигнал тем, кто ждал его внизу, что он на вершине. В тряпицу завернул камень и, перевязав бечевкой, аккуратно опустил этот «знак» с вершины скалы вниз.
Дин стал искать место для спуска. Время, отпущенное на то, чтобы найти тех, кто сможет помочь людям в «зоне», убывало. Он боялся только одного сейчас, что этого спуска может не оказаться и тогда придётся стать птицей, как советовал ему простуженный голос. Дин встал лицом на север. Безмолвие, окутанное облаками, и не думало раскрывать ему своих карт. Оно всегда считалось серьёзным игроком, когда речь заходила о жизни и смерти. Дин запрокинул голову. Над ним простиралось небо, где протекала своя жизнь, и ничто казалось, не могло нарушить этот порядок, который существовал в этом мире задолго до появления здесь людей. Их приход не мог его нарушить. Всё вечное – вечным и останется. Как бы человечество не изощрялось, пытаясь подкорректировать мироздание под себя, у него ничего из этого не получится. Не осознавая этого, люди делали одну ошибку за другой, что постепенно вычёркивало из этой жизни не только отдельных представителей их класса, но даже ставило целые народы на грань исчезновения. Надо было жить по-другому, но что-то им всё время мешало это сделать, будто кто нарочно нашёптывал им всем простуженными голосами…

На вершине скалы стоял человек и простирал руки к небу. Издалека он казался застывшим изваянием и только вблизи, когда ветер подлетал со стороны севера, можно было рассмотреть, что он плачет. Слёзы, самые простые человеческие слёзы текли по его щекам, и было непонятно: это от радости или от горя. Человек стоял, запрокинув голову, глядя в высь, окрашенную лучами восходящего солнца. Ничто и никто не мог помешать ему стоять вот так и плакать. И совсем было неважно: плакал он от горя или от счастья. И то и другое принадлежало в данную минуту ему, и только он этим владел. Оно было с ним в тех образах, которые неотступно следовали за ним по его жизни. Эти образы давали ему силы преодолеть всё то, что вставало на его пути, и эти слёзы были его благодарностью своей судьбе за то, что он смог и в горе, и в радости расслышать себя и не уронить человеческих достоинств, дойти до той точки, с которой начинался сегодня новый день.
Дин стоял на вершине скалы, простерев руки к небу. Он готовился к прыжку в своё завтра, где опять предстояла борьба. Он был готов к этому, потому что в этой борьбе он ощущал себя человеком с большой буквы, и счастье переполняло его. Да, он плакал, но это уже были слёзы победителя, готового пожертвовать всем тем, чего он достиг, через что прошёл, ради того, чтобы и дальше продолжалась жизнь на этой земле.


                Декабрь 2006 г. - февраль 2007 г.

                Мутанты – 2.

Дин открыл глаза. Обступившая темень, чувствовала себя в этом душном пространстве хозяйкой. Свет еле различимой полоской где-то под самым потолком пытался протиснуться в её владения и тут же превращался в безликую субстанцию, опускавшуюся затем куда-то вниз, неся на своих невидимых плечах печать безмолвия. Всё было погружено в вязкую немоту. Она без всякого стеснения окутывала мир звуков, отчего даже самые невинные малейшие шорохи были приговорены к пожизненному заключению на этом кусочке территории.
Дин внимательно оглядел всё, что, так или иначе, выдавало своё присутствие, выступая неясными очертаниями из темени. Судя по тому, как глаза постепенно привыкли к сумраку, стало ясно, что это помещение с низким потолком. Ровный цементный пол, покрытый синтетической циновкой и небольшое углубление в одной из стен – всё это подсказало Дину, что ко всему этому человек имеет прямое отношение.
Мысли привычными тропками выбрались из своего убежища, и он стал вспоминать всё то, что было с ним до этого момента. Вот он, обдирая ладони в кровь, спускается вниз по еле заметной каменистой расщелине. Несколько раз срывается и только каким-то чудом ему удаётся приостановить своё падение, вцепившись руками в каменные уступы. Когда опасный спуск остался позади, Дин некоторое время переждал, отлёживаясь в колючем кустарнике. Силы постепенно к нему вернулись, и с ними пришло ощущение, что теперь всё будет хорошо.
Дальнейший его путь лежал по раскалённой солнцем земле. Хотелось пить, но времени не было на то, чтобы заняться поиском воды и он шёл, глотая горьковатую слюну, чувствуя на зубах прилипшие крупинки песка. Сколько вот так он шёл, Дин в точности не знал. Всё, что держала в себе его память, так это цель его «путешествия», от которого зависела жизнь людей, оставшихся в «зоне». Ближе к вечеру усталость и жара сделали своё дело, и он потерял сознание. Уже падая на землю, решил не сопротивляться судьбе, мол, отдохну и потом продолжу свой путь. Не мог он тогда знать, что его подберёт проезжавший мимо патруль. Разговорчивые парни погрузят его тело в джип и увезут в неизвестном направлении подальше от этого гиблого места.
Дин попробовал сесть. Ему это удалось не сразу. Было ощущение – будто его тело нашпиговали какими-то лекарствами, от которых оно разучилось подчиняться его воле. Медленно, почти через силу, он заставил себя не только сесть, но и подняться на ноги. Делая небольшие шаги, обследовал стены, ощупывая их разбитыми в кровь руками. Это было замкнутое пространство, откуда вела наружу лишь одна дверь, но она была заперта. Дин привалился к ней и неузнаваемым голосом позвал того, кто по его домыслам находился где-то там снаружи. Прислушиваясь к тому, что происходит по ту сторону двери, ему всё казалось: там о нём знают и вот-вот придут и выведут на свет из этого сумрака. Время, расположившись поудобнее, неохотно роняло в пространство капли-секунды, отсчитывая ход невидимых часов.
Дин, не дождавшись никого с той стороны, оглянулся назад и подумал о том, что это не навсегда и надо ещё подождать. Он вернулся на прежнее место и, опустившись на циновку, стал думать.
Звуки нарушили его заточение. Они, лязгая и громыхая, обозначили в этом замкнутом пространстве что-то новое, за которым могло последовать продолжение. Дин внутренне приготовился встретить его, надеясь получить ответы сразу на все свои вопросы. Он не торопил то, что должно было произойти и пролить свет на всю эту действительность. Сумрак помещения отступил и в проёме двери, Дин увидел людей. Их было двое: один – рослый с прямой спиной, а другой – слегка сгорбленный с опущенной головой. Тот первый, по выправке напоминавший солдата, молча втолкнул второго в помещение и, не произнося ни единого слова, закрыл за ним дверь. Опять лязг и громыхание…
Дин подал голос:
- Идите сюда.
Незнакомец, едва различимый в сумраке, вздрогнул от неожиданности и повернулся в сторону говорившего, спросив:
- Кто тут?
- Человек, - ответил ему Дин.
- Что ж это уже как-то обнадёживает, - незнакомец мелкими осторожными шажками пошёл на голос. – Как вас зовут?
- Дин.
- Дин… редкое имя. Наверное, вы из тех, кто родился и вырос на этой планете. Я угадал?
- Нет - всё совсем не так, но мои родители отсюда.
Незнакомец, кряхтя, опустился рядом с Дином. Его глаза с любопытством осматривали того, кто называл себя столь редким именем. Он прокашлялся и продолжил:
- Значит, вы один из тех, кто получил прописку в Космосе, из-за каких-то особенных заслуг. Что ж, замечу вам, это неплохое соседство, когда тебе некуда спешить. Ну, что ж, а я профессор Аркадьев…
- Как Аркадьев? – Дин даже привстал со своего места. – Вы профессор, который…?
- Неправда ли, как тесен мир… Если вы из числа тех, кто пришёл в этот мир из Космоса, то кое-что из моих работ должны были читать. Если мне не изменяет память, а я на это ещё надеюсь, вы именно тот, о ком нынешняя власть старается не говорить вслух. Вы тот, кого надо опасаться…
- Как?
- Это обычная картина, возникающая в обществе по случаю перехода власти из одних рук в другие. Вы, как собственно и я, новоприбывшим во Вселенский Совет, как кость в горле, потому что пока ещё принадлежим тем, кто был до них у руля человечества. Кстати, чтобы, таких как мы, с вами в обществе не возлюбили, новая власть слагает всякие небылицы или же делает вид, что нас никогда не было в этой жизни. Ну, со мной им этот фокус не пройдёт, я всё же известная личность во Вселенной, а вот с вами это они проделают легко. Сегодня уже не модно устраивать показательные казни. Есть более демократические способы устранения неугодных. Достаточно создать вокруг того или иного человека такую среду отчуждения, что тот сам подойдёт к той роковой черте, из-за которой ему никогда не вернуться обратно.
- Зачем вы мне про всё это рассказываете? – спросил профессора Дин.
- Раз вы здесь, то всё что я сейчас говорю, имеет к вам непосредственное отношение. Итак, на чём я остановился? Ах, да … из-за которой никогда не вернуться обратно.
- Вы о смерти?
- И о ней тоже. Кстати, как вы себя чувствуете? Вас ещё не вызывали на «собеседование»? Не удивляйтесь – при демократии допросы отменены. Замечу, что после того, как Вселенский Совет оказался в руках этих «новых…», жизнь вступила в такую фазу, что порой и не знаешь: плакать или смеяться. Ну, насчёт плакать, лично у меня не получится – не приучен, а вот насчёт второго – здесь у меня неограниченные возможности и что интересно: желания.
- Это из-за них вас сюда поместили? – спросил Дин.
- Что стеснил? – профессор усмехнулся. – Придётся потерпеть. Я тут долго не задержусь. Мои друзья на воле найдут способ отсюда меня вытащить, да и мой смех – это не бомба, для нынешних властителей, хотя как на всё это посмотреть… Я ведь один из немногих, кто умеет смеяться искренне, а это при определённых обстоятельствах может оказаться почище всякой бомбы. Хорошо поставленный смех способен свергнуть любого диктатора…
- Это уже из области фантастики, - заметил Дин.
- Не скажите, не скажите… Кстати, как вы думаете: а почему я здесь?
- Судя по тому, как вы себя ведёте, вы, наверное, угнали космический корабль или…
- Увы, на такое мальчишество я уже не способен, - улыбнулся профессор. - Вот раньше – да, а теперь по всем подобным вопросам могу выступать лишь консультантом. Кстати, вы не хотите угнать космический корабль?
- Я?
- Ну, а с кем, по-вашему, я в данную минуту разговариваю? Почему бы вам, не попробовать «оседлать космического коня»? Это внесло бы некоторое движение в вашу жизнь, а там глядишь, и я немного развеселился бы. Всё-таки, какое никакое, а разнообразие…
- Да, чего-чего, а разнообразия нам явно не будет хватать, если завтра это всё опять будет, стоять перед глазами, - Дин скептически обвёл глазами обстановку помещения.
- И я об этом. Вы только представьте выражение лиц тех, кто заведует всем этим хозяйством, -оживился профессор, - когда обнаружат, что нас нет.
- Вам бы книжки писать, - Дин помедлил и продолжил: - для детей. У вас это получилось бы…
- Книжки? Ну что же, когда-нибудь я засяду, так сказать, за перо, а пока давайте рассуждать здраво. Конечно, в данных условиях, где мы находимся, это сделать трудновато, но другого способа я не вижу, чтобы найти выход из этой ситуации. Мыслительные процессы могут нам приоткрыть заветную дверцу к нашему с вами освобождению.
- У меня такое ощущение, что я сплю, - Дин поменял позу. – Вы всё говорите и говорите, и если я вас правильно понял, то во Вселенной произошла смена власти. Мне трудно во всё это вникнуть, потому что я отсутствовал, а в «зоне»…
- Ну, правильно, как же я мог забыть? - профессор стукнул себя ладонью по лбу. – Вы тот самый Дин, который производил инспекцию… Ну, как же, как же – наслышан. Батенька вы мой, да вы герой, только, - Аркадьев перешёл на шёпот, - вам не стоит быть откровенным с теми, кто вас будет обо всё этом расспрашивать. Вы были в изоляции от внешнего мира, и пока вы отсутствовали, со всеми нами здесь произошли неприятные вещи: к власти пришли «временщики». Пришли просто, без всякого бряцания оружием. Сегодня они контролируют процентов семьдесят тех ресурсов, с помощью которых нам удавалось вести «переговоры» с Космосом. Теперь, когда рычаги управления этими процессами оказались в их руках, появилась опасность, что радикализм без стеснения развяжет военные действия и тогда…
- И тогда всё рухнет, - закончил мысль профессора Дин.
 Тот вздёрнул голову и по-боевому заявил:
- Вот поэтому я и смеюсь над ними, потому что если это случится – это будет последняя война во Вселенной, которую развяжет человечество. Они ведь как рассуждают, мол, стоит только начать и тут же последует капитуляция «оппозиции». А вот это они видели? – Аркадьев по-мальчишески сложил «кукиш». – Никогда мысль не ляжет добровольно под кованый сапог военщины. Даже если они всю эту планету превратят в одну большую тюрьму и тогда им не удастся подчинить нас своей воле. Глупцы приходят к власти не навсегда. Как говаривали наши предки? Будет праздник и на нашей улице….
Дин слушал внимательно. Постепенно в его голове выстраивалась вся цепь событий, случившихся в его отсутствие здесь. Получалось так, что те, кто его послал с инспекцией в «зону» сегодня ведут неравный бой с теми, кто решил повернуть колесо истории вспять. Да, профессор Аркадьев про всё это и втолковывал ему всё это время, как, всегда используя свой излюбленный слог и порой было непонятно: шутит он или наоборот и, тем не менее, вывод был такой, что появление Дина по эту сторону санитарного кольца «зоны» - это ещё одна головная боль для власти. Он на какое-то мгновение почувствовал себя «песчинкой» и ему стало чуть-чуть не по себе. Это состояние длилось недолго. Стоило в его сознании появиться образам тех, кто его послал сюда за помощью, как он обрёл реальное представление о том положении, в которое попал. Это грозило неописуемыми последствиями и для него и для тех, кто ждал его возвращения в «зону» с подмогой.
Дин рассказал Аркадьеву о том, с чем он вырвался из «зоны». Аркадьев выслушал всё до конца. Ему стало страшно оттого, что мир оказался так близко от коварной пропасти. Речь шла уже не о междоусобных войнах, а о том, что грозило расправиться и с правыми, и неправыми, не взирая на их возраст.
- Судя по тому, что ты рассказал мне сейчас, - Аркадьев сразу же перешёл с Дином на «ты», - человечество ждёт катастрофа, после которой оно исчезнет не только с лица земли, но и с просторов Вселенной. Машины не исповедуют религий. Им неинтересны идеологические словоблудия и всякие там доктрины, надуманные людьми в своё оправдание. Рационализм, возведённый в степень превосходства техники над людьми – это опасный путь, по которому мы, сами того не ведая, шли всё это время, доверяясь собственным заблуждениям насчёт того, что человек – велик, – профессор поднялся, разминая ноги. – Так ты говоришь, что машины захватывают территорию? Как им только удалось выйти из-под контроля? Военное ведомство уж в этих вопросах всегда держало руку на пульсе, а вот случилось же. Неужели наше вездесущее «авось» и в этот раз сослужило человечеству «медвежью услугу»? Да, с таким грузом проблем нам будет нелегко договариваться с «временщиками». Им нашим, так сказать, вершителям судеб своим умишком и не понять, что машины в век космических технологий и наделённые к тому же определённым интеллектом способны завоевать весь этот мир, и мы будем не в состоянии им помешать, воюя сами с собой за портфели и должности.
Дин всё это время наблюдал за профессором. Этот стареющий человек только с виду казался таким. Что-то в нём было такое неуловимое, отчего возникало ощущение, что вот-вот он нащупает выход из этого лабиринта условностей, и человеческий разум обретёт шанс решить эту проблему и все другие, которые неизбежно сопровождали людей в их жизни.
- Первым делом надо отсюда выбраться. Даже если этим глупцам всё рассказать, они вряд ли сумеют найти способ изолировать  роботов без лишних человеческих жертв. Им привычнее нанести удар из Космоса. Только у меня на счёт эффективности его большие сомнения и мне кажется, что машины сумеют уцелеть. Роботы, вышедшие из-под контроля людей смогут противопоставить этим ударам что-нибудь до сегодняшнего дня неизвестное или даже просто возьмут и перенаправят лучи спутников на объекты Вселенского Совета. Если честно мне не жалко горстки обезумевших карьеристов, возомнивших себя первыми людьми, но рядом с ними достаточно просто – нормальных людей, у которых есть семьи, дети… Им то за что всё это? Живут и не знают, что стоит завариться всей этой каше, и они превратятся в пепел, - Аркадьев опять опустился на циновку.
- И как отсюда выбраться? – спросил его Дин.
- Будем думать.

Ближе к вечеру за Дином пришёл рослый охранник. Грубо, без всяких слов повёл за собой по узкому коридору на «собеседование». Помещение, где всё это проходило, чем-то напоминало собой изолированную пристройку в виде бокса со звуконепроницаемыми стенами. Тусклый свет, небольшой стол, два стула и окно, опутанное толстыми металлическими прутьями. Воздух сюда не проникал, и от этого ощущалась нехватка кислорода. Дин это почувствовал сразу, как только переступил порог. Он  окинул взглядом помещение. Худощавый человек перекладывал на столе перед собой какие-то бумаги. Одет он был в какую-то форму с блестящими пуговицами, на рукаве видна была повязка с непонятными символами.
- Проходите, - его голос бесстрастно пригласил Дина к столу. – Садитесь… Нам надо установить вашу личность.
Дин сел, разглядывая человека. Тот перехватил его взгляд и повёл плечами, будто озяб. Руки худощавого то и дело листали бумаги перед собой.
- Где я? – спросил его Дин.
- У нас.
- А кто вы? - последовал следующий вопрос.
Худощавый растянул губы в улыбке и сказал:
- Вечер знакомств обещает быть занимательным. Итак, вы не знаете кто мы? Не знаете или делаете вид, что не знаете? Ну, с этим мы разберёмся, но для начала представьтесь. Не часто патруль подбирает людей вблизи секретных объектов. Кто вы? С какой целью проникли на охраняемую территорию?
- А откуда мне было знать, что это…?
- Давайте договоримся с самого начала: правду и только правду, - худощавый перебил  тут же Дина, нервно дёрнув головой.
- Правду? Какую?
- А что их у вас несколько? Тогда давайте по порядку, а я уж решу, какая из всех настоящая. Ну?
Дин помолчал. Ему хотелось сказать этому человеку всё, но что-то подсказывало – надо действовать иначе.
- Соедините меня с Вселенским Советом, - произнёс он, пристально разглядывая лицо худощавого, пытаясь просканировать его мозг.
- А с Создателем вас не соединить? Нет? Тогда поступим так – вы мне всё о себе, а я уж посмотрю с кем и когда вас соединить. Вдруг вы плохой человек? А?
- А вы?
- Что – я?
- Вы – хороший?
Худощавый демонстративно поправил на руке повязку и ответил:
- Я преданный член организации, которая сегодня пришла к власти и мне доверен этот пост…
- Значит, вы меня не соедините с Вселенским Советом? – Дин оборвал худощавого своим вопросом.
Тот будто поперхнулся и, сделав паузу, глотнув при этом добрую порцию застоявшегося воздуха, рявкнул:
- Ваше имя? Специальность? С каким заданием прибыли на охраняемый объект?
Дин понял, что здесь нужен другой подход. Он проговорил сухо с некоторой оттяжкой в голосе:
- Я из «зоны».
Этим признанием он хотел вызвать к себе интерес не только у этого «преданного члена организации», но и у тех, кто стоял над ним.

Гайрл с осторожность наблюдал за тем, как машины разгребали завал, устроенный поселенцами. Старец, он же бывший покоритель Вселенной – Илья всё рассчитал правильно, и теперь роботы буксовали в узком проходе, стараясь расчистить себе дорогу. Судя по тому, как всё там громыхало и лязгало, задачку им подкинули люди нелёгкую. Гайрл на миг прикрыл глаза, стараясь представить как эти «монстры» будут стирать с лица земли посёлок людей, который те покинули, отойдя на возвышенность к берегам горного озера. Гайрл поднял веки и стал всматриваться в очертания машин, напоминавших собой гигантских пауков. Рядом с ними копошились роботы. Все их движения были слаженны и точны: одни валили деревья, другие их резали на части, третьи оттаскивали к огромному агрегату, где всё это превращалось в какую-то однородную массу. Ею роботы устилали поверхность земли, и уродливого вида машина раскатывала её, как тесто: чётко, без всяких заминок. Дисциплина такая, что диву даёшься, как всё у них согласованно, не то, что у людей. Такую бы энергию, да в мирных целях. Обо всём подобном человечество всегда мечтало и вот оно уже здесь – стоит перед глазами, да только радости большой нет почему-то от этого.
Гайрл отполз за валун и оглянулся в сторону горного озера.
«Если они и дальше так будут работать, то скоро подойдут вплотную к убежищу людей и начнётся самое страшное».

В лагере тем временем было тревожно: плакали малые дети, и взрослые со страхом вслушивались в механические звуки, доносившиеся со стороны подножия возвышенности. Появление Гайрла было встречено вопросами. Все хотели получить на них ответы. Илья, он же старец поднял перед собой руки, прося тишины у людей. Гайрл глотнул воды из ковша, протянутого ему кем-то, и стал говорить:
- Они идут. Ещё немного и они будут здесь. У них железная дисциплина и всё, что они делают - быстро и качественно. Вряд ли нам удастся их победить и договориться с ними нельзя, потому что машины не обучены этому. Задача у них одна – захватить территорию.
Люди зароптали:
- А как же мы?
- Что будет с нашими детьми?
- Может всё обойдётся?
Илья поднял руки над головой, привлекая всеобщее внимание к себе. Его глосс покрыл разноголосицу:
- Времени у нас с вами осталось немного. Все, кто в силах держать оружие, будут сражаться. Остальные укроются в пещерах. Надо позаботиться о продуктах питания и воде. Главное без паники. У нас есть ещё шанс уцелеть. Дин отправился за помощью за пределы «зоны». Будем молиться за него…
- А если он не дойдёт? – чей-то голос, сдавленный страхом резанул по слуху людей какой-то безнадёжностью.
- Ну, тогда будем надеяться только на себя, да на Бога, - Илья сурово посмотрел в небо. – Другого нам не дано.
Все расходились, унося в своих сердцах печаль и небольшую надежду, что всё будет хорошо. Гайрл подошёл к Илье и сказал:
- Надо поговорить.
- Надо, - тот кивнул головой. – Давай пройдёмся к озеру.
Они шли сначала молча. Первым стал говорить Гайрл:
- Я хочу пробраться под землю в цеха.
- Это самоубийство.
- Знаю, но и здесь сидеть и ждать, когда всё кончится, я не хочу, а так есть шанс пощекотать и себе, и им нервы.
- Увы, у машин психика отсутствует, - напомнил Илья Гайрлу о той силе, которая грозила их всех раздавить.
- И всё равно я пойду.
- Я тебя понимаю, но ты обречён уже сейчас на поражение. Мы, слишком заметны, чтобы «путешествовать» по их тылам.
- Я про это тоже думал, - Гайрл посмотрел на Илью. – А что если меня нарядить в доспехи этих роботов?
- И?
- Добившись внешнего сходства, можно попробовать подобраться к их логову как можно ближе, а там пустить в ход гранаты и…
- Не получится.
- Почему? – Гайрл растерянно уставился на Илью.
- У каждой машины есть свой серийный номер. Может быть, он же и является каким-то кодом. Кто-то или что-то всеми ими руководит, даёт задания. Они взаимодействуют между собой, и я так полагаю, что узнают друг друга не только по внешности, но и по этим самым номерам.
- А я всё равно рискну.
- Один?
Гайрл утвердительно кивнул головой. Илья помолчал.
- Что так, что так – конец будет один, а с моим переодеванием у нас всех появляется ещё один небольшой шанс.
- Ты хорошо подумал? – Илья положил свою ладонь на плечо Гайрлу.
- Да.
- Одному будет тяжело. Если что случится, то помочь будет некому.
- Тут есть свой плюс: мне одному легче будет затеряться среди них.
- Отчаянный ты… А что скажет Любава?
- Она уже большая девочка, - Гайрл тяжело вздохнул. – Поймёт меня…
Илья перевёл взгляд в сторону пещер и произнёс:
- Трудновато здесь будет без тебя…
- Так я вернусь?
- Знаю.

Когда стемнело, Гайрл отправился на «охоту», взяв себе в помощь двух рослых «сектантов». Им предстояло подстеречь робота и в нужный момент взять его в плен. Охотники заняли позицию за валуном, перекрывавшим тропинку, в конце которой над завалом трудились машины. Сейчас, и это уже Гайрл подметил, с наступлением темноты, машины прекращали работы и застывали как вкопанные.
- Чего это с ними? – спросил один из «сектантов» Гайрла.
- Конец рабочему дню, - тот подмигнул. – Сейчас ещё немного подождём и сделаем вылазку.
В этот раз удача была на их стороне. Удалось найти нужный экземпляр со съёмными металлическими щитками, которые пришлись, как раз в пору. Гайрл ловко справился с роботом, который не сразу разобрался в том, что с ним хотят проделать. Он попытался отправить сигнал тревоги на центральный пульт управления, но люди смогли расколотить его голову вдребезги о камни, стащив предварительно с плеч машины цилиндрический купол. Оттащив робота на свою сторону и укрывшись за валуном, они при свете факелов стали его разбирать, на сколько это позволяла сделать его конструкция. Гайрл изумлялся вполголоса:
- Намудрили изобретатели, а мозги забыли положить. Железяка бездушная и только…
Когда копались с грудными щитками, робот как-то неестественно дёрнулся, будто предсмертная конвульсия решила прогуляться по его металлическому телу. Гайрл вздрогнул. Ему показалось, что «монстр» смотрит на него, хотя глаз у того и не было совсем. «Сектанты» насторожились, и один из них произнёс:
- Оживает.
Эти слова для Гайрла стали командой. Он выхватил из-за пояса широкий нож и стал наносить им удары по машине в область предполагаемой головы, где, как он думал должен находиться центр управления всей этой конструкцией, откуда поступала информация в мозг всей системы, руководившей роботами. Гайрл не только почувствовал, но и увидел, как металлические конечности потянулись к нему, стараясь ухватить его за горло. Он стал энергичнее орудовать ножом, тыкая наугад в схемы и платы, опутанные какими-то проводами  в твёрдой оплётке. Это видно подействовало на робота, и тот безвольно опустил свои клешни.
- Всё, отвоевался, - Гайрл сплюнул в сторону. – Надо уходить. По-моему этот урод всё-таки успел передать кое-что своим. Не дай Бог, нагрянут по наши души всей весёлой компанией. Не отобьёмся.
Они быстренько собрали разбросанные вокруг снятые с робота металлические щитки, и Гайрл повёл «сектантов» к пещерам.

