Экспедиция

В Туркмении всё зыбко – и пески, и береговая линия моря, и земная твердь, и воздушная субстанция, а также власть, мировоззрение, правописание, народонаселение и ментальность.

Экспедицией назывался поход русского воинства в Ахал, последнее беспризорное пространство на  территории нынешнего Туркменистана.
     Командовать парадом назначен был генерал-адъютант Скобелев. Он, подобно Суворову, почитал за честь всякое боевое поручение.
     Пишут: "Скобелев представлялся слишком крупной фигурой для такого небольшого дела".
     Правильно пишут. Тем не менее, государь-император лично встретился с ним, чтобы обсудить план предстоящей компании.
     Назначение Скобелева всполошило англичан. Какая, однако, алчная нация! Мало ей Вест-Индии, так им ещё и Ост-Туркмению подавай!

А теперь немного истории – на затравку.
     С 17 века вплоть до 1924 года Ташаузская область входила в состав Хивинского ханства. С 16 века по 1924 год большая часть Чарджоуской области являлась неотъемлемой частью Бухарского государства (сначала ханства, потом эмирата).
     Западные племена, обитавшие на территории нынешнего Туркменистана, искали защиты от более сильных племён и народов, живущих по соседству и, в первую очередь, от нахальных ахальцев...
     И так уж получилось, что вождь иомудов Ходжа-Непес заманил русских в свои края. Рассказывая Петру Первому сказочки о золотом песке, которого в Аму-Дарье больше, чем солодкового корня, он увлёк царя перспективами дальнего путешествия в Индию.
      Какая романтическая натура была у нашего Пётра Алексеевича! Размахивая топором, он играючи рубил корабли, бороды боярам, окна в Европу и Азию...
     Меня, правда, всегда изумляло: а почему не двери? Порядочные люди в окна не лазят. Ни туда, ни -  оттуда…
     А с другой стороны, что дурного в том, что он мечтал, сев на судно в Петербурге, сойти с него на берегах Инда?

- Куда плывёте, мужики? – "В Ындею"…

Как бы то ни было, Ходжа-Непес не прогадал: царь выделил ему земли в Астраханской губернии, куда, говорят, приезжал его наведывать изнывающий от скуки Махтум-Кули.
     Не сразу, постепенно, туркменские племена — абдалы, чаудоры, игдыры, бурунчи и бузачи вступали в российское подданство.
     Вскоре весь Западный регион добровольно вошёл в состав России.
     В 1869 году был основан Красноводск и образована Закаспийская область.
     На Челекене уже качали нефть, и била она фонтаном с десятиметровой глубины. "Устроили шведскую колонку (sic) из чистеньких, опрятных домиков" – писал Ломакин Н.И. персидскому консулу (1876 год).
     А в Красноводске уже вовсю работали паровые опреснителя – шум и свист будоражили окрестности, клубы белого дыма поднимались в небо…
     Извечная местная проблема  - отсутствие пресной воды…

Одно из воспоминаний моего детства. Пятидесятые годы прошлого века. Красноводск, имя которого, кстати, дословный перевод с туркменского – "Кизыл-Су" - и никакого Сапармурада, тем более, Туркменбаши – там близко не было. Можете не искать.
     Пресную воду развозили в автоцистернах и деревянных бочках на гужевой тяге. Ослик верховодил этой необыкновенно забавной процессией, весело шлёпал подковками по асфальту улицы Сурена Осипяна…
     Вода была джебельская и бакинская.
     Бакинскую - доставляли в Красноводск танкерами. И пахла она керосином. А на поверхности плавала вонючая радуга. Плавала – и не тонула. И даже бакинская водка пахла бензином. "Только не бакинскую" – просили у продавцов пьющие люди…
     У бабушки Нины в кладовой стояли две бочки: для питьевой воды и для прочей надобности. Бакинскую воду я сливал во вторую.
     Стоимость воды была мизерная, помнится, за ведро я отдавал копейку.
     К водовозам выстраивались очереди. Стояли в основном дети – взрослые были на работе.
     Воду носили с помощью необычного коромысла: к квадратной деревянной раме цеплялись крючки – два для вёдер и два для брезентового ремня, перекинутого через шею.
     И ходил я мелкими – мельче некуда - китайскими шажками. Это - чтобы не расплескать воду…
     В начале семидесятых годов XX века на Красноводской ТЭЦ-2 ввели опытно-промышленную установку по опреснению морской воды производительностью 550 кубических метров в час. Работала она по методу мгновенного выпаривания. Руководили работами Дыхно и Кегамян Юрий Шаваршевич. И даже премию получили – Государственную, республиканского разлива. Потом ввели 1 очередь промышленной установки (1100 кубов в час) и 2 очередь такой же производительности. А ещё построили станцию по приготовлению питьевой воды, для чего в дистиллят добавлялись необходимые ингредиенты...

В первый же день приезда на правый берег Каспия Скобелев вместе с Макаровым пожаловал в Михайловский залив, проплыл обозначенным вешками фарватером. На следующий день, 10 мая 1880 года, осмотрел железную дорогу, строительство которой уже началось.
     Пост Моллакара явился её первой станцией. Располагалась она в двадцати верстах от Михайловского залива. В октябре от залива до Моллакары уже ходили поезда. Паровозы отапливались нефтью. Двадцать вёрст поезд проходил за два с половиной часа.

