17-ый маршрут

                И. Рассказов.
                17-ый маршрут.

Весна благоухала. Грязные последние ручейки от талого снега подбирали кое-какой мусор по обочинам дорог, устремляясь куда-то в сторону старого города, ныряя в коллекторы подземных водостоков. Улицы понемногу преображались. То и дело школьников выводили на уборку территорий и те, резвясь, наполняли привычный мир городских звуков, чем-то звонким и беззаботным.
Сергей, не торопясь, обходя майские лужицы, шёл на работу, в руке сжимая дипломат. Другая рука в такт шагам, размахивала, как бы дирижируя. Он что-то даже напевал, но не в голос, а так – про себя. Настроение было приподнятое. Холодная зима отступила и весна, вступив в свои права, заканчивала реставрацию городских пейзажей, внося свои коррективы в фасады домов, в кроны деревьев, во всё то, что лежало сейчас, распахнутым после долгих снегов под греющими лучами солнца.
На автобусной остановке толпился народ. В это время это была привычная картина, когда люди вытянув шеи, выдвигались на проезжую часть, всматриваясь в поток машин, ища глазами знакомые маршрутки. Те, как назло пролетали мимо и в метрах двадцати от остановок высаживали седоков из переполненных салонов и мчали дальше, а люди стояли и в голос ругали водителей, власть, и всех, кто попадал к ним в эти минуты на ум.
Сергей не стал задерживаться на остановке и прошёл чуть-чуть вперёд по пути следования автобусов с мыслью, что отсюда ему быстрее удастся уехать. Так оно и получилось. Оранжевый автобус марки «Лиаз» с номером на лобовом стекле – 17, проскочил остановку и затормозил, не доезжая до него метра три. Сергей дождался, пока из него вышли мужчина и женщина. Он без труда втиснулся в переполненный салон и тут же внёс себя в список счастливчиков. На следующей остановке салон заметно опустел, и Сергей протиснулся в самый угол автобуса. Встав лицом к пассажирам, стал их рассматривать, что собственно было одним из любимых его занятий во время поездок в общественном транспорте. Он пытался по внешнему виду определить род их занятий, рисуя в своей голове их образ жизни.
Вот девушка с растерянными глазами, аккуратно поддерживающая свой выделяющийся животик под плащом.
«Будущая мама. Судя по годам – это её первенец. Интересно: кто у неё будет? Да, чего не дано, того не дано… Сюда бы Кашпировского или Чумака. Эти бы, если бы не угадали, то нагородили бы такого всего, что не захочешь, а поверишь в их сверхъестественные способности».
Сергей вспомнил, как, однажды поддавшись на соблазн, решил поучаствовать в массовом эксперименте одного из начинающих экстрасенсов, пообещавшего напоить всю страну водкой задаром. Надо было всего лишь поставить перед экраном телевизора банку, наполненную водой из-под крана. Всё остальное было ещё проще – после сеанса, в течение которого экстрасенс водил руками перед собой, пригубить выставленную воду и опьянеть. Сергей всё сделал точь в точь и в конце эксперимента пригубил питьё. Эффект был, но не тот, который обещал экстрасенс. Потеплевшая вода с привкусом металла и ничего близкого, чтобы можно было констатировать хотя бы лёгкое опьянение. Сергей тогда рассмеялся и сказал в голос: «Хорошо! Вот примерно так проверяют способность граждан отдельно взятой страны доверять всему и всем. Можно делать заключение, что способность не утрачена…»
Автобус тряхнуло. Двое развязных молодых мужчин, явно вчера перебравших по какому-то поводу, вслух выругались «по матушке» и, гоготнув, бросили на Сергея неприязненные взгляды. Тот выдержал их, спокойно рассматривая помятые лица друзей-собутыльников.
По левую сторону от них сидела пожилая дама с мальчиком. «Видно бабушка с внуком» - подумал Сергей, наблюдая, как та стала разговорами отвлекать мальчугана от пьяной брани мужчин, показывая ему на что-то за окном. Автобус остановился. Кто–то вышел, кто-то зашёл в переднюю дверь, и автобус опять помчал по маршруту.
