На дне

Пусть я и назвала свое эссе «На дне», но типичен ли Горьковский сюжет для тех историй, с которыми я хотела бы поделиться.

Баба Галя.

Мои раздумья о людях на дне, собственно, начались год назад, когда в нашем дворе под моим балконом поселилась бабушка Галя.
Бабуля спала где придется, на газонах, под балконами, на скамейках. Днем она выходила «промышлять» на небольшую площадку перед продуктовым магазином, в надежде на милость добрых людей. Ей это, стало быть, удавалось, потому, что я видела постоянно в катомке у этой старушки наличие скудного пропитания. Так прошло лето. Старушка не бросалась особо в глаза. Ну мало ли их, бездомных, бесхозных стариков, шатающихся по улицам нашего города.
Но, все изменилось с приходом осенних холодов. Баба Галя пристроилась прямо под нашим балконом, на открытых цементных ступенях, ведущих к подвалу. Сам подвал закрыт почти всегда –вотчина местных слесарей, рьяно охраняющих свою территорию от бездомных животных и людей.
Бабуля, как оказалось, была не много не мало 83 лет от роду и передвигалась с помощью палочки. Спала она ночью на голых каменных ступенях подвала, а днем ковыляла на свое «рабочее» место. Но, как-то пришел момент, когда я увидела бубушку, уже второй день безвылазно сидящую на ступеньках подвала. На дворе гулял ноябрь – пахло зимой, ночи становились все холоднее, на душе было некомфортно осознавать, что буквально, под твоим носом, человек –старик, замерзает на холоде. На ней было легкое пальтишко, платок и небольшой скраб в сумке. Где-то нарыла старый чапан, служивший ей одеялом, бедная. Так и спала под открытым небом. Мне стало понятно, что с бабушкой что-то не то. Я вынесла ей еду, приготовленную сестрой, и заодно покормила своих «подшефных» кошек.
- А я уже твоих котят покормила, - шамкающим голосом сказала старушка. –Я им колбасу дала.
Собственно, дело было не в котятах и колбасе, на мой вопрос, что она делает в подвале, бабуля рассказала свою историю. Оказалось, что баба Галя приехала на попутной элекричке в столицу из города Каттакурган, что в Самаркандской области. По ее словам, ее дочь –алкоголичка выгнала старую мать из дома. Там, у бабы Гали не было жизни. Дочь и ее сожитель как могли издевались над ней, морили голодом, били. На мои советы написать заявление в милицию c жалобой на дочь, старушка протянула: ”Нет, не вернусь к этой курве, лучше помру на улице!» Паспорта и документов, конечно же, при ней не было, но при этом, бабушка указала свой домашний адрес и свою фамилию.
Обычная ситуация, типично бытовая и такая знакомая. Дочь – окончательно оскотинившаяся тварь. Старая мать, которая мешает строить личную жизнь. Но, на ком лежит отвественность урегулировать подобные конфликты в семье? Ясное дело, этим должно заниматься местное отделение милиции. Я тоже так подумала. Но, я не могла отправить старушку в Каттакурган насильно. Я обратилась к нашим органам власти – в ТСЖ и Махалинский комитет. Те, уныло покачав головами, дали мне понять, что сделать ничего не могут и посоветовали обратиться к участковому. Вообще, ради красного словца, стоит мне пожаловаться (или похвалиться) на равнодушие окружающих меня людей, к проблемам других. В том числе, и равнодушие тех, кто должен заниматься этим напрямую. Но об этом потом... А тогда, я, завоевавшая славу покровителя кошечек и собачек, а также имеющая репутацию грубой, матерящейся бабы, ненавидевшей весь человеческий род, одна я была по-настоящему озабоченна судьбой старушки.
Те ночи, что провела она на улице, конечно не могли не отразиться на ее здоровье. В конце концов, у нее просто отказали ноги. Она сидела на ступеньках неподвижно, естественно, справляя все свои нужды или под себя, или поблизости. Ее ноги стали багрового цвета, с сильным отеком. Налицо было поражение почек и моче-половой системы. Я не знала, как помочь ей, все что я могла сделать –это носить ей еду и выносить ее мусор.
