Крылатое счастье

Лишь вместо крыльев у него была пара колес и мечта…
Потеряв все, мы обретаем свободу.
 

  – Это до добра не доведет! – вторили, сливаясь воедино голоса друзей и близких.
  Но он не бросил своего занятия.
  Это его мечта, жизнь, судьба, какой бы ценой она не досталась…

  В нем жили две страсти… «Жили» – это, наверное, громко сказано. Скорее существовали – музыка и скорость. «Скорость» - это альтернатива заветной мечты, самого сокровенного желания – Полета.
  Ему хотелось летать. Безумно! Но… в нашем мире этим «беспечным даром» обладали только птицы. Им ничего не стоило взмахнуть крыльями и рассечь воздух уверенными и равномерными движениями…
  Со временем он нашел замену Полету – Скорость. Стоит один на один оказаться с пустынной лентой дороги, выжать до упора педаль газа и… уже грань между Полетом и Скоростью постепенно начинает стираться, унося за собой сливающиеся воедино огни фонарей и тревожные мысли. Постепенно ощущение скорости переходило в ощущение полета…
  Он не заметил, как стал влюбляться в свое занятие, несмотря на всю его опасность. Он любил жизнь, но и не прочь был проехаться на байке с ветерком, оставляя за собой столбы пыли.
  «Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь
  Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист…»

  Первый раз он увидел мотоцикл, когда ему было лет пять. Тогда этот железный конь произвел на него сильное впечатление.
  …Он частенько ходил в гараж вместе с дедушкой, где стоял желтый «Москвич». Тогда, эта машина казалась ему просто огромной.
  Дедушка, по доброте душевной, все время пускал его на первое сиденье «порулить». До педалей мальчик ногами еще не доставал, но руль держал крепко. Вращать его не получалось. Силенок маловато.
  И вот, сделав нехитрые пассы руками, «заведя» мотор, он представлял, что едет далеко-далеко вперед… Только машина, которая стояла на месте, разрушала все иллюзии ребенка.
  Как-то раз, придя в гараж, мальчик увидел, что кроме машины в гараже стоит еще что-то. Это «что-то» ребенок окрестил «большим велосипедом». Тогда он понятия не имел, что этот «велосипед» на самом деле  мотоцикл.
  Дедушка, заметив, что внук внимательно разглядывает «коня», решил все-таки ввести его в «курс дела»:
  - Это называется мотоциклом, - оповестил он и зачем-то назвал его фирму-производитель, - «Ямаха».
  Вот так ребенок впервые услышал это волшебное слово – «мотоцикл» и впервые его увидел. И с тех пор он лелеял надежду, когда станет взрослым, обязательно купит его.
  Он каждый раз просил дедушку посадить его на «Ямаху» и воображал, что мчится по ночным улицам, рассекая воздух рыком «зверя».
  …С того времени многое изменилось, но впечатления детства остались, до тех пор, пока его не стало тяготить к музыке, но и музыка до конца не смогла их вытеснить.
  Время уверенно шло вперед, взгляды на все менялись, но мечта детства и музыка оставались в его сердце неизменными. И вот, уже повзрослев, он воплотил свои мечты в реальность, купив первый в своей жизни «Харлей» (поскольку эта фирма была у него на слуху, он решил все накопленные и заработанные деньги потратить именно на мотоцикл этого производителя)…

  Воспоминания о детстве мелькали перед глазами, словно кадры какого-то кинофильма, где в главной роли был он.
  Все еще находясь под их властью, он рефлекторно ослабил давление на педаль газа и мотоцикл поехал медленнее.
  Снижение скорости быстро привело его в чувства, и, тряхнув головой, он прогнал воспоминания. Еще какое-то время он не повышал скорость, желая убедиться, что на него не нахлынет «новая волна».
  Еще одного «потока» не последовало, и он повысил скорость, внимательно изучая окружающую обстановку.
  Где-то вдалеке, он заметил точку. Она была четко видна на пронзительно-синем небе. Постепенно приближаясь к этой точке, он оставлял позади себя дождь из пыли и песка. Глазами он следил за дорогой, но боковым зрением иногда поглядывал на точку. Начав увеличиваться, точка приобрела очертания, которые с каждым разом становились все четче - это была птица. Большая черная птица.
  Вдруг она устремилась вниз, резко и быстро, словно камень, но, не долетев несколько метров до земли, выровнялась и полетела параллельно земле.
  Дорога круто сворачивала влево, упираясь в двери супермаркета. Справа располагалась пустынная стоянка, на ней находился один единственный байк, а рядом с ним человек в кожаной куртке и в шлеме. Со спины было непонятно – девушка это или подросток.
  Человек стоял с поднятой головой, наблюдая за полетом птицы. Внезапно он вытянул руку. Птица, подчиняясь одному, понятному только знаку ей, подлетела и села на руку, намертво вцепившись в рукав куртки.
  Птицей оказался черный ворон. Большой. Огромный. Каких он никогда не видел…
  Солнце припекало. Ворон не шелохнулся. Человек, который его держал, одной рукой начал снимать шлем. Довольно ловко у него это получилось.
  Это была девушка!.. Медленно поднеся руку, согнутую в локте, она подкармливала ворона, быстрым движением закинув шлем на мотоцикл и, освободившейся рукой, пересаживая исполинскую птицу на плечо.
  Эта девушка, наблюдавшая за птицей, скорее всего не подозревала, что на стоянке, кроме нее, находится еще один человек. Но вдруг она повернулась и заметила его. Ее вид не показался ему испуганным, наоборот, девушка излучала спокойствие.
  Ее взгляд проникал в душу. Безболезненно и в то же время действовал успокаивающе. А волнами исходившее спокойствие, буквально сбивало с ног своей мощью. Даже ворон молчал.
  - Простите? - начала она, видя, что человек ничего не пытается сделать или начать разговор. Он просто переводил взгляд с птицы на девушку и наоборот. - Вас заинтересовала моя птица?
  Она подошла ближе, чтобы он смог разглядеть птицу и заодно узнать, что нужно от нее этому человеку. На солнце оперение ворона переливалось - то синим, то зеленым. Глаза своим цветом были похожи на рубины. Они странно блестели, глядя на стоящего напротив человека.
  «...Смотрит черный ворон на меня рубином глаз...»
  Человек перевел взгляд на девушку. На вид ей можно было дать не больше двадцати. Она была хрупкой. Даже в голове не укладывалось, что она может быть байкером. Но представления не соответствовали реальности...
  Ее длинные черные волосы сливались с оперением ворона. Смотрелось довольно необычно и... завораживающе.
  Диалог завязался довольно быстро. В основном он коснулся ворона и мотоциклов.

