Часть Девятнадцатая. Смерть

1.Пробуждение.



Жар и Свет пробудись одновременно, словно их что-то острое в сердце кольнуло. До этого момента гоблин даже не подозревал, где то сердце у него находится, а эльф был уверен, что болеть вообще не способен. Смутное беспокойство, вдруг возникшее в душах обоих женихов, вначале смутило, ибо показалось беспричинным. Будто бы чего-то рядом важного недоставало, а чего именно сообразить спросонья никак не удавалось. Озадачено повертев головами, словно два болванчика, и внимательно оглядевшись вокруг, оба братца по проклятью внезапно прозрели и одновременно охнули. Их громогласное:



- Где они?! – разбудило сладко сопящую Анжеличку.

- Известно где, смерти ищут. Сами знаете, наше бессмертие дурёхам без надобности. Им, вишь ли, любовь подавай. Без неё они жить не способные, вот поэтому и решились умереть, - сонно пробормотала ведьма,  зевая и упорно не открывая глаз.



Заполучив своё бессмертие, Анжеличка участвовать в этой затянувшейся скучной мелодраме решительно отказывалась. Притомившийся за время путешествия Рыжик так и не проснулся, продолжая крепко спать прямо на столе в обнимку с котом. Правда, дух его учителя пару раз рискнул дернуться, надеясь улизнуть в более укромное местечко, за что и поплатился. Рыжик, не просыпаясь, переместил на предателя свою лохматую голову, заменив им подушку. Кот вздохнул лениво и покорно смирился, окончательно оставив всякие попытки смыться на свободу.



Повелителям же новость о намерении их невест почему-то совсем не понравилась.



- Умереть! И без меня! – Возмущённо взвыл эльф нечеловеческим голосом. Впрочем, откуда взяться у него человеческому голосу, если он отродясь человеком-то и не был. Свет вдруг как-то запамятовал, что клялся за невестой своей больше не бегать. Вскочил и явно снова бежать вознамерился. Знать бы только куда.



Жара же своя печаль подняла на ноги.



- Сыновья! – заголосил гоблин, словно по усопшим, забыв, что наследников у него ещё даже в проекте не было.



Анжеличка со стоном открыла левый зелёный глаз, мечтая только об одном: как можно скорее избавиться от этих двух нытиков.



- Может уже, наконец, подотрёте сопли и отправитесь спасать любимых, если уж вам они так резко и незамедлительно потребовались.



Повелители проигнорировали неуважительное отношение ведьмы, или, находясь в панике, его, как бы, не заметили.



- Где же их искать, коли они даже адреса своего смертоубийства не оставили? – Эльф нервно вышагивал взад-вперёд, озадачено заламывая руки. Гоблин, тихо подвывая, как заведённый вертел головой, наблюдая мельтешение приятеля у себя перед носом.

- Думаю, всё возвращается на круги своя, - зевая, предположила ведьма. – Ищите их там, где всё это началось.

- Что началось? – тупо переспросил гоблин, никогда не отличающийся особой сообразительностью.

-Проклятье! Что же ещё? – ответил ему быстро соображающий эльф. – Нам нужно бежать  на большой холм к обручальной чаше.


Жар к удивлению присутствующих неожиданно блеснул разумной мыслью, намекнув на наличие хоть одной извилины в своей лохматой голове:


- Если бежать, то никаких ног не хватит.

- Да, ты прав, дружище, - согласился с ним Свет, даже не заметив, что не чувствует больше враждебности к бывшему другу. – Мы можем опоздать.


Оба повелителя, как по команде, вопросительно уставились на потягивающуюся ведьму. Анжеличка сердито открыла свой второй, зелёный глаз, злобно взвыв:


- Уууу! Как вы мне надоели! И всё им расскажи, разжуй и в рот положи. К тому же забесплатно.


Эльф тут же придумал плату за её мелкую услугу:


- Наше отсутствие в твоей дальнейшей жизни и гарантированный спокойный сон могут стать оплатой за то, что ты нас к брачному холму магическим способом переместишь.

- Может, вас проклясть? – Соблазн наказать поганцев был очень велик.

- За проклятье мы платить отказываемся, - вставил свои пять монет в разговор и гоблин. – Мы уже проклятые. Нас проклятьями теперь не запугать.

- Мам, да помоги ты им уже, - сонно прохныкал Рыжик. – Спать мешают.

- Ну, вот только ради дитяти, - грозно погрозила повелителям Анжеличка, и сердито, по-змеиному плюнула им на маковки, сопроводив плевок гневным:

- Сгиньте вы уже!

Повелители громко взвыли от возмущения, так как оплеванными им быть ещё не приходилось, и в тот же миг растворились в воздухе.



Ведьма вздохнула с облегчением. В общем-то, оплата её устроила. Избавиться от женишков зануд оказалось очень приятно.  Только, к сожалению, сон куда-то подевался, и освободившейся от сотоварищей по путешествию Анжеличке стало скучно. Поразмышляв над тем, чего бы такого сделать плохого, или на худой конец, как бы развлечься, она быстренько отыскала решение внезапно возникшей проблемы.


- Рыжик, а Рыжик! – весело позвала ведьмочка всё ещё сопящего на коте сынулю. – На свадьбу поглядеть хочешь?

- А кто же не хочет, - быстро вскочил хитрюга, словно и не спал вовсе. – Только ты уверена, что свадьбы состоятся? Я слышал, там все умирать вроде как собрались.

- Не попадём на свадьбу, так на похоронах повеселимся, - отмахнулась  от проблемы ветреная мамаша. – Всё лучше, чем дома скучать. А, может, ещё и на поминках покормят.

- Мечтать не вредно, - согласился с ней сынок, легко вскакивая со стола на ноги и привычно подхватывая под мышку чёрного кота, который единственный так и не соизволил проснуться.

Ведьмина метла покорно прилетела на свист хозяйки. Этот магический атрибут всегда знал, когда и куда надо лететь, не дожидаясь особого приглашения.



2. Тропа.



Честно собравшись умереть, как велит традиция бракосочетания, сестрички даже не догадывались, что полюбоваться на их смерть  соберутся непрошенные зрители. Их лично волновало лишь наличие собственных женихов, без которых и смерть бы была напрасной и жизни уже никакой бы не случилось. На их беду с доставкой, обязательных для намеченного мероприятия, женишков к месту свидания со своими невестами случилась непредвиденная задержка.

Пока сестрёнки нервно вокруг обручальной чаши выхаживали, проверяя тонкими пальчиками остроту ритуального серебряного ножа и беспокойно на заходящее за горизонт светило поглядывая, повелители, словно перепуганные зайцы, метались по Заповедному Лесу в поисках нужной тропы. Вредная Анжеличка всё-таки умудрилась напакостить, забросив своим проклятьем приятелей в густой колючий кустарник, где они благополучно потеряли всякую ориентацию. Из кустов-то они мигом выбрались. Кто же в колючках добровольно рассиживаться согласится?! И даже на разорванную одежду и царапины особого внимания не обратили. Гоблин к такому облику издавна привычен был, а эльф из-за беспокойства потерять ненавистную невесту совсем головы лишился, и ничего иное его более уже не занимало, даже неприличный непорядок в одежде. Вот только расставшись с гостеприимными кустами, незадачливые повелители не увидели ни своих невест, ни тропы, которая могла бы их к ним привести, ни даже друг дружку, чтобы поплакаться на эту подлую незадачу поганкой ведьмой им устроенную.



Бегать кругами по Заповедному Лесу то ещё удовольствие! Тут чужаков отродясь не жаловали, особенно нервных, шумных и громко непотребно ругающихся. Дриадки громогласного Жара быстро обсмеяли и ветками забросали, пока он у них верную дорогу к чаше спрашивал громким рычанием. Эльфа же себе кикиморки приглядели, выиграв его честно у русалок в камешки. А если даже и не честно, то ведь не пойман, значит не вор. Свет и оглянуться не успел, как свернул на тропу, ведущую в самую трясину. А куда же ему ещё было сворачивать, когда все иные тропы, мерзко хихикая, в траве попрятались. И не встретились  бы обеспокоенные невестушки со своими любимыми у священной чаши, и не соединили бы они свои жизни, и не освятила бы их любовь, если  не были бы сестрёнки любимицами лесного народца. Как только вскричал, убегающий от проголодавшихся оборотней  и хохочущих дриад, Жар:


- Аленька! Спасай, любимая! А то не будет у нас с тобой сыновей, - как те и другие прекратили погоню, сообразив, чьим женихом перекусить вздумали. Так огорчать любимую златовласую сестрицу  никто рисковать не стал. И лишь только гоблин вздохнул с облегчением, как тут же был схвачен и надёжно лианами связан. Повелитель и глазом не успел моргнуть, как его аккуратно упакованным к ногам собственной невесты положили лесные жители, видимо, в качестве свадебного подарка. К этому времени и Свет подоспел, весь с ног до когда-то серебристой головы болотной тиной разукрашенный.



