Будни картёжников

          За время своего существования человек придумал много всяких вещей, простых и сложных, полезных и вредных, гениальных и никчёмных. К простым, и в то же время гениальным, можно отнести: колесо, без которого был бы невозможен научно-технический прогресс, хлеб, без которого наш рацион был бы беден. И я бы добавил ещё игральные карты, без которых наш досуг был бы скучен и однообразен.
          Всего-то пятьдесят два листа четырёх мастей и тринадцати достоинств, от двойки до туза и два джокера. Всё это легко помещается в небольшом кармане жилетки, но какое разнообразие развлечений!.. Великое множество карточных головоломок, пасьянсов, которых известно несколько сотен, карточные гадания на жениха, судьбу, желание, карточных фокусов, которых известно около 300 тысяч(!). Прекрасное средство для развития ловкости рук и, наконец, карточные игры, от детских: «пьяница», «козёл», «веришь-не веришь»; банального «подкидного», до высокоинтеллектуальных: «преферанса» и «бриджа». От азартного «очко» до коммерческой «тысячи».
            Достаточно иметь всего лишь одну колоду карт и скука вам не грозит ни в походе, ни в пути, ни на отдыхе в санатории. Карты всегда послужат прекрасной забавой.
Играют и большой (покерной) колодой в 52 листа: в «бридж», «покер», «наполеон»; средней в 36 листов: в «дурака» и в «рамс»; малой (пикетной) в 32 листа: в «буру», «преферанс», 24 листами в «шестьдесят шесть» и «тысячу», 27 листами трёх мастей в «азо». В разных регионах нашей необъятной страны играют в разные игры, где-то в «очко», где-то в «храп», где-то доминирует «свара», «сека», «трынка», что по сути одно и то же, а где-то предпочтение отдают другим играм.
          В одних играх счёт ведут по очкам, где десятка старше короля, в других - по взяткам. В некоторых играх можно играть без материального интереса, а в других без ставки на кон игра просто теряет свой смысл.
         В нашем городе все помешались в основном на «азо», играли и молодёжь и старики, и на предприятиях и в общагах, на природе и на «катранах», во дворах на сколоченных столиках, летом в парках и скверах, на берегу реки, озера и в личных сараях, в салонах автомобиля и в подвалах.
          Заработанные деньги народ не мог потратить с пользой для себя, купить для дома, для хозяйства что-то нужное было затруднительно, если не сказать практически невозможно, разве что если взять на работе. Одних денег для покупки было не достаточно, нужен был ещё блат. Можно было и пропить заработанное в поте лица в ресторане или в пивнушке, но можно было и пощекотать свои нервы за карточной игрой.
         В районе «Бумстрой» и прилегающих окрестностях была масса точек, где сходились интересы выигрывающих и проигрывающих. Туда в принципе мог прийти любой желающий и оставить там свои кровные деньги. Чего уж не скажешь об общагах и предприятиях, куда вход посторонним был теоретически закрыт. Идя туда надо было знать куда идёшь, когда идёшь и к кому. К чужакам там относились настороженно, если не враждебно, и вполне могли не пустить. Большинство чаще проигрывало, чем выигрывало, а кто крупно проигрывал, тот зарекался больше никогда не брать в руки карты. Разумеется, были и такие, их меньшинство, которые чаще выигрывали, чем проигрывали. Были и единичные экземпляры, которые всегда уходили с выигрышем.
          Пётр Волков во время своей последней семилетней отсидки, освоил основы карточных игр, был знаком с некоторыми несложными приёмами, которые применяются в игре шулерами, и сам мог применить некоторые из них в деле. Но основную ставку он делал на грубую силу, наглость, граничащую с животной агрессией, «брал горлом».
          Пока он изучал тюремные науки, на территории, некогда ему подконтрольной, произошли серьёзные «кадровые» изменения, многие его друзья детства обзавелись семьями, разъехались, кто «сел», кто попросту «дуба врезал» и поэтому ему пришлось заново утверждать своё право господства на этом клочке суши. Тут уже властвовали другие авторитеты, с которыми он был вынужден вступить в противоборство, доказывая своё право «стричь овец» на этом поле. Если умом его Творец обидел, то уж здоровья и сил не пожалел. Когда соперник был слабее его, то Пётр кулаками указывал противнику его место под солнцем, а с кем не мог справиться физически старался сделать если не другом, то хотя бы корефаном. Вот так в достаточно короткий срок, грамотно проведя дипломатическую политику, он мало-помалу пробился в высшие эшелоны авторитетов на «Бумстрое» и прилегающих окрестностях. Пару раз ему доставалось от спортсменов-боксёров из спорткомплекса «Энергетик», которые на вид были достаточно мелковаты для Волка, но били технически грамотно и очень сильно.
         Однажды нагло продираясь к прилавку за бутылочным пивом, как всегда без очереди, Петя услышал за спиной возмущённый женский голос:
        - Ну, куда ты лезешь-то без очереди? Здоровый такой мужик. Не стыдно, а? Ведь все стоят.
         Оглянувшись, он увидел среди мужиков пожилую интеллигентную женщину с авоськой в руках. Редкое для него видение - женщина в очереди за пивом.
        - У кого не стоит, тот пусть и стоит,- цинично огрызнулся он, - а я занимал за этим мужиком.- и он показал пальцем на того, кто был во главе очереди.
        -Ну, где же ты занимал, бессовестный? Наглый такой,- покачала женщина головой и сделала психологически верный ход,- был бы здесь рядом настоящий мужик, он бы указал тебе на твоё место в очереди.
        Очередь молча проглотила женский плевок в их сторону, может и были в ней настоящие мужики, но дураков не нашлось связываться с амбалом. Но тут из очереди отделился худенький паренёк небольшого роста с короткой стрижкой, подошёл к нахалу и тронул того за правое плечо. Петя повернулся и… Всем показалось, что паренёк дал ему звонкую затрещину, потому что тот не отлетел далеко назад сметая всё на своём пути, а у него вдруг подкосились ноги, он нелепо взмахнул руками, сел, где стоял, будто решил присесть на землю от усталости, глаза его закрылись, и он упал ничком у ног женщины, которая убедилась-таки, что настоящие мужики ещё не перевелись.
        Когда Волк пришёл в себя в кустах за пивным ларьком, не было уже ни пива, не очереди. Так состоялось его близкое знакомство с боксёром-легковесом Василием Калининым.
В начале каждого месяца на предприятиях и организациях выдавали зарплату. Увлечённые трудящиеся сбивались в небольшие группы по интересам и шли с работы не прямо домой, а в пивнушку, кафе, в магазин, чтобы приятно провести время в кругу единомышленников вдали от сварливой своей половины.
         Время выдачи зарплаты было для нашего героя временем интенсивной трудовой деятельности. Ближе к вечеру, когда советские труженики, отдав очередной долг Родине, получив причитающуюся им долю ВВП в виде заработной платы, покидали пределы родного предприятия, то по дороге домой их уже караулил Петька «со товарищи», заманивал в свои ловко расставленные сети и, предварительно напоив, обдирал как липку. Этих средств ему обычно хватало не только на хлеб, но и на водку.
            После майских праздников погода установилась замечательная, советские трудящиеся, отбыв свою добровольно-принудительную «повинность» на Первомайской демонстрации, уже трудились в ожидание Дня Победы. На некоторых предприятиях работники получили от профсоюза положенные полтора килограмма мяса и килограмм сливочного масла. Такое случалось не каждый месяц, а лишь на 1 мая и на 7 ноября.
          В этот день начала мая Волк со своим верным оруженосцем Шпоней слонялись на подконтрольной территории в поисках удачи. Петька был в поношенных фирменных джинсах «Леви Страус» и в джинсовой же куртке «Врангель», которую ему удалось при помощи рыболовного крючка на леске стащить с чужого балкона, где она висела для просушки вместе с целлофановыми пакетами. Иной прикид, как он полагал, не подходил бы для его социального статуса. Шпоня был одет проще: домашние тапочки на босу ногу, синее спортивное трико и коричневый пиджак, надетый прямо на майку; на высокую ступень в местном сообществе он не претендовал, ему было достаточно находиться рядом с авторитетным другом. Они неторопливо следовали со стороны конечной остановки, озираясь по сторонам в поисках лёгкой добычи. Неподалёку проходил мужчина, неся полную авоську с бутылочным пивом.
       -Во! Пиво несёт, – обратил на него внимание Шпоня и поспешил ему наперерез, - эй, слышь, земляк, где пиво брал?
       - На «Школе», в «Универсаме».
       - Народу много?
       - Да нет, человек тридцать,- последовал ответ, – недавно завезли.
Шпоня вернулся к товарищу.
       - Петруха, айда до «Школы», пива возьмём,- предложил он другу, и чтобы было меньше аргументов для отказа, добавил,- авось там кого в «азо» «шлёпнем».
       Это было всё-таки лучше, чем ничего, и они сменили курс в сторону деревянных двухэтажек, на автобусную остановку. Ещё издалека они увидели, как возле импровизированного столика во дворе одного из домов толпился народ.
       По ту сторону дороги бог весть, с каких времён был плакат из сборных фанерных листов, на котором аршинными буквами было когда-то написано «СИБМОНТАЖ ГОЛОСУЕТ ЗА ВОРОТНИКОВА». Однако, это помнили разве что старожилы, потому что со временем он хорошо истрепался, отчасти был разобран местными умельцами на свои хозяйственные нужды, часть мужики использовали на сооружение дворового столика, за которым можно было скучковаться, чтобы раздавить «мерзавчика» или «поазить». Две буквы «о» были нарочно замазаны каким-то шутником, и теперь наглядная агитация извещала: «МОН…ГОЛ.СУЕТ…В.РОТ», на него уже никто внимания не обращал, но издалека прочесть было можно.
       -Азят или бухают,- произнёс Волк как бы для себя, - если бухают, то и на игру не слабо их подбить.
       И они инстинктивно направились в эту сторону. Мысли о пиве исчезли сами собой. Чутьё не подвело матёрого, до его чутких ушей уже доносились разговоры, которые неизбежно сопровождают любую карточную игру.
       -…Какой там чёрт «аза»,- спорил небольшого роста тщедушный мужичок, которого все называли Курбаном,- у меня был один козырный дама… бляха… совсем голый. Был бы хоть маленький подпорка…Я и так дал пятёрка на «азо», а замерять двадцатка на такой шваль… н-е-е-е-е-т… И масть был совсем паршивый… бляха… пиковый восьмёрка и король червей.
