Наконец то, понял

В девятом классе.

Общее построение классов около школы первого сентября. Малыши носятся кругом, им весело, а у меня в сердце немножко щемит, наверное, понимаю, что детство уже закончилось на совсем и, наконец-то я, в старших классах, о чем мечтал ранее. Сбылась мечта идиота, я повзрослел. Огляделся. Наш класс опять перетасовали. Кто-то пошел в техникум или училище, кто-то и работать, как, например мой детсадовский знакомый Коля Токарев, а большая часть ребят пошла в девятый класс. В общем, многое изменилось.
К моему большому удивлению, за девятый класс общего фото у меня нет, и вообще, к сожалению,  нет  фотографий того периода, а жаль, можно было бы, что-то вспомнить. В прочем нет, памятные для меня события, я конечно опишу. 
Ну, во первых, к нам назначали новую классную, нашего будущего друга, товарища, нашу математичку, Галину Павловну Лобкову. Надо сказать, что с самого начала нашего общения с ней, она мне не понравилась. Я на неё довольно  косо посмотрел на неё и отвернулся с сожалением,  куда мол, я попал? И постарался, как сказал как то  Высоцкий: уйти бы  на дно, как подводная лодка. . .ну т.е. сбежать на последние парты. Ан - нет, не получилось.
Меня наша новая классная, посадила на первую парту в центральном ряду, прямо перед собой, да ещё с комсоргом школы Таней Петровой. Первые дни я себя там чувствовал ну очень неуютно, ну прямо как уж, на той сковородке. Теперь-то я понимаю, что меня, Галина Павловна посадила перед собой и заставила учиться не за страх, как ранее, а за совесть, ну, т. е. с желанием и даже с  удовольствием. Спасибо ей большое, за это. И вообще. Её директор сделал нашей классной, что бы она нас по математике подтянула, а она нас научила вообще трудится, и даже наши «середнячки» потом, все прекрасно сдавали вступительные экзамены. Это я и про себя говорю. Вот за это мы её и любили. В общем я понял, что надо серьезно заниматься, ведь в институт поступать!
Таня Петрова восприняла меня как неизбежную и не устранимую нагрузку. Ей в принципе, не нравились такие ребята как я, без инициативные и немножко ленивые. Таня была быстрая на словах и на деле, энергичная, боевая и вообще – типичный лидер, такой вот Павка Корчагин, только в юбке. В самом начале Таня решила поставить меня «на место», но я ведь всё-таки дракончик, и я  решительно огрызнулся, и тогда меня оставили в покое. Потом  Таня быстро поняла, что я ей пригожусь при изучении физики и тем более химии, в которой она не очень разбиралась, она как-то мило улыбнулась мне, и я был уже в её приятелях. Я же ей, подсовывал проверить мой диктант или сочинение, для исправления ошибок. Танечка, конечно, проверяла, но исправляла не все ошибки и при этом каждый раз мне читала лекцию о том, что уж русский-то язык, каждому порядочному человеку надо знать. И вот за это, я  Таню и недолюбливал тогда,  а ведь как она была права. На вторую парту посадили Владимиров, это Берга и Петухова, это что бы они много не болтали. На третьей парте, сзади Тани Петровой посадили моего приятеля с нашего двора, Валеру Горбенку,  а сзади меня – нашу умницу и отличницу, Таню Сотникову. Тогда я ещё не знал, что она будет моей подругой, на всю мою жизнь.