Чигишлярская или атрекская линия, освоенная предшествовавшей экспедицией, являлась до приезда Скобелева единственной военной дорогой, ведущей к Ахальскому оазису.
     Чекишляр был небольшим аулом туркмен-иомудов.
     В Чигишляре функционировала своя "Гостиница Иованес с нумерами для приезжим" и лавка Кузьмича, истинная фамилия которого была Данилов…
     Кузьмич - единственный русский торгаш среди восточного люда. Его лавка считалась лучшей, ибо в ней кроме вина, ситцев и табака, продавались детские игрушки.
     Зато в гостинице "Иованес" можно было сыграть на бильярде и вкусно покушать.
     Дорого, конечно, так ведь у чёрта на куличках!
     "Чекишляр" так и значится в переводе на русский язык – "Кулички".
     На песчаном берегу, который называли набережной, стояла кибитка. В ней находился Бордель. Именно так – с большой буквы значилось на его броской вывеске. Содержала бордель m-lle Pauline, потасканная француженка с неограниченными прелестями и претензиями.
     Тут же, на набережной, работали часовых дел мастер, фотограф, ювелир и портные - от Кардена, разумеется, – как же в Чекишляре и без Кардена?! Теперь они работают в Китае.
     Все, кто свободен, - вспоминают завсегдатаи Чекишляра, - шли купаться в море. На полверсты тянулось мелководье. Требовалось много времени для того, чтоб только окунуться.
     Курортным аулом заделался Чекишляр - и сколько их сегодня на берегах Каспия!
     И всё бы хорошо, когда б не мухи. Страшнее текинцев считались эти настырные твари.

Новые слова входили в русский обиход: керван (караван), арык, шашлык, саман… - и "сексаул"! Как результат секса в отдельно взятом туркменском ауле, произрастающий от случайно пролитого в песок мужского семени. Комментарии в заметках и очерках того времени и того хлеще: "сексаул – это трава, употребляемая в пищу верблюдами".
     А вот во времена графа Войновича саксаул называли жидовинником, потому как "он почти что не имеет зелени".

Русские пришельцы вглядывались в местную жизнь.
    Чай они варят в котлах, - удивлялся Туган-Мирза-Барановский. – Самоваров не знают, зато у прибрежных туркмен, общающихся с русскими, самовары в ходу, хотя эта роскошь доступна лишь ханам, аксакалам и богатым степнякам.
     Кстати, персы тоже "почти что варят чай, не смысля ничего ни в нежности его, ни аромате " (Огородников).
     Подушки у них цилиндрической формы и называются "мутака". Сплошная нецензурщина!
     Местные жители делятся на две части: чомур и чорва. Оседло живёт бедная часть населения (чомур); кочует - богатая (чорва), её принуждают к этому многочисленные отары, которыми она обладает.
     Плох тот чомур, который не хочет стать чорва.
     Сегодняшняя Россия, сама того не сознавая, тоже делится на чомур и чорва, и первая часть страны жутко завидует второй. Вот только вместо баранов у чорва – кредитки.

Начальником штаба экспедиции Скобелев назначил Гродекова. Штаб состоял из шести кадровых военных – других в то время попросту не было.
     Любой туркменский воин в состоянии противостоять тысяче врагов, писал классик туркменской литературы Сапармурад Осоловелый в своей нашумевшей книге "Рухнама".
     Скобелев придерживался иной пропорции: один русский – на пять туземцев (1:5). И блестяще доказал правильность своих расчётов на практике. "Более и не надо", - убеждал он воинское руководство страны. Численность отряда должна была составить от 7 до 12 тысяч солдат - и для военных действий, и для тыла.
     В походе использовались все новинки того времени: дековильки, рутьеры, гелиограф, пулемёты, ракеты, ручные гранаты – и! – консервы…
     Первым стремлением Скобелева был захват одного из населённых пунктов, стоящих на пересечении путей, ведущих в Ахал - Кизыл-Арвата или Бами.
     И через 15 дней после своей высадки, он уже изготовился к походу.

Шохрат мне друг...
     Не Сократ, конечно, а всё-таки...
     Он маленького роста, крепыш, дугою грудь и ноги – типичный кочевник, из славной семьи наездников Аннаевых, а родом Шохрат (Славка по-русски) из Кизыл-Арвата, о котором рассказывает с таким восторгом, словно это Багдад или, по крайней мере, Париж. Кстати, мой отец называл родной его город - Кизыл-Парижем, а туркмен, впавших в европейский грех, французами. Странно, но они обижались.
     Кизыл-Париж – одно из моих детских разочарований…
     Ничего не увидел я в этом городе примечательного – ни развалин, ни руин, ни висячих садов, ни караван-сараев. И хоть бы один стройный, как восклицательный знак, минарет попался на глаза!

В этих местах катастрофически не хватает вертикальных линий.
     И даже Копет-Даг не спасает.
     "Ни в одном ауле мы не встретили мечети", – с удивлением пишет Туган-Мирза-Барановский.
     Русский населённый пункт, в котором отсутствует церковь, называется деревня. В Ахале это аул.
     Аул, кстати, привнесённое с Кавказа название: до русских такое селение называлось оуб. Помнят ли они об этом? Едва ли…

С 23 мая началось движение от Чикишляра. Скобелев с конницей обгонял эшелоны. Он искал место для стыка Красноводской и Атрекской линий. Ехали по землям принадлежавшим гёкленам.
     В этих местах родился и жил Махтум-Кули, любил девушку Менгли, женился на вдовушке Ак-Кыз.
     Знающие люди пишут: "Молодая вдова 20 – 25 лет ценилась очень высоко. Женщина за сорок - дешевле барана".
     Два сына Махтум-Кули умерли в детском возрасте. Судя по стихам, поэт побывал в иранском плену.      Похоронен он рядом с отцом, в Персии. Может, поэтому могила его не вытоптана отарой овец - в точном соответствии с кочевыми воззрениями и предпочтениями.
     А Пушкинского Дома для Махтум-Кули нет и вряд ли когда будет, ибо автографы его не сохранились, и даже названия стихов, публикуемых в сборниках, даны составителями. Вирши его дошли до нас стараниями бахши, и кто знает, что в них от Махтум-Кули, а что – отсебятина.