Эльф в трясине о жизни своей пропащей не причитал. Не до того ему как-то было. Он с болотом сражался, пытаясь выбраться. Кикиморки сами его узнали и о своей разлюбезной подружке Таиньке вспомнили. Окружили, упрямо сопротивляющегося болоту, эльфа и допытываться стали:


- Чай, жить хочешь, а белобрысый?

- Не хочу, - скрипнув зубами, хмуро отозвался Свет.

- А, чу тады дёргаисси?  Утихни, памрёшь и не заметишь.

- Без неё не хочу, - непримиримо уточнил эльф, не оставляя своих попыток выбраться из трясины.

Ах, как не хотелось кикиморкам расставаться со своей новой игрушкой. Но ведь у Таи можно чего-нибудь взамен выпросить. Уж за женишка-то она на сказку расстарается. Да и свадьба авось тоску разгонит. Почему бы и не побыть щедрыми для разнообразия?


Нужная тропа под ногами отчаявшегося эльфа появилась сама собой и в очень нужный момент, ибо эльфийских сил держаться уже не доставало, а чужие чары в Заповедном Лесу никогда не действовали. Свету только оставалось быстрее перебирать усталыми ногами, а уж тропа сама, куда следует, вывела, даже не спросив нужного адреса. Видать, ума ей, как и прочим здесь, было не занимать. Уже убегая, эльф услышал вслед визгливое:


- И помни, ты нам теперь весь век будешь должен! Про подарки не забудь! Многа! Каждый день!

Согласный на всё, повелитель эльфов  кивал головой, убегая всё быстрее, боясь, как бы жадность всё-таки не одолела в кикиморках чувство привязанности к Таиньке. На холм он высочил как раз вовремя. Его любимая отчаянно пронзала сердце своё, ярко сверкающим в заходящих лучах солнца, ритуальным серебряным ножом.
3. Смерть.



Кода Свет подбежал к Тае, она была ещё жива, стояла, облокотившись на ритуальную чашу, сжимая в руке окровавленный нож. Капли алой крови её стекали на дно чащи, которая  жадно притягивала к себе  это долгожданное подношение. Эльф обхватил свою любимую руками, не позволяя ей упасть. Тая почти счастливо вздохнула:


- Теперь твоя жизнь только в твоих руках, Свет.

- Зачем мне жизнь, в которой не будет тебя? - нечаянный  возглас прозвучал его молитвой, его заклинанием. За мгновение до того, как пронзить своё сердце, отобранным у любимой ножом, эльф понял, что нет ничего важнее для него, чем быть вместе с этой темноволосой девушкой, пусть и в смерти, но только с ней.


Серебряное лезвие почти безболезненно вошло в  грудь, и капли эльфийской крови напоили жаждущую чашу. В тот же миг нож выпал из мёртвой руки эльфа. И закатные лучи солнца оплели фигуры влюблённый, обращая их в серебристую статую,  издали напоминающую двух застывших в объятьях друг друга созданий.


- Счастливые! Они уже умерли,  - вздохнула Аленька, вытирая непрошенные слезинки, и тут  же огорчённо прибавила, наклоняясь к мычащему свёртку у своих ног:

– А я всё ещё жива и здорова. Ну, что Жар, умирать будешь, как все порядочные женихи, или опять в бега намылился?!



Гоблин, избавившись, наконец, от кляпа, которым его добрые дриадки наградили, чтобы не слишком громко выражал свой протест пленению, почти радостно простонал:


- Убей меня, Аленька, только не развязывай, а то, как бы, опять куда-нибудь не убежал. Убей меня, любимая, всё равно без сыновей мне жизнь не мила. Твоих сыновей!


Аля решительно подхватила, обронённый эльфом нож и с кровожадным видом замахнулась, метя в сердце безропотно зажмурившегося гоблина. Группа непрошенных зрителей, затаившихся в кустах вокруг холма, явившаяся только лишь с благородной целью засвидетельствовать обручения, невольно затаила дыхание. Лесничиха всё порывалась помочь внучкам, уж очень её хотелось самолично убить непутёвых женихов, за которыми столько бегать пришлось бедным девочкам, пока удалось вразумить, что от судьбы никуда не денешься. Но гоблины, которые явились сюда вместе с эльфами, почувствовав возращение своих повелителей, уверили её, что уж если  Тая справилась с таким нелёгким делом, то Але убить кого-нибудь  –  раз через плечо плюнуть. Эльфы же, слегка недолюбливающие светловолосую сестрёнку, сомневались всё же в её кровожадности и даже построили с оборотнями на пяток  оплеух. Все остальные самозваные гости волновались молча, боясь спугнуть новобрачных, или прозевать что-нибудь интересное. Только Анжеличка изредка вздыхала, размечтавшись вдруг о собственной свадьбе, что её саму удивляло несказанно, так как свадьбы у ведьм, обычно не проводились – уж очень красотки умирать не любили, да и магические узы на всю жизнь их как-то не особо привлекали.



В общем, замахнуться-то Аленька замахнулась, а ударить так и не смогла. Зарычала  в отчаянии, даже злые слёзы на глазах выступили.  Жар от удивления забыл, что умирать боится, глаза вытаращил:


- Ты чего это, любимая?

- Не могу я тебя убить, - растеряно всхлипнула невеста, касаясь кончиком ножа обнажённой груди гоблина. – Люблю тебя, паразита, так сильно, что рука не поднимается, даже ради нашего счастья.


Никогда ещё эльфы не получали большего удовольствия, как отвешивая оплеухи злобным клыкастым оборотням. Остальные зрители, разочаровано вздохнули, наблюдая, как свадебка накрывается медным тазиком из-за неожиданной мягкотелости расчувствовавшейся вдруг невесты.


- Я тебя тоже не смогу убить, - решительно замахал лохматой головой гоблин. – Я боюсь!  Ты потом и мёртвая от меня не отстанешь. Уж я-то тебя знаю.  А себя я убивать ещё больше боюсь. Что же делать? Солнце же почти зашло.


Неизвестно сколько бы ещё жених с невестой препирались о том, кто кого убивать станет, если бы вдруг не проснувшийся чёрный кот Рыжика. То ли кота что-то напугало, то ли дух старого мага решил помочь влюблённым, только он вдруг вырвался из рук своего ученика, да и побежал прямо на холм, оглашая округу громким мявом. От душераздирающего кошачьего вопля Аленька невольно дернулась и, чисто автоматически, ударила ножом гоблина. Жар и не заметил, что помер. Капли крови его, тут же были жадно притянуты чашей. Аля, увидев, что натворила, айкнула, как напроказившая девчонка, и суетливо пронзила ножом своё сердце, боясь опоздать и утратить, последний луч солнца, способный их обручить с любимым. Когда и её кровь коснулась чаши, уснувшее солнышко подарило влюблённым, застывшим на траве в объятье, свой последний лучик, который превратил парочку в золотистую статую.



4. Возрождение.



Многочисленные свидетели обручения разразились радостными возгласами, счастливо поздравляя друг друга со свершившимся.  Вокруг только и слышалось удовлетворённое:


- Они умерли! Они умерли!


Кое-кто, не будем показывать пальцами на советников, от избытка чувств утирал слёзы. Но большинство жаждало продолжения некогда прерванного банкета  и  танцев до упада. Налюбовавшись на красивую смерть, гости основательно проголодались, поэтому поторопились  удалиться на самую большую поляну, дабы устроить там законное веселье. Молодых же тревожить в минуты таинства возрождения не решилась бы даже самая любопытная ведьма. Уж эту традицию, никто нарушать не рискнул. К тому же законную брачную ночь для молодожёнов так же никто не отменял. А уж это таинство во веки веков считалось личным делом новобрачных, и помешать им в этот момент было смерти подобно,  после которой возрождения уж точно не случится. Конечно, Рыжик с трудом подавил в себе желание остаться у холма и подглядеть, что дальше случится с двумя статуями: золотистой и серебристой, которыми обратились парочки супругов. Точнее, это Анжеличка подавила его настоятельное желание, утащив парнишку буквально за ухо вглубь леса к поляне, где гости дружно устраивали свадебный пир. Не то, чтобы Анжеличке было не любопытно взглянуть хотя бы одним глазком, но уж очень она опасалась за своё бессмертие. Известно ведь, что тому, кто традиции нарушает, проклятья точно не миновать.



Пир обещал быть знатным, ведь все сами себя пригласившие не поскупились на угощения, кто, чем богат. Ведьмы и гоблины пожаловали с напитками, оборотни обеспечили жарким, упрямо не сознаваясь, из кого оно приготовлено. Эльфы порадовали сластями, а дриады зеленью, ягодами и мёдом. Рыжик  с помощью матери переместил фрукты из своего чудесного сада, о которых в лесу только догадывались. Русалки поделились рыбкой. Кикиморы засыпали всех грибами, правда, в основном поганками, хотя некоторым гостям они пришлись очень даже по вкусу. В любом случае, жалующихся среди выживших всё равно не обнаружилось. Лесничиха расщедрилась на свою знаменитую наливку, а её Леший приволок целую гору очень питательных кореньев, уверяя всех и каждого, что это лучшая в мире закуска. Медведица Марфа приволокла обрывок цепи. Сообщество долго решало не отведать ли медвежатины, но Лесничиха вовремя поведала историю горемычной ведьмы. Так как такой судьбы себе никто не желал, то Марфу просто снова на цепь усадили, укрепив её для надёжности магией, дабы она своим плаксивым рычанием веселиться не мешала.



