После полёта Виктора Ашихмана в ствол шахты

\Продолжение цикла "Будни энергетика шахты"\

 
Сегодня  в  подсознании  моём 
хмельные  разгулялись  чертенята.
Нейроны  мозга  залиты  вином, 
и  деятельность  их  мне  непонятна.
И  разобраться  в  этом  нету  сил.
И  нету  сил,  чтобы  во  сне  забыться.
Ведь  ради  забытья  я  и  решил 
до  одури,  до  чёртиков  напиться.
Но  хмель,  зараза,  что-то  не  берёт, 
а  только  воедино  всё  смешала.
Потом  не  чертенята,  а  сам  чёрт 
всё  разлохматил  в  голове  в  мочало.
Другой  чертина  стал  растрёп  чесать, 
выискивать  какие-то  сплетенья, 
рассматривать  и,  как  донос,  писать…
Сквозь  хмель  всё  это  вызвало  смятенье.

Холодный  пот  немного  отрезвил.
Но  всё  же  кажется,  что  мир  вот-вот  и  рухнет.
Собрав  остатки  мужества  и  сил, 
встаю  с  постели  и  иду  на  кухню.

Там,  в  раковину  голову  воткнув, 
держу  её  под  струями  воды.
И  вот,  себе  сознание  вернув, 
веду  в  уме  хронометраж  беды.

В  шесть  двадцать  восемь  Ашихман  задел 
сигнальный  ключ  безразговорной  связи.
За  прицепное  перейти  хотел, 
поэтому  и  не  был  он  привязан.

Ещё  б  чуть-чуть – застраховаться  смог, 
уж  карабин  готовился  накинуть.
Но  в  этот  миг  опора  из-под  ног 
ушла  так  быстро,  что  сумел  лишь  вскрикнуть.
И  улетел  в  разверстую  вдруг  пасть 
ствола  шестьсотметрового,  как  в  бездну.

…О,  случай,  как  твоя  всесильна  власть!
Перед  тобой  любой  из  нас,  как  бездарь.
То  ты  страшнее  всяческих зверей, 
то  доброты  не  установишь  мерку…

Оцепененье  охватило  слесарей, 
с  кем  Виктор  вместе  проводил  проверку 
крепленья  направляющих  в  стволе.
Но  миг,  длиною,  может  в  полстолетья, 
окончился.   Увидеть  что-то  в  мгле 
ствола  под  вдруг  окоченевшей  клетью 
не  удалось.  Уже  весь  персонал 
знал  о  случившемся.  Из  шахты  сообщили, 
что  вниз,  в  приямок,  Виктор  не  упал.
Все,  абсолютно  все,  в  недоуменье  были.

Я  с  Ковалёвым  на  инспекторской  клети 
в  ствол  опускаемся.  Прожектор  ярко  светит.
Душа ушла  куда-то  из  груди, 
лишь  чёрт  занудливо  там  дыры  вертит.

Вдруг,  опустившись  метров  пятьдесят, 
луч  выхватил  распятье  на  расстреле.
Мы  думали – останки  там  висят.
А  там  был  Виктор.  Жив!  На  самом  деле!   

А  было  так:  для  карабина  цепь 
каким-то  чудом  за  скобу  заделась.
И  не  оборвалась!  И  Виктор  цел!
Ещё  спасибо – не  исчезла  смелость.

Сумел  он  ухватиться  за  расстрел, 
чуть  подтянул  своё  сухое  тело 
и  поясом  застраховать  сумел.
Лишь  каска  с  головы  слетела.

Спустившись  на  скипу,  бригада  слесарей 
сняла  начальника.  Христос  новорождённый 
на  нулевой  в  объятиях  друзей 
был  как  дитё,  вниманием  смущённый.

Меня  же  почему-то  бил  озноб, 
должно,  под  сердцем  всё  беда  бродила, 
и  из-под  шкуры  дрожь  не  уходила, 
ознобным  жаром  прожигало  лоб.

Под  душем  в  бане  я  чуть  поостыл.
А  после  бани  в  нашем  кабинете 
в  компании  с  другими  водку  пил –
хотелось  обо  всём  забыть на  свете.

Но  радость  забытья  не  всем  дана. 
Есть – в  облаках  фантазии  витают.
А  я  на  кухне  ночью  сам,  без  сна, 
без  света  мысли  многотонные  листаю.
.               
1965 г.               

Читать дальше!