Я также, не спешила обращаться в милицию. Но раздражение жильцов дома против старушки и все более холодные ночи, заставили меня позвонить нашему участковому. В ответ на это он, на ломаном русском посоветовал мне позвонить в скорую. «Пусть они заберут ее, раз она больная и не может ходить», - деловым тоном отвечал мне голос милиционера-ака. На тот момент, когда температура на улице уже зашкаливала за минус восемь, эта идея показалась мне привлекательной. Я так и поступила. Но, уговаривать врачей скорой помощи мне пришлось долго, дело сдвинулось с точки, когда в моих руках появилась пачка в 50 000 сумов. В принципе, они обязанны были оказать помощь старому человеку бесплатно, но все не так просто в нашей стране.
Шел густой снег. Я, вдвоем со своим племянником, засунувши наспех, бедную старушку в машину скорой помощи, были несказанно рады и горды выполненным нами, человеческим поступком, но и чего греха таить, денег было не жалко на то, чтобы избавиться от проблемы в лице бабы Гали, что «мозолила нам глаза» на протяжении долгого времени. Все мы люди и живем по накатанному «С глаз долой, из сердца вон!»
Но, радость наша была недолгой. Ровно через две недели та же скорая доставила старушку обратно в наш двор! Бабуля, видно почувствовала, что в нашем лице, она обретает хоть какую-то поддержку и попросила отвезти ее на знакомую улицу. В больнице немного подправили ее, приодели, полечили, но проблема бездомной старушки, как была как и осталась. Через неделю проведенную вновь на улице, ее ноги опять отекли до невероятных размеров и бабушка снова осталась прикованной к цементным ступеням подвала. Не, зная себя от безысходности,  я сильно разозлилась на нее. Накричала, упрекала, мол зачем старая вернулась обратно на мою голову, и что самой ей надо решать свою проблему, а не вешать ее на плечи чужих людей! Бедная бабуля сникла и промямлила:
- А что же мне делать, дочка? Они только две недели могли меня держать, а потом сказали уходить.
Мне стало стыдно. И чего накинулась на без того несчастную старуху.  Успокоив свой гнев на нее и на себя, я решила действовать самостоятельно. Я позвонила в местное отделение «Красного Креста» -международной гуманитарной организации. Там мне железным тоном разъяснили, что Красный Крест подобными вещами не занимается. – А чем же вы занимаетесь, черт вас подери??? Отмываете деньги, изображая какую-то деятельность, когда пожилой человек умирает на улице??? Зачем вообще нужен этот Красный Крест? Что за проекты осуществляет этот офис под эгидой ООН? Они, видите ли, помогают только в случаях катасрофы или войны! Но катастрофы у нас в стране случаются редко, а войны быть не может априори! Да и не допусти Аллах! Сотрудники же его получают зарплату в десятки раз превосходящую среднюю зарплату в Узбекистане, да еще и в иностранной валюте! Подумаешь, подвигали задницами во время событий в Оше, а потом орали на весь мир какие они хорошие! Они даже не удосужились выслушать меня до конца! Ну что ж, какое местное отделение Огранизации Объединенных Наций в Узбекистане – коррумпированная мафиозная структура, курируемая боссами из СНБ, осуществляющая непонятные проекты, а главное, никому не нужные, лишь бы освоить долларовый бюджет и выписать огромные зарплаты сотрудникам, таковы и ее дочки ЮНЕСКО и Красный Крест.
Итак, сомкнувши челюсти от злости, я продолжила поиск спонсоров для бабули. Следующей моей целью была местная епархия Русской Православной Церкви в Ташкенте. Теплилась в моей душе слабая надежда, что православные христиане не оставят свою «овцу заблудшую» в беде.