Скобелев облюбовал Бами и занял его в последний день мая. Потом продвинулся ещё ближе к заветной цели, опустошив Беурму, вотчину Тыкма-сердара.
     Говорят, что у этого вождя текинского народа были полководческие таланты. Кто знает, может и были. Скобелев их не заметил. "Воин-то он отважный, да вот стратег никудышный".
     Странная личность – этот Тыкма-сердар. Во время предыдущего похода русских в Ахал он находился при генерале Ломакине и принимал участие в боевых действиях против своих. Потом опять переметнулся на сторону теке. Пишут, что он внедрился к нам в качестве тайного агента и вернулся к текинцам с ценными сведениями. Сам же он утверждал, что стал врагом русских после того, как некий штабс-капитан нанёс ему несмываемое оскорбление.
     В бытность свою в русском стане Тыкма-сердар рассказывал генералу Ломакину, что число кибиток ахал-теке простирается до 22 тысяч: в Кизил-Арвате, дескать, стоит 500 кибиток; Бами - 550; Беурме - 1100; Ак-Тепе – столько же;  Кеши, Асхабаде и Аннау – тоже 1100. А более всего – в Геок-Тепе – 5000.

Пословицы того времени: "На коне туркмен не знает ни отца, ни матери!"
     Герострат по-туркменски: "Насри в колодец - сразу прославишься".
     И ещё одна, нелицеприятная: "Если неприятель грабит дом отца твоего, грабь вместе с ним".
     Разбойничьим и безнравственным назвал просвещенный Муравьёв-Карский дикий туркменский народ.
     Гродеков писал в 1879 г.: "Туркмены - это чёрное пятно на земном шаре, это стыд человечества, которое их терпит".
     Алиханов-Аварский рассказывает об одном старике, который якобы ему сказал: "Там не вырастут деревья, где повадится верблюд, там не будут жить богато, где появится туркмен".
     И только Туган-Мирза-Барановский написал отзыв, за который мне сегодня не стыдно:
     "Дикий сын Ахала не знает, что такое кража...
     Кража считается у них более тяжким преступлением, чем убийство.
     Всякий текинец, дав слово, никогда не нарушит его, хотя бы это стоило ему жизни или свободы.
     Вообще текинцы обладают большими способностями, чрезвычайно предприимчивы и горячо любят свою родину". Чего и вам желаю, милые соотечественники…

А мылись они только два раза в жизни - при рождении и после смерти.
     Точно так же, как Людовик XIV. Француз, кстати…

Сегодня – это не те люди, что были при Скобелеве. И русские не те – иные. Иные времена – иные нравы. И тем не менее...
     Если французы не могут жить без женщин, а персы – без мальчиков, то текинцы не мыслят жизни без набегов. "На имущество пограничных персов они смотрят, как на главный источник своих доходов. Кроме персов, они не прочь пограбить и своих соплеменников и единоверцев - гокленов и иомудов. И те, и другие считают текинцев своими злейшими врагами" (всё тот же Туган-Мирза-Барановский).

Для обеспечения экспедиции грузами требовалось 15 тысяч верблюдов. Покупали их на всём протяжении восточного берега Каспия и даже у хивинских иомудов.
     Торговцы попытались было всучить русским негодный товар, но Скобелев быстро пресёк это безобразие.
     Он считал, что честность восточного люда имеет денежный эквивалент: "честен, например, на десять тысяч рублей или на сто; а на большее ему доверять нельзя".
     К октябрю в распоряжении Скобелева находилось 12 тысяч верблюдов.
     Удивительно, с какой точностью исчислялся падёж. И составил он чуть более единички - 1,01 %.
     Первый эшелон в 600 мангишлакских верблюдов с пятью тысячами пудов груза выступил из Михайловского залива в начале июля, 21числа он благополучно прибыл в Бами. Этим транспортом открывалась новая коммуникационная линия, Михайловская. Она начиналась именно здесь, в заливе, что по сравнению с Красноводском на сто с лишним вёрст сокращало утомительное движение по зыбучим пескам.

Однорукие дирижёры железных дорог – семафоры.
     Чёрный паровозик с красными колёсами – и бесконечный шлейф едкого дыма.
     Железнодорожный путь, жёлтая позёмка, и поезд, плетущийся по колено в песке...
     С семи лет, по-моему, мама отправляла меня к бабушке в Красноводск – на один из летних месяцев. Отправляла в одиночку. Обходила состав, искала знакомых - "не может быть, чтобы их не было" – находила и торжественно вручала своё сокровище. Восторгу моему не было предела. Мама прощалась со мною, безбоязненно оставляя меня сопровождающим.
     И вот я, чувствуя себя взрослым, лежу на верхней полке и жадно гляжу в окно. Лицо моё - в узкой, фрамужной части вагонного ока, покрывается сажей, но что такое копоть по сравнению с романтикой странствий, когда унылая пустыня рисуется реликтовой рощей в описании Павсания?..
     Птичий гомон встречает меня на каждом полустанке: водопроводные ёмкости превращают разъезды в мини-оазисы. Аульные мальчишки прыгают на крышах саманных домов, машут руками, что-то кричат – и исчезают в знойном мареве зыбких видений...
     Сразу за Небит-Дагом начиналось море - необыкновенное, прекрасное, из ряда вон выходящее. У самой железнодорожной колеи, казалось, плескалось оно. С годами, правда, отступало всё дальше и дальше, пятилось к горизонту...
     А я глядел и по-мальчишески не понимал, что происходит с моею памятью: ведь вот здесь, за этим поворотом должна открыться долгожданная водная гладь, а её всё не было и не было…
     Это мелел Михайловский залив, превращаясь в солёную несуразицу...

