Чтобы твои глаза улыбались

Колкие удары в часах на запястье. Прозрачные капли смывают пыль с трамвайного стекла. Взгляд соприкасается с тонким слоем жира отпечатков вспотевших ладоней, лбов и щек. Сотни чужих следов скребут абразивом поверхность склеры, дергается сжатая линия губ.
Уподобляясь тысячам, проверяю закон тяготения, вдавливая отпечаток в поролоновую спинку сидения.  Ожидание остановки, обожжённой клеймом «Детская республиканская онкологическая больница», чтобы попытаться втиснуться в рамки не столь плохого сценария детского праздника на сегодня.
Кто-то мимоходом улыбнется отсутствующему спокойствию лица, кто-то, поскупившись, кинет пару взглядов темно-синему пальто и растрепанным прядям, пачкающим замерзшие щеки. Кто-то примет наглый взгляд медовых глаз, впустит внутрь и попросит оставить, смутившись хозяйского беспорядка.
Секунды неистово разбиваются о кварцевое стекло, заставляя нарушит приятное телу бездействие. Высший орган центральной нервной системы лениво отдает машинальный приказ к движению, продолжая пребывать в состоянии комы бессмысленности.
Заданный сценарий твердо потребует искренней улыбки. Потревоженная едким запахом хлорки, поднимающимся с белого кафеля, усталость робко шелохнется где-то внизу под диафрагмой.
Хриплое жужжание ультрафиолетовых ламп проводит до палаты, начисто вылизав по пути, примет пальто и легонько втолкнет внутрь.
Парализованный внутри меня пошевелит пальцами: «У каждого свой предел насыщаемости, своя энергоемкость. Кто-то сможет вобрать в себя десятки лет, кто-то считанные секунды, в которые влезет лишь один вздох…»
«Сегодняшним вечером мне нужно будет умереть.» - Незапланированная фраза сценария смазала всё. В ремарке к этим словам дано описание сероглазого мальчонки, щуплого, с пухлой улыбкой на треугольном лице. Синющим тонким пальцем он протыкает воздух над собой: «Там кто-то есть…» Медленно опускаю взгляд, прилипший к детской ручонке, указательный палец которой уже указывает вниз:
- … а там никого.
- Почему ты так решил? – жадно заглатывая стерильный воздух, послушно отдаю ведущую роль взрослого.
- Здесь наша тюрьма, живой котел…
Едва дергается бровь под тяжестью отражения в мутном глянце окна бритой головы, вонзающейся в костлявую линию плеч.
- Я вернусь, мы все возвращаемся. – Минутная пауза пачкает его бледные губы. – Знаешь, вчера вечером я загадал желание на падающую звезду… она была первой в этой весне. – На мгновенье слабый голос затухает, раздаваясь эхом в белых стенах стерильного ящика.
- Не говори, не сбудется…
- Тебе можно… Я загадал, чтобы твои глаза улыбались.
Ржавый голос паралитика царапает своды черепа: «Маленькая спичка быстро гаснет… ради слабого тления трухлявого полена.»