Сергей обратил внимание на двух разодетых «тёток»: без вкуса, но зато «богато», как принято говорить про таких. Какие-то яркие сверхмодные куртки, из-под которых выглядывали не менее вычурные жакеты и свитера. Создавалось впечатление, что они, таким образом, перевозят через таможню кое-что из дефицитной одежды. Кстати,  это однажды уже было в истории нашего государства, когда некоторые граждане тогда ещё СССР именно таким способом ввозили в страну джинсы, батники, напяливая на себя, их по нескольку штук. Когда одного из таких «рассекретили» на таможне, обнаружив на нём несколько комплектов одежды, он заявил примерно так, что, там, где он живёт – довольно суровый климат, а болеть ему ну, никак нельзя, так как семья, мол, большая и надо много работать, чтобы её прокормить и насморк ему ни к чему. Конечно, ему не поверили, да и если бы поверили, то, вряд ли бы данный гражданин бросился, перейдя границу, к станку и стал бы в три смены нести трудовую вахту. Увы, такие зарабатывали свои деньги элементарной фарцой и все их легенды на таможне во все времена, мягко выражаясь, попахивали «мошенничеством».
Сергей ещё раз оглядел со своего места разодетых «тёток». Те показательно демонстрировали окружающим свой прикид. Рядом с ними стояли две девочки-подростка и подобострастно рассматривали «топ-моделей» в упор, а те вели между собой «светские разговоры» о загранице, о ценах на шмотки и, конечно же, о том, как тяжело рядовым труженикам выживать в условиях ужесточающегося контроля со стороны власти. Сергей окинул взглядом подростков и подумал: «Этих уже зацепило… Что будет с ними дальше, если сейчас, они уже чувствуют разницу между тем, что надето на них и тем, что кричит со всех страниц глянцевых журналов? С каким бы удовольствием они стащили бы с себя эти болоньевые курточки, пошитые на манер китайской спецодежды времён Мао Дзе-дуна, и примерили бы всё то, что было на «тётках» на себя.  Да, хоть и грянула «перестройка», и уже отгремели хвалебные оды в её адрес, а работать мы не стали лучше, а если вдуматься, то вообще перестали. А зачем?»
Розовощёкий мужчина, явно страдающий ожирением, дышал с отдышкой, обмахиваясь газетой. Рядом с ним сидел прикорнувший на переднем сиденье военный. Знаков различия не было видно, и поэтому Сергей отнёс его к тем, кто в условиях частого перехода за последнее время власти из одних рук в другие, на всякий случай стал рядиться в камуфляж. Со стороны это впечатляло, и как сказала одна его знакомая, что от таких людей пахнет мужеством ещё издали. На самом деле пахло не мужеством, а дешёвым одеколоном. Это в лучшем случае, а в основном перегаром. Ну,  как же без него, когда сегодняшние историки, по выползавшие из всех щелей, стали выстраивать в газетах новый образ патриота всех времён и народов. Теперь чуть ли не каждый школьник знал, что солдат – это тот, кто, приняв «за воротник» грамм сто, а то и двести и со словами: «За Родину! За Сталина!»,  шёл на врага. Нет, конечно, были и другие примеры. Вот именно, что были…  Например, Александр Матросов. Сегодня всё то, что когда-то создавалось для поддержания национального самосознания народа, развинчивается всеми, кто пытается переписать историю. И уже Александр Матросов – и никакой не герой, прикрывший собой амбразуру вражеского дзота, а немного нимало, пьяница и хулиган и, мол, всё это он совершил в сильном подпитии.  Странно, как можно, сегодня это утверждать, и на какие источники ссылаются авторы данных публикаций, беря на себя смелость, это говорить? Ответ напрашивается один, что они были рядом с ним и просто выжидали, когда «хулиган и пьяница» прикроет их всех от вражеских пуль.
Автобус сделал последнюю остановку, перед тем как въехать на мост через железнодорожные пути. В переднюю дверь вошёл плотный, пожилой мужчина. Брезгливо поджав губы, осмотрел салон. Задержал свой взгляд на разодетых «тётках» и только после этого сел на краешек ближайшего сиденья, поставив на колени внушительных размеров портфель, как бы отгородившись им от всех находящихся в автобусе.