Илья молча наблюдал за тем, как Гайрл примерял на себе металлические детали костюма робота.
- Ну, как со стороны? – спросил его Гайрл.
- Похож,- ответил Илья.
- А я что говорил? Мне бы только к ним внедриться, а там…
- Не загадывай.
Вбежала Любава - простоволосая, заплаканная. Гайрл выпрямился. Пламя костра отбрасывало на его лицо причудливые блики.
- Мне сказали, что ты уходишь на задание, - произнесла Любава.
- Ухожу, - подтвердил Гайрл.
Илья поднялся с бревна, приспособленного для сидения, и вышел из пещеры. Любава подошла к Гайрлу, осторожно касаясь пальцами рук металлических щитков на его теле.
- Это опасно? Только говори правду, - её голос слегка дрожал.
- Да.
- Ты можешь не вернуться?
- Я обязан вернуться, - Гайрл взял её руки в свои ладони.
- Мне можно с тобой?
- Нет.
- Значит, мы больше никогда не увидимся, - Любава посмотрела на него глазами полных слёз. – Дай я тебя запомню.
Гайрл попробовал улыбнуться:
- Ничего себе проводы.
- Молчи. Не мешай мне слушать твою судьбу.
Наступила тишина. Звуки ночи залетали сюда в пещеру, и было ощущение, что там под тёмным небом снаружи что-то большое и грозное готовится к прыжку. Оно лежало сейчас у самого входа в пещеру и одним глазом подсматривало за людьми.
Вернулся Илья и нарушил их прощание:
- Пора. Надо идти, пока машины находятся в состоянии покоя.
Любава сжала ладони Гайрла и вдруг произнесла сквозь слёзы:
- Помни обо мне, - и выскочила  из пещеры, слегка коснувшись его губ девичьим поцелуем.
- Птица, - произнёс Илья ей вслед.
Гайрл постоял несколько секунд в некотором замешательстве, тряхнул головой и сказал, как бы ставя точку на этой главе своей жизни:
- Всё. Я пошёл.

Он беспрепятственно проскользнул мимо застывших машин у завала.
«Видно никто не заметил исчезновение робота» - подумал Гайрл.
Ему пришлось идти по земле, которую уже обработали машины. Повсюду были видны следы их «разума»: ровные площадки, где, по-видимому, они хотели разместить свои «архитектурные» сооружения в виде всяких башен и ангаров. Иногда Гайрлу попадались бурильные установки. Чувствовался размах: и на земле, и под землёй. Оставалось ещё небо, но и туда уже были устремлены антенны и странной формы радары. Гайрл с  тревогой подумал, что эти пришли сюда надолго, если им не помешать.
Уже подходя к военной базе, он обратил внимание на некоторую плотность всяких конструкций, подпиравших своими остриями небо.
«Да, этим одной земли будет маловато. Если полезут в Космос, то Вселенная станет лёгкой добычей для железяк».
На территории военной базы работы не прекращались и ночью. Это было возможно благодаря мощным световым установкам. Там за бетонным заграждением всё двигалось, издавая механические звуки и было ощущение, что огромное железное чудовище пытается расправить свои тяжёлые крылья.
«Интересно, что они там ещё придумали?»
Гайрл по краю пустыря направился в сторону пролома в бетонном ограждении, памятуя о том, что здесь каждый клочок земли нашпигован минами. Заросли, некогда обступавшие пустырь – сильно поредели, пропустив через себя не один десяток машин на гусеничном ходу. Следы от них вели в разные стороны «зоны». Гайрл подобрался к тому месту, откуда через пролом можно было кое-что разглядеть на территории базы. Он сумел увидеть только то, что проход был свободен, а дальше надо было полагаться только на удачу. Сторожевые башни безмолвствовали. Их сенсоры ощупали «странного» вида робота и никак не отреагировав на его появление, продолжили ощупывать пространство в поиске непрошенных гостей.

Вселенский Совет гудел подобно пчелиному рою. Весть о том, что из «зоны» каким-то образом удалось вырваться инспектору, посланному ещё прежней властью, застала «временщиков» врасплох. Если эта новость станет достоянием прессы, считали они, то в обществе однозначно проявится нескрываемый интерес. Тогда, придётся давать всякие объяснения и, скорее всего, они эти самые объяснения и станут причиной, по которой власть из рук нынешних вершителей судеб Земли просто вернётся к тем, кто сейчас находится в изгнании или под замком. Надо заметить, что любопытство и интерес к тому, кто сейчас проходил каждый день собеседования, находясь в полной изоляции от внешнего мира, был и у тех, кто боялся огласки всего этого. Подробности о том, что происходит на самом деле в «зоне», могли стать тем ключом, которым можно было бы открыть много дверей, скрывающих завтрашний день от человечества. Данные спутников, которые вели наблюдение за «зоной», говорили об интенсивных процессах происходящих там. Судя по всему, что-то в «зоне» возводилось. Теперь же была возможность обо всём этом услышать от очевидца, и этим очевидцем был Дин. Кроме всего этого, «временщики» помнили о том, что именно в «зоне» находится опальный генерал, возглавлявший до путча Военный Консультационный Совет. Те, кто когда-то служил под его началом, в полный голос говорили о том, что этот человек рано или поздно нанесёт ответный удар, а тем более имея на территории «зоны» подземные цеха для производства оружия, включая ракеты. С этим надо было считаться или одним нажатием «кнопки» превратить этот клочок земли в выжженную территорию. Останавливало только одно – в «зоне» находились огромные захоронения ядерных отходов, что могло привести к глобальной экологической катастрофе, после которой человечество лишилось бы планеты Земля, а это означало неминуемую гибель для цивилизации. Были и такие среди «временщиков», которые, невзирая на предостережения, пытались всё же дотянуться до «кнопки», и только страх большинства во Вселенском Совете за своё будущее не давал им пока это совершить.
Все жили в ожидании какой-то внезапности, не решаясь сделать определённый шаг. Образовалась передышка, которая в одинаковой степени нужна была для всех. «Временщики», занявшие кресла во Вселенском Совете, оттеснив оттуда учённых, оказались неспособными, к принятию решений по целому ряду проблем. Сначала они бросились уговаривать тех, из бывших, кого считали полезными для своего существования. Вместе с тем, многих видных учённых они объявили неблагонадёжными, что позволяло подвергнуть их арестам. Общество на всё это смотрело сквозь пальцы, веря обещаниям «временщиков» в то, что теперь жизнь изменится к лучшему, и власть повернётся лицом к народу. Увы, всё это были только декларации, потому что «временщики» в первую очередь укрупнили некоторые чиновничьи отделы, поскольку необходимо было теперь заниматься рассмотрением дел тех, кто оказался под арестом. В результате этого многие говоруны, которые противостояли власти, оказались в изоляции, и с ними проводилась определённая работа. Вместе с тем  с отдалённых орбитальных станций уже поступала информация о том, что не все люди поддерживают новый курс власти. Означало это то, что во Вселенной появилась дееспособная «оппозиция». Вселенский Совет не хотел сейчас идти с ней на открытый конфликт. Для этого необходимо было время, а оно в таких ситуациях, как правило, ходит под ручку с таким понятием, как дефицит. Кроме того, открытый конфликт мог поразить жизнеобеспечение спутниковой системы, благодаря которой шло освоение Вселенной. Ресурсы поступаемые из Космоса были необходимы для поддержания жизни человечества, и так просто рубить сук на дереве, на котором сидели многие, в том числе и Вселенский Совет, было безрассудством. Наступило некое противостояние, где одни обозначили своё отношение к происходящему, а другие сделали вид, что принимают всё это и не желают пока ввязываться в выяснение отношений.
На фоне этого, всегда появляются люди, эдакие ревнители, служаки, способные хоть по головам, но идти к поставленной цели. Одним из таких был майор Дьяков. Выходец откуда-то из России, некогда занимавшей огромные территории на планете Земля. Так вот этот человек, за всю свою карьеру военного ни разу не нюхавший пороху, сумел каким-то образом подобраться к Вселенскому Совету, сунув заседавшим в нём «временщикам» программу по организации контроля за подрастающим поколением. Всё было просто до банальности: взять детвору, отмыть, накормить, обуть, одеть, и поместить в специальные военизированные лагеря, где инструкторы с бритыми затылками сделают из мальчиков и девочек много-много «пушечного мяса». Власть спросила Дъякова прямо в лоб:
- Зачем это надо обществу?
Тот ответил, набычившись:
- Лучше это сделаем мы, чем это сделают другие.
- Кто эти другие? – последовал тут же вопрос.
- Те, кто против нас, - ответил Дьяков и тем самым дал понять власти, что он полностью на стороне «временщиков».
- И много таких, кто против?
- Хватает… Да, пока их мало, но их станет больше. Они сумеют повести за собой подрастающее поколение, а это, если хотите непросто мальчики и девочки – это армия. С такой армией можно по головам войти в ваши кабинеты и … 
- Ну, уж прямо по головам? – усомнились во Вселенском Совете.
- Вот именно, что по головам тех, кто падёт на полях сражений.
- Каких сражений, майор? Мы уже бороздим просторы Вселенной….
- А что Вселенная не может стать полем сражения? – Дьяков ухмыльнулся, и сам ответил за «временщиков»: - Может и очень легко.
Уже на следующий день был издан указ, из которого следовало, что майору Дьякову присуждено очередное воинское звание в связи со вступлением в должность по организации сети военизированных поселений для подростков. Когда это известие постучалось к бывшему уже майору в двери, он улыбнулся и подумал про себя: «Вот так начинается восхождение в диктаторы. Я сумею им стать».
Это страшно, когда для достижения подобных целей в ход идёт обработка детских душ. В этом возрасте человек как никогда беззащитен. Тот, кто бросает на алтарь жертвенного огня детей, непросто преступник. Чтобы в одном слове выразить смысл и содержание подобного действия, человечество ещё не придумало определения этому, а поэтому общество отреагировало на известие о создании детских военизированных поселений вполне спокойно. Этому было несколько объяснений. Во-первых, всё это было подано так, что ни у кого не возникло сомнений по поводу того, что здесь что-то не так. Был сделан акцент на растущую беспризорность на планете, а тут власть вдруг решила всё взять под свой контроль. Положа руку на сердце, ничего в этом нет, против чего можно было бы протестовать. Во-вторых, наконец-то человечество смогло оглянуться назад и рассмотреть в длинном списке своих побед и поражения. Признать за собой это, было несколько неожиданно и даже некоторые представители «оппозиции» смягчились по отношению к «временщикам». Власть, почувствовав это, решила закрепить успех, и на страницах прессы появились снимки счастливых лиц мальчишек и девчонок, и никому до этого неизвестный лысоватый военный давал интервью. По его словам получалось, что это прорыв в создании отношений в обществе, и теперь каждый ребёнок может рассчитывать на плечо власти.
Вселенский Совет с удовлетворением отмечал, что рейтинг новой власти начинает потихоньку набирать очки. Это сулило в будущем неплохие дивиденды,  при этом из детей можно было бы создать хорошо обученную армию, способную удержать людей в повиновении, если вдруг кому-то наскучит быть на вторых и третьи ролях в этой жизни. Недолго думая «временщики» присваивают Дьякову досрочно очередное звание, объяснив обществу, что за особенные заслуги перед человечеством. Столь быстрый взлёт Дькова по карьерной лестнице несколько вскружил голову бывшему майору, но не настолько чтобы можно было забыть о главной своей цели: стать диктатором.

Всё это происходило где-то там, куда Дина пока не выпускали. «Собеседования», протоколы и опять всё по кругу. Ему было ясно, что он представляет интерес для «временщиков», но те пока не хотят его в открытую ему проявлять, делая вид, что заняты более важными делами. Означало это то, что люди, оставшиеся в «зоне» могут и не дождаться помощи. Собственно об этом его и предупреждал профессор Аркадьев, ведя долгие беседы с ним. У Дина под ногами начинала в прямом смысле «плавиться» земля. Он хотел действовать, а его пытались всё это время занимать разговорами. Аркадьев то и дело его успокаивал:
- Будь осторожен. Если они почувствуют, что ты для них кроме интереса представляешь ещё и опасность, то никогда тебе не выбраться отсюда. Всё, что ты им говоришь, может обернуться против тебя так, что костры инквизиций покажутся забавой.
- И как мне быть? Я же должен достучаться до их сознания? Там же в «зоне» люди и их надо спасать, - Дин с отчаяньем посмотрел на профессора.
- Я это понимаю, но те, кто сейчас держит нас с тобой здесь под замком, не хотят этого делать. Увы, сегодняшняя система человеческих отношений такова, что если меня это не беспокоит, то зачем мне всё это надо?
- Но это же преступление против морали, нравственности… Это предательство.
- Романтик… Таких бы побольше в этой жизни. Сами виноваты: упёрлись мозгами в науку, а будущее оставили на произвол судьбы. Скольких мальчишек и девчонок проглядели и вот результат: проституция, алкоголизм, наркотики и беспросветная безнадёга, где нет места в будущем тем, кому сегодня пока не так много лет. Тут одно, там: в «зоне» - другое и не знаешь, что страшней: здесь или там? Я вот что думаю: «зона» покажет зубы, а она покажет обязательно, потому что никакая сила добровольно не поднимет белый флаг, а тем более, когда речь идёт о месте под солнцем. Значит, войны не избежать, но и «временщикам» всё знать не надо, потому что они со своей колокольни на эту проблему будут смотреть с позиции силы. Ну, и нанесут они удар по роботам, а те в обратную, и ещё не ясно – кто уцелеет, а кто – нет. Да, они сегодня способны превратить «зону» в пепел, но что-то мне подсказывает, что машины всё равно одержат верх…
- Профессор, о чём вы говорите, там же люди.
- Эх, светлая голова, если б так все рассуждали, как ты, да я, - Аркадьев пристально посмотрел на Дина. – Боюсь твоим друзьям в «зоне» придётся нелегко размотать клубок этих проблем.
- Мне надо отсюда вырваться, - Дин встал и заходил по камере.
- Если надо, то так и будет, но пороть горячку не стоит, а то чего доброго тебя засунут в такую тьму тараканью, что возненавидишь себя, да ничего уже нельзя будет исправить, а поэтому давай думать и ещё раз думать. Времена инквизиции ещё никто не отменял, а тем более, как показывает жизнь: всё возвращается на круги своя. Кстати, в молодости я точно таким же был: всё куда-то бежал… Думал, что жить надо только так, а оказалось – ошибся. Ну, какой толк  в подобной спешке? Так, одна суета, да и только. Здоровый был, молодой, а про то, что на плечах голова – забывал. Иногда, дни мелькали подобно мгновениям. Теперь оглядываюсь на своё прошлое и жалко бездарно потраченного времени. Мне бы раньше на всё это взглянуть, да вот всё не получалось, а то бы я большего в этой жизни добился… Жаль, что нельзя время повернуть вспять. Как-то мне попался на глаза один старый фильм. Там общество из будущего посылает в своё прошлое одного типа, чтоб тот там кое-что подкорректировал. Кстати, там по сюжету шла война с роботами, и надо было в прошлом некоторые эпизоды из жизни поменять местами.
- И им это удалось сделать? – Дин заинтересованно посмотрел на профессора.
- Удалось, да только всё это происходило в придуманном людьми мире, под названием – кино. Замечу, что это изобретение человечества затягивает с головой. Я ещё тога подумал, что неплохо было бы что-то в этом роде придумать в реалиях. Под впечатлением от просмотра фильма полез во всё это и через какое-то время уже со слюной на губах на научных советах стал двигать свою идею. Я так торопился всем доказать, что подобное, возможно, что не заметил, как попал в списки эдаких романтиков. Стали показывать на меня пальцем, мол, ещё один утопист-мечтатель. Пальцем-то показывали, а ничего не могли со мной сделать – меня так и тянуло заглянуть за горизонт. Работал и днём и ночью. Всё искал способ проникновения в прошлое. Временами казалось, что вот сейчас и всё это случится, но наступал момент истины, и меня законы Вселенной отбрасывали опять на исходные рубежи собственных иллюзий. Несмотря на всё это, кое-что из моей работы заинтересовало коллег, и те стали заимствовать некоторые мои подходы в обозначении проблем, которые стали себя всё чаще проявлять, как только человечество вплотную подступило к Космосу. Оказалось, что не всё, что я предлагал на тот момент – утопия и меня постепенно стали приглашать читать лекции студентам. Кое-что печатал в журналах и даже выпустил несколько книг, по которым сейчас учат подрастающее поколение, не бояться никаких обстоятельств, которые мы опять же по своей человеческой беспечности стали поднимать, так сказать, на щит, мешая себе жить свободно. Во Вселенском Совете посчитали, что мои подходы в разрушении стандартов, способствуют возникновению у людей неординарного мышления, что положительно влияет на приспособляемость мозга к условиям жизни людей в Космосе. Вот так я и стал профессором. Сейчас пытаюсь всё это осмыслить и получается так, что если бы не моя спешка, то в науке я добился бы намного большего результата, чем есть на сегодняшний день. Конечно, за локти себя хватать поздно, да и времена сегодня не те, чтобы себя «увечить»…
Дин всё это время слушал Аркадьева и думал про то, что выход из этого каменного мешка всё равно есть. Он так и сказал:
- Профессор, я чувствую, что выход отсюда есть.
- Выход есть, - согласился тот, - но пока он нам не известен. Кстати, этих выходов может быть несколько, а нам надо выбрать только один и он должен быть верным на все сто процентов. Судя по тому, как выглядит всё это строение, оно не было изначально предусмотрено для того, чтобы в нём содержали заключённых.
- Заключённых?
- Ну, не заключённых, а арестованных, - поправил себя Аркадьев, и пожевал губами, что-то вороша в своей косматой голове. – Большинство из живущих на планете людей, пришли сюда, как зрители, но мы с тобой, я надеюсь не из их числа? Нет, а поэтому послушай, что я тебе расскажу. В молодости я увлекался чтением книг, где герои совершали дерзкие поступки. Был такой французский писатель Александр Дюма. Фантазии его можно было только позавидовать. Умел так закрутить сюжет, что я уходил головой в чтение. Так вот в одном из своих романов он описал побег из тюрьмы. Нам конечно по его сценарию не всё подходит, но сама идея, как был совершён побег, позволяет и нам попробовать что-то сделать в этом плане. Здесь под землёй проходят трубы, по которым текут сточные воды. Если нам удастся с тобой добраться до них, то мы окажемся на свободе.
- Как? – Дин топнул ногой по бетонному полу.
- Да, в данную минуту под нами находится «бетонная подушка» и перед ней мы бессильны, а вот в том месте, куда нас выводят по нужде, есть то, что позволит нам оказаться за пределами этих мрачных стен.
- Да, но нас туда водят по одиночке…
- Ну, это пустяки. Кое-что в их правилах мы слегка подкорректируем, так сказать устроим небольшую эпидемию.
- Эпидемию?
- Вот именно, - Аркадьев широко улыбнулся, - Будем симулировать расстройство желудков. Был у меня один студент. Талантливый, но весьма не усидчивый и если на экзаменах ему попадался трудный билет, он частенько прибегал к этому трюку… Долго он меня «водил за нос».  Я думаю, что нам будет не грех воспользоваться его «авторским изобретением», но сделаем мы это ночью, а ещё лучше под самое утро, когда сон сладок, и вставать совсем не хочется…
Так они и решили.