  «Она, вне сомнения, знала, кто я такой, но вела себя рядом со мной как... Как с обычным человеком. Когда мы находились рядом, проскальзывало ощущение, будто мы знакомы очень давно. Это ощущение постепенно возрастало.
  Она ни в кого не влюблялась и, наверное, не давала влюбиться в себя. Это было ее отличительной чертой. Я иногда ловил на себе внимательный взгляд ее карих глаз. В этих глазах отражалось состояние ее души - чистой и невинной. И в этот момент забывалось, что она – байкер, ты будто смотрел в глаза ребенка, но недетская мудрость быстро возвращала в реальность.
  Эта мудрость, «живущая» в ее глазах, несмотря на юный возраст девушки, поразила меня. Ей было всего восемнадцать лет, но то, как она говорила и что говорила, иногда могло поставить в тупик своей правильностью. Она, возможно, знала то, что не знали другие, и видела то, о чем эта же «масса» даже не догадывалась. И то спокойствие, которое она излучала, передавалось остальным.
  Умело скрывая себя за «байкерской экипировкой», она мчалась вслед за солнцем, не боясь, играла с судьбой, оставляя родных и близких ей людей далеко позади. И только лишь черный ворон был ее постоянным спутником...
  «Беги, беги за солнцем,
  Сбивая ноги в кровь
  Беги, беги, не бойся
  Играть судьбою вновь и вновь...»
  Именно она попалась на моем пути и сразу же разгадала мою сущность. Мой байк она также восприняла за осуществление далекой мечты, что было поразительно точным, ведь я ей ничего об этом не рассказывал».
  После этого они встречались довольно редко, но через некоторое время ему стали приходить от нее открытки и фотографии. Разные, не похожие друг на друга, но удивительно точные. С этими открытками также приходила частичка ее самой.
  На одной из пришедших от нее открыток, был написан стих. И он хорошо запомнил его строчки:
  Расправь белоснежные крылья
  И в воздух бесшумно взлети
  Оставь позади все сомненья
  Свободу лишь ощути
  И горький привкус несчастий
  Ты позабудь и пари
  Жизнь состоит из препятствий
  А ты смело лети до зари!
  Последнее, что ему от нее пришло, был диск, с лишь одной песней. Эта песня настолько засела в его сознании, что он стал слушать еще безостановочно. Добавив ее в трек-лист плеера, он начал собираться в дорогу. Ему с группой предстояли небольшие гастроли по нескольким далеким городам…

  Жара от прикосновения к Солнцу была нестерпимой. Обжигающей и пронзительно болезненной. Эта боль постепенно превращалась в агонию. Очень сильную агонию.
  В этот момент разум, находившийся в состоянии сна, резко проснулся, не давая догореть и превратиться в пепел телу и душе, только что начавшим терять себя...
  Он так же помог открыть глаза человеку, не давая дожить агонию...
  «Лети, лети за солнцем
  К безумству высоты.
  Лети, лети, не бойся,
  Так можешь сделать только ты...»
  Поспешно отключив плеер, человек поднялся с кровати. То, что навеяла ему музыка, казалось нереальным, а чувство агонии пребывало с ним наяву.
  Он знал, что никто (и ничто) не сможет ему помочь, и «нашарив» рукой бутылку, сделал большой глоток воды. Огляделся.
  Окружающие очертания смутно напоминали поезд. Точно, они с группой ехали на концерт в какой-то далекий город. Музыка поможет ему забыться, а новый город принесет массу впечатлений. На данный момент это все, что ему было нужно.

  «Однажды, мы сидели с ней на крыше какого-то дома, куда она меня привела. Оттуда, с высоты, наши байки казались игрушечными, а люди - куклами.
  Дневное солнце, на которое медленно наползало облако, поигрывало блеском волос моей знакомой. В этот раз ее чернильные пряди были «разбавлены» фиолетовыми прядками. Смотрелось очень эффектно и необычно. Не сказать, что она часто меняла цвет волос - черный цвет ей шел и к тому же основной цвет она не меняла, лишь меняла цвет отдельных прядей или кончиков волос. И то, все это было выполнено со вкусом. При нашем первом знакомстве ее волосы были исключительно черного цвета, когда мы увиделись, спустя какое-то время - с ярко-красными, потом - бело-желтоватыми, а сейчас – фиолетовыми прядями...
  Стоя на крыше, мы мало разговаривали, в основном глядели по сторонам. Сверху открывался очень красивый вид, которого, находясь на земле, невозможно было увидеть...
  - Вот что чувствуют и видят птицы, глядя вниз с высоты... - нарушив молчаливую тишину, сказала она, глядя на меня слегка прищурившись, так как я практически стоял под солнцем. Затем она прикрыла глаза рукой, чтобы лучи не мешали ей смотреть на меня. - Теперь я понимаю, что они чувствуют...
  Об этом она говорила спокойно, но в голосе чувствовалась легкая нотка зависти к крылатым созданиям. Да и чего таить? Мне самому хотелось оторваться от земли и забыться в беспечном полете...
  Она будто прочитала мои мысли, потому что то, что она сказала, «плавало» у меня в голове.
  - И, было бы здорово, если бы у нас были крылья, и мы могли летать, но, к сожалению, нам, людям этого не дано. Вспомнить хотя бы Икара.
  Ее слова поразили меня своей меткостью. Иногда она говорила то, о чем думал я, и всегда с точностью повторяла эти мысли.
  Сам от себя такого не ожидая, я вслух пропел цитату:
  - Кто видел Икара,
  Там в синей дали?
  Крыл легкая пара,
  Сын грешной земли...

  «Гастроли прошли замечательно. Я увидел много новых людей. Было очень приятно, что нашу музыку ценят, и число ценителей все время увеличивается. Также мы познакомились с другими командами, некоторые из них меня заинтересовали.
  Пара концертов прошла под открытым небом. Порция свежего воздуха положительно отразилась на нас, и мы достойно отыграли свой концерт, доставив удовольствие не только себе, но и слушателям.
  Наконец-то я приехал домой. Отдохну, высплюсь...
  Кажется, возвращался я ради мотоцикла, да и не только. Хотелось промчаться мимо знакомых пейзажей на высокой скорости...
  Переодевшись, я взял ключи и пошел в гараж за «железным конем». Послеобеденное солнце припекало, но воспоминания о ветре, дующем в лицо, не давали жаре «захватить» меня.
  ...На ночном небе уже давно сияли звезды, отражая холодным блеском солнце, которое уже радовало собою другую сторону планеты. Только тогда я вернулся домой».