Сергей тут же дал ему прозвище – «чиновник». Уж слишком повадки его были схожи с теми, с которыми приходилось ему встречаться в коридорах власти. По поводу этой касты сограждан у Сергея была даже своя теория. Попадая по делам в мэрию, он каждый раз задыхался, ощущая, как специфические запахи заполняли лёгкие, заползали в складки одежды. После таких посещений он выходил на улицу и дышал как можно глубже, избавляясь от всего этого. Сергей подметил, что воздухом коридоров власти могут дышать не все, а лишь избранные. Как и кто определяет – кто есть кто, он не знал. Точнее предполагал, но всё это было на уровне субъективизма. Если вдуматься и немного пофантазировать, можно было бы, развивая его предположения, придумать неплохую сюжетную линию для фантастического рассказа. Сергей считал, что именно воздух и обстановка  в коридорах власти и определяет кто есть кто и кто годится для работы в кабинетах, а кто - нет. Судя по тому, что сегодня в кабинетах засели целые семейные династии, и родственные кланы паутиной опутали все ведомства, можно сделать вывод, что дети, рождённые на свет теми, кто всю жизнь дышит воздухом власти, уже на генетическом уровне автоматически попадали  в списки избранных.
Тем временем автобус натужено загудел и, дрожа всем корпусом, медленно вполз на мост. Видно двигатель работал на пределе. Сергей посмотрел в заднее окно. Легковушки шли следом за автобусом. Обгон на мосту был запрещён.
 «Наверное, этот запрет - одно из гениальных изобретений человечества, - мелькнула у него мысль, - и чтобы было, если бы его отменить? Страшно подумать…»
Однажды он посетил морг и видел, что и как там. Картина не для слабонервных. Он до сих пор помнит пьяного врача в забрызганном кровью фартуке со словами о том, что треть поступаемых  к нему на «разделочный» стол, можно было бы спасти, если бы… Этих «если бы…» было столько и не только по линии медицины, что капни любое ведомство и одно противоречие потянет за собой другое и нет этому конца и вряд ли когда-нибудь, будет.
Рассуждая, Сергей не понял, а только почувствовал, как автобус сильно занесло. Он успел схватиться за поручни. Обозрение через заднее окно сильно вильнуло в сторону. Что-то стукнуло в днище и его подбросило. Потом ещё один удар и где-то посыпалось стекло. Сергей увидел, как задняя часть автобуса стала задираться, и небо, расцвеченное солнцем, уставилось в салон, через заднее окно, слепя глаза. Всё что он сумел разглядеть – это то, как «жигулёнок» белого цвета выехавший видимо на встречную полосу пронёсся мимо автобуса,  чиркнув боком идущую следом за ним легковушку и не сбавляя скорости, врезался в капот груженого грузовика. Сергей инстинктивно оглянулся на пассажиров в салоне. Часть из них копошилась у кабины водителя. Стоял людской гвалт. Кто-то взвизгнул. Кто-то закричал. Кто-то хлестал матом, а кто-то просто сохранял спокойствие.
«Чиновник», сидя уже не на сиденье, а на полу и шаря рукой возле себя в поисках портфеля, возмущённо заявил:
- Это безобразие. Я буду жаловаться.
Сергей уже знал, что жаловаться может быть никому и не придётся. Автобус, сбив бетонные ограждения, завис  на самой середине моста, над железнодорожными путями, слегка покачиваясь. Тревожно завыла сирена на манёвренном поезде, растаскивавшим вагоны, где-то там внизу. Пассажиры заметались. Если бы они понимали, что произошло, и смогли бы правильно действовать и не поодиночке, а вместе, то… Об этом подумал Сергей в первую очередь и поэтому решил придти им на помощь и перекрывая общий шум крикнул:
- Люди, сохраняйте спокойствие!
Его никто не слышал. Каждый пытался в одиночку восстанавливать «справедливость».
Мужчина в камуфляже рвался набить водителю морду, о чём орал налево и направо, внося в общее настроение нездоровый ажиотаж - расправиться с якобы виновником случившегося прямо здесь, не сходя с места. Водитель совсем не реагировал на угрозы, нёсшиеся из салона, и с тупым безразличием смотрел перед собой. В его голове стоял образ белого «жигулёнка» выехавшего на встречную полосу и широко раскрытые глаза женщины за рулём, пытавшейся предотвратить столкновение. Всё случилось как во сне. Он увёл автобус в сторону, но при этом сбил бетонное ограждение, и теперь и его жизнь, и жизнь пассажиров в салоне зависела лишь оттого, как быстро сработают аварийные службы.