Всё ничего было в нашем классе, но было большое не соответствие в том, что рядом с нашим, таким боевым комсоргом школы, сидел ну совсем не комсомолец, а такой вот радиотехнический физико-химик. Ну а Таня Петрова конечно, постоянно «пилила» меня, что пора, наконец, то, и тебе стать комсомольцем. А у меня такого желания уже и не было. Тут всё дело в том, что в седьмом классе, когда мы все хотели стать комсомольцами, меня  не захотели взять, в эту весёлую и боевую компанию. Тут у меня весь этот энтузиазм  «перегорёл», и теперь  не особенно туда  хотелось, и тем более надо было устав ВЛКСМ учить, чем я и отговаривался, ведь я его забыл с седьмого класса. Но приближался очередной юбилей комсомола и Таня, под эту вот дату,  приняла меня в ВЛКСМ без всяких яких, ну т.е. без устава. Тут я немножко возгордился, надел старый папин комсомольский значок, который он носил на войне, и красовался им перед ребятами. А когда Таня «наехала» на меня вот с таким вот несоответствием, я гордо отвечал, что продолжаю линию тех, старых комсомольцев, времен ВОВ, и она отстала. Вот так я и побыл «старым» комсомольцем.
Приближался праздник 7 ноября и мне и моим друзьям-приятелям, уже ставшими совершеннолетними, захотелось  отметить его самостоятельно, но где? Мы поговорили со своими родителями, а моя мама предложила у нас, и не зря, как потом оказалось, все согласились, что так и будет. Ребята сбросились, я закупал продукты, а мама приготовила нам всяческие закуски и ушла к подруге.
Вот мы собрались, Вова Осипов притащил ещё музыки, в добавок к моей, я её включил, и мы сели праздновать. Закуска всем понравилась, а из спиртного мы взяли всякого красного вина, а мне особенно понравился «Кагор», я его и пил. Сначала мы пожалели, что не пригласили девчонок, и не с кем потанцевать, а потом завязалась оживленная беседа, и эти танцы вроде и не нужны  были. Нормы своего, выпитого я тогда ещё не знал, и посему пил со всеми, кто просил об этом. В конце концов, слова у меня стали заплетаться, и я уже не мог встать со стула, не держась за, что ни будь. Остальные ребята тоже набрались порядком, и тогда Валера Горбенко взял бразды правления на себя, отправил ребят по домам, прибрал на столе и отвел меня на родной диван. Я попытался его поблагодарить, но язык меня уже не слушался, я  бухнулся на диван и  уснул.
Как пришла мама, я не слышал. Она перевернула меня лицом в низ, что бы я ни захлебнулся, когда меня будет рвать, пыталась меня разбудить, даже выдрала меня ремнём, но не могла добудиться, я только что-то мычал в ответ. Потом меня сильно затошнило, я проснулся, увидел около дивана таз, меня туда вырвало, и я опять уснул. Проснулся я рано утром, меня била приличная дрож-ж-ж, и я вспомнил, что со мной было. Мама порадовалась, что я очнулся, и ругала меня за всё это, моё прошедшее безобразие. Я же сказал, что это мне урок, на всю оставшуюся жизнь и этого со мной никогда не повторится, и я был прав, так оно и было в дальнейшем. Спасибо маме за все: и что это происходило дома, и я не упал ни в какую канаву, и что перевернула меня вниз головой, а то бы мог и рвотой захлебнуться, и это была бы такая, омерзительная моя смерть.
На следующий день, с утра, у меня было ужасное, после такого отравления, состояние, но мама дала мне куриный супчик и к вечеру я, как говорят, оклемался. Я, несколько раз успокаивал маму, в ответ на её такие, беспокойные после всего случившегося, вопросы, что теперь, после всего этого ужаса, никогда такого со мной не случится. Вечером, когда я окончательно пришел в себя, и мы с мамой, в спокойной обстановке, уютно беседуя, напились чаю. И вот мне бы теперь хотелось, что бы все те ребята, которым не пришлось этого испытать, прочли вышеизложенное и не повторяли моих ошибок, и возможно даже страшных и смертельных.
После этого ко мне заходил в гости мой любимый дядя Игорь. Наверное, с целью вразумить меня в смысле пьянки. Но я ему покаялся в содеянном, и клятвенно пообещал, что такого со мной в жизни никогда   не будет. И так оно потом и вышло. Ну а дома у него подрастал двух годовалый сын Боря и учился в пятом классе Витя. У меня сохранились два фото того периода, как он садил картошку и отдыхал в Кисловодске.