  Вспышка света озарила черное небо и будто разрезала мглу ломаной линией. Молния, казалось, с самого неба доставала до земли. Она была настолько длинной и нереальной и даже не белой или желтоватой, что немного пугало. Она была фиолетового цвета, как марганцовка, разведенная в воде. Это сразу же навеяло воспоминания детства...
  Стояла тишина.
  Но совсем быстро ее развеял раскат грома, такой сильный, что появилось ощущение, будто он сотряс землю, а его гул заложил уши.
  Все стихло. Лишь отдаленное эхо, похожее на рев мотора напоминало о произошедшем. Вопреки всему, этот рев приближался, а не затухал.
  Еще одна вспышка света озарила окружающую обстановку. Молния еще более ломаная, чем первая, выхватила из темноты одинокую фигуру на какую-то долю секунды, и мгла вновь скрыла ее из виду.
  Рев стал отчетливее, и теперь уж точно его невозможно было спутать с чем-либо другим. Человек выжимал газ до максимума.
  Еще один мощный раскат грома перекрыл «рычание» байка. На землю обрушился сильный ливень, сквозь который нельзя было увидеть собственных вытянутых рук, а льющаяся потоком вода, обступала словно стена.
  Новая молния ослепила, а шум дождя не пропускал посторонних звуков. Ветра не было. Над головой прогремело, и небо обрушило град. Смешавшись с дождевой водой, он «лупил» по асфальту, задорно отскакивая на несколько десятков сантиметров.
  Байкер повышал скорость до предела, пытаясь уйти от непогоды. И это было его роковой ошибкой.
  Вспышка еще более ослепительная, озарила небо, помешав байкеру продолжить свой путь. Прикрыв глаза рукой, он отвлекся от дороги...
  Послышался оглушительный визг тормозов...
  С новым раскатом все стихло. Лишь с его эхом слился крик вороны. Кар!..
  В этом крике было столько отчаяния, что даже самый бесчувственный человек растрогался бы.
  Но что могла сделать одна единственная птица, для того, чтобы помочь человеку?..

  Это был всего лишь сон. Но звуки были настолько реальными, что казалось, будто он был сторонним наблюдателем. Он и сам хотел помочь, да что толку? Его конечности налились свинцом, что даже не было сил сдвинуться с места, сколько он не пытался...
  Картинка оборвалась, и он смог открыть глаза. С улицы доносился шум, похожий на льющуюся воду. Окно было открыто, и он подошел к нему.
  Гроза кончилась. О ней напоминал дождь и крупные градины, плотно лежащие на земле, похожие своей белизной на снег.
  Часы показывали начало девятого. Выходит, он проспал всю грозу. Тучи постепенно начинали рассеиваться, давая утру вступить в свои права. Но чувство беды не проходило...

  За всеми делами, которые его обычно «захватывали с головой», пролетали дни, недели...
  В этот же день град растаял, и уже ничего не напоминало ему о случившемся ночью. О том сне он пытался не вспоминать, отложив его в «долгий ящик». Впереди еще столько интересного, и он не стал долго зацикливаться на ночном кошмаре. Только какая-то частичка сердца похолодела в этот день, но и об этом он старался не думать...
  За все то прошедшее время он ни разу не подходил к мотоциклу. Его почему-то больше не тянуло прокатиться на нем. Вместо этого он занялся музыкой...

  «Спустя несколько месяцев, как мне приснился сон (его детали постепенно стирались из моей памяти), я получил письмо. Я сразу почувствовал что-то неладное, как только взял конверт в руки.
  Почерк был незнаком, что настораживало. Я еле разобрал свою фамилию на конверте. Так же отсутствовал и обратный адрес.
  Я поднес конверт к свету, пытаясь просветить его содержимое. Это не очень-то удалось. Я взял ножницы и срезал один из краев. Потряс. Мне в руку упал небольшой лист, сложенный пополам. Совершенно не похоже на открытку или фотографию, отпечатанную на листе.
  Отложив пустой конверт, я развернул листок. На нем часть текста была отпечатана на компьютере, а часть написана от руки незнакомым почерком, которым был подписан конверт.
  Я беглым взглядом изучил листок, особо не вдумываясь в смысл прочитанного. На глаза попало слово, точнее имя. Оно-то и заставило «похолодеть». Я еще раз изучил письмо.
  Это оказалось свидетельство о смерти! Ее смерти... Когда она умерла, и где ее похоронили. Выходит то, что я видел во сне, произошло наяву. Я мысленно вернулся к событиям той ночи и еще раз посмотрел на дату смерти. Все сходится!.. Но почему? Почему...»
  Пока он читал письмо - неосознанно задержал дыхание. Вдруг он почувствовал головокружение, немного догадываясь, с чем это связано. Положив листок на стол, он осознал, что не дышит. Содержимое письма настолько его шокировало, что одного глубокого вдоха ему было мало. Он вдыхал еще и еще, пока, наконец, не успокоил бешеную пляску сердца и поток мыслей...
  Теперь его стал мучить вопрос, единственный, на тот момент, оставшийся без ответа - кто послал это письмо?