Сергей бросил взгляд на беременную женщину. Та искала у него поддержки, обхватив свой живот руками. «Благодари Бога, что сумела усидеть. Теперь сумей остаться в живых» - подумал он про себя.
Мужчины собутыльники, чудом оставшиеся тоже на своих местах, не до конца осознав происшедшее, гоготали в голос:
- Иван, ты смотри, как на «американских горках». Мать твою, кому рассказать – не поверят…
- В натуре, невесомость… б… буду. Мужик, ты чё побелел? Обоссался? – второй обратился к Сергею, который цепко держался за поручень. – Не боись, сейчас служба спасения прибудет…
- Боюсь, что она прибудет с опозданием, - ответил Сергей и тут же осекся, перехватив на себе  тревожный взгляд беременной женщины.
- Ты, чё несёшь, - тот, кого звали Иваном, обернулся в сторону водительской кабины.
Там происходило что-то невообразимое. Одни пассажиры пытались подняться с пола и выбраться из кучи, образовавшейся у кабины водителя. Другие наоборот лезли с кулаками к тому, кто безучастно сидел, отделённый от всех глухой перегородкой, вцепившись в руль. Водитель не реагировал – он был в шоке. «Тётки» барахтаясь среди тел, визжали, требуя у того, чтобы он открыл им дверь:
- Открой, сволочь!
- Выпусти!
Сергей, напрягая голос, крикнул ещё раз:
- Граждане сохраняйте спокойствие! По одному перебирайтесь на заднюю площадку. Без суеты… по одному. Не скапливайтесь у кабины водителя…
Никто его не слушал. Каждый старался перекричать соседа, не то, жалуясь на судьбу, не то моля о спасении, не то, просто бранясь, пытаясь найти крайнего во всём случившемся.  Тем временем автобус чуть-чуть, раскачиваясь, всё больше и больше кренился в сторону железнодорожных путей. Пожилая женщина сползла с сидения на пол и, прижав голову внука к себе, плакала тихо-тихо, шепча про себя молитву. Девочки-подростки, видно расслышав слова Сергея, ползли к задней площадке автобуса. Их портфели валялись в общей куче тех, кто пытался выяснить отношения с водителем. Больше всех старался человек в камуфляже, то и дело стирая со лба кровь, сочившуюся откуда-то из головы. Розовощёкий пассажир беспомощно лежал под ногами разошедшихся не на шутку двух разодетых «тёток». Те упрекали его в том, что он слишком много занимает места и мол из-за таких как он все беды на земле, включая и общественный транспорт. Тот ничего не говорил и только тяжело дышал, выпучив глаза. «Чиновник» тщётно хотел извлечь из-под ног пассажиров свою шляпу. Портфель его где-то был тоже там и мужчина, расталкивая руками людей, говорил на эмоциях, что никогда больше не будет ездить общественным транспортом. Ему удалось отыскать портфель, и только после этого он с трудом поднялся с пола и попытался устроиться на сиденье, но это было не так просто – автобус всё больше кренился с моста.
Сергей повторил свою попытку призвать пассажиров к порядку:
- Граждане! Перебирайтесь на заднюю площадку. Так мы сможем задержать сползание автобуса с моста…
- Во, даёт интеллигенция! Математик, что ли? – хихикнул с заднего сидения один из весельчаков. – Ну, ну… командуй.  Если честно, мне бюллетень не нужен…
Второй, которого сосед называл Иваном, обернулся в салон и крикнул:
- Ну вы, путаны… Вы, вы… ярко напомаженные. Двигай сюда. Будем сейчас спасаться.
«Тётки» в нелепых одеждах зло бросили в ответ:
- А тебе плохо не станет?
- Раскатал губы!
- Вы хлеборезки свои прикройте. Сквозняков ещё тут не хватало. Сейчас подойду, и полетят все ваши цацки  вместе с вами  под колёса транзитных поездов. Быстро сюда, лярвы!
Не обращая внимание на перепалку, Сергей продолжал объяснять пассажирам:
- Наше спасение в наших руках. Будьте благоразумны… - он посмотрел в сторону беременной женщины. - А вы оставайтесь на месте, пока все не переберутся сюда.