В самом начале нашей учебы, наша классная, Галина Павловна решила несколько облагородить помещение нашего класса, которое было закреплено за нами. Под её командой наши мальчишки притащили несколько ДСП досок, фанерованных с одной стороны, и сказала, что на них надо поместить выдающиеся изречения, выдающихся деятелей, а я должен вырезать из пенопласта красивые буквы и приклеить на эти симпатичные доски. Мне с начала, стало совсем нехорошо, как так можно за меня решать, что я это буду делать, и как в частности вырезать эти самые  буквы из того самого пенопласта. Я с тоской посмотрел на нашу классную и увидел у неё ободряющую, доброжелательную, и в тоже время просящую,  всё вот это сделать, улыбку и был сражён на повал, раз меня вот так вот просят, я был готов сделать всё, что угодно.
Мой приятель, Валера Горбенко, сразу же взялся мне помогать. Вместе с ним, мы утащили ко мне домой доски, пенопласт и всякие умности, которых Галина Павловна дала с избытком, и, причем сказала выбрать самые умные из них, намекая на то, что и мы тоже, не лыком шиты. Потом мы с Валерой, взяли мой самый мощный трансформатор и намотали поверх обмоток толстым проводом ещё одну и вывели концы проводов, нашли мощное переменное сопротивление, что бы регулировать ток в резательной нихромовой проволоке, потом уже, сооружали сам станок для резки пенопласта и провозились с этим два дня.
 Зато потом, дело у нас закипело. Сначала выбрали самые короткие фразы, я их маме зачитал, и которые ей понравились те и стали делать. Вырезали всю субботу, и пол воскресенья, а потом клеили буквы и у нас получились две доски, которые повесили по обеим сторонам нашей классной доски на передней стене. Получилось очень красиво, и Галина Павловна захотела еще три доски повесить на длинной стене класса. Мы с Валерой вздохнули и взялись за дело, но уже не торопились и в выходные отдыхали от этого творческого труда. Потом мы с Валерой повесили и эти три доски, и получилось очень здорово в нашем классе, стали приходить всякие там учителя и просить нас сделать в их классах, тоже самое. Но Галина Павловна всё это просто и здорово, для нас с Валерой, разрешила. Велела принести наш супер агрегат в столярный класс, а там пусть желающие и упражняются. Всё вот это, происходило до нового года.
Ну а после него, уже весь наш класс, а точнее все мальчишки, занялись изготовлением наглядных пособий по геометрии, т.е. всевозможных объёмных фигур. И тут меня осенила гениальная идея – зачем пилить строгать, а затем клеить всё это. И я решил всё создавать из толстой медной проволоки, спаивая её в соединениях. Галине Павловне такая фигурка очень понравилась, и она захотела сделать творение из пересечения двух объёмных фигур, и вот тут-то я и познакомился с начертательной геометрией, которая на ступеньку выше нашей, двухмерной геометрии. Теперь Галина Павловна рисовала, а мы с Валерой паяли и паяли. Однако, заметив, что мы уже с некоторой тоской стали смотреть на её эскизы, Галина Павловна оставила нас после занятий и напоила нас чаем, со всевозможными пирожками, ей и состряпанными. Мы отлично посидели с ней и поговорили на всевозможные темы.
В девятом классе я ближе сошелся с Серёжей Трофимовым, учившемся в 9-м «Б» классе и через него у меня появился новый круг знакомств. Ну, во первых, это его приятель Леня с интересной фамилией Череп. Настоящими друзьями мы с ним не стали, но были хорошими приятелями. Ну а попозже я познакомился с ёще одним Сергеем, на год младше меня. Он тоже увлёкся радиотехникой и начал создавать у себя радио лабораторию и попросил меня помочь ему в этом. Кроме того, он был из той категории ребят, с кем я легко сходился, и мне просто приятно было с ним общаться. У него была младшая сестрёнка, Леночка, учившееся в шестом классе. Тоже ну очень уютный для меня человек,  которой, по моему, я нравился, и мне было просто приятно у них бывать. Я делился с Серёжей своими знаниями по радиотехнике, помогал ему, что-то мастерить, и Алёнка тоже была в этой комнате, готовила уроки, и я инстинктивно чувствовал, что ей тоже нужно моё присутствие, и я был там, где был нужен.
