Ночные демоны беспамятства, Глава четвертая

- Ваш номер ноль-четыре-два. Он вышит на форме, забыть его невозможно. Камера ноль сорок два четвёртого крыла - Вас любезно проводят. Номер душевой, шкафчика, места в столовой, ячейки в хранилище, мешка для прачечной и в расписаниях совпадает. Не путайте с сорок вторым. Запомнили?
- Да-да. Ноль-четыре-два. Больше ничего знать и помнить не надо.
- Именно. - сказал юноша в синей форме за окошком регистрации с широчайшей улыбкой, как будто Стейси приехала на курорт - С распорядком Вас ещё ознакомят. Пройдите за ту ширму и переоденьтесь. Свои личные вещи Вы можете оставить в сумке для формы, они будут храниться в ячейке.
В руках Стейси была светло-серая спортивная сумка. В ней лежала такого же цвета форма из плотного хлопка и телесное нижнее бельё с аккуратной вышивкой номера на кармане широких штанов и резинках белья. И лишь на спине рубашки и футболки номер был напечатан. На белом фоне чёрными цифрами красовались всё те же цифры... Ноль-четыре-два. На дне сумки лежали серые носки с вышитым номером и серые кроссовки с номером на подошве. На всём стояло число. Ещё более фанатично, чем в концентрационном лагере, но с пятизвёздочным обслуживанием.
Когда она закончила переодеваться, при себе остались только наручные часы, с которыми она не расставалась никогда, и серьга-кольцо в левом ухе. Она сдала сумку обратно улыбчивому юноше, и взамен он выдал другую, уже красную и опечатанную.
- Здесь второй комплект формы и нижнего белья, сумка для прачечной, полотенца, средства личной гигиены, тапочки, библия, сигареты и зажигалка. Сигареты будут выдавать каждую неделю, зажигалку и тапочки - каждые две, средства гигиены - раз в месяц, полотенце дла тела будете сдавать на сушку/стирку после каждой помывки, форму и полотенце для рук и лица - по необходимости. Всё так же пронумеровано. Понятно? - он снова улыбнулся, поправляя очки, и это уже начинало раздражать.
- Да, всё ясно.
- На этом всё. С остальным Вы разберётесь по ходу. Охрана всегда готова помочь. Удачи!
- Спасибо...
За её спиной вырос ещё один служащий, уже охранник. Он забрал опечатанную сумку и провёл Стейси через металлоискатель, который даже не пискнул, провёл мимо "Комнаты для посещений", как значилось на двери слева, через узкий коридор. Справа были уборные для гостей, была даже детская комната... Затем слева, незадолго до огромной двери, ведущей на территорию тюрьмы, выросла аккуратная стеклянная дверь, на которой значилось "Мед. пункт". Охранник открыл её и толкнул туда Стейси. Они оказались напротив лестницы и лифта.
- Поедем. Так медленнее, но тащиться пешком мне лень. - буркнул охранник, нажимая верхнюю кнопку.
Нижней кнопки не было. Лестницы вниз - тоже. Но что-то заставляло чувствовать, будто есть ещё один этаж, под землёй... Лифт издал короткий звонок, и двери раскрылись. В нём при желании поместились бы каталки, как в больнице. Что-что, а организовано в этой тюрьме всё было на славу... Они зашли внутрь, и мужчина тут же нажал кнопку второго этажа. Двери снова звякнули и закрылись. Наверх они ехали не дольше полутора минут, и всё это время стояли, вдвоём уставившись в створки лифта. Они со звоном открылись, и перед ними предстал светлый коридор. Когда они завернули в него, слева первой появилась дверь с надписью "Лазарет", а когда прошли дальше - справа была дверь "Дежурный врач". Всё это время охранник размеренно насвистывал в темп шагам. Он постучался в дверь врача. Коротко, двумя ударами костяшек по стеклу.
- Иду. - раздался женский мягкий голос сквозь шум телевизора.
Они постояли где-то две минуты, пока дверь не открылась, и из неё не вышла невысокая ухоженная женщина сорока лет. Дверь закрылась так же стремительно, как и отворилась, и разглядеть комнату Стейси так и не удалось.
- У нас пополнение. Осмотришь и оформишь протокол, как всегда? - спросил охранник уже удивительно тепло и по-дружески.
- Да, конечно. Можешь приходить через полчаса.
- До скорого. - на этой фразе мужчина в синей форме с улыбкой развернулся и ушёл.
Нависла короткая тишина, женщина снизу вверх посмотрела на Стейси, а Стейси смотрела на неё.