Часа три я сидела в церковном офисе, расположенном напротив Госпитального рынка, моя явно нерусская внешность вызывала то интерес, то раздражение у прибывавших на кормление при церкви, холенных старух. Дождавшись некоего иерея Андрея, выполнявшего обязанности менеджера по связям с общественностью, красивого лощенного русского мужчины, лет 30-35, я наконец-то была пропущена к нему в кабинет.  Батюшка Андрей, выслушав меня внимательно, сказал выдохнув, что к сожалению, церковь никак не может помочь бабушке. «Вы не предстваляете, сколько их. Мы не можем помочь каждому, наши средства весьма ограниченны» (что-то верилось с трудом в эти его слова, глядя на новую большую звонницу с «голосистым» гранд-колоколом, и обросшие золотом купола церковных пристроек из гранита и мрамора) Молодой и привлекательный Батюшка продолжал: «Мы можем накормить ее бесплатным обедом (но простите, она не ходит!), или же, помочь ей с одеждой (но это не главное – бабуля старая и нуждается в уходе и лечении) но, больше ничем. У нас постройка ночлежки только в планах и очень далеких».
На мой вопрос, а можно ли ее пристроить в монастырь, вроде как действует у нас Свято-Троицко-Никольский, Батюшка отрицательно покачал головой. Но то, что он сказал далее – повергло меня в легкий шок: “Бабушка у вас (?!) неходячая. Ей нужен уход. Таких не берут в монастыри. Вы же знаете, монастырь –это маленькая коммуна и нужно в нее что-то вкладывать, хотя бы работать там. Вообще,  - он добавил,  - такими вопросами должна заниматься милиция и государство».
 Мало ли что «должна», однако, не занимается. Мало ли что должно. Государство вообще много, чего должно... Я все еще надеялась, что можно будет урегулировать этот вопрос без милиции, на то у меня были свои причины.
Придя домой из церкви, я все же решила набрать номер монастыря. Но, в ответ была тишина. Никакие указанные ими телефоны не отвечали. Позже, я узнала от людей, что этот монастырь не совсем честно «промышляет» с имуществом своих подопечных. Они берут туда женщин, согласных свое имущество и недвижимость списать во владение монастыря. Мне не удалось проверить эту информацию, но слишком часто мне приходилось слышать об этом факте.
Идея о пристройстве бабушки в дом престарелых, тоже разбилась о жестокую реальность абсолютного отсутствия социальной защиты для беднейших слоев населения в Узбекистане. Без паспорта и прописки, а также без пенсии, которая перечисляется на счет дома престарелых, никаких шансов пристроить туда бабушку –бомжа нет.
Тем временем, баба Галя, медленно замерзая на улице, благодарила меня за проявление ничтожной заботы о ней.
- А ты, дочка, вызови опять скорую! – она мне советовала. Видно понравилось жить бедолаге в тепле, спать на койке и кушать три раза в день, пусть даже казенные больничные харчи. Такая жизнь в ее ситуации, кажется  раем.
Испробовав все возможные варианты, я сдалась и написала заявление в местное отделение милиции. Только с третьего заявления и угроз пожаловаться в хокимият (местный муниципальный орган),  баба Галя пропала из нашего поля зрения. Навсегда. Тихо, чтобы никто не видел, ранним утром милицейский отряд погрузил ее в машину и увез в неизвестном направлении...
Ходит много баек, куда менты девают бомжей в Узбекистане, ведь на фоне новостроек иконы Независимости – столичного города Ташкента, такие «темные пятна» должны быть подчистую стерты. Кто-то сказал мне, что ее, возможно, «арестуют» и продержат недельку другую в КПЗ. Там, по-крайней мере тепло, и кормят. Все же, лучше, чем ничего. Но долго находиться старушка там не может. Дальше, мой один родственник, с которым я завела разговор об этом, прояснил ситуацию: «Есть у нас что-то типа перевалочного пункта на Панельной. Прямо ночлежкой это место назвать нельзя. Но, по слухам именно туда привозят бомжей со всего Ташкента. Более, менее работоспособных –отправляют на разные стройки –пахать задарма, а во время хлопковой коампании –забирают на хлопок. А еще, всякие «бизнесмены» туда приезжают прикупать дармовую рабочую силу. Ествественно, свой процент имеют менты». –Он говорил это совершенно спокойно, даже отрешенно, с легкой улыбкой на лице.