  «…Я не заметил, как пролетела половина осени, за ней - зима и весна, и часть лета. Только тогда я смог вдохнуть, как говорится – «полной грудью» и наконец, съездить на кладбище, где ее похоронили.
  На могилу мне не хотелось класть искусственных цветов, да они и не радовали мои глаза.
  По пути туда, я сорвал подсолнух. Наверное, это глупо смотрелось, но тогда мне казалось, что на тот момент этот цветок был достоин ее.
  Подсолнух - символ Солнца, к которому так стремилась она... Надеюсь, хоть сейчас ее мечта сбылась.
  Могилу я нашел быстро, либо по тому, что сориентировался (ее координаты также были указаны в письме), либо по тому, что на памятнике сидел огромный черный ворон.
  Завидев меня, он перелетел на ограду и начал громко каркать. Это карканье  вмиг разрушило тишину, царившую на кладбище. Эхо разлетелось по всей территории, что казалось, будто ворону вторят еще множество птиц.
  Я стоял в оцепенении, не пытаясь даже пошевелиться. Карканье ворона закладывало уши.
  Вдруг, все стихло так внезапно, как и началось. Ворон будто сморгнул пелену горя, застилающую ему глаза. Переступил с лапки на лапку и внимательно посмотрел на меня. Расправил крылья и... полетел прямо ко мне.
  Все еще находясь в оцепенении, я не сразу сообразил, что надо защищаться. Я стоял опустив руки, словно пионер на линейке, пока не почувствовал, что птица приземлилась мне на плечо. От нее не исходило никакой опасности.
  Исполинская птица вспомнила меня, и я теперь мог без опаски подойти ближе к могиле.
  С памятника на меня смотрела девушка. Смотрела, улыбаясь. Я очень редко видел, как она улыбалась, и эти мгновения были очень дороги мне...
  Над ухом каркнула птица, но совсем тихо, намного тише, чем несколько минут назад. Повернув голову влево, я встретился глазами с вороном. Они блестели и что-то, похожее на слезу, скатилось у него из глаз и попало мне на куртку...
  Я впервые увидел, как птица плачет, что сам не мог сдержать слез, впервые за очень долгое время...
  - Почему? Почему именно она? - я не мог ничего с собой поделать. Такое происходило впервые. Впервые смерть унесла жизнь близкого человека. Человека, которого я знал совсем немного, но успел к нему привязаться...
  В груди что-то защемило, и я присел на лавочку, все еще держа в руках цветок. Ворон на моем плече не шелохнулся. Я протянул руку и погладил птицу, пытаясь помочь ей справиться с горем, и заодно утешая себя.
  Птица следила за моими движениями, пока я безуспешно пытался погладить ее. Затем мне в голову пришла идея. Я подставил птице пальцы, чтобы она пересела на них. Немного поколебавшись, она переступила с плеча на пальцы и таким образом я смог получше ее разглядеть и погладить.
  Черное оперение на ощупь было гладким. Голова из шеи плавно «перетекала» в туловище. Я аккуратно, стараясь не причинить птице неудобство, погладил спину. Потом легонько пощекотал грудную клетку птицы и пересадил на памятник.
  Пора было уходить. Я встал напротив памятника, чуть склонив голову. Простояв в таком положении буквально минуту, я положил цветок на могилу. В голове, словно вспышка появились слова, точнее несколько строчек:
  «Ты упал со стоном, опаленный высотой,
  На земле рожденный, снова должен стать землей...»
  Уходя, я мысленно попрощался и пообещал, что загляну еще. Мой взгляд задержался на вороне. Он находился на том же месте, где я его оставил. Его рубиновые глаза казались потухшими, по сравнению с тем, когда я увидел его впервые. И перья уже не так блестели. Мне стало жалко его...
  Я ехал домой, редко глядя по сторонам в основном думая. Но ухо держал востро и, по привычке, следил за происходящим.
  За последнее время столько всего навалилось... Не было сил все осмыслить и «переварить».
  Дорога обратно показалась мне короче, и я быстро добрался.

  ...Телевизор что-то бормотал в углу кухни, когда я готовил ужин. Готовка всегда увлекала меня своим процессом, помогала «уйти» от тревожных мыслей и переживаний.
  В окно постучали. Сначала я не придал этому значения, продолжая готовить. Мне показалось, что этот звук послышался из телевизора. Стук повторился.
  Я посмотрел в окно. В него клювом стучала птица. В голове что-то щелкнуло, а внутренний голос выкрикнул: «Плохая примета!». Я подошел ближе, чтобы прогнать птицу, но, приглядевшись, узнал в ней исполина. Должно быть, он улетел с кладбища вслед за мной.
  Я открыл окно, чтобы впустить ворона. Он важно, но осторожно перешагнул через бортик окна и встал на подоконник рядом с цветком. Немного потоптался и... застыл, будто какая-то необычная керамическая копилка, которую подарили подростку. Только еле заметное вращение глаз выдавало в нем живое существо.
  Взгляд ворона сфокусировался на мне. Поначалу я почувствовал себя неуютно под этим взглядом, но быстро взял себя в руки. От ворона не исходило опасности, он лишь внимательно глядел на меня, будто что-то просил.
  Чтобы как-то «замять» неловкую паузу, решил отрезать кусок черного хлеба и дать его птице. Я совершенно не представляю, чем его можно кормить и поэтому вместе с хлебом дал ему морковь, которая осталась у меня после готовки. Чуть позже я выясню, чем его кормить.
  Ворон начал с жадностью клевать то, что я ему предложил. Видимо мое угощение пришлось ему по душе. Или он был слишком голоден.
  Новый сожитель с благодарностью посмотрел на меня. Выходит, все, что ему было нужно, я дал. Чуток подумав, я налил в блюдце воды и поставил перед ним. Мне всегда было интересно, как пьют птицы.

  Прошло несколько недель, месяцев или лет, с тех пор, как ворон поселился у меня. Я совсем потерял счет дням. Они то тянулись, то пролетали с невероятной скоростью. Будто кто-то Наверху решил посмотреть диск с моей жизнью, временами нажимая на паузу или перематывая скучные моменты. Но иногда жизнь шла своим чередом - спокойно и размеренно.
  …Я не сразу заметил, но вялость ворона развивалась с каждым днем. Я даже возил ее к ветеринарам, но они ничего толкового сказать не могли, только разводили руками...
  Я стал чаще проводить время вместе с вороном на свежем воздухе и иногда выпускал его полетать в одиночестве.
  Когда он летал один, всегда возвращался обратно. Каждый раз он возвращался раньше времени. То есть летать он стал все меньше и меньше.
  Я очень привязался к ворону, поэтому очень беспокоился за него. И, когда он в очередной раз вернулся, я уже твердо решил, что надо кое-куда съездить...
  На кладбище.
  К ней.
  Ворон сидел на подоконнике, внимательно следя за мной грустными глазами. Я пытался собраться поскорее. Наконец мне это удалось и я знаком «выпроводил» ворона на улицу, закрыв за ним окно. Общаться с помощью жестов мы начали практически сразу, как только он поселился у меня. Большинство знаков я перенял у его хозяйки...
  Закрыв за собой двери, я вышел из дома и направился к гаражу. Ворон как раз ждал меня там, сидя на крыше.
  Мне навстречу шла мать с ребенком. Мальчику можно было дать не более пяти лет. Он крутил головой из стороны в сторону, и, пока, наконец, они с мамой не поравнялись со мной, он заметил ворона:
  - Мам, смотри, какая огромная птица! - услышал я его восторженный голосок.
  - Ого, - удивилась женщина, тоже заметив птицу.
  Они прошли мимо меня и скрылись за углом. А я подошел к гаражу и стал отпирать двери.
  ...Я надел перчатки и залез на «коня». Ворон уже парил в воздухе надо мной, ожидая, когда я поеду.

