Вечная тишина

        Клим внимательно смотрел из своего застывшего окна на застывший от холода и голода городок, в котором было все так, как до прихода Христа на землю. Да, двор был безлюдным, а в воздухе царила одна лишь кромешная мерзлота, но тут кипели свои страсти и кошмар ночи не давал жителям покоя.
       Клим смотрел на противоположный желтый дом, в котором постоянно вешались люди. В одной из его квартир стояла новогодняя елка, ярко горели красные новогодние игрушки, мигал синим, зеленым и желтым глазом фонарь на окне и так ярко-ярко горели белые огоньки на пушистых ветках. Он посмотрел еще на пару домов и увидел в точности тоже самое. «Мой глаз все мелочи замечает, - подумал Клим, - но тут ничего не происходило, в этом городке было до ужаса одиноко и хотелось уехать куда угодно, лишь бы подальше из этого чертового места».
      На улице было пустынно. Климу пора идти к речке, что льдом покрыта, а ведь по берегу реки шатается на лапах медуза, а дельфин бежит следом за ней к Левиафану прямо в гости. Берег реки был издавна нелюбим местными жителями. Там утопилось кучу народа. Когда покойника находили, то люди после сего пили водку, а вот недавно утонули парень и девушка, прям под новый год, но все жители городка забыли о том происшествии, сидят в своих норах и празднуют новый год, словно бы и никто и никогда не топился в этой реке.
     Клима внимание приковывали звезды, что светили себе тихонько в ночном небе, таком грандиозном и сказочном небе, где было все так спокойно и тихо, как и тысячу лет, как и пять тысяч лет, как и двадцать, сто тысяч лет. Про него соседи говорили примерно так: «Клима-то больше не намагничивали праздники. Он стал глубже всматриваться в самого Себя, а там его ждали праздники внутренние, своего, личного рода, а это куда интереснее, чем вся эта бутафория, что окружает его».
    Баба Маруся души не чаяла в Климе. Носила ему молоко и еду постоянно. «Сынок, ты напоминаешь мне моего сынка, что погиб в Афганистане».
      Клим взял чашку молока и вышел во двор, где почувствовал, что ему вовсе не холодно, ведь его радостные мысли уносили его в край морских титанов. Это был чудесный подарок зимы. Обилие снега на улицах городка навевали мысли об Атлантиде.
      Он стал пристально следить за снежинкой, что тихо падала на камень. Снежинка, тихо упав на камень, моментально тает: она перешла в другое состояние вещества, точно так же, как исчез и голод, охвативший его дома, но тут ему тепло, а ведь он неделю без еды: нет денег, но он и не волнуется. Ему легко будет улетать отсюда.
       Из окна соседнего дома смотрел на него дед Егор. Хмурый Клим не нравился ему. «Отморозок!» - кричал он ему при встрече и грозил кулаком.
     Дед Егор смотрел на двор, укрытый снегом. На снегу валялись розы: недавно поженились соседи этажом ниже, так всю ночь пили шампанское и кидали розы с балкона. «Этого хмурого Клима и огни петард не радовали, ему лишь бы песенку про чудеса слушать» - говорил уверено дед Егор бабе Марусе, а она ему в ответ:«Климу лишь водки бы выпить, дабы снова перышки задрожали, но он дал себе повод забыть о тошноте, ибо мой сынок погиб в Афганистане, а Клим теперь вместо него у меня. Мой сынок был трезвенником».
     Клим глядел, как из большого сугроба у забора начал медленно выбираться знакомый из пятого подъезда, работающий на заводе «Зеленый Луч». То был слесарь первого разряда Алексей Петрович из пятого отдела.
        Алексей снял шапку и пел гимн ночи. Он, сидя в огромной куче снега, быстро смотрел по сторонам, а потом медленно поплелся в сторону завода, который отравлял все живое вокруг и был ненавистен всем жителям городка.
        Завод расположился в конце города и с любой точки он был виден: стальная башня, трубы, цистерны были выше всех домиков в городке. Завод упирался в огромную гору, которая когда-то была обитаема людьми, но теперь же там было тихо, ведь никто там больше не собирал грибы и ягоды, ведь все знали, что угольная пыль отравила все живое, но никто ничего не мог с этим поделать.