Только Солнечная Фея не смогла остаться на свадебный мир. Прощально улыбнувшись всем, она с чувством выполненного долга растаяла в сумерках. Лёгкокрылая Феюшка устала и мечтала отдохнуть, чтобы набраться сил для новых утренних солнечных забав. Ведь очень хлопотное это дело, как оказалось, – отдавать дочерей замуж. 


Мрак тоже был готов завершить свою часть ритуала. Отец невест до последней минуты сомневался, стоит ли одаривать новобрачных благословенным сумраком. Уж больно не по сердцу были ему новоиспечённые мужья дочерей. Но любовь к своим девочкам пересилила  гнев грозного отца. Со вздохом Мрак укрыл застывшие фигуры влюблённых сумрачным коконом и тихо скрылся в ночи, позволяя таинству возрождения идти своим чередом.



Никому не ведомо, что творится под пологом ночи. Только древняя магия любви способна возродить из мёртвых. Но никто не вправе познать этой тайны. Когда соединённая кровь наречённых устремится к их застывшим фигурам, ничто не сможет уже остановить рождение нового существа. Две плоти сольются в одну, обретая единую душу, которая снова наполнит тела  новобрачных дыханием жизни. Поцелуй им поможет вдохнуть. Обновлённая кровь заструится по венам, принудив стучать сердца в унисон. Слияние тел в страстном порыве любви станет заключительным аккордом возрождения. И с этого момента обретут влюблённые одну душу на двоих, и станут они чувствовать-понимать друг друга как самого себя. Одно на двоих отныне у них будет счастье, одна на двоих будет боль. И смерть, как и жизнь, станет одной для обоих.



Любопытный Рыжик всё же не удержался и прокрался к холму, нарушив строгий наказ матери. Уж очень хотелось взглянуть сорванцу на запретное. Подойти совсем близко он, конечно, не решился, но вот чтобы посмотреть хотя бы издали, так и не смог побороть искушение. Ночь была на удивление тёмной, словно заботливый Мрак поглотил все ночные светила, заботясь о сохранении тайны возрождения и защите покоя новобрачных. Как не вглядывался Рыжик в темень, разглядеть удалось только два больших шатра, вдруг откуда-то взявшихся в тех местах, где ранее стояли застывшие фигуры брачующихся. Один шатёр напоминал издали серебристую пыльцу, густо разбросанную в воздухе. Второй был золотистым,  весь расшитым разнообразными цветами. Анжеличка поспела вовремя, чтобы удержать сынулю от партизанской вылазки на разведку, как выразилась бы любительница иномирных выражений, Лесничиха. Отвесив сыну парочку внушительных затрещин, дабы отбить желание познавать запретное, ведьма решительно потащила его на поляну к кострам, где вовсю веселились самозваные гости. Тащить упирающегося и оглядывающегося Рыжика было вдвойне тяжело, ибо бедной ведьмочке приходилось бороться ещё и с собственным любопытством, местами смахивающее на острую зависть.


- Ишь, как родители-то для дочерей расстарались, - немного раздражённо хмыкнула ведьма, невольно любуясь шатрами новобрачных, тоже не удержавшись, чтобы пару-тройку раз не оглянуться. – Какими красивыми шатрами одарили! В таких брачную ночь проводить одно удовольствие. Ох, чую, будут вскорости у повелителей наследники. Уж больно ночь хороша! В такую ночь я с твоим отцом повстречалась. Так что, примета верная.

- А что они в тех шатрах делаю, а? – Как не пытался Рыжик, усмирить своё любопытство так и не смог. – И почему пировать не идут на собственной-то свадьбе?

- Не до пиров им нынче, - игриво мурлыкнула Анжеличка. – И уймись уже!

- Я же знать хочу, - упрямо захныкал парнишка.

- Может и узнаешь когда, - Анжеличка нежно взъерошила рыжие кудри сына.

- А когда? – не унимался пострелёнок.

- Когда судьбу свою встретишь, - тихо вздохнула ведьма, задумавшись вдруг о чём-то своём, сокровенном.

- Как же я узнаю её, судьбу эту? – озадачился Рыжик, беспокоясь как бы не пропустить в жизни самое интересное, как на его взгляд.

- Успеешь ещё узнать, да и сердце подскажет, - подмигнула ему ведьма, увлекая сына к гостям, пирующим на поляне. – Жизнь ведь только начинается и, говорят, она не имеет конца.




Эпилог. Жизнь


1. Ожидание.



На небольшой полянке Заповедного Леса, там, где под раскидистым дубом с незапамятных времён возвышается небольшой холмик, густо заросший травой, с недавних пор появилось два небольших шатра. Золотистый, расшитый чудо цветами шатёр  расположился прямо в центре поляны, словно огромный солнцецвет, неудержимо тянущийся к улыбчивому Светилу. Серебристый шатёр, напоминающий собой кусочек ночи, смущённо прятался в тени дерева. Все жители Заповедного Леса знали об этих тайных убежищах двух волшебных сестричек. И где же было спрятаться измученным опекой будущим мамочкам от чрезмерной заботы своих магических мужей и их сородичей, как не на этой полянке – кусочке иного мира, не приемлющего магию. Конечно, сёстрам было тяжело находиться здесь, как и всем прочим волшебным существам, которые к этому месту и близко не подходили, считая его проклятым и для жизни весьма опасным. Но им приходилось мириться с неприятным чувством  слабости и ощущением магического бессилия.  Ведь только здесь сестрички могли насладиться тишиной и избавиться от той чрезмерной заботы своих возлюбленных, которая пугала сильнее прежней их ненависти.



Этот родительский подарок на свадьбу, уютные гнёздышки для уединения сестричек, оказался вдруг очень кстати. Ведь не успели девушки порадоваться своему счастью, вкусить долгожданной любви разлюбезных своих супругов, как повсеместно вдруг стало известно, что вскорости  стать им мамами  наследников своих повелителей. Самое интересное, что эта потрясающая новость облетела лес, горы и иные ближайшие местности, ещё до того, как брачная ночь закончилась, а свадебное пиршество о завершении даже не задумывалось. Свадьбы  у повелителей случаются крайне редко, так что гулять по этому случаю собирались основательно и конец веселью даже не планировался. И как только сестрёнки в своих свадебных нарядах, счастливые и улыбчивые, поутру показались на упрямо продолжавшемся пиру, их тут же начали все бурно поздравлять с такой ожидаемой радостью. Сначала сестры  никак не могли взять в толк, чего это всех гостей так распирает без явного повода. О поводе догадался Жар, удивив всех своей внезапно прорезавшейся сообразительностью.


- Сыновья! Ну, наконец-то!

Гоблин судорожно схватил свою супругу Аленьку в медвежьи объятья, начиная громко рыдать и слюняво её расцеловывать. Аля впервые испугалась повелителя, но вырваться из объятий вдруг не кстати спятившего мужа  ей так и не удалось. Поэтому просто пришлось поверить на слово.


- Сбылась мечта идиота, - обречённо пробормотала она, покорно позволив отнести себя в гоблинские пещеры и уложить в мягкую постель.
Ожидаемое веселье по поводу собственной свадьбы  больше несчастной не светило даже во сне. Вся последующая жизнь  Аленьки превратилась в бесконечное и скучное лежание. Жар не оставлял её ни на секунду. И даже самолично кормил с ложечки. Но разговаривал он исключительно со своими сыновьями, прижав ухо к Аленому животу. Гоблин рассказывал им сказки, предупреждал о наказании, обучал премудростям воспитания подданных. На Алю же Жар смотрел с благоговением, словно на богиню, лишённую ног, рук и даже голоса. Все её попытки возмущённо высказаться тут же прерывались страстными поцелуями. Конечно, на какое-то время Аленька забывала о своём недовольстве. Но поцелуи, к сожалению, бесконечными не были. Ведь о сыновьях повелитель не забывал, ни при каких обстоятельствах. Аленькина надежда на поддержку любящих её гоблинов растаяла, как дым. В данном вопросе  подданные, все без исключения, были на стороне своего повелителя. И попытку Али взбунтоваться не только не поддержали,  а  даже  осудили. Ведь наследники у повелителей случаются ещё реже свадеб. В магическом мире рождаемость вообще была очень низкою, так же впрочем, как и смертность. И появление на свет нового мага, да  ещё и повелителя приравнивалось практически к настоящему чуду.

Аленька ещё какое-то время надеялась, что подлая сплетня всё же не оправдается.