- А неработоспособных и старых куда девают?
- А это тайна, покрытая мраком... Скорее всего, бабульку твою вывезли за город и оставили там...
- Умирать? Ведь она же неходячая!
Мой собеседник только пожал плечами и улыбнулся... Но сколько боли и досады было в этой улыбке. Бессилие... Мы с ним думали об одном и том же...
Невозможно было поверить в эти слова. Но, обрывки фраз, разговоров, странные страшные слухи об этом ходили в народе давно. Вот почему, я так долго не решалась обращаться представителям государства по поводу бабы Гали. То есть, так спокойно и размеренно, под прикрытием родной милиции, которая должна нас беречь, у нас существует настоящая торговля людьми??? Рабство???
Прошел год с тех пор. Но мы все еще вспоминали нашу бабушку. Что с ней? Жива ли? Скорее всего, нет... Хотя, моя мама –человек смешанной сталинско-мусульманской закваски, говорит: “Нет. Не могут они поступить так с человеком, да еще и с пожилым. Мы же мусульмане!”
Мы настроили себя на то, что бабу Галю отправили обратно домой, дочь ее поставили на учет и взяли с нее обещание не выгонять свою старую и больную маму на улицу. Так и быть по сему. Мы же люди, все же. И живем в гражданском обществе. Хочется в это верить, только верится с трудом как-то....

* * * * * * *

Красавчик «Тим».

Он появился в нашем дворе три года назад. Впервые, я услышала о нем от сестры, которая в шоке пришла с работы.
- Представляете, там парень молодой – узбек, копается в мусорке. Выискал какую то гниль и стал есть! И улыбается как-то странно... по-моему, он не в себе! Но, красивый такой – и лицом вышел, и фигура стройная... Господи, что творится то?!!! Узбеклар хор булдилар! (уз.)
Затем, мама, вернувшись с прогулки, рассказывала:
- Ой, спит в нашем подъезде мальчик, говорит, что с Андижана... уже неделю ничего не ел... Жалко его как! Может в милицию заявим? Пусть помогут найти его родителей!
Мы не разделяли маминой идеи.
- Мама, да он никому не нужен! Если взрослый и здоровый, должен решать как-то все сам!
Далее, приходили новости от соседей –  дядя Юра, пожилой мужина, вернулся, по словам своей жены, со слезами на глазах от картины как  молодой парень лет этак 25 питается с мусорки, потом и тетя Вера - соседка с верхнего этажа, всё рассказывала нам долго и муторно, как она покормила бедного мальчика...
Позже, и я его увидела, сидевшего на корточках возле одного из балконов дома и жующего что-то... Действительно, парень был красив лицом и статен телом. Но, что-то в нем было не то... Да, он был слабоумным... Он сидел, в грязной сальной куртке и в порванных кроссовках на босу ногу и виновато улыбался всем проходящим... Мне сразу пришел на ум роман Колин Маккалоу «Тим» о любви одной дамы преклонных лет к сумашедшему парню божественной красоты... Выяснилось позже, что и нашего бедного заморыша звали также – Тимур... Словно сбылась визуализация мечтаний какой-нибудь одинокой женщины, уставшей проводить ночи в своей холодной постели одной... Но это была не я... Перспектива быть обласканной умолишенным молодым красавцем, совсем меня не вдохновляла. Мне было только жаль его. По человечески.
История Тимура сразу обросла легендами, что стало совсем непонятно, откуда он все таки взялся. Долго ходили слухи, что он был беженец с Андижана, потерявший своих родителей во время той бойни. Тимур постоянно встречал мою маму и рассказывал ей, что у него были тоже дом, папа, мама, родственники, но они потерялись и он не мог их найти.