Когда их вывел заспанный охранник, громко чертыхаясь, по нужде, у того и в мыслях ничего не было о том, что эти двое задумали что-то нехорошее. Лица у них соответствовали тем схваткам, которые, по его мнению, сейчас полосовали арестованным животы. Он только посетовал:
- Нашли время, когда болеть.
Профессор с Дином ничего ему не ответили. Они весьма картинно изображали из себя измученных болью людей.
- Вы только там недолго, а то мне ещё надо один сладенький сон досмотреть, - поставил их в известность охранник и привалился к стене у входа в туалет.
Аркадьев первым переступил порог и осмотрел помещение. Его глаза ощупали пол. Дин плотно прикрыл за собой дверь, стараясь не выдавать своего волнения. Профессор указал на место под унитазом в одной из кабинок, и сказал:
- Здесь, но без шума нам не обойтись.
- Понял, - кивнул головой Дин и бесшумно выскользнул в коридор.
Когда он вернулся, то в его объятиях было тело охранника. Аркадьев сочувствующе посмотрел в лицо человека без сознания и произнёс:
- У каждой профессии есть свои издержки. Ты его не сильно…?
- Самую малость, - ответил Дин, аккуратно опуская охранника на пол.
Аркадьев осмотрел стены и показал рукой на трубы, торчащие из стены. Дин с прыжка дотянулся до одной из них и, уперев ноги в стену, стал выпрямляться. Ещё одна попытка и вода хлынула из переломленных труб. Он рывком завершил начатое и показал профессору металлический обрубок.
- Годится, - тот указал, где и как крушить пол.
На всё ушло несколько минут. Аркадьев оказался прав: под унитазом действительно был лаз в виде огромного диаметра трубы, которая вертикально уходила под землю.
- Только без геройства, - предупредил профессор. - Спускаться будем, упираясь ногами в стены прохода. Прыжки нам здесь ни к чему, а тем более мы не знаем, что там нас ждёт и на какой глубине.
Когда они оказались на дне лаза по колено в нечистотах, Дин заметил:
- Сколько тут всего.
- Это ещё не море, а только небольшой приток, - произнёс Аркадьев. – Теперь надо идти по течению и подальше от этих мест. Если нам удастся отсюда выбраться, считал, что пол дела уже мы сделали.
В кромешной тьме, без света и свежего воздуха, они продвигались по подземному коллектору, примерно с час. Несколько раз им на пути попадались раскормленные крысы, которые без страха смотрели на людей. Ещё примерно через час они выбрались к решётке над головой. Здесь дышалось легче. Там вверху висело небо, укутанное туманом. Аркадьев взглянул на него и сказал:
- Вот так выглядит свобода, закованная в железо.
Дин попытался добраться до решётки. Стены были покрыты какой-то слизью. Руки и ноги не могли найти опоры. Наконец, ему удалось ухватиться руками за металлические прутья. Несколько секунд повисев, пробуя решётку на прочность, Дин понял, что так просто её не сломать.
Аркадьев, стоя в низу ему подсказывал:
- Постарайся упереться ногами и тогда сможешь одной рукой нащупать задвижку с внешней стороны.
Дин так и сделал. Он долго ощупывал решётку.
- Ну, что там? – проявлял нетерпение профессор.
- Пока ничего нет.
- Ты ещё раз пройдись. Там должен быть такой предохранительный штырёк. Его надо отвести в сторону и тогда….
- Кажется, нашёл, -  объявил Дин.
Когда они выбрались на поверхность, оказалось, что вокруг них стоят какие-то корпуса, внешне напоминая заводские строения. Аркадьев вгляделся в ту сторону, откуда предположительно они прибыли.
- Где это мы? – спросил у него Дин.
- Трудно сказать. Судя по строению – это какие-то заброшенные цеха. Вон там административное здание – одним словом, промышленная зона.
- Обитаема?
- Вряд ли. Всё подобное: или законсервировано, или давно разграблено. Что ж надо выбираться. Представляю, что сейчас творится там, где нас нет.
Они направились в сторону здания, безглазо смотревшее на людей распахнутыми створками окон. Кое-где ещё были видны стёкла, напоминавшие о том, что когда-то в них заглядывало солнце. Сейчас его лучи только-только просовывали своё жало к земле. Ещё немного и всё это пространство будет захвачено в плен зноем. Дин рассматривал строения, которые ему чем-то напоминали дома, которые он увидел в «зоне». Безглазые чудовища из камня и металла казалось, готовы были совершить прыжок на любого, кто без их ведома, вторгнется в этот мир. Дин ещё подумал, что образы «зоны» неистребимы, потому что и здесь, где как ему казалось, текла нормальная жизнь - всё выглядело также, и надо было просто внимательнее смотреть по сторонам и себе под ноги, чтобы распознать то чудовищное, что породили люди. Это была разруха и запустение.
Да, человечество, бросилось в небо, забыв про то, что у каждого есть, было и останется под ногами. Это всё сейчас выглядело удручающе, и от этого было многое непонятно из того, что люди вытворяли над собой, устраивая потасовки за власть.
- О чём задумался? – спросил Аркадьев Дина.
Тот молча кивнул головой на строения.
- Цивилизация, - произнёс профессор. – Сначала строим, потом перестраиваем… Судя по тому, как это у нас получается, пока не научились дружить с головой.
Они подошли к зданию. Перед самым входом высился монумент с отбитой головой. Аркадьев сказал:
- Вот, что несёт с собой человечество, когда перестаёт себя контролировать. Воюя с памятниками, люди, тем самым, убивают своё прошлое и память. Зачем? Время и только оно имеет право что-то стирать с лица земли, но не люди. Это просто: взять и разрушить, а вот как сохранить? Пусть даже и то, что отбрасывает какую-то тень на историю человеческих отношений. Мы никак не можем понять, что, воюя со своим прошлым, нам никогда не построить своё будущее. Вот и сегодня глядишь на всё это, - профессор пнул ботинком осколки стекла, – и думаешь: кто ж мы после всего этого?
Дин ничего на это не ответил. Ему показалось в какой-то момент, что вот сейчас из-за угла здания появятся обитатели «зоны» укутанные в тряпьё и инспектор Майкл подъедет на своём «монстре»…
«Что это со мной? – Дин встрепенулся. – Уже ничего не вернуть, не исправить».
 «Зона» это не то место, откуда он вырвался. «Зона» - это всё то, что сейчас окружало его, и он теперь должен был действовать и действовать быстро, чтобы найти ответы на волнующие вопросы, один из которых: как быть дальше, чтобы уцелеть?
Они вошли в строение. Аркадьев сделал знак рукой и замер, вслушиваясь в звуки доносившиеся откуда-то сверху. Дин прислушался. Кто-то ходил, и даже будто слышны были человеческие голоса. Аркадьев поманил Дина за собой. С каждым шагом они ближе и ближе подбирались к тем, кто обитал в этом здании. Подкравшись к дверному проёму на втором этаже, они заглянули внутрь. На цементном полу из остатков мебели были собраны лежаки, поверх которых на грязных матрасах лежали и сидели люди. Их было немного. Тут же на полу стояла перепачканная посуда, и валялись обрывки бумаги и ветошь. Судя по разговору, речь шла о каком-то поселении, где обучали военному ремеслу бездомных детей. Вихрастый юноша в камуфляже с оторванными карманами на груди, то и дело кашляя, рассказывал собравшимся перед ним о своих злоключениях:
- Там все живут по одному общему распорядку. Шаг влево, шаг вправо – не допустим. Ослушался - карцер. Первое время наказывают только старшие офицеры, а потом и свои начинают на провинившихся отрабатывать бойцовские навыки.
- И ты терпел?
- Терпел, - юноша сильно кашлянул,- пока не отбили все внутренности. Там всё происходит по волчьим законам. Ты должен быть таким, как все. Выделился – получи, опоздал – получи… Всем наплевать на тебя, на твои мысли. Никто не считает тебя за человека. Ты сам забываешь: кто ты и для чего вообще появился на свет.
- А за что ж тебя так отходили?
- Отказался стрелять в человека, - ответил юноша.
- Хороший был человек-то?
- А мне почём знать? Его привезли к нам в лагерь и сказали, что у нас начинается практика. Пока шла теория, ещё можно было со всем этим мириться, а потом…одним словом, надо было научиться убивать людей.
- Зачем?
- Чтобы не бояться самого вида смерти.
- А чего её бояться? – с лежака поднялся рослый мужчина. – Бояться не надо. Обходить эту смерть надо. Судя по тому, как ты кашляешь, она сама скоро к тебе пожалует. Вот такие дела…
- А мне уже всё равно, - юноша зашёлся в кашле, уткнув лицо в матрас.
Все, кто был с ним рядом, сочувствующе посмотрели на него. Аркадьев перешагнул через порог. Дин последовал за ним, рассматривая лица людей. Те, ощетинившись, сгрудились вокруг рослого мужчины.
- Всё в порядке, - профессор выставил перед собой ладони рук, показывая незнакомцам, что он безоружен.
- Кто вы? – задал вопрос тот, кого, по-видимому, присутствующие считали вожаком.
- Люди, - ответил Аркадьев.
- Странно, а я думал, что они все вымерли  и эта грешная земля родит только уродов, убийц и психопатов, - мужчина криво ухмыльнулся.
- И к кому вы относите себя из этого списка? – профессор пристально посмотрел на него.
- Нас нет в этом списке, - тот убрал со своего лица ухмылку. – Мы бунтари.
- Понятно, - Аркадьев не ожидая приглашения, опустился на край лежака.
Люди с интересом наблюдали за ним. Его поведение говорило о том, что этот человек неопасен. Дин продолжал стоять, готовый в любую минуту встать живым барьером между людьми и профессором.
- Ну, что ж вы замолчали? Это ваш дом и вы тут хозяева. Вы уж извините, что мы без приглашения вторглись на вашу территорию. Вот и я тут расположился… - Аркадьев похлопал рукой по матрасу. – Старость имеет один недостаток – человек быстро устаёт. Вы нас не бойтесь. Мы немного отдохнём и пойдём дальше. А что с мальчиком? Я слышал, как он сильно кашляет. Если хотите, я могу его осмотреть.
- Его уже осматривает Смерть, - вожак бросил взгляд на вихрастого юношу.
Тот лежал на лежаке, тяжело глотая воздух. Аркадьев привстал и приблизился к мальчику.
- Кто ж так постарался?
- Благодетели. Месяц назад подобрали, пригрели и стали обучать, - рослый мужчина приблизился к профессору.- За непослушание отбили внутренности.
- Это что же за школа такая, где уродуют учеников?
- Это не школа, а военное поселение. Там готовят солдат для Вселенского Совета.
- Солдат из мальчиков? – Аркадьев вскинул брови.
- И из мальчиков, и из девочек, - добавил мужчина.
- Чудовищно. Послушайте, но его срочно надо госпитализировать. Он здесь умрёт.
- Вы, наверное, не здешние, если упомянули про то, чего давно нет в этих местах: ни больниц, ни аптек…
- И как давно этого у вас нет? – Аркадьев поднял глаза на вожака.
- Так давно, что даже я не помню, когда в последний раз видел человека в белом халате.
Профессор перевёл взгляд на Дина и промолчал. Дальше здесь не было смысла оставаться. Они не могли ничем помочь этим людям. Аркадьев только расспросил их о том, как добраться до какого-нибудь населённого пункта и они с Дином отправились дальше, унося с собой горький осадок на душе от увиденного.
Получалось так, что задолго до захвата власти «временщиками», на планете Земля уже всё это было. Поднявшись к звёздам, человечество не позаботилось о путях отступления, превратив так называемую Родину в сточную канаву. Вот то, о чём предупреждал когда-то Аркадьев своих коллег, когда те голосовали за технический прогресс, наступая на матушку природу. Беспечность, помноженная на отсутствие ответственности за всё новое, наводнившее планету, теперь стала проявлять себя, уродуя сознание людей.
«Дотолкались, а я говорил, - рассуждал про себя Аркадьев, - что вырубка лесов и выкачивание полезных ископаемых из недр земли рано или поздно нам аукнется. Вот оно теперь и даёт о себе знать. Ну, кто мы во Вселенной без планеты Земля?»
- Профессор, куда мы идём? – Дин нарушил молчание.
- Есть небольшой план, но для начала нам надо поскорее убраться из этого региона. Наш путь лежит в предгорья Урала. Там у Вселенского Совета находились в своё время экспериментальные площадки. Иногда я наведывался туда по работе. Если повезёт нам, и мы застанем там моих учеников, то у нас появится шанс рассказать общественности о надвигающейся угрозе со стороны «зоны». Нам нужен выход в мировую компьютерную сеть. Это позволит взбудоражить человеческое сознание, а заодно сорвать планы «временщиков» по установлению своего режима в обществе. Пора не на словах, а на деле начинать борьбу за будущее и теперь не только этой планеты, но и всей Вселенной. Надо исправлять допущенные ошибки, и чем скорее мы этим займёмся, тем лучше будет для человечества.
- А как мы доберёмся до предгорий Урала? Нас наверняка уже ищут.
- Ищут. Пока они заняты этим, мы чего-нибудь угоним. В данной ситуации нам придётся переступить через Закон, а другими словами – совершим преступление.
Как профессор сказал, так оно и получилось. Они добрались до населённого пункта и там наняли частника. Эдакий небольшой летающий аппарат, который барражировал в воздухе, катая желающих за небольшие деньги. Каким-то образом Аркадьеву удалось уговорить косматого негра, управлявшего небольшим самолётом, что по прибытии на место тот получит гораздо больше, чем ему платят за прогулочные рейсы обыватели. Сам полёт длился недолго. Это объяснялось тем, что реалии внесли свои коррективы в расписание воздухоплавания, где были давно другие скорости. Собственно, это и превратило их небольшое путешествие к предгорьям Урала, чем-то напоминающее затянувшуюся прогулку. Еще, будучи в воздухе, они обратили внимание на то, что Урал всё ещё радовал глаз зеленью.
 Когда они приземлились, негр вопросительно посмотрел на Аркадьева, мол, о своём слове тот помнит или нет? Профессор по-отечески улыбнулся и кивнул головой, что всё будет в порядке, и стал связываться с теми, кого считал необходимым поставить в известность о своём прибытии. Уже через час подъехал вездеход и из него выпрыгнул бородатый мужчина. Аркадьев обнялся с ним. Они о чём-то переговорили, и только после этого профессор представил бородача Дину:
- Это мой ученик. Ну, не скромничай, не скромничай. И зовут его Иваном. Кстати, самый продвинутый из моих воспитанников. По национальности он серб, а родился в России, и имя ему дали,  что ни на есть самое простое…
Бородач протянул руку Дину. Рукопожатие было крепким. Иван обратился к Аркадьеву:
- А мы вас уже похоронили.
- И как это выглядело? Цветов было много или так себе? Наверное, хвалебные речи произносили, - профессор ухмыльнулся.
- Шутите? – бородач, всё ещё не веря, что перед ним стоит живой Аркадьев, дышал ровно, боясь вспугнуть внезапное «воскресшего» своего учителя.
- Я вполне серьёзно. Как это выглядело? -  не унимался профессор.
- Пришло сообщение, ну и всё такое… - Иван смущённо посмотрел на Дина.
- И с каким диагнозом меня лишили жизни?
- Катастрофа, - ответил бородач.
- Я так и  думал. Довольно дешёвый способ, чтобы никому ничего не объяснять, да и с похоронами не надо возиться. Умно, хоть и примитивно местами.
По дороге на экспериментальную лабораторию, они обменивались информацией. Оказывается, пока Аркадьев был в заточении, Вселенский Совет непонятно по каким там причинам всё никак не мог наладить контроль над лабораториями, разбросанными по всей Земле. Они продолжали жить своей прежней жизнью. Было ощущение, что смена руководства в верхах никак не отразилась на их работе. Всё как всегда. Аркадьев это объяснил просто, мол, взять власть  - это пол дела,  а разобраться в том, над чем эта власть поставлена – это совсем другая карамель и тут скорее всего у «временщиков» не хватило специалистов, способных быстро наладить работу во всех структурных подразделениях, обеспечивающих жизнедеятельность всей системы. Кроме того, были некоторые тонкости в работе научных лабораторий и тут требовались специфические знания, отсутствие которых проявилось буквально на второй день после захвата власти. Выложив всё это, Аркадьев подвёл под всем этим черту, сказав:
- Значит, меня похоронили, как и других. Быстро же они разделались со всеми нами. Получается так, что живыми мы им не к чему. Собственно, а что ещё можно ожидать от возмутителей спокойствия? Ну, некролог они пустили по компьютерной сети, так сказать, чтобы оградить себя на будущее от всяких там объяснений, мол, катастрофа – она не опровергаема, а если так, то мы тут ни при чём. Это они поспешили. Слушай, Дин, пока мы с тобой вели душеспасительные разговоры, эти, даже слова не могу подобрать, думали, что я сдамся и перейду на их сторону. Интересно, а если бы я дал согласие, как бы они меня «воскресили»? Выродки и только… Среди Аркадьевых проституток никогда не было и не будет. Это же надо было придумать: погиб в катастрофе. Ну, я им устрою. Иван, нам с Дином необходим, будет доступ в мировую компьютерную сеть. Неплохо было бы запустить информацию не с одной точки, а с нескольких. Возможно ли такое? Это собьёт их с толку, да и отыскать точное нахождение информатора будет затруднено.
- Сделаем, - кивнул головой бородач, орудуя рычагами управления вездехода.
- Вот и ладушки, - Аркадьев потянулся, весело глядя на Дина. – Они сейчас и не подозревают о том, как изменится их жизнь, и что тому будет причина. Если повезёт, то я свой путь, как говорили древние, закончу «с мечом в руках».
- Профессор, в вас оптимизм плещется весенней водой, - Иван круто развернул вездеход.
- Ну, вот такой я. Вообще, жизнь – замечательная штука: столько возможностей и что характерно и со знаком «плюс» и со знаком «минус». Стоило мне дать слабинку и пойти к ним в услужении и всё: не стало бы профессора Аркадьева. Всё моё плохое взобралось на пьедестал, а всё хорошее было брошено в темницу. Замечу, что во всём подобном повинен всегда только человек. Он сам решает, каким ему быть, а когда решит, то и возникают такие понятия, как «хороший» и «плохой».

 Уже через час, после их приезда на базу экспериментальной лаборатории, во все концы Вселенной полетел сигнал бедствия, посланный с планеты Земля. Вселенский Совет не знал что предпринять, а поэтому застыл в ожидании реакции общественности. Да, он мог вести себя по-другому, потому что «временщики» в любую минуту могли привести в действие несложный механизм нажатия кнопки и тогда «зона» на себе прочувствовала бы удар космического оружия. Останавливало только одно – незнание того, чем ответит она, так долго хранившая в себе тайны человеческой цивилизации. Что-то ещё было такое, что мешало объявить людям, может быть, последнюю войну на этой планете. Скорее всего, это был страх. Страх за себя и за своих близких. Именно он сдерживал людей от этого рокового шага.
Весть о том, что в «зоне» откуда выбрался Дин, вот-вот появится сила, способная стереть с лица земли всё живое, поразила сознание людей на столько, что казалось, даже время на часах замедлило бег стрелок, предавшись взвешиванию всех «за» и «против». Человечество, включив потаённые механизмы, уже не хотело быть только зрителем. Оно начинало мыслить о том, что завтра всё может быть кончено. Будущее, не скрывая,  демонстрировало своё лицо. Не все ещё понимали глубину того, что неминуемо ляжет на плечи каждого, и не все правильно оценивали последствия оттого, что показывает свои зубы из «зоны». Даже на краю пропасти находились и такие, кто начинал разглагольствовать о будущем так, будто речь шла о газете, которую завтра, скомкав можно будет выбросить в мусор.
Что такое газета в понимании нас людей? Это источник информации, где ложь и правда прекрасно уживаются не только на одной странице, но даже в одной публикации, а порой и в одном абзаце. Отчего это происходит? А оттого, что мы в своей сущности, чем-то похожи на всё то, что выплёскивает пресса на наши  головы. Собственно по-другому и быть не может, потому что всё, что содержит в себе газета – это подсмотрено за нами и узнано от нас, а раз так, то ложь и правда всегда будут идти рука об руку, как две сестры: одна чёрненькая, а другая беленькая.

Гайрл ступил на территорию военной базы, где под землёй находились заводские цеха, штамповавшие роботов уже не единицами, а десятками. Невидимая сила обретала реальную угрозу. Новые образцы машин небольшими партиями растекались в разные стороны. Их лязг был слышен повсюду. Гайрл не привлекая к себе внимание, стремился пробраться под землю. Сканеры и излучатели, охранявшие каждый метр земли, уже давно приметили его. Внешне он отдалённо смахивал на робота, но всё, что касалось идентификация с какими-то техническими параметрами машин, вызывало достаточно вопросов у тех, кто отвечал за охрану объекта. Они могли в любой момент превратить непрошенного гостя в пепел, и только какие-то случайности позволяли ему всё ближе и ближе подбираться к ангару, не входя в конфликт с роботами. Рационализм машин не подчинённый чувственному объяснению тому, что происходило вокруг, не был настроен на то, чтобы объявить тревогу из-за какой-то устаревшей модели робота. Никто даже не мог себе предположить, что кто-то осмелится проникнуть на территорию, охраняемую от посторонних. Когда же это произошло, машины, сами того не ведая, допустили оплошность, и теперь Гайрл шёл по чужой земле, а за ним так чисто для порядка уже был снаряжён эвакуатор, чтобы отправить непонятное изделие на переработку.
Гайрл про всё это не знал. Он смешался  с роботами. Те, в отличии от сканеров и контрольных излучателей отнеслись к нему без всякого интереса, мол, раз он здесь, значит так положено. Гайрл в их массе смог пробраться к самому ангару, а потом и внутрь. Вот тут он понял, что машины ещё те умельцы: при входе под землю был устроен пропускной пункт. Каждый механизм, входивший и выходивший из створок ворот, тут же автоматически вводился в банк данных контрольной системы. Здесь было практически невозможно прошмыгнуть незаметно. Гайрл стал наблюдать. Оказалось, что не всё так плохо. Информация считывалась с роботов контролёрами-сканерами, которые находились в метре от земли. Это давало возможность ползком подобраться вплотную к створкам ворот. Единственное теперь надо было улучить момент, когда те откроются и вместе с тем не попасть под поступь машин и проникнуть под землю. Гайрл стал ждать. Как только над створками ворот замигали огоньки, стало ясно, что вот сейчас можно будет проскочить. Кто-то явно собирался покинуть подземелье. Гайрл приготовился. Руки прижали к телу автомат, и казалось, что ещё секунда, и он сможет проскользнуть в логово роботов, но из створок ворот показалось нечто.
«Неужели ракета?» - подумал Гайрл, прижимаясь к бетонному полу.
Да, это была ракета. Её выкатывали роботы. Судя по тому, как они с ней обращались, ракета была с начинкой.
«Вот то, чего так опасался Дин. Эх, сейчас бы взрывчатки побольше и устроить этим гаврикам прямо здесь переполох. Интересно, догадаются от кого «гостинец»? Вряд ли – не дано…»
Как только опасный груз показал своё хвостовое оперенье, Гайрл метнулся в проход, при этом, чуть не столкнулся с роботом, замыкавшим шествие. Тот почти не отреагировал на появление, его, если не считать небольшой вспышки в области цилиндрической головы у машины. Не знал Гайрл, что это робот послал его карточку на центральный пульт управления, зафиксировав его на свои фотоэлементы. Теперь он был обнаружен вблизи объекта, куда вход был строго регламентирован и только для своих. Уже где-то в недрах этой системы прошла обработка данных, и был вынесен вердикт: остановить и обезвредить. Система охраны была поднята на ноги и к Гайрлу уже направлялись роботы, чтобы превратить неопознанный объект в металлом. Время шло, а  Гайрл ничего не зная про это, двигался своим путём, и было в этом что-то неизбежное и обречённое. Об этом он, конечно, сейчас не думал. Все его мысли были о том, что ждало его впереди. Свет, освещавший проход к подземным цехам давал возможность идти не на ощупь. Здесь не было такого скопления машин. Это радовало и вместе с тем настораживало. Пустота эхом от шагов носившаяся под потолком напоминала Гайрлу о том, что он здесь в одиночестве. Он без труда преодолел расстояние до следующих створок. Ему повезло: эвакуатор тащил в цех покорёженный механизм. Гайрл пристроился за ним и смог проскочить сканеры-контролеры без помех. Оглядев останки робота, он ещё подумал про себя: «Не повезло. Бедолага попал в переделку. Если бы с человеком такое случилось, то давно бы ангелы забрали его душу на небо, а эту железяку, может быть, ещё и вернут к жизни…»
Оказавшись по ту сторону створок, Гайрл прислушался. Бухающий звук явно доносился с правой стороны и туда вёл тоннель, но был ещё один проход, который тонул в полумраке в противоположном направлении. Там стояла тишина. Гайрл постоял в некотором раздумье. Приближающийся шум справа заставил его отступить по проходу влево. Присмотревшись, Гайрл увидел, что в этой части хода все видеокамеры выведены из строя.
«Кто-то здесь прекрасно развлёкся. Интересно, как он потом отсюда выбрался?»
Углубившись на некоторое расстояние по проходу, Гайрл оказался перед новыми створками. Над входом не было никаких огоньков.
«Странная дверь… гладкая: без ручек и замков. Неужели за нею находится то, что я ищу? Отсутствуют сканеры…»
Гайрл стал ощупывать стены. В какой-то момент он почувствовал, будто кто-то смотрит на него из глубины прохода, откуда только что он пришёл. Оглянулся и увидел, что какое-то механическое чудище уставилось в его сторону каким-то кривым обрубком. Гайрл сжал автомат.
«Неужели всё?»
Из глубины тоннеля послышался уже узнаваемый лязг. Это приближались роботы.

Илья в последний раз осмотрел придирчиво вход пещеры, который люди под его руководством искусно заделали кусками камня, оставив небольшой лаз за огромным валуном. За этим занятием его и застала Любава. С тех пор, как из поселения ушёл Гайрл, она не находила себе места. То и дело прислушивалась, ловя звуки, которые хоть издали, напоминали ей его. Илья оглянулся:
- Это ты?
- Я Учитель. Что-то на сердце  у меня неспокойно.
- Переживаешь? Это правильно. Сейчас ему труднее, чем всем нам. Он один против роботов и ему наша поддержка нужна, как никогда. Только ты верь. Думы всякие приходят в такие минуты, а ты назло им верь. Всё плохое и отступит. Были случаи, когда пропавшие без вести и те возвращались, - Илья задумался, вспоминая то, как он сам попал сюда, через что ему пришлось пройти, а ведь там где-то за этой скалой лежит его мир, где его ждали.
- Учитель, он вернётся? – Любава с надеждой посмотрела в строгое лицо того, кого все они считали своим спасителем.
Илья помедлил с ответом и, не найдя, что ей на это сказать, просто кивнул головой.
- А что будет с нами? Люди говорят, что роботы разобрали уже завал. Если они придут сюда, как быть нам?
- Всё в руках Создателя. Иди с миром. Он нас не оставит в этой беде.
Любава повернулась и тихо заскользила к озеру, глубокой чашей расположившегося среди скалистых выступов. Илья проводил её взглядом и подумал: «Эх, нам бы подняться в небо, а там…»
Он ещё некоторое время постоял, осматривая заделанный вход в пещеру, отметив про себя, что работу сделали его люди с толком. Теперь, находясь под сводами пещеры, они могли укрыться от роботов. По его расчётам получалось, что машины скалистые уступы штурмовать не будут. Если всё подтвердиться, то у них появится шанс дождаться Дина с подмогой, а значит, у этой жизни будет продолжение. Илья вздохнул и побрёл к озеру, слегка прихрамывая на ногу. С помощью воды он придумал устроить машинам западню. Стоило лишь прорвать узкую перемычку, и горный поток устремился бы на равнину. Для этой операции хватило бы двух гранат. Они у людей были, и теперь надо было всё, как следует рассчитать, чтобы не вышло осечки. Илья осмотрел предполагаемое место планируемого подрыва и остался доволен им. Это было то, что надо. От взрыва образовалась бы брешь, через которую вода смогла бы под напором ринуться сверху на машины. Когда речь идёт о жизни и смерти, не задумываешься о последствиях, а потом «зона» уже всё на себе испытала и один паводок это ещё не та трагедия, о которой можно было бы слагать печальные песнопения. Илья ясно себе представил, как горная вода ринется на роботов, сметая их со своего пути. Со стихией шутки плохи, а особенно, когда она попадает на службу к человеку.
Роботы тем временем закончили работу над разбором завала. Наткнувшись по ту сторону от него на своего собрата выведенного из строя неизвестной силой, они вызвали эвакуатор и тот, гремя гусеничным ходом, подполз к машине и, погрузив его себе на платформу, утащил на «перековку». Для машин это была обычная ситуация, когда кто-то из их числа выходил из строя. Слёз по этому поводу никто не лил и не произносил никаких речей. Всё это им не принадлежало и находилось за гранью их понимания происходящего. Собственно и не могло быть иначе, потому что железякам это не дано. Теперь путь был окончательно свободен. Роботы просканировали пространство, после чего сгребли в одну кучу, постройки оставленные людьми и машина, чем-то напоминавшая собой огромный котёл, стала всё это перерабатывать в своём чреве. Бесследно весь строительный мусор не исчезал. После его переработки из-под машины вытекала густая кашица, которая после того как её равномерно распределяли по поверхности земли роботы-пауки, через некоторое время застывала прочной коркой и по ней, как по асфальтовому покрытию легко передвигались всякие механизмы. Машинам потребовалось около двух часов, чтобы поселение, некогда принадлежавшее людям превратить в ровную площадку без какого-то даже намёка на то, что раньше на этом месте стояли дома и в них разжигали огонь. Новые технологии по освоению пространства были привнесены роботами в этот мир, и мир стал меняться прямо на глазах. Пока это происходило на небольшом клочке земли под названием «зона».
Илья, наблюдавший за всем этим из укрытия, обратил внимание, что машины не стали обследовать территорию вокруг озера. Видно вода их настораживала. В любом случае в её близости они вели себя несколько скромнее.
«Ну, вот и наметилось слабое место, - Илья улыбнулся. – Будем иметь это в виду».

Дин торопил Аркадьева. Ему уже было всё ясно: Вселенский Совет не будет посылать в «зону» спасателей. Вообще реакция тех, кто засел во власти, настораживала. Тем не менее, надо было что-то делать, и Дин стал собирать команду. Профессор изучал географическое расположение «зоны». Надо было найти способ без потерь войти туда и вернуться обратно, выведя всех до единого человека, кто в эту минуту ждал от них помощи. Судя по тому, что рассказал Дин о лучевых вышках, сделать это будет нелегко. Аркадьев искал способ выбить этот козырь из рук Вселенского Совета. Тем временем, те, кто там заседал, решили вступить с машинами в переговоры.
- Глупцы, - смеялся Аркадьев. – Вот что значит не знание сути вопроса. Интересно, как это будет всё выглядеть: человек разговаривает с кофеваркой? Вот где утопия, а то тыкали в меня пальцем, мол,  придумщик… Господа дилетанты, читайте познавательную литературу не один раз в месяц, а каждый день и тогда наука подпустит вас к себе.
Иван пожелавший принять участие в подготовке экспедиции в «зону» не на словах, а на деле продемонстрировал Дину свою способность подбирать нужных людей. Первым кого он привёл, был хакер по прозвищу – Гном.
- Какой-то ты щупленький, - посетовал Дин, осматривая небольшого роста человека.
- У него мозги такие, что любую электронику разберёт и соберёт закрытыми глазами. Кроме этого ему нет равных на планете по компьютерным технологиям. Программист высшего пилотажа, - усердствовал Иванов, расхваливая своего протеже.
- Чемпион, - напомнил ему о чём-то хакер.
- Да-да. Он победил на мировом чемпионате по программированию самых ведущих специалистов сегодняшнего дня,- Иван ободряюще осмотрел на Гнома и добавил: - Такой он один.
- Ладно, берём, - сдался Дин и протянул хакеру руку.
Следующим был старый вояка, спецназовец, специалист по подрывному делу. Дин осмотрел крепыша, чем-то напоминавшего ему Гайрла и без лишних вопросов внёс его в свой список.
Аркадьев, пока шло комплектование группы, держался особняком и только, когда Дин объявил, что команда набрана, профессор задал один единственный вопрос:
- А для меня местечко найдётся?
Если честно Дин планировал Аркадьева оставить за пределами «зоны», но тот рвался в бой.
- Что, мой возраст настораживает? – профессор ухмыльнулся. – А кто же будет за вами там приглядывать, молодёжь? Наломаете дров, а потом разгребай после. Кстати, как вы собираетесь туда попасть? Вселенский Совет усилил охрану «зоны». С боем не имеет смысла туда лезть…
- А как? – Дин вопросительно посмотрел на профессора.
- Так я в команде или …? – Аркадьев выжидательно оглядел собравшихся.
 Дин кивнул головой и произнёс:
- В команде.
- Вот и хорошо. Умереть с мечом в руках – это удачное завершение всей моей жизни. Не так ли?
- Профессор, мы идём туда не умирать, а побеждать, - напомнил ему Дин о цели их экспедиции.
- Я это и имел в виду…
- И всё-таки, как мы попадём в зону, не привлекая к себе внимание?
Аркадьев сделал паузу и поднял палец кверху. Все переглянулись. Профессор прокашлялся и произнёс:
- Мы явимся оттуда. Спустимся на управляемых парашютах прямо им на головы.
- А лучевые вышки? – усомнился Дин.
- Там, где мы будем спускаться с небес, их лучи нам ничего не сделают. Вот примерно так.
Спецназовец кивнул головой и сказал:
- Толково придумано.
- Так это же Аркадьев, - Иван горделиво взглянул на своего учителя.
 Тот раскланялся и сказал:
- Минимальный риск и что интересно, никаких затрат на похороны.
- Профессор… - Дин сделал недоумённое лицо.
- Шучу, щучу… Ну, вот такой я и ничего не могу  с собой поделать. Кстати, кто из вас умеет управлять парашютом?
Руки подняли Дин и Гип. Аркадьев почесал затылок и заметил:
- Век живи – век учись. Что ж придётся садиться за учебники.
Дин сказал:
- За два дня я научу вас: и прыгать, и парашютом управлять. Больше у нас времени нет на подготовку.
- Что ж, будем стараться уложиться в то, что нам отпущено,  - подвёл черту профессор.

