брожу по утренним туманам

брожу по утренним туманам
(91)

туманы

встречая
мартовское солнце
брожу по утренним туманам

после долгой зимы вымыл окно

один бы день
в беспечности житейской
увидеть как весна приходит


улыбка

не так уж плох
прошедший день
согретый маминой улыбкой


жертва

я жертва
случайности и лени
а говорят я предан долгу и любви


застраивает небо

москва
застраивает небо
и вместо облаков - квадраты окон


молитвы

в девичьи косы
ленты как молитвы
заплетает мама

быстро

быстро быстро
в глубине проулка
юбка-колокольчик и каблучки

***
прозарушки

я объявил
себя искусством
я в вечность плюнул фудзи и арбатом

среди
убожества на прозеру
я возвышаюсь белоснежной фудзи

в литературный клуб
сегодня заглянул
там пахнет привокзальным туалетом

белый лист
дорога в вечность
или на свалку на прозару
***

сон

под
белоснежным одеялом
как в лодке в одиночество сна


прогулки

среди цветов
прогулки так беспечны
особенно зимой во сне

тихо

после
долгой зимы
открыл я двери в сад как тихо...


пиаф

эдит
лишь чёрное к лицу
а белое – цветы да саван

вечность

на время в вечность собираюсь
не тороплюсь не примеряюсь
я может быть и не вернусь

звезда

холодной каплей дождевой
в мое осеннее окно
звезда застенчиво стучится

не тревожь

не тревожь не ищи не звони
не пугай тишину пустых комнат
я в осеннем саду жгу листву

явственно

так явственно
безмолвной ночью сентября
пахнуло снегом

крыло

в машинах черных дорогих
в костюмах черных от армани
напрасно ищем ангела крыло

безмятежность

бабочки – листья
жёлтые крылья
безмятежность последнего полета

утюг

халат японский
брошен на китайский стол
я русским утюгом его разглажу

метро

закрытые глаза
в несбывшихся мечтах блуждают
в метро так сладок сон

мечты

у слез
одна дорога
и лишь мечты не признают дорог

мелькну

хроника
мелькают лица
вот так и я мелькну

покой

так безмятежны эти дни
что ощущенье вечного покоя
преследует ночною тишиной

великий сон

закрылось небо октября
закрылись синие глаза валдая
великий сон до майского тепла


элеоноре шпигель

почему-то очень грустно
в нашей деревушке
девушки поют

бессоница

бессонница
ласковый убийца
холодным лезвием по коже

окно

окно
ночное настежь
из черной пустоты летят снежинки

обида

обиды
лживый негатив
все белое в чёрном

зависть

у мозаики что я сложил
из денег подлости расчета
одно предназначение – зависть

благодарю

советы
слушаю благодарю
но делаю лишь то что сердце одобряет

день

такой уж день
несбывшийся и серый
под взглядами завистливых и злых

квадрат

квадрат луны
на зеркале паркета
и робкая попытка утонуть

пронзает

струна
измучена смычком
предсмертный плач пронзает сердце


горовитц играет поэму стравинского к пламени

в чёрном зеркале
пронзают пламя
пальцы-голодные чайки

давид

внук заболел
в молекулы
страх разбивает сердце

колокольчик

бельгийский колокольчик
звенит в руке давида
как он устал болеть


прощает

по усталым проводам
голос треснутый забытый
говорит что умирает говорит что все прощает

миттеран за год до смерти

рукопожатие как способ
прощупать пульс
боятся моей жизни или смерти

шут

годами лгал
и не заметил
как превратился в старого шута

глаза вещей

красные точки
в темноте ночи
змеиные глаза вещей

тени

тень руки
и тень блокнота
из случайностей ночных создают стихи


пятый год светочка не встречает говый год

чего тебе там не хватает
мой тихий ангел в небесах
детей любви тепла земного

елка

под огнями
новогодней елки
спят спокойно старики и дети

эдуард марцевич

его игра
танец умирающей змеи
завораживает безупречностью


рихтер

пальцы
старого шамана
плетут из звуков шумана сонаты

фонарь

не вижу я звезды
затмил ее фонарь
давно его не разбивали

палата

ночное
белое окно
больничная палата неспящего ума


пейзажи

на берегах моей реки
такие скучные пейзажи
но ночью там луна колдует

снег

гостем погрустневшим
бродишь по бульварам
снег летит из детства

пуля

собирался в далекие дали
собирался к вершинам земным
а в итоге – мечтаю о пуле

ушедшие

Володя, Тимофей, Тамара, Алексей
Борис, Варвара, Света, Виктор
уже ушедших больше чем живых