Свое сочувствие Тимуру проявили женщины нашего двора во главе с начальницей ЖЕКа. Зимними холодами она пускала его в один из подвалов, где он ютился. Сердобольные соседи подкармливали его чем могли. А летом Тимур жил под мостом у речки, или в палисаднике на берегу. Ему давали поношенную одежду, немного денег. Иногда просили что-нибудь сделать – помочь, например, вынести строй-мусор или еще чего. За это обычно, благодарили, чем могли.
Иногда Тимура можно было видеть с самодельной метлой, подметающим двор, по всей видимости, по своей собственной инициативе. Да, он был сумашедшим, но не агрессивным, не опасным. Постепенно, Тимур стал неотъемлемой частью дворового ландшафта. Его видели, то с метлой, то с катомкой, то с лопатой, рьяно убирающим чей-то мусор.
Но, было и такое, когда его благодетели уезжали на дачу, в отпуск, или попросту, умирали. И для Тимура наставали не очень хорошие времена. Тогда он колесил по двору, ищя на земле бычки и что-нибудь съестное. Мы оставляли для него сухой хлеб, так как нам говорили: «А этот бомж заберет и съест». Мы отдавали ему непонравившиеся нам пирожные, испорченные печенья, оставшиеся от мамы. Он все благодарно принимал и с удовольствием съедал. Мы кормили его, когда у нас оставалась лишняя еда.
Иногда у Тимура дела шли совсем плохо. О нем на время забывали, тогда он ел еду, оставленную для дворовой собачки, или воровал еду, приготовленную для кошек. Он наспех забирал у мамы из рук пакетик с отходами для собаки, со словами: «Дайте мне! Я сам ее покормлю!» Естественно, собака в этот день оставалась без кормежки.
Странный мальчик. Юродивый, с добрым сердцем. Открытый и простой. Так они и жили вдвоем с собачкой, деля с ней еду и тяготы жизни без дома. Собака, милое существо – пугливое и доверчивое, очень привязалась к Тимуру - мы находили их спящими вместе в палисаднике или на детской площадке. Когда мама просила его: “Не обижайте собачку!” Он делал испуганные глаза и говорил: «Что Вы! Я сам ее боюсь!» Собака была единственным преданным другом Тимура, но бессердечные жители соседнего дома однажды вызвали отловку... Просто так, чертовым мамашам с куринными мозгами не нравилось, что бомж с большим блохастым псом живет на детской площадке, где лазают, орут, плюются, галдят и гадят мерзкие, но такие любимые их, чертовы чада!!!! Собака никого никогда не трогала, впрочем, как и Тимур, пока тот спал, она резвилась в траве палисадника, наслаждаясь жизнью, которая оборвалась так скоро, по тупой прихоти пустых бездушных людей...
Однажды, мама, увидев Тимура, копающегося в мусорном баке, дала ему 1000 сумов. Он, странно и с упреком посмотрев на нее, изрек: «Так мало... Что сейчас купишь на эти деньги?!» «Ну хоть самсу себе купите...» - оставалось ей ответить.
Тимур любил, когда с ним разговаривали. Было видно, что ему явно не хватало общения с людьми. Так, поймав меня, возвращающейся из ТСЖ, он заискивающе спросил:
- А вы в ЖЕКе работаете?  - разговарил Тимур на чистом русском языке без акцента.
- Нет. Я просто ходила туда по делам.
- А вы не знаете, туда можно устроиться на работу? А то без работы тяжело... Я вот..., - он помялся, - Я здесь уже третий год.. вот...
Я воспользовалась ситуацией и спросила:
- А откуда вы, молодой человек?
- Меня зовут Тимур и я приехал из Самарканда! – ответил он, смущенно улыбаясь.
«Был Андижан, теперь Самарканд», - подумалось мне. Конечно, не было смысла доказывть ему, что без прописки и документов его никто никуда не примет.
Мне оставалось ему посоветовать, чтобы он обратился к начальнице ТЖС, может быть та возьмет его дворником хотя бы. Но я знала всю абсурдность своего совета, - парень был неадекватен и ему нужно было лечение и соответствующие условия, а не работа.
