Жизнь вслепую

Дождь в порывах ветра врезался в окно и, цепляясь за гладкую поверхность изо всех сил, оставался крупными каплями и мелкими брызгами на стекле. Он смотрел через них на дороги и тротуары. На чёрном полотне неба мерцали звёзды, лился тусклый свет из окон соседних домов. Где-то вдалеке раздавались глухие раскаты грома, а вблизи изредка сверкали молнии, ярко-жёлтыми ломаными линиями полосуя небосвод. Деревья гнулись под порывами шквалистого ветра и роняли на землю осеннюю золотую листву. На улицах не было никого из случайных прохожих - все укрывались в своих домах и квартирах, и лишь изредка проносились с шуршанием по дороге машины.
  Прямо над ним капли едва слышно разбивались вдребезги, барабаня по плоской железной крыше старого девяти-этажного дома. В тёмной и почти пустой квартире стояла полная тишина, и только его от рождения рваное дыхание и частое сердцебиение нарушали этот покой. Он сидел, не смея шевелиться – каждый раз он часами неподвижно любовался бушующующей стихией. Он мог бесконечно долго смотреть на то, как прогарает день где-то на горизонте, опожаренный ярким солнечным светом, на то, как уносятся в этом зареве облака, уступая место темноте. Он пережидал холодную и тёмную ночь, когда небосводом правила россыпь мерцающих звёзд под пристальным оком бледной Луны.
 В его голове были мотивы и тексты старых песен, он тихо напевал их, наблюдая за бушующей снаружи стихией. Он стоял так уже около часа, немного устал и не мог ни на чём сосредоточиться кроме своих проблем. Их было так много... Со вздохом он протянул худую руку с длинными пальцами к столу и взял с него пачку сигарет. Он открыл скользящую белую крышку, достал сигарету и поджёг. Он открыл окно и облокотился о подоконник. Он пускал кольца дыма в этот влажный воздух и взамен впускал в свой дом капли дождя и порывы прохладного ветра. Он в какой-то своей собственной задумчивости смотрел на превращающуюся в пепел тонкую бумагу, на то как она тлеет, как сухие осенние листья. Он стряхивал пепел вниз, с девятого этажа, а тот сначала разлетался, словно конфетти, и затем, подхваченный каплями, падал тёмными смолистыми каплями и разбивался о пожухшую осеннюю траву.
 Он ждал лишь одного – как возродится на горизонте, будто феникс, восстающий из пепла, новый день, озаряемый лучами палящего алого Солнца. Ловя на себе один из лучей, он чувствовал тепло, вселяющее покой и надежду на то, что однажды и он восстанет из пепла и озарит этот мир, встретив его с гордо поднятой головой и широко раскрытыми глазами.
  Он приподнялся с постели, тяжело вздохнул и распахнул длинные ресницы, спеша оглядеться вокруг: светлые стены, грязно-розового цвета плитка на полу, две одинарных кровати с белыми простынями, распахнутое окно, очертания многоэтажных домов вокруг и спокойное светло-голубое небо за ними. Он слышал звонкое пение птиц, ощущал на себе лёгкий солнечный свет и прохладный ветерок... Нет, он всё ещё не видел ничего из этого, он видел только темноту - чёрная пелена изнутри покрывала побелевшие синие глаза. Но он ещё слышал и чувствовал, и даже был уверен, что то, что он видел мгновением рньше - это больше, чем сны и больше, чем мечты – это и есть заветная реальность.
- Что тебе приснилось? – спросил его тихим басом пожилой мужчина с соседней кровати.
- Жизнь, друг... Мне снилась жизнь.