- Ну, с чего ты взял, что твои сыновья уже готовы придти в этот мир, - сердито вертела светловолосая капризница головой, не желая пить очередной витаминный чай, приготовленный по старинным гоблинским рецептам специально для неё заботливым советником, упрямо пытавшимся заменить ей мамочку. В отличие от него, сама Феюшка отнеслась к данной новости с улыбкой, но без фанатизма, ограничившись простым поздравлением дочерей.



- Чувствую! – уверенно сиял белозубой улыбкой Жар, развеивая сомнения возлюбленной супруги своей упрямой верой в чудо.

Аленьке пришлось смириться,  и так же отчаянно мечтать о свободе, как прежде она мечтала о любви.



Свет, в отличие от друга своего, при этой нечаянной новости впал не в  радость,  как следовало бы, а в неожиданно глубокую печаль. Он точно так же, как и гоблин, подхватил свою возлюбленную Таиньку на руки, но глядел на неё не с улыбкой, как ожидалось, а испугано, даже с ужасом. Таинька никак не могла понять реакции эльфа. Она не знала, почему так испугала Света новость о скором рождении их малыша. Их подданные тоже утратили всякое желание веселиться. Их грустные, обеспокоенные взгляды ничего не проясняли, а лишь вызывали в магичке всё большее недоумение. Но каждый раз, когда она пыталась спросить Света о том, что его так опечалило, он начинал говорить ей о своей бесконечной любви, он сочинял для неё музыку, которая кружила голову и легко проникала в сердце. Лишь однажды у эльфа вырвался тяжкий вздох. Наблюдая свою любимую Таиньку, задумчиво склонившуюся над очередным древним свитком, Свет не сдержал мучительный стон:


- Я не могу потерять тебя снова.

Тая вздрогнула от муки, которую расслышала в этих его словах.

- Ты не потеряешь меня. Разве я могу оставить тебя, любимый!

- Моя мать оставила отца, когда позволила мне придти в этот мир, - хмуро отозвался эльф, но тут же нежно обнял Таиньку, зарывшись лицом в её чёрные с серебристыми прядями волосы.

- Глупенький, - успокаивающе улыбнулась Тая. – У нас всё будет хорошо. Верь мне.

- Я никому не позволю тебя отнять у меня. Никому! Ты моя! – упрямо пробормотал эльф, как в забытьи, всё крепче сжимая объятья, словно боясь, что Таю в любой момент отнимут у него неведомые злоумышленники.


А ещё через несколько дней Таинька обнаружила свитки с заклинаниями, случайно оставленные Светом на столе. Любопытная магичка, конечно же, ознакомилась с их содержанием. Когда до неё дошёл смысл прочитанного, Тая отбросила  свиток, как ядовитую змею.


- Пора бежать! – решительно взмахнула она головой, принимая это непростое решение. – Свет окончательно сошёл с ума. Его любовь убьёт нашего сына.

Заклинания, которые изучал эльф, спятивший от страха за любимую, способствовали избавлению матери от будущего ребёнка. Останавливало повелителя эльфов лишь подозрение, что эти заклинания опасны не только для нежелательного наследника. Рисковать жизнью любимой он всё же был не способен, даже невзирая на своё безумие.



Договориться о побеге сестричкам помог их отец, который проложил для них дорогу из теней. Два шатра на немагичекой полянке Лесничихи стали для них временными убежищами. Бабушка обещалась сохранить покой своих внучек, даже если придётся отстреливаться до последнего патрона. Сестрички о жизни своих возлюбленных не беспокоились, так как прекрасно знали, что никаких патронов у Лесничихи  не было, и грозилась она исключительно для красного словца.


К сожалению, полного покоя несчастным будущим мамочкам не удалось достичь и в этом уединенном местечке. Но не спускаться же им было к отцу в сумрак для основательного отдыха. Это уж точно ещё успеется. Поэтому приходилось мириться с бесконечным завыванием гоблина,  который  вместе со своими подданными неустанно патрулировал все тропы, ведущие в их поляне. Заповедный Лес, непривыкший к шуму и бессмысленным беспорядкам, то и дело наполнялся отчаянным рычанием Жара:


- Аленька! Выходи, я всё прощу! И не смей по траве босиком бегать – сыновья простудятся! Возьми хотя бы чаю глоточек. Детей ведь витаминов лишаешь.



Аля же упрямо пряталась в своём шатре от гневного взгляда супруга и ворчания, не одобряющих её несерьёзное поведение, гоблинов, мечтая уж поскорее выдать  им долгожданных наследников, как откуп за свою свободу. Порой терпение ей изменяло, и она отвечала не менее гневным рычанием:



- Дайте же покою, наконец! Вы что же меня уморить решили своей заботой, что ли? Не бегаю я, ну честное слово!

Жар уморить Алю прежде времени совсем не хотел, поэтому рычать начинал чуть ли не умоляюще:



- Не бегаешь, так ходишь. А вдруг это вредно? У вас на полянке и магии-то никакой нет.  Это место вообще для жизни не пригодное, а ты вздумала там прятаться. О себе не волнуешься, так хоть о детях подумай, ещё не родившихся, а магии уже лишённых. Это же какой стресс для их неокрепшей психики! Одумайся, любимая! Ты же не ведьма, чтобы от детей руками отмахиваться?


Аля  ведьмой себя не считала, но и уговорам гоблина не поддалась.


- Не вернусь! – сердито отозвалась она на мольбу мужа. – Ты меня опять на руках носить станешь и  чаем своим противным поить.

Жар только руками в отчаянии развёл: и что тут поделать с такой вредной жёнушкой, не ведающей, где её истинное счастье и благополучие.

- Конечно, буду на руках носить, - сознался простодушный гоблин. – Зачем же тебе ноги трудить, коли у тебя муж законный для этого имеется?

Так препирались они до бесконечности, в ожидании долгожданных своих наследников.



Свет шуметь не стал, не в его это было обычаю. Он покорно сидел у поляны и с беспокойством вглядывался в серебристый шатёр, где пряталась от его магии любимая Таинька. Его тихое бормотание, пронзало её беспокойное сердце.


- Не оставляй меня, любимая. Не покидай меня, не покидай.

Эльф готов был уже применить опасные заклинания, в надежде избежать страшной потери, но его эльфийская магия  так и не смогла проникнуть на полянку, которая отталкивала от себя любое, даже самое невинное волшебство.

Тая также шёпотом уговаривала любимого не волноваться о ней. Она просила поверить, что всё у них будет хорошо. Эльф чувствовал её тепло и на время, казалось, успокаивался. Но он не уходил, оставаясь в лесу в ожидании неизбежного события. Временами новые приливы паники овладевали им. Тогда Свет снова и снова пытался проникнуть своей магией на неприступную полянку, борясь с отчаянным чувством собственного бессилия.



- Почему счастье вдруг обернулось таким кошмаром? – в отчаянии спрашивали сестрички Лесничиху. – Вот оно было на ладошках, и вдруг тут же исчезло, словно мираж призрачный.

Лесничиха мудро ухмылялась своими тонкими блеклыми губами, успокаивая внучек:



- Никуда ваше счастье не исчезало. Тут оно притаилось. Вы лишь прислушайтесь к себе и мигом его отыщете.



Сёстры замирали в недоумении и тут же улыбались, осознавая своё счастье, пушистым клубочком замершее у их сердечек.


- Тогда что же с любимыми нашими стало? Неужто проклятье так и не развеялось?


- Ещё как развеялось, - отмахивалась небрежно Лесничиха с ухмылкою. – Мужчины ведь, что дети малые, которые со своими игрушками расставаться не желают. Жар всегда наследниками бредил и проклятье тут вовсе не причём. А Свет, видать, чувством вины перед Таею мается. Он и проклятым её отпускать боялся, самолично убить грозясь. А уж теперь и подавно без неё жизни не видит, и на всё что угодно готов, только бы снова её не потерять.

- Что за странная штука эта любовь, - растерянно вздохнула Аленька. – И люблю, и он любит, а бегу ведь, словно от прокажённого. Будто теперь я проклята.

- Не кручинься дитя, - утешая, обняла её бабушка. – Всё пройдёт. Оглянуться не успеешь, как снова будешь нежиться в объятьях любимого.

Тая промолчала, но бабушку слушала и надеждой о благополучном разрешении этой новой беды себя тешила.



Оглянуться сестрички всё-таки успели. Ещё бы им не оглядываться, когда на полянку вдруг приковыляла громко завывающая медведица Марфа, о их прощении мечтая. Тая, уже было, простить глупую ведьму собралась, да и отпустить на все четыре стороны. Только Аленька заупрямилась:


- Нам мучение, а этой поганке прощение подавай! – никогда светловолосая сестричка особой добротой не страдала, да и на память никогда не жаловалась, своих обидчиков не забывая. – Ну, уж нет! Чуть наших женихов не уморила, так пускай теперь  платит, как у них, ведьм, принято.