       - Ну как же не «аза»?!- убеждал его парень, лет тридцати, Петька его хорошо знал, заядлый азист, он частенько, когда брал кон, напутствовал проигравшего: «а теперь ходи голодом», так его и прозвали «Ходиголодом».– у меня червей не было, туз бы вылетал, и у тебя оставался старший козырь, аза была бы неизбежна, как победа мировой революции, а теперь вот ходи голодом, баран.
      Но Курбан не хотел выглядеть бараном в глазах соперников и продолжал возражать.
      -Да он чё, не дурак что-ли… бляха... он бы «шкурнул» с десятка и выбил бы мой дама, и твой туз бы вылетал, я бы ни один взятка не брал… бляха… а у него бы ещё валет оставался.
      -Да ты бы черви брал королём, индюк ты тухлый,- не соглашался Ходиголодом,- я и пошёл-то только ради «азы», а ты сачканул, морда твоя пассатижная,- продолжал награждать он нелестными эпитетами Курбана,- сварили бы «азу».
      - Да разве это азу?..- перевёл «пассатижная морда» разговор на другую тему, осознав свою неправоту,- вот мой старуха варит азу - язык проглотишь, а это что-ли азу?...
      Волк пристроился позади игроков и, взяв не церемонясь со стола чью-то початую пачку «Родопи», вынул из неё сигарету, закурил и стал прислушиваться к разговорам, следя за ходом баталии, оценивая ситуацию, материальный потенциал каждого игрока и прочие факторы, на которые дилетанты не обращают внимания, но для серьёзного «каталы» имеют порой очень важное значение.
       - Курбан, займи чирикан поазить,- пытался кто-то раскрутить его,- выиграю – отдам или с аванса верну.
       -Какой чёрт аванс?!- возражал тот,- я уже тогда Башкирия буду… бляха… отпуск ушёл сегодня, домой буду поехать, десять лет родня не видал. А ты говоришь «аванс». Да и при игре нельзя занимать, вдруг карта тебе пойдёт, и меня же будешь ободрать.
       Нескольких минут было достаточно, чтобы оценить ситуацию: играли старыми картами с «рубашкой» в мелкую полоску, по 1рубль 60 копеек. Серьёзные игровые такими не играют, так как они легко «читаются», то есть по полоскам на «рубашке» легко можно определить масть карты. Есть такие «зубры», профессионалы своего дела, которые легко могут разложить такую колоду на четыре масти, глядя лишь на «рубашки». Волк сталкивался с такими «профессорами» и остерегался их, сам же он не смог овладеть такой премудростью, но как авторитетный «шпилевой» был просто обязан знать особенность таких карт.
        Игра шла «напроход», то есть на кон деньги не ставились, но первый игрок, сидящий слева от раздатчика, обязан был поставить на кон некую сумму, не глядя в карты, «в тёмную», а остальные, кто желал принять участие в розыгрыше, обязаны были уже поставить на кон удвоенную сумму. Это избавляло игроков от необходимости следить за противниками, которые забывали поставить деньги на кон.
        Серьёзных игроков за столом не было, все были дилетанты или, как их называют, лохи. С некоторыми Волк уже был знаком, многих знал в лицо. Играющие были при деньгах, особенно тот, кого звали Курбаном, он работал сварщиком на кирпичном заводе, был невысокого роста, со слегка прищуренными хитрыми глазками, был непоседлив и говорлив, хотя говорил, как и всякий пожилой татарин, не обращая никакого внимания на грамматику русского языка. Иногда его передразнивали, имитируя особенности его речи, на что он не только не сердился, но даже внимания не обращал, видимо полагая, что так говорить вполне допустимо.
        Обмолвившись про отпускные, он уже привлёк к себе повышенное внимание Волка, а ставя деньги на кон, вынул из нагрудного кармана увесистую пачку денег, в которой доминировали десятки и двадцатипятки, и этим неосторожным действием обрёк себя на роль потенциальной жертвы.
         Слева от него сидели пожилой незнакомый мужчина в кожаной кепке –восьмиклинке и худощавый парень с седьмой общаги, перед которым стоял радиоприёмник «ВЭФ-Спидола», динамики которого настойчиво призывали слушателей отметить очередной съезд КПСС новыми трудовыми подвигами «за себя и за того парня».
         Ещё за столом сидел, ковыряя спичкой в гнилых зубах, Серёга Жданов, которого никто и никогда не звал по имени, а только Кошаком за патологическую ненависть к братьям
нашим меньшим. Ещё в раннем детстве он извёл в округе всех котов, ему были чужды
понятия долга, морали и совести. Он не упускал возможности обшарить карманы товарища, которому сам же «садился на хвост» и пил за его счёт. Прошлой осенью он гордился тем, что обчистил стайку своей бабки, вынеся оттуда весь запас картошки. Когда бабка пожаловалась любимому внуку на случившееся несчастье, то любимый внук продал ей «по-дешёвке» остатки ещё нереализованного картофеля.
         Во всей округе пожалуй не было человека, который бы не испытывал неприязни к этому мерзавцу, и не было такой подлости, на которую бы этот подонок не был способен. Его наличие, скорее всего, терпели по привычке, как неизбежное зло, а кто имел физическое превосходство, тот при любом удобном случае старался унизить этого живодёра.         
       За спинами игроков стояли наблюдатели, в основном тоже знакомые физиономии, которые следили за ходом игры, иногда комментировали её ход, давали советы, а бывало, что и вкупались с кем-нибудь пополам в «азо».
       В общем, физическое превосходство было целиком на стороне Петьки, что было для него одним из главных условий игры. В крайнем случае, деньги можно было «выхлюздить» или, спровоцировав конфликт, отнять при помощи грубой физической силы.
      Ещё в карточной игре важным условием было быть хозяином колоды. Кто хозяин «стоса», тот хозяин положения, Петька это усвоил с лагерных «шконок», когда опрометчиво осмелился сесть играть в «буру» на интерес с одним «шпилевым». Хотя противник играл против него с открытыми картами, но уже через несколько партий Волк осознал, что рассчитаться ему будет нечем, а отыграться уже не получится никак. Прислушавшись к внутреннему голосу, он нашёл в себе силу воли прекратить игру и, если бы не лагерные кенты, погасившие его долг, то стать ему «фуфлыжником», а такому уже верный путь под нары.
      Каждый из партнёров знал свою роль в игре, от этого напрямую зависело его благосостояние на ближайшее время: или он будет лакомиться ананасами в шампанском или будет заедать «рассыпуху» килькой пряного посола.
      Рекогносцировка была произведена, осталось лишь претворить задуманное в жизнь. Петька, не привлекая к себе лишнего внимания, отошёл в сторону и скрылся за углом ближайшего дома. Вынув из кармана куртки колоду карт, он начал производить с ней только ему понятные действия, готовя себе верный выигрыш. Основной задачей приятелей было забраковать колоду, которой играли, и пустить в дело свой «пулемёт». В своей колоде и шестёрка помогает, они эту карточный постулат выучили хорошо. Если играли старыми картами, то предлагалась новая колода, против которой не находилось возражений, если в игре была задействована новая колода, то её необходимо было вывести из строя, например незаметно украв одну карту. При игре в «азо» этот приём был малоэффективен, так как имелась резервная масть, поэтому поступали проще и эффективнее: «коцали» несколько карт из колоды, они становились приметными для всех, и колода выбраковывалась единогласно.
Вернувшись, Петр согнал с места Кошака:
      - Ну-ка спружинь отсюда, а то опять продуешь всю мамкину пенсию, на что она потом будет кормить тебя, дармоеда?- сел на его место и заявил сдающему,- давай и на нас сдавай.
      Шпоня пристроился по правую руку от Петьки, по другую сторону стола, сдающий сдал на шестерых, игра пошла живее, так как в интересах Волка было поднять ставки и разжечь азарт у соперников.
     Через несколько минут игры Волк заявил соперникам:
      - Карты у вас все какие-то коцаные, вы их уже изучили, поэтому, наверное, я в промоте.
        Он взял колоду и начал рассматривать карты.
      -Вот, коцаная… и эта тоже… это – король червей… Есть у кого другие «стирки»?- обратился он будто бы ко всем присутствующим.
      - У меня есть,- отозвался Шпоня и достал из кармана новую колоду карт,- нулёвая.
      - Во, ничтяк,- обрадовался Волчара (ещё бы ему не радоваться), –ну-ка, дай-ка,- он взял колоду, распечатал её, отсортировал пиковую масть, возвратил её назад в коробку и вернул хозяину.
      - На, меси,- передал он карты сдающему,- а этим старьём со своей бабой будете «в туза» играть.
       Кошак подобострастно хихикнул.
       Игра теперь продолжалась в русле, необходимом для приятелей. Полдела уже было сделано, осталось сделать основное. Шпоня просто сидел за «болвана» - скидывал слабую карту, давал на сильной, «темнил» рублём, в «азо» не вкупался и ждал момента, когда напарник «сунет замес» под лоха и даст «маяк», чтобы «подкрутить» ставку.
       Наконец Волк взял небольшой кон и стал раздатчиком, он долго и тщательно тасовал карты, красиво врезая одну половину колоды в другую и она, шелестя, входила в неё. Потом он дал её снять товарищу. Шпонька понял, что его задачей теперь было – перевести внимание окружающих на себя, он громко и энергично жестикулируя начал рассказывать свежий анекдот:
      - Подгорный у себя в кабинете кроссворд решает. Заходит Брежнев, тот у него спрашивает: «Ильич, ты не знаешь: одноглазый русский полководец, семь букв.» Брежнев чуть подумал, говорит: «Погоди минутку» и вышел, потом заходит, вытирая указательный палец платком: «Пиши, Устинов».
       Анекдот был, актуален и понравился многим, вызвав смех среди слушателей.
      -Два рябчика ход.
        На столе звякнула рублёвая монета с Лениным на аверсе.
        Тем временем уже по второй карте легло перед игроками, по третьей. Последнюю карту, которая предназначалась ему, Петька, чуть замешкавшись, вскрыл как козыря.
        - Черви козырь!- заявил он громко, и все увидели даму червей.