Автобус качнулся и пополз. Люди в салоне охнули. А за окнами буйствовала весна. Птицы, небо, солнце и всё-всё там за стёклами жило своей жизнью, отделённой оттого, что творилось здесь в салоне автобуса. Мир как будто треснул на две половины, контрастные, не похожие и совсем чужие друг другу. От этого и пассажиры казались такими разными, будто собранные в одном месте отовсюду и надо было суметь сделать из всех их что-то целое.  В воздухе над их головами висел страх. Пробудившиеся животные инстинкты самосохранения брали верх над человеческим разумом. Всеми ими двигало желание на краю пропасти утвердиться в глазах окружающих: «я не такой как все», «я достойнее их», «я должен жить…»
Девочки-подростки смогли тем временем добраться до задней площадки. Сергей помог им устроиться. Те сели на пол друг возле друга обхватившись руками, испуганно тараща глаза на друзей-собутыльников.
- Слушай Иван, мне их жалко…
- Ты о чём?
- Девки пропадают… Жизнь, так сказать, на последнем вздохе, а многого не узнали.
- Ну, и чё?
- Чё, чё… давай распечатаем?
- Дурак. На что ты меня толкаешь?
- Ха-ха, зассал… сучонок.
- Кто?
- Ну, не я же… Да, Иван, с тобой каши не сваришь…
Девочки сжались, инстинктивно почувствовав какую-то угрозу со стороны этих двоих, сверливших их нехорошими взглядами. Сергей грозно посмотрел на серые лица говорунов и сказал:
- Эй вы, половые гиганты, языки свои попридержите.
- Чё, математик, давно не били? – один из весельчаков встал и как раз в этот момент автобус сделал резкий крен.
Мужчина потерял равновесие и через голову перелетел в глубь салона, упав на соседнее сиденье. Его собутыльник вцепился руками в поручни перед собой и выругался сквозь зубы. Сергей обратился к беременной женщине:
- Сгруппируйтесь и держитесь покрепче…
На мосту тем временем скопились машины: милицейский уазик и скорая помощь, груженый КамАЗ, от которого пытались протянуть трос, что бы зацепить автобус и какая-то легковушка с номерами высокопоставленных городских чиновников. Сергей оглянулся и произнёс:
- Ну, вот и помощь подоспела.
Все с надеждой посмотрели в его сторону. Поднялся упавший «весельчак» и, ворочая головой по сторонам уже более миролюбивым тоном, сказал:
- И почему я не космонавт?
- С тебя космонавт, как с меня стюардесса, - брякнула одна из «тёток» и тут же пожалела о сказанном.
 Мужчина обернулся и рявкнул:
- Молчать, сявки? Сейчас всех порешу!
- Ну, и зачем? – спросил «чиновник», отгораживаясь от буяна  портфелем. – Чего и кому вы докажете?
- А вот такой я… дурной. Не хочу ждать, когда и так ясно, что всем нам здесь кранты, - голос мужчины стал дрожать не то от страха, не то от нервного смеха, который зарождался где-то внутри его организма.
- Так в чём дело? Вот с себя бы и начинали, если конечно рука не дрогнет…
- У меня не дрогнет…. И начну я с тебя, дядя. Чё, очко – жим, жим? Не боись, я пошутил. Человек я мирный, а это у меня так – кураж… Эй, вы тётки, - он переключился на разодетых подруг, - не желаете на последок подарить себя двум изголодавшимся мужчинам?
- Чего?
- Чего, чего… Я спрашиваю, как насчёт секса? Живём-то раз, да и случай подходящий… Чё, уставились? Думаете, что в инвалидных колясках вы кому-нибудь, будете нужны после всего этого, если останетесь в живых?
- Ну, ты, - вмешался мужчина в камуфляже.
- Это кто там смелый у нас? Ты что ли браток, ряженный под спецназ? Насмотрелся сериалов, и теперь крутизна прёт из всех щелей? Так иди сюда мой дорогой. Ты – «спецназ», а я – «спецвас». Годится? Чё, ноги не ходють, так я сам подойду.
- Люди, ну отчего вы такие? – подала голос пожилая женщина. – Не о том вы говорите… не о том. Здесь же дети, а вы…
- Извини, мать, - осекся разошедшийся мужчина с помятым лицом. – А с тобой «спецназ» мы ещё потолкуем. После, вот только всё это закончится…
- Потолкуем, - ответил мужчина с передней площадки и стал вытирать кровь со лба.
