Историческая онкология

    В палате  номер 310 на отделении урологии в онкологическом институте, что в Песочной под Санкт-Петербургом, лежали на кроватях трое мужчин. Попали они сюда не случайно и теперь неспешно вели разговор о том, чем все это дело у них кончится. На сегодня главный страдалец был Гена – мужик ростом под 2 метра и весом, куда больше центнера. Пошли уже четвертые сутки, как ему убрали предстательную железу по поводу рака, рана болела страшно, меж ног все отекло, а вставать ему так и не разрешали. Гена извергал жалобы непрерывно, плакал по поводу своей глупости, что согласился на эту операцию и проклинал своего молодого лечащего врача, который все не приходит и не разрешает вставать. Другие двое слушали, ограничиваясь междометиями или поддакивая – их-то еще не оперировали, и они только приглядывались, как все это будет.

    Тут в палату вошел незнакомый доктор и, прерывая поток Генкиных жалоб, представился как эндокринолог, сел поодаль и через всю палату завел разговор с другим пациентом по имени Александр.
-У вас, дорогой, обнаружены высокие сахара. Вы давно болеете диабетом?
Но Александр  - худенький человек среднего роста с непримечательной внешностью был по своей природе борец, и поэтому он тут же с негодованием бросился в атаку:
-Что значит, «обнаружили», доктор? Я в приемном покое все свои анализы показал, и все диагнозы перечислил: ишемическая болезнь сердца, инфаркт миокарда в 2000г, инсульт в 2005г, диабет II типа с 2008г и вот теперь рак левой почки. А вы теперь обнаружили у меня высокий сахар, очень интересно!
-Ну, хорошо, хорошо, пациент – пошел эндокринолог на попятную – я неудачно выразился. Вы диету выдерживаете?
-Дома – да, а здесь сразу началась свистопляска, мне утром все время дают манную кашу с сахаром, что за безобразие, и от лечащего врача…
-Постойте, постойте – перебил эту гневную речь эндокринолог.  - Вот я сейчас как раз и напишу в истории, чтобы все было правильно, и  у вас здесь и в дальнейшем будет все время строгий 9 стол. А, чтобы сахара были совсем приличными, будете принимать препарат под названием сиофор, доза 850мг, 1 раз в сутки перед ужином.
На этом доктор распрощался и ушел.
Александр, же, энергично жестикулируя, все продолжал полемику с пустым стулом, где только что сидел эндокринолог:
-Почему он даже не подошел ко мне? Нормальный доктор так не делает. Нужно сесть рядом с кроватью, назвать свое имя, посмотреть больному в лицо, улыбнуться, посчитать пульс, померить давление, помять живот, послушать трубочкой, тем более, что у меня плеврит и прошлый раз откачали полтора литра. А этот…, сахара высокие, сахара высокие, не настоящий он доктор!

    Александр замолчал, задохнувшись негодованием, и ему на смену тут же включился Генка со своим нытьем:
-Да, что этот Мухамедыч понимает, молодой еще, я ему говорю и показываю – вон как у меня все здесь отечное и болит, а еще этот катетер торчит, так его растак – а он все талдычит свое – этот отек после операции, убрали все узлы, поэтому и отек, катетер уберем на 10-й день, не раньше, нужно терпеть. Ему хорошо, у него ничего не болит, и катетера у него нет, а вот, как вставить бы ему и держать 10 дней!

    Чтобы как-то разрядить эту тягостную обстановку третий мужчина по имени Володя – солидный дядя с роскошной шевелюрой без единого седого волоса, хотя ему лет под 60, глубоким, как у Шаляпина басом перебил Генку:
-Геннадий, слушай, а ты вообще-то откуда, из Питера?
-Да, нет – вяло ответил тот – я из Калининграда -  и замолчал.
Стараясь развить полученное маленькое преимущество, Володя продолжал:
-Ну, и как у вас там, в Восточной Пруссии*, скоро вступите в Евросоюз?

* - в соответствии с решениями Потсдамской конференции 1945г северная часть Восточной Пруссии ( примерно треть ее территории ) была передана СССР.