Вселенский Совет от выжиданий перешёл к действиям. Судя по распространённой информации, через единую компьютерную систему, кому-то из числа оппозиционеров удалось выскользнуть из цепких лап новой власти. Чиновники тут же, покопавшись в бумагах, раскопали рапорт, который в суматохе сунули в общую кипу. Так вот в нём говорилось о том, что двое заключённых совершили побег. Напасть на след не удалось. Всё ничего бы, да только один из них был никто иной, как Дин – инспектор, посланный прежней властью в «зону» с проверкой объектов Военного Консультационного Совета. Другой - был довольно известный профессор Аркадьев, которого «временщики» планировали склонить работать на новую власть. Не вышло. Всё усугублялось ещё и тем, что в обществе начинало просматриваться брожение умов и то там, то здесь люди выказывали своё недовольство теми, кто захватил власть во Вселенском Совете. Несмотря на то, что по тревоге были подняты все те, кто по своему долгу мог обеспечить поимку беглецов, так и не удалось отыскать даже направление, в котором они удалились. Люди в штатском стали прочёсывать городские кварталы. Патрули из числа военных день и ночь курсировали по дорогам, но время было упущено. Мальчики и девочки, подобранные Дъяковым и обряженные в камуфляж, и те были приспособлены для того, чтобы за всем наблюдать и запоминать, а если обнаружат что-то подозрительное, должны тут же дать об этом знать своим инструкторам. Никогда ещё на планете Земля не было такого количества соглядатаев. Мир обезумел – каждый второй был шпионом, каждый третий - подозреваемым, каждый четвёртый - приговорённым. Люди, увидев в этом неплохой доход для своих желудков, добровольно включались в эту мерзкую игру. В одночасье обыватели превращались из зрителей в участников событий. Ажиотаж, созданный вокруг побега Дина и Аркадьева, поднял волну недоверия людей друг к другу, породил ситуацию, в которой, не взирая на родственные связи, человечество устроило само на себя охоту, отбросив тем самым своё сознание в далёкое прошлое.
Пока всё это набирало силу, Вселенский Совет решил нанести визит в «зону». Для этой цели была сформирована комиссия в составе трёх человек и под охраной роты спецназовцев, она направилась навстречу неизвестности.
С самого начала не заладилось. Уже подъезжая к пропускному пункту, обратили внимание на часто встречающиеся следы бегства людей. Обычно такое можно видеть, когда человек пытается уйти от какой-то беды. Командир роты спецназовцев приостановил движение  и выслал вперёд взвод разведчиков. Лихие ребята, выбритые под ноль, оседлав джип, унеслись в сторону лучевых вышек, которые еле-еле просматривались на горизонте. Разведчики вели себя, как хозяева и, не взирая на опасность, громко обсуждали прелести одной общей знакомой. Яркая вспышка и огонь в одно мгновение превратили человеческую плоть в жареные куски мяса. Люди горели заживо, а джип, объятый пламенем, продолжал движение. Командир роты спецназовцев только взмахнул от отчаяния руками – его люди погибли у него на глазах и он ничем им не смог помочь.
- Что ж, придётся мне самому посмотреть на всё это, - произнёс он и, отобрав с собой взвод самых проверенных головорезов, направился к пропускному пункту.
Ещё издали он обратил внимание, на почерневшие стены блокпоста. Судя по всему, жизнь покинула этот объект. Уже хотел повернуть назад, как яркая вспышка чиркнула по бамперу передовой машины. Страшная боль вырвала из солдатских глоток крик о помощи, и ужас обозначился на их лицах. Это была Смерть. Командир приказал всем рассредоточиться. Солдаты залегли, наблюдая за тем, как лучевые вышки утюжат пространство перед собой. Дорога в «зону» была надёжно перекрыта. Члены комиссии запросили у Вселенского Совета помощи. Власть почувствовала интуитивно, как страх стал устраиваться по соседству с ней и всё ближе и ближе подбирался к рукам лежащим на пусковых кнопках ракетных установок. Психоз маленькими шажками стал взбираться по невидимой лесенке всё выше и выше к умам тех, кто возомнил себя главными в этой жизни. Все хотели получить ответы на вопросы, но при этом были не готовы осознать то, что неминуемо должно было произойти с этим миром.
Прибывшие на место специалисты, определили, что лучевые вышки каким-то образом оказались под контролем «зоны». Получалось так, что машинам удалось их переподчинить себе, и теперь они уничтожали тех, кто их возвёл по всему периметру, поставив людей перед неразрешимой проблемой.
Как только Вселенский Совет получил об этом информацию, было принято решение нанести удар по «зоне» из Космоса. Пока такая возможность у «временщиков» ещё была. Недолго посовещавшись, некогда опальные генералы, теперь брали на себя ответственность за то, что хотели сейчас сделать. Кнопки были уже задействованы, когда «зона» вдруг произвела упреждающий удар. Сразу несколько ракет с её территории устремились в небо, где поразили несколько спутников, корректировавших нанесение удара по ней. Произошёл сбой программы, и Вселенский Совет вынужден был отступить.

Известие о случившемся застало группу Дина буквально за несколько минут до посадки в самолёт. Гном, крутивший регуляторы передатчика нащупал волну, на которой бесстрастный голос вещал о том, что машины одержали победу над людьми.
- Профессор, по-моему, началось, - сказал хакер.
- У кого и что? – Аркадьев занятый своими мыслями не сразу отреагировал на его слова.
Гном пояснил:
- С территории «зоны» были запущенны ракеты.
- Что? – профессор подскочил к хакеру. – Дай сюда, - он потянулся к наушникам. – Неужели опоздали?
Дин тут же отреагировал:
- Пока не убедимся, что в «зоне» не осталось людей, экспедицию не свернём.
Его поддержал Гип:
- В любом случае надо туда проникнуть. На полпути нельзя останавливаться.
Аркадьев, дослушав сообщение до конца, снял наушники и скомандовал:
- Вылетаем и немедленно. Роботы нанесли удар по спутникам Вселенского Совета. По-видимому, от переговоров с машинами, власть теперь откажется.
Двух моторный самолёт дольше обычного летел к точке высадки. Профессор специально настоял на том, чтобы именно эта модель была задействована для проникновения в пространство над «зоной». Он объяснил свой выбор тем, что данная модель почти не уловима радарами и в лучшем случае его примут за птицу, а не за летательный аппарат.
 Всё это время, пока летели, радио эфир был наполнен голосами радиостанций. Мир хотел понять происходящее. Он торопился осознать то, что надвигалось на него. Это получалось не так быстро, как хотелось, а поэтому возникавшая спешка в действиях людей вносила сумятицу в то, как люди пытались объяснить себе свой проигрыш. Пресса старалась за всем поспеть, но всё же опаздывала, уступая «пальму первенства» в погоне за информацией телеведущим и ди-джеям на радио, которые теперь крутили в основном не музыкальные подборки, а сплошь всякие интервью с высокопоставленными чиновниками, которые, не скрывая своего замешательства, пытались ещё как-то соответствовать своему статусу.
Кто-то пустил «утку», что объявлена всеобщая мобилизация.
«Если это война, то с кем? Кто враг номер один, а кто просто так – от скуки?» - все эти вопросы и подобные им не давали людям покоя.

То, что когда-то было недоступно большинству землян, теперь лезло из всех щелей наружу. Пресса открыто обвиняла Вселенский Совет в недееспособности, на что тот реагировал без всякого интереса, мол, собака лает – ветер носит.
Отец Дина про всё это знал и гораздо раньше. Его арестовали на следующий день, как только власть перешла в руки «временщиков». Когда за ним пришли, а точнее прилетели люди в штатском, он подумал, что с Дином случилась беда. О том, что его сын представляет для них определённую угрозу, узнал лишь после того, как летательный аппарат покинул пределы рабочей станции. Уже по прибытии на Землю, куда свозили всех тех, кто так или иначе представлял угрозу для новой власти, ему удалось переговорить и то случайно с одним из подвижников профессора Манишева – учителя Дина. Он-то и рассказал ему о судьбе сына. От него он узнал о том, что «временщики» хотят, чтобы Дин стал сотрудничать с новой властью. В противном случае они готовы были сделать так, что он просто исчезнет с лица земли. Отец Дина понимал, как сейчас тому тяжело и всё же был уверен, что сын не станет пресмыкаться перед властью.
Те, кто арестовал его, думали только о том, чтобы заставить Дина отречься от своего прошлого. Для этого и был доставлен под усиленной охранной его отец. Ему тоже была уготована судьба одного из тех, кто мог бы принять предложение «временщиков» и тем самым продлить своё существование. Когда склонить к сотрудничеству не удалось, о нём просто забыли. Эта передышка была для него как нельзя кстати. Все эти уговоры, вопросы и угрозы, если честно поднадоели основательно, и хотелось просто плюнуть порой этим холёным чиновникам в их сытые лица. Когда они перестали его вызывать на «собеседования», почувствовал вместе с некоторой свободой боль в левой части груди. Он ещё подумал, что не вовремя та себя обозначила и, тем не менее, не подавал вида своим тюремщикам, что ему становится всё хуже и хуже. Вот и сегодня с ним случился очередной сердечный приступ. Он сидел, облокотившись на стену с закрытыми глазами, и думал о том, что сын у него получился что надо. Только вечером, когда пучеглазый охранник раздавал ужин, обратил внимание на то, что заключённый из пятнадцатой камеры даже не подошёл к двери за своей порцией. Он присмотрелся, и заострённые черты лица, и то, как лежал человек, напомнило ему об обратной стороне жизни - смерти. Пришёл врач и констатировал факт ухода из жизни. Одним словом: «Всё».
Дин, находясь в «зоне», часто вспоминал отца. Отрезанный от цивилизации, оказавшийся лицом к лицу с грозящей человечеству катастрофой, он и подумать тогда не мог, что больше никогда не увидит его. Отец был для него чуть ли не последним связующим звеном с тем, что осталось в его прошлой жизни.
Люди не машины. Их не забирает эвакуатор, чтобы потом опять поставить в строй, подлатав поизносившийся организм. Если и случается что-то в этом роде, и кто-то умеющий корректировать работу внутренних органов берётся покопаться в человеческом теле, но и тогда не всегда удаётся сделать достаточно необходимого, чтобы вернуть кого-то к жизни.
Врач, осматривавший тело отца Дина, сразу же определил, что сердце отказало тащить на себе переживания и проблемы выпавшие на его долю. Охранник, присутствовавший при этом, признался врачу, что вчера ему удалось задержанного вернуть к жизни, вовремя дав ему чистой воды, а вот сегодня не углядел.
- И чего делят? Одних под замок, других, наоборот, на волю, - сокрушался пучеглазый «цербер».
Врач ничего на это ему не ответил, памятуя о том, что сегодня любое сказанное слово может стать причиной для того, чтобы попасть под подозрение. Он ещё некоторое время постоял, думая обо всём этом, не решаясь покинуть то место, где Смерть оставила живущим на этой земле весточку от себя.

Гайрл увидел, как из сумрака тоннеля проступили очертания роботов. Он попятился назад, пока не упёрся спиной в гладкие створки перекрывавшие проход. Отчаяние отобразилось на его лице.
 «Неужели всё?»
Непонятные ощущения стали теснить ему грудь. Гайрл затравленно повёл глазами по сторонам. Было во всём этом, что-то преждевременное и неправильное. Он стал с остервенением стаскивать с себя металлические щитки. Гайрл швырял их туда, откуда всё надвигались и надвигались роботы.
- Человеком я пришёл в эту жизнь – человеком отсюда и уйду! - его голос, уже мало контролируемый сознанием, сам по себе бросал в сумрак пространства слово за словом. - Жаль, что не удалось пощекотать вашего хозяина… Ничего я смогу сделать так, чтобы вы меня долго помнили!
Гайрл отцепил от пояса гранату и грозно посмотрел на очертания машин. Как по команде лязг прекратился, и роботы встали, как вкопанные.
- Ну, что вы там тормозите? Ну же, подходите, кому жизнь кажется скучной и однообразной? А-а, боитесь… Страшно. А мне, думаете не страшно? Ещё как страшно, но в отличие от вас, я знаю, за что боюсь…
Он не договорил. За спиной с лёгким шумом разъехалась створки, и неведомая сила втащила его тело внутрь. Он не сопротивлялся. Было странным всё это чувствовать и ощущать, но при этом ничего и никого не видеть рядом с собой. Кромешная темень прикрыла ему глаза, и он растерялся подобно тому, когда человек попадает в незнакомое место, где нет ничего такого, чтобы указывало на присутствие хоть чего-то или кого-то, что напоминало ему бы о времени и о том, что он ещё находится на этом свете, а не где-то ещё.
Гайрлу в первые секунды показалось, что те, кто всё это с ним проделал, не желают ему смерти. Это вселило в него некоторую уверенность. Паника, обозначившаяся было, отступила на второй план, и он осторожно повёл руками по сторонам. Никого и ничего. Гайрл вздохнул глубоко, стараясь успокоить бьющееся в груди сердце. Он почувствовал, как воздух проник в его легкие, и небольшое головокружение обозначило реалии, за пределами которых заканчивается, как правило, жизнь у людей.
«Что это со мной? Где я?»
Тишина, укутанная в темень, не издала ни одного звука. Гайрл попробовал сделать шаг. Он чувствовал подошвой ботинок, что пол под ним какой-то необычный. Гайрл решил на ощупь обследовать помещение. Интуитивно направился вправо. Шёл так, как ходят слепые, выставив впереди себя, зажатый в руке автомат. В другой, всё ещё находилась граната. Опомнившись, он вернул её на пояс и стал шарить освободившейся рукой вокруг себя. Пустота.
Это не передать словами, когда ничего не видно, но, тем не менее, ты чувствуешь, что не один в этом пространстве – есть ещё кто-то, для кого ты представляешь определённый интерес. Пока этот интерес у него к тебе имеется, ты можешь относительно свободно дышать и даже делать шаги и думать. Мысли Гайрла то сбивались в кучу, то расползались в разные стороны. Ему казалось, что весь его мозг – это не то, что там под замком черепной коробки, а всё это, обступившее его темнотой. Гайрл не испытывал страха, потому что так слился  с ним, что трудно было его отделить от себя. Он жил и это было главным для него сейчас, потому что всё остальное куда-то исчезло, оставив его один на один с этой неизвестностью.
Постепенно глаза стали привыкать к темноте, и Гайрлу показалось, что он различает какие-то предметы. Так бывает, когда находишься в замкнутом пространстве и тебе ничего не известно о том, что тебя окружает. Человеческие фантазии начинают придумывать всякое, и это всякое в образе знакомого и мало знакомого заполняет пустоту вокруг тебя.
Гайрл сделал ещё шаг, и рука наткнулась на что-то гладкое. От неожиданности он отдёрнул ладонь от предмета, но любопытство взяло вверх над боязнью, и рука опять потянулась к чему-то непонятному. Обследовав всё помещение, он опять оказался возле створок, перекрывавших проход. Прислушался. Звуки извне сюда не проникали. Вместе с тем откуда-то поступал чистый воздух. Гайрл стал себе представлять, что где-то под потолком есть отверстие и всё такое. Он запрокинул голову вверх. И там темнота, пугающая пустотой.
«Хорошенькое дельце, если меня здесь замуруют навечно. Странное место, непонятное».
Гайрл ощупью прошёл в дальний угол и, коснувшись спиной о гладкую стену, сполз по ней на пол. Ноги гудели, и во всём теле ощущалась  усталость. Он прикрыл глаза и поймал себя на мысли, что так, что так – цвет у темноты один и тот же. Немного успокоившись, стал слушать тишину, пытаясь различить хоть какую-то подсказку на происходящее в данную минуту с собой.

Когда самолёт завис над «зоной» и разговорчивый пилот сообщил о том, что они на месте, Дин открыл глаза и приказал готовиться к прыжкам. Первым это предстояло сделать ему. За ним  должен был прыгать профессор, Гном, Иван и только потом Гип. Дин должен был быть для всех своеобразным ориентиром. Замыкающий Гип обязан  был подкорректировать приземление группы, если вдруг кто-то из их команды не сумеет совладать с управлением парашютом.
Над «зоной» висел густой туман. С высоты птичьего полёта всё это выглядело одним белёсым облаком. В нём легко было потерять друг друга из виду, поэтому решили: переговариваться по радиосвязи, не переставая. Это давало шанс приземлиться кучно и если повезёт в нужном месте, минуя случайное попадание на территорию захваченную машинами.
Как только ноги Дина коснулись земли, он тут же определил, что это район болот. Осмотрелся по сторонам. Никого. Туман здесь был, но не такой густой, как в вышине. Дин стал давать ориентиры для профессора, который сейчас болтался где-то над ним в молочной пелене. Аркадьев приземлился метрах в десяти от Дина и тут же громко выругался. Видно угодил прямо в болотную жижицу.
Когда все оказались на земле и собрались вокруг Дина, тот сказал:
- С прибытием в «зону». С этого момента наша жизнь будет зависеть только  от нас, а поэтому всю браваду и мальчишество запрячьте до лучших времён. Здесь право шутить есть только у Смерти.
Аркадьев сделал растерянное лицо и  произнёс:
- Вот это я попал. Бежал от одного и, пожалуйста – туда же и вляпался. Одно меня успокаивает, что подобралась неплохая компания и в ней я не буду себя чувствовать изгоем, а если так, то давайте уточним для начала, где мы застолбили свою высадку в этом забытом и Богом, и людьми крае?
Он быстрым движением достал из планшета карту «зоны», нарисованную Дином от руки и развернул её так, чтобы всем было видно. Дин ткнул пальцем и сообщил:
- Мы в районе болот. Место открытое. Некогда здесь обитали «рыхлители». Если пройдём к руслу реки, отделяющей город от подземной лаборатории, где военные пытались вывести солдат-мутантов, то окажемся под прикрытием растительности. Через лес, взяв чуть-чуть в сторону, сможем добраться до троп «сектантов», - он замолчал и добавил:- Хоть бы они ещё были живы…
Профессор сложил карту и оглядел всех поочерёдно. Что-то было в его взгляде отеческое.
- Ну что, в путь? – он слегка покачался на своих ногах, как бы проверяя их на прочность
Дин повёл группу обозначенным маршрутом, то и дело останавливаясь и вслушиваясь в звуки «зоны». Что-то забытое кралось за всеми ими, подсматривая за людьми из зарослей. Он ощутил то, что было с ним в первые минуты своего появления здесь. Прошлое торкнулось в его память, вытащив из её тайников образы тех людей, с которыми он здесь познакомился. Разные, но вместе с тем в чём-то похожие, они сейчас шли вместе с ним по этим болотам, как бы сопровождая его группу в этом, может быть последнем их пути.
Они подошли к заболоченному руслу реки, которая тянулась на север, петляя среди зарослей. Дин остановился, обращаясь ко всем:
- Есть предложение идти берегом. Это позволит нам немного обсохнуть, да и в оперативном плане, сможем, если понадобиться, очень быстро развернуться в сторону любого проявления агрессии.
- Агрессии? – переспросил Аркадьев. – Я думаю, что роботы на всё подобное не способны.
- Это присутствует в их действиях, хотя они это не считают таковым и, тем не менее, этого у них в избытке и если знак тревоги посетит их электронный мозг, они нас превратят за секунды в поджаренные куски мяса, - пояснил Дин.
- Серьёзные ребята, - Иван поёжился, оглядываясь на остальных, как человек, пожелавший в данную минуту оказаться отсюда как можно дальше.
Дин успел прочитать на его лице испуг и почему-то подумал про него: «Такие, уходят из жизни раньше времени».
Действительно – это так. Страх сковывает волю к жизни и тогда человек становится лёгкой добычей для Смерти. Страх надо в себе перебороть. Он есть у каждого, как и  всё остальное, чем обладает каждый, кто именуется человеком. Есть много способов, но главный тот, когда ты сам заставляешь себя подняться с колен перед обстоятельствами и делаешь шаг навстречу неизвестности, которая может в один миг подарить тебе и смерть, и продолжение жизни.
Гип старый солдат всю эту школу прошёл, и ему без труда удалось настроить своё сознание на то, чтобы из всего подобного выходить только победителем. Он был из тех, кто считал, что добро должно уметь себя защищать, а поэтому, когда перед ним встал выбор, не колеблясь, выбрал мир. Воевать он умел, а вот защищать тех, кто строил новую жизнь, штурмуя Вселенную, ему ещё не доводилось. Гип сам пришёл к этому и теперь, несмотря на уговоры своих бывших сослуживцев по военному ведомству, редко вспоминал их, выбравших путь войны. Теперь он был здесь и рядом с ним эти люди, решившие отправиться в эту опасную экспедицию с одной единственной целью: помочь тем, кто оказался в западне.
Гном во всём этом разбирался плохо. Его мозг был напичкан какими-то формулами, и когда речь заходила об опасности, он сразу же представлял себя одним из тех компьютерных героев, которым всё под силу, а если всё так, то чего же перед страхом голову склонять? Гном всё это время, пока они шли по территории под названием «зона», то и дело замерял уровень радиации. Аркадьев только покачивал головой, разглядывая на дозиметре зашкаливающие показатели. Он был уверен, что принятые лекарства всеми из их группы, смогут обезопасить их организмы от последствий излучений. Благодаря опыту Дина после посещения «зоны», они обезопасили себя и в отношении мух-мутантов. Эти насекомые не заставили себя ждать, и только люди вступили в их владения, то тут же атаковали человеческую плоть. К их изумлению привычного запаха от тел они не обнаружили, более того, что-то витало в воздуху такое, отчего им хотелось поскорее забраться обратно в заросли у реки и там переждать прихода незваных гостей. Дин самолично каждому дал какое-то лекарство, отчего теперь вся его команда не чувствовала дискомфорта от назойливых насекомых.
Гном, погружённый в свои мысли связанные с информационными технологиями и понятия не имел о том, как в современных условиях себя чувствует медицина. Он безропотно всё принимал на веру, что это ведомство пропагандировало для людей, а поэтому безропотно подставлял своё тело под всякие там инъекции, без всяких там оглядок глотал таблетки. Когда он отправил в свой желудок все «снадобья», которые всем раздавал Дин, Гном всё же спросил:
- А  это не повредит?
Аркадьев засмеялся и ответил:
- Наоборот, почувствуешь себя заново родившимся.
Если честно, то после всех медицинских процедур Гном ничего не почувствовал такого, о чём говорил профессор, а поэтому вёл себя так, как будто вот-вот это всё и должно с ним произойти. Что может быть лучше ожидания? В этом состоянии всё кажется каким-то особенным и неповторимым, да и ты сам какой-то не такой: тебе всё интересно и хочется жить.
Аркадьев про всё это знал, а, поэтому, посмеиваясь, поглядывал на хакера, которому в этой экспедиции отводилась важная роль: связь с внешним миром.
«Этот малый, - размышлял профессор про себя, - талантлив не по возрасту, но вместе с тем и наивен. Такое случается, когда человек увлечён чем-то одним. Живёт себе, живёт, а потом начинает открывать для себя мир. Хорошо, когда это происходит и совсем наоборот, когда этого нет».
Аркадьев задержался, поджидая Гнома.
- Ну, как себя ведёт радиация? – спросил он его.
- Если честно, нас уже, по сути, не должно было бы быть на этом свете, - ответил Гном профессору.
- Не уж то?
- Да вы сами посмотрите, - хакер протянул Аркадьеву дозиметр.
- Действительно,- профессор, не веря своим глазам, всмотрелся в дисплей. – Вот до чего доводит человеческая беспечность матушку-природу.
Группа тем временем упёрлась в каменную гряду. Здесь лес редел, и вертикальная скала уходила ввысь. Русло реки ныряло куда-то под землю. Туда проход людям был закрыт.
- Куда теперь? – Аркадьев подошёл к Дину.
Тот показал рукой вправо, мол, пойдём лесом, а там будет небольшая расщелина, через которую, перебравшись, можно оказаться в визуальной близости от поселения «сектантов».
Они тронулись дальше. Чем ближе они приближались к конечной точке своего пути, тем явственнее стали слышать звуки механического происхождения. Когда группа подошла к расщелине, Дин указал то место, где старик Тай проявил своё коварство в отношении его. Гип заглянул на дно расщелины и произнёс:
- Мрачноватое место.
- Ну что ж, будем прыгать, - сказал как-то буднично профессор.
Дин скептически оглядел его и предложил прыгать без вещей.
- А их мы потом на верёвках перетащим, - пояснил он, расчищая площадку для разбега.
На ту строну, перебрались без осложнений. У всех даже поднялось настроение. Аркадьев пошутил:
- Неплохая разминка, перед главным испытанием.
Он имел в виду встречу с роботами. Все рассмеялись, глядя на то, как профессор быстро-быстро дышит. Он весело подмигнул им:
- Ничего, ничего… Это от непривычки. Сейчас откроется второе дыхание, и я смогу любому из вас «задать перца».
При этих словах, Гип задрал руки вверх и сообщил, широко улыбнувшись:
- Я сдаюсь, и не уговаривайте меня. Этот старик меня просто искромсает на куски.
Новая волна хохота поднялась над головами людей. Это был последний раз, когда они смеялись откровенно, без всякой оглядки на себя, на свою прожитую жизнь в условиях приближающейся неизвестности.