  Дорогу я помнил отлично, словно ездил по ней каждый день. Точнее - вторую половину дороги, так как по первой приходилось ездить очень часто.
  Ворон, точно тень следовал за мной.
  По пути я сделал только одну остановку, чтобы купить цветов.
  Выбор пал на герберы. Выбрав из них самые яркие и красивые, я вернулся обратно к мотоциклу.
  Уже через несколько минут я был на кладбище. Сегодня было более людно. Несколько человек уходили и еще несколько были «рассеяны» по территории, которую я преодолевал.
  Ворон опередил меня и, когда я подходил к могиле, он сидел на памятнике. Мне показалось, что он приободрился. Это немного обрадовало.
  На небольшой площадке, отделенной от остальных невысокой черной оградкой с золотыми наконечниками по углам, было чисто. Между плитами, которые «устилали» землю, не пробивалось ни единого сорняка. «Ковра» из листвы тоже не было, так, кое-где лежало несколько листочков. В целом - чистота, значит, ее часто навещают. Даже на цветнике царил порядок. Я положил туда цветы, стараясь не нарушать общего порядка. Присел на краешек лавки.
  Мои герберы, лежа среди зеленых стеблей, почти завядших цветов и потерявших всю свою привлекательность пучков искусственных, выделялись ярким кроваво-красным пятном на небольшой суховатой горке. Постепенно это пятно начало расплываться и я заставил себя моргнуть, чтобы избежать продолжения пугающего видения. На всякий случай потряс головой, отгоняя мысли, которые будто собаки были готовы сорваться с цепи и нестись на свою жертву...
  Глубоко вдохнув, я огляделся по сторонам. Вокруг было тихо и пустынно – в этой части кладбища людей не было, только ветер изредка поигрывал кронами стоящих поблизости деревьев, срывая с них несколько листьев. Они, неспешно спускающиеся с «небес» на землю и разлетающиеся в разные стороны, были непременно подхвачены тем же самым ветром и, поменяв свою траекторию движения, закручивались, образовывая в воздухе спираль, которая тут же исчезала.
  Еще одно дуновение ветерка оторвало от клена тройку желтых листьев и «бросило» их вниз. Один из них попал на голову ворону, тем самым испугав ворона. Меня это позабавило, и я невольно рассмеялся, наблюдая за тем, как птица испуганно машет крыльями, одновременно семеня из стороны в сторону по памятнику. Быстро подавив приступ паники, он остановился, обиженно глядя на меня. Я сразу же прекратил смеяться.
  Ветер, возможно, решил позабавиться и еще раз «забрался» в крону дерева, листья которого своим падением снова напугали ворона. Вместе с шелестом мне показалось, что кто-то шепотом зовет меня по имени. Я посмотрел на ворона, почему-то подумав, что он заговорил. Но он сидел, обиженно нахохлившись, и совершенно не смотрел на меня, повернув голову влево.
  Шепот повторился.
  Я повернулся туда, откуда, по-моему, он доносился. Никого. Никого, только... только промелькнувшая тень. Всего лишь на миг. Может, это была тень человека? Нет. Я огляделся. Вокруг не было ни души. Нервно глотнув воздуха, я попытался забыть о произошедшем и переключил внимание на ворона.
  Он вдруг резко повернулся в мою сторону, будто что-то услыхав или почувствовав, и уставился мне за спину. У меня по спине пробежали мурашки от его взгляда и от того, как изменилось поведение исполина. Его глаза недобро заблестели, а крылья расправились, точно угрожая кому-то. Я не выдержал и повернулся, проследив за взглядом птицы. Но за спиной никого не было!.. Только тень, мелькнувшая поодаль.
  Второй раз за несколько минут... Но что это может быть? Если сперва мне показалось, то, взяв во внимание поведение ворона, получается, что все происходило на самом деле.
  Стоило мне обернуться, как ворон тут же успокоился. Выходит, птица старалась меня предупредить.
  Возможно, я все-таки засиделся... И взглянув на часы, невольно отметил, что действительно пора собираться. Время быстро пролетело.
  Я встал со скамейки и поправил куртку. На улице была отличная погода, которая практически не соответствовала осени, но все же, ездить на байке с ветерком в футболке было прохладно.
  Ворон заметив, что я встал, «размял» лапки и крылья и неуверенно взлетел в воздух. Видно было, что он не хотел ее [хозяйку] покидать. Летал он невысоко, то ко мне, то к памятнику. Хлопанье его крыльев «разгоняло» воздух и легкий ветерок обдувал лицо. Последний раз, взглянув на памятник, откуда на меня улыбаясь, смотрела девушка, я развернулся и вышел за пределы ее могилы, закрыв за собой оградку. Ворон, каркнув на прощание, последовал за мной.
  ...Дома все мои мысли были заняты произошедшим на кладбище. Все это было как-то странно...
  Я ходил из стороны в сторону по кухне, пытаясь понять, что же это значило. Размышления лишь на миг отступили, когда я услышал негромкое карканье и, взглянув ворону в глаза, понял, что он хочет есть. Да и у меня в животе предательски заурчало...

  Ночь выдалась беспокойной. Я все время ворочался и толком не мог заснуть. Ворон тоже не находил себе места, постоянно чем-то шуршал или летал где-то по квартире. В конце концов, я не выдержал и достал из-под подушки плеер. Еще до того, как я включил музыку, услышал над головой хлопанье крыльев. Значит, он все-таки залетел в мою комнату и сел в изголовье кровати. Мои глаза, привыкшие к темноте, различили его очертания, он тут же замер, будто нашел «свое место».
  Небо потихоньку начинало блекнуть, пока я «проваливался» в забытье. Уши улавливали музыку, басы которой становились тише и тише. Я закрыл глаза и погрузился в кромешную тьму, даже музыка затихла.
  Я сразу понял, что вижу сон, потому что тьма имела границы и походила на туннель. Я пошел вперед. Мои шаги гулким эхом отдавались от стен. Я шел, пытаясь разглядеть место, где нахожусь. Вдруг передо мной выросла невидимая ранее стена, и я ударился об нее. Эту стену невозможно было обойти. В темноте я пытался прощупать ее гладкую поверхность, в надежде найти трещины или разъемы. Стена на ощупь напоминала стекло. Я потер часть напротив себя и смутно различил свое лицо. Это оказалось зеркало! Не теряя времени дальше, я очистил его, насколько это было возможным.
  Буквально несколько минут я вглядывался в свое отражение, пока не заметил, что за моей спиной кто-то есть. Едва заметные очертания этого «нечто» расплывались, но отчетливо была видна морда коня. Отражение было намного больше моего собственного, даже конь был неестественно огромен. Его всадника я разглядеть не мог, но догадки одна другой страшнее, начали мелькать в моем сознании. Резко обернувшись, я увидел, что конь мгновенно встал на дыбы и тут же исчез вместе с всадником. Но зато я успел их разглядеть.
  Ниспадающий почти до земли плащ всадника не мог скрыть его идеально прямую спину. Даже то, что конь встал на дыбы, не нарушило его положения. Казалось, коню придется очень постараться, чтобы выбить из седла своего наездника. Лицо всадника скрывал капюшон...
  То, что я увидел, сразу же «отмело» все идеи, но прочно укрепило одну единственную.
  Ко мне во сне приходила сама Смерть...
  Я открыл глаза, не до конца понимая, сплю я или нет. В комнате было темно. Музыка не играла, только мигающий плеер показывал, что все дорожки уже закончились.
  Свет не проникал в комнату, и было трудно понять, который сейчас час.
  Я подошел к окну и раздвинул шторы. На меня хмурым небом, сквозь которое не пробивались солнечные лучи, «глядел» новый день. Тусклый свет «выхватил» циферблат настенных часов. Начало первого.