Все мои новые знакомые жили рядом с домом, где жила Наташа Власова, по которой я тайно вздыхал. Почему тайно, да потому, что если нормальному парню нравится, кто-то из девчонок, то он начинает за ней ухаживать, ну а я просто мечтал о ней, улыбался при случае, и не больше. Тут, правда, надо сказать, что этой самой Наташе, улыбались ещё и половина наших мальчишек. И вот однажды мы с ней  встретились у её дома, можно сказать, столкнулись, когда я шел в гости к Лёне Черепу. Мы рассмеялись этому и она шутя спросила, а куда это я отправляюсь - а к тебе в гости, ответил я. Ну, тогда пошли, сказала Ната, взяла меня под руку, и я попал к ней в гости. Я посидел у неё, поговорил о том, о сём, и к нам присоединилась и её младшая сестрёнка, Любочка которая тоже, на меня поглядывала. Ну а теперь вы, наверное, скажете, вот расхвастался, все на него так вот смотрят, но так оно и было, смею вас заверить. И девчонки были прелесть, но такие младшенькие, и я их тогда в сёрьез  не принимал.
Про саму учебу я так и не могу толком никак написать, но помню точно, что под твердым Танькиным  взглядом, я учился как следует. Это я говорю, конечно, о Тане Петровой. Вот мы сидим за партой и иногда друг на друга посматриваем, и у меня всегда было такое впечатление, что сижу я перед неусыпным взором вышестоящих товарищей, таких как директор, завуч, классная. А если серьезно, то Танечка на меня всегда таким, надлежащим образом и смотрела. Вот единственно на химии, она была хоть немножко просящей подругой. Кстати о химии. Лидия Яковлевна мне простила мой, вот такой вот уход  от химических ценностей в моей жизни, но оставалась моим другом и, пожалуй, что и близким мне человеком. И в будущей моей жизни мы встречались с большим нашим удовольствием, как старые друзья, ведь так, наверное, и было на самом деле.
А про физику я ведь вам и рассказать забыл. Вел её у нас Геннадий Иванович Анисимов, учитель с  типично нордическим характером. На уроке он всё, ну очень доходчиво объяснял, а потом спрашивал, ну всё понятно? На следующем уроке вы мне будете всё это объяснять. А потом, на том на следующем, и спрашивал очень досконально, причем в очень спокойной обстановке и со сдержанным юмором.  И вот в такой обстановке и двойку получать, по моему,  не так  обидно было. Вот посмотрите, подобная ситуация запечатлена с Володей Петуховым. На них вот, посмотришь, и сердце радуется, такие они счастливые! А на самом-то деле, у Вовы тогда была получена двойка, чистой воды.
Этот год, год моего совершеннолетия. Я конечно  изменился внешне, а внутри, по прежнему, остался тем же мечтательным мальчишкой. Мама решила в честь такого события сделать снимок в фото ателье, и сделать настоящий день рождения с приглашением моих ребят, которых я надумаю позвать. И я  пригласил всех своих ребят, и, набравшись смелости, Наташу Власову тоже.
Все как, и положено, все немножко опоздали  и обрадовали тем, что Наташа Власова прийти не может, зато пришли Света Чумакова и Таня Сотникова. Я сначала расстроился, что Наташа не пришла, а потом подумал, что это даже лучше, ведь тут будут свои, друзья, и мы славно повеселимся. Ребята подарили мне красивую и, наверное, дорогую рубашку, красивый галстук и фирменный мужской одеколон. Я их поблагодарил и стал усаживать за стол. Мама закончила его накрывать и ушла. Девочки побыли не долго, и ушли. Тогда Валера достал бутылочку водки, для желающих её выпить и мы начали праздновать. В самом начале я попросил ребят, что бы каждый от себя, что-то по жизни мне пожелал. Конечно, досконально я всего и не помню, но все пожелали мне счастья. Каждый человек, в своём понимании, конечно, хочет стать счастливым, и я тоже старался действовать по принципу незабвенного Козьмы Пруткова – если хочешь быть счастливым, будь им!