Рабочая станция жила в своём заданном ритме. Всё, что происходило где-то там, на планете Земля было так далеко, что люди не до конца понимали, что всё же происходит. Как и раньше Вселенский Совет рассылал информацию во все концы человеческой империи, регулируя процессы, обеспечивающие жизнедеятельность системы. Без этого нельзя было и представить жизнь людей, и всё же во всём этом было что-то наигранное, потому что «временщики» не до конца были откровенны со своим народом.
Профессор Манишев, который готовил некогда Дина с инспекцией в «зону», был первым человеком с Земли, которому удалось каким-то чудом избежать ареста и оказаться вдали от цепких лап новой власти. Рабочая станция, получившая прозвище – «Рай», встретила его с радостью. Дело в том, что здесь на краю Вселенной работало много учеников профессора. Это были молодые учённые, которых он когда-то благословил идти покорять Космос и вот теперь опальный учитель переступил порог станции и сразу же попал в объятия знакомых рук. Здесь, вдали от Земли ещё каким-то образом сохранился дух романтики и поэтому всё то, о чём рассказал людям Манишев, было воспринято так, как и должно было воспринято, когда души и сознание не запачканы всем тем, что прорвалось теперь к власти. Здесь не разделяли политику «временщиков», да и как можно было встать на сторону тех, кто хотел вытоптать то, что с таким трудом дотянулось до звёзд? Сохранив в себе любовь к литературе, к живописи и скульптуре и теперь находясь во Вселенной, это всё жило, творило в полной гармонии со всем тем, что пульсировало рядом в этой бесконечной космической купели.
Человек  - творец. Как давно это было сказано. Прошло столько лет, а он продолжает утверждать во Вселенной путь созидания, ломая свои же предрассудки и заблуждения относительно этого мира, продвигаясь, всё дальше и выше, пытаясь найти во всём этом ответы на многие и многие вопросы.
Манишев, как только прибыл в «Рай», собрал обслуживающий персонал станции и рассказал о том, что надвигается на человечество со стороны так называемых «зон». Люди с пониманием отнеслись к его информации. Прибывший вместе с ним профессор Фигнер, которого Манишев называл просто: «Мой Яков», предложил неотлагательно создать вокруг планеты Земля внешнее космическое кольцо, состоящее из рабочих станций Вселенной, с тем, чтобы не допустить вакханалии «временщиков», которые в виду своей не компетенции по некоторым вопросам, как он выразился – «могли наломать дров». Означало это только одно: начало борьбы за будущее человечества. Чтобы эта борьба могла состояться не на словах, а на деле - нужна была нормально мыслящая «оппозиция».
Неспроста Вселенский Совет был обеспокоен исчезновением Манишева. Он представлял для них определённую угрозу, потому что авторитет этого учёного мог нанести непоправимый урон интересам «временщиков». Вот поэтому в первые часы после захвата власти новые вершители человеческих судеб в скоростном режиме проводили аресты всех тех, кто хоть как-то мог им противостоять. Они не «выдумывали колеса»: сначала аресты, потом «собеседования» и если человек отказывался сотрудничать, его ждали застенки или участь всех тех, кто пропал без вести. В таких условиях, где всё поставлено на карту, всякие там сантименты не имели права на существование. Жёсткие законы диктовали жёсткие правила игры и вот теперь эти правила игры были нарушены: Манишев оказался недосягаемым. Несмотря на это обстоятельство «временщики» устроили «охоту» на профессора и его сподвижника Фигнера. Эти два человека возглавляли список тех, кто подлежал уничтожению. Надо было только определить их координаты нахождения, а уж потом пускать по их следу своих гончих псов, которые и без того рыскали по всем углам, всё ещё надеясь, что Манишев пока находится на Земле. Как они ошибались.
Да, и Манишеву и профессору Фигнеру повезло. Им удалось сесть погрузиться на грузовой транспорт, минуя, пропускные контролеры и теперь, находясь на территории рабочей станции «Рай», могли основательно подготовиться к решительной схватке с «временщиками». Времени, конечно, у них было немного, но их окружали люди и люди преданные тому, ради чего человечество пошло на штурм Космоса.
Директор станции, не колеблясь, включился в работу по подготовке обороны «Рая» на тот случай, если «временщики» пожалуют сюда. Пока всё ограничивалось запросами со стороны власти о месте нахождении Манишева и Фигнера. Станция хранила молчание. Долго это не могло продолжаться и рано или поздно «гости» могли нагрянуть и тогда… Этого надо было не допустить. Для этой цели Манишев устроил пресс конференцию со всеми подобными станциями во Вселенной по вопросу будущего устройства человеческого общества. Поставленные вопросы профессором взволновали людей, и те проголосовали за его позицию. Вселенский Совет замер. Он не ожидал такой реакции со стороны тех, кто в данный момент находился в Космосе. Это была ещё не катастрофа, но уже её контуры маячили на горизонте.  Это означало только то, что у власти появилась сильная «оппозиция», готовая парализовать её деятельность в любую минуту.
Манишев всё это время, пока шло формирование сил противодействия «временщикам» не переставал думать о Дине. Яков застав его за этими мыслями поинтересовался у него:
- Тебе не даёт покоя судьба Дина?
Манишев кивнул головой. Яков помолчал, подбирая слова:
- Ты думаешь, что ему удалось уцелеть в том аду?
- Думаю, что – да.
- А как?
- В этом нам и предстоит разобраться. Кстати, отец Дина умер. «Временщики» констатировали остановку сердца. Вот так: был человек, и не стало его, а ведь он моложе меня был. Как у них всё просто: арестовали и тут же заключение о смерти… палачи. Это самое страшное, что могло с нами произойти, если бы мы с тобой не вырвались оттуда, - Манишев вздохнул и переключился от своих мыслей на работу: - Яков, надо собрать обслуживающий персонал станции. Пора готовить десант на Землю, а то упустим время.

Гайрл не знал, сколько времени он провёл в этом замкнутом пространстве. Как ни странно первоначальный страх отступил, и покой подсел к нему, облокотившись на плечо. Неизвестность, а её здесь было столько, что хватило бы на весь остаток его жизни, лежала у ног, дышала в лицо, висела над головой, касаясь его спины, царапала затылок. Гайрл попробовал сосредоточиться. Получилось не сразу – ещё в памяти кружили образы машин, которые хозяйничали под землёй. Они возникали вдруг из темноты, и причудливо шевелясь, отступали назад, угрожающе поводя конечностями. Так продолжалось до тех пор, пока наконец-то Гайрлу не удалось найти точку опоры в своих мыслях. Ему стало легко. Эта лёгкость подняла его, и он почувствовал, как что-то неведомое стало проникать в него. Гайрл не сопротивлялся. Как ни странно его это состояние не пугало, а тем более, теперь машины были от него отрезаны прочной дверью. Сначала он почувствовал, присутствие рядом с собой постороннего. Кто это был, определить не мог. Этот кто-то не произнося ни единого слова, пытался расположить его к беседе. Трудно описать словами состояние человека, который находится в кромешной тьме и при этом не имеет возможности оценивать происходящее вокруг себя. Всё, на что он способен, так это ждать. Чего? На этот вопрос у Гайрла не было ответа, и даже смутные догадки его были так далеки от всего этого, что ему казалось, это всё происходит не с ним, а с кем-то другим. Просто этот кто-то позаимствовал его тело и теперь выглядывает из него в эту темень и будто в глубоком бреду пытается издать хотя бы один звук, чтобы нарушить эту непонятную и совсем не земную тишину. Как он не старался, слова не имели сил сорваться с губ, да и сами звуки, включая его собственное дыхание, были какими-то чужими. Он ворочал языком, часто дышал, но всё это только привносило в его ощущения некоторое беспокойство, потому что он не чувствовал того привычного, что сопровождало все эти действия до этого момента.
Вдруг его слух уловил что-то вроде шёпота. Он был повсюду: и слева, и справа, и снизу, и сверху. Постепенно стали различаться слова. Кто-то спросил у Гайрла его имя. Он его произнёс. Что характерно он не слышал своего голоса, а только ощущал, как двигались губы: замедленно, будто преодолевая невидимое препятствие. Гайрл попробовал рассмотреть в темноте того или тех, кто, не переставая, перемещался в пространстве и всё нашёптывал и нашёптывал. Он себя ущипнул за руку. Боль обозначила себя.
«Это уже неплохо. Значит я живой», - промелькнуло у него в голове, и тут же другая мысль встала во весь свой рост с вопросительным знаком: «Что со мной происходит?»
В тишине поплыли слова: «Успокойся, мы не желаем тебе зла».
Точнее это были не слова, а что-то другое. Он это каким-то образом расслышал, как ему показалось так отчётливо, что не было сомнения в том, что их всё же кто-то произнёс. Тут же его внутренний голос стал нервно пульсировать, выбивая одну и ту же фразу: «Будь осторожен!»
Гайрл напрягся и почувствовал, как мысли его перепуганной стаей кинулись в рассыпную, и тут же его мозг получил новую информацию. Тот или те, кто находился где-то рядом, интересовались: зачем он пришёл сюда? Гайрл не успел свой ответ выстроить в голове, как тут же понял, что неизвестные удовлетворенны тем, что он собирался им на это сказать.
Наступила тишина.
Гайрл стал медленно себя ощупывать. Если бы он мог, то увидел бы над собой белёсую пелену в виде облака. Оттуда на него смотрели глаза. Они были живыми, но чем-то всё же отличались от человеческих глаз – в них просматривалось превосходство над тем, что они видели перед собой в данную минуту. Гайрл только почувствовал, как воздушный поток прыгнул ему на лицо, и он ощутил в теле необычайную лёгкость, и тут же земное притяжение предъявило на него свои права, сильно прижав к себе ступни его ног.
«Вот оно объятие Земли. Как хорошо возвращаться домой» – подумал Гайрл, и непонятное чувство захватило его всего целиком.
Глаза стали различать стены. Свет непонятно откуда проник в помещение, и он почувствовал, как руки инстинктивно вцепились в приклад автомата. Стоило сейчас появиться любой мишени, он бы не промахнулся. Гайрл «взял себя в руки» и прислушался. Всё спокойно. Он продолжал жить. Это было видно по тому, как в груди под курткой билось сердце. Оно выстукивало ритм, под который внутренний голос его подбирал тут же слова: «Будешь жить…»
Гайрл понял, что вот сейчас, что-то должно произойти. Он с тревогой  посмотрел на контуры двери, проступившие из рассеивающегося сумрака, но то, чего он ждал, появилось не оттуда. Сначала посветлела стена напротив него. Что-то вроде большого монитора обозначилось в пространстве, и непонятные фигуры запрыгали перед глазами.
«Что это ещё такое?» - Гайрл внутренне подобрался.
Ответом был ему лёгкий шорох. На стене ясно обозначились контуры людей. Они смотрели на него. Гайрл потянулся к ним и почувствовал, что между ним и людьми существует невидимая преграда. Он не мог понять, как это вообще возможно: он видит, его видят, а руки натыкаются на что-то холодное. Люди с интересом наблюдали за тем, как человек в военной куртке пытается дотронуться до их изображения.
- Не пытайся руками найти ответ на этот вопрос. Воспользуйся речью, спроси.
Гайрл не сразу осознал, что это с ним разговаривают те, кто находился по ту сторону невидимой преграды. Он сделал недоумённое лицо, пытаясь понять: откуда доносится человеческая речь. То, что это была именно она, он мог поклясться чем угодно и прямо сейчас. Гайрл пересилил свой страх и подал голос:
- Люди, где вы?
- Мы перед тобой. Не надо нас искать там, где нас нет.
Гайрл уставился в изображение на стене. Он явно различал на ней людей: женщину и двоих мужчин. По внешнему виду они ничем не отличались от всех тех, кто населял планету Земля, но вместе с тем, что-то было в них не естественное и оно временами выступало, демонстрируя себя Гайрлу. Он замер, пытаясь соединить  в одно целое, то, что сейчас было у него перед глазами и то, что кружило у него в голове, мешаясь с мыслями.
- Кто вы? – его голос наконец-то нащупал нить, и логика стала расставлять, как бы фигуры на шахматной доске.
- Мы те, кто сумел подняться с колен. Сейчас тебе этого не понять, но потом, когда всё это закончится, может быть, многие твои вопросы обретут свои ответы. Сосредоточься и постарайся принять  всё на веру. Тебе сейчас трудно, но это скоро пройдёт. Успокойся и слушай.
Гайрл согласно кивнул головой. Правая рука всё ещё судорожно сжимала автомат. От этого во всём теле чувствовалось некоторое напряжение. Взгляд женщины обследовал его подобно прожектору, и непонятная энергия полилась в него. Он ощутил что-то вроде спокойствия и тут же автомат вывалился из его рук. Мысли тут же засуетились, мол, так нельзя – опасность рядом. Женщина усилила энергетический нажим на мозг Гайрла, и он успокоился окончательно, безразлично бросив взгляд на автомат у своих ног.
- Вот теперь слушай и запоминай. Ваша планета на краю гибели. В этом повинны вы: люди. Жалко её терять. Она чем-то похожа на нашу, откуда мы родом. Настораживает во всём этом то, что ваша цивилизация, живя без оглядки, стала заложницей собственной беспечности. Вы бросаетесь из крайности в крайность: то упиваетесь техническим прогрессом, то молитвами возноситесь к небесам. В чём смысл всего этого? Чего вы хотите достичь всем этим? Какую цель ставите пред собой и цель вообще это или просто заблуждение? Кто вы на самом деле?
- Мы? Люди мы… Всё, что вы сказали – это так. Мы повинны во всём, но это ещё можно исправить.
- Вряд ли: вас поработят машины. Человечество будет стёрто с лица земли. Чуда не произойдёт, но всегда есть шанс выйти из всего подобного без ощутимых потерь. Сумеете ли вы этим шансом воспользоваться, если он у вас появится? Не просмотрите его, за ведением междоусобных войн за власть?
- Сумеем. Вот поэтому я здесь, - заявил Гайрл, постепенно приходя в себя.
- А если сюда сейчас войдут роботы? Пока мы их сдерживаем своими энергетическими полями, но если мы уйдём отсюда, то вас не станет. Что ты на это скажешь, человек?
- Мы будем драться.
- Обречённость иногда делает из людей героев, но подвиги – вещь не постоянная. Двигаясь в этом направлении, вы очень скоро устанете. Это утомляет, а тем более, всегда найдутся желающие приукрасить то, что не вписывается в рамки героического и, несмотря на это, человечество с лёгкостью даёт себя обмануть. Это происходит оттого, что так заведено на вашей планете издавна. Вот поэтому вы неизлечимо больны и здесь нужна хорошая встряска. Испытания порой бывают целебней всяких снадобий. Если ты всё для себя уже решил, то можешь идти умирать. Мы мешать не будем тебе. Если же твоё сознание проголосует за иной путь, мы попытаемся его понять, чтобы быть всегда рядом и если понадобится, встанем на сторону людей. Пока же мы просто наблюдаем, потому что ваша жизнь нам непонятна. В ней много того, без чего вы смогли бы прекрасно обходиться. До тех пор, пока всё это будет присутствовать в ней, вы обречены на проигрыши и  тем более, уже появилась сила, способная приблизить кончину вашей цивилизации.
Гайрл задумался.
«Выбрать путь нетрудно, а вот каким он окажется – это уже вопрос. Голова раскалывается. Как быть? Итак, надо всё продумать. Есть сила, которая против людей. Это роботы… Другая сила – это те, кто так похож на нас: людей, но какие-то они недосягаемые. Эти пока выжидают. Как поступить? Умереть несложно. А если не умирать? Если попытаться договориться с этими…? Эх, сюда бы Дина».
Стоило ему подумать про него, как те, что находились за невидимой преградой, поинтересовались:
- Кто такой Дин?
- Это тот, кто смог бы с вами говорить более резво, а не то, что я… Он учёный и к тому же мыслит в правильном направлении
- Где он сейчас?
- За пределами «зоны».
- С какой целью?
- Направился за помощью…
- Помощи не будет.
- Как так?
- Ваше общество занято делёжкой, и если верить нашим источникам информации, известие о том, что роботы вышли из-под контроля людей, их напугало настолько, что им сейчас найти выход из создавшегося положения весьма затруднительно. На это уйдёт по нашим подсчётам уйма времени, а роботы пока превратят «зону» в свой плацдарм и начнут наступление на планету, а там и до Космоса рукой подать. По нашим сведениям, машинам удалось перепрограммировать лучевые вышки по всему периметру «зоны». Кроме этого, у них имеется уже оружие способное наносить удары по объектам в Космосе, а это уже сила, с которой придётся людям считаться. Ракетные установки уже нацелены на спутниковое обеспечение жизнедеятельности человечества. Вы стоите на пороге последней войны.
- Так чего же мы здесь разговоры ведём? – Гайрл сначала сжался, а потом весь подался вперёд. – Надо действовать.
- Ты решительный. Интересно, тот, кого ты назвал Дином, такой же?
- Он лучше. Он бы смог многое сделать, но сейчас его нет здесь.
- Успокойся… Он уже близко, если ты говоришь о человеке, - и говоривший обрисовал внешность Дина.
- Да, это он, - Гайрл изумлённо  постарался зафиксировать свой взгляд на лицах незнакомцев на стене. – Как? Откуда?
- Пытливый ум не даёт покоя. Здесь нет никакого секрета: телепатия, погружённая в энергетические поля, позволяет получать информацию о многом, не говоря уже о таких мелочах…
- Я не понимаю, - Гайрл наморщил лоб. – Он вернулся с подмогой?
- И «да», и «нет»: их слишком мало, чтобы повлиять на ситуацию в «зоне».
- Вы просто не знаете Дина. Он наверняка что-то задумал такое, отчего этим железякам не поздоровится.
- Ты прав, мы его не знаем, но мы знаем то, чем заканчиваются любые войны.
Наступила тишина. Было ощущение, что главное уже было сказано и всё остальное уже не так было важно. Это «всё» было в такой  пропорции к уже происшедшему, что если о нём говорить дальше, надо человеческую жизнь для этого растянуть во времени, лет так на сто.

Группа Дина подобралась очень близко к тому мету, где совсем недавно находился завал, устроенный поселенцами против машин. Роботы уже хозяйничали на территории поселения, сгребая постройки с их насиженных мест. Хакер с интересом наблюдал за их работой. Аркадьев, не теряя времени зря, что-то набрасывал в своём блокноте, изредка поглядывая в сторону машин. Гип с Дином под прикрытием зарослей выдвинулись чуть вперёд.
- Проскочим?
- Рискованно, - Дин оценил обстановку. – Надо осмотреться. Поселенцы видно отсюда ушли. Сейчас они находятся в пещерах у озера.
Гип поинтересовался:
- И много в том озере воды?
- Достаточно, чтобы устроить небольшое наводнение, - ответил ему Дин, угадав его настроение по интонации вопроса. – Я об этом тоже подумал. Стихия всегда не предсказуема, а если к ней приложили свои руки ещё и люди, то… - он не договорил, потому что в их сторону направилось паукообразное чудовище.
Судя по всему, машина сканировала местность, выискивая то, что могло хоть как-то помешать продвижению роботов по территории «зоны». На всякий случай Дин с Гипом замерли, вжавшись в землю. Машина постояла, поводя длинными усами-антенами по сторонам, после чего, лязгнув металлическими суставами, переместилось к проходу, где роботы уже прокладывали дорогу с прочным покрытием.
- Эти завоюют мир, - произнёс Гип и добавил: - если мы их не остановим.
Дин промолчал. Он знал, что так оно и будет, но вот какой ценой?
Осмотрев местность, группа решила дождаться темноты и под покровом сумерек попробовать прорваться к горному озеру. Профессор Аркадьев высказал несколько предположений в отношении машин. Одно акцентировалось на том, что этими машинами можно управлять, если попытаться подобраться к их центру, посылающему сигналы. Гном отреагировал на это сразу же:
- Мне бы только покопаться в их мозгах. Я смог бы подключиться и тогда по каналам связи проник бы в их систему оповещения, а это вероятность того, что мы безошибочно смогли бы вычислить их, так сказать нахождение мозгового центра.
Аркадьев с некоторым недоверием посмотрел на хакера. Иван до этого молчавший, перехватил его взгляд и произнёс:
- Он сможет. Он такой.
- Только для этого мне нужен, будет один экземпляр из этих, что так лихо «облагораживают» эту землю, - Гном улыбнулся и закончил свою мысль: - И ещё понадобится чуток времени, чтобы никто меня не отвлекал, пока я буду «наводить мосты взаимопонимания» с этими «трудягами».
Гип кивнул головой, мол, задача выполнимая, а значит, так тому и быть. Аркадьев тем временем стал развивать свою мысль дальше. Получалось так, что если удастся вернуть их группе контроль над роботами, то «временщикам» придётся с этим фактом считаться и тогда расклад в борьбе за власть будет совсем другим. Иван заметил, что, на будущее надо сделать так, чтобы «временщиков» отлучить от всяких должностей, чтобы впредь не было соблазна у них играть судьбами людей, подобно воздушными шарами.
- Ну, время покажет, а пока всем отдыхать, - профессор оглядел группу. – Нам потребуется много сил.
Гип вызвался подежурить.

Сумерки опустились на территорию «зоны». Мутанты-мухи, до этого сновавшие постоянно в воздухе и не найдя для себя подходящей живой плоти для продления своего рода, попытались приспособиться к роботам. Те на них не обращали никакого внимания. Испробовав все варианты и убедившись, что день прошёл даром, насекомые убрались в заросли у реки, подсчитывая урон в своих рядах. А люди пробудились ото сна. Они ждали момента, чтобы проскользнуть к горному озеру на возвышенность. Бесшумно по одному группа просочилась мимо застывших машин. По ходу дела, Гип с Дином, умыкнули одного робота и буквально на руках вынесли его за пределы обзора машин. После того, как совсем недавно Гайрл разобрал на запчасти одного из роботов, те находились под охраной. Стоило им подцепить одну из «железяк», как тут же плоскоголовые охранники ожили. Их передвижения были такими энергичными, что Гип вынужден был бросить свою ношу и нанести удар на наскочившего на него робота. Охранник, сбитый с ног, заверещал, посылая по сторонам тонкие импульсы лучей. Остальные «плоскоголовые» механизмы делали тоже самое, наполняя вокруг себя пространство жалящими укусами смерти. Дин пришёл на помощь Гипу, и они смогли вдвоём быстро вывести из строя машину. Охранники опоздало, шарили в сумерках лучами по зарослям. Безжизненный механизм втащили в проход, и уже там пригибаясь к земле, потащили его вверх к озеру, догоняя остальных. Достигнув каменной гряды, сделали передышку. Юркий хакер тут же осмотрел «пленника» и остался доволен. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы с помощью армейского ножа вскрыть грудную клетку роботу, где, по его мнению, должен был находиться приёмник, на который поступали команды с центра управления. Профессор, увидев эту сцену, крякнул с удовлетворением:
- Вот так мы со всеми вами и поступим!
Иван, подсвечивавший хакеру фонариком, покачал головой и произнёс:
- Неужели всё это придумали мы, люди?
- Судя по этому экземпляру – это уже продукт самих машин. Всё подогнано, всё без лишних зазоров, хоть сейчас на выставку качества… - ответил Гном, копаясь во внутренностях робота.
Аркадьев кивнул на человекообразную машину и сказал:
- Башковитые, черти. Выходит, мы для них были хорошими учителями.
- Ученики не поступают так со своими учителями… - Иван не договорил.
- Подмечено точно. Определённо вы претендуете на положительную оценку, коллега, - профессор улыбнулся и обратился уже к хакеру: - Ну, молодой человек, сумеете взять штурмом электронный мозг этого «красавца».
- Для человека нет преград, - ответил Гном. – Вот только бы место подыскать поспокойнее и света побольше.
- Ну, это мы устроим, - вмешался Дин, переводя дыхание. – Нам бы только до пещер дойти. Там люди и они нас ждут.
 Аркадьев пожевал губами и заметил:
- Будем надеяться, что наше появление в таком количестве их не сильно огорчит.
Они подошли к озеру. Отсюда до пещер – рукой подать. Дин пошёл искать вход. Ему хотелось убедиться, что там есть люди и все они живы. Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что пещеры исчезли.