-Да, какое там. Мы у себя сидим в полной заднице. Самостоятельности нет никакой. Все разговоры об особой экономической зоне – пустое. Территория большая, народу мало, работать никто не хочет и в результате все киснет уже много лет, ничего у нас не развивается, живем только на дотации из центра.
-А янтарь?
-А что, янтарь? Его добывают все, кому не лень, браконьерство страшное. Потом этот  единственный в мире комбинат по обработке янтаря – он федеральный, а не наш и калининградский бюджет от него ни черта не получает.  Уже давно Гданьск в Польше считается янтарной столицей мира, а янтаря-то у них раз в десять меньше, чем у нас.
-Да, тягостная картина – отреагировал Володя. – Слушай, Геннадий, а если бы каким-то чудом Государственная Дума отдала Калининградскую область в Европу, ты бы лично не возражал?
-Конечно, нет, только, чур, чтобы новые хозяева оставили бы нам всю собственность и дали бы те же права, что и своим жителям.
-А если бы у вас провели референдум по данному вопросу, то, какое было бы основное мнение?
-Да, 98% сказали бы то же самое, я не сомневаюсь. Это дурацкое положение всем до печенок надоело. Без самоуправления, ну, что можно сделать?

   Наступило молчание, и тут в палату вошел лечащий врач – симпатичный небритый северокавказец лет 25. Он быстро раздал всем сестрам по серьге, пообещав Володе на завтра обследование, Александру операцию через 2 дня, потом подошел к Гене.
-Ну, как у вас дела больной?
-Да, все очень плохо. Болит страшно, мошонка надулась как пузырь, я так и не вставал до сих пор…
Роальд Магомедович, убедившись, что в животе у Гены все неплохо, быстро помог одеть ему послеоперационный бандаж и, отдавая четкие команды, сумел поставить на ноги рядом с кроватью огромного жителя родины Канта.
-Ну, вот – напутствовал доктор – теперь ходить с каждым днем все больше и больше, не лежать!
-А катетер когда вынут? – заныл свое Гена.
-После цистографии, если будет все хорошо – отрезал доктор и ушел.

   Через некоторое время, решив кроссворд, Генка, воодушевленный прогрессом в своем состоянии, обратился к Володе:
-А ты сам-то откуда приехал или ты тутошний?
-Я из Никеля?
-Ого, это где же, в Мурманской области или около Норильска?
-Да, это прямо на границе с Норвегией.
-И чего у вас там хорошего, кем ты там работаешь?
-Я металлург и работаю на комбинате  рядом с рудником.
-Я слышал, что там только рудник, а, оказывается, вы прямо на месте что-то с рудой делаете?
-Руда в Никеле – наставительно стал рассказывать Володя – содержит три элемента: никель, медь и кобальт. Мы эту руду в 90-тонных конверторах продуваем воздухом и выжигает из нее железо, в результате содержание этих элементов в руде повышается, никеля и меди примерно до 30%, а кобальта до 1%. Такой полуфабрикат называется фанштейн. Его мы отправляем в Мончегорск на электролиз, где из него делают эти три металла в чистом виде.
-Так вы, наверное, там богатые люди, коли у вас там такое важное производство. Я что у вас с экологией?
-Очень хреново. Норвежцы постоянно ругаются и выставляют нам огромные штрафы. Поэтому наши хитрят и, когда ветер дует в нашу сторону, то работа идет на полную, а когда дует на Запад – мы работаем в полсилы.
-А ты ездил в Норвегию?
-Конечно, много раз. Как они там просто и одновременно хорошо, удобно живут. Дома красивые, природа не загаженная, как у нас. Там у них фьорд начинается, как его – Варангер-фьерд, рыба в воде играет, все в зелени, ну, просто сказка. А к себе возвращаешься – прямо лунный пейзаж.
   -Володя, а ты знаешь – вмешался внимательно слушавший его Александр – с какого времени Печенга стала советской?
-Со Дня Победы!?
-Может,  следует – продолжал свое наступление Александр - пересмотреть условия мирного договора между СССР и Финляндией от 1947г и вернуть ей Петсамо-Печенгу ?*

*- сведения о Печенге в русской истории появились с первой трети 16 века после основания там монастыря. Печенга входила в состав России до 1920г, когда в соответствии с Тартуским договором  район вокруг Печенги ( финн. Petsamo) был передан Финляндии. В 1921г там были открыты богатейшие месторождения никеля, а с 1935г начата добыча. По итогам II Мировой войны ( закрепленным в Договоре о мире и дружбе между СССР и Финляндией от 1947г), а фактически с сентября 1944г район Печенги вошел в состав Мурманской области РСФСР.

-Так это же исконно русская территория.
-Совсем нет. По Ореховскому договору,* который был заключен между Новгородом и Норвегией в 14 веке территория Петсамо относилась к Норвегии, но потом произошло много событий, а уже в 1920г по Тартускому договору эта территория стала финской, а по договору о мире и дружбе от 1947г по сей день принадлежит нам.

