Грустный опус про осенний лист

Осенняя погода располагает к откровениям, и я записываю мысли, которые как обрывки несуществующего романа, не желают собираться в единое целое. Мои мысли окрашены в цвета, это не должно воспринимается как несоответствие. Цвета заполняют  не сказанное в пространство, добавляя акцентов, центрируя и формируя эмоции окончательно. Раньше я задавалась вопросом почему высокое искусство не объединяет живопись, литературу и музыку в единое, ведь эти три глобальные составляющие - вся жизнь. В миксованном варианте это дает мысль, обостренная до предела, равную по значительности самому смыслу существования. Я уверена, что все грандиозное создавалось на пике эмоции. Сильное переживание - топливо, рождающее немыслимую скорость созидания! Можно питаться чужими заготовками, можно воспринимать, и я не исключаю остроту крайне тонкой чувствительности ко всему прекрасному, но самые грандиозные миксы открыты  одномоментно и существуют во времени, исчисляемом секундами.
Промозглым ноябрьским утром, как обычно сажусь в машину, пытаясь устроить поудобнее кружку с кофе, включаю кнопку и вдруг.... Желтый лист, распластанный на лобовом стекле моей машине столь прекрасен, что любование им - короткое и потому невероятно острое, выдергивает мое внутреннее я из панциря зашоренности. Я борюсь с этим мимолетным наваждением, я включаю дворники, и они синхронно работают на уничтожение прекрасной картины: прозрачное стекло, с крупными каплями слезинок ночного дождя, в центре имеющее яркий фрагмент - желто-красный разлапистый осенний лист. Механические тонкие длинные палочки не могут справиться с этим великолепием! Он в центре, еще свежий и влажный, как укор моему строптивому характеру. Мысль побежала: случайности, придумали глупые люди, ими они объясняют бесконечное множество ситуаций, а я другая, я знаю этот лист здесь потому, как я старательно бегу от мыслей об убиенной любви, в которой сила и страсть, достигшие запредельного уровня душатся, отрываются от древа жизни и намеренно топчатся обоюдными усилиями. В нас обоих попеременно говорит то обида, то жалость, причем жалость страшнее, она то к партнеру, то к самому себе. Нет вру, обида такая же - то к партнеру, то к самому себе. Минуты пересчитывают дни, дни собираются в месяцы, а эта пустотень только разрастается в душе, порабащая все стремления и мысли, погружая в вакуум, где кислород не имеет вкуса, а музыка красок. И вот, промозглым ноябрьским утром я не могу оторвать взгляд от великолепного яркого листа, прилипшего к стеклу моей машины, и слезы комом стоят в горле, и этот намек-упрек собственной глупости имеет такое простое физическое воспроизведение.... Лист уже оторван и его минуты существования последние, он приковал мое внимание не случайно, это аллегория про чуть чуть любовь, которая еще жива как связь, но скоро оставит этот физический мир, чтобы я написала эти строки, и многие тысячи других строк! Любовь будет жить во мне как миксованный вариант музыки, красок и слов, и я буду дарить всем ее тепло и прекрасность.
Я закуриваю сигарету, потому как этот момент - момент истины. Но вопрос остается вопросом: есть ли шанс на то, что он достиг этого уровня и написанные мной строки, помимо тысяч других строк, написанных моей рукой будут ему понятны?


Октябрь-декабрь 2012