Когда «временщикам» из Вселенского Совета стало известно о том, что рабочие станции, находящиеся в Космосе, объединились между собой в коалицию, им стало ясно: власть ускользает из рук. Надо было предпринимать конкретные шаги: или садиться за стол переговоров с «оппозицией», или договариваться с опальными генералами, которые, судя по просочившейся информации из «зоны», готовы были уже вот-вот перейти к открытым боевым действиям против Вселенского Совета. Всё, что было до этого, надо было к тому же признать ошибкой, а значит, так или иначе, подписать собственную капитуляцию. Тут же напрашивался вопрос: «А к чему было тогда захватывать власть? Ради чего?» Теперь надо было не только задрать руки в вверх, но и постараться объяснить всем тем, кто подался на эту авантюру, мол, всё это было не по-настоящему. Всё ничего бы, но в застенках мучили и расстреливали, и кому-то надо было держать за всё это ответ. Как объяснить людям, что всё это было необходимостью. Для кого или для чего?
Постепенно «временщики» стали приходить в себя. Власть стала склоняться к тому, чтобы наладить переговорный процесс с опальными генералами, мол, у тех тоже руки по локоть в крови, а что касается «оппозиции» – здесь будет всё намного сложнее и скорее всего в этом направлении отношения будут выстраиваться, опираясь только на силу. Объединившись с теми, кто укрылся в «зоне» был шанс преподать общественности урок. Опять же: и те, и другие в своё время проходили одни и те же «университеты» - их учили убивать.
Полковник Дъяков, почуяв, как гончая собака, запах крови будущей добычи, особенно настаивал на таком развитии дальнейших событий. Казалось, что для него не существует такого понятия, как покой. Он был в это непростое время повсюду: улыбался с рекламных щитов, обещая задавленным нищетой «светлое будущее», давал телевизионщикам интервью, из которых следовало, что будущее человечества зависит от силы, а сила – это боеспособная армия. Он так и говорил, что женщины должны рожать побольше солдат, а уж они постараются, чтобы мирный покой граждан Вселенной никто не нарушал. Декларации, разбрасываемые им во все стороны, создавали нездоровый ажиотаж в среде людей потерявших веру не только в себя, но и в Бога. У них ничего не осталось за душой, да и сама душа была вся штопанная перештопанная и вот–вот должна была разлететься на мелкие клочки, без всякого сожаления о самой себе. Дъяков ни о чём таком не думал. Он, как заведённая механическая игрушка твердил одно и тоже, что мужчина приходит в эту жизнь, чтобы умереть с оружием в руках. За что? Этого он не уточнял. Что интересно: в этом нарождающемся хаосе никто ему не противоречил. Собственно, а кому было это делать, если «временщики» рассовали по тюрьмам инакомыслящих, а остальные, кто ещё оставался на свободе было не до того, чтобы устраивать дискуссии с выжившим из ума солдафоном. К тому же, Дъякову удалось, на некоторое время навести порядок с беспризорностью на планете. Цифры, приводимые им о результатах этой работы, были несколько завышены. Тем не менее, общественность благосклонно отнеслась к его деятельности в этом направлении. На самом деле реалии были не такими лучезарными, как это подавали телевизионщики с его слов по всем каналам. Сам Дьяков и его самое близкое окружение настойчиво умалчивали о тех трагедиях, которые имели место быть в так называемых военных поселениях для беспризорников. Пока они только набирали силу, но однажды могли сорваться с железного поводка и навалиться на всю эту жизнь, подмяв под себя бутафорию, которой человечество себя обставляло, пытаясь угодить собственным капризам. Дъяков считал, что всё это домыслы неврастеников, а поэтому отмечал для себя, что раз нет паники, то процесс управляемый, а значит, если что-то и покажет свои зубы, он и его подручные смогут приручить любую силу переполненную негативом. Более того, Дъяков считал, что массовая «порка» подростковой психики – лучшее лекарство для роста самосознания подрастающего поколения. Что подразумевалось под словом «порка» было ясно без добавочных комментариев – расстрел. Соратники Дъякова старались во всём следовать его указаниям. Они готовы были хоть сейчас выпустить из клеток гонцов смерти и запугать этот мир репрессиями, сломав тягу мальчишек и девчонок к свободе.
Все предупреждения об угрозах с Космоса – были фикцией. Первая волна борьбы с беспризорностью, построенная на этих страхах, закончилась, и теперь прочувствовав на себе «методики» Дъякова, будущее планеты должно было решить для себя очень важную задачу со многими неизвестными. Отравленное детство, нищета, пьянство, наркотики – сделали своё дело: мозг большинства не мог самостоятельно найти выход из всего этого, и поэтому только единицы из общего числа способны были шагнуть из этого круга.
Мальчишки бежали из военных поселений. Если их отыскивали – это был неминуемый приговор: истязания. «Живые мишени»- так прозвали тех, кому удалось удариться в бега. Именно на выловленных беглецах инструкторы обучали будущих солдат. Они учили их убивать. Это страшно, но именно так оно и было: дети убивали детей.
Дъяков не останавливался на достигнутом. Ему было мало только одного страха, нужна была ещё и зависимость. Он поощрял накачивание мальчишек и девчонок наркотическими веществами, собрав для этой цели врачей-садистов, которые за деньги готовы были идти за «одержимым» полковником туда, куда он их позовёт. За какие-то месяцы у него под рукой оказалась армия, готовая превратить этот мир в ад. Отмороженные инструктора с бычьим выражением глаз, чётко выполняли указания своего идейного вдохновителя. Они воспитывали тех, кому предстояло умереть уже завтра, проложив дорогу Дъякову во власть.
Развращённые, не помнящие своего родства, дети превращались в «монстров». Девочки без разбора вступали в половую связь. Их наставники пользовались этим, приумножая и без того распущенность и безнравственность. Стали набирать силу венерические заболевания. Их скорость распространения была сравнима со скоростью света. Увеличилась смертность среди обитателей военных поселений. Дъяков, встревоженный этим фактом, забил тревогу. Тут же полетели директивы о том, чтобы очистить поселения от заболевших. Означало это только одно: ликвидацию. Страх, самый элементарный человеческий страх заставил людей остепениться. Наступило затишье, в глубине которого можно было расслышать крики о мольбе тех, кого военная машина признала не годным к этой жизни. Те же самые врачи, что давали детям наркотики, теперь занимались их «выбраковкой». Печи, где сжигали «вышедших из строя», были перегружены работой, а составы всё привозили новых и новых, на ком смерть запечатлела свой прощальный поцелуй.
Обо всём этом Дъяков не информировал прессу. Собственно той было и не до этого, а особенно, когда оказалось, что «зона» ощетинилась лучевыми вышками, стало ясно: насколько будущее этого хрупкого мира непредсказуемо. Были попытки проникнуть туда внутрь, но никому не удалось не то, чтобы проникнуть, но даже приблизиться к тайнам «зоны».
Узнав про это, Дъяков предложил Вселенскому Совету, не откладывая на потом, расстрелять «зону» с Космоса. «Временщики» задумались. Смысл в этом был, но что-то их останавливало от принятия этого решения, а Дъяков всё настаивал и настаивал. Он был настолько уверен в успехе этого шага, что сумел, в конце концов, склонить на свою сторону некоторых из числа заседавших во Вселенском Совете. Ему дали несколько ракетных установок с обслугой, и Дъяков выдвинулся к южному блокпосту, где раньше располагался пропускной пункт в «зону». Он сам пожелал присутствовать при этом событии. По хозяйски осмотрев линию горизонта с вышками, уставившимися в небо, он приказал разведывательному взводу прощупать подходы к «зоне». Где-то в глубине души он желал обойтись без «кровопускания», так как считал, что союз с теми, кто сейчас находился в «зоне», мог бы пригодиться на тот случай, если «оппозиция» перешла бы к открытым действиям. В какой-то момент ему показалось, что количество лучевых вышек несколько прибавилось. Дъяков поделился своей наблюдательностью с офицером, командовавшим обслугой ракетных установок. Тот неопределённо пожал плечами, мол, ему трудно об этом судить, но в любом случае его ребята смогут из них сделать кучу металлолома.
Тем временем, разведывательный взвод был уже готов, чтобы выступить к границам «зоны». Бравый малый доложил Дъякову о готовности своих людей. Тот выслушал его и, кивнув в сторону лучевых вышек, спросил:
- Как думаешь, они знают там о нашем визите?
- Знают.
- Может уже, и целятся в нас? А?
- Может и так. Сейчас ковырнём их берлогу, и всё станет ясно.
- А если они ответят нам? – Дъяков быстро бросил взгляд туда, откуда в них могли сейчас целиться в этот момент.
- Ну, мы тоже непросто так сюда прибыли. Сумеем показать им свой норов…
Дъяков не дослушал до конца офицера и пошёл прочь. Ему, так независимо державшемуся перед камерами  тележурналистов, сейчас было неуютно. Он чувствовал запах войны, и ему казалось, что после этого уже ничего не будет.
Когда прозвучал первый залп из ракетных установок по лучевым вышкам, все замерли. Дым, перемешанный с пылью, поднятой разрывами, на некоторое время скрыл линию горизонта. Люди желавшие увидеть результат ракетного удара, сначала почувствовали, а уже потом осознали, что всё это было выпущено впустую. Горизонт очистился от гари, и их взорам предстала всё та же картина, на которой небо пронзали лучевые вышки. Дъяков так сильно вдавил своё лицо в бинокль, что стали болеть глаза. Тут же собрали экстренное совещание. Наблюдатели со стороны Вселенского Совета предлагали запросить на счёт дальнейших действий власть, мол, она высоко и должна знать, как быть дальше. Дьяконов медлил высказывать своё мнение. Получалось так, что ему эта самая «зона» была не по зубам. Стыдно? Да. Взыграли амбиции. Он понимал, что на некоторое время запах войны отошёл на задний план, но его внутреннее «Я» уже протестовало против всего того, что предлагали эти, слегка ошарашенные от увиденного люди. Всё же запрос во Вселенский Совет послали, но там, как это водится в подобных ситуациях, не спешили что-то предпринимать. Сама собой возникла ситуация, когда все по эту сторону «зоны» оказались в объятиях не то страха, не то какой-то надежды. Последняя слабым огоньком начинала разгораться в их сознании, мол, всё обойдётся и не надо будет больше убивать, отстаивая своё право на место под этим солнцем.
Дъяков на какой-то момент почувствовал себя одним из немногих, кому дано было «вращать колесо истории». Он не стал ждать, когда поступит указание из коридоров власти, а собрался с духом и приказал:
- Ещё залп.
Те, кто в ту минуту находился с ним рядом, вздрогнули. Это был приговор миру: окончательный и бесповоротный. Залп, как и первый не дал результатов. Дъякова охваченный приступом злости сам лично нажал на спусковой рычаг ещё раз. Это был уже третий залп. Люди стали понемногу приходить в себя. Они по-разному реагировали на всё происходящее, но было одно, что их объединяло – беспечность.
«Зона» не отвечала на вызов. Причины могли быть разные и одна и, скорее всего самая вероятная – это преимущество, имевшееся на стороне тех, кто пока не демонстрировал свою силу. Эти же, кто хотел быстрее увидеть хоть какую-то развязку, жадными глазами ощупывали линию горизонта, где всё так же тянулись в небо острые наконечники вышек.
Вечно это не могло продолжаться и как доказательство этому, «зона» зашевелилась. Это не было демонстрацией силы. Это был самый элементарный способ получения ответа на вопрос о том, кто пытается нарушить покой отдельно взятой территории? Сначала по всей линии горизонта ожили лучевые вышки. Они исследовали пространство перед собой, выцеливая всё, что могло хоть чем-то навредить им. Через некоторое время, что-то стало выдвигаться со стороны «зоны» в направлении войсковых подразделений Вселенского Совета. Это «что-то» было непохоже на то, что до этого уже попадало в объектив оптики. Дъяков спиной почувствовал: началось.
Роботы шли, не торопясь, сканируя местность. Они выполняли привычную работу, расширяя зону своих интересов уже на земле, лежащей за пределами лучевых вышек. Эти машины искали источник, а точнее место, откуда неведомая сила наносила по «зоне» ракетные удары. Как только они прошли некоторое расстояние, как за их спинами прямо на глазах стали подниматься в небо металлические конструкции, подпиравшие низкое небо острыми шпилями. Эти сооружения должны были обеспечить роботам некоторую охрану на тот случай, если неведомая сила себя захочет обнаружить.
Не дожидаясь продолжения, Дъяков поспешил убраться отсюда, бросив на прощание, что-то не членораздельное, мол, тут всё ясно – бейте всех до последнего. И ударили по снующим роботам из всех видов оружия. Машины, получив добрую порцию свинца, замедлили движение. Вперёд выдвинулись металлические существа с приплюснутыми головами. Они прекрасно маневрировали, подбираясь, всё ближе и ближе к войскам Вселенского Совета. Когда им это удалось сделать, люди почувствовали запах палённого человеческого мяса. Это под лучевые пушки попал разведывательный взвод, окопавшийся где-то впереди ракетных установок. Это был запах Смерти. Началась паника.

Весть о том, что «зона» перешла к открытым боевым действиям пронзила общественное сознание раскалённой иглой. Во все концы Вселенной понеслась информация о том, что роботы захватывают Землю. Человечество может быть, впервые за последнее время ощутило себя незащищённой частью живой природы.
Когда профессор Манишев узнал про всё это, он собрал экстренное совещание и открытым текстом сообщил рабочим станции:
- Нам нельзя медлить. Власть «временщиков» парализована. Надо отправлять десант на Землю и поднимать людей на борьбу. Пора вступать в игру. Карты розданы.
Его поддержали, и добровольцев было столько, что грозило станцию вообще оставить без обслуживающего персонала. Манишев это учёл, а поэтому отбирал только тех, в ком станция не нуждалась в данную минуту. Требования к кандидатурам были самые элементарные: выносливость и профессионализм. Всё это в любой ситуации могло стать именно той силой, способной перевесить весы борьбы на сторону мирного будущего Вселенной. Учитывалось и то, что, несмотря на первое поражение «временщиков», у тех ещё достаточно было сил, чтобы помешать этому. Манишев рассчитывал на то, что всё обойдётся малой кровью или вообще без неё, но на всякий случай готовил людей к неожиданному повороту событий.
Профессор Фигнер, когда они остались с Манишевым наедине, сказал:
- Надеюсь, что мне будет позволено отбыть на Землю с первой группой?
- Со второй обещаю, а вот насчёт первой группы – забудь.
- Как? А если там, что-то не заладится? – Яков удивлённо посмотрел на друга.
- Думаю, что те, кто полетят в первой группе на Землю, смогут разобраться в этом без нас. Надо молодёжи больше доверять.
- Но я не старый…
- Здесь, я готово с тобой поспорить, дружище и напомнить тебе, что речь идёт о переходе власти из одних рук в другие…
- Я это знаю и потом стрелять – не разучился.
- Те, кто сейчас сидят во Вселенском Совете стреляют не хуже тебя, а может даже и лучше. Твоя голова нужна не для того, чтобы в кого-то там целиться. Предстоит организовать подобные десанты со всех рабочих станций, разбросанных во Вселенной. Мы не заговорщики – мы цивилизованные люди. Стрелять – это одно дело, а думать о будущем – это другое. Если только стрелять, некому будет строить будущее.
- Но я не могу сидеть и ждать, - Яков встал и зашагал из угла в угол. – Мне надо себя чем-то занять.
Манишев с любовью посмотрел на друга и сказал:
- А помнишь, как мы с тобой рассматривали бабочку?
- Причём здесь бабочка?
- Мы восторгались её простоте и красоте. Так вот, чтобы всё это сохранить в этом мире, надо чаще думать о Вечности. У каждого в этой жизни есть своё предназначение и не нам ломать этот порядок. Я тебя прекрасно понимаю и вот тебе задание: свяжись с лабораторией, находящейся в районе уральских гор. Здешние компьютерщики вычислили каким-то образом её координаты. Именно оттуда Дин выходил на связь по единой информационной сети. Нам полезна любая информация о том, где он сейчас и чем занят.
Яков удовлетворённо кивнул головой и тут же спросил:
- А если потребуется туда наведаться?
- Обсудим, но сначала, сделай связь…
Уже на следующий день профессор Манишев сумел оповестить все станции во Вселенной, где давно ждали момента, чтобы выступить единым фронтом против «временщиков». Якову удалось связаться с лабораторией, откуда выходил на связь Дин. Многие вопросы стали обретать конкретные ответы, и это уже радовало.

Вселенский Совет в состоянии гипнотического воздействия бездействовал. Дъяков, лишённый всякого контроля над собой со стороны «временщиков», вёл тайные переговоры со своими подчинёнными, подбивая их на захват власти. Всё повторялось: новый диктатор стремился взять эту жизнь за волосы и заставить маршировать под свою музыку. Зачем? На этот вопрос ответа не знал и сам Дъяков. Он мог бы его знать, если бы понимал, что это сегодня у него всё получится, а вот завтра грозило повернуться в обратном направлении. Дъяков и представления не имел про то, что с ним может случиться завтра. Пока идут разговоры о захвате власти, никто из списка претендентов на неё не осознаёт той ответственности, на которую себя обрекает. Быть первым – это нести ответственность за всё, что зависит или даже совсем не зависит от тебя. Так уж заведено у людей: во всех своих бедах обвинять того, кто находится на самом верху государственной пирамиды и не важно, как ты туда попал. Важно то, что есть тот, на кого можно всё свалить. Вот такая диалектика.
Дъяков не смог уговорить своих подчинённых поднять мятеж. Закормленные и, развращённые, им было достаточно тех высот, на которых они уже находились. Дъяков явно нервничал. Он был недоволен. Всё ему казалось, что это происходит от мягкотелости, и тогда инициатор военных поселений для детей решает вывести на арену событий, не оперившихся солдат своей подрастающей армии. Он разослал свой приказ по всем поселениям, где значилось, что с сегодняшнего дня начинается новая эра и что будущее Земли будет само решать свою дальнейшёю судьбу. Согласно этому приказу, все подразделения должны были стягиваться к зоне готовящегося конфликта. Этим местом была территория Вселенского Совета.
Не все военные поселения подчинились приказу своего идейного вдохновителя. И тогда последовал второй приказ, объявлявший не подчинившихся Дъякову врагами общества. Всё это больше походило на фарс, но только до того момента, пока не стали поступать данные о расстрелах: дети убивали детей.  Первоначальная идея Дъякова о борьбе с беспризорностью потонула в детской крови.
Общество призванное следить за тем, кто будет жить в завтрашнем дне, самоустранилось, вверив судьбу этого завтра в руки маниакальной личности. Жизнь в который раз преподносила человечеству горький урок за его беспечность. Постепенно стали редеть зрительские трибуны. Долгое пребывание в состоянии осмысления происходящего на планете. Люди молча проглатывали сообщения о том, как военная машина расправляется с непокорными. Пока эти расстрелы их не касались, всё оставалось в некотором равновесии. Это случалось и раньше в истории человечества, и тогда, и теперь Смерть собирала свою дань с тех, кто стоял перед ней на коленях.

Дин внимательно осматривал  то место, где раньше был вход в пещеру. Он без труда определил, что это именно то место, да и следы оставленные людьми на земле были тому подтверждением. Гип участвовавший в осмотре, заметил:
- Они что сами себя замуровали?
- Не думаю. Илья не из таких, чтобы добровольно отказываться от борьбы. Я уже рассказывал о нём…
- И, наверное, приврал с три короба, - раздался откуда-то из-под земли знакомый голос.
Дин встрепенулся, и радость обозначилась на его лице.
- Живы, живы! – его голос заставил всех, кто находился рядом обернуться.
Из темноты послышались невнятные звуки и шум, чем-то схожий на скольжение камней. Вскоре показался силуэт человека. Это был Илья.
- Заждались мы вас, - произнёс он весело и, подойдя к Дину, крепким объятием привлёк его к себе.
Гип с интересом наблюдал эту трогательную сцену. Ему человеку с опалённым прошлым всё подобное давалось с трудом.
- Гайрл! – из-за спины седовласого человека выпорхнуло создание и кинулось на грудь спецназовцу.
 Тот опешил.
- Ой! А где Гайрл? - создание, едва коснувшись натренированного тела Гипа, отпрянуло назад, озираясь по сторонам.
Дин посмотрел на Илью и спросил:
- Гайрла с вами нет?
- Нет. Он ушёл в логово роботов, - Илья отпустил Дина из своих объятий.
- Но это же безрассудство.
- Он выбрал для себя этот путь и потом Гайрл – мужчина, воин… - Илья скосил глаза на Любаву.
Да, этим существом, выпорхнувшим из-за его спины, была она. Гип уже пришёл в себя и рассматривал её, как какую-то диковинку. Дин произнёс:
- Надо его выручать. Один он ничего не сможет там сделать.
Подошёл Гном. Поздоровался  с Ильёй и Любавой и, обратившись к Дину, сообщил:
- Чтобы подобраться к их серверу, мне нужно что-то посущественней того, что мы сумели раздобыть, - он кивнул головой в сторону разобранного «плоскоголового». – У нашего пленника отсутствует канал обратной связи. Он сделан только для того, чтобы получать указания и убивать, так сказать «рабочий муравей войны», а если быть более точным – смертник. Их изготавливают большими партиями. Они даже не подлежат восстановлению. Всё, что их ожидает после гибели – утилизация…
- Ну, вот и вторая причина, чтобы отправиться вслед за Гайрлом, - произнёс Дин. – Пойдут: Гип, хакер и я.
- А мы? – из-за спины выступили Аркадьев и Иван.
- Вы будете нужны здесь, - ответил им Дин и добавил: - Думаю, что вы сумеете организовать оборону этого клочка земли так, чтобы до нашего возвращения сюда не ступила ни одна нога робота.
Профессор только развёл руками. Илья понимающе вздохнул и сказал, обращаясь к нему:
- Уверяю вас, завтра здесь будет «весело».
- Что ж я люблю весёлые компании, - Аркадьев протянул Илье руку и произнёс: - Много, много о вас наслышан. Вы не могли бы, подробнее рассказать о вашем воскрешении? Это, знаете ли, для науки – ещё одна дверца в тайны мироздания, где возможности человека демонстрируют себя во всей красе…
Илья согласно кивнул головой.

Не дожидаясь рассвета, оставив Аркадьева и Ивана на попечении поселенцев, Дин, Гип и Гном отправились тайной тропой в сторону военной базы. Они без особого труда преодолели это расстояние, избегая открытых пространств, как правило, там уже находились сенсорные маячки роботов, сканировавшие ежесекундно прилегающую к ним территорию. Любое движение фиксировалось, и информация уходила, по-видимому, на пульт управления, а там уже электронный мозг принимал решение: что  и как.
Группе удалось беспрепятственно подобраться к пролому, через который легче всего было проникнуть на территорию военной базы. С тех пор, как роботы здесь обосновались, трудно было узнать некогда пустовавшую землю. Теперь здесь повсюду виднелись всякие механизмы, и в небо тянулись металлические конструкции.
- Ну, как будем действовать? – Дин оглянулся на своих спутников. – Замечу, что методы открытых боевых действий здесь не подойдут. Сомнут они нас и гусеницами проутюжат для полной уверенности.
Гип почесал затылок и предложил:
- А если их чем-нибудь отвлечь?
- Или создать помехи в управлении роботами. Вся связь осуществляется посредством беспроводной передачи: через Космос. Это позволит без труда запустить в их систему связи некоторые вирусы. Пока они будут их уничтожать, мы сможем в суматохе проскочить, - выдал свой способ проникновения под землю Гном.
- А сработает? – Дин с недоверием посмотрел на хакера.
- У меня всё сработает, - заверил его Гном и стал быстро-быстро перебирать пальцами на миниатюрной клавиатуре от портативного компьютера. – Готово. Можно теперь идти в гости. Сейчас эти железяки попадут на шоу-представление. Такое их ещё не посещало.
 И действительно, роботы стали вести себя как-то странно: все их движения никак не соответствовали их функциональной значимости. Было ощущение, что какая-то неведомая сила их гнёт в разные стороны, а те ничего не понимая, вращают своими конечностями и пялятся вокруг себя, пытаясь найти объяснение всему этому где-то на стороне. Некоторые просто опрокидывались на спину и, задрав щупальца, впадали в коматозное состояние.
- Что ты с ними сделал? – Гип восторженно оглядывал территорию военной базы.
Гном улыбнулся и ответил:
 - Это моё изобретение, так сказать авторское. С помощью этих вирусов я расстроил на некоторое время их систему контроля, отвечающую за координацию движений.
- Мы успеем проскочить? – задал вопрос Дин.
- Вполне, - Гном одни движением упаковал свой компьютер.
- Тогда пошли.
Они проскользнули в ангар. Хакер без труда подобрал код к замкам на входных створках.
- Дальше надо быть более осмотрительными.  Я неуверен, что моя программа смогла проникнуть на разно-уровневое обеспечение. Электронный мозг главного сервера наверняка защищён от моих вирусов, а значит, идти придётся с оглядкой,  - Гном мельком взглянул на дозиметр. – Ого, да здесь столько всего, что можно после двух часов не вернуться обратно.
- Не переживай, в нас достаточно нейтрализующих лекарств. Они не дадут организму сдаться, - успокоил его Дин. – Главное не паниковать. Так ты говоришь, что разно-уровневая защита может нам подсунуть какой-нибудь сюрприз?
- Может, но если мне дать немного времени, то я смогу кое-что предпринять.
- Сколько тебе необходимо времени?
- Всё зависит от качества защиты, которую применяют машины в своих технологиях.
- А это что нам уже не понадобиться? – Гип хлопнул по прикладу автомата.
Всматриваясь в глубь подземелья, Дин ответил:
- Хотелось бы без шума.
Они понимали, что здесь и сейчас будет решаться главный вопрос в противостоянии между людьми и машинами. Человеческий мозг - против электронного. Вероятность того, что роботам удастся одержать верх, была. Вместе с тем присутствовала и уверенность, что им людям повезёт обязательно и может быть даже в последний момент, когда, казалось бы, всё уже будет кончено. Дин прислушался. Опять эта странная тишина, готовая вот-вот прыгнуть под ноги с одной лишь целью: отговорить их от следующего шага.
«Глупая, - подумал Дин, - как можно отговорить человечество от желания жить? Нет – это абсурд. Если на кон поставлена жизнь, ничто не сможет помешать сделать этот шаг. Всё, что можешь, так только на время отвлечь и то на самую малость. Возьмёшь себе только те секунды, в которые каждый мыслящий человек любуется тобой. Это такая малость, что не стоит тебе даже спорить со мной об этом. Ничего у тебя не получится, тишина…»
- Ну, что ж надо идти. Здешние хозяева не спешат к нам с распростёртыми объятиями, да и ждать от них всех этих церемоний нам некогда, а поэтому мы сами напросимся к ним за стол, - Дин показал рукой направление движения, и они тронулись в путь.
Гип взглянул на свой сенсор, прикреплённый к руке на толстом кожаном ремне, и сообщил:
- Всё не так безнадёжно. Судя по всему, встреча всё же состоится, но только чуть позже. Наши железные ребята столпились в конце прохода. Видно готовятся нас встретить, как и полагается: с музыкой.
- Может мне удастся их приручить? - Гном выжидающе посмотрел на Дина.
Тот согласно кивнул головой и сказал:
- Попробуем подойти к ним поближе, чтоб уж наверняка.
Они стали ускоренным шагом спускаться по проходу под землю. Он уходил в глубь чуть с наклоном, и от этого казалось, что они направляются в преисподнюю, где сумрак окутывал очертания тоннеля. Гном без труда вскрыл электронные запоры на следующих створках, перегородивших им путь. Уже через некоторое время они оказались на месте развилки хода. Дин остановил движение группы.
«Куда дальше? Справа, судя по бухающим звукам, находятся цеха. Слева – неопознанная тишина. Исследуя природу вещей, человечество всегда выбирало пути к неизведанному. Его тянуло туда, где, как ему казалось, ждут ответы на все те вопросы, которые жизнь от щедрой души своей, выкладывает время от времени перед людьми».
Пока Дин размышлял, Гном смог оживить свой компьютер и на мониторе размером с ладонь побежали цифры. Гип выдвинулся чуть вперёд, угрожающе поводя дулом своего автомата. Ему тоже не нравилась эта тишина. В ней всегда или почти всегда обнаруживалось то, что в дальнейшем превращало жизнь людей в ад. Дин взглянул на хакера и спросил:
- Ну, что там?
- Ничего не понимаю. Канал есть, но что-то к нему меня не подпускает. Я его чувствую, а приблизиться не могу. Такое ощущение, что мы находимся вблизи огромного магнитного поля.
- Попробуй ещё.
- Пробую… Ну, вот опять. У меня подозрение, что мы оказались в пересечении сразу нескольких энергетических полей. Электроника на всё это реагирует подобно тому, как ребёнок откликается на зов матери. Опять сброс. Чертовщина какая-то. Блокируется всё без всякого шанса на лазейку.
- А что у тебя? – Дин подошёл к Гипу.
Тот бросил взгляд на свой сканер  и сказал:
- В конце прохода, что ведёт влево полно роботов, но они все находятся в состоянии заморозки.
- Может это не рабочие экземпляры?
- Нет, они действующие. Сенсор улавливает их импульсы. Конечно, здесь и помехи присутствуют, но всё же эти машины способны нам подпортить настроение.
- Что ж они тогда медлят, не нападают на нас?
- Не знаю.
- Наверное, их соображалки подвержены всё тем же энергетическим полям, - подал голос Гном. – А раз так, то они нам не опасны.
- А если это какая-нибудь уловка и всё это только для того, чтобы нас подпустить к себе поближе? – усомнился Дин.
- Что-то мне подсказывает, что где-то в этих катакомбах находится то, что мы своим разумом пока не в состоянии осмыслить. Если всё так, то я остался без работы – вся электроника бессильна перед этим, - хакер беспомощно посмотрел ещё раз на монитор своего портативного компьютера.
- Не будем отчаиваться.
- Так я и не отчаиваюсь. Им же тоже сейчас несладко приходится, а потом у нас есть запасной вариант, Гном постучал пальцем себя по лбу. – Вот этот не зависающий компьютер. Стоит пошевелить мозгами и решение будет подано к столу в лучшем виде. Ну, например, любой энергетический поток должен иметь источник, откуда всё это произрастает. Нам надо всего лишь отключить его и всё.
- Вселенную не отключишь, - Дин отрицательно покачал головой. – Она повсюду, а мы только здесь в этом подземелье. Надо искать объяснение всему этому в другом месте.
- В каком?
- Может быть даже в себе, - Дин замолчал.
Гип нетерпеливо повёл плечами. Ему вся эта «высшая математика» была пустым звуком. Он предпочитал действовать, а не разводить долгие разговоры. Предложил разведать левый проход и уж там выяснить причину того, почему вся электроника зависла на этом участке их пути. Дин согласился. Взяв оружие на изготовку, двинулись навстречу неизвестности.
Когда перед ними замаячили силуэты роботов, Гип остановился и присел на одно колено, выцеливая в оптический прицел паукообразную машину.
- Странно, - произнёс он, - стоят и не двигаются с места лицом к металлическим створкам.
- Может пугнуть их? – Гном выжидательно посмотрел на Дина.
- Пугать никого не будем, а то они нас закатают своими башмаками в этот бетон, и пикнуть не успеем. Вон их, сколько… А вот почему они себя так ведут? Это уже становится интересным.
- Кстати, - Гип хмыкнул, - геройство – это неосознанное движение к вечности, только вечность про это не знает и имена героев ветер разбрасывает подобно клочкам бумаги и никто, потом не вспоминает их, шедших в полный рост на подвиг.
- Хорошо сказал, а главное правильно. Чего-чего, а геройствовать нам ещё представится возможность, а пока надо понаблюдать за роботами. Может быть, и мысль какая-то появится. А?
Машины не реагировали на людей за своими спинами. Роботы ждали, когда перед ними откроются створки, но те почему-то те не хотели этого делать. Получив приказ, машины не смогли сделать ни одного шага. Что-то случилось в системе их управления, и теперь они просто стояли и смотрели невидящими глазами на проход.