В дневнике Чуковского есть такая запись об Исааке Бродском:
     "Ах, как пышно он живёт – и как нудно! Уже в прихожей висят у него портреты и портретики Ленина, сфабрикованные им по разным ценам, а в столовой - которая и служит ему мастерской - некуда деваться от расстрела коммунистов в Баку".
     Вообще-то их расстреляли не в Баку. Я много раз проезжал мимо обелиска поставленного на месте казни. А в Красноводске долгое время стоял музей - домик, в котором комиссары провели последнюю ночь.
     Там же висела картина Бродского – уж и не знаю по какой цене.
     Есть ли сегодня и этот музей, и этот монумент, и эта картина, кому нужны сами комиссары, помнит ли кто-нибудь о них? Не ведаю…
     А тогда:
     "Расстрел заключается в том, что очень некрасивые мужчины стреляют в очень красивых мужчин, которые стоят, озарённые солнцем, в театральных героических позах".
     А вот что пишет по этому поводу левый эсер Чайкин.
     "Картина Бродского исторически неверна. Они не были расстреляны, а были обезглавлены. При этом непосредственным исполнителем казни являлся только один человек - туркмен, исполинской силы батыр. Он один, своими собственными руками шашкой обезглавил всех".
     Но кому нужна такая правда? Правда - эксклюзивный товар. Дефицит, да и только - белый низ, чёрный верх – помните, наверное?..
     Для идеализации революционных образов вызвали Бродского в ЦК и велели написать картину в нужном им стиле.
     Бродский – что с него возьмёшь!
     Написал.
     И уже другие "специалисты", состоявшие на службе у большевиков, придумали речи, которые якобы произносили перед расстрелом комиссары, чередуя их с пением Интернационала…

Был разгар богатой жатвы, и Скобелев образовал в Бами своеобразный колхоз военного образца.
     Пустыня кормила завоевателей. И тем не менее: "Фрукты, как-то: персики, абрикосы, гранаты и виноград считаются роскошью, которую могут позволить себе только люди состоятельные", - пишет об этом времени Туган-Мирза-Барановский.
     У бабы Тони...
     Если кто забыл, баба Тоня - сестра моей родной бабушки Марии. Именно она, баба Тоня, выманила сестру и её семью из оголодавшего Поволжья в хлебосольный Ашхабад.
     Так вот, у бабы Тони был собственный дом на улице Бухарской и, самое главное, сад, в котором росли плодовые деревья. Одно перечисление названий этих деревьев вызывает поначалу усиленное слюноотделение, а потом оскомину: алыча - нескольких сортов, слива, вишня, гранаты, смоква - та самая, которая инжир, проще говоря, фига – и чёрная, и белая, и красная, и сизая...
     В центре сада росло высокое, чуть ли не выше всех деревьев в округе, абрикосовое древо. С него мы снимали десятки вёдер сахарно-розовых плодов - один к одному, из которых матушка моя варила варенье, равное которому получалось разве что из айвы. Это было настоящее произведение искусства - не чета какому-нибудь повидлу или конфитюру из Евросоюза - прозрачное, как только что собранный мёд, в котором плавали фривольные розовые дольки.
     А косточек после утилизации урожая оставалась столько, что можно было колоть всю зиму и ещё два... нет - три весенних месяца, вплоть до нового урожая.
     Роскошный безразмерный топчан стоял в тени беседки, заросшей виноградом. Кисти длиною в полметра свисали над головой. И виноград этот никто и никогда не собирал. Разве что птицы клевали его в декабре…
     Ну, вот я и добрался до главного персонажа моего рассказа: вдоль дорожки, ведущей - извините - в сортир, стояли низкорослые деревья-крепыши, на которых персиков было больше, чем листьев и слаще которых я ничего не ел. Снимая тонкую кожицу с персика, я вытирал измазанные соком ладони о голый живот - кроме трусов на мне ничего не было. Через пару минут кожа начинала зудеть. Я бежал к бочке с водой и, черпая её горстями, смывал саднящее пекло. А потом опять рвал горячие – с пыла - персики, и опять, забываясь, вытирал руки о бедное пузо...

Отсюда, из Бами, он послал текинцам ультиматум, требуя покорности русской оккупации, контрибуции в полмиллиона рублей – сущие пустяки, копейки, 1000 племенных жеребцов, выдачи всех старинных грамот, рукописей, документов и книг ахалтекинского племени, а также отказа от рабовладения.

Чем дальше они уходили вглубь оазиса, тем сильнее чувствовалось европейское присутствие.
     Скобелеву ранее не приходилось воевать с текинцами, хотя десять лет назад, он с шестью всадниками совершил пробег от Красноводска до Сарыкамышской впадины.
     И потому в число подготовительных мероприятий включил экспериментальный поход в Геок-Тепе.
     Это была проба пера – военного, разумеется.
     Пишут: только исключительные качества русских войск позволили ему предпринять эту "дерзкую разведку".
     Рекогносцировочный отряд состоял из трёх рот, трёх сотен казаков, десятка орудий, ракетной батареи и духового оркестра Дагестанского полка (кавказские подразделения, кстати, завоёвывали Ахал). Скобелева сопровождал неразлучный осетинский конвой. Вечером 1 июля отряд выступил из Бами, и уже утром 5 числа, подошёл к неприятельскому укреплению Егин-батыр-кала, что в 15 км от Геок-Тепе. К 2-м часам дня рекогносцировка была завершена.
     9 июля отряд вернулся в Бами, пройдя по тылам противника 230 верст. Потери составили 3 убитых, 8 раненых и 8 контуженных
     Текинцы потеряли до 400 человек. Молва устами мулл и ишанов увеличила эти потери до 15 тысяч. Русские не возражали.