Сергей почему-то вспомнил, как его друг по лестничной клетке учил его ездить в общественном транспорте, делясь с ним своими наблюдениями на счёт энергетических вампиров. Он рассказывал, как надо от них блокироваться и как себя вести, если в транспорте возникает вдруг сора между пассажирами. Как правило, подобные ситуации возникают по пустякам и надо просто не поддаваться на соблазн во всём этом поучаствовать. Чем меньше людей в этом будет задействовано, тем лучше для окружающих. К сожалению, всегда находятся «мировые судьи» бросающиеся устанавливать справедливость в общественном транспорте.  Делать этого в большинстве случаев и ни к чему, потому что тот, кто это затеял, как показывает практика, стоит тем временем в стороне и наслаждается деяниям своих рук, подпитываясь от всех тех, кто растрачивает свою энергетику по пустякам. Страдают в основном беззащитные люди. Чем объёмней клубок раздоров, тем больший эффект от происходящего. Вот и сейчас, на пороге жизни и смерти, а это очевидный факт в данной ситуации, что-то подобное имело место, но почему-то не сработало. Может быть потому, что перед смертью все равны? Может быть…
Сергей посмотрел на девочек – подростков и спросил:
 - Страшно?
- Ага, - одна кивнула головой.
- В каком классе учитесь?
- В девятом…
- Влетит теперь вам за прогул.
- Соврём, чего-нибудь, - ответила другая и замолчала.
- Врать нехорошо…
- Мы знаем.
Беременная женщина с мольбой посмотрела на Сергея и спросила:
- Вы не скажете: что там… на мосту?
Сергей оглянулся и увидел, как небо взметнулось вверх,  и страшный скрежет пополз по днищу автобуса. Всё отпечаталось в сознании в замедленном темпе. Какое-то движение у кабины водителя привлекло его внимание, но почему-то трудно было разобрать, что там творилось. Единственное, что он увидел, так это перепуганные лица пассажиров, старающихся вскарабкаться в сторону задней площадки автобуса. Их крики пробивались сквозь нависшую немоту. Было ощущение, что в ушах полно ваты. «Чиновник» скользнул к кабине водителя, размахивая портфелем. «Тётки», судя по перекошенным ртам, кричали на мужчину, страдающего отдышкой, распластавшегося бесформенной массой на полу под ногами. Сергей вцепился в поручни, стараясь удержать своё тело. Руки выворачивала какая-то неведомая сила, и он, чтобы не упасть на прижавшихся в углу девочек-подростков, отпустил свой дипломат из-под мышки и тот покатился по салону, ударяясь корпусом о всякие препятствия. Сильный удар тряхнул автобус и вместе с ним всех, кто был внутри.  Водителя вдавило в перегородку, отделявшую его от пассажиров. Мужчина в камуфляже яростно пытался сдержать натиск навалившихся на него «тёток». Те довольно энергично двигали ногами, топчась на розовощёком мужчине, который уже ничего не чувствовал. Его сердце лопнуло, не выдержав обруча страха, сковавшего левую грудь. Второй удар был страшнее первого. Автобус врезался в землю и, сминая железные поручни, завалился на бок, орошая землю вокруг себя битым стеклом.
Сергей пришёл в себя, как только резкая боль полоснула в боку и он не чувствуя ног, всё же вскочил и заметался по салону. Он искал беременную женщину. Та лежала между сидениями. Какие-то люди в промасленных одеждах и в красных жилетах пытались вытащить пассажиров из салона автобуса. Сергей сделал шаг и тут же почувствовал, как чьи-то руки подхватили его и потащили наружу. Опять боль дала себя знать и он, прежде, чем потерять сознание, сказал:
- Быстрее скорую… Там беременная…

Больничная койка. Где-то под потолком горит тусклая лампочка. Её свет лишь создаёт видимость освещения. Кто-то сидит у кровати. Лица не видно, только чёрный силуэт.
- Ну, как дела? – бесцветный голос заполз в уши.
- Кто вы? – Сергей слегка повернул голову.
Он даже не узнал своего голоса. Тот был чужим и каким-то раздавленным.
- Моё имя вам ничего не скажет, но, тем не менее, вы обо мне слышали и даже может быть, читали. Классики, в былые времена, любили со мной вести беседы, да и мне было приятно с ними потягаться в вопросах бытия. Кстати, у людей плохая память и поэтому каждое моё появление в этом мире, мне приходиться обставлять так, как будто я первый раз переступаю порог вашего времени. Конечно, это плохо для людей. Если бы они вспоминали обо мне почаще, у них не возникало столько проблем. Вот и вы…
- Мы… с вами… встречались? – Сергей говорил с паузами.