        - Себе не положил.- заметил Шпоня.
        Волк потрогал свои карты, действительно их было всего две.
        -Правда что,- согласился он,- моя, стало быть, дама,- он забрал её себе и со словами «Ну-ка, скозырись-ка!» вскрыл верхнюю карту в качестве козырной. К его видимому огорчению вскрылась семёрка крестовая, он взял в руки свои карты.
        - Ну, кто куда?
        -Что там? Два тёмный, да? Дал пятёрка. – кинул на стол пять рублей Курбан.
          Его соседи слева с досадой сбросили карты на стол.
        -Пока заткнул ваш пятёрка.- передразнил Курбана Шпоня.
        - Четвертной дал.
        Волк достал из «лопатника» фиолетового цвета банкноту, демонстративно кинул её на стол и стал ждать развития сюжета.
       - Таааак… Значит мне двадцать три доставить?..- как бы размышлял вслух Ходиголодом. На руках у него были валет с десяткой на козырях и маленькая червушка, – на «азо» бы я подписался, конечно. – и он оглядел игроков, изучая ситуацию. Его пугала дама червей, которая была у Волка, против него ему не устоять.
       - Ну чё ты дёргаешься?..- побуждал его к активной игре Петька,- четверо в игре, ясно, что аза будет конкретная, только вот без кого?..
       - Ну, добавил, добавил,- ответил тот, согласившись с высказанными аргументами и, бросив на кон две десятирублёвки и трёшку, обратился к Курбану,- ваше слово, товарищ гражданин.
       -Ну чё, мне двадцать добить?..- «товарищ гражданин» полез в нагрудный карман пиджака за деньгами. Уж кто-кто, а он-то с козырным марьяжем железно будет в «азе». А может и кон возьмёт… Он достал несколько червонцев, отсчитал пять штук и остальные убрал назад. – тридцать под вас. Азо будет хороший, но кого-то будут пнуть.
       - Моя такой не понимай. – опять спародировал его Шпоня, –один раз за весь игра карта пришёл, и то это шайтан-малай деньгой давит. Вы чё это в натуре? Без меня какой чёрт азить?- он немного подумал, добавил на кон пятьдесят рублей и, не «выходя из образа» с расстановкой добавил,- мне заход не нужон...бляха! Я на «азо».
       -Тебе не нужон, а мне нужон.- заявил Волк, сбитый с толку, как правильно сказать «нужон» или «нужен»,- так, значится, мне добить тридцатник, верно?..
       Он глубоко затянулся сигаретой, не спеша выдохнул дым, потом перевёл тяжёлый взгляд с кучи денег, лежавших на столе, на свои карты. Взяв их в руки, он несколько раз их перетасовал, беря по одной, потом полез опять в свой «лопатник», достал оттуда кучу банкнот, подержал в ладони, словно взвешивая, отсчитал сто рублей и положил их на кон.
        - Стольник мой.
         Ходиголодом сообразил, что у каждого из четырёх играющих на руках есть реальная взятка. У Волка, скорее всего, туз козырный, наверняка в игре и король и дама. Ясно, что черви он отдаёт Волку и проиграет тузу, но у кого-то из двоих оставшихся наверняка нет червей, и он побьёт её козырем, а потом зайдёт под Волчару с бубей или с козыря. Тогда он окажется на последней руке и явно попадает в «азо», возможно даже возьмёт последнюю взятку и будет сдавать. Но добавить сто рублей, когда в кармане едва ли сороковник наскребётся...Ходиголодом был рисковым мужиком и решил не сдаваться.
        -Заткнул. Стольник с меня.
        Курбан умел играть в карты, во всяком случае, он так считал. Когда в общаге ФЗУ играли в «подкидного», он реже остальных оставался дураком, и когда в порту Игарского ЛПК играли в «кинга», он тоже проигрывал не чаще других. Даже когда будучи в экспедициях приходилось в балке играть в «храп», то он всегда оставался при деньгах, если не с выигрышем, то, как минимум «при своих». Работая на кирпичном заводе, они тоже частенько «азили» по гривеннику в обед или во время простоя. Так что карточную азбуку Курбан освоил достаточно хорошо.
       Когда вскрылся козырь, он поднял свои карты и обрадовался, марьяж на козырях давал верную взятку и на масти был король червей.
       «Один взятка мой железно!- размышлял он,- марьяж – он и в Африка – марьяж» вспомнил он карточный трюизм. При отсутствии туза в игре это давало взятие банка. Но когда играют много игроков, и расходится по рукам вся колода, на это рассчитывать не приходится. В этом случае марьяж превращается в коварную карту, ведь если противник при тузе козырном побьёт твою масть или имеет к тузу «подпорку» при разных мастях, то марьяж проигрывает без вариантов. Опытные игроки знают, что туз и шесть на козырях предпочтительнее, чем марьяж с тузом на масти. Курбан тоже знал эту азбучную истину.
Также он, как и все присутствующие, знал, что у Волка есть дама червей, которая бьётся его королём червонным, тогда выигрыш у него в кармане, но оставались ещё два соперника с непонятной картой, и любой из них мог реально помешать выигрышу, если побьёт червушку даже маленьким козырем. Тогда – «азо», ведь у Волка наверняка – туз козырный, скорее всего с «пыркой».
        Курбан принял верное, с тактической точки зрения, решение: надо выбить из игры обоих, тогда уж Петьку он «отдерёт как поросёночка» и заберёт кон.
      - Так, сколько мне замерять? –задал он вопрос и сам же на него ответил, – мой тридцатка на кону лежит, добить семьдесят, да?
      - Давай, давай, добивай,- подбадривал его Волк, энергично потирая руки,- аза будет чисто конкретно, а мы её потом с тобой поделим, да ведь, земляк?
       - Тамбовский волк тебе земляк, - парировал татарин его предложение, - мы ещё будем посмотреть, кто будет делить, а кто голодом ходить, - неопределённо ответил он, считая деньги, которые вынимал из внутреннего кармана пиджака, - добил твои семьдесят и сто вам под задница.
       С этими словами он положил стопку денег на кон. Шпонька свою миссию выполнил,- подкрутил ставку для напарника, у которого оставалась возможность поднять ставку, и можно было смело пасовать, «мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Волк оставался хозяином положения, он любил ошарашить противника: при рублёвых ставках дать, например «рубль и по стольнику», или «трёшку замерил и триста в гору».
       - Я упал. Ну вас к богу в рай, откуда у советского труженика такие бешеные бабки? Деньгами давят, буржуи, эксплуататоры трудового народа, нельзя было что-ли просто замерить, «сазили» бы, кто-то вкупился бы…- бухтел он во всеуслышанье, показывая свои карты стоявшим сзади зрителям, – ну скажи, малай, что бы не сазить, а?.. А то у одного «трезор»,- и он кивнул в сторону Курбана, - а у другого – туз-дама.
       Волку надо было доставить сто рублей, и он ещё мог дать «в гору», что он и намеревался делать, для этого он и затеял эту комбинацию. «Пескарь» заглотил наживку, осталось его только «подсечь», лишь бы не сорвался с крючка. Да и как он сорвётся, если его уже убедили, что у противника карта-лом: туз с козырем.
        -Зайцы такие наглые стали, по тайге волков гоняют, медведей прессуют, ни хрена не боятся. – Волк сложил все три карты вместе и положил их на стол лицом вверх, все увидели козырного туза,- тройник с тузом уже не котируется что-ли?..
        Он приготовился «глушить» «пескаря» окончательно на все имеющиеся деньги. «Сколько там их у него?.. – размышлял он,- ну, пусть получка сотни полторы, ну отпускных столько же; если с выигрышем ну не более четырёх сотен у него. Ну, ещё пару сотен, значит, может поставить. А больше всё равно у меня нет, а то бы его «загрузить» в долги и потом «доить» каждую получку. А если он выше даст, тогда «гайку» можно на кон поставить, она всяко-разно пару сотен стоит, «заткнуть» хватит, а если возбухать станет, то уж по башке ему надавать труда не составит». Волк достал из кармана («лопатник» был уже пуст) внушительную пачку денег, сложенную вдвое и стал их отсчитывать по одной, кладя на стол. После «четвертных» пошли «червонцы» и счёт закончили синие пятирублёвки.
        - Заткнул твой стольник и по двести. Ну, ты чё?- повернулся он к сопернику слева.
Ходиголодом и так был должен на кон сто рублей, предстояло влезть в долг ещё на двести, всего на две месячные зарплаты, без верных шансов на выигрыш. «На «азе» ещё неизвестно что придёт,- размышлял он,- а Волчара такой кон без боя не отдаст, деньгами задавит, а ставить нечего, и хрен его переспоришь… или он какую подлянку задумал… что-то тут не чисто…»
       -Не корректно это, деньгами давить,- раздражённо произнёс он,- не по понятиям,- и резко кинул карты на стол.
       - Я не понимаю,- последовало возражение,- под меня грубят, а мне заход нужен.
Взяв карты в ладони, он поставил локти на стол и, подперев ладонями свою квадратную челюсть, не мигая, уставился на противника. Наверное, так удав смотрит на кролика, перед тем, как им пообедать.
       - Вот собака-два-нога,- делано возмутился Курбан, - деньгами будешь задавить, да?.. У нас тоже ведь сильный карта, ты не думай.
       Он не сомневался в выигрыше, соперник может рассчитывать только на одну взятку, тузом козырным, его дама червей бьётся королём и даже валет козырный не спасает Волка от проигрыша. Жалко, денег нет больше, а то бы дал под него ещё сотню-другую, чтобы не борзел в другой раз… Хотя лучше не грубить под него, неизвестно, как он среагирует на такой крупный проигрыш? Начнёт хлюздить, придерётся к чему-нибудь, драться полезет… Нет, с ним лучше помягче.
       - Ладно, Петруха, давай забери сто рублей своих, я буду замерить твой сотня и будем разыграть, всё равно твой заход, зачем грубить, тебе ещё пригодятся твои деньги,- предложил примирительно татарин, - потом сам же на меня будешь обидеться.
       -Каво?!- прорычал Волк, – или замеряй или я забираю бабки. Чтоб я на такой карте кон отдал…Да ни в жизнь. Ну чё в натуре, мой кон?..
        И он уже потянулся было за деньгами.
