Ты обязательно его дождёшься...

Я его знаю всегда… Или давно? Нет, именно всегда. Я всегда прихожу к нему, когда хочу что-то понять. Вот и сейчас…
- Я знал, что ты придёшь сейчас.
- Да, я хотела…
- Я знаю. Я знаю, о чём ты хотела спросить. Присядь. Сейчас ты всё поймёшь.
Я устроилась рядом и хотела оглядеться, но моё внимание отвлекло охватившее меня чувство покоя и уверенности от того, что за моей спиной – тот, к кому я пришла.
- Видишь? – спросил он меня.
- Что?
- Не «что», а «кого». Напротив.
Напротив прямо на земле сидел нищий. Рваная одежда не скрывала худобу тела. Он причёсывал свои длинные, седые и давно нестриженые волосы гребешком со сломанными зубами. Встретившись со мной глазами, нищий улыбнулся. Потом спрятал гребень в одну из дыр на свой одежде,  не отводя глаз, не скрывающих дружелюбия.
- Хочешь?
Я вгляделась в предмет, который он протянул мне своей худощавой рукой. Это был засушенный кусочек хлеба. Я растерялась…
- Возьми,  не обижай его отказом, - подсказал мне тот, к кому я пришла.
- А вдруг у него больше нет? А я-то не помру с голоду…
- Это он не помрёт с голоду. Чем больше он отдаёт, тем больше обретает.
- Хлеба?
- Не важно.
Запах сухарика был настолько соблазнителен!...
- Благодарю. – Я надкусила сухарик. Ну… очень вкусно! Ой! А ведь у меня в кармане случайно яблоко есть!  - А для тебя у меня яблоко есть! Возьми.
Я присела рядом с нищим. Он ел яблоко, а я – сухарик. И только было я собралась спросить его, как же ему живётся, как вдруг рядом с нами резко затормозила какая-то крутая дорогая машина. Из неё выскочил человек, соответственно богато одетый, с золотой цепочкой, обматывающей шею. И что он здесь делает? Разве здесь ему место?
- Ты почему не зашла ко мне? – обратился он ко мне, - а это что у тебя? Ты что грызёшь-то? Ты где взяла это?
- Меня угостили… - и только я собралась спросить его, с какой стати это я должна была заходить к нему, я вовсе не к нему пришла, и вообще, не ему решать, что мне грызть, а что мне не грызть, но в это время он выхватил у меня  сухарик и брезгливо скривил свой нос, поднеся сухарик к нему.
- Фу, какая гадость!..
- Отдайте, кто вам позво…
- Я позволил. Сам себе. А что ты так за этот сухарик держишься? Он что, какую-то ценность представляет?
- Да уж подороже вашей цепочки золотой.
- Да? Хорошо, я это проверю, – он бросил сухарик в барадачок, - давай быстро садись в машину и поедем.
Ничего хорошего его взгляд не обещал.
- Я никуда не поеду. И почему вы такой злой?
Но ответил на этот вопрос нищий.
- Он никогда не ел настоящего вкусного хлеба.
- Разве он не может себе его позволить?
- Он просто пока не знает, что он есть… Но это – пока, - нищий как будто оправдывал наглого пришельца.
Тут к нам подошёл тот, к которому я пришла.
- И кто по-твоему из них счастливый? Кто блажен?
- Наверное, тот, кто способен улыбнуться даже незнакомцу. И поделиться с ним тем, что у него есть…
- Но у меня-то побольше есть. Садись в машину, осчастливлю! – пригрозил хозяин дорогой машины.
- Чем?!
- Кто настолько богат, что его не страшит нищенство, и есть нищий духом. Его дух выбирает другое богатство – счастье и радость бытия. А материальное нищенство этому не мешает. Потому и блажен.
- Ага. Рассказывайте сказки! – зло резюмировал довольный собой золотоносец и обратился ко мне: «Ну, и долго я буду ждать тебя?»
- Не жди меня, - ответила я ему, - это я тебя ждать буду…
- Ну, как хочешь, - красивая машина резко сорвалась с места и удалилась, скрывшись в шлейфе пыли, поднятой её колёсами. Я смотрела ей вслед, и мне почему-то было очень больно…
- Не переживай. Ты дождёшься. Обязательно дождёшься. И его тоже… - сказал тот, к которому я пришла.
Я посмотрела на часы. И как долго я его уже жду? 3.15 мин. А ночь-то в самом разгаре. Я перевернулась на другой бок и заснула снова.