- Что же ей, весь век медведицей оставаться? – Тая всё же надеялась пробудить в сестре сострадание, подозревая, что её прощения будет недостаточно, чтобы освободить от медвежьей шкуры ведьму.

- Зачем же обязательно медведицей, - коварно хихикнула Аленька, провоцируя медвежий обморок. – Нам медведи без надобности, а вот нянька в самый раз пригодится.

Тая сестру с полуслова поняла, и спорить не стала. Кому же, как не ведьме нянчится с будущими наследниками повелителей. Пора уж хотя бы одной из них расплатиться за всех оставленных ими когда-то детей. Бедная Марфа даже испугаться не успела, как судьба её была решена. Сёстры, дружно подмигнув друг дружке, одновременно выдохнули только одно слово:

- Прощаем!

В тот же миг околдованная тётка приобрела свой прежний облик. Растеряно  оглянувшись, расколдованная вдруг уселась на траву и заревела пуще, чем ревела, будучи медведицей. И было от чего ей печалиться. Внешний облик-то к ней прежний вернулся, только ведьмой снова она так и не стала. При таком раскладе уж лучше было оставаться медведицей, чем так окончательно и навсегда потерять свою истинную сущность.


- Что же вы наделали? Зачем же вы меня простили? – Бывшей ведьме прощённой быть вдруг ну совсем расхотелось. – Как же теперь жить?

- Желательно молча, - раздражённо ответила Аленька, болезненно морщась из-за оглушающего рёва расколдованной. – Иначе мужья  наши набегут, решив, что ты на нас покушаешься, да ещё и пришибут невзначай.

Марфа пришибленной быть не хотела, поэтому вопить мигом перестала. Зато визгливо хныкать начала:

- И что же мне теперь делать, ведь кроме ведьмы никем иным быть я не умею?

- Ничего, научим! – уверено отмахнулись от новоявленной няньки будущих наследников повелителей сестрички.



2. Наследники.



Марфа бежала со всех ног, громогласно завывая о радостном известии :


- Свершилось!

Её короткие ноги путались в высокой траве. Проклиная свою неповоротливость, бывшая ведьма торопилась первой осчастливить новоиспечённых отцов, в надежде, что те от такой-то долгожданной радости уговорят своих жён  окончательно её помиловать и вернуть утерянную ведьминскую сущность. Марфа успела научиться прислуживать будущим мамочкам и с неожиданным для себя удовольствием приняла на руки своих, задорно попискивающих будущих подопечных.

Жар встретил Марфу со счастливой улыбкой:


- Сыновья?! – уверенно спросил он, не дожидаясь её сообщения.

- Нет! – бывшая ведьма расплылась в ответной улыбке.

- Только один, - чуть разочаровано протянул гоблин. Сияющая улыбка его немного померкла. Одного сына повелителю всё же было маловато.

- Лучше! – сияющее гаркнула ему в лицо Марфа, отчего новоявленный папаша немного оглох и слегка ошалел.

- Что может быть лучше? – недоумевая вытаращился он на странную вестницу, совсем перестав улыбаться, почувствовав, как ужас ужом проскользнул в его сердце.

- Так, дочка же у тебя родилась, златовласая, ну вся в мать и орёт так же громко, - поторопилась обрадовать папаню Марфа, опасаясь, как бы, он от счастья вдруг в обморок не хлопнулся.

Жар в обморок не упал, не на того напали.

Сначала он решительно не поверил в такую подлость судьбы. Потом припомнив на ком женат, заподозрил, что Аленька у него ещё и не на такое способная. Такого жестокого обмана он не ожидал никак. Но убить любимую рука всё же не поднялась, хотя, если честно, очень хотелось. Чтобы избежать искушения и не набросится на разлюбезную супругу с кулаками за столь нежданный подарочек, Жар быстро развернулся и помчался в горы, надеясь хоть чуточку остыть, прежде чем его принудят идти с нечаянной своей наследницей знакомиться. Марфа разочаровано пожала плечами, удивляясь, как можно дочери не обрадоваться. Для ведьмы ведь лучшего счастья и придумать сложно.



К Свету бывшая ведьма с известием торопилась медленно. Во-первых, у него сын родился, да ещё такой хилый, молчаливый и черноволосый, что невольно закрадывалось сомнение в его долгожительстве. Темноволосый эльф вряд ли мог похвастаться любовью серебристовласого родителя. Да, и неизвестно ещё признают ли эльфы  когда-нибудь в нём своего повелителя.  К тому же, малец  был таким молчаливым и неподвижным, что даже у обычно равнодушной к детям Марфы стискивалось сердце от жалости.


- Эх, не жилец, эльфинёнок. Ну, совсем на мир не глядит, а словно вовнутрь себя смотрит.

Свет встретил Марфу лишь одним вопросом:


- Она жива? – глаза эльфа смотрели требовательно, почти угрожающе.

Бывшая ведьма испугано попятилась, заподозрив, что опять нарвалась на очередного сумасшедшего отца.

- Кто она-то? Ведь сын у тебя, повелитель, и даже ещё живой, кажись, - пробормотала Марфа чуть слышно, с опаской отводя в сторону взгляд. На бледного, осунувшегося от переживаний Света смотреть было страшнее, чем на гневно рычащего гоблина.

- Моя жена, Таинька! Что с ней?! – свой вопрос эльф повторил высоким напряжённым голосом, буквально по складам, словно подозревая в Марфе, недавно заработанную после общения с Жаром, глухоту.

- Да, что ей станется-то? – растеряно пожала та плечами, сообразив, наконец, о ком беспокоится  повелитель эльфов. – Жива, здорова твоя жёнушка.

Больше Свет слушать Марфу не стал.  То ли не поверил ей на слово, то ли по жене соскучился, только сорвался с места и помчался просто на немагическую полянку, забывая о риске утратить свою магию.

Марфа отшатнулась от безумца, и с чувством поплевала через левое плечо:

- Тут и спятить недолго! Известно ведь, что с кем поведёшься, от того и надерёшься. А мне только с ума сойти и осталось  для полного букета. И зачем я только с этими повелителями связалась?!  Нет уж, больше с проклятьями дела иметь не стану, даже если снова в ведьму обращусь.



Целую бесконечную луну бегала Аленька за возлюбленным, упрашивая взглянуть на доченьку. Жар с ужасом отнекивался, уверяя, что он малышку своим страшным видом напугает. Но невольно слушая, как ахают восхищённо его подданные, упоминая о юной повелительнице, гоблин всё же соблазнился и с дочерью познакомиться решился. Да, и имя девочке давать было нужно. Без него по традиции тут уж никак не обойтись. В этом вопросе советники не уступили. Хоть одну традицию, да соблюсти всё же следовало. И так ведь от традиций одни руины остались. Одного лишь взгляда хватило Жару, чтобы навеки отдать своё гоблинское сердце в крошечные ручки своей златокудрой дочери. Девочка была прекрасна, как мать, горяча и криклива, как отец, и воинственна, как оба вместе взятые. Разве можно было не полюбить её с первого же взгляда?! Стоило Жару наклониться к колыбельке, мгновенно растаяв от умиления, как черноглазая кроха тут же вцепилась отцу в кудри своими крохотными коготками, требуя внимания и поклонения.

- Златка, - промурлыкал счастливо гоблин, покорно сдаваясь в плен своей крошечной победительнице.

Девочка довольно улыбнулась, явно намекнув на то, что имечко ей, в общем-то, понравилось.



Свет, как и следовало ожидать, сразу же бросился к своей возлюбленной. Но Тая опередила его порыв, с улыбкой протянув любимому свёрток с наследником. Вначале эльф взглянул на сына с опаской. Но тот, казалось, больше не угрожал жизни его любимой жены, поэтому он осторожно решился взять  малыша на руки. Мальчик впервые проявил интерес к внешнему миру.  Отец ему, видимо, понравился. Голубые глаза смотрели на Света внимательно, словно читали душу, как раскрытую книгу.

- Наш сын, Свет, - счастливо улыбнулась Таинька. – И я люблю его!

Повелитель не смог устоять перед этим натиском.

- Таинственный, - лицо эльфа невольно просветлело. – Я рад встречи с тобой, Тай. Я благодарен тебе, что ты не навредил своей матери.

Маленький эльф выглядел сосредоточенным, словно вслушивающимся в серьёзную речь отца.

И только когда Свет умолк, малыш спокойно закрыл глаза, будто бы принимая своё имя и соглашаясь с ним.