       - Постой, постой, дорогой,- поспешил его одёрнуть Курбан,- я же хотел для тебя лучше, бляха, потом бы сам спасибо сказал. Ну как хотишь, буду замерить твои двести.
Он опять вынул початый «пресс» пятёрок, попарно пересчитал их, добавил несколько десяток, оставшиеся деньги положил назад в карман.
          – Дочка какой-то брюка просит,- поделился он своими мыслями,- бляха… из страуса что ли, два мой зарплата стоит, ты подумай, а...- обратился он уже к Ходиголодом и положил деньги на кон,- заткнул, ходи.
        -Эх ты, деревня!- захохотал Кошак, тыча пальцем в Курбана – это же джинсы, «Леви Страус», вон, какие у Петрухи, фирма, самые клеевые, они и стоят столько на «балке».
«Эх, надо было больше дать,- подумал Волк, - у него ещё есть бабки».
Он глянул в карты, потом в сторону вверх, как бы размышляя, с чего бы зайти, и сделал ход с козырного туза.
        - Ну-ка, снимем-ка шкурку с татарина.
       Курбан положил на него даму козырную и держал в руках две верные взятки: два короля- козырного и червонного.
        -Ну, давай сюда свой дама,- и он взял в правую руку, червонного короля, намереваясь им побить Петькину даму.
       Волк сделал следующий ход... Когда Курбан увидел на столе червонного туза, у него в глазах как будто пробежала электрическая дуга, как от электросварки, в животе что-то сильно булькнуло и ощутимо похолодало, будто он проглотил кусок сухого льда. На голове зашевелились волосы и даже брови над глазами. Как?! Там же должна быть дама! Он видел, все видели. Куда он её дел, гад? Смухлевал, сволочь, подменил.
        - Шакал! Куда дама девал, падла? – и он потянулся рукой к карте, которая оставалась у Волка на руках,- у тебя же дама был червонный!..
        -Чё ты орёшь, козёл?!- Волк энергично отвёл его руку,- вот она дама, никуда я её не девал,- он показал даму всем, в том числе и Курбану,- ну чё, бьёшь туза?
         На последний вопрос ответа не надо было ждать, партия была проиграна, проигравший не бросил карты, а они сами выпали из его ослабевших рук, два короля: козырный и червонный.
        -У-у-у-у-у-у!- зарычал победитель, загребая деньги с кона.
        Все стали делиться полученными впечатлениями, одни осуждали Шпоню, который бы уж точно «азил», потому что бил черви козырем, другие сознавались, что думали, будто у Волка туз с хорошей подпоркой, валет или десятка, но уж такой исход поединка не ожидал никто.
        Курбан сидел на скамейке с потухшими глазами, глядя мимо всех, и трясущимися пальцами пытался зажечь сигарету, вид его был жалок. Он понял только одно: накрылся отпуск, джинсы для дочки и все остальные планы тоже рухнули разом, а деньги его перекочевали в чужие карманы. А Волчара пригоршнями хватал деньги, сминая в кулаке, и рассовывал их по карманам, отчего они у него сильно оттопырились, значительно увеличившись в объёме.
       - А я чисто на «азо» шёл, хотел заход взять,- гнал он «пургу», как бы оправдывая свои действия,- думал, что кто-то из этих чижиков замерит, будет крупная «аза», а там можно будет с кем-нибудь поделиться.
        Это была кульминация, завершающая игру, возникшее напряжение резко спало, все, кроме проигравшего, делились своими впечатлениями.
       - Я бы азил,- играл свою роль Шпоня,- задом чуял, что червушку бью козырем.
       - А чё же ты?..С двумя-то козырями и тузом на масти надо было идти,- слышалось от кого-то,- считай, что «тройник»…
       - Ага…на три сотни, да?..- не соглашался Шпоня,- а если у кого «небитуха» или «трезор»… а потом на «азе» придёт какое-нибудь фуфло… да и откуда у честного комсомольца, строителя коммунизма столько денег?- закончил он с пафосом.
Сдавать должен был выигравший, но игра уже никого не интересовала. Худощавый парень встал из-за стола, уступая место другим и довольный тем, что крупно проиграл не он, а кто-то другой. Мужик в кепке-восьмиклинке тоже решил, что хватит больше испытывать фортуну, пора и в свои пенаты возвратиться, да и отыграться уже не удастся, основная денежная масса ушла в волчий бюджет, а оттуда, как и из всякого бюджета вытащить уже не получится. Петька тоже встал с довольной физиономией, надо было ещё выигрыш подсчитать, привести в порядок денежные купюры, сложив их в аккуратную пачку как они того требуют.
-Куплю автомашину с магнитолой, сошью костюм с отливом, и в Ялту,- процитировал он, демонстративно махнув правой кистью, подобно известному киногерою и громко и внятно кинул реплику в сторону Ходиголодом,- стольник имею.
          Поднялся за ним и Шпоня, оставаться не было смысла, надо было «подбить бабки», вернуть свои деньги и получить долю с «фарта»(1). Они вместе поплелись в сторону автобусной остановки, за ними засеменил Кошак, надеясь выклянчить «премию с выигрыша», на которую никакого права и не имел вовсе.
         -Здорово ты их, Петро! Прямо высший класс! Просто суперпрофессионально!- кидал он авторитету «леща» одного за другим и, заискивающе прогнувшись, заглядывал он снизу в глаза «благодетелю»,- я за тебя болел, накати с выигрыша чирикан, а, Петро. А-то я в промоте, спустил лохам пятнарик.
         - Чё ты мне фуфель заправляешь, кошаглот ты драный?! – уставился Волк на халявщика, он был в прекрасном расположении духа и ему была приятна лесть подхалима. Всё-таки за какие-то час-полтора «подкормиться» почти на «пятихатку»случалось крайне редко,- откуда у тебя пятнарик? Опять, поди у бабки своей пенсию сблындил, морда твоя компрессорная?
         Тем не менее, ему захотелось ощутить себя меценатом, кормильцем, он вынул из кармана синюю банкноту, скомкал её в кулаке и с нескрываемым презрением бросил её под ноги просителя, даже не повернувшись в его сторону. Унижение слабых и убогих ему также доставляло удовольствие.
         -Ты и тренчика не стоишь. На, помни мою доброту.
         Кошак с несвойственным ему проворством подобрал банкноту с земли и угодливо поблагодарив, засеменил прочь.
           Подельники дошли до остановки и, не стесняясь пассажиров, на скамейке стали «подбивать бабки». Волк вынимал из карманов скомканные купюры, расправлял их и передавал товарищу, а тот, сортируя их по номиналу, складывал их в стопку, стараясь, чтобы банкноты одного достоинства находились вместе, а Волк всё доставал и доставал… Наконец его карманы опустели, Шпоня с проворством опытного кассира пересчитал их, насчитав 1047 рублей.
            -Нормально! – Петька забрал пачку себе, – почти на полштуки шлёпнули «лохов» и на стольник в долги загрузили. Хорошо бы теперь в общагу к грузчикам загулять...
            - А там что?
          - Они получают по 500-600 в месяц, там хорошо подкормиться можно, да только со стольником там делать нечего. Ну, ты сколько продул?- обратился он к товарищу.
           -Семьдесят рябчиков.
          Волк отсчитал ему 70 рублей мелкими купюрами: рублями, трёшками и пятёрками.
           -На, держи свои.
           Уж как бы ни было, но напарнику, с которым играешь «на одну руку» потери необходимо компенсировать, а общий выигрыш Волк всегда делил чисто по-волчьи, забирая себе львиную долю. Он отсчитал двадцать пятирублёвых купюр и передал их подельнику.
          - На, это твоя доля.
           Обменявшись напоследок своими впечатлениями от происшедшего, перекинувшись парой общих фраз, Шпоня попрощался с другом и, заскочив в подъехавший автобус, поехал тратить честно заработанные деньги, нажитые непосильным трудом.


         Из второго подъезда малосемейного общежития вышел парень крпекого телосложения среднего роста в спортивных кедах и светлой футболке, на спине которой было написано «Puma». Быстрым пружинящим шагом он пересёк парк, в котором до сих пор совершал регулярные пробежки, и вышел к памятнику героям-первопроходцам. Пройдя пару остановок по трамвайным путям, он свернул налево и, преодолев длиннющий плакат, на котором было написано «Завтра работать лучше, чем сегодня», вышел к старой общественной бане, за которой начиналась череда одноэтажных деревянных бараков, со времён первых пятилеток покорно ожидающих сноса.
        Он издалека увидел тёмные «Жигули» шестой модели, стоявшие возле колонки, и подумал: «шатровская тачка, значит, ещё никуда не уехал». В ожидании сноса в одном из этих убогих развалюх проживал его друг Александр Шатров.
         После звонка долго ждать не пришлось, хозяин стоял в дверях в спортивном трико, в пиджаке, надетом на голое тело и с колодой карт в руках.
        - Гриша! Рад тебя видеть здоровым и на свободе. Ну, заходи, Калёный, раз пришёл, рассказывай.
          Друзья поприветствовали друг друга крепким рукопожатием.
        - Ну а чего рассказывать? Ты все новости вперёд всех узнаёшь, будто сам их сочиняешь.
        - Где же все?.. Как выступил-то на турнире?
        - Вылетел после первого же боя.
        - Да ну!? На тебя не похоже.
        - Не повезло с жеребьёвкой, вышел против призёра Олимпиады. В конце первого раунда кээээк дал ему правым свингом… Я не думал, что он встанет, но при счёте «6» поднялся, я ринулся его добивать… а тут - гонг…. Но он собрался, второй раунд приходил в себя, больше защищался, третий был за ним. Ну и по итогам трёх раундов… тем более титул ему помог, всё-таки двукратный чемпион Союза... В общем, по очкам в равном бою с минимальным преимуществом. Если бы не гонг …
        - А братан как?
        - Васёк-то? Хорошо выступил, теперь на всесоюзные сборы взяли, а там, если повезёт, то и на Европу может попасть.
        - Ну, ладно колись тогда, что тебя привело в мою берлогу?