Аул Нухур остался в русском тылу. Текинцы искали пособников среди нухурцев…
     Происхождение нухурцев туманно. Сами себя они называют потомками Александра Македонского. Он, якобы, рассадил соплеменников на перевалах, дабы они охраняли их до второго пришествия двурогого миссии.
     Независимые историки (у независимых государств должны быть независимые историки – априори) утверждают, что нухурцы – это результат смешения туркмен, курдов и персов, ибо племена и народы, когда они долго живут в мире, имеют способность смешиваться, как ингредиенты в миксере.
     Один из новомодных историков Чары Сарыев убеждён, что это теке, а не нухурцы, - смесь Копет-Дагского разлива. Тайп с названием "теке", пишет он, появился только в 17-м веке. В него входили персидские, курдские и арабские семьи. Аул Бабараб, расположенный недалеко от Геок-Тепе, - одно из их селений. Эти семьи, продолжает Сарыев, двигаясь из Персии, спустились с Копет-Дага к нам на равнину. Помните песенку: "Вот кто-то с горочки спустился"? – это о них.
     И когда они спустились, местные племена стали называть пришельцев горными козлами, то есть "теке".
     Текинцы действительно имеют европейский тип лица, но объяснялось это до недавнего времени тем, что они, совершая набеги на Персию, уводили с собой множество персиянок, которых с удовольствием ассимилировали по многу раз за день. Как видите, сегодня имеется и иная точка зрения, Сарыевская. Согласно ей, к середине 18 века теке проникли в районы Аннау, Тедженского и Марыйского оазисов, захватив лучшие земли. Этноним "тюрк-мен" достоверно появляется тоже в 17-м веке вслед за этнонимом "теке", и это именно они "туркоподобные. Все остальные автохтонные племена не претендуют на это название, потому что таковыми не являются.
     И ещё.
     Во время Геок-Тепинского сражения, пишет Сарыев, фронт проходил не между туркменами и русскими, а между теке и другими племенами ("коренными туранцами" называет он их). В сражении за Геок-Тепе теке воевали "сами за себя и против всех"…

Слух о новом движении текинских масс заставил Скобелева вернуться в Бами. Текинцы изменили тактику и попытались было партизанить на путях сообщений. Зафиксированы многочисленные стычки русских с текинцами.
     В одно из таких нападений они даже увели боевого коня Скобелева, знаменитую лошадь по кличке Шейново. В этих же местах когда-то был украден любимый конь Александра Македонского – знаменитый Буцефал. Конь Скобелеву был возвращён, пожалуй, быстрее.

Крестовый поход по-русски – это поход за крестами. Георгиевскими, разумеется.
     Бами. В ночь на 14 августа Скобелев раздавал награды пробного похода под Геок-Тепе. Когда он произносил горячую речь, раздался выстрел. Пуля просвистела возле головы Скобелева. "Это что за сука такая? – возмутился Скобелев. – Разыскать!"
     Но, пишут очевидцы, покушавшийся скрылся, хотя и был опознан.
     Партизанские набеги продолжались, и командующий приказал засыпать ближайшие к Бами колодцы, что возымело своё действие.

Гродекову Скобелев поручил организовать вспомогательный магазин недалеко от Геок-Тепе, в Персии, и тот блестяще справился с делом.
     Все необходимое для дальнейшей компании было сосредоточено в Бами – с запасом на 5 месяцев для 7000 человек и 3000 коней. В Гродековском магазине, в Гермабе, был организован запас на 8000 человек и на 3000 коней сроком на два с половиной месяца. Русским, однако, этот магазин не пригодился.
     В первой половине ноября в Бами были свезены все боевые снаряды и стянуты все войска. Подготовительные работы окончились.

26 ноября - день выступления на Геок-Тепе.
     В 10 часов утра барабан забил "на молитву".
     Посреди площади, за военным госпиталем, поставили небольшой стол, разложили на нём церковные принадлежности. Кругом, в большой четырехугольник, выстроились войска.
      Раздалась команда: "Шапки долой!" и напутственный молебен начался. Службу отправлял иеромонах, отец Афанасий.
     Первым, как и полагается, выступил авангард, за ним резерв. Выехали фланговые разъезды.
     С грохотом двинулась артиллерия с одноколками и фургонами Красного Креста, тронулись вереницей нагруженные верблюды, запели песенники - "Пошла девка жито жать, солдат снопики вязать. Соловей, соловей, пташечка, канареечка жалобно поёт. Раз! Два! Горе – не беда. Канареечка жалобно поёт" -
     - и авангардная колонна вторжения, вытянувшись в чёрную ленту, двинулась по направлению к Геок-Тепе.
     Шли знаменитым русским шагом – сто шагов в минуту.

Численность отряда вторжения  составляла 3240 штыков, 1045 сабель и 71 орудие.

Экипировка русского солдата:
     "Кепи с фартучком, падающим на плечи, рубаха и шаровары, всё белое; обувь легкая; на поясном ремне или через плечо разные сосуды для воды, обшитые войлоком; ружьё и две сумочки с патронами дополняют немудрёное снаряжение солдата. Всё остальное едет на верблюдах".

Однозарядная винтовка Бердана не боялась песчинок. Дальность стрельбы составляла 3500 шагов, а скорострельность - 9 выстрелов в минуту.