- Ну, чего, пойдём? - спросила женщина своим тихим и мягким голосом, застревающим в голове, и жестом показала на коридор. И она пошла вперёд, постукивая каблуками по линолиуму.
Они прошли вперёд, до очередной двери справа, которую женщина проворно открыла ключом, запуская Стейси туда вперёд себя. Зажёгся белый голубоватый свет эноргосберегающих ламп. В густом воздухе повис больничный запах повязок, настоек, мазей и прочих медикаментов. Всё было светлое, аккуратное. В комнате были два больших окна, впускавших солнечный свет внутрь. Стеклянный шкаф с бесконечными банками, склянками, пузырьками, тюбиками, упаковками таблеток и шприцами, которые переливались на свету. Ещё один шкафчик, заполненный картонными желтоватыми папками для регистратуры. Перед ним стоял письменный стол, с двумя стульями по разные стороны. И что было непривычно - на столе не было ни компьютера, ни ноутбука. Вдоль левой стены стояли кожаная кушетка для осмотра, весы, шкала для измерения роста, а напротив были лишь раковина и закрытый шкаф, о содержимом которого оставалось только догадываться.
- Так, присаживайся... Для начала заведём на тебя папку... - женщина присела и начала рыться в выдвижных ящиках своего стола. Вскоре она выудила оттуда папку и очки в светлой и невесомой оправе, которые тут же надвинула на нос. Так... Номер ноль-четыре-два. Диктуй. Имя?
- Стейси Норманн.
- С двумя "н"?
- Да, так точно.
- Полных лет?
- Двадцать один год.
- Группа крови?
- Третья отрицательная.
- Цвет глаз серо-голубой?
- Так точно.
- Хронические, генетические, венерические, психологические заболевания?
- Не было.
- Надеюсь, что и не появятся. Какие-нибудь жалобы по состоянию здоровья?
- Нет, никаких.
- Вредные привычки?
- Не замечала за собой в последнее время.
- Когда и чем в последний раз болела?
- Около полугода назад простудилась. Но ничего такого больше не замечала.
- Что-нибудь особенное? Аборты?
- Субфибрилитет с детства. Хроническая тахикардия. Низкое давление. Иногда головные боли. Абортов никогда не было.
- Зрение?
- Давно не проверяла... Делала лазерную коррекцию три года назад, с тех пор не жалуюсь.
- Что было?
- Прогрессирующая миопия, на оба глаза. Вы успеваете записывать?
- Да, всё записано.
- Когда в последний раз была у дантиста?
- В июле.
- Отлично... Ещё что-нибудь?
- Нет, больше ничего.
- Татуировки, аллергии, кожные заболевания?
- Аллергия на укусы насекомых. Обычно не идёт дальше кожной реакции. Была аллергия на прививки, давала температуру. Но на этом всё. Татуировок нет...
- Последнее - это не надолго... Так. Вроде, ничего не упустили. Тогда сейчас измерю, взвешу, и перейдём к осмотру.
Стейси сама сняла обувь и подошла к шкале для измерения роста. Женщине оставалось только опустить планку с двух метров до... Метра и семидесяти восьми сантиметров. Она занесла значение всё в ту же карточку. Стейси перешла на весы, и стрелка на них быстро достигла шестидесяти пяти, затем поколебалась... И остановилась на шестидесяти трёх. Снова значение отправилось на соответствующую строчку карточки.
- Хорошо... Раздевайся до пояса и присаживайся на кушетку.
Женщина тёплыми руками передала Стейси градусник и попросила подержать под мышкой до тех пор, пока он не запищит. Сама в это время она отшла к раковине и тёплой водой сполоснула руки. Вытерла их одноразовым бумажным полотенцем, и вернулась к кушетке как раз тогда, когда раздался неприятный высокий писк. Раньше, чем Стейси среагировала, женщина достала термометр и окинула его критичным взглядом.
- 37,5? Это всегда так? По утрам тоже?
- Ну да. Говорю же, субфибрилетет.
- Но не до такой же степени. Безобразие! - сказала женщина и звонко засмеялась. - Открой рот, покажи язык... Отлично. Сейчас пощупаем железы - и с этими словами её тёплые руки прикоснулись к шеё, переберия пальцами по коже, прощупывая всё под ней. Тут она коснулась вены, которая пульсировала как сумасшедшая, и это чувствовала даже сама Стейси.
- А сердце-то чего так колотится?
- Тахикардия, говорю же...
- Ну, я уже поняла, что ты всё и без меня знаешь. Но неужели постоянно так?