Гайрл встрепенулся. Изображения людей на стене ожили, и женский образ сообщил:
- Тебе повезло. Тот, о ком ты нам говорил, уже здесь.
- Дин? Не может быть.
- Он не один. С ним ещё двое.
- Они в опасности? – Гайрл встал на ноги.
- Нет. Им каким-то образом удалось без видимых потерь проникнуть в подземелье. У них даже есть план и он не лишён смысла, но наше присутствие здесь внесло в его осуществление кое-какие коррективы. Уйти мы не можем, а значит, кое-какие сложности всё же на их пути будут возникать.
Гайрл нервно дёрнул шеей и сказал:
- Этого вы не можете, это вам совесть не позволяет. Чего вы тянете? Откройте сейчас же створки. Я задам этим железякам перца.
- Агрессия и безрассудство, плохие помощники в этом деле. Если мы сделаем то, что ты просишь, то никогда не увидишь того, кого называешь Дином.
- Это мы ещё посмотрим. Если меня хорошенько разозлить, я и до вас доберусь.
- Банальный ход мыслей иногда приводит к неоправданным жертвам. Неужели ты хочешь так нелепо закончить свою жизнь? А как же твоё обещание - вернуться?
- Откуда вам об этом известно? Вы, что копались в моих мозгах?
- Самую малость, - ответила женщина.
- Я объявляю протест, - заявил Гайрл.
- Он мне определённо нравится, - сказал один из мужчин. – Что-то в нём есть такое, отчего хочется ему помочь. Дадим этому несчастному шанс?
- Зачем он ему?
- Ну, хотя бы для того, чтобы он смог выполнить своё обещание – вернуться.
- Чтобы вернуться? – женщина задумалась. – В этом что-то есть хорошее. Ну что ж, пусть будет так. Живи человек и обещай впредь не молоть чепухи.
- Запомни, наречённый Гайрлом: жизнь даётся вам людям не для того, чтобы вы её, как распутную девку подкладывали под Смерть, - произнёс второй мужчина и Гайрл почувствовал, как что-то большое подняло его и  бережно вынесло за пределы этого помещения.
 Он не понял, как это могло произойти, но когда его ноги коснулись твёрдой поверхности, он чуть было не охнул от боли. Земное притяжение принимало его в свои объятия. Он огляделся по сторонам. Теперь он находился в нескольких шагах сзади своих преследователей. Те стояли к нему спиной, не реагируя на его появление. Машины не люди: они не умеют оглядываться назад. Не приучены. Рационализм, который в разное время человечество пыталось примерить на себя, почти всегда рикошетом бил по тем, кто не ведал, что творил. Они безропотно подчинялись тому, что валилось им на головы, а им казалось, что так и должно быть. Как они ошибались, подменяя простые истины надуманными смыслами. За всем этим они уже не понимали, что терпят одно поражение за другим, но от стыда не признавались себе в этом и продолжали жить по инерции. Тот, кто ещё не потерял способность анализировать однажды всё же смог из всего этого выбраться и тем самым спасся, а тот, кто жил без оглядки обрёк себя и всё своё потомство на медленное вымирание.

Одним из этого списка был полковник Дъяков. Ему чертовски пока везло. Когда его сверстники гибли где-то во Вселенной, он, не торопясь, карабкался по карьерной лестнице, стараясь не обращать внимания на выбывавших из строя. Дъяков считал, что чрезмерное мелькание на глазах сильных мира сего вряд ли приблизит его к заветной цели. А цель у него была. Ещё в детстве он мечтал стать главным человеком во Вселенной. Мечта мечтой, но в отряд покорителей Космоса его забраковали. Как выразились врачи: всему виной «неустойчивая психика». К счастью с таким диагнозом его легко пристроили в армии, а точнее в том, что от неё на тот момент оставалось. Мир перешёл в стадию переговоров и компромиссов, и надобность в стрельбе друг в друга постепенно отпала. Конечно, ещё кое-где случались стычки и даже вспыхивали локальные войны, но это уже были не те войны и для разведения противоборствующих сторон имелись специальные войска, куда, кстати, его тоже не взяли. Дъяков это сильно переживал и на долгие годы затаил обиду на всех тех, от кого зависела его карьера военного. Конечно, он был всего лишь «винтиком» во всей этой огромной машине и не более, а ему хотелось стоять над всем этим и указывающим жестом повелевать судьбами народов.
Только к сорока годам он смог взять приличный разбег, как он сам считал, и теперь надо было сделать один удачный прыжок. Дъяков всё присматривался. Ему не хотелось прыгнуть мимо своей цели. А тут и сама жизнь подсказала ему, что делать и как отталкиваться ногами и отчего. Буквально за какие-то месяцы на огромных пространствах Земли обозначились опознавательные знаки военных поселений для беспризорников. Это был ход и надо заметить удачный ход, после которого стоило лишь протянуть руку, и власть могла сама упасть в карман спелым яблоком.
Вселенский Совет его идею по борьбе с беспризорностью принял единогласно, и на счета потекли средства, а это уже было непросто так, а даже очень хорошо. Его стали узнавать в коридорах власти, и он сам того, не ожидая, переместился на ещё одну ступеньку по карьерной лестнице вверх. Никто и не предполагал, что ему удастся из невзрачных птенцов вырастить такое количество солдат с сильными цепкими когтями, готовыми идти за ним на Смерть. Когда в коридорах власти кто-то случайно обронил фразу о том, что этот полковник становится опасным, ему дали понять, что всему приходит конец. Увы, система, холившая Дъякова, решила пока повременить с его выдвижением на пьедестал для героев. Само время подставило ему подножку и всем его амбициозным мечтам не суждено было сбыться. Чтобы у него не возникало никаких иллюзий на счёт своего будущего, власть прекратила финансирование его военных поселений для подрастающего поколения. Это уже было не предупреждение о грядущих переменах, а вызов и вызов этот был сделан конкретно ему, так хотевшему подчинить этот мир своим желаниям. Возникла ситуация, когда толпа подростков, оказалась в изоляции от общества, за высокими заборами под дулами автоматов натасканных охранников. Энергия, запертая внутри вот таких образований, не могла долго находиться в состоянии покоя. Ей хотелось где-нибудь, на ком-нибудь опробовать полученные навыки: убивать себе подобных. Стоило только поднести спичку к этой затаившейся смеси психических настроений и всё это могло прийти в движение, и оно пришло, когда Дъяков, понял, что власть ему показала на дверь, мол, хорошего понемногу. Он не стал придумывать что-то сверх заумное, а просто взял, и руками своих выкормышей расстрелял тех, кто протестовал против всего того, что он насаждал в неокрепших ребячьих душах. Когда всё это случилось, он, не задумываясь, повёл маленьких убийц на штурм Вселенского Совета. Там происходящее приняли за плохо подготовленный спектакль, а поэтому с удивлением наблюдали за тем, как мальчики и девочки, перепачканные кровью, и накаченные наркотиками вламывались в кабинеты и нажимали на курки автоматов. Натренированные охранники и те с ужасом пятились за бронированные стены оттого, что, раззявив детские рты, шло приступом на коридоры власти.
- Он обезумел, - говорили одни про Дъякова.
Другие недоумённо качали головами, мол, что он себе позволяет?
- Четвертовать! – предлагали третьи, воинственно размахивая сжатыми кулаками перед собой.
- Ну, нет – это же абсурд: захват власти руками детей, -  изумлялись те, кто никак не мог поверить в эту авантюру.
Были и такие, кто прямо говорил:
- Нам взрослым и то не под силу тащить на себе весь этот ком проблем, а тут какие-то дети, под командой солдафона с израненной психикой.
Тут же кто-то вспомнил, что именно нынешнее руководство Вселенского Совета дало ему протекцию во всё это, облагодетельствовав новыми званиями и привилегиями. Когда это прозвучало, повисла пауза. Никто не хотел брать на себя ответственность за происходящее. Выжидали и оглядывались по сторонам, надеясь там найти себе во всём оправдание. Увы, его ни там, ни здесь, под самым носом, не было, а была разнузданная поступь обманутого поколения, доведённого до отчаяния и где-то, пока ещё далеко отсюда, армия роботов, способная приравнять всех живущих к нулю. Выход из этой ситуации найти было трудно, а если прибавить, что из Космоса раздавался всё сильнее и сильнее голос протеста «оппозиции», то сами можете представить, как выглядели те, кто захватил власть во Вселенском Совете.
Пока всё это происходило в верхах, обыватель, самый рядовой, привыкший жить по указке сверху, запасался пивом и бутербродами, готовя себе излюбленное место возле телевизора. Его мозг уже был настроен на восприятие зрелища под названием: кто – кого. А сколько эмоций? Журналисты, эти вечные спецы по всяким там новостям, вновь показали миру свою активность. Подобные ситуации в обществе давали им хлеб насущный и если хотите, даже что-то отдалённо напоминающее «славу». И совсем не важно, что кровь с экранов телевизоров лилась в изобилии – все к этому быстро привыкают и надо больше всего такого, отчего мурашки высыпают по всему телу, устраивая соревнование между собой на приз: «А мне не страшно!» И глаза лезут от происходящего на экранах телевизоров из орбит, а хочется всё большего и поразнообразнее, и только чтобы всё это было где-то за стенами собственной квартиры, потому что так безопаснее. Это ли не гражданская позиция, когда ты просто зритель и не более. Так ли это?
История человечества богата примерами, когда то или иное политическое преобразование в любой из известных нам стран в прошлом затрагивало все слои населения проживающего на территории охваченной пожарищами революций. Так почему же сейчас, мир должен быть поделённым на зрителей и участников? «Не бывать этому!» -  прокричало время детскими глотками и после неудач со штурмом Вселенского Совета, толпа подростков вернулась на Землю и пошла, крушить дома мирных граждан, вымещая на них свою обиду, злость за всё то, что никак не умещалось в их сознании. Они многое не могли сами себе объяснить и всё то, что с ними происходило сейчас, их даже не настораживало, потому что их было много, и никто ни за что не отвечал ни перед кем. Жестокость – вот, что было прописано в том, что они несли с собой в этот мир, и только это было повсюду, где ступала их нога.
Дьяконов, несмотря на то, что многие его считали «солдафоном», сумел рассмотреть всё же тайную угрозу, таившуюся за действиями подростков. Как только он понял, что силы Вселенского Совета отбили штурм, он собрал вокруг себя самых преданных, проверенных своих соратников и скрылся с ними в неизвестном направлении. Уход его таким способом с политической арены, не мог никак удовлетворить власть, потому что несостоявшийся диктатор разбудил страшную силу, которая теперь просто уничтожала всё, что попадалось на её пути, не щадя никого.
«Временщики» оказавшись в сложной ситуации, запросили помощи у «оппозиции», признав тем самым свою несостоятельность править этим миром. Выбросив, таким образом, «белый флаг», власть перешла опять в руки учёных. Весть об этом событии облетела Землю. Люди, желавшие остаться в этой жизни только зрителями, с надеждой смотрели на тех, кто приступил к наведению  порядка на планете. Дисциплина и дисциплина строгая повисла над всем человечеством. Хочешь уцелеть? Соблюдай Закон.
Не сразу, но постепенно разнуздавшиеся подростки исчерпали весь запас своей накопленной энергии, и их удалось рассеять, а потом изолировать, отдав в руки врачей. Нет, не тех, кто пичкал их наркотиками и ставил опыты. Этих посадили под замок, и люди в штатском стали вести расследования. Был создан специальный отдел, которому вменялось в обязанность, выяснение всех обстоятельств возникновения военных поселений для детей. Кроме этого, учённые всего мира в экстренном порядке поставили перед человечеством один самый главный вопрос: о будущем Земли. Надо было возвращать ей долги.
Вселенский Совет возглавил профессор Манишев. Ему удалось восстановить равновесие между разными группами людей, выдвигавших свои программы по наведению порядка на планете. Он так и сказал в своём  выступлении, входя в новую должность, что времени на дискуссии у человечества нет. Это действительно так и было. Учитывая то, что «зона» приступила к освоению территорий лежащих за пределами своих прежних границ, надо было искать всему этому реальное противоядие. Даже по этому вопросу было несколько мнений, и были такие, где предлагалось сесть с роботами за стол переговоров. Если честно, то все протоколы, бумажечки и подписи им были ни к чему, да и откуда у машин тяга ко всему такому, что на некоторых этапах своей эволюции, человечество ставило во главу угла, а поэтому большое количество учённых проголосовало за военное противостояние. Как выразился профессор Фигнер: «Пришло время показать им, кто их породил».
Технический прогресс неминуемо приближал человечество к тому, чтобы однажды посмотреть на себя глазами существ, наделённых навыками мышления. Быт людей превратился в нечто такое, что постепенно стало вытеснять такие понятия, как земля, вода, звёзды. Ко всему этому стали относиться с позиции потребления, мол, это было всё и до нас и таким будет ещё много-много лет. Увы, и земля, и вода, и звёзды, да и сам воздух, тоже наделены способностью - видоизменяться. Вопрос только в том, насколько в этой изменённой среде человечество способно будет жить потом, независимо от внешних факторов укорачивающих жизнь всему живому на планете. Если к ухудшающей экологии люди стали чуть-чуть привыкать, а точнее приспосабливаться, то к роботизации своего жизненного пространства, они были не готовы. Восставшие машины видоизменили реалии в одночасье, и стало ясно, что человечество оказалось на краю пропасти.
Профессор Манишев, как только известие о группе Дина достигло дверей его кабинета, принял решение о создании вокруг «зоны» заградительного пояса. Было дано указание: вести жёсткую игру с теми, кто претендовал встать выше людей под этим Солнцем. Не сразу, но удалось приостановить продвижение машин в глубь планеты. Те, почувствовав сопротивление двуногих существ, убрались опять на территорию «зоны», оставив после себя искорёженные останки машин. Учёные тут же взялись за их изучение. Получалось так, что технический прогресс сумел слегка подкорректировать изобретения людей, вложив в них более рациональные идеи, что дало определённый толчок в их дальнейшем воспроизводстве. Этот путь приоткрыл некоторые тайны, но ровно настолько, насколько человечество было способно ухватить всё происходящее за ниточку сути и начать разматывать тот клубок проблем, который сами и породили, потеряв контроль над машинами.
Затишье вокруг «зоны» нельзя было расценивать, как приглашение к переговорам. Судя по всему, машины решили подготовиться получше к диалогу с людьми на языке силы. Им не ведом был страх, и поэтому любое своё поражение они воспринимали, как временное препятствие на пути к поставленной цели. Цель была и надо всего-то: кое-что додумать, а уже потом продолжить начатое. Люди это и понимали и не понимали, потому что ничего подобного раньше на Земле не происходило. Всем казалось, что машинами всё же кто-то управляет и, скорее всего этот «кто-то» принадлежал к близкому окружению «опального» генерала. С этой версией можно было бы и согласиться, но что-то мешало это сделать и это «что-то» указывало на присутствие во всём этом нечто такого, что никак не могло относиться к человеческому интеллекту.

Яков по привычке просунул голову в кабинет. Профессор Манишев изучал последнюю информацию от Дина.
- Опять любуешься бабочкой? – подал голос Фигнер.
Манишев поднял на него глаза.
- Мне сейчас не до фауны, дружище. Дин прислал от себя весточку. Новости неважные: прямо садись и подписывай капитуляцию. Роботы всю территорию «зоны» оборудовали стартовыми площадками. Если есть такие площадки, значит у них налажено производство ракет, а это уже серьёзная заявка на продолжение разговора с нами.
- Так надо ударить по ним первыми, - Фигнер воинственно задрал голову, выставив небритый кадык.
- Надо, но пока мы этого сделать не можем. Там находятся люди, и они ждут от нас помощи.
- И какой выход?
- Есть кое-какая задумка. Вот смотри: если подобраться к «зоне» со стороны горного хребта, то через эту щель можно эвакуировать людей по воздуху. Риск, конечно, есть, но без него никак не получается. Я уже и так крутил и так… Вот когда с этой задачей справимся, тогда можно будет и ударить по «зоне». Всё, что в тот момент будет на земле – превратится в пепел…
- А то, что под землёй? – зада вопрос Яков.
- Для этого у нас будет несколько другая программа. Думаю, что роботам она понравится, - ответил Манишев.
- Ты уверен?
Профессор утвердительно кивнул головой.

Гип от неожиданности хотел уже нажать на курок, и только голос Дина не дал ему этого сделать:
- Это Гайрл! Гайрл!
Тот обернулся. Он увидел сияющие глаза Дина. Кто-то ещё стоял рядом с ним. Гайрл сделал шаг навстречу, ещё не понимая: что с ним произошло. Всё так перевернуло его представления о реалиях, что он на какое-то  время потерял дар речи.
- Гайрл, ты жив! – Дин тряс его за плечи, а он стоял и тупо улыбался ему. – Ну, как ты? Всё в порядке?
Гайрл кивнул. Его глаза наконец-то рассмотрели спутников Дина. Судя по их виду, они имели прямое отношение к тому, что сейчас творилось в «зоне».
- Познакомься: это Гип – человек войны, - Дин указал глазами на здоровяка.
 Тот молча рассматривал Гайрла.
- А это хакер по прозвищу Гном, - Дин тронул за плечо щупленького юношу в широкой куртке с многочисленными карманами.
- И это всё? – Гайрл недоумённо уставился на Дина.
- Пока, да. Можешь считать нас разведкой.
Они расположились за выступом, оставив Гипа наблюдать за роботами. Дин стал расспрашивать Гайрла. Тот говорил сбивчиво, с трудом подбирая слова, чтобы передать свои ощущения об увиденном. Получалось так, что здесь под землёй существует ещё какая-то сила, которая превосходит в своём развитии и людей, и роботов. По тому, что она не собиралась идти на контакт, чувствовалось, что время для этого ещё не наступило. Дин не стал на этом зацикливаться и спросил:
- Значит, в том направлении нет ничего похожего с мозговым центром?
- Там тупик, - ответил Гайрл.
- Тупик – это хорошо. Плохо то, что сейчас – это тупик, а через минуту – непонятно что… Нам надо заставить роботов слушаться нас или, по крайней мере, сделать так, чтобы они не могли реагировать на команды своего «генерала».
- А удастся ли?
- Для этого мы сюда и спустились под землю. Вот Гном специалист по всем этим вопросам, - Дин махнул рукой в сторону хакера.
- Нам бы только поближе подобраться к их серверу, а уж тогда раздолбаем их всех под ноль, - хихикнул Гном.
- Многовато их тут, - Гайрл неуверенно покосился на хакера.
Дин на некоторое время ушёл в свои мысли, вслушиваясь в монотонные механические звуки, доносившиеся с противоположной стороны тоннеля. Перед глазами встал образ тонконогой девчушки из притона, подававшей посетителям настойку из папоротника. Что-то ещё неясное промелькнуло где-то за всем этим, и он услышал голос Гайрла. Судя по тому, как он заползал в уши, можно было подумать, что это вовсе был и не голос, а какая-то тягучая жидкость.
- Дин, - Гайрл тронул его за рукав, - как ты думаешь: кто находится в том боксе?
- Что? А… - Дин стряхнул с себя пелену, окутавшую его сознание, - с ними нам ещё предстоит познакомиться, но не сейчас. Мы для них всего лишь живые существа, да и с прыжка нам не удастся разгадать эту загадку Вселенной. Здесь необходимы более светлые головы, чем наши с тобой.
- А такие найдутся?
- Найдутся. Чтобы во всё это поверить, надо сначала понять происходящее вокруг нас. Моя же интуиция мне подсказывает о том, что они пока на нашей стороне. Так давайте пользоваться моментом и пойдём искать центр управления роботами, а то, как бы те, о ком ты рассказал, не передумали быть с нами…
Группа Дина направилась в сторону подземных цехов. Это оказалось не так-то просто проникнуть туда. На каждом шагу стояли видеокамеры, и они работали исправно. Их любопытные объективы шарили по всему пространству. Дин указа Гному на них и спросил:
- Это можно устранить?
Тот кивнул головой. Не произнося ни единого слова, запустил в ближайшую видеокамеру подвернувшейся под руку железякой.
- Понял, - Дин оценил сообразительность хакера.
Когда они подошли к створкам перекрывавшими проход в цех, то отчётливо расслышали, как по ту сторону гудит и бухает невидимое чрево производства. Стоило им приблизиться к ним на метр, створки сами разъехались в стороны и кто-то невидимый, будто приглашал их войти внутрь. Они вошли. Здесь всё было в движении. Многоярусный конвейер тянулся ввысь и вглубь подземелья. Свет от ламп приоткрывал человеческим глазам то, что создавало непрерывный гул. Дин сумел рассмотреть что-то огромное двигавшееся из глубины цеха. Он никогда раньше не видел такого. Оно было настолько огромным, что в голове не укладывалось, как всё это окажется на поверхности земли. Гном смерил «чудище» глазами и сказал:
- Знакомьтесь – апокалипсис.
- Что это? – Дин оглянулся на хакера.
- Я и говорю: конец света. Думаю, что этот «гостинец» предназначается для нас: людей. Если этот «зверь» обретёт свободу, роботы беспрепятственно покорят эту планету.
- Объясни толком.
- Это бомба. Стоит её легонечко подтолкнуть со стартовой площадки и получится одна большая вспышка и всё – нас не станет. Имея такое оружие, можно и с Космосом говорить на «ты». В одной такой дуре, столько начинки, что хватит и нам и нашим спутникам во Вселенной, включая и рабочие станции, и даже транспортные корабли.
- Возможно ли такое: чтобы одним ударом накрыть все наши объекты?
- Мы недооцениваем эти железяки, а они знай себе прут и прут. Вот и само наводящее оружие уже заимели и теперь спокойно запрограммируют каждый заряд в отдельности на определённую цель и нажмут на стартовую кнопку и…
- Мы не дадим им этого сделать. Не уйдём отсюда до тех пор, пока не парализуем всю их «кухню», - перебил Гнома Дин.
Гайрл с Гипом переглянулись, мол, будет работёнка, а это как никак, хоть какое-то разнообразие в этой жизни. Хакер, угадав их настроение, ухмыльнулся и стал глазами обшаривать щитовидные панели на ближайшей от себя стене. Он искал то, что хотел найти: скрытую проводку, по которой связывались в единую систему производственные модули. Гном отыскал металлическую панель и, как заправский мастер, снял её быстрыми движениями. Гип помог оттащить металлический щиток в сторону. Хакер тут же полез своими руками к тянущимся разноцветным кобелям, плотно уложенным в полупрозрачный шланг. Не раздумывая, стал тыкать приспособлением в виде тонкой иглы, пытаясь отыскать нужный провод. Монитор его компьютера ожил: побежали цифры. Их было много. Гном стал цепкими пальцами что-то набирать на миниатюрной клавиатуре.
- Ну, что? – Дин нетерпеливо прохаживался за спиной хакера.
- Потребуется время, - ответил тот.
- Сколько?
- Не знаю.
- У нас, его нет. Роботы что-то почувствовали. Вон и плоскоголовые появились. Сейчас прижарят нас своими лучами. Ты уж постарайся, а мы отвлечём их на себя.
Гном только кивнул головой. Гип с Гайрлом заняли позицию, всматриваясь в силуэты машин, пытаясь предугадать, откуда те выпустят по ним свои смертоносные лучи. Дин расположился за железобетонной перегородкой. Он крикнул им:
- Стреляйте только в область предполагаемых голов. Там достаточно щелей и разрывные пули смогут нанести им урон. Гранаты берегите на крайний случай.
Роботы, видно почувствовав опасность, замедлили свои передвижения вперёд и стали маневрировать на расстоянии, считывая информацию о непрошенных гостях с дисплеев своих сканеров. Бетон и металл, за которым укрылись люди, плохо пропускал лучи-разведчики. Импульсы с трудом высвечивались на мониторах, и это затрудняло поиск цели. Перестроившись, роботы, выпустили вперёд механических пауков. Их было немного. Гайрл очередью из автомата сумел ослепить одну из машин, и та попятилась, ворочая металлическими щупальцами, как бы отстраняясь от всего этого. Гип тоже подранил одно паукообразное существо. Они застопорило ход. «Плоскоголовые» издали пустили в сторону людей несколько смертоносных лучей. Те прошли поверх голов. Что-то у машин не складывалось сегодня. Дин выглянул из своего укрытия. Он знал, что роботы смогут нанести неожиданный удар. Любое препятствие, возникающее на своём пути, они рано или поздно преодолеют и для этого у них достаточно сил и умений. В подобных ситуациях рационализм бывает даже не предсказуем, что позволяет делать неординарные шаги. Стоило только ему про это подумать, и вдруг наступила тишина. Вслед за ней, кто-то невидимый обесточил всё пространство, и темень навалилась на глаза. Было ощущение, что мир полностью растворился в одной чёрной дыре. Дин замер, пытаясь разгадать: что будет потом? Стоило кому-то из людей пошевелиться, и тут же со стороны роботов в том направлении заскользили тонкие лучи смерти. Чиркая по бетону, они безжалостно рыскали по тёмному пространству в надежде наказать того, кто ещё смел жить. Дин прокричал:
- Не шевелитесь! Они применили шумоуловители.
Только он договорил, и в его сторону брызнули лучи. Железобетонная перегородка спасла Дина, но долго сдерживать поток лучей она не могла. Затаив дыхание, он перебежал за что-то огромное в виде куба. Отсюда ему хорошо было видно в отсветах лучей, как роботы двинулись на ощупь вперёд. Дин достал гранату и, размахнувшись, бросил её в самую гущу машин. Взрывная волна разметала воздух. У людей заложило уши. Дин ползком вернулся к хакеру.
- Ну как, получается? – он ткнул Гнома в спину рукой.
- Есть, - тот оглянулся. – Почти подобрался. Оказывается у них всё намного проще, чем я предполагал. Им незачем ни от кого скрывать свои секреты, потому что с самого первого своего дня рождения, они считают себя единственными, кому предстоит жить на этой планете. Мы для них просто не существуем.
- Это опрометчиво с их стороны, - произнёс Дин. – Будем считать, что нам с ними повезло, а вот им с нами – это ещё вопрос.
Внезапно включился свет. Темнота кинулась в рассыпную, сбивая на своём пути причудливые контуры человеческих фантазий. Материальный мир опять вступал в свои права, обозначив границы для каждого предмета. Дин огляделся по сторонам. Что-то неестественное было в том, как вели себя роботы.
- Они что решили капитулировать? – он вопросительно посмотрел на хакера.
Тот выглянул из своего укрытия и ответил:
- По-моему я задел их за живое. Надо торопиться. У них такое же количество возможностей восстановить свою систему, как и у нас, её разрушить. Они быстро учатся на своих ошибках. Сметливые, но и мы не из простого теста слеплены. Вот сейчас я заставлю их, нас слушаться.
Дин неотрывно следил за тем, как Гном ввёл в свой компьютер какие-то цифры, и вот только что грозные машины стали вести себя, ну, совсем не по-братски. Их металлические клешни устремились друг к другу, и скрежет привнёс в мир подземных звуков несколько другие тембра. Роботы тузили себя, бестолково пялясь на то, что отлетало от их тел по сторонам.
- Интересно, как скоро они опомнятся? – спросил Дин Гнома.
- Очень скоро, если мы дадим им шанс, а мы этого делать не будем, - ответил тот и ткнул очередную клавишу пальцем на клавиатуре.