Как много тех, кто пел осанну походам Александра Македонского в этих краях. Поход Скобелева никто не воспевал и вряд ли воспоёт даже теперь, когда, кажется, можно…
     В Арчмане увидели быстро текущий ручей. В воде и воздухе ощущалось присутствие сероводорода.
     - Дозвольте рожу умыть, ваше благородие, - просили солдаты.
     Его благородие позволило, и солдаты, соблазнившись тёплой водой, расширили в разных местах канаву и с удовольствием начали купаться, забыв о месте и времени года.

Я уже писал, по-моему, как мы в 1972 году искали утерянный цикл транспозиции на высоковольтной линии электропередачи Безмеин - Кизыл-Арват. Нашли мы эту пропажу во второй поездке, а в первой, безрезультатной, доехав до Арчмана, решили прекратить незадавшееся предприятие.
      День был жарким, и Кульбицкий, начальник службы перспективного развития Ашэлектросети,  предложил искупаться в знаменитом термальном источнике.
      Подъехали, оставили газончик на асфальтированной стоянке, поднялись к бассейну, обнесённому забором из оцинкованного металла. Евгений Александрович открыл дверцу, мы ступили в огороженное пространство - и обомлели: в бассейне купались голые бабы.
     Разнокалиберные сиськи плавали на поверхности. Как поплавки. Их было два десятка (баб я имею в виду, а не сисек – этих было в два раза больше). Увидев нас, они загалдели, радостно замахали руками. В общем, повели себя неадекватно или наоборот адекватно, если учесть наличие радона в здешней воде.
     Евгений Александрович дёрнул ручку, но дверца оказалась запертой на защёлку, и пока он с нею возился, одна из женщин выбралась на сушу и обратилась ко мне на туркменском языке. Тут только я сообразил, что все они туркменки. Местные женщины уничтожают волосы на теле. Лобок баджишки отливал синевой, как затылок новобранца. Из её слов я понял, что сегодня женский день и нам не мешало бы покинуть заведение.
     Я согласно внимал её словам, не переставая в темпе рапида фиксировать забавные картинки.
     Наконец Кульбицкий справился с защёлкой, и мы выскочили наружу. Вслед неслись крики и смех.
     Я оглянулся. Моя голая собеседница, распахнув дверцу, стояла в позе, которую когда-то называли непристойной. "Ал!" - кричала она: возьми. И звонко хлопала себя по заднице…

Четвёртого декабря Скобелев произвёл очередную рекогносцировку с целью дополнить имевшиеся сведения, добытые ранее.
     Вдруг стемнело, пишет доктор Щербак, участник экспедиции, и всё погрузилось в глубокий мрак, будто провалилось в исполинскую бездну и замерло в гробовом молчании...
     Прошло несколько мгновений...
     Могильная тишина сменилась бешеными порывами вихря…
     Песчаный смерч накрыл нас...
     Лошади в ужасе рванули в стороны, люди всполошено перемешались...
     Это было лунное затмение...

20 декабря Скобелев взял село Янги-Кала одним из тех красивых штурмов, которые удаётся видеть разве что на манёврах, пишет тот же Щербак.
     Теперь он стоял лагерем в 800 саженях от южного фаса крепости. Через день русский город  вырос под стенами Геок-Тепе. Конница перекрыла дороги на Ашхабад, отслеживая перемещения текинцев. Покинуть крепость им стало невозможно.

Геок-Тепе – крепость азиатского типа, периметром около версты, с 4-саженным земляным валом, увенчанным саманной стеной до 5 сажен толщиной.
     На этом тесном пространстве в 1 квадратную версту собралось до 45 тысяч ахалтекинцев с семьями и конями.
     Обезлюдивший оазис привлёк внимание алчных соседей.
     Тысячи персов собрались в Фирюзе и ждали своего часа. Курды совершали набеги на брошенные селенья. И текинцы задумались, куда уйти в случае неудачи.
     Английские агенты сновали между ними, побуждая к упорной борьбе. Англичане не жалели денег. Пишут: "те деньги, которые они бросают в Персии, могут совратить и родного брата".
     Скобелев призывал неприятеля к покорности. Текинцы объявили газават и резали персов, развозивших прокламации.

Несмотря на конец декабря, погода стояла тёплая, пишет Щербак. Позади лагеря заметно движение. Там расположились торговцы, прибывшие из Персии. Торгуют орехами, сыром, изюмом, мучными лепёшками, сваренными в бараньем сале, сушёной рыбой и ещё чем-то.
     “Персюками” прозвали их солдаты и казаки. Прозвище бытовало и в советские времена.