       Из окна соседнего дома все также смотрел дед Егор на хмурого Клима, и он ясно видел, что Клим показал ему язык, а потом и вовсе дулю. Дед Егор такого хамства не ожидал. Но вдруг деда привлекло то, что он только что увидел: на снежном поле стоит у огромного темного камня Алексей и смотрит на то, как снежинки тают, едва коснувшись камня. Деду Егору стало интересно узнать, что чувствует человек, когда видит, как тают снежинки на камне, о чем он вообще думает в тот момент.
      Дед Егор надел шубу и быстро спускается по лестнице, идет через двор и заходит в поле, и, вот, на поле он смотрит на камень, а потом вдруг решил заговорил с Алексеем:
- Есть прикурить?
- Не курю!
- Молодец. Я тоже бросил! До чего же много ветра в их головах, это я про того хмурого Клима, что сидит у забора. Слушай, а вот снежинки, куда они деваются?
       Тут к ним подошел Клим, словно понял, что речь только что была о нем. Он пожал руку Алексею и ответил за него:
- Переход мы наблюдаем, отец, законы физики. Три состояния вещества. Мне сложно понять о чем, вот мой сын бы точно ответил, он профессор в институте, он все знает об этих вещах, он мог бы очень детально рассказать часа на два о том, куда же они деваются, но он сейчас живет в другом городе далеко отсюда. Снега замели мою землю. Спят под снегом звери. Я звукам полночи внемлю. Я открыл все свои двери. Они всегда живы и будут жить и то, что всем кажется исчезновением с лица земли, то на самом деле лишь иллюзия сознания.
- Да чего ты тут мне лечишь? Клим! Небось сам на этом чертовом заводе работаешь? Слышал ли ты про отдел номер семь? А про новую заготовку из сиреневой стали слыхал? Это ж очень важно, так вот, там один день потерянного времени может привести к гибели всей планеты! – вдруг ни с того ни с сего захохотал дед Егор. – Страшно стало, напугал я тебя, парень?
- Да, мой друг, Клим, ты абсолютно прав! – подбодрил парня Алексей, - да я ведь очень часто сидел после работы на этом камне и смотрел на звездное небо. Я всегда небо спрашивал лишь о том: почему звезды падают и исчезают. Они мерцают и хор их слышен ясно так. Звезды играют в оркестре на своих волшебных инструментах. Эй, кто там на каком инструменте играет, а? Эй, вы там! А помнишь, как мы сидели на бревне и считали падающие в лес звезды. Мы шли в лес и слушали крики сов. И вот, ты уже засыпал, и тогда я тебя толкал в бок и говорил, что еще вот одна звезда исчезла. То был номер такой – то,  и я тогда вставал в полный рост и неподвижно стоял: стоял долго, глядя в далекие звезды, загадочно так было.
- Да, когда-то был тот миг между нами и звездами, - ответил ему Клим,- тогда-то и рождалась духовная связь. Я думал, но не помню о чем, я слушал серебряный хор и ловил блеск мерцающих снежинок своим отрешенным от всего взглядом. Ведь звезды, они все равно снежинки, хоть и маленькие такие же, а исчезают во тьме, так же внезапно и никто не знает куда и почему. 
         Молчание тут царит: лишь слышно, как снежинки падают на камень и тают себе тихонько. Дед Егор задумался о том, куда уйдет после смерти тела его дух. А ностальгия по Италии замучила Клима. Он хотел уехать туда, но его в посольстве не приняли. Ведь он там заявил, что едет в Италии для того, чтобы продолжить борьбу с либеральным миром.
- Вот! Я помню, как Клим принес из лесу совенка, - смеялся дед Егор, - что потерялся среди снегов, ибо так мал еще был, да и Климу тогда было двенадцать лет. А на заводе теперь только и было слухов о том, что надо спасать совенка. И всем надо его осмотреть. Все рабочие побросали свои места и отправились смотреть на дивное чудо. Директор завода вдруг кричал о том, что это враг заслал совенка, чтобы сбить график работы, а потому-то надо убрать его с поля зрения и объявить бойкот тем, кто оставил рабочее место, кто ушел с производства в комнату отдыха смотреть на совенка. А совенок-то улетел через несколько часов. Ему надоело видеть такое количество лиц, всматривающихся в него и трогающего своими пальцами его перышки.
-Да, конечно, но я первый пошел на поиск совенка! – визжал от восторга Алексей, - на все возгласы начальства я отвечал лишь грустно: «Так ведь замерзнет же! На улице зима суровая стоит –потеряется, он же кроха еще». Не получив официального разрешения на уход со своего рабочего места, я идет в туалет и через окно пробираюсь на улицу и веду его поиск. Я начал искать у реки, где летом пасли коров девушки и хлопцы. У входа на завод в будке спал в тулупе сторож, но я дал ему пива выпить, а он заявил, что не слышал ничего о совенке. А я тогда понял, что он слабак.