Позже, выяснилась и правда о его происхождении. Он был с детдома. Затем был переведен в дом инвалидов, но как он оказался у нас во дворе – так и осталось загадкой. Возможно, он убежал сам, спасаясь от тех ужасных условий существования, а может, его просто выпустили, как выписывают неагрессивных больных из плихбольниц, только потому, что нет средств их содержать.
Узнав эту правду я поняла, почему он так хорошо говорит по русски и постоянно рассказывает байки о своих, якобы, пропавших родителях. Все дети, выросшие в детских домах, всегда фантазируют себе истории о своих родителях, и начинают верить в них сами. Тяга к дому и родным, воплощается в их печальных мечтах и историях, где, непременно, мама и папа хорошие, просто обстоятельства сложились таким образом.
Так жил поживал Тимур в нашем дворе буквально, пока, в один прекрасный осенний день его вдруг не стало. Его не было видно уже неделю, пока мама не принесла очередную новость. Тимура, оказывается, забрали милиционеры, они должны устроить его на работу, или помочь с документами, или устроить на лечение. Вообщем, все, включая и местный махалинский комитет, и ТСЖ и милицию, вдруг стали небезучастны к судьбе Тимура, и вроде, как вместе решили действовать во его благо. Что было сказать? Мне стало приятно от того, что все таки, история Тимура закончилась на положительной ноте, и было вдвойне приятно, что все таки, органы гос.власти отреагировали на большую человеческую беду. Но, каково было мое удивление и разочарование, когда через два месяца, я обнаружила исхудавшего и изможденного Тимура, без одежды, даже без своей привычной куртки и шапки, сидящем возле его излюбленного балкона!
Дмитрий, наш слесарь, позже делился с нами этой историей, смеясь, будто анекдот щелкал:
- Да на хлопок его забрали!!! Оттрубел там задарма два месяца, а потом, обратно его привезли. Вот и вся история! Мне этот... сам говорил,  - рассказывал смеясь дядя Дима, хлопая по своему плечу, указывая на мнимые погоны.
Я даже не могла поверить... Слишком  этот сюжет был похож на крамольные статейки пытливых журналистов из независимых изданий. Слишком много было сходства!
- Это пи*дец! До какой же степени цинизма нужно было дойти, чтобы больного человека, пользуясь его невменяемостью, забрать убирать хлопок, а потом преспокойно выкинуть его обратно на улицу! Попользовались и выкинули?! – Мои слова вырвались и расстаяли в воздухе.
Не стоит слишком уж детально разбирать этот факт, да и нет желания. Понятно, что кто-то выполнял чей-то приказ мобилизовать всех на сбор хлопка, и по большому счету, никому не хотелось лишаться работы. Но, что-то оборвалось тогда. Ушла надежда и вера в божье милосердие и справедливость. Погас последний огонек, что слабо тлел в одичавшем сердце...
Я не знаю о дальнейшей судьбе Тимура, сумашедшего, но доброго молодого парня с внешностью сказочного Фархада. Остается лишь забыть его, как неприятную страничку своей жизненной истории.

* * * * *
Старая бомжиха баба Галя... чокнутый бродяжка Тимур... Сколько их таких еще невидимых, ненужных, порочных и порочащих... ходят в дебрях помпезных проспектов нашего Города Счастья! Все они откуда-то приходят и уходят в никуда... А нам остается только пожалеть их на своих кухнях, вдыхая аромат готовящегося плова, и возмущаться, попивая чаек в своих комфортабельных каморках перед телевизором, где гламурные дивы  поют песни, читают стихи, выпускают духи и модные коллекции, устаивают недели искусства и музыкальные шоу. Где эта мишурная жизнь похожа на сказочный карнавал, в котором крутятся крутятся в вихре всеобщего благоденствия, сотни заводных марионеток, способных видеть и чувствовать лишь то, что им позволено...   

Январь 2013