  Покормив ворона и покушав сам, я выпустил его на улицу.
  На улице моросил дождь, но даже такая погода не помешала ворону быть на свежем воздухе дольше обычного. Посещение кладбища, видимо, пошло ему на пользу, в отличие от меня.
  Вчера я видел странные тени, даже ворон на это среагировал, а сегодня... Сегодня мне приснился Всадник. Даже не хочу представлять, что будет дальше.
  За стеклом мелькнула довольно крупная тень, и я открыл окно, чтобы впустить вернувшегося ворона. Его глаза радостно блестели, а черные как смоль перья были усеяны каплями дождя. Эта картина вызвала у меня улыбку, а исполин, поймав мое настроение, стал летать надо мной, стряхивая влагу с крыльев. Капли, попадая мне на лицо, все больше смешили меня, и я уже радостно смеялся, прикрыв лицо руками. Вспомнил детство, а тревоги, мучившие меня незадолго до этого, отступили. Ворон летал надо мной и каркал.
  Из окна в кухню «пробирался» влажный, но теплый воздух. Я спохватился и закрыл окно, чтобы дождевая вода не залила подоконник.
  - Ну что, - спросил я ворона, когда тот сел на стол. - Хороша погодка?
  Ворон только каркнул и подставил голову под руку, когда я собрался его погладить.

  Уже забытая вялость ворона начала возвращаться. Я снова ездил с ним на кладбище, но даже там он не восстанавливал свою резвость. Его глаза с каждым днем теряли свой блеск, что казалось, если они перестанут блестеть, ворон умрет. Я до последнего старался не верить в его «угасание», но новый день заявлял об обратном.
  И эта «неведомая хворь» настолько его истощила, что он практически перестал есть, только пил в небольших количествах проточную воду. Также он перестал быть на свежем воздухе, даже когда я открывал окно, чтобы выпустить его. Он лишь вставал на бортик расправлял крылья и... оставался на месте. Буквально пара минут, и он спрыгивал с него обратно на подоконник, к полюбившемуся ему горшку с цветком и замирал там до вечера.
  Последние зимние холода уже отступили, и земля потихоньку начала прогреваться под лучами еще не совсем жаркого солнца. Сосульки, свисающие с крыш, роняли свои «слезы» вниз на подтаявший снег, образовывая в нем неглубокие лунки.
  Я надеялся, что пробуждение природы хоть как-то подействует на ворона, но, увы, этого не произошло. Окно кухни стало чаще оставаться открытым, впуская в квартиру чистый и легкий воздух, а ворон сидел на подоконнике, глядя куда-то вдаль потухшими за зиму глазами...
  К моим сновидениям, за последнее время не предвещавшим ничего хорошего, добавилось еще одно.
  Я сидел на крыше какой-то высотки среди птиц разных мастей. И с каждой минутой, нет, даже секундой (настолько быстро все происходило), одна из птиц падала замертво.
  Этот сон мучил меня изо дня в день, и с каждым разом количество птиц уменьшалось, пока не осталась одна... До определенного момента.
  Утром я как всегда зашел на кухню, но ворона там не увидел. Я обошел каждую комнату, но и в них его не было. Я вернулся обратно на кухню и только тогда заметил, что окно приоткрыто, а на полу лежит длинное черное перо.
  Я открыл окно шире, и свесился на улицу так, что ноги оторвались от пола, а сам я почти полностью лежал на подоконнике, держась за край наружного. Посмотрел вниз, но там было пусто. Даже глазу не за что было зацепиться. Все как обычно. Я осмотрелся вокруг, насколько это было возможным, предполагая, что ворон решил полетать. Мимо пролетело несколько птиц, но, ни одна из них не была похожа на него. Меня пробрал озноб, и я спрыгнул с подоконника обратно на кухню.
  Желудок свело в предчувствии беды и есть совершенно не хотелось. Я отодвинул от себя нетронутый завтрак и уже успевшее остынуть кофе, пошел собираться. Одевшись второпях, я зашел на кухню только чтобы взять любимое лакомство ворона. Взял ключи и вышел на улицу.
  ...Я практически не следил за полотном дороги, внимательно разглядывая окружающую обстановку. Я надеялся, что найду исполина. Чем дальше я ехал, тем больше старался верить, что выбрал правильный путь. Мне казалось, что ворону больше некуда улететь, кроме как к ней...
  Заострив свое внимание на дороге, я вскоре повернул. Но «отрывать» глаза сразу не стал, потому что переключился на точку далеко впереди.
  Странно, сколько раз я ездил по этой дороге, ничего подобного ни разу не видел. Точка не меняла своего положения, и находилась в той части дороги, по которой я ехал. По мере того, как я приближался, она росла и приобретала очертания. Пока мне это ничего не напоминало. Я двигался дальше, медленно, но верно приближаясь.