Не смотря на имеющиеся в достаточном количестве денежные средства, жил Шахтёр по-спартански, если не сказать аскетично, в комнате с облезлыми обоями был только старый диван-кровать, который можно было разложить, если он приводил на ночь кого-нибудь из своих многочисленных подруг. Другой мебели в комнате не было, в углу на импровизированной подставке из книг стоял старый чёрно-белый телевизор «Рассвет», на экране которого несколько партийных функционеров обсуждали проблемы сельского хозяйства, предлагая пойти по пути интенсификации производства на базе межхозяйственной кооперации и агропромышленной интеграции. На стене висело большое зеркало, глядя в которое жилец оттачивал свои финты. В прихожей стоял старый шкаф, в котором хранилась его одежда, и были сложены редкие постельные принадлежности.
         Хозяин провёл друга в комнату и усадил на диван, сам же встав напротив зеркала, продолжил свои манипуляции, в комнате повсюду на полу были раскиданы карты всяких расцветок и размеров. Он несколько часов ежедневно уделял работе с картами, поэтому никогда их все даже не собирал с пола, просто подбирал, сколько ему было надо, и продолжал оттачивать своё мастерство.
        - В погрузбюро получку дали, видел мужиков, возле пивнушки кучковались. Стопудово в общаге «азить» будут, как ты на это смотришь?
       - Я как пионер всегда готов. У меня завтра вечером крупная игра намечена на катране. Входной билет три куска. Прикидываешь?..
       - Как это?- удивился Калёный.- три тысячи платить за вход?
       - Ну, скажешь тоже. Просто показываешь при входе, что у тебя они есть, и тебя допускают, даже если не будешь играть. Чтобы отсеять всякую шелупонь,- дал исчерпывающие пояснения Шахтёр, не прекращая ни на секунду тасовать карты,- прикидываешь, сколько там можно взять? Какие там будут коны?
       - Да мне надо-то сотню, полторы. Мебель надо покупать, а денег где взять? Верка не работает, с ребёнком сидит. Да ещё сапоги просит…Пока накопишь…
       - Да… кулаками много денег не заработаешь, тут нужна башка в голове или мозги на плечах...
       Шурка покосился на друга, изучая его реакцию на сказанное, но, похоже, что тот не уловил его смысл.
       -…У меня тоже для входа почти «куска» не хватает…А всю ночь будешь неизвестно где шляться, что Верка скажет?
       -Да она сама послала к тебе. Понравилась ей, видишь ли, наша совместная деятельность. Без тебя нам на холодильник полгода пришлось бы копить. А после того раза, как вывалил ей на кровать кучу бабок… С тобой она хоть куда пустит, лишь бы деньги принёс.
       - Да… Тогда мы хорошо взяли...- углубился Шахтёр в недавние воспоминания,- Штефан ведь карты не тасовал совсем, хотя ни он сам, никто другой не понимали этого. Просто перекладывал кучку карт с места на место, не меняя их порядка. И когда он сдал мне валета бубнового, то мне стало понятно, у кого что есть на руках. Я ведь помнил все карты, которые играли в прошедшем коне, и как они легли в колоду.
       - А если бы у него оказалась ещё и старшая бубнушка, туз, например, тогда что?
       - Они не играли в прошлом коне. Да и не тот игрок Штефан, чтобы рискнуть такой суммой на одном козыре, уж его-то я изнутри изучил, прост, как таблица умножения.
       - Память у тебя феноменальная,- высказал друг своё восхищение,- до мелочей помнить подробности игры, которая прошла месяц назад…
       - Ничего тут нет феноменального. – возразил Шахтёр,- просто профессиональная память. Шахматисты помнят все свои сыгранные партии, где, когда, с кем, на каком ходу какой фигурой сходил. Ты ведь тоже помнишь все свои бои, проведённые на ринге, не правда ли? Кого, в каком раунде правым хуком или левым свингом уложил на настил; кто, на какой минуте уложил тебя апперкотом на пол и прочее.
       - Это уж ты врёшь,- возмутился гость,- Калинин никогда на ринге не валялся, это я кого только не катал… В нокаут меня никто не отправлял, нокдауны только стоячие получал, а если и сбивали, то вставал сразу…
       - Вот за это тебя и прозвали Калёным, да? - дружелюбно прервал его товарищ,- помнишь ведь всё до мелочей, так и у всех, своё врезается крепко и надолго.
       - А тебя Шахтёром прозвали, потому что бабки гребёшь, будто на шахте работаешь по-стахановски.- не остался в долгу боксёр.
       -Ага, был Шатёр, а стал Шахтёр, да? И кому это из вас в голову пришло лишнюю букву добавить, интересно знать,- произнёс Шахтёр, подбирая с полу очередную кучку карт,- кофе будешь?
       - Буду.
       Гриша уважал кофейку испить, дома лишь чай грузинский или краснодарский, редко где, если по случаю, индийский «со слоном» удастся купить, а уж про такой дефицит, как растворимый кофе приходилось лишь мечтать, даже после того, как его стоимость выросла втрое, с 2 рублей до 6 за банку.
       - Ну, пошли тогда на кухню что ли...
        Хозяин включил в розетку электрический самовар, достал из буфета кофе, два тонкостенных стакана в серебряных подстаканниках и пачку печенья, открыв холодильник, вынул оттуда вазу с мёдом, масло, сыр, пол-лимона, початую коробку шоколадных ассорти и початую бутылку чёрного рижского бальзама. Всё это он проделывал правой рукой, ни на секунду не прекращая тасовать карты левой, на запястье которой были пристёгнуты часы, вместо стрелок у них вращались три циферблата, показывающие в окошечках часы, минуты и секунды. При этом он ни разу не сбился, ни одной карты не уронил, Гриша не отрываясь смотрел на такую ловкость рук.
        - Хорошо, что я тебя с собой взял тогда вместо пистолета, -продолжал начатую тему хозяин,- да и не пошёл бы в эту блатхату один.
        - А чего так?- задал вопрос Калёный, скорее для поддержания диалога, потому как ответ знал заранее.
        - Выиграть-то там проблемы не было. Я бы их шлёпнул без напряга, примерно как тебе выиграть первенство города. Но они мне бы не дали оттуда уйти с таким выигрышем. Все ведь уголовники, рецидивисты.
          - Опасные рецидивисты.- поддакнул товарищ.
         - Особо опасные рецидивисты,- уточнил, многозначительно подняв указательный палец, Шахтёр,- ты тогда хорошо поработал кулаками. Умеешь.
        Вскипел самовар, он насыпал в стаканы по ложечке кофе, плеснул немного бальзама, кинул по ломтику лимона и налил кипятка.
        При тотальном дефиците, царящем на прилавках общепита, Шахтёр умел добыть дефицитные товары, используя имеющиеся у него обширные связи, именуемые блатом. В старом холодильнике «Бирюса» у него всегда находились шоколадные конфеты, стояла пара бутылок шампанского, добытого по случаю, одну из которых он в обязательном порядке оставлял на Новый год, потому как уже в декабре его даже в ресторане приобрести было невозможно, бутылка хорошего коньяка и пара бутылок марочного вина. Не переводилась копчёная колбаса, красная рыба, не говоря уже о сгущёнке, тушёнке и прочей мелочи. Фрукты покупались на рынке.
         - Видишь ли, сейчас идти рано,- размышлял вслух Шахтёр,- пока они соберутся, набухаются, проигравшие оставят деньги и разбегутся, прекратится всякая ходьба, суета всякая, вот тогда и надо нагрянуть, где-то после полуночи, за пару часов «упаковаться» и свалить.
        - А до ночи-то чего будем делать?
        - Ну, съездим по делам,- делился планами хозяин, прихлёбывая кофе,- заедем в кабак, поужинаем, если не возражаешь.
        - В таком-то виде. – Гриша показал на футболку.
        - Со мной пустят, не проблема, - успокоил его товарищ и продолжал,- купим пару фуфырей водовки, не идти же в гости без бакшиша. Потом к курипочкам заскочим…
        - К кому, к кому?- не понял собеседник.
        - Ну, в общагу нырнём, к Матильде, давно мечтаю потрогать её за вымя, а тут уже почти договорился....
        - Ты пойдёшь к этой шлюхе?!- искренне удивился гость.
        - А почему нельзя?!- удивился в ответ хозяин,- в каждой женщине прячется шлюха и проститутка, только в одной она глубоко зарыта, хрен найдёшь, а в Матильде она целиком на виду. Сразу видишь лучшего специалиста в области обольщения нашего брата.
        -А я там чёго буду делать? Что ли на шухере стоять? – поднял вопросительно брови Калёный.
        - В твоё полное распоряжение будет представлена Макаревка.
        - Какая ещё Макаревка?..
        - Красивая женщина радует мужской глаз, Макаревка обрадует оба твоих глаза, не сомневайся. Да и она обрадуется знакомству с легендой отечественного спорта.
        - Изменить Вере?!- с наигранным пафосом возмутился Гриша.
        - Разве это измена? – покачал головой Шахтёр и искоса вопросительно взглянул на собеседника, – измена живёт выше пупка, а что ниже пупка, то - обыкновенный блуд.
       Солнце клонилось к закату и хорошо осветило кухню, свободного времени было в избытке, обстановка располагала к беседе, а поделиться своими мыслями с кем-нибудь всегда хотелось. Хозяин хлебнул кофе и продолжил свою мысль.
        - Ты же не бросаешь её в беде, не предаёшь её, всегда возвращаешься к ней, любишь её, в конце концов. У вас с ней общие взгляды, цели, планы.
          - Ну, конечно, а как же иначе? Куда я без неё? Да я за неё…
        -Вот у моего брата жена Маринка,- вдруг прервал его товарищ, – вот это - измена, хотя и не ****ует, но никогда не раскроет рта в поддержку мужа, не шевельнёт языком в его защиту, всегда его поносит даже прилюдно.
        - Откуда у тебя брат, сродный что-ли? - удивился приятель.
        - Ага, двоюродный… Вот стоит ему хоть чуть приврать, как она тут же его продаст: «чё врёшь? чё врёшь?», не изменяет, а стоит на измене, живёт ею, дышит изменой. Муж в её жизни не последнее место занимает, ему там вообще нет места. Выскочит у него на интимном месте чирей, так об этом тут же узнаёт вся деревня.
        Шурка наконец-то отложил карты в сторону, целиком переключился на кофе и, что-то вспомнив, продолжил.
        - …Вот на свадьбу они поехали к её родне, а наутро у кого-то деньги пропали. Так она за него не то, что не заступилась, а первая его стала терзать и при всех стыдить, мол, верни и всё.