Призрачные тени развеялись, нечаянные беды опасливо пролетели стороной, и в Заповедном Лесу воцарился благословенный покой. Его народец вздохнул с облегчением, избавившись от надоедливых и шумных гостей. Эльфы упорхнули в свои белоснежные замки, гоблины умчались в родимые пещеры и даже Лесничиха с Лешим  обрадовались возвращению привычной, спокойной жизни. Всё, казалось, возвратилось  на круги своя. Свет с Таей дружно зарылись в любимые обоими свитки: магичка  по обычаю изучала старинные сказания, а эльф с энтузиазмом  снова стал сочинять бесконечные эльфийские баллады. Жар с Аленькой увлеклись обустройством своих пещер, не забывая о праздниках, ссорах и воспитании ненаглядной дочери. Уж им точно скучать не приходилось, потому что, в отличие от спокойного Тая, Златка росла капризной, шустрой и задиристой. Гоблин порой  ужасался своей былой мечты о сыновьях, ведь дочь, как оказалось, любых сыновей даже мизинчиком за пояс заткнуть в один миг  способная. Достаточно было взглянуть на молчаливого, неулыбчивого, и подозрительно всё знающего чёрноволосого эльфинёнка, чтобы больше о сыновьях навсегда  мечтать раздумать. Лесничиха в лесу порядок бросилась наводить, а Леший, как обычно, о новом побеге от дражайшей супружницы размечтался.  И ничего бы более не нарушило  этой идиллии ещё долгие годы, потому как Марфа так увлеклась заботой о подрастающих повелителях, что о каких либо проклятьях и думать забыла, если бы вдруг не заявилась Анжеличка и про должок не напомнила.



Рыжеволосая ведьма явилась к повелителям не одна, а с сынулей. Ну, а Рыжик, как обычно, кота с собой приволок, так как душу своего учителя в одиночестве оставлять не решился. Старый маг мог, как-нибудь, и проснуться, да заботу о себе любимом стребовать, а за непослушание ещё и наказать для порядка. Они маги такие, всё могут, если не спят, конечно же.


- Должок! – Анжеличка непонимающие взгляды окружающих решительно проигнорировала. Ей ведь дела не было, что у гоблинов очередная пирушка в честь годовщины юной повелительницы, а у эльфов вечер поэзии по тому же практически поводу – точнее,  чествование первого года жизни наследника. Без тени смущения ведьмочка подтолкнула Рыжика в сторону пещер гоблинов, понимая, что до эльфийского замка ему уж точно не допрыгнуть.

- Обещали учить сына на колдуна, так учите! А то все Марфины былые проклятья вам сказкой покажут, если я по-настоящему прогневаюсь.

- Я больше этим не занимаюсь, - тут же отреклась испуганная Марфа от своих давних шалостей и за спины подданных повелителей шустро спряталась.

Но Анжеличка сбить с толку себя не позволила.


- Или слово повелителей теперь законом не считает?!  Уж решили, если я целый год занятая была, за Ветром гоняясь, ну чтобы к алтарю его приволочь, так уже и забыла о вашем клятвенном обещании. Даже не надейтесь!


Жар и Свет растеряно плечами пожали, не в силах придумать, как отвязаться от взбалмошной ведьмы, которой когда-то, явно в беспамятстве, чего-то там наобещали. Эльф первый проявил сообразительность, удерживая любопытную Таиньку от вопросов.


- Так чего ты от нас хочешь теперь? Мы ведь проклятыми были, то есть, как бы, не в себе. Поэтому за свои тогдашние обещания отвечать не можем, даже не проси.


Анжеличка повелителя эльфов, словно и не услышала.

- А я не прошу, я требую! Или вы за своим проклятьем соскучились?! Так это я мигом устрою! Уж второй раз вам жениться не удастся, потому что это в нашем мире невозможно. Поэтому от проклятья моего вам никак не отделаться. Не советую рисковать.

Оба повелителя, как по команде вздрогнули, вспомнив себя проклятыми. Их жёны испугано ахнули и головами умоляюще закивали, зная, что спасти любимых на этот раз уж точно не удастся.


- Может её прибить, пока не поздно, - неуверенно предложил Жар.

- Поздно, раньше нужно было об этом подумать, - хмуро отозвался эльф, глядя на зловредную разбушевавшуюся ведьму уж совсем по-гоблински – кровожадно.

Аленька, испугавшись за мужа, начала коготки свои выпускать, видимо не собираясь его за просто так в обиду отдавать. Только Тая сохранила благоразумное спокойствие.


- А в чём, собственно проблема?  - магичка бесстрашно разомкнула объятия Света, который, как обычно, опасался более всего на неё, свою любимую, и подошла к Рыжику, незаметно ему подмигнув.

- Привет, Рыжик. Чего мать-то буянит? – спросила Тая паренька, с улыбкой растрепав его рыжие волосёнки.

- Так в печали же она, - обстоятельно пояснил тот, кивнув всем вместо приветствия. – Замуж ей загорелось, а отца же, как обычно, не догнать. Вот она и решила хотя бы меня в добрые руки на обучение пристроить, чтобы под ногами не мешался.

- Вот-вот, - вмешалась и Анжеличка в их разговор. – Обещали обучить сыночка, так учите. А то пока этот вечно спящий маг проснётся, и рак на Лысой горе свиснет, которого там отродясь не водилось.

- На кого же его учить? – растеряно заметил Свет, явно смиряясь с неизбежным. – На повелителя, что ли?

- Хоть и на повелителя, - отмахнулась ветреная мамаша, быстро успокоившись на радостях, что так ловко удалось сбыть не пристроенное дитя с рук. – Мне без разницы. Главное, что бы толк был, да сын без дела не шатался.

- Помнится, у Рыжика с садом всё ладилось, - обрадовала Тая идеей окружающих. – Значит, не совсем безнадёжный маг. С ним просто нужно заниматься. А уж обучать кого-нибудь премудростям, я страсть как, люблю.

- Да, вкусненько угощались в его магическом саду, - Жар чуть слюной от воспоминаний не подавился. – А ещё устроить такой же садик у меня в пещерах можешь?

- Раз плюнуть, - небрежно отозвался Рыжик, тут же продемонстрировав свой коронный плевок под ноги повелителю. Гоблин талант парня оценил по достоинству и за оплеванные ноги собрался было подзатыльник добрый отвесить, так сказать приступить к обучению. Неожиданное вмешательство нарушило даже ещё не начавшийся педагогический процесс.

Два годовалых малыша, ловко ускользнув от няньки Марфы, живенько протопали к новому знакомцу. Златка  тут же крепко ухватила Рыжика за рваную штанину, гордо объявив во всеуслышание:



- Моё!

Эльфинёнок согласно кивнув, явно поддерживая двоюродную сестрицу.

Рыжик восхищённо уставился на малышку, заявившую на него свои права:

- Какая куколка! Кто такая?

- Дочь, - тут же расхвастался Жар, забыв о несостоявшемся подзатыльнике. И поторопился обрадовать парнишку:

- Теперь ты её. Видать, понравился. А эта своего не упустит, уж я-то её знаю, вся в мать.


Анжеличка тоже с любопытством уставилась на малышей.

- Ты гляди-ка, родились всё-таки! А я, когда на пиру всем о новости этой рассказывала, ещё и не подозревала о своём даре предвиденья. Знала бы, что угадаю, так деньги уж за предсказание как-нибудь стребовала.

Больше не тратя время на ненужную болтовню,  ведьмочка живо вскочила на метлу и исчезла в мгновение ока, опасаясь, как бы повелители не передумали сыночка обучать. Хотя о невостребованных деньгах за предсказание о наследниках она, конечно же, сожалела, но решила не мелочиться и припомнить этот их должок при иной встрече. Торопиться было некуда, ведь жизнь долгая – ещё успеется долги собрать.



3. Заговорщики.


В маленькой уютной пещерке, расположенной  как раз у подножья эльфийских замков как-то перед самым рассветом собрались три юных заговорщика, дабы выполнить давно решённое, но всё как-то никак не решаемое.


-  Ну, всё! На этот раз не оплошаем, потому что назад дороги нет! – решительно махнула рукой невысокая, крепкая светловолосая девица, посверкивая чёрными глазищами. Два её юных спутника только головами согласно кивнули, то ли подтверждая её решение, то ли признавая за свою предводительницу. Только темноволосый, высокий, худенький эльф позволил себе с беспокойством вздохнуть, хотя от комментариев и воздержался. Рыжий плечистый парень в разодранных на коленках штанах задорно подмигнул приятелю:


- Да, не боись ты, Тай! Нас не догонят. Ну, а если догонят, то не убьют же в самом-то деле.

-Не боюсь я, - спокойно пожал плечами эльф. – О маме волнуюсь. Отец не простит, если из-за меня она огорчится.

- Даже если догонят, то ему всё равно ничего не сделают, - пренебрежительно фыркнула Златка. – А меня папка точно в пещерах лет на двести запрёт. Не раз уже грозился. А мать и выпороть не побрезгует. Повезло Таю с родителями. Они у него добрые. Максимум на что способны, так это пожурить чуток.

- Уж лучше бы пороли, - снова вздохнул эльф. – А то глядят с укором так, что самому себя прибить порой хочется.

- Да, ладно вам жаловаться-то, - хохотнул Рыжик. – Меня даже журить некому. Отец, сами знаете, бывает налётами. А мамка, вообще, ведьма. Хорошо ещё, что хотя бы  не забыла, как зовут её  сына. К тому же Таинька умница и тягу к познаниям понимает. Уж она за нас точно заступится.

