Магнум

МАГНУМ
 (Магнум — от лат. magnus — «большой», «великий». Так же вид револьвера)
(Из цикла: «Дороги и пути России»)

         - Но, поехали! – весело произнес Шурик, переключая на первую передачу и трогая свою незабвенную «санитарку», УАЗ-452, цвета «хаки». «Санитарка»  была изрядно изъезжена, но еще достаточно бодрая, чтобы совершать челночные рейсы из Урюпинска в столицу. В Москву Шурик ехал, как правило «пустой» в сопровождении кого-либо из «челноков». Обратно с «челноками» и с различным товаром с московских рынков, заполняющим все пространство «санитарки».
           В этот раз его клиентом был Виталик, с которым его связывало шапочное знакомство и совместное пристрастие к самогоноварению, как к истинному искусству. Шурик унаследовал от покойного дядюшки прекрасный самогонный аппарат, который выгонял истинную «слезу». Забота о здоровье и уважение к гостям не позволяло Виталику гнать «муть» и поэтому самогон получался первоклассный. Как говаривал А. Райкин: «без всяких латинских примесей». Затем он очищался марганцовкой, избавляя напиток от сивушных масел, и дважды прогонялся через угольный фильтр.  В течение двух-трех недель самогон настаивался на цедре лимона, перепонках грецкого ореха или в бутылку с налитым самогоном опускался маленький стручок горького перца. После всех этих процедур самогон приобретал божественные свойства: мягкий вкус, без запаха, без последствий на следующее утро – это был уже не самогон, а первоклассные водки или настойки.
             По признанию, собиравшихся у Виталика гостей, всяким там коньякам, виски, джинам или магазинной водке, они предпочитали «домашнюю» Виталика, которая получалась благодаря аппарату Шурика.  Такое знакомство водителя и клиента ни к чему не обязывало, но в глазах друг друга Виталик и Шурик были уважаемые люди.
             Неделю назад Виталик сообщил Шурику, что надо ехать в Москву забрать товар, предварительно закупленный партнером Виталика Шеметом Владимиром Христофоровичем.  Владимир Христофорович два года назад был главным энергетиком крупного промышленного предприятия, руководил коллективом более трех тысяч человек и со временем мог оказаться в профильном министерстве. Но грянули бандито-революционные преобразования девяностых. Продукция предприятия, пользующаяся спросом не только в стране, но и за рубежом,  вдруг никому не стала нужна. Упал объем производства, а с ним и заработная плата. Работники предприятия стали искать «отхожий промысел», количество их на предприятии сократилось в разы. Те, кто оставался потихоньку растаскивали предприятие по гаражам, открывая кустарные мелкие кооперативчики. Так начиналась кровавая заря первоначального накопления капитала в России, уже второй раз в ее истории. С восходом этой зари начиналась эра всеобщей торговли.
               В страну с искусственно созданным дефицитом хлынуло необъятное множество товаров и с Востока и с Запада. Прибыль с той торговли была не менее ста процентов, а иногда достигала и тысячи процентов. Страну захлестнула инфляция. Шоковая терапия Гайдара и компании привела к разорению миллионов.
           Ругали и до сих пор ругают большевиков. Мол, реквизировали, национализировали, экспроприировали…  Все верно так и было. И большевики это не скрывали, потому что делали это в ущерб меньшинства и в пользу большинства, причем подавляющего большинства населения России. Нынешние демократы тоже пошли путем большевиков: заморозили вклады, разорили производство и сельское хозяйство, провели приватизацию, только не в интересах большинства, а в интересах меньшинства, причем такого малого меньшинства, которое в сотни раз меньше царской элиты и правящих при царе классов. Но зато этому меньшинству: бюрократам-казнокрадам, плутократам, просто преступникам, составляющим не более 2-3 % населения, досталось все. Власть, недра, заводы, земля и главное население.  Дармовая рабочая сила, которая до сих пор не может понять, что она действительно сила, не может организоваться для борьбы за свои права. Да это и понятно. Нет лидеров, нет настоящих профсоюзов, нет настоящей партии.  Те партии, которые есть они суть оппортунистические партии, то есть соглашательские с проводимой правительством политикой и политической экономией. Разброд и шатания характеризует настоящее положение вещей во внутренней политике правящих классов. Они эти классы сформировались очень быстро, поэтому тоже аморфны. Сформировались за счет общенародного достояния, за счет многотрудного пути пройденного советским народом, поэтому суть этих классов грабительская, бандитская, узурпаторская.
            Но вернемся к событиям тех дней. Итак, падение производства вызвало рост спекулятивной торговли импортным товаром. В ход шло все: одежда  обувь, марсы, сникерсы. Помните рекламу про «толстый, толстый слой шоколада». Продавали практически отраву под названием «Юпи», «Рони», "Зуко"в которые надо было «просто добавить воды» и отрава была готова. И пил народ «Юпи», закусывал «Сникерсом», одевался в китайские «варенки» и дермантиновые кроссовки и мечтал о светлом капиталистическом завтра. И не только мечтал. Пытался стать капиталистом. Иметь свое дело. И делом этим для наших героев, как и для подавляющей массы населения пост-советской страны, стала торговля.
          Владимир Христофорович, видя бесперспективность нахождения при должности, приобрел киоск на одной из оживленных улиц города и стал торговать всякой мелочевкой: лаком для ногтей и солнцезащитными очками, жевательной резинкой, картами с непристойностями и презервативами, женскими заколками для волос, иголками, батарейками, сосалками «Чупа-чупс», шоколадками и мармеладками, игрушками, в том числе и игрушечными пистолетами и автоматами, все это Владимир Христофорович называл: «Шурум-бурум».
            Виталик, бывший освобожденный секретарь комитета комсомола. В подчинение                ему по комсомольской линии приходились восемь цехов. В них насчитывалось, около тысячи комсомольцев. Их руками были построены четыре детских городка, несколько открытых спортивных площадок, помогали комсомольцы подшефным школам и дому малютки с беспризорными детьми. Ходили в ДНД. Отлавливали и сдавали в милицию наркоманов, проверяя подвалы и чердаки домов. Наркомания  только зарождалась и не так укоренилась, как сейчас и, тогда при доброй воли власти, ее можно было задушить на корню, но доброй воли не последовало и там, где комсомольские ДНД что-то делали, вновь возникали новые притоны, уже под