- Да... - сказала Стейси, при этом подумав, что у неё от вида этой женщины и субфибрилитет првращался в лихорадку, а тахикардия готова перескочить в сердечный приступ.
- Ужас! Как с таким жить можно? Хотя, и не с таким живут... - она наконец-то убрала пленившие пальцы с шеи, и Стейси почувствовала, как от этих прикосновений у неё начало щемить где-то в дальних закоулках души. - Вставай и поворачивайся, буду тебя слушать... - сказала она, снимая с шеи стетоскоп, а Стейси продолжала безмолвно повиноваться.
Вдох.. Пауза.. Глубокий выдох.. Пауза..
- И тут у тебя всё не слава Богу. Что за хрипы и бульканья? Ты ж не куришь.
- Не курю. Потом курю. Потом снова не курю.
- Всё не можешь осмелиться начать или всё не можешь собраться с силами бросить? - засмеялась снова своим густым смехом женщина.
- Сейчас не курю. Потом приспичит - курю.
- И давно?
- Лет с пятнадцати. Но до восемнадцати - сигарета в три месяца максимум...
- А сейчас?
- А сейчас как получится. Вообще, не знала, что в тюрьмах так пекутся о здоровье. - отвечала Стейси уже раздражительно. Она не любила обсуждать свои привычки.
- За последние пару лет многое изменилось... Тем более, это образцовая тюрьма штата и округа последние уже три года, с самого основания.
- А почему всё-таки такой досканальный осмотр? Разве государству не выгодно, чтобы заключённых было поменьше?
- Ещё выгоднее ему, чтобы эти заключённые за гроши вкалывали и обеспечивали сами себя едой и стиркой. Грузчики, персонал на кухне, персонал прачечной, уборщики... Много профессий славных в этих краях. - снова засмеялась она. - Поэтому каждый месяц - контрольный осмотр. Как и при регистрации.
- Утешили...
- От чего тебя отписать?
- А что, можно?
- Только от одной.
- Посуду мыть не хочу. На прошлой работе в закусочной приходилось сутками у раковины стоять - надоело.
- А спина у тебя не слишком выглядит, по-честному если. - грузчиком точно хочешь?
- Поболит - пройдёт. Привычно. Кстати, да, скалеоз забыли записать.
- Запишем... - потянулась она обратно к карточке - Осталось ещё кровь взять на всякий случай.
- Из вены?
- Конечно. - с полной серьёзностью сказала женщина, глядя поверх своих очков - Откуда же ещё?!
- Ну, слава Богу...
- Из пальца боишься? - начала она было усмехаться.
- Просто неприятно.
- Ну, ладно-ладно. Поверю. - сказала она, стерев с лица усмешку. - А то ещё разозлишься.
Снова её теплые руки касались Стейси, заставляя сходить с ума... Немного болезненный укол, на место которого вернулась рука, плотно прижимающая вату к вене. Как можно было вообщебосмелиться злиться на эту женщину?!
- Перехватывай эстафету. - сказала она, отпуская крепко прижатую руку от кусочка ваты, глядя Стейси прямо в глаза, и в этот момент их руки соприкоснулись... Пусть не надолго. Но определённо вонзаясь в память Стейси навсегда, вызывая желание навсегда сохранить это ощущение и состояние. Непримиримо тянуло её к этой женщине...
Как обычно бывает в такие моменты, нависла неловкая звенящая тишина. Казалось, всё вокруг вымерло... Уже молча женщина наклеила пластырь поверх ваты, уже ни разу не коснувшись Стейси.
- Можешь одеваться. Скоро охранник прийдёт и проводит тебя в камеру. Надеюсь, что увидимся мы не раньше, чем через месяц. - сказала она, пусть, и серьёзно, но всё а той же тёплой улыбкой.
- Тоже надеюсь. - ответила автоматом Стейси, подразумевая, скорее, обратное. Она надеялась на то, что получит взбучку в первый же день или на то, что-то будет не так с анализами. Как же сильно она на это надеялась...
Тут же её мысли прервал краткий, но уверенный стук в дверь, за которым последовал уже знакомый голос охранника.
- Закончили? - спросил он, просовывая голову в маленькую щель приоткрытой двери.
- Да, можете забирать. - ответила женщина, глядя поверх своих очков, переллально занося данные в карту.
- До свидания. - сказала Стейси обернувшись, уже выходя за дверь перед служащим, но в ответ ей последовал лишь сдержанный кивок.