- Эх, если бы ещё они тягу к приключениям одобряли, так цены бы родичам не было, - мечтательно протянула златовласая девушка.

- Да, если бы одобряли, то добром бы отпустили, и сбегать бы не пришлось, - согласился с ней двоюродный братишка.

- Достаточно ныть, -  тут же встрепенулась  юная заговорщица. – Время не терпит. Улетаем с рассветом. Тай обеспечит магическое прикрытие, чтобы никаких следов не осталось.

- Я мётлы достану, - деловито пообещал Рыжик. – Мамины подружки меня любят. Одолжат без лишних вопросов. Ну, а до Лысой горы на арктикумах домчимся, если Тай летательным заклинанием запасся.

Эльф лишь спокойно кивнул в сторону принесённых им листьев, огромных, словно небольшие шатры. Арктикумы нервно подрагивали, словно живые, но Тай крепко держал их за толстые стебли.

- Ну, тогда к морю быстро доберёмся, - почти счастливо протянула Златка, порывисто обнимая Рыжика за шею. – Оно, правда, такое красивое, как ты рассказывал?

- Ещё лучше, - довольно мурлыкнул её пленник, зарываясь лицом в золотистые волосы.

- Только кота не бери, - строго велела ему девушка. – Он опять будет по пятам за нами таскаться. Ну, настоящий шпион!

- Не волнуйся, солнышко, я его  с Марфой оставил. Это усыпит бдительность няньки. Она почему-то верит, что я без учителя и шагу ступить не могу. – Рыжик хитро прищурился.

- А ты разве можешь? – не поверила Златка.

- Для тебя всё, что угодно могу, - заверил её парень, преданно заглядывая в её чёрные, как угли, глаза.



Пока парочка ворковала эльф достал из кармана какой-то свиток и принялся его изучать, подсвечивая себе флаконом с магическими светлячками. Он так погрузился в чтение, что совершенно выпал из реальности. Заметив увлеченность братца, Злата хихикнула:

- Тай опять в своём репертуаре. Ушёл в себя, теперь не очнётся, пока свиток не закончится.

- Да уж, - хохотнул и Рыжик, начиная тормошить приятеля. – Весь в своих родителей.

Эльф недовольно проворчал о том, что  кому-то же нужно и заклинания изучать, а не только побеги планировать. Но свиток всё же сложил и на ноги поднялся, готовый к началу их опасного, но такого увлекательного путешествия.

- Надеюсь, тени матушкам  нашим не проболтаются, - озабоченно пробормотал он, вручая товарищам по побегу их летательные арктикумы.

- Дед  Мрак на нашей стороне, - подмигнула ему сестрица. – Я его уболтала как-то вечерком. Поэтому его тени нам не страшны. А бабуле Фее вообще без разницы, где нас носить будет Ветер.

- Ты и мёртвого уболтаешь, - хмыкнул Тай,  успокаиваясь насчёт болтливости теней.

- Ага, я такая, - задорно хохотнула Златка, направляясь к выходу следом за своим Рыжиком.

- Отец обещал с надёжным капитаном договориться, - бросил Рыжик друзьям через плечо.

- К островам тёмных эльфов быстро доберёмся. А там и до края света недалеко. Одним глазком поглядим, и обратно. Уж капитаны с Ветром всегда дружат, так что не подведут.

- А я бы задержался в тех краях, - мечтательно заметил Тай. – Места там малоизученные. Интересно.

- То, что мало изучено, тебе мёда слаще, - хихикая, согласилась с братом Златка. – Поглядим, может и задержимся, если понравится.


Причин оставаться в пещере больше ни у кого не было. Рассвет звал заговорщиков в путь, и они не стали медлить, боясь нечаянного разоблачения своих дерзких намерений.





Гоблинов и эльфов разбудил дикий рёв испуганной няньки. Уж что-что, а кричать Марфа могла не хуже любой ведьмы.  Видимо, она не совсем утратила свою сущность, и кое-что от ведьмы в ней всё-таки осталось. Ведь только ведьмы способны так вопить, что деревья из земли со страху сами выпрыгивают, а с неба звёзды испуганно падают.


- Пропали деточки! Исчезли, касатики! И куда их опять понесло, паразитов мелких?! Ведь только задремала, а их уж и след простыл. И Рыжик, вот уж ведьмино отродье на нашу голову свалившееся, тоже утащился, видать, с ними. Даже кота оставить не пожалел. Бедный маг. А я так надеялась, что он проснётся и расколдует меня, ну хоть когда-нибудь.


Причитания бывшей ведьмы прервало рычание разгневанного Жара, до которого дошёл вдруг смысл этой нечаянной новости.


- Златка! Всё, кончилось моё терпение! На цепь посажу противную девчонку,  как Лешего бабка Лесничиха. Ну, дня не проходит, что бы она какую-то пакость не затеяла и пацанов на хулиганство не подбила.

- Да-да, - тут же согласно закивал головой советник-гоблин. – Меня, вон, третьего дня под эльфа  выкрасила, пока спал. Теперь подданные смеются, уважение совсем потеряли.

Аленька сердито отмахнулась от советника, который уже давно мечтал наябедничать на наследницу, да всё как-то повода не было.


- У нас дитя пропало, а ты всё о каких-то мелочах бормочешь, - фыркнула жена повелителя. – Ну, и где их теперь искать? Уж, я свою дочь знаю. Эта и в пасть дракона заглянуть не постесняется.

- Ну, так она же на тебя похожа, сестричка, - улыбнулась Таинька.

- Тая, ты точно, что-то знаешь.  Твой послушный сынок вряд ли пропал бесследно. Говори, не томи, - Аля требовательно заглянула сестре в глаза.

- Этот послушный сынок уничтожил все следы в округе, - хмуро объявил Свет, успевший раскинуть поисковые заклинания. – Выучил умника на свою голову! Ребятня просто исчезла, словно в воздухе растворилась.

- Выросли детки, - умильно согласилась с мужем магичка, не изменяя своему спокойствию.

- Ну, и куда эти великовозрастные детки умотали? – требовательно спросил эльф любимую, чувствуя её осведомлённость. Аля с Жаром, Марфа с котом и все остальные присутствующие уставились на Таиньку в ожидании столь ценной информации. Магичка скрытничать не стала, испугавшись, что жаждущие эти ценные сведенья из неё выбивать начнут.

- К морю они полетели, - осчастливила народ сообщение Тая и за Света спряталась от неуютного внимания. Эльф тут же заботливо любимую обнял, и догадку свою озвучил:

- Молодец сын! Не забыл всё же матушке магическое послание в сон забросить, чтобы не беспокоилась из-за внезапного исчезновения.


Жар с Алей тут же засуетились, и собираться в дорогу принялись.

- У вас сын молодец, а у нас дочь, да к тому же совершенно взбалмошная. Её без присмотра и минутку оставить опасно.  Если не прибьёт никого, то уж покалечит обязательно, - обеспокоенно пробормотал повелитель гоблинов.

- А наш сын с вашей дочерью сейчас, между прочим, и во всём её с малолетства слушается, поэтому мы с вами за детьми отправимся, - заявил Свет, присоединяясь к сборам. – Может, успеем ещё догнать?

- Хотя бы попытаемся, - согласилась с мужем Таинька, всё же радуясь, что её сын на море поглядеть успеет и своей мечты достигнет. Уж она-то знала о жажде знания не понаслышке и как никто понимала своего любимого умника.

Отыскать самую короткую дорогу  удалось совершенно случайно. Опечаленная побегом своих любимых деточек, Марфа вдруг решилась покинутую душу мага домой доставить, так сказать, к телу поближе.  То ли это так на бывшую ведьму всеобщие сборы подействовали, то ли она давно уже о переезде в город задумывалась, только время на раздумья нянька тратить не стала, а тоже собираться начала. А душа спящего мага за телом, видать сильно соскучилась, поэтому на долгое путешествие вовсе настроена не была. Чёрный кот, даже не дождавшись окончания всеобщих сборов, потому как  ни ягодные настойки, ни наряды, ни свитки с заклинаниями спящего мага не интересовали, а его душу тем более. Громогласно мяукнув, видимо, вместо прощания, он лениво сделал шаг дорогою душ, которая единственная могла сокращать расстояния до одного мига. Правда, привести эта дорога была способна лишь  в одно место – к телу уже ни один год мирно почивающего мага, то есть в Город магов.  Марфа поспела за котом только потому, что следила за своим последним подопечным, не отрывая глаз от его хвоста. А Таинька просто магию душевной дороги почуяла. Медлить магичка не стала, сообразив, как удобно будет в городе так скоро оказаться. Таинька и сама шаг за котом сделала, и остальных, жаждущих погони прихватила с собой. Компания даже оглянуться не успела, как в домике старого мага оказалась. Жар, конечно, поворчал о том, что никаких припасов в дорогу прихватить не успел, и теперь, конечно же, оголодает. А Свет бросился целовать  любимую,  восхищаясь её сообразительностью, и совсем немножечко увлёкся. Марфа сходу бросилась на борьбу с накопившейся за годы пылью, надеясь показать себя перед магом, так сказать, во всей красе. Уж, ей сообразительности и расторопности точно не занимать. Чёрный кот Марфе хозяйничать благодушно в доме позволил, а сам в любимом кресле дремать устроился, намекая на то, как утомительно по дорогам душ прогуливаться.