- Вряд ли, и всё же я имел кое-какое отношение к вашей судьбе, так сказать, заочное знакомство у меня с вами уже было, хотя об этом лично вы ничего не знали.
- Что… со мной? – Сергей попытался восстановить последнюю цепь событий в памяти.
- Не пытайтесь. Вам это только повредит. В вашем положении покой важнее ответа на вопрос: «Что со мной?»
- Я… хочу… знать…
- Вы точно этого хотите?
- Да.
- Ну, что же: считайте, что вам жизнь преподала урок.
- Какой?
- Я бы вопрос поставил иначе: «За что?» Если отвечать на него, то ответ будет следующим, - незнакомец сделал паузу. - Лет десять назад вы имели возможность осчастливить одного человека. Замечу, ангельской души особа, но вы предпочли её оставить.
- Я не понимаю: о ком идёт речь? - Сергей облизнул пересохшие губы.
- Ничего удивительного.  Я уже говорил о том, что у людей плохая память. Так вот… Вы хотите пить?
- Да, если можно…
Незнакомец проделал какие-то манипуляции руками, и Сергей ощутил во рту приятную прохладу.
- Ну, так вот, - продолжил незнакомец, - вы предпочли эту особу оставить. Она не смогла пережить разрыв с вами и попыталась уйти из жизни. Я случайно находился рядом и вмешался, так сказать, провёл кое-какую работу, и ангельская душа воспарила над обстоятельствами и более того решила вам отомстить. Я согласился ей помочь…
- Вот почему я вас не признал – вы, Дьявол, - Сергей напряг зрение, стараясь рассмотреть незнакомца.
- Чувствую, что вы идёте на поправку. Так я продолжу… - тот сделал небольшую паузу и сказал: - Мы с нею заключили сделку. Она кое-что мне пообещала, ну а я со своей стороны взял на себя обязательства, устроить вам что-то вроде маленькой вендетты. Замечу, что мне этого, если честно не хотелось, но обстоятельства вынудили меня прибегнуть к её услугам. Знаете ли, у нас там, - незнакомец неопределённо махнул рукой в сторону, - тоже есть свои издержки производства, после которых кадровое наполнение среди сочувствующих нам, всё падает и падает, что и заставляет заниматься нас вербовкой. Собственно, зачем я всё это вам рассказываю? Вы же умный человек и во всём этом разбираетесь неплохо и без моих объяснений. Так вот, мы подписали соглашение, и через десять лет всё свершилось. За рулём «жигулёнка», выехавшего навстречу автобусу, в котором находились вы, сидела она, та, которую вы отвергли. У людей плохая память на хорошее и совсем наоборот, когда речь идёт об обратном. Обида, злость, ненависть, зависть – всё это у людей в избытке. Вот поэтому наш с нею контракт просуществовал ровно десять лет. Все эти годы она выполняла мелкие мои поручения. И вот теперь она свободна, а вы лежите на этой койке и, казалось бы, всё встало на свои места, да не совсем так… Пострадали и погибли не в чём не повинные люди, среди которых есть ребёнок. Как вам это? Понимаю… осуждаете, но что сделано, то уже сделано. Хотя есть возможность всё исправить. Тем более вы отделались лишь ушибами, так сказать – «лёгкий испуг» возведённый в степень госпитализации…
- Если это так, то почему мне так плохо?
- Ну, батенька, это уже вопрос не ко мне, а к вашей медицине. Разучились лечить. Да, вы об этом знаете лучше меня… Так вот ваше нынешнее положении по сравнению с тем, что чувствуют и чего не чувствуют те, кто ехал с вами в том  злополучном автобусе не идёт не в какое сравнение. Вы в отличном состоянии, а вот все они…
- А что с нею? – Сергей напрягся.