        - Ну и…- перестал жевать Калёный, удивившись.
        - Ну, ну…потом-то бабки нашлись, а каков осадок?.. Все - Ванеевы, они вне подозрений, а он один - Захаров, больше некому. Это разве не измена, не предательство. Разве это – верная жена?!
        - Правда что, на хрена такая жена нужна? Ушёл бы от неё и все дела.
        - А двоих пацанов бросить? Она и детей против отца настроила, мол, она – самая лучшая в мире мама, самая добрая на свете, а папа – козёл и трепач. А сама бросила его замерзать на загородной трассе… зимним вечером, когда машина сломалась… Села, сука, на попутку и уехала, а он ноги отморозил, чуть пальцы не ампутировали. Вот это - измена, а ты говоришь…
        - Да-а-а-а!- согласился Григорий,- в такой ситуации даже незнакомого человека оставить в беде подло. А уж близкого… а если бы он замёрз насмерть?..
Нависла пауза, друзья молча пили кофе, обдумывая сказанное.
        - Вот моя бабка Агнесса Васильевна, - решил поделиться своими рассуждениями гость,- царство ей небесное…
         Он как будто перекрестился, но Шурка обратил внимание, что слева направо, хотя вроде надо бы наоборот, но в то же время в кино так и делают, однако, там, кажется, католики все или протестанты. Да, чёрт их разберёшь, но вопрос всё-таки требует детального изучения.
        - …помню, мамку мою учила, что главная фраза для любой бабы- «у меня есть муж», и всё. Что муж велел, то и делаешь, и перед богом за всё отвечать будет он, а с бабы только спросит, «что ты делала?». «Что муж велел, то и делала», и всё – место тебе в раю.
         - Видать, умная была старушка, хотя и неграмотная,- покачал головой Шурка, он показал пальцем в окно,- видишь, баба воду набирает?
         Гришка поставил стакан на стол, всем корпусом повернулся и увидел на улице, как возле колонки женщина внушительных габаритов набирала воду в эмалированные вёдра.
        -Ну и что?..
        - Шаршаниха, соседка. Мужичонка у неё - сморчок дохлый, шелбаном можно свалить. Так попробуй на него вякни, сразу узнаешь, что такое центнер разъярённой говядины. На него тут никто даже пикнуть не смеет, порвёт любого.
        - Да разве это мужик? – сморщился Калёный,- подкаблучник.
        - А вот хрен ты угадал. Нормальный мужик, только мелкий, она кроме мужа никого и не слушается, боится даже его, говорят, что иногда по-пьянке и поколачивает её. Вот и не поверишь…
        Они взглядом проводили женщину, которая с вёдрами в руках скрылась в соседнем бараке.
        -Вот это- жена, подруга, я понимаю, она говорит, мол «хоть задрипанный, но- мой, обидите - убью». Тебя, Гриша, никакой бокс не спасёт, раздавит как клопа.
         Он немного помолчал и вновь вернулся к мысли, которая его в настоящее время охватила целиком:
        - Ну вот чё им надо, шалавам? Держись за мужа и ничего от тебя больше не требуется, вышла замуж и будь «за мужем», а не лезь туда, куда хряк свой штопор не совал. А у Маринки папка, мамка, три няньки, а воспитали такую дефективную...
Гриша решил как-то погасить эмоции, которые целиком овладели другом:
         - Да ладно тебе переживать из-за всяких потаскух.
        - Да я не из-за них, а за братана обидно, такой парень видный, толковый, с понятиями, и руки золотые.
        - Я вот читал как-то в одном журнале,- попытался Калёный перевести разговор в научное русло,- что женщина – это не самка человека, а совсем иное существо.
        Шахтёр поставил свой стакан на стол и с нескрываемым любопытством уставился на друг, пытаясь представить того в боксёрских перчатках и читающего «Науку и жизнь» или «Знание – сила».
           - Да ну?..
           - Ну да!
           Калёный не понял, чему удивился товарищ, который обладал широким кругозором и богатой эрудицией, любил поспорить на всякие темы, поделиться своими взглядами на окружающий мир, как он сам выражался - нести свою мысль в сознание масс, ему так же было любопытно наблюдать, умеет ли отстаивать свою точку зрения оппонент.
          Шахтёр слегка успокоился, налил по следующей порции кофе, положил лимон в кофе и продолжил:
        - …Вот к ней племяш приехал в отпуск, так прямо хоть из дома беги. Со стола что возьмёт - «не тронь, пусть сначала Вадим поест»; сядет на стул - «встань, тут Вадим сядет»; пиво с холодильника возьмёт – «не бери, это я Вадиму купила»; на диване лежит, телек смотрит - «встань, может тут Вадим сесть захочет, а ты разлёгся, как собака».
        - А если он не захочет сесть, тогда что?..- поддержал Гришка не очень-то веря сказанному,- стоять и ждать, когда захочет?..
          - Во-во! А когда он спать лёг, так она с него одеяло сдёрнула, из-под него подушку и простыню стянула, мол, это для Вадима, а ты лежишь, как подсвинок.
         - Да ну?!- не поверил такому Калёный,- это уж ты загибаешь. Не поверю такому. Что, больше в доме простыней нет будто…
         - Да, вот поверь такому… Братан тут же собрал шмотки и на ночь глядя ушёл от неё, а она потом оправдывалась, что это вещи лично Вадима были.
         - Со своим одеялом и подушкой приехал что-ли?
         - Ну, типа такого, мол, у них у Ванеевых так положено.
        Гриша слушал товарища с интересом и не пытался возразить, не было у него для этого аргументов, он пил свой кофе и обдумывал сказанное.
         - Да. Ты такое расскажешь, что кому другому бы не поверил. Уж лучше, наверное, чтобы «налево» ходила, чем такое.
          - Ты прав. Если супруг в курсе, то это уже не измена. Тут, в каком ракурсе ты будешь смотреть на это: или мою жену кто-то использовал или мы с женой чужого мужика использовали, на чьей стороне ты будешь, с кем ты заодно и против кого.
Допив кофе, поговорив на другие отвлечённые темы, друзья стали собираться «по делам».

           Время было далеко за полночь, игра шла уже несколько часов с неопределённым итогом. Непосвящённому в кухню азартных игр не понятно, как это после игры все участники могут быть при выигрыше или все в проигрыше, казалось бы, по закону сохранения материи сумма всех выигрышей должна быть равной сумме всех проигрышей. Но не тут-то было. Если состав игроков не был постоянным, то кто-то мог покинуть игру с проигрышем, о нём вскоре забывают, и его проигрыш достаётся оставшимся. То же самое случается, если кому-то сильно повезло, и он ушёл с выигрышем. Игра заканчивается, подводят итоги и выясняется, что все проиграли, а кто же тогда выиграл? Только потом могут вспомнить об этом везунчике.
           Ещё интереснее получается, если состав участников оставался неизменным. После нескольких часов игры каждый заявляет, что он «в промоте», и не поймёшь, кто же в действительности при выигрыше. Один, загребая коны, просто «лепит горбатого», раздражая проигравших, а другой неправильно считает,- он помнит, что у него было полторы сотни, а осталась сотня, значит, полтинник проиграл, но забывает, что играть-то сел с тридцатником, то есть по существу выиграл семьдесят.
          Водка давно уже была выпита, на подоконнике лежали остатки закуски: плавленый сыр «Дружба», полбулки хлеба, початая банка «Сайры», остатки ливерной колбасы. В углу на полу стоял катушечный магнитофон «Ростов-102», из колонок которого доносились мелодии отечественной эстрады.
          Фортуна не улыбалась Волку. Нельзя сказать, что он проигрывал, но выигрывал явно не он. Что такое «не везёт» он знал хорошо, но как с ним бороться не имел ни малейшего представления. Карта иногда приходила, но слабее, чем у соперника. Его сильно раздражало, что лопоухий Слон, когда выигрывал, язвительно с наслаждением поддевал соперников: «полтинник хапнул», «шлёпнули лоха на тридцатник», а в случае проигрыша сокрушался: «подарил червонец каким-то лохам» и иные подобные колкости, на которые никто другой внимания не обращал. За некоторые эпитеты, отпускаемые Слоном в адрес своих товарищей, по лагерным понятиям, на которых был воспитан Волк, необходимо было бить морду без предъявления претензий.
           Петька без особого труда мог бы справиться с любым из присутствующих, но если грузчики совместно возьмутся терзать его, то запросто разорвут на сотню маленьких волчат. Да и не в его интересах было обострять отношения с кем-либо, ведь потом вход в «рыбное место» будет закрыт, да и проигрыш надо отыгрывать. Поэтому он вынужден был терпеть язвительные колкости Слона.
           За дверью послышались шаги, и раздался стук к дверь.
           - Кого ещё там чёрт принёс?- спросил кто-то из-за стола.
           - Или бог послал. – вторил кто-то ему.
           - Слесаря вызывали?- раздалось по ту сторону двери.
           - Кажись, Гришка Калёный,- высказал предположение Бодуля.
         Он открыл дверь, и на пороге возникли две фигуры: одна худощавая и повыше, другая коренастая, крепкого телосложения.
          - Привет, будущие покойники,- поприветствовал всех Шахтёр,- в стирки, стало быть, лакшим?* Мои бабки разыгрываем?
          - Это кого ты так приговорил? – задал вопрос Бодуля, пожимая руки вошедшим.
          - Я не выношу приговоры, я констатирую факт, что все мы – будущие покойники. Или кто-то из присутствующих имеет иное мнение?..
         Когда они вошли, Волк почувствовал себя неуютно,- он потерял физическое превосходство и приобрёл неуверенность в игре. Шахтёр слыл профессором «картографии» с великолепной памятью, имел ловкие пальцы с нежной кожей, что даже карты узнавал на ощупь. Во всяком случае, любую монету из кармана доставал вслепую и безошибочно. Он также умел пустить пыль в глаза и старался не упускать такой возможности. Волку рассказывали, как тот приехал на встречу сразу на четырёх «тачках»: в одну машину положил свой кейс-дипломат, бывший в то время большой редкостью, в другую положил свой кожаный бельгийский плащ, в третью – норковую шапку, а в четвёртую сел сам. Таким кортежем он прикатил к месту встречи, приведя в неописуемый восторг всех, кто его ожидал.