* - по договору, заключенному между Новгородом и Норвегией в 1251г, был урегулирован вопрос о территориях, где обе стороны могли собирать подати с местного населения. Речь идет о  пограничном пространстве между северным берегом Ладоги и берегом Баренцева моря. Т.о. конкретный вопрос о Печенге этим договором не регулировался.
В 1323г в русской крепости Орешек был заключен первый мирный договор между Новгородом и Швецией. Граница  по договору делила Карельский перешеек с юга на север и далее пересекала территорию современной Финляндии поперек, выходя на берег Ботнического залива примерно в районе современного города Оулу. Территорий, расположенных далее на севере, этот договор не затрагивал.

-Ну, я спорить не буду, я не историк…
-Володя – упорствовал Александр -  а вместе с Никелем ты хотел бы уехать в Норвегию?
-Конечно, что за вопрос!
-А другие люди, что там живут?
-Да, без сомнения, все так бы сделали, только чтоб норвежцы нас обратно не выгнали или не сделали бы негражданами, как в Прибалтике.

   В палату вошла медсестра Нина и детально рассказала каждому, что нужно будет делать утром. Геннадий тут же договорился с ней о двойной дозе обезболивающего, мотивируя это тем, что он очень большой. Было ясно, что он часто и охотно пользуется этим аргументом. Когда медсестра ушла, он стал пространно причитать, что после этих операций потенция, как правило, не восстанавливается, а для него в жизни это самое главное и что он теперь будет делать, просто ума не приложит.

   Потом внезапно без всякого перехода он обратился к Александру:
-Саша, а ты откуда все так хорошо знаешь про историю, ты же вроде говорил, что работаешь главным инженером в пансионате. Это, что у тебя хобби такое?
--Да, я  уже давно занимаюсь краеведением, у нас общество краеведов Ленинградской области, мы собираемся в Выборге два раза в месяц. Ну, а Калининград и Никель, конечно, не Лен. область, но если знаешь ход событий во II Мировой войне, то понимаешь, как все это происходило и в других местах.
-А где ты сам живешь?
-Да на Вуоксе около Лосево. Здесь все относительно близко, если на машине, дороги-то почти все стали совсем приличные.
-Александр – пробасил Володя – так у вас здесь на Карельском перешейке мы тоже отняли у финнов здоровый кусок территории, разве не так?*

* -   в соответствии с Парижским мирным договором от 1947г границы Финляндии устанавливались по состоянию на 1 января 1941 ( то есть с учетом результатов советско-финской войны 1939-40гг ); подтверждалось возвращение Финляндией Советскому Союзу области Петсамо (Печенга), уступленной Финляндии Советским государством по мирным договорам от 14 октября 1920 ( Тартуский ) и от 12 марта 1940 ( Московский ).

    -Конечно, точно так же, как в Восточной Пруссии и в Петсамо.
-Ну, и как здесь под Ленинградом распорядились отвоеванными территориями? Лучше, чем на Севере или в Пруссии?
-Смотря, с какой стороны посмотреть. У финнов все, конечно, было в работе: сельское население ловило рыбу, они охотились, пасли скот, сеяли всякое, снабжали продуктами Санкт-Петербург, потом они экономно лес рубили и тут же сажали опять. Вообще, для Финляндии Карельский перешеек был как южный курорт, как Швейцария, там всегда было много дач, где жили и люди из Петербурга, и из Москвы, и финны из Хельсинки. Это было особое место, здесь встречались, жили, отдыхали, работали умные люди. Всего этого больше нет. Хотя вроде бы география не изменилась, Финский залив и Ладога на своих местах, Вуокса течет, но сельское богатство Карельского перешейка почти не работает. Дач, санаториев, пансионатов, конечно, стало намного больше, чем до войны. Но, естественно, дача на 6 сотках и летний домик – это не «Пенаты», где Репин встречался с друзьями, но сейчас круглый год на Перешейке отдыхает огромное количество людей и это здорово. Весьма желательно навести порядок в дачном строительстве и поведении людей, иначе довольно скоро Перешеек превратится в зону экологического бедствия и его природа будет уничтожена.
-Ну, а теперь ты Саша, сам и ответить на свой собственный вопрос. Если бы мы отдали обратно Карельский перешеек финнам, ты бы остался жить в Финляндии?
-Так у меня же не дача, а свой дом, мне совсем деваться некуда, прямой путь в Финляндию.
-А люди, что говорят?
Ну, все, собственно, думают также как и я. А те, у кого дачи, хотели бы отдыхать на них всегда.
Да, велика Россия, а по краям все спорные территории и народ там вместе со своими домами хочет за границу уехать.