"Почему всегда заключённый идёт впереди? От этого появляется неприятное ощущение жертвы. Заходя перед кем-то в незнакомое помещение, невольно думаешь о том, что это ловушка. При этом... В тюрьме никогда не можешь быть уревен, что это не так." - думала про себя Стейси, первой выходя в коридор, первой спускаясь по лестнице... Под пластырем и ватой приятно жгло вену. Точнее, приятным было оставшееся ощущение от прикосновения той женщины... Как её завли?! Она так и неназвала своего имени... Должно быть, оно было предельно простым, но прекрасным, под стать ей самой.
И вот теперь они вдвоём с охранником вышли на улицу, где яркими лучами палило и жарило землю аризонское солнце. Который был час? Она посмотрела на часы... Полчаса до полудня. Солнце было почти в зените. Расплывчатым белым шаром висело оно на ясном небе. Оранжевый песок... Непривычно. Казалось, его таким только рисуют, но здесь, среди кактусов и всяких иссушенных трав, он действительно был оранжевым. Территория была огороженна трёхметровой решёткой из очень толстой и прочной перекрёстной проволоки, вместе с тем, почти прозрачной и незаметной. Такую было не прокусить. По такой можно было вскарабкаться, но куда? Весь периметр был так же оцеплен колючей проволокой, которая, судя по гулу, была под напряжением, скорее всего, и оснащена сигнализацией. Подкоп отменялся сразу - бетонная полоса пролегала под решёткой. Предположительно, уходя под землю на полтора метра. Предположительно. Это было бы оптимальным решением проблемы, а в этой тюрьме, по-видимому, всё было оптимально. Не так далеко впереды виднелось огороженное футбольно-басктбольное поле. Справа от него стояли какие-то столы. Но всё было пусто. Левее от поля стояли в ряд четыре деревянных барака. Кирпичных с каменными фундаментами и черепичными крышами. Даже здесь всё было идеально продумано - никакого металла, который раскалялся бы под палящим солнцем подобно консервной банке, стоящей на огне. Ещё одно здание было из кирпича и стояло напротив бараков. Но нигде никого не было. Тишина и пустота. Только она и охранник, шедшие по раскаленной бетонной дорожке между песков. Казалось невыносимым носить в этом месте длинные штаны и рубашку поверх футболки без того, чтобы заработать обморок или инсульт. Но когда они наконец-то дошли до четвертого барака, дверь открылась, и Стейси зашла туда, стало понятно, что внутри холодно и темно как в каменной пещере. Дверь с орохотом захлопнулась. Конечно, для пещеры это место было слишко хорошо. Белые крашеные стены, литой бетонный пол и стальные раздвижные решётки. Свет пробивался только через некоторые окна. Было совершенно пусто и тихо. Как будто вместо тюрьмы её привезли на заброшенную фабрику. За спиной щёлкнул выключатель, и зажёгся свет. Снова слепящие и гудящие электросберегающие лампы. В конце виднелась ещё одна железная дверь.
- Последняя слева. - пробурчал голос за спиной.
Они прошли мимо пяти пустых клеток. Наконец, была последняя, больше, чем остальные. Вместо железной таблички с одним двухзначным номером на ней красовалась надпись "042/42". Напротив была такая же большая камера, номер "048/48".
- Это твоя новая комната. На грядущие... Десятки лет. Обустраивайся. Скоро и другие вернутся. Охранники помогут освоиться в новой системе - сказал охранник, запуская Стейси в клетку шесть на четыре метров и задвигая за ней решётку. Затем он развернулся и быстрыми отчётливыми шагами вышел под аккомпонимент грузных и отчётливых шагов. Громыхнула металлическая дверь.
В левом углу был отгорожен кусок где-то полтора на полтора метра с дверью. Стояли на разных стенах (впереди и слева) два привинченных железных стола и стула. Рядом с отгороженной коморкой, на длиной стене - раковина с металлической полкой. Там же два железных шкафчика. А по правой стороне - двухярусная стальная кровать. Благо, она выглядела крепкой, достаточно длинной и с толстыми матрацами. В комнате было идеально пусто - здесь пока никто не жил и никого не было. Окно было закрыто, но открывалось. Из-за прохлады и сырости Стейси решила приоткрыть форточку, и впустить немного тепла, сухого воздуха и солнечного света. Опечатанная сумка упала на кровать, а вслед за ней и сама Стейси. Она выбрала верхнюю койку, переложила подушку ближе к решётке, чтобы можно было смотреть в окно... Но всё что было видно - далёкие огненные пески и крышу соседнего, такого же, барака.