В этом году я конечно, и радиотехникой занимался, но не с таким увлечением для себя как раньше, мне больше нравилось с моим приятелем Серёжей посидеть, попаять, и вообще  позаниматься радиотехникой для него, хотя и себе кое-что делал, например усилитель низкой частоты, который потом и улучшал до придела. А вот про фотографию совсем забросил, и не снимал ничего, и даже себя, а жаль. За девятый класс и фото ни каких. Ну а песенки записывал регулярно, даже сделал дистанционное включение и выключение записи, что бы маму не беспокоить. Художественные книги почти совсем и не читал, зато мне понравилась фантастическая повесть Ефремова «Час быка», выдержки из которой были напечатаны в моем любимом журнале «Техника молодёжи». В наше, советское время, это была довольно смелая, по своим мыслям, повесть. Ну и плюс, конечно, что эта была «светлая» фантастика, со светлым идеалом Женщины, её возвышенного характера ну и конечно красоты женского тела. И я с ним, с Ефремовым, полностью согласен. И всегда любовался прекрасной половиной человечества, но, к  моему большому сожалению, это частенько принималось за чисто животные мои чувства, которых я никогда, слышите! никогда не проявлял, а при взаимном желании, старался приласкать мою привязанность, и как! Ну да ладно это всё у меня будет в будущем, а сейчас я был просто мечтательным юношей. А как я выглядел внешне! Такой вот, нежный юноша, или даже, я не знаю, как  себя обозвать то.  Мы с мамой, в честь моего  совершеннолетия сфотографировались. Посмотрите сами.
  Летом я тоже занимался радио, по мере моих сил и возможностей. А тут, вдруг, мне мама предлагает съездить по туристической путевке на озеро Щучье в северном Казахстане и находится оно рядом, со всем известным озером «Боровое». Дело в том, что мамина коллега, тоже, кстати, Любочка, купила две путёвки, что бы съездить туда со своим  женихом, но он не смог поехать и предложили съездить мне, причем почти даром. Ну, я конечно  согласился. Туда можно было добраться, либо самолетом кукурузником до Кокчетава, а потом поездом до Щучьего, либо добираться поездом, через Петропавловск, и целый день там стоять. Я, конечно, решил на самолёте на, знаменитом «кукурузнике». Люба, на свою же голову, взяла билеты, и мы полетели. Пассажиров было 12 человек и ребенок лет шести, которого мама посадила себе на коленки. 
Лететь было часа полтора, но мы попали в грозу, летчик стал от неё уходить, но не получилось. И так мы в грозе. Нас болтает со страшной силой, кругом сверкают молнии и всё время кажется, что  следующая молния, уже точно попадет в нас. Всех не то что укачало, а совсем разболтало и всех выворачивает, а мальчишечка тот, как сел и уснул, на коленках у мамы, так и спит. Меня тоже, конечно тошнило, но скорей от запахов рвоты соседей. Бедная Люба, как её рвало! Она  даже синеть начала. Но вскоре летчик нашёл лазейку в тучах и мы туда  вылетели. Пришлось облетать грозу, и вместо полутора часов, мы летели два с половиной. Постепенно все пассажиры немножко очухались, но всё равно, были зеленоватого цвета. А тот мальчишка проснулся, потянулся и был доволен жизнью, когда стали садится на землю. Я кое-как  вывел Любу из самолета, на неё страшно смотреть. Она побелела и не могла идти и просила пить. Я выдернул из своей сумки фляжку со своим, самодельным, коньяком и дал ей хлебнуть. Люба хлебнула,  закашлялась и  . . . порозовела, стала приходить в чувства. У меня отлегло от сердца, а то мне раньше, стало казаться, что она умирает.