Клим решил продолжить:
- Завод-то представлял из себя огромное здание, расположенное у подножья горы, которая возвышалась над городком. С обратной стороны горы была пекарня. Прямо в вырубленной пещере располагалась столовая, где рабочим с нашего завода иногда устраивали праздники, где предлагалось все самое лучшее, что можно себе представить на это время. На праздники были обычно в углу поставлены качели, которые использовались по назначению. Люди тихо раскачивались в них до тех пор, пока не падали на пол и без всякого энтузиазма шли домой, горланя все песни нашего завода.    
- Эх, сказано же было, что совенок пропал, - грустно молвил дед Егор, - что поиск велся, а потом совенок появился только в октябре и больше его не видели. А звезды светят, а снег все идет…Пора бы спать мне уже, а то замерз снова, как-то не уютно чувствую, вообще не знаю, что со мной происходит такое. Я старик, одним словом, молодым – развлекаться, а старикам –спать! Непонятное чувство, необъяснимое прикосновение чего-то, что никак не улавливается обычным чувством, а разум вообще бессилен. Страх жуткий ночами испытываю. Меня дома в теплой комнате не ждут, а сейчас уже снег-то и перестал идти и смотреть больше не на что.
- Останьтесь ради бога с нами, - уговаривал его Алексей, - прошу я, товарищ. Брат по несчастью, - останьтесь же, я ж вам не рассказал еще об исчезновении самого себя! Дело в том, что после неудачного поиска совенка я перестал ходить на работу и полгода только и делал, что ходил по городку и в дремучий лес заглядывал еще, да и на гору поднимался-то, но все без толку. Я искал совенка там, но когда узнал о том, что совенка видели на этом камне около которого мы стоим. Я же решил использовать полученную информацию и поспешил исследовать камень. И вот сегодня я его по-новому видел. Сидя в том огромном сугробе я познал сладость бытия, а до этого я был словно бы внутри этого камня! Это я вам точно говорю. Камень сегодня мне попался на глаза.
- Алексей, - перебил его Клим, - я после такого вашего долгого отсутствия сразу по его походке распознал вас, что вы идете на завод, мол, прошляпили совенка!
- Да, я сдался! – не радостно ответит тот. – Дед Егор, где правда?
- Это было видно, что ты уже не хочешь искать птицу, - иррационально ответил дед Егор, что упрямо смотрел на звезды, - что теперь тебя ждет рабочая комната и станок, а мне даже стало грустно от этого, и я подумал, что система взяла свое.
- Да! - упал на снег Алексей и расплакался, - она отбила все живое во мне. Я страдал, ибо не нашел совенка, что, мол, так долго и упорно искал, а все-таки смирился с поражением и теперь всю жизнь проработаю на заводе, и, возможно, мне кажется, что блеск в моих глаз исчез. Я стал иными. Угрюмым, как Клим.
- Нет, я совсем не угрюм, - раздражительно ответил Клим, - я могу всю жизнь проработать на своем месте, я дошел до того уровня, когда дальше жить не имеет смысла и это тоже самое ,что и дойти до некоторого уровня развития, за которым все ,чтобы не творил человек, выражается в столь странные формы проявления его действия, что не находит ни понимания ни одобрения у других людей и это еще больше отдаляет человека от них.
Дед Егор закутал нос в черный шарф и произнес дрожащим от скорби голосом:
- Можно всю жизнь проработать , как ни в чем не бывало, и это будет на вид выглядеть словно все нормально, что все в порядке. Но что ж у Алексея-то на самом деле внутри-то делается - этого никто не поймет никогда, кроме Алексея или меня.
      Долго Климу еще пришлось выслушивать речи о том, как доставали люди его из этого темного камня. Он не мог прийти в себя от такого огромного потока информации, что навалился на него со всей силой и еще в большем объеме нежели до этого случая. Алексей лишь мечтал, что то были инопланетяне, что этот синий камень есть обломок их корабля, что они творили над ним опыты, а потом корабль упал на землю. Катастрофа.
      И вот, все это Климу пришлось выслушать, и когда Клим глянул на камень, то увидел нарисованную на нем сову с серыми крыльями и большими темными глазами. Он провел рукой по рисунку, но он тут же исчез, а на его руке остался след от рисунка, словно во сне все было, и тогда Клим все понял.