Крутая шутка

   Витюня Гнутенький жил не хило.
Квартирка подходящая, и в квартирке, как говорится, полная чаша. Жена Зойка - офигенная баба! Все при ней.
   Имел Гнутенький свою фирмочку, которая приносила, не так чтобы очень, но ниче¬го себе доход, нормальный. Оказался Витюня в свое время в нужном месте. И вообще, не в его правилах было «клювом щёлкать».
   Характер у Витюни был деятельный и весёлый. Любил похохмить, прикольнуться. А первого апреля - сам Бог велел!
   Сидит он утром, бутерброд «наворачивает», кофе прихлёбывает, а сам думает, как бы Зойку разыграть. Надо сказать, жена его домохозяйничала, мужа на работу провожать не вставала и еще спала.
 
   «Все эти приколы типа «спустись к соседке, мы ее затопили» давно надоели, - размыш¬лял Гнутенький, - надо что-то покруче придумать». И тут его осенило. Схватил он листок бумаги и крупно написал: «Зоя, я полюбил другую. Прости. Ухожу. Виктор». Хотел подписать «1 апреля», но решил, что Зойка сразу догадается, и поставил меленько: 01.04.08. Подсунул записку под сахарницу на столе, чмокнул сонную жену и ушёл на работу.

   Дела его закрутили, и вспомнил он про розыгрыш  часов, эдак, в одиннадцать. «Что-то Зойка не отреагировала»,- спохватился он и, посмеиваясь, набрал домашний номер. Автоответчик Зойкиным голосом бесстрастно сказал:
    - Нас нет дома. Оставьте сообщение после гудка... Витюня разочарованно бросил трубку и недоумённо пробормотал:
    - Куда это она подалась в такую рань?
Он позвонил Зойке на сотовый, но и там абонент был недоступен. В течение дня шутник несколько раз пытался связаться с женой, но безрезультатно.
Гнутенький стал мало-помалу психовать. «Уж не перегнул ли я?» - медленно заползала в его бритую голову тревожная мысль. Покончив поскорее с делами, Витюня вскочил в свой сверкающий «БМВ» и помчался в сторону дома. С «мобильника» он последний раз позвонил домой. Зойки не было. Не дожидаясь лифта, вбежал на  четвёртый этаж, открыл ключом дверь, шагнул в прихожую и обмер...

В квартире было пусто. Ни мебели, ни ковров, ни аппаратуры. Только хрустальная люстра, подаренная его мамой на 10-летие свадьбы, сиротливо висела на потолке. Да посреди спальни стоял огромный чемодан, надо полагать, с его вещами, потому что на чемодане лежала записка такого содержания: «Витя! Хорошо, что ты об этом заговорил первый. Я уже год встречаюсь с мужчиной. Мы обожаем друг друга. Оставляю тебе квартиру, а мне – обстановка. Всего хорошего! Зоя». Витюня ошалело перечитал записку и заметался по комнатам. «Как же так? Она его бросила?.. Мягкая, тёплая, его Зойка... Такая уютная и домашняя... Наставила ему рога? С каким-то хмырём...» - Он представил, какая заводная Зойка в постели, и нечеловеческий звук, похожий на рык зверя, вырвался из его сдавленного обидой горла.  Рванул ворот рубашки, и  модный галстук остался у него в руке. Витюня тупо уставился на него, медленно развязал узел и дёрнул несколько раз, пробуя на прочность. Хмыкнул удовлетворённо, смерил взглядом расстояние от чемодана до висевшей над ним люстры и отрешённо, как зомби, взгромоздился на чемодан.
 
Он прилаживал на люстре из галстука петлю, когда дверь распахнулась, и на пороге возникла Зойка… Рот до ушей!
 - Витюня, что за акробатический этюд?
Чемодан под Гнутеньким качнулся, и он рухнул на пол. А Зойка – бух! – на коленки и ползёт к нему на четвереньках!
 - Витюня-я! Да ты что?.. Я же тоже пошутила, дурачок! Первое апреля!.. Я же тебе давно талдонила: надо обстановку поменять. Вот и представился случай. Я всю мебель в комиссионку свезла.
 Гнутенький рыдал, как дошколёнок, уткнувшись в Зойкин подол, а она ласково гладила жёсткую щетину на его голове.