Нас, пассажиров, посадили на автобус и отвезли на аэровокзал. Люба уже самостоятельно дошла до лавочек, в тени деревьев и села. Господи! Сказала она. Я ведь уже думала, что скоро умру. Я пошел получать наш багаж, а когда вернулся, то увидел, ну совсем  пьяненькую Любу, которую изрядно развезло без меня. Но зато она была совсем живая и даже розовенькая, от выпитого коньяка. Я очень спать хочу, сказала она, примостилась ко мне и уснула, а я сидел и радовался, что так хорошо всё закончилось. Потом у меня затекли ноги, но я дождался, когда моя Любовь проснётся. Тут надо пояснить, что после таких приключений, мы немножко и породнились, как брат сестрой. А вообще у Любы было красивое лицо, но немножко нескладная фигура высокой девушки, а в целом, она была симпатичной, и с учетом ласкового характера, и даже очень.
Я вот это подробно всё описал, потому, что помню,  и помню это, как будто это было вчера.
Потом мы пришли на ж.д. вокзал, купили билеты и дождались вечернего поезда. И теперь уже я расслабился и не слушал Любину болтовню, и сидя, потихоньку  уснул, до поезда. Мы сели в поезд, устроились, и легли поспать уже в комфортных условиях. Утром прибыли на станцию «Щучинская» и на автобусе добрались до турбазы. Тут мы с Любой расстались. Она, по её плану, встретилась с друзьями, семейной парой из Омска, мы познакомились, и обещали друг друга не забывать. 
Меня поселили в домике  прямо на берегу озера. Соседа, конечно, не было на месте, я разложил свои вещи, обошел турлагерь, и как раз подошло время пообедать. После обеда, прейдя в домик, я обнаружил там пожилого, но с военной выправкой мужчину. Ну и сосед мне достался, подумал я, наверное, храпит как паровоз. Мы познакомились, а сосед как раз мне обрадовался. Наконец то, сказал он, будет мне непьющий товарищ по комнате. Я удивлённо поднял брови. Да  сказал Анатолий Иванович, у меня тут был сосед, который с утра до вечера прикладывался к бутылке, а вечером ещё и мне старался налить, да ещё и как!
 Анатолий Иванович, он же дядя Толя, угостил меня фруктами, сам сказал, что он не храпит (!), и пригласил покататься на лодке по озеру. Мы взяли весла стоящие в углу комнаты, спустившись к воде, выбрали по симпатичней лодку и поплыли вдоль берега. С начала мы плыли молча, а затем разговорились, и дядя Толя рассказал мне печальную историю о том, как заболела раком  его любимая жена и мучительно умирала, а так как детей у них не было, то он остался один, и проводил всё своё время на работе, а теперь вот, ушел на пенсию и напоследок его отправили на отдых, на это озеро.  А я замер на скамейке, сидел, слушал эту печальную историю и не знал, как посочувствовать этому горю. Но дядя Толя под конец нашего плаванья встряхнулся, повеселел, сказал, что ему на недельку бог послал нормального соседа по домику, и он очень этому рад.
Вечером я достал свою фляжку с моим самодельным коньяком из настойки боярки, и сказал дяде Толе следующее, что этот коньяк успокаивающий, его надо пить по глотку на ночь и мне очень хочется отдать его вам. Дядя Толя растроганно сказал, что тоже хочет мне подарок сделать, отдать мне весла, которые он оплатил до своего отъезда, и мне можно будет кататься  на лодке ещё неделю. Ура!!! Подумал я, и сказал, ну очень большое спасибо, дяде Толе.
На завтраке  я нашел нашу Омскую компанию и пригласил их покататься по озеру. Александра и Серёжа переглянулись и сказали, что мы классно порыбачим, и они мне удочку для этого сделают, а Люба отказалась, сказав, что пойдёт с соседкой за грибами, и у нас будет превосходный ужин с грибовницей, а если мы рыбку поймаем, то и с жареной рыбкой.
