Ч. 2 Моряки и сыны гор

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2013/03/25/1526

Двадцать третьего декабря 1837 года для Григория и его товарищей по учёбе наступил долгожданный счастливый момент - выпуск из Морского кадетского корпуса и присвоение первого офицерского звания - мичмана.

Порядок фамилий в списке выпускников составлялся в зависимости от успехов в учёбе. Григорий Бутаков числится в списке из 56 человек тридцать третьим.

Некоторые его однокашники тоже дослужились до адмиральских званий, но они были рядовыми служаками, и ничем особенным в истории флота не запомнились. Другое дело, его сокурсник Николай Путилов.

Он оказался не меньшей звездой, чем Бутаков, но совсем в другой области. В отличие от Григория Бутакова, Путилов прекрасно учился, шёл вторым в списке выпускников, и его оставили продолжать учёбу в офицерском классе.

В те годы офицерами становились в семнадцать лет. Сейчас в таком возрасте наши мальчики оканчивают среднюю школу. Может быть, и гражданская зрелость у тогдашних юношей наступала намного быстрее?

По просьбе отца, Григория направили служить на Черноморский флот. Туда охотно шли служить те, для кого морская служба, действительно, была призванием. Но посылали и таких, за кого хлопотали друзья и родственники.

Среди последних хватало мичманов, чьи аттестации приводили начальников в ужас. Послужив не один год, как сейчас бы сказали, в экстремальных условиях, не все, но некоторые из них, исправлялись, и становились хорошими офицерами и моряками. А других судили и отправляли продолжать службу уже в качестве матросов.

 На Чёрном море плавали круглый год. Это вам не Балтика, где три месяца плавали, а потом - «море на замок», потому что замерзал Финский залив. Климат в девятнадцатом веке был существенно суровей современного.

К тому же, Черноморский флот постоянно участвовал в боевых операциях: шла нескончаемая война на Кавказе, горцы упорно сопротивлялись вхождению в состав империи, несмотря на всё счастье и радость, которые несли им на штыках русские солдаты.

Как и государства Средней Азии, в завоевании которых участвовал старший брат Григория, Алексей, так и государства Кавказа, в завоевании которых участвовали Григорий и остальные братья, как только появилась возможность, постарались отделиться от Российской империи. Процесс этот естественный, но чрезвычайно болезненный, и ни один доктор не скажет, когда и чем он завершится.

После учёбы в столице вид Николаева, где размещалось командование Черноморским флотом и портами, нагонял тоску. Летом его улицы и площади покрывали толстые слои пыли, навоза, мусора, а в дождливое время всё это превращалось в непроходимую грязь, пропитанную всевозможными нечистотами. Горожане, не особенно себя, утруждая, глину и мусор выбрасывали прямо на улицу, естественно, стараясь сделать это поближе к соседям.

Водопровода в городе не было, и водовозы в бочках развозили её из источников в Богоявленске и Спасске. После радостной встречи с родными, Бутаков отправился представиться главному командиру Черноморского флота и портов вице-адмиралу Михаилу Петровичу Лазареву.

О чём там шла беседа, осталось неизвестно, но адмирал своих друзей не бросал, а их  сыновей опекал особо. Он всегда хотел лично убедиться, кто из юношей на что способен, и если сынок оказывался толковым, то его быстро продвигали по службе. Бутаков-отец, близкий друг Михаила Петровича, в то время занимал должность командира Дунайских портов и 3-й бригады пятой флотской дивизии.

 Неудивительно, что Лазарев назначил младшего Бутакова своим флаг-офицером на флагманский корабль «Силистрия», названного так в честь победы над турецким гарнизоном захудалого болгарского городка Силистрия.

Для юного мичмана служба на большом корабле мёдом точно не казалась, зато учила многое понимать в сложном флотском механизме. И всё же положение Григория на корабле было не таким, как у какого-нибудь только что выпущенного из Морского корпуса офицера без всяких связей. Очень скоро мичман убедился, что состоять флаг-офицером у Лазарева - это не портфель с бумажками носить за начальником.

Сначала отправился с адмиралом на пароходе в Севастополь, а затем на «Силистрии» в Керчь. Там на корабль погрузили десант для доставки на Кавказское побережье. Поясним, какая обстановка в те годы сложилась на Чёрном море.

Захват Россией Кавказа не вызвал восторга, ни в Турции, границы которой неумолимо оттесняла огромная Российская империя, ни в европейских странах. Самой озабоченной среди европейских держав была Англия. Ей также не улыбалось продвижение русских войск всё дальше и дальше на юг, где недалеко и до Индийского океана.

 Поэтому англичане, как могли, помогали кавказским народам вести, иногда, даже очень успешно, войну с русскими войсками, снабжая горцев оружием, порохом, солью и другими необходимыми вещами, при этом, тайно надеясь, что кавказская война будет продолжаться бесконечно.

И, похоже, что они, как в воду смотрели. Население Кавказа условно можно было поделить на тех, кто пас скот, пахал землю и выращивал всякие полезности, вроде фруктов и овощей, и на тех, кто презирал этим заниматься, и предпочитал грабить мирных соседей, уводить в плен людей, и потом торговать ими, как скотом.

К рабству эти бандиты относилась, как к вполне нормальному явлению. Действия русских мешали такому увлекательному и прибыльному занятию, как продажа туркам женщин и мальчиков, захваченных во время набегов.

 Поэтому сыны гор, не мыслившие своего существования без этого криминального ремесла, воевали с русскими войсками особенно яростно.

Достаточно вспомнить стихи и прозу Михаила Юрьевича  Лермонтова, повести Льва Николаевича Толстого и других современников. А можно обратиться и к более поздним временам, и даже к современности, например к войне с грузинами, которые, к слову сказать, единственные добровольно вошли в состав Российской империи и к тому же являются единоверцами.

В девятнадцатом веке русские дипломаты были намного успешнее наших нынешних.

Продолжение следует  http://www.proza.ru/2013/03/27/1293