Наблюдая эту идиллию: хозяйничающую Марфу, рыскающего по опустевшему без Рыжика саду Жара, надеющегося отыскать хоть что-нибудь вкусненькое, милующихся Света с Таею и спящего кота,  Аленька решительно напомнила всем, зачем, собственно, они тут так дружно собрались.


- А, может, хватит глупостями заниматься?! – Сердитый вскрик матери, обеспокоенной судьбой своей непутёвой дочери, незамедлительно привлёк всеобщее внимание. – Марфа с котом, уж так и быть, пусть в дому остаются, а мы к морю потопали. Уж чует сердце, успеем догнать Златку!

Спорить с Алею никто даже не подумал, ну кроме ворчащего от голода гоблина, что было привычно и никому уже давно не интересно.



Добираться до моря пришлось на мётлах. Спасибо Анжеличке,  которая  ну совершенно случайно встретилась на местном рынке. Конечно, вряд ли бы ведьмочка стала помогать, если бы дело не касалось её сыночка, Рыжика, которому Жар совсем не двусмысленно грозился голову оторвать. Сначала встревоженная мать хотела помешать погоне, опасаясь за рыжую голову сына, а потом решилась поганца всё же изловить и его голову у повелителя гоблинов самолично на что-нибудь выменять, например, на столь необходимые повелителям мётлы. До моря пришлось добираться не то что бы долго, но уж  не так и коротко. Если бы Жар поменьше восхищался красотами, периодически задерживая компанию,  то возможно, тогда и не опоздали бы так основательно. Только гоблин ну просто не мог удержаться, чтобы  с радостным гоготом не спрыгивать в замеченные внизу озёра. Свет, имея печальный опыт путешествия с непосредственным приятелем, настоятельно советовал оставить Жара развлекаться и подобрать уже на обратном пути. Но Аленька отлавливать дочь без супруга не соглашалась, поэтому приходилось прежде дружно отлавливать папочку беглянки и на метлу к жене усаживать. Жар, конечно, ворчал, не желая расставаться с развлечением, но с эльфийской магией особенно не поспоришь, да и рычание жены проигнорировать, как  не пытался, никак не удавалось.



Море встретило своих старых знакомцев призывным шумом прибоя, завораживающими ароматами, мечтательным, ласковым Ветром и страстно целующейся в прибрежном песке парочкой. Победный крик Анжелички:

- Вот ты и попался, любимый! Теперь точно никуда не отпущу! – слился с гневно-радостным рычанием гоблина:

- Доча! И что это ты вытворяешь?! Всё, кончилось наше с матерью терпение! На это раз уж точно выпорю!

Увлечённая своим веснушчатым  возлюбленным, потерянная дочь сердитого папу, как бы, не заметила. Только подозрение о том, что гневный папочка может перейти от слов к делу, принудило непутёвую девчонку не только подняться с песка, словно нечаянно загородив собой Рыжика, а ещё и нахально высказаться.


- А вот и не выпорешь! Потому что я уже взрослая, а ты про это всё как-то вспомнить забываешь. Замуж я выхожу папочка, и теперь ты мне не указ!


- Как так? – совсем растерялся гоблин от нечаянного известия. – Когда это ты вырасти успела? А замуж-то обязательно зачем? И за кого это ты выскочить надумала?


Аля, увидев дочь здоровою и даже весьма бодрою, сразу беспокоиться о ней перестала, с улыбкой вспомнив слова своей мудрой сестрицы:

- А деточки-то, действительно, выросли. Даже оглянуться не успела, как дочь замуж упорхнуть собралась.

Пока Аля умилялась, любуясь вдруг повзрослевшей дочерью, Свет с Таей побережье магией исследовали на предмет запропастившегося куда-то сына, который жениться пока вроде как не планировал, а Анжеличка искушала Ветра прелестями семейной жизни с бессмертной ведьмой, Златка отца со своим женихом познакомить пыталась.


- За кого же мне замуж идти, как не за суженого, которого сама себе выбрала? – небрежно пожала плечами шустрая девица, поднимая за шиворот Рыжика на ноги и от песка суетливо отряхивая. К сожалению,  особо улучшить внешний вид растрепанного парня ей не удалось. Махнув рукой, осознавая бессмысленность своих усилий, Злата подтолкнула чуть смущённого Рыжика в сторону непривычно задумавшегося папеньки, сердито напомнив ему:

- С папкой-то поздоровайся!

Рыжик чихнул, сдувая с себя остатки песка, и послушно кивнул Жару:

- Здорово, повелитель!

- Привет, Рыжик, - рассеяно отозвался гоблин. – Ты не знаешь часом, за кого моя дочь замуж собралась?

- Так за меня, кажись, - не уверено отозвался парнишка,  и, ожидая закономерных неприятностей, попытался снова за Златку спрятаться.

- Ну, слава небу, - с облегчением выдохнул озабоченный отец. – А я уж подумал, какого пришлого оболтуса где-нибудь  встретила. Ты, хоть и шалопай, каких мало, да всё же свой, поверенный и на повелителя, сколько уж лет обучаемый.


Услышав про то, что сын женится, Анжеличка мигом от Ветра отцепилась, переключившись на более реальную свадьбу, чем своя собственная. В качестве приданого ведьма пообещала давний должок  всем простить, о котором уже и позабыть успела. Пристроить сына в повелители ведь даже не надеялась, а гляди-ка, получилось-таки. Ветер же вздохнул с облегчением, с искренней благодарностью пожав руку будущему родственнику. Он, бедолага,  уже и не чаял избавить свою любимую ведьму от такой глупости, как страстная мечта об их незамедлительной свадьбе.

Только Таинька со Светом к общей радости присоединяться не спешили, своего запропастившегося сыночка так и не отыскав. На их вопрошающие взгляды Злата только руками развела:


- Разве же его удержишь?! Упёрся, как бычок ушастый. На край света погляжу, говорит, тогда и вернусь. Даже свадьбой сестрицы двоюродной не соблазнился. Без меня, сказал, пирующих предостаточно наберётся. У каждого ведь своя судьба-дорога, и сердцу, как известно, не прикажешь.

Свет, услышав о своеволии сыночка,  нахмурился:

- Ну, пусть только вернётся! Уж я ему покажу край света, мало не покажется!

Тая любимого нежно за плечи обняла.

- Только бы вернулся живым, да здоровым, - сказала  она тихо, усмиряя  гнев мужа. – Коли нашёл он свою дорогу, то так тому и быть.

- Хорошо, если бы только дорогу нашёл, а то ведь русалку Сильву встретил, - не удержался от хохота Рыжик. – Хотел было познакомиться поближе, а она ему: уйди противный, я вас мужиков с детства ненавижу, и покойниками больше принципиально не питаюсь. Теперь Тай за ней по морю гоняется на лодочке своей магической, которую давеча сам и изобрёл. Сказал, что изучить мечтает это чудо морское, ну, а после и на край света отправиться можно будет.


Тая о сыне вновь забеспокоилась:

- Хоть бы не утоп умник-то?

Свет  интерес сына скорее жены понял.

- Не утонет, ведь маг он сильный, поэтому справится. Побегает чуток за красоткой, да и успокоится. Вряд ли ему удастся матушкино заклятье, на Сильву наложенное, одолеть. Ну, а коли судьба, то от неё ёщё никому уйти не удавалось.


Златку печали родни утомили. Уж она своего братца знала:   пока своего не добьётся  - не успокоится. Так что волноваться о нём ещё не единожды придётся.

- Ну и где у нас тут женятся?! – девушка вопросительно уставилась на родителей, намекая, что своё решение менять не собирается.

- Дома, где же ещё умирать? – просветил дочь гоблин, уже предвкушая свадебный пир. Мысль о том, что скоро, наконец, покормят, примирила Жара с внезапным взрослением дочери.

- Рыжик жениться то согласный? – на всякий пожарный случай уточнила Аленька, вспомнив о своих свадебных неприятностях.

- Пусть только попробует сбежать! – Златка строго взглянула на улыбающегося ей парня.

- Я всегда согласный, - поспешно заверил он её. – Только за учителем забегу. Уж очень он свадьбы уважает.

- Да уж, конечно, без твоего кота никакая свадьба не сладится, - хихикнула юная невеста, усаживаясь на их уже почти семейную метлу.


Расчувствовавшийся Ветер обещал домчать всех к заветному месту в один миг. Хотя торопиться особо было и незачем. Впереди лениво ждала бесконечность,  прозываемая жизнью, не имеющей конца.