        Калёный был экс,- и вице-чемпионом многочисленных состязаний и попавший под его удар самостоятельно уже не поднимался. Будучи легковесом, он имел удар полутяжа и большинство своих поединков заканчивал досрочно, а если проигрывал, то лишь потому, что соперник не попадался под удар.
        Однажды, взяв кого-то за грудки, так приложился ему в челюсть, что соперник отлетел от него, а у него в руке остался клок рубашки. Правда, рубашка потом в рассказах превратилась в пиджак, и некоторые даже утверждали, что это было драповое пальто.
          Шахтёр вынул из карманов замшевого пиджака две бутылки водки «Пшеничной» и поставил на стол, в результате чего игра прервалась вынужденным тайм-аутом. Разливать взялся неизвестно каким образом затесавшийся здесь бармен из «Арктики», которого все называли Борманом, он наливал каждому в стакан водки и, пускал его по кругу, закуску каждый брал себе сам.
         - Шатра!- по старинке обратился к нему Волк, прервав пустые разговоры,- «базар» был, что где-то на «Ладейке» «залётные» катран «бомбанули»? Вроде, оба с автоматами были.
        - Да не «залётные», скорее всего из местных, мент знакомый рассказал. Мутного ищут, думают, что он «навёл», оба в масках, один с «ППШ», а второй с кастетом, бабки забирал и вырубал каждого, кто осмелился выразить свой протест. Штук полста видать взяли. Никого из потерпевших пока не видел, подробности, думаю, на днях узнаю…
        Он взял стакан с налитой в него водкой, выпил не морщась, выдохнул и уже пониженным тоном произнёс:
        -А на «Бумстрите» какой-то чувак повесился, слышали?
        - А кто такой?
        - Да чёрт его знает… Мужик какой-то. На столиках «постирали» его на всю получку, тринадцатую и отпускные. Всё за один кон продул, под «замес» попал, видимо.- вывел он логическое умозаключение.
        - Кто это его так ободрал, интересно?.. – заинтересовался Бодуля и покосился на Петьку, - уж не ты ли, Волк тряпочный?
         - Каво?! – перестал он курить и, почувствовав себя ещё более дискомфортно, уставился на Шахтёра,- в натуре что-ли вздёрнулся? Из-за такого пустяка…
        - Ну, это для тебя пустяк. А ему семью кормить чем?- «давил на психику» Шахтёр,- говорят, дочке джинсы хотел купить с получки, на родину собирался…
        - А не хрен было играть садиться, – возмутился Волк, успокаивая остатки совести тем, что Шахтёр любил иногда «гнать пургу», уж если бы что и случилось, то Петьке уже доложили бы. Возможно, Шахтёр просто сгущает краски, чтобы выбить почву из-под ног соперника.
        - Так оставил бы хоть стольник до получки что-ли, - продолжал морально уничтожать противника Шахтёр.
        - Работа такая…- уклончиво оправдывался «виновник суицида» и перешёл в атаку,- сам, небось, не одного в петлю загнал?
        - Да… загонишь их…там такие волки…каждый носит свой камень за пазухой, - закончил истязание Шурка, передавая стакан Слону, -Гриша не пьёт, ему Вера не позволяет
        - Какая вера?! – уставился на него Слон, и его крошечные глазки значительно увеличились в объёме,- ты чё, баптист что-ли?
        – Сидишь тут усами стригёшь, как дам по башке тебе в глаз, так сразу усы отклеются, - ответил боксёр сердито, поднеся свой кулак к «хоботу» Слона,- будто Верку мою не знаешь…рожа твоя презервативная.
          Выпитое слегка взбодрило, и игра пошла веселее, второй «пузырь» был оставлен «на потом».
         Любопытная особенность карточных игр, которую знают игроки, но пока не объяснили ни психологи, ни медики. Это – дефект кратковременной памяти, наподобие синдрома Корсакова. В некоторых играх право сдачи карт переходит по очереди от одного игрока к другому: «преферанс», «очко», «тысяча», в «азо» карты сдаёт тот игрок, который взял кон или последнюю взятку. В «подкидного» всегда сдаёт «дурак», в «буру» - победитель.
        Сыграв очередную игру в «тысячу» часто игрокам приходится вспоминать, кто сдавал в предыдущем коне, и чья теперь настала очередь сдавать. Каждый игрок, напрягая память, пытается это выяснить, припоминая детали прошедшей игры.
        В «тысячу» тот, кто взял прикуп, тот заказывает игру и имеет право первого хода. В «преферансе» дело обстоит сложнее, - тот, кто взял прикуп, тот и заказывает игру, но право первого хода отнюдь не за ним, а оно переходит от одного к другому по очереди, и первый ход всегда за тем, кто сидит слева от сдающего. И после розыгрыша очередной игры игроки не всегда могут вспомнить, кто сдавал, кто делал первый ход и кому, в конце концов, сдавать.
        Дабы не морочить себе голову этим важным вопросом, порой при игре применяют «переходящий» спичечный коробок или коробку от колоды, передвигая его по очереди от одного сдающего к другому. Хотя порой и это забывают сделать.
        При игре в «азо» и подобных играх ситуация иная; кто сдаёт – известно, но если на кону не хватает денег, приходится выяснять, кто же не поставил. Каждый считает, что уж он-то точно ставил, хотя может и добросовестно заблуждаться, а уж о злонамеренных заведомо ложных заявлениях, что ставил на кон уж и говорить-то нет необходимости, поэтому игроки следят за соперниками.
       Вот и теперь на кону должен быть двадцать один рубль, но на столе лежали червонец, пятёрка и трёшка, кто-то явно не поставил.
      -Кто на кон не поставил? Сознавайтесь. – громко заявил Бодуля.
      - Мой трояк стоит.- послышалось от одного.
       - Я чирикан поставил, забрал сдачу: пятак и два рваных, вот они.- добавил второй, показывая на взятую с кона сдачу.
       - Я пятак поставил, который ты забрал.- пояснил третий.
         Дошла очередь и до Слона.
       - Я точно помню, что трояк положил...- начал было он убеждать противников.
       -Не лепи горбатого,- опроверг его Бодуля, - твой «тёмный», где твоя темнёжка? Ставь давай пятак, за четыре ход будет. Я за тобой давно слежу, носатик, - пригрозил он оттопыренным мизинцем Слону.
       -Каво?!- начал было по привычке отпираться Слон, выпучив свои, близко расположенные к переносице, маленькие поросячьи глазки.
       -Давай ставь скорей,- рявкнул на него Волк,- чё муньку пестришь? Ты напостоянку бабки с кона тыришь или не докладываешь. Ну!
        Доводы окружающих подействовали плодотворно, «носатику» было досадно, что его в очередной раз уличили в непорядочности, и он сделал одолжение соперникам, кинув в кучу пять рублей, попутно из уязвив:
       -Так и быть, подарю пятёрку козлам.
        Шахтёр решил отыграться за «козла», и в присущей лишь ему манере он, слегка повернув голову в сторону Калёного, сказал.
       -Григорий Николаевич, будьте так любезны, поглядывайте за коном, а кто забудет поставить деньги на кон, то стукните, пожалуйста, того по лицу. Чтобы сразу усы отстегнулись.
       Такая тирада вызвала всеобщий смех, лишь Слон зашевелил своими усищами, как у Тараса Шевченко и прогундосил:
        - Ну, чё гогочете, давай, кто там за четыре рискнёт?
        Игра опять вошла в серьёзное русло. Перед каждым игроком на столе лежали деньги, которые он использовал в качестве ставки, чтобы не лазить каждый раз в карман или портмоне. Когда деньги прибавлялись, то их часть уходила в карман, а если убавлялись или исчезали совсем, то доставались оттуда же. Калёный занял позицию позади своего друга и с интересом следил за ходом игры. Ему было немного неловко, что его присутствие здесь вовсе не обязательно, потому что Шахтёра тут никто бы не посмел обидеть, даже Волк едва ли рискнёт. Другое дело было на блатхате у Штефана, уж там-то свои деньги он честно заработал, а тут…Тем не менее он всячески пресекал грубые словесные выпады игроков, особенно Слона, в адрес своего товарища.
           Опытные игроки знают, что такое «карта не идёт». Каждый игровой попадал в такую ситуацию, когда вот не идёт она и всё тут, хоть тресни. Как заколдованная и ничего с этим не сделаешь честным путём. Запорожский казак из рассказа Гоголя «Пропавшая грамота» незаметно перекрестил карты, и всякая дрянь превратилась в козырь. Шахтёр, будучи атеистом, не пользовался искусственными методами, он знал, что в такой ситуации следует разбить карту, долго и тщательно перетасовав колоду, чтобы карта разошлась, или надо сменить место дислокации, которое оказалось неудачным и куда карта не идёт, или изменить количество участников, приняв кого-либо в игру или удалив.
         Ни один из этих приёмов не годился. Никто не выбывал, а принять ещё кого-либо было невозможно, так как играло семь игроков, и вся карта расходилась по рукам, оставалось в прикупе всего пять карт, не считая вскрытого козыря. Сменить место тоже было весьма нежелательно и почти невозможно, пересесть было некуда, к тому же место у него было стратегически очень выгодное, он сидел напротив окна, за которым уже давно чернела ночь, и иногда в окне отражались карты соперников, и отказаться от такого преимущества было бы неразумно.
           На одном из соседних домов горела неоновая вывеска, которая привлекла его внимание. Яркие огни вспыхивали, призывая «соси», немного мерцали, потом гасли, и загоралась вторая часть вывески «сочная», она тоже горела непродолжительное время, гасла и наступала очередь первой половины «соси». Это его очень позабавило и развеселило.
          Шахтёр предложил сыграть в «очко», но дураков не нашлось. Все были наслышаны, что он карты узнаёт наощупь, и все игры с ним в «очко» заканчивались по одному сценарию: в конце концов, он проходил несколько кругов, не спуская никому, наполнял банк, потом на «стуке» опять обыгрывал всех, забирая все деньги, которые лежали на столе. После этого соперникам играть было уже не на что и они расходились.
         Ему не то, что не везло, с этой напастью он бы быстро совладал, карта просто «не шла». Не везёт - это когда карта приходит, но она слабее, чем у соперника, и это ведёт к проигрышу. Карта не идёт – это когда постоянно приходит карта, слабее которой и быть не может. Внутренне он нервничал, но виду не подавал и внешне был абсолютно спокоен, зная, что «карта не ишак, хоть к утру, да повезёт» и не сомневался, что уйдёт, как всегда, с выигрышем.