Аркадьев лежал на земле за валуном, наблюдая за тем, как роботы расчищали площадку от посторонних предметов. Он пытался понять то, ради чего эти машины захватывают территорию. Иван, находившийся здесь же, спросил его:
- Профессор, а если нам подорвать плотину и выпустить воду озера на них?
- Это оставим на крайний  случай, – ответил Аркадьев. - Эти «железяки» непросто так здесь занялись строительством. Видно скоро они нам продемонстрируют кое-что из неопубликованного. Кстати, а вон уже и тащат что-то. Интересно, интересно… постой, да это никак ракета? Точно, она…
- Неужели решили отправиться в Космос? – Иван придвинулся к Аркадьеву поближе, стараясь рассмотреть то, что показалось со стороны некогда находившегося завала.
- Час от часу не легче, - произнёс профессор. – Уж чего-чего, а додуматься до этого – несколько неожиданно даже для меня. Вот тебе и «железяки». Выходит, что есть чему нам у них учиться. А?
- Неужели мы что-то в своё время просмотрели? – Иван наморщил лоб. – Если они полезут во Вселенную, то там их остановить нам будет труднее.
- Ты, вот что: сходи за Ильей. Надо кое-что покумекать по этому поводу.
Когда появился Илья, они стали проводить экстренное совещание. Суть его была в том, чтобы  упредить роботов с пуском ракеты. Способ был один: устроить машинам небольшое наводнение. Стоило подорвать тонкую перемычку горного озера, и вода хлынула бы сверху на роботов. Те, как раз располагались по направлению движения водного потока. Надо было только подловить момент. Внезапность тоже не сбрасывалась со счетов, а если учесть, что всё подобное всегда наносит определённый урон всему, что попадётся на его пути, то эффект должен был быть. Сила воды могла достигнуть даже городских построек. Они совещались недолго.
- Надо всё хорошенько взвесить, чтобы никакой осечки не было. Нам перед ними не устоять, если что, а поэтому бить будем  с точностью до миллиметра, - сказал Иван.
- А если не получится? Они же нас в куски изрубят, - Илья непроизвольно поёжился.
- Понимаю, но другого выхода у нас нет. Ведь так? – Иван вопросительно посмотрел на Аркадьева.
- Стоит этой уродине поднятья в небо и всё… - профессор кивнул головой.
Илья перебил его:
- Я всё понимаю, но мне жалко детишек и женщин.
- Вот поэтому из двух зол мы выбираем меньшее. Ты представляешь, что будет, если эта ракета рванёт в Космосе? А если их не одна и не две, а десятки? Это же катастрофа. Пойми, человек: мы ничто по сравнению с тем, что там, - профессор ткнул пальцем в небо. – Там Вселенная, там будущее…
- А здесь настоящее и прошлое. Если мы отнимем это, человечество не сможет жить в своём будущем, а тогда для чего оно ему? Дерево не живёт, лишившись своих корней, - Илья сделал серьёзное лицо.
- Ты прав, но то, что замышляют роботы в одинаковой мере опасно и для настоящего, и для будущего, только с той разницей, что беда сюда вернётся бумерангом оттуда, - Аркадьев показал глазами опять на небо. – Не убедил? Нет?
Илья помолчал. Иван произнёс:
- Я сделал предварительные расчёты. Если вода сойдёт дружно, то она затопить «зону» где-то до половины её территории. Это замедлит продвижение роботов. Таким образом, у нас появится добавочное время для принятия решения о дальнейшей судьбе людей находящихся здесь. Конечно, риск есть и гарантии минимальные, но и сидеть и ждать – нет смысла. Надо действовать.
«Да, надо что-то делать. Эти учённые правы и даже тысячу раз правы и всё же хотелось бы иметь хоть какие-то гарантии, - размышлял сам с собой Илья. – Пусть хоть небольшие, но они должны быть. Я не за себя. Я за людей беспокоюсь. Там старики, дети, женщины. У них и так ничего не осталось от этой жизни, только вера и надежда. Что они видели? Смерть и ещё раз – Смерть. Система, в которой им выпала доля родиться, просто изолировала их от общества, сделав заложниками «зоны». Быть заживо погребёнными – это страшно».
- Хорошо, давайте рискнём, - прервал свои размышления Илья. – Может быть, всем нам повезёт.
- Повезёт, - поспешил его заверить Иван. – Мы им устроим такой купальный сезон, что надолго отпадёт у них желание без спроса соваться в чужие дома.
Было решено устроить наводнение под утро. Именно в это время роботы ещё находятся в состоянии покоя, и это позволит акцент внезапности усилить в несколько раз. Проверили ещё раз гранаты, заложенные в основание каменной перемычки, отделявшей озеро от всего остального мира. А машины тем временем продолжали устанавливать на стартовой площадке огромную «сигару» ракеты. Она хищно уставилась в небо, где заходящее солнце пыталось пробиться сквозь пелену дождливых облаков.

Только-только на востоке пробилась полоска света, тишину предгорья взрыхлили два взрыва. Стихия, вызволенная из каменного плена, проломила себе путь и, устремившись вниз, захватывая по пути камни и стволы деревьев, понеслась с такой скоростью, будто от этого зависела жизнь на планете Земля. Водный поток был настолько сильным, что подхватил установленную с вечера ракету, как пёрышко, и со всего размаха опрокинул её на стоявших неподалёку роботов. Те даже не отреагировали на всё это и повалились на землю, увлекаемые потоком куда-то в сторону. Вода жадно заглатывала в себя всё, что не сопротивлялось и даже если что-то подобное и случалось, она с такой силой неистовствовала, что любое сопротивление превращалось в жалкую молитву о спасении.
Всего какой-то час и всё было кончено. Стихия кистью художника-авангардиста смело прочертила по земле корявые зигзаги, оставив на ней останки роботов, рытвины с мутной водой и запах тины, от которого почему-то кружилась голова.
Как и предполагал Иван, вода достигла городских окраин, где теперь тоже находились стартовые площадки и всякие там навигационные сооружения, внеся в их геометрическую расстановку свои коррективы. Порядок был ещё тот. Аркадьев думал, что стоит потоку успокоиться, и роботы начнут всё восстанавливать, но отчего-то этого не произошло. Прошёл, час, другой, а потом ещё и ещё…
- Что-то не видно трудового подъёма в рядах наших противников, - Иван взглядом полководца оглядывал местность.
- Может быть, вода проникла под землю и навела и  там точно такой же порядок? – высказал предположение Илья.
- Вряд ли, хотя  возможно, что и так, - Иван почесал затылок и добавил: - Судя по направлению потока, он всё же ушёл в сторону реки, а значит, до военной базы вода не дошла.
Аркадьев согласно кивнул головой, мол, так оно и есть.
Когда бледное солнце выглянуло из-за туч, стало ясно, что машинам люди преподали хороший урок. Поселенцы с радостью смотрели на то, как из илистой почвы проступали очертания некогда грозных механизмов. Что-то было в этом закономерное. На всём протяжении, куда могли достать глаза людей, всюду были видны следы их победы.
Илья отправил разведку в глубь «зоны». Надо было убедиться в том, что всё, если не кончено, то хотя бы на некоторое время выведено из рабочего состояния. Как стало ясно, что даже там, куда вода не дошла, роботы стоят без движения. Это был хороший знак.
- Друзья, - Аркадьев развёл руки, - это виктория! Мы их разбили!
- Уже? – Илья удивлённо посмотрел на профессора.
- Да, батенька, это победа, - Аркадьев улыбнулся. – Пока не ясно, как это у нас получилось, но факт - вещь серьёзная, да и вот всё перед вашими глазами: враг повержен.
Иван, вернувшийся после осмотра ракеты, которую стихия дотащила до самой расщелины в земле, отметил:
- Стихия, стихией, но электроника сдала сбой отчего-то другого. Неужели наш хакер сумел подобраться к их мозговому центру? Ай, да Гном, если всё это именно так! Ай, да «золотой» наш человечек! Вот, что может тот, кто может…
- Выражайтесь яснее коллега, - Аркадьев потёр ладони: одна об другую. – Если я вас правильно понял, наш юный друг нащупал что-то, отчего эти роботы «окаменели»?
- Совершенно верно. Ему удалось, - подтвердил Иван. – Все машины парализованы. Судя по тому, что не работает излучение на уцелевших вышках – это дело рук нашего хакера.
- Ну вот, теперь понятно, - Аркадьев посмотрел на Илью. – Надо выводить людей из пещер, и пока всё под нашим контролем, постараться покинуть «зону».
Тот согласно кивнул седой головой.

- Ну, что там? – Дин оглянулся на Гнома.
- Всё. Заблокировал, - хакер улыбнулся и присвистнул. – А теперь надо идти искать их центр управления и уже на месте разбираться со всем этим хозяйством.
Гип растеряно посмотрел на Гайрла и произнёс:
- А я думал, что всё будет, как на войне.
- А это и есть война, только в ней больше гуманизма, чем в той, где кровь льётся рекой, - ответил ему Гном и добавил: - Если нам будет везти так и дальше, то все мы вернёмся обратно. Такие армии, как эта, - хакер показал глазами на очертания роботов, - ещё можно призвать к порядку с помощью электроники, а вот тех, кто всё это выпустил на волю, уговорить этого больше не делать будет куда труднее.
- А они не оживут? – Гип покосился на машины.
- Конечно, оживут, если мы этого захотим, - ответил ему Гном. – Для этого нам надо поскорее найти их центр управления, так сказать главный электронный мозг. Пока мы его не нейтрализовали, он способен нам подбросить несколько трудных задачек. Во всём этом, что я увидел, спустившись сюда под землю, их хватает и без того, а времени у нас нет, вот поэтому надо спешить.
Они стали прочёсывать цех. Непривычная тишина нависала над ними. Непохожая и какая-то чужая, она вот-вот могла сорваться на крик, и тогда всё могло начаться сначала. Дин первым увидел небольшую нишу в стене. В ней, за прозрачной перегородкой видна была пирамидальной формы сооружение, к которому тянулись откуда-то снизу разноцветные кобеля. По всем панелям пульсировали огоньки, и на мутноватых мониторах и зеленоватых дисплеях что-то мельтешило с такой скоростью, что в глазах от всяких знаков-символов рябило. Всё говорило о том, что это как раз то, что они искали.
- Вот это да, - произнёс Гном, приближаясь к нише. – И что же это за чудище такое? Кто ж тебя придумал? Неужели люди? А собственно чему удивляться, даже если и так, но всё-таки: кто тебя обучил всему этому?
- Человек, - ответил на последний вопрос хакера за электронный мозг Дин и добавил: - Больше некому.
- И всё же я сомневаюсь в этом. Если даже и человек, то покажите мне его, чтобы я смог всё это осмыслить. Это же прорыв в будущее… Кстати, а как туда пробраться? Здесь нет хода, - Гном стал ощупывать прозрачную поверхность, отделявшую центр управления от людей.
Дин осмотрел преграду и произнёс:
- Надо взрывать.
- Тогда это поручите мне, - Гип приблизился и ощупал гладкую поверхность. – Отличная работа.
- Сможешь? – Дин выжидающе посмотрел на него.
- Будем пробовать. Всё, что сделано руками человека, можно разобрать…
- Или сломать, - вставил Гайрл.
- Точно, - Гип весело оглянулся на него. – Ну что, рванём, сей памятник человеческого разума? Кстати, какие будут пожелания?
Гном взмолился:
- Только надо рвануть так, чтобы я смог с этим «монстром» поговорить на языке цифр.
- Понял, - Гип стал вынимать из своего рюкзака всякие приспособления.
Когда прогремел взрыв, и пыль осела, устлав собой всё свободное пространство под ногами людей, все увидели, что в прозрачной перегородке образовалась трещина.
- Что за чертовщина? – Гип осторожно приблизился к нише. – Цела. Может ещё рвануть?
Хакер подошёл, осмотрел место взрыва и ответил:
- Я смогу пробраться внутрь, только придётся с себя снять часть амуниции.
- А может всё-таки ещё раз рвануть? – Гип вопросительно посмотрел на Дина.
- Постой, мне всё это не нравится. Сколько ты заложил взрывчатки?
- Прилично.
- Вот и непонятно: взрывчатки много, а эффект мизерный. Неужели мы присутствуем с вами перед образцом эволюционных преобразований твёрдых материалов? Но откуда всё это появилось? Неужели машины смогли этот процесс ускорить? Но как? Как они смогли до этого додуматься? Вы представляете себе, что ожидало человечество в будущем, если бы эти роботы пошли бы на него войной? Всё оружие мира не способно было бы их остановить. Это же перевернёт многие представления о природе материалов. Судите сами: прочный, прозрачный. Если я хоть что-то в этом понимаю, то он способен отражать ещё при этом тепловое и ударное воздействия на свою поверхность.
- И, тем не менее, мы это сделали! – Гном стал ощупывать ещё теплые края трещины.
Гип почесал затылок и произнёс:
- Выходит, эти «железяки» изобрели броню похлеще той, что я видел на своём веку.
- По-видимому, что так, - Дин приблизился к нише и отметил: - Проход внутрь очень узкий.
- Ничего, я смогу туда протиснуться. Я же щуплый, - хакер стал скидывать с себя часть одежды.
- Ну что ж, пробуй.
Гном, разоблачившись, втянул в себя, насколько можно было, все свои мышцы, включая и живот, и стал протискиваться в трещину. Оказавшись внутри, огляделся. Что-то ему подсказывало: будь на чеку. Какие-то мысли пытались его отвлечь от осмотра оборудования, но хакер чисто интуитивно уже стал ощупывать руками панели с кнопками, всматриваясь в дисплеи и мониторы. Любопытство и интерес отогнали все его страхи, и он подобно космонавту, «вышел в открытый космос».
Прошло пять, десять, двадцать минут. Дин стоял у него за спиной. Отгороженный прозрачной преградой, он то и дело спрашивал его:
- Как дела?
- Нормально… всё идёт отлично. Эх, мне бы этот агрегат себе домой поставить. Вот тогда бы я оторвался бы на всю катушку. Это не машина – это чудо, - отвечал ему  Гном, роясь руками в кабелях, тянувшихся со всех сторон к центру управления.
Прошло ещё некоторое время и Дину стало казаться, что края трещины стали сдвигаться. Он протёр глаза.
«Вроде бы показалось» - подумал он.
Время тянулось так медленно, что Дин стал волноваться, и опять ему показалось, что края трещины ожили. Он присмотрелся. Прямо у него на глазах проход стал сужаться. Дин крикнул:
- Гном, оглянись!
- Что случилось? – хакер обернулся.
Его трудно было узнать: мертвенная бледность проступила по всему лицу. Гип с Гайрлом тоже обратили внимание на это. Дин показал рукой на трещину и приказал:
- Быстрее выходи!
- Ещё немного…- взмолился Гном.
- Ты окажешься в западне, - оборвал его Дин. - Этот сверхпрочный материал имеет, по-видимому, способность к восстановлению.
- Чепуха! – хакер улыбнулся.
На его бледном лице это больше походило на оскал.
- Брось геройствовать! Мы и так многое уже смогли сделать.
- Ещё одну минуту и я покину этот склеп, - почему-то произнёс Гном, уже не оборачиваясь, продолжая что-то постоянно теребить руками перед собой.
Дин беспомощно оглянулся на Гипа с Гайрлом и сказал:
- Мы его теряем.
Он попробовал руками края трещины. Проход сужался так быстро, что вот-вот от следа взрыва уже ничего не осталось бы. Прозрачная преграда бесшумно втянула трещину в себя, и Гном оказался отрезанным от остальных. Он оглянулся. Улыбка всё ещё висела мертвенным оскалом на его лице, но в ней уже ничего не было человеческого. Это был знак беды. Гип видя всё это, заметался, нанося по прозрачной преграде удары кулаком. Гайрл стоял в растерянности, беспомощно глядя на Дина. Гном, видно осознав всё же, что он в западне, обречённо махнул рукой и стал опять рыться во внутренностях мигающей пирамиды, которая величественно возвышалась над ним, храня молчание, смысл которого был людям не понятен.
Дин пытался докричаться до хакера, но герметическая преграда сводила все его усилия на нет. Гном уже не оборачивался. Его движения стали постепенно замедляться. Это видели все, и тем больнее было всё это переживать, потому что на расстоянии вытянутой руки они наблюдали смерть Гнома и не могли ему ничем помочь. Он сидел, облокотившись лбом на один из мониторов пирамиды, отставив в сторону одну из рук. Судя по цвету кожи на ней, он подвергся какому-то сильному излучению, от которого Дин, Гайрл и Гип были отделены прозрачным щитом ниши.
- Он умер? – спросил Гайрл, не веря своим глазам.
- Да, - ответил Дин, оглянувшись интуитивно на роботов позади себя. – Он успел их остановить ценой собственной жизни. Вот так…»
Странное ощущение: вот только что он говорил и улыбался, и больше ничего этого нет. Всё встало на свои места, только с той разницей, что перестало биться сердце хакера по прозвищу Гном. Гип предложил взорвать к чёртовой матери всё это. Дин отрицательно покачал головой и объяснил:
- Пусть всё остаётся так, как есть. Здесь должны поработать специалисты, а то мы своей самодеятельностью, сами того не ведая, приблизим Конец Света, - он помолчал и добавил: - Мы ещё сюда вернёмся и воздадим почести этому смелому юноше. А сейчас давайте отсюда выбираться – нас ждут живые люди.

 Вселенский Совет работал в таком напряжении, что казалось, человечество готовилось к эвакуации с планеты Земля. Со всех концов Вселенной всё поступала и поступала информация: то там, то здесь что-то выходило из строя, и проблемы одна за другой валились на головы людей. Профессор Манишев уже, которые сутки обходился без сна. Дошло до того, что ему трудно было поднимать веки, и он порой разговаривал с людьми не размыкая их. Если всё же ему удавалось открыть глаза, то каждый мог прочесть в них один единственный вопрос: «За что всё это нам?»
Конечно, он знал ответ, но ему хотелось, чтобы и другие его отыскали в себе, в том, что окружало людей в сегодняшних реалиях, а иначе для чего продолжать жить и бороться?
В кабинет ворвался Яков. Его голос вернул Манишева в действительность, и дремота отлетела куда-то в сторону, хищно клацнув проржавевшим клювом.
- Николай, я без стука! Есть новость, - Яков сменил шаг. – Хорошая и очень хорошая.
- Ну, что там? – Манишев приоткрыл устало веки.
- Во-первых, «зона» капитулировала! Лучевые вышки по всему её периметру выведены из строя.
- Надолго ли?
- Ты, прямо пессимист какой-то, - Яков поубавил свой радостный тон. – Всё налаживается и, во-вторых, Дин вышел на связь. Он жив и просит направить к нему транспорт, медиков и всякие там службы.
- Наконец-то, - выдохнул Манишев. – Долго же длилась его командировка. Сообщи Рос, что отыскался её герой и теперь у малыша будет живой отец, а не пропавший без вести. Пускай порадуется этому простому человеческому счастью. Это здорово, когда возвращаются из небытия.
- Ты опять всё в чёрных тонах преподносишь?
- Яков, я устал. Я хочу спать, спать  и ещё раз спать. Никогда в жизни я так ничего не желал, как уснуть. Мой организм уже не способен ни на радость, ни на что-то ещё. Я просто ничего не соображаю и мне нужна пауза… пауза.
 Он уснул, не договорив, опустив голову себе на грудь. Манишев спал сном человека, прошедшего трудный путь от подножия горы к её вершине. Снилось ему лицо Дина. Тот улыбался и что-то говорил. Судя по всему: очень важное, но ничего нельзя было разобрать: то с одной, то с другой стороны на него наскакивал Яков и размахивал руками, как крыльями, тараторя одно и тоже: «Я бабочка, я бабочка…» Манишев хотел от него отмахнуться, но почему-то руки его не слушались. Он присмотрелся, и оказалось, что их у него и нет совсем. Странно всё это: должны быть, а их нет.
Снилось ещё поле, затоптанное людьми настолько, что не было на нём ни одной травинки, а ещё этот тягучий липкий дождь, превративший всё под ногами в одну огромную лужу, где безглазые дети пускали бумажные кораблики. Они радостно восклицали и, не разбирая дороги, бежали по кромке этой самой лужи, вертя стрижеными головками. Некоторые из них оступались и падали в воду. Грязная лужа заглатывала их, и только липкие круги на её поверхности и больше никаких следов. Манишеву было страшно за всем этим наблюдать, и он пытался доставать из воды безглазые тела детишек, но, не имея рук, он ничем не мог им помочь и от этого кричал беззвучно, раздирая свой рот.
Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Глаза открылись сразу, но сознание ещё было там, где только что тонули дети.
- Где я? – спросил он.
- Николай, просыпайся. Это я Яков.
- Что? Что случилось?
- Беда, Николай…
Манишев сел, ощупывая руками под собой диван. Глаза поймали в свой объектив лицо Якова. Тот был какой-то встревоженный. Волосы клочками вздыбились на висках, и эти брови, задранные вверх, и губы, кривлявшиеся от слов…
«И какая же из него бабочка?» - подумал машинально Манишев и спросил:
- Долго я спал?
- Сутки, - ответил Яков.
- Долго.
- Николай, поступила информация: «зона» капитулировала окончательно, но вместе с этим полчища мух-мутантов вырвались за её пределы. Медики забили тревогу: на планете началась эпидемия.
- Есть потери?
- Огромные.
- Что было предпринято для локализации?
- Оповестили все регионы, но у нас, как ты сам понимаешь, на всё такое замедленная реакция, - Яков виновато заморгал.
- Подключайте все запасные варианты. Надо больше работать с людьми.
- Мы исчерпали все свои возможности, а границы эпидемии расширяются.
Манишев протёр глаза ладонями и спросил:
- Дин вышел из «зоны»?
- Нет. Он и профессор Аркадьев ещё там. Туда посланы люди им в подмогу.
- Хорошо. Через десять минут вызови ко мне ученых бактериологов. Продолжайте работать с населением. Если упустим время, жизнь отбросит нас в прошлое. Кстати, как дела у нас в Космосе?
- Люди работают по плану.
Манишев одобрительно кивнул головой и пошёл умываться.
Что-то во всём этом было обыденное, хотя если вдуматься, жизнь преподнесла, в который уже раз человечеству урок и надо было искать из этой ситуации выход. Манишев ко всему этому отнёсся без всякой суеты. Он считал, что все подобные уроки – это неспроста. Этот урок был суровым, потому что иначе и не могло быть там, где мир поделён с самого первого своего дня на «белое» и «чёрное». Удержать равновесие между тем и другим – вот истинное предназначение людей. К сожалению, не всегда они об этом помнят. Что это беспечность? Да. Как скоро человечество начнёт осознавать себя частью всего живого, а не главной силой, диктующей матери-природе свои выдуманные законы? Уж чего-чего, а на этом поприще оно преуспело так, что в результате поставило планету на колени. Надолго ли? Есть мнение: когда кто-то или что-то встаёт с колен, оно наносит удар по своим поработителям такой силы, что те просто превращаются в пыль. Что-то примерное уже происходило в истории человечества, и целые империи прекращали своё существование. Рано или поздно всё подобное повторяется и ничего в этом людям не изменить. Им просто не дано это в силу некоторых, пока неизученных причин.

Дин сидел в уютном кабинете, склонившись над бумагами. Надо было подготовить отчёт о своём пребывании в «зоне». Уже было написано столько, что распечатанные материалы внушительной стопкой возвышались чуть в стороне от компьютера. Слишком много тайн ещё не хотели покидать пределов «зоны». Непонятная была смерть хакера. Никак не удавалось пока проникнуть в отсек, о котором так эмоционально рассказывал Гайрл. Учёные мужи даже посчитали его слегка «придумщиком», а когда всё же решили приблизиться к тому месту, то неведомая сила просто не подпустила к себе людей. Всё, что смогли, так это замерить энергетический поток. Этот поток стопорил все механизмы, блокировал электронику, и даже биологические виды начинали отступать под воздействием чего-то непонятного для человеческого разума. Получалось так, что те, о ком рассказывал Гайрл, считали преждевременным для себя идти с людьми на контакт. Параллельные миры, если таковые были, считали людей опасными для себя. Чего они боялись? Судя по тому, как они себя вели, говорило о том, что человеческая цивилизация была не совершенна, для того чтобы вступать с ней в диалог. На уровне собственного сознания, люди бравировали своими достижениями, а стоило чему-то такому показать кончик своего носа, и всё созданное людьми оказывалось отброшенным далеко назад, и надо было делать шаг за круг обыденности в неизвестность. Как высказался профессор Аркадьев на пресс конференции по этой проблеме, мол, сначала надо человечеству определиться с тем, для чего оно пришло в этот мир? Опять же предстояло очень многое исправить в жизни людей из того, что долгое время уводило их от смысла жизни, подставляя под их лбы «каменные стены». Аркадьева поддержали многие, и было принято решение: заняться земными делами. Надо было кое-где начинать с нуля. Кто-то даже высказал предложение, что Космос может и подождать, мол, люди и так далеко проникли на его территорию. Всё, что там, среди звёзд, создано не ради забавы. Не ради забавы Вселенная раскинула свои объятия над планетой Земля. В этом жесте есть тайный смысл, а если так оно и есть, то эта самая Вселенная осиротеет без планеты Земля…
Дин откинулся на спинку кресла, вспоминая свою встречу с Рос. Она держала на руках сына. Вот продолжение всему тому, где сейчас кипит работа. Дин очень долго был лицом к лицу с тем страшным будущим, которое человечество само себе готовило, исповедуя непонятно какие принципы. Теперь он вернулся. Рос смотрела на него как на победителя. Она его любила и ждала, и верила, что всё будет хорошо.
«Славный и терпеливый человек. Вот и сына родила и он похож на него. Такие же задумчивые глаза. Как она смогла пережить это безмолвие, когда о нём не было никакой информации? Откуда она черпала силы? Как всё это вместить теперь в себя, когда сама жизнь готова была уже вычеркнуть его имя из своих списков? Трудно, но надо принять всё как есть, а иначе для чего всё это: солнце, небо…?» - Дин размышлял про себя, а перед глазами стояла она, такая немногословная, спокойная и надёжная.
Он тряхнул головой и опять придвинулся к столу. Его ждал отчёт, и надо было ничего не упустить. Сейчас всё было важно. Создавая новую стратегию, человечеству необходимо в будущем, да и теперь оградить себя от подобных «зон». Это позволит сохранить равновесие между «белыми» и «чёрными». Осталось только определиться: кто есть кто. Без этого жизнь на планете не сохранить. Без этого будущее человечества обреченно превратиться рано или поздно в ад.
Если бы Дин мог в данную минуту оказаться в том таинственном отсеке под землёй, где побывал Гайрл, то он стал бы свидетелем того, как представители параллельного мира обсуждали происходящее на планете Земля. Для них всё это было вполне объяснимо, и  всё же поступки людей повергли их в шок. За всем этим они не сразу и сообразили, когда в их мире объявились мухи-мутанты. Выходит, что и там, куда людям пока нет дороги, бывают чрезвычайные ситуации. Разница только в том, что в параллельных мирах разучились паниковать. Если на планете Земля на борьбу с мухами-мутантами люди потратили несколько месяцев, понеся при этом невосполнимые потери, то там, где царил порядок, на это ушли считанные дни.
Всё предугадать невозможно и всё-таки человечество пока находилось у подножия горы, на которую со временем ему предстояло взойти. Деля мир на рай и ад, оно пока ещё касалось ногами последнего, но руки уже тянулись к своему будущему, где им предстояло когда-то испытать то, что пока было отделено от них Вечностью.



                Декабрь 2006 г. - сентябрь 2007г.