Взбесить Онегина-2

В романе "Евгений Онегин" часто встречается глагол "зевать" - Евгений постоянно зевает, у него сплин. Ленский по неосторожности вывел его из режима злого, желчного зевания (а это и есть сплин), обозначив второе душевное состояние Онегина, столь же отрицательное, но с другой энергетикой, - бешенство.

При нравственной оценке Онегина очень важно понять, спонтанно или расчетливо он действовал, когда испортил Ленскому отношения с его возлюбленной. Если спонтанно, его еще можно было бы оправдать. Беда в том, что это был его "дьявольский план", и действовал он, знаток "страсти нежной", расчетливо, рационально - он и в философии был рационалист, в отличие от неоднозначного кантианца Ленского. Поэтому ему нет оправдания. Это не просто негодный к полезной деятельности человек, но и попросту негодяй, обагривший руки в крови и разрушивший счастье семейства Лариных и, надо полагать, будущей семьи Ленских.

Установив это, мы не можем не отметить, что Пушкин много кокетничает в романе со своим мерзким персонажем. То говорит, что рад провести границу между собой и ним, то исполнен к нему сочувствия - слава Богу-де, что Онегин в минуту обострения сплина "застрелиться не захотел". Лучше уж - Ленского застрелить, вот что выходит. Так что роман Пушкина не морализаторский. Образ автора инфантилен, пытаясь преукрасить моральный облик Онегина, показать в нем благородные черты. Ах да, это роль "адвоката дьявола".

Но описание Татьяны очень сочувственно в целом, хотя порой иронично. И этот образ - безусловная удача Пушкина. Это самый лучший женский образ в русской литературе ХIХ века, а, пожалуй, что и вообще. Она видит подонка насквозь, но ее сердце принадлежит ему. Своим чувством она пытается облагородить его, но безуспешно. Онегин - мертвая душа, почерпнувший знания о жизни из плохих книг и мертвой философии.

Мертвые души, которые увидела Татьяна в вещем сне, которые потом совместились с помещиками на ее именинах, дали фабулу "Мертвых душ". И Пушкин, даже поневоле свидетельствует, приведя этот сон, что самая мертвая душа была у Онегина. Но направленность автора на обеление явно негативного персонажа, даже определенное ему поклонение, говорит о сатанизме Пушкина вообще, почерпнутом, вероятно, в тайном обществе, в котором он одно время состоял, давшем впоследствии декабристов, октябристов, "кадетов", Временное правительство - в их генеалогии значится и Онегин.
Печально - и для России в целом, и для самого Пушкина, что замечательный поэт наш не развенчал или недостаточно развенчал этого персонажа.

Есть, правда, одно соображение, несколько реабилитирующее Онегина: он душевнобольной, параноик, демотивированный и пассивный, но склонный к маниакально-депрессивным психозам, когда что-то выходит из-под его контроля и разрушает картину мира, в которой "он царь и живет один", всем управляя. В сущности, это очень пушкинская черта: "Ты царь, живи один". А когда не дают - берегитесь. Так и произошло в конце жизни Пушкина - он показал себя подлинным Онегиным. Царь, чтобы не терять контроль над поэтом, не рекомендовал ему уехать от раздражающего его света в деревню. А в Петербурге ему не давали сосредоточиться и, что всего хуже, он вел разорительный образ жизни...

Я убежден, что в школах нужно приучать детей развенчивать Онегина как отрицательного героя и превозносить прозорливую Татьяну, предостерегать от участи Ленского - от его дружбы к тем, кто не способен любить никого, кроме себя. И было бы правильнее назвать роман по имени положительного героя, который так редко удавался в русской литературе: "Татьяна Ларина". Мужских положительных героев попытался впоследствии наметить Чернышевский, но на фоне Онегина это выглядело художественно неубедительно, хотя и вполне пристойно. По крайней мере, он показал, каковы должны быть "новые люди", преодолевающие ветхого Онегина. А Ольга Ларина в последней сказке Пушкина обернулась Шемаханской царицей - самым зловещим женским персонажем.