- С вашей бывшей любовью? Ну, тут всё просто: срок контракта истёк, и продлевать она его отказалась, а поэтому я и мои коллеги «по цеху» не вправе вмешиваться в дела правосудия вашего мира. Скорее всего, её посадят. Конечно, я мог бы её забрать в свой мир, где бы она обрела, может быть даже покой, посвятив себя рутиной работе, где-нибудь на задворках вселенной, но она ещё молода и одного моего желания для этого недостаточно. Она решила больше никогда не иметь со мной никаких дел. Это её выбор. Видно её мучают вопросы и сомнения по поводу мести в ваш адрес. Жаль, что об этом она не думала раньше. Кстати, у людей часто так случается: сначала действие, а потом осмысление. Типичный пример для вашего мира. Так вот, на фоне всего этого ваша роль в том, что я хочу вам предложить, на сто восемьдесят градусов меняет многое, в том числе и судьбу тех, кто ехал с вами в 17-ом маршруте.
- Я не понимаю: о чём вы говорите…
- Объясню… Судя по тому, как вы себя вели, там на мосту, вы не совсем потерянный человек для общества и я бы сказал, что вас можно приводить в пример всем тем, кто упал на колени перед обстоятельствами в той ситуации, которую вы пережили совсем недавно. Не скрою, хотелось бы видеть другой финал, но, как я уже говорил: издержки случаются и в нашем ведомстве.
- Лес рубят – щепки летят, - вставил Сергей.
- Примерно так. Ну, ладно, давайте ближе к делу. Я предлагаю вам переиграть этот отрезок вашей жизни, длиною в десять лет. Вы – останетесь с той особой, а я аннулирую моё с ней соглашение. Не будет никакой аварии, не будет жертв…  Вы согласны?
- Можно подумать?
- Ровно минуту. Время пошло.
Сергей отчётливо слышал, как карманные часы незнакомца отсчитывали секунды, и вечность на золотой цепочке забирала у жизни ещё одну минуту.
- Всё. Какой ваш ответ? – незнакомец, не меняя позы, произнёс эти слова буднично, как хорошо заученную роль.
- Я согласен.
- Но это ещё не всё… На всякий случай мы подпишем с вами соглашение на тот случай, если вы под каким-либо предлогом передумаете.
- В чём суть соглашения? – Сергей нервно повёл головой, шумно сглотнув горьковатую слюну.
- Так пустячок. Если вы оставите эту особу, то проживёте ровно столько, сколько надо времени, чтобы доехать на автомобиле от Москвы до Петербурга.
Сергей задумался.
- Ну что, согласны?
- Да…

Утром в палату вбежала миловидная девушка. Белый халат, наброшенный поверх одежды, был ей к лицу. Она сияла.
- Серёжка! Ну, ты всех нас напугал… Мы туда, мы сюда, а ты тут прохлаждаешься с аппендицитом…
- Уже не с ним, а без него, - поправил он её.
- Ну, а я что сказала? Тьфу ты, опять всё напутала. У меня вообще в последнее время кажется, что всё это уже когда-то было у меня в жизни… Странное состояние и ощущения какие-то непонятные…
- Может быть, ты беременна?
- Да ну тебя, - девушка засмеялась. - Совсем забыла – мама моя тебе привет передавала. Ещё она сказала, чтобы ты выздоравливал. Врачи-то что говорят?
Сергей засмеялся:
- Хирург сказал, что жить буду.
- Я по тебе соскучилась… Ты не забудь – скоро у нас свадьба.
- Свадьба? А разве мы ещё не муж и жена? – Сергей недоумённо посмотрел на девушку.
- У меня такое подозрение, что тебе удалили не только аппендицит.
- А что?
- Память.
- Ты серьёзно? – он улыбнулся, протягивая к ней руки.
- А ты думал. Если бы мы были с тобой женаты, то вот тут у твоей кровати сейчас бы резвились наши дети.
Сергей обнял её и притянул к себе. Она не сопротивлялась.
- Ты знаешь, у нас же в городе вчера страшная авария случилась. Автобус 17-ого маршрута с моста упал прямо на рельсы… Говорят, что много жертв.
- Сколько?
- Да, почти все, кто там находился. Автобус всмятку, да потом ещё и загорелся.
Сергей попытался представить всё это наяву.
- Ты чего сразу погрустнел? Тебе нехорошо?
Он поморщился и ответил:
- Мне хорошо. Мне лучше, чем всем тем, кто ехал в 17-ом маршруте, - потом как бы о чём-то потустороннем добавил: - Значит, что-то там наверху у них не срослось, так сказать издержки производства… Тоже мне – контора.
- Ты о чём?
- Да так, ни о чём… - он обнял девушку и поцеловал в ямочку на щеке.


                Июль 2006 г.