Недалеко от этих мест существует интересное природное образование, именуемое Бахарденским озером, непременный атрибут моего бренного существования. Ещё школьником я проникал в пещеру через естественный лаз, держа в руках маркий факел. И потом, когда пробили новый вход, а старый накрыли прочной сеткой, я спускался в пещеру не менее сорока раз, то есть примерно два раза в год - сопровождая гостей, пожелавших увидеть достопримечательность, иногда за компанию, а чаще всего проездом, не имея явно выраженных намерений, как говорится, по зову сердца.
     Глубина пещеры - пятьдесят метров. Раньше, когда пользовались старым ходом, было больше. Спуск вначале крутой выполнен в виде стальной лестницы, потом - пологий с широкими и удобными бетонными ступенями. На всём протяжении пути устроены перила, скамейки и низенькие светильники с непроницаемыми металлическими колпаками. Освещена лишь дорожка под ногами. Остальное огромное пространство пещеры погружено в кромешный мрак. Это сделано для того, чтобы не тревожить летучих мышей. Их здесь мириады. Учёные путаются в оценках и называют от ста пятидесяти тысяч до полумиллиона особей.
     У пещеры есть имя и зовут её Ков-ата.
     На дне Ков-ата расположено озеро. На подходе к нему сооружены разноуровневые раздевалки, которыми никто не пользуется, и туалет, в который никто не ходит. Вдоль лицевой, ярко освещённой части озера, так называемой набережной, стоят скамейки. Остальная часть озера окружена отвесными скалами, переходящими в пещерные своды.
     Площадь водной глади, утверждают учёные, составляет две с половиной тысячи квадратных метров. Не знаю, не знаю - мощный прожектор, освещающий озеро, не в состоянии выявить его истинную величину, а плыть вдоль стен, вне зоны действия электрических ламп, боязно. Я, кстати, ни разу не решился совершить эту кругосветку.
     Глубина озера, говорят, тринадцать метров, но мы всегда считали его бездонным - как ни ныряли, никогда не доставали дна. А вот в стенах есть пазухи и, если поднырнуть, можно проникнуть в маленькие, дурно пахнущие пустоты.
     Температура воды в озере такая же, как у человека, и меняется она в тех же параметрах. В пещере душно, и так же, как в Арчмане, сквозь толщу воды всплывают пузырьки сероводорода…

28, 30 декабря и 4 января осаждённые предпринимали вылазки силами до 12 тысяч воинов. Все они оказались неудачными.
     Прожекторы (лампы Шпаковского) и боевые ракеты повлияли на отказ текинцев от вылазок.
     Во всю духовую мощь во время вылазок играли полковые оркестры. Военную музыку, пишут очевидцы, текинцы не переносили: она наводила на них страх. Может быть, поэтому Сапармурад Осоловелый запретил оперу и балет – это у него наследственное, генетическое…
     Ишаны в ужасе шептали молитвы. Муллы, пишет Дандевиль, в наружности, обращении и характере схожи с отцами иезуитами. Чем образованней мулла, тем рельефней в нём иезуитские черты характера.

Каждый день приносил потери. Тянуть осаду далее становилось нестерпимо. .
     С 3 января стали закладывать мины.
     С 4 января начали готовить туры, фашины и штурмовые лестницы.
     За ранеными ухаживала графиня Милютина. Вообще-то в осадный лагерь сёстры милосердия не допускались, но для дочери военного министра сделали исключение…

Любимый напиток Скобелева - портер, смешанный с шампанским, половина на половину. Пил он его стаканами. Новый год не стал исключением. Встретили его праздничным салютом: дали залп из 8 мортир, вслед за залпом полковые оркестры исполнили гимн.
     Текинцы, не сообразив, что происходит, кричали, что просто так не сдадутся и будут защищаться до последней капли крови.

Правоверный календарь.
     16 июля 622 года пророк Мухаммед из Мекки переселился в Медину. Этот день принят точкой отсчёта в календаре Хиджры - как если бы мы установили летоисчисление по дате переезда Ленина из Петрограда в Москву.
     По мусульманской традиции, первым днём нового месяца считается первый день, когда после захода солнца на небе можно увидеть серп луны.
     Нарождение лунного серпа должны засвидетельствовать как минимум два заслуживающих доверия мусульманина. Не зная всех этих хитросплетений, неправоверная моя матушка каждый месяц искушала лунный серпик медными грошами, долго звенела ими в кулачке и, удовлетворённая, прятала в кошелёк.
     Год мусульмане измеряют лунными месяцами.
     Лунный месяц короче солнечного почти на сутки.
     Лунный год короче солнечного на 11 дней.
     Каждый четвертый год к двенадцати лунным прибавляют тринадцатый месяц.
     Так и живут.
     Традиции свойственны не только англичанам.

Саперам не до скуки, пишет Щербак. Всё роют и роют, роют и роют. Дорылись уже до могил.
     Население кладбища с каждым днём увеличивается.
     Траурная риза отца Афанасия постоянно на нём.

Переводчиком у Скобелева служил майор Иомудский, хорошо знавший туркменский язык, потому как сам был туркмен. К моменту штурма крепости имел звание подполковника.
     Иомудский – первый туркмен, заполучивший фамилию.

11 января минная галерея была закончена. Её начинили порохом, и 72 пуда влезло в её утробу.

Утро 12 января выдалось пасмурное. Накрапывал дождь. Солдаты надели чистые рубахи.
     В этот день Скобелев надеялся утвердиться в южном углу крепости. Ожидая упорного сопротивления, на большее он и не рассчитывал.
     Мину взорвали в 11 ч. 20 минут. В стене образовался широкий и удобный проём.
     Текинцы не сразу сообразили, что произошло; думали - землетрясение.
     Пока они недоумевали, начался штурм.
     В час пополудни холм Денгиль-Тепе, внутри крепости, был занят русскими войсками.
     Взвился Императорский штандарт.
     Неприятель, охваченный паникой, бежал в разные стороны. Бегущих преследовала кавалерия.
     Сегодня беглецам пришлось бы трудно: на их пути оказались бы шоссе, железная дорога, Каракумский канал и другие препятствия цивилизованного мира. В пустыне, к северу, где искала спасения большая часть защитников крепости, в моё время располагались многочисленные подземные сооружения, в числе которых находился объект 04, так называемый загородный пункт управления Туркменской энергосистемой – на случай ядерной атаки. Не сомневаюсь, он и сегодня там.
      И было это сто тридцать лет назад. Треть этого срока я прожил в Туркмении…

Наши потери составили убитыми 59 человек, в том числе четыре офицера.
     Безвозвратные потери противника составили четыре тысячи внутри крепости и до 2 тысяч во время преследования.