И вот мы поехали рыбачить, причем, оказывается,  Сергей с собой из Омска и червячков привез. Пока мы с Сергеем якоря бросали, а миссис Александра удочку забросила, и вот она и рыбка попалась. Здорово! В один голос сказали мы и тоже закинули удочки, но у нас, почему-то, почти не клевало, а Сашенька потихоньку и наудила рыбки.  Вот, сказала она, как надо рыбачить, а мы с Сашей только развели руками. Люба с соседкой набрали грибов и на ужине нам накрыли отдельный стол. Нам поставили свежую уху и жареных грибов. Сергей вытащил бутылку вина и у нас получился праздник, ну скажем нашего знакомства. Вот таким образом мы каждый день  рыбачили, причем Саша всегда вперёд нас, с Серёжей, и как бы мы не старались, первую рыбку ловила она.
Но вот заканчивалась путевка у Анатолия Ивановича, и вечером к нему приехали друзья в военной форме, и я узнал, что он командир полка, и воевал в тех самых и наших, и не наших конфликтах, и не раз награжден. Они седели, вспоминали погибших друзей, и я всё это представил, ведь погибли люди, и считай не за что,  и мне стало страшно. Ночевать я пошел к Серёже. На следующее утро они уехали ну а весла у меня забрали, на том и закончилась наша, совместная рыбалка.
Вот. До этого дня была прохладная погода, а тут началась жара, и можно было идти купаться. Но у лагеря купаться было негде, т.к. был сильно илистое дно. И вот на завтраке мы об этом  разговорились, а Люба, оказывается, нашла место с песочком на берегу, и мы  отправились туда. Я  захватил с собой маску с трубкой, в надежде поплавать. Место было отличное. Недалеко росли ели, а на песчаном берегу был кустарник из ивы, так что не надо было и кабинок для переодевания. Все разделись и стали загорать, а я надел маску с трубкой и полез в воду. Вода была холодная, ну а дно не было таким живописным как в море, а очень даже не интересным, и рыбёшек почти не было. Я проплыл вдоль берега, замёрз как тот самый цуцик и выбрался из воды. А на берегу меня оказывается, совсем потеряли. Все видели, как я поплыл, а потом совсем исчез из виду, и все конечно стали беспокоиться, как бы я не утонул, и особенно Любаша. Увидев меня, она так обрадовалась, а потом рассердилась не на шутку, расплакалась, и мне оставалось только её и успокаивать. Вот так я снова увидел рядом, родного человека, который так обо мне беспокоился, и я был тронут этим.
На следующий день та самая рыбачья парочка, уплыла рыбачить без меня, и я, конечно, обиделся на них. Ведь этож надо! Дней десять плавали «на халяву» со мной, а теперь совсем меня забыли! И я пошел искать Любу, зашел в её домик и увидел её такой грустной. Я спросил, а в чём дело? Я здесь одна, и возможно и дома так же будет. Мы молча посидели, а потом я сказал Любе, что успел к ней привязаться и теперь, если она захочет, то буду с ней всё время на турбазе. Люба благодарно улыбнулась и кивнула головой,  а я, не выдержав, сказал: как жаль, что я ещё не взрослый!
Мы теперь с Любой, отправлялись на её любимое место и позагорали. Вернее загорала Люба, а я, что бы не сгореть, пристроился в тенёчке от зарослей ивы, и мы беседовали обо всём и ни о чем. И я был счастлив, что так вот, нужен моей Любочке и время до ужина, быстро пробежало. После ужина мы погуляли в окрестности лагеря, и я пригласил мою теперешнюю Любовь на танцы. Там нам очень понравилось танцевать и тем более, вместе. После танцев я проводил Любу до её домика, и она пригласила меня на чай. Вот так мы отдыхали все оставшиеся дни.