         Шурка, конечно, умел великолепно «зарядить» колоду, послав кому-либо «замес» на заказ, но карты редко попадали ему в руки, и основной противник Волк зорко за ним следил и дал понять, что будет всячески пресекать такие поползновения. Поэтому приходилось ждать момент.
         Забрезжил рассвет, всё спиртное было уже выпито, плавленый сыр «Дружба» съеден, за стеной послышалось: «Союз нерушимый республик свободных…», радио вместо гудка заводского призывало трудящихся готовиться к новым трудовым подвигам. «Седьмой час,- подумал наш герой,- скоро будут закругляться, готовясь на смену. Чтобы не остаться без выигрыша, придётся блефовать, к этому они, пожалуй, уже готовы, иного выхода не вижу».
В течение игры Шахтёр так и не взял ни одного приличного кона, везло, как всегда, дуракам и пьяницам, Слон был доволен, Борман тоже был при выигрыше. Уже слышались предложения играть до последней «азы» и разбегаться.
        Кон собрался приличный, в игре участвовали четверо, последняя взятка досталась Шахтёру, Бормана «пнули» из азы, и он напополам с Бодулей решил вкупиться.
        Карты не терпят сухих рук, потому что скользят, и влажных, потому что слипаются. Шурка по привычке слегка лизнул подушечки пальцев и принялся тасовать карты, делал он это виртуозно: врезал одну половину колоды в другую, которая шелестя входила в неё, потом сделал врезку «по-американски» и закончил всё это «индийской» тасовкой. Всё это проделывалось с такой ловкостью и изяществом, что никто не пытался его прервать, окружающие как загипнотизированные, лишь любовались его мастерством, подсознательно даже допуская, что соперник таким образом «заряжает» колоду. Слон снял колоду, раздатчик одной левой рукой сдал на четверых и вскрыл козыря.
         Слон с нескрываемым раздражением скинул карты на стол, обругав кого-то козлами и «пассивными гомосексуалистами», Шахтёр почувствовал, что настало его время и, не глядя на карты, дал полторы сотни, понимая, что сильная карта есть только у Волка. При раздаче, он смело «цинковал», потому что этот приём присутствующим не был знаком, поэтому всегда знал, какая карта находится внизу колоды. На сей раз там лежал козырный туз. Борман, в конце концов, сдался, и остались биться Волк против Шахтёра, грубая сила против интеллекта, тупая наглость против опыта и умения.
         Деньги, которые лежали стопкой перед Шахтёром уже давно перекочевали в банк, так же как и остальные деньги из его «лопатника», когда Волк дал четыреста. Все присутствующие следили за ходом баталии, на кону лежало около тысячи рублей.
        - Так. С меня 250, да?.. – произнёс он спокойно.
         Он порылся в «лопатнике», денег там почти не было. Но мало было «замерить», при такой карте это означало отдать кон, блеф не знает тормоза и заднего хода, задумал блефовать- иди до конца. Если соперник дрогнет – банк твой, если не дрогнет, то твой – проигрыш, и ходить тогда тебе голодом.
        - Вовик! – обратился Шахтёр к Слону по имени,- займи-ка три сотни, через пару минут верну.
        - А если не выиграешь?..- усомнился тот,- тогда как?
        - Я отвечаю, что в течение трёх минут ты получишь свои бабки назад. Тебе не достаточно моего слова?- он вперил свой взгляд на Слона.
       У Шахтёра была безупречная репутация, ему в любом месте под честное слово могли дать любую сумму на любой срок, и это было известно всем присутствующим. Деньги уходят и приходят, а подмоченную репутацию уже не высушишь.
        - Я не понимаю, откуда ты их возьмёшь за три минуты, если проиграешь.
        Откровенно говоря, этот вопрос сидел у каждого в голове. В самом деле, откуда? Или Шахтёр был так уверен в выигрыше? Он полез в карман брюк и вынул оттуда брелок с двумя ключами от автомобиля и положил перед Слоном.
        - Держи в залог. Тачку мою знаешь? Так в течение трёх минут получишь свои бабки или едем оформлять машину на тебя. Тебя это устраивает?
           Про Петьку все забыли, всё внимание было устремлено на Шахтёра и Слона. Новую тачку, стоимостью 7 кусков спокойно заложить за три сотни!.. Это надо быть уверенным в выигрыше более, чем на 100 процентов.
          Слон уже несколько лет стоял в очереди на «Москвич», давно был женат, но детей не заводил из экономии, копил деньги и очень не хотел расставаться с ними даже на пару минут, но сейчас за половину месячной зарплаты он мог стать владельцем новых «Жигулей». Каждому в жизни бог даёт шанс, но не всякий может им воспользоваться. Такой соблазн.    Разве он упустит такую возможность?!
        - Годится!
        Он взял брелок, надел его на средний палец правой руки, примеряя на себя роль автолюбителя, и полез левой рукой в карман за деньгами, отсчитал требуемую сумму и передал её Шахтёру, искренне желая тому проигрыша.
         Шурка вынул из портмоне одинокую полусотенную купюру, потом расстегнул брюки и полез в карман плавок, откуда достал две сторублёвки, добавил их к полученной сумме и положил на кон, боковым зрением наблюдая за соперником.
          - Триста под тебя, Петя.
         Этого не ожидал никто. Все думали, что он замерит и соперники станут выяснять, чья карта сильнее, но дать ещё по триста!.. Каждый по-своему комментировал ситуацию. Волк был в растерянности, всю ночь не везло, его карту часто били соперники, а теперь вот… тройник козырный… большой кон… и этот шулер… и тасовал он…так смело заложить тачку за три сотни… Туз явно у него…Неужто «замесил», гандолей?. Три сотни он мог ещё наскрести, но тогда в случае проигрыша придётся долго ходить голодом.
         Мысли смешались в голове, он ещё готов был сразиться, если бы не этот «носатик», который продолжал его раздражать своим присутствием, провоцируя рискнуть:
        - Влупи ему Петруха ещё по «пятихатке», пусть знает наших, бумстритовских, а я тебя весь месяц на «Жиге» буду катать.
        - Я бы тут и небитуху скинул.- послышался чей-то комментарий.
        Где-то внутри зародилось чувство, что он проиграл эту партию, и он уставился на противника, который был невозмутим, и его спокойствие и уверенность в исходе поединка непостижимым образом передалось всем, однако у Волка только окрепло чувство поражения. Шахтёр интуитивно почувствовал, что «сломал» неприятеля, потянулся к Слону и стянул с его пальца брелок.
        - Я дам тебе 6 копеек на автобус,- и обратился к сопернику,- ну что, даёшь триста?
       - На такой карте кон отдаю!- Петька обречённо и с нескрываемым сожалением показал всем короля и два маленьких козыря и потянулся к картам победителя,– покажи, на чём играл, туз с подпоркой, да?..
        Победитель не хотел раскрывать свои секреты, которых в его арсенале хватало, но желание получить удовольствие от произведённого эффекта пересилило. Одной рукой он взял деньги со стола, второй открыл свои карты, тем самым давая путёвку в жизнь очередной легенде о себе.
        Сначала повисла секундная тишина, все тупо смотрели на его карты, не веря своим глаза, не этого они ожидали. Но потом…каких только восклицаний не последовало.
       - И ты на такой карте против тройника?!
       - На этой швали заложить тачку?..       
       - Ну ты, блин, вааааще…
        Победитель наслаждался произведённым эффектом. Волк, обозлённый таким исходом боя, если бы не присутствие Калёного, наверняка по одной волосинке выщипал бы усы у Слона, пособившему сопернику взять кон и теперь сокрушавшемуся больше всех.
       - Твой же кон был! Волчина позорный! Не дать на такой карте!.. А я бы на «Жигулях»…Эх ты, козлобаран!..
        Игра была закончена, все встали из-за стола, всё ещё находясь под впечатлением увиденного и стали расходиться, готовясь к смене, Шурка слушал, удовлетворяя своё самолюбие, Вместе с Гришкой они спустились вниз и вышли на улицу, где ночная прохлада боролась с утренней свежестью, а воробьи, казалось, тоже бурно обсуждали то, что произошло за карточным столом.
       - Я ни черта не понял, Саня, как это ты так рискнул, а? У Волчары ведь мощная карта была. Если бы не скинул, тогда что? Где бы бабки взял? Остался бы без тачки что-ли?
       - Не остался бы. – улыбнулся он в ответ и вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую пачку сторублёвок, перетянутых аптечной резинкой. – отсюда бы отслюнявил, и всего-то делов, но вслух об этом говорить не рекомендую. Пригодится ещё когда-нибудь.
       - Тем более не понял. А зачем тачку заложил, если бабки были?- искренне удивился Калёный увиденному.
       - Если бы не заложил, Волк забрал бы кон. А мне надо было всех убедить, что бабки я верну стопудово только с кона, потому, что возьму банк, понял теперь?
      -Ну ты- прямо живой гений!- покачал головой Гриша, начиная осознавать произошедшее,- а Волчара купился.
        Шурка завёл автомобиль и, давая прогреться двигателю, отсчитал товарищу две сотни рублей.
      - Хватит Верке на сапоги?
      - Хватит. – отозвался Гриша, – только я ей все не отдам, половину пока заначу.
      - Зачем?
      - Потом отдам. К Макаревке хочу нырнуть ещё пару раз, страстная самка. А Верке скажу, что с тобой был. Ты же не заложишь своего кента?
       - Здраво мыслишь... Только будь с ней поосторожней, она не так проста, как кажется на первый взгляд. Мастерски умеет корчить из себя порядочную даму, я бы ей палец в рот… и тем более… не положил бы.
       - Чего «тем более»?- не сразу понял Гриша.
       - Мы не знаем границ женского коварства, ведь женское коварство не знает границ.- философски изрёк Шахтёр,- сокровенное желание каждой женщины – продать себя как можно дороже. Ну чё, тебя подвезти, или шагом дойдёшь?
       - Дойду.
          Он пожал другу руку и уверенной походкой пошёл прочь, мысли были заняты новой мебелью, Веркиными сапогами и предстоящим визитом к Макаревке.