родительская суббота

старуха
плачет на кладбище
приехала к маме и дочери


бессмертные

я и ты
в кругу бессмертных
любви и ненависти, поцелуя и проклятья


солнечно

в огромном городе
солнечно и тихо
у старой каменной стены

огонек

на балконе
огонёк сигареты
бессонная ночь на двоих

давит рисует

давид рисует пластилином
траву деревья облака
Там нет ни точки чёрного пока



едоки картофеля

по улице
навстречу лица
едоки картофеля ван гога

монахини

мантий
долгий след
спешат монахини на службу в храм

пасха

крестный ход
огни свечей как свет души
спокойны лица и ясна дорога

разобрали гостиницу россия и с воронцова поля
стал виден храм василия блаженного

солнце
и воронцово поле
цветок блаженного благословляют

рай

мой рай
он бело-голубой
твои следы лишь черным


день

такой уж день
несбывшийся и серый
под взглядами завистливых и злых


окна

окнах
умирающих домов
в них только облака и птицы


страх

горная река
и детский страх
а вдруг в воде смертельная змея


желтые глаза

желтые глаза
осенней непогоды
где тот, кто обещал что вечной будет жизнь


полнолуние

в желтый сад
забрел я в полнолуние
серебрится капелька вечернего дождя


парик нелепый

она на станции Лубянка
листок газетный раздает
парик нелепый грустные глаза


читающий в метро

что ищешь
в глубине страницы
ответ или вопрос любовь или измену


малевич

ночные окна
опустевших храмов
в квадратах черных черные кресты


кодекс

библия-кодекс нищих
капитал – кодекс имущих
чистый лист – кодекс власти



восток

мой дом стремится на восток
за год он пробегает круг
и вновь туда же на восток


к солдатам

по арбату к арбату
с красным маком в руке
я к солдатам арбата, к незабытой войне

окуджава

к окуджаве подсяду
растворюсь изменюсь
как обманчиво пиво с утра


отцовская любовь

слепа отцовская любовь
и даже явное предательство детей
лишь грустью в его сердце отзовётся

утешение

когда ты бегал маленьким сынок
я думал вот утешение старости моей
но ты печаль вселяешь в мое сердце

спальня

спальня странная моя
сверху безумный бродит часами
снизу торговец считает барыш

бег

утренний
бег по арбату
мгновения полета мгновения свободы

тропинки

нет дороги прямо в рай
нет дороги прямо в ад
все тропинки да ухабы


утром

ранним утром
чуть продрогший
дворник на арбате подметает осень

ждем

в осеннем
доме я осенний
мой дом и я мы ждем весны


попытка

часы
и календарь настенный
пробраться в вечность глупая попытка 


гомо-с

под лампой
лифта загораю
и отдыхаю под стук метро


мыльные пузыри

пузыри
летят переливаются
мыльная вселенная шутов московских

колокольчики

в косах
колокольчики любви
как ты прекрасна на весеннем солнце

кривые небеса

кривые
небеса арбата
то красоту подарят то уродство

улитка

тень
фарфора и стекла
ползет улиткой по лунному паркету


слеза-луна

слеза-луна
по спящему окну
стекает в ночь разлуки нашей


злость

ночь заполнена словами
о деньгах чужих и славе
а свои - лишь злость и водка


без мамы

плачет
на кладбище старик
мама как плохо без тебя


мало

в прошедших днях
так мало тех
когда я был самим собой



облако

облако
качается под небом
от взгляда на него слегка тошнит


гроза

гроза
в ночной москве
во мне тревожится комочек детства