  Увиденное настолько меня поразило, что я резко дал по тормозам, вывернув байк перпендикулярно прямому движению. И сразу же повалился на бок.
  На асфальте распростершись, лежал исполин. Я его чудом не задел, остановившись буквально в нескольких миллиметрах от его крыла.
  Ворон как-то странно лежал. Поднявшись, я понял, что он мертв, как только подошел к нему вплотную, но, не контролируя себя, дотронулся до него.
  На первый взгляд все вроде бы было нормально, но, ощупав его, понял, что крылья у него сломаны. Но причина смерти была в чем-то другом. Догадки догадками, но все равно неизвестно - смерть была случайной или намеренной?
  Ответов на эти вопросы не было.
  Я присел на корточки напротив ворона, чтобы хоть как-то поднять его с земли. Сложил крылья. Поднял. Такое ощущение, будто поднял мешок с костями, настолько раздроблено было все у него внутри. Бедный исполин...
  Я стоял посреди дороги, держа в руках мертвую птицу с потухшими рубиновыми глазами, глазами, которые еще не так давно радовали меня своим блеском...
  Мне показалось, что кто-то зовет меня. Я повернулся на шепот и, как обычно, никого не увидел. Последнее время перестал удивляться этому. Смирился.
  Прижав ворона одной рукой к груди, я направился к мотоциклу. Пришлось немного изловчиться, чтобы ехать ровно. Ехал медленно, не торопясь. Да и куда, собственно, торопиться? Исполин нашелся...
  О себе я в тот момент не думал, только сожалел, что не уберег ворона...
  Дорога упиралась в ворота. Рано утром они еще были закрыты. Я оставил байк под деревом и направился к калитке. Постучал несколько раз. Калитку открыл мужичок средних лет с бородкой и собранными в хвост темными волосами, которые были длиной примерно ему по плечи. Одет он был в черную рясу, на шее висел крест. Видимо, это был священник небольшой церкви, по правую сторону от ворот.
  Прищурившись, церковнослужитель вгляделся в мое лицо и посторонился, пропуская меня войти. Скорее всего, то, что было у меня на душе, отразилось на лице и в глазах.
  Я неспешно прошел мимо него и направился к ее могиле, все еще прижимая ворона к груди.
  На кладбище, как всегда, царила безмолвная тишина, даже ветер не шелестел молодой листвой деревьев.
  Многие кресты и памятники остались за моей спиной, когда я дошел до нужного места.
  ...Вокруг оградки росла молоденькая травка. Мне пришлось закопать ворона там, ближе к ее могиле, так как небольшая территория была спрятана под плитами.
  Надеюсь, теперь они снова будут вместе...
  Навалившиеся воспоминания на некоторое время выбили меня из реальности. Получилось так, что ворон прожил у меня почти два года. Вроде бы небольшой срок, но с другой стороны... Сколько всего произошло за это время! Я по-настоящему привязался к нему. Второй раз за всю свою недолгую жизнь... (Первым разом была привязанность к моей новой знакомой).
  ...Со всей нерешительностью, несвойственной мне за последние годы, я зашел в церковь. Такое ощущение, что священник ждал меня с самого моего появления на территории кладбища.
  Как ни странно и в церкви не было людей. Выходит, я приехал слишком рано и успел к началу службы.

  Домой я вернулся в разбитом состоянии. Ничего не хотелось. Сняв с себя верхнюю одежду, я повалился в кровать, и закрыв глаза, не заметил, как уснул.
  Четкая картинка сна обступила меня со всех сторон. Вокруг было настолько ярко, что я заслонил глаза рукой.
  Свет слепил, словно восходящее солнце. Только когда я прикрыл глаза, понял, что не ошибся. Это был действительно солнечный свет.
  Вдруг, какой-то хрупкий женский силуэт темным пятном выделился на ярком фоне. Послышался звук, похожий на карканье вороны и темная точка меньших размеров начала перемещаться в направлении фигуры. Постепенно они уменьшались, пока совсем не исчезли в солнечном свете. Издалека, совсем тихо, послышался прощальный крик ворона и все померкло... Я проснулся.
  Голова ужасно трещала. Взглянув на часы, отметил, что проспал совсем немного. Где-то два с половиной часа.
  Из головы все не выходил сон-видение, настолько четко он отразился в моей памяти. Вне сомнения, это была она. И она достигла своей цели. И ворон, он тоже был там. Хоть какие-то плюсы есть в этой ситуации...
  Я стал чаще задумываться о смерти. Если сначала она, потом исполин, то, по теории (и если учесть некоторые признаки), следующим должен быть я... Эта мысль так внезапно материализовалась в моем сознании, что поначалу стало страшно за себя. Вдруг это сбудется?..

  Жизнь шла своим чередом. Весна кончилась, на смену ей пришло жаркое лето. Постепенная смена погоды приносила свои плоды. Я стал чаще уделять время музыке и друзьям. Небольшая депрессия уже совсем отступила, и я радостно смеялся над шутками друзей, хотя какое-то время назад не считал их забавными. Мое изменившееся настроение положительно действовало на окружающих и вскоре мы с группой начали запись нового альбома, параллельно с этим принимая участие в фестивалях, концертах и прочих мероприятиях.
  Депрессия не прошла бесследно. Хотя и возвращение к привычному для меня образу жизни тоже оставило свои отметки, все же на душе было неспокойно. Когда я оставался один в своей квартире, на меня волной накатывала смертельная тоска и столько отчаяния, что я не знал, куда от них деться. Хоть на стены лезь.
  Пытаясь подавить в себе гнетущие чувства, я сочинял музыку, или мчался по дорогам на мотоцикле, вновь преследуя свою мечту о Полете... Это, по крайней мере, помогало жить и идти дальше.
  Развивающиеся на ветру волосы, его гул в ушах и «прикосновения» на лице, разгоняли кровь, и бурлящий в ней адреналин практически вырывался наружу. Я усилил давление на педаль газа и байк помчался быстрее, смешивая в полосу рыжие огни фонарей. Почти пустая ночная магистраль блестела после закончившегося недавно дождя. Я только сейчас понял, как мне этого не хватало...

  Прошло около (или более) двух лет… За прошедшее время мы с группой полностью записали альбом, который пришелся по душе многим слушателям, съездили в тур в его поддержку. Мы даже прокатились по тем городам, в которых еще не были и по тем, которые не раз встречали нас со всей теплотой и радостью. Такая обстановка всегда заряжает позитивом и концерты проходят легко. Конечно же, еще радует появление на концертах новых лиц. Наверное, это самая большая честь для каждого музыканта, что то, что он делает, привлекает многих людей.
  Все это остается в нашей памяти, связывается с незабываемыми ощущениями, и мы всегда с трепетом вспоминаем каждый город, и, конечно же, вновь хотим туда вернуться. Сидя в студии или у кого-нибудь из ребят дома, кто-нибудь, да обязательно скажет такую фразу: «А помните, в городе N было...». Мы тут же начинаем подхватывать эту фразу и перебивая друг друга, ворошить (в хорошем смысле) свои воспоминания.
  Прошло еще несколько месяцев, после того, как мы вернулись с заключительного концерта. Это была середина мая. Музыка настолько отвлекла меня от всех воспоминаний, что я уже не так переживал, оставаясь дома один.
  Думаю, она была бы счастлива тому, что я, наконец, оклемался. Да и меня самого это радовало, и с каждым днем мое отношение к жизни менялось. От былого пессимиста не осталось и следа...