Денгиль-Тепе тут же приспособили к обороне.
     До 600 персиян-рабов были освобождены от оков и отпущены на волю.
     Щербак пишет: "На перевязочном пункте Красного Креста, во рву крепости, масса израненных текинских женщин и детей. Ранения, исключительно, осколками снарядов. Пулевых ран мало. Плачут, стонут и шлют проклятия на голову Тыкма-Сердара, которого считают виновником всех бед".
     Устами женщины глаголет истина, потому-то в некоторых странах им закрывают рты.
     "Среди пожилых женщин виднеются молодые, красивые; большая часть последних вымазалась глиной, чтобы не привлекать внимание, но зоркий глаз персидского агента, признает в некоторых пленных персиянок; их тут же отводят в сторону".

Букварём назвали солдаты найденный в крепости Коран.

Крепость тщательно продезинфицировали. Потом отслужили молебен за победу и панихиду по воинам, павшим во время штурма.

Не давая опомниться неприятелю, Скобелев в тот же день сформировал отряд и направил его в аул Асхабад - конечный пункт оазиса, сам же задержался в Геок-Тепе.
     18 января Асхабад, оставленный жителями, был занят без боя.
     Персидский шах поздравил Россию с победой. "Следующим должен быть Мерв - разбойничье текинское гнездо", - заявил он. Текинцев, искавших укрытия в Персии, выдворяли обратно.
     21 января салоры и сарыки, всего 14 тысяч дымов, обитавших в районе рек Теджена и Мургаба, прислали послов и грамоту о желании вступить в русское подданство.
     Вассалами текинцев были сарыки и солоры. Вассалами остаются и сегодня...
     Скобелев был награждён Георгием 2-й степени и произведён в полные генералы. Камердинер Петров, узнав об этом, тотчас спорол с погон командующего лишние звёздочки.
     В Теджене собрались беглые ахалтеке. Тыкма-сердар обещал зарезать каждого, кто двинется с повинной к белому генералу, но, в конце концов, сам явился, вместе с другими присягнул на верность ак-падишаху ("Служить буду с усердием") и вернул Скобелеву ворованного коня. Генерал потрепал его по щеке, погрозил пальцем: "Воровать нехорошо" – и отпустил.
     Потом объявил экспедицию завершённой, сдал командование генералу Рербергу и через Бами и Красноводск отбыл в Петербург.

Асхабад стал центром области, и до него дотянулась бесконечная рука телеграфа.
     Денег на военную компанию было израсходовано свыше 13 миллионов рублей, не считая железной дороги. Её достроили к концу года, и обошлась она казне в 7 с половиной миллионов рублей.
     В белый цвет, отражающий солнечные лучи, были окрашены первые пассажирские вагоны Закаспия. В белые цвета перекрашивали служебные "Волги" в советские годы, а они всё шли и шли - чёрные, потому как Россия предпочитала тёмные цвета…
     Русские пришли в Марыйский оазис в 1883 году. Мирным называют завоевание Мерва. Взятие его обошлось казне в 240.000 рублей. Как говорил генерал Комаров, "меньше, чем средней руки дом в Петербурге".
     Через пять лет тысячевёрстный путь достиг Джейхуна и по деревянному мосту, перебравшись на противоположный берег, потянулся далее, на восток. Позднее вместо деревянного возвели стальной мост, и по сей день равному ему нет на всём протяжении бешенной реки.
      Сто лет прошло – до сих пор стоит. И как стоит! В семидесятых годах прошлого столетия, уже при мне, к фермам моста приварили траверзы и подвесили линию электропередачи 220 киловольт.
     В восьмидесятые годы ЛЭП-500 шагнула через Аму-Дарью, вливая электроэнергию Марыйской ГРЭС в ОЭС Средней Азии. Аналогов этому переходу в Советском Союзе не было.

Но всё это будет потом, а пока…
     "Вернемся к нашим баранам" - говорят туркмены, возвращаясь в родные пенаты.
     На тысячу туркмен до революции приходилось семь грамотеев, писал Берды Кербабаев.
     Грамотность составляла 0 целых хрен десятых.
     Книги были рукописные, изредка встречались печатные, набранные арабским шрифтом.
     На туркменском языке не издавались ни учебники, ни газеты, ни журналы - не для кого.

Дома, как человек, ставший до ветру. Впрочем, они мочатся сидя. Скромничают.
     …и тамдыры, как мазары, и мазары, как тамдыры - глиняные…

Термоядерный синтез, мирный атом, космические исследования и технологии, инновации, современная наука - и Туркмения – нонсенс!
     А ведь когда-то это всё было – в единой и неделимой державе…
     Было, да быльём поросло– и никаких перспектив…
     Можно построить величественные здания и отели высотою в километр – сути дела это не меняет: всё в прошлом  - амба…
     Да что там Туркмения – весь мусульманский мир в мыле, безнадёжно проиграв гонку за лидером...
     Европа, в битве за прогресс, давно отреклась от Бога, задвинув его в дальний угол, в Польшу.
     Юго-Восточная Азия последовала её примеру – и преуспела.
     И только мусульмане на коротком религиозном поводке по-прежнему трусят по кругу…
     - Кургум ми? – Кургум якши. – Ай, берекелла!..

Малая родина, большая родина…
     Вне русского мира нет для меня родины – ни большой, ни крохотной - такой, чтоб поместилась в воспоминаниях…
     Иногда мне кажется, что памятник Юрию Долгорукому и есть памятник генералу Скобелеву. Тем более, что стоял он – на том же самом месте.
     И мнится мне, что я завершал дело Скобелева, в отличие от которого нет крови на моих ладонях, и только дело рук своих я оставил на этой земле.
     Пользуйтесь.