  Как-то мне не удавалось выбраться за город в ближайшие месяцы. Все вокруг будто было настроено против меня. Наконец, я смог съездить на кладбище где-то в конце августа.
  Дорога туда не изменилась. Так, только на асфальте появилось несколько «заплаток». Казалось, даже если мне завязать глаза, я доеду до нужного места без происшествий и прочих мелких неприятностей.
  ...Мотоцикл я оставил под деревом. Ворота были открыты, и я направился к ним. Церковь тоже не изменилась. Около входа стоял все тот же священник, которого я видел, когда приходил сюда. Чего действительно я не ожидал, так это того, что он меня вспомнит.
  Церковнослужитель, завидев меня, приветливо улыбнулся и пошел мне навстречу. Только он подошел, я заметил, что время немного «поработало» над его обликом. На лбу прибавилось несколько морщинок, бородка стала длиннее, и прибавилось несколько седых волосков. Так же изменения постигли его голову - волосы были прежней длины, но  уже виделась серебринка, а глаза остались добрыми и, казалось, мудрости в них прибавилось...
  Мне было очень приятно находиться в обществе этого человека, хотя я вижу его всего второй раз. От него исходило спокойствие и небывалая мощь веры и духа, что появлялось чувство, будто ты стоишь перед самим Богом.
  Вежливо с ним поздоровавшись, я узнал, как у него дела, и немного поддержав разговор, извинился перед ним и направился к могиле девушки. По пути я еще долго чувствовал его взгляд.
  Вечер был теплым, в преддверии осени быстро начинало темнеть. В это время людей на кладбище было мало - большая часть, скорее всего, побывала здесь днем.
  Подходя к ее могиле, я удивился, насколько запущенной она казалась. Это было немного странным, потому что всегда, когда я был тут, было чисто. Но сейчас - из-под плит выбивались мелкие сорняки, на столике и на лавочке было грязно, а на противоположной стороне от входа оградка была заляпана засохшими комками земли. Также в комках была плитка, лежащая на том месте. Причина такой грязи - недавнее подхоронение в соседнюю могилу (там была видна свежая горка и деревянный крест).
  Памятник был чистым, не считая того, что он был покрыт тонким слоем какой-то пыли или может быть песком. Прилежащий цветничок был весь усеян сухими цветами и выцветшими искусственными.
  Недолго думая, я начал приводить могилу в порядок. Вытащил все завядшие цветы, попытался вырвать сорняки. С горем пополам это удалось. С грязью я ничего не смог сделать, поэтому, когда я пошел выкидывать мусор, решил зайти к священнику, чтобы попросить у него все то, что мне нужно. Он охотно откликнулся на мою просьбу и уже через несколько минут я оттирал грязь с ограды и памятника. К тому моменту на кладбище я остался один.
  Пока очищал оградку, перед глазами появилось лицо церковнослужителя. Когда я его просил одолжить мне что-нибудь, чтобы привести в порядок могилу, в глазах у него промелькнул неподдельный интерес к моей личности. И он со вниманием слушал меня и так же внимательно смотрел. Такое ощущение, будто он тянулся ко мне. И еще мне показалось, словно он смотрел куда-то сквозь меня, когда я подходил к нему последний раз.
  ...Совсем уже стемнело, когда я закончил. Вокруг не было ни души, только теплый ветер проносился, иногда шурша листьями. Я встал с колен и отряхнул их. Поднял голову и... остолбенел.
  Практически в паре метров стояло нечто, пронзая меня своим невидимым из-под капюшона взглядом. От фигуры взяло холодом, а взгляд, который я чувствовал, был тяжелым. В голове что-то щелкнуло, предупреждая меня об опасности, но сам я не почувствовал страха. Все тело будто парализовало и, кажется, неспроста. То, что я не почувствовал сразу, так это силу, намного мощнее, чем, сила духа священника. Чем и воспользовалась фигура. Вне сомнения, это был гость из потустороннего мира, и пожаловал он не случайно...
  - Я знаю, чего ты хочешь! – скорее выкрикнул он, нежели произнес. Его голос, точно гром, прогремел в моем сознании. Даже мурашки по спине побежали.
  - И что же?
  - То, что есть у тебя в сердце, отражается в глазах. Ты хочешь летать. Летать! – второй раз слово, будто шило вонзилось  в сердце. Не показав виду, я продолжал стоять, все еще чувствуя, что гость не даст мне сделать ни единого движения. – Я знаю, что надо сделать, чтобы достичь этого.
  Его голос, казалось, стал мягче. Я молчал, не до конца понимая, к чему он клонит и поэтому он продолжил:
  - Я предлагаю пари.
  - Пари? То есть сделку с Дьяволом?
  - А ты оказывается парень не промах, - видно было, что его позабавил мой вопрос. – Да, пари, - продолжил он, - я дам то, что ты хочешь, если ты, - помолчал, - выйдешь победителем в нашей гонке. А если нет… Тогда на кону окажется самое дорогое…
  Уточнять что именно, он не стал. Я и так все понял.
  Я долго пытался сопоставить все «за» и «против», точно зная, что исход этой гонки будет не в мою пользу. Но то, что было обещано за победу – путало все карты…
  - Согласен, - нехотя ответил я, заранее прощаясь с этим миром.

  …Теплый ветер последнего летнего месяца дул мне в лицо, обещая, что на следующий день будет хорошая погода. Но этого я, скорее всего, не узнаю…
  Я жал на педаль газа, чувствуя, что сдаю свои позиции. Перед глазами пронеслись все события, начиная с самого первого дня и заканчивая этим.
  Последнее, что осталось в моей памяти, это почти черное полотно дороги, с нанесенными на нее белыми метками, рыжие фонари, сливающиеся в длинную полосу и горизонт, который потихоньку начинал светлеть, встречая утро…
  Ставка была слишком высока, и я проиграл… Проиграл ценой своей жизни.»

***
  - И что же ты обрел? – спросил рассудительный внутренний голос.
  - Свободу! – крикнул он, выжимая до упора педаль газа.



В тексте были использовании цитаты из композиций:
1. Беспечный Ангел («Ария», «Кипелов»)
2. Ворон («Ария»)
3. Беги за солнцем («Ария»)
4. Икар («Ария»)
Стихотворение «Лети» (собственного сочинения)
Также задействован образ всадника из рассказа «Путешествие с Черным Всадником» (Светлана Снэйп).

P.S. Огромное спасибо за помощь и поддержку, а так же за помощь в редактировании рассказа - Насте (Gee Wiero) и Елене (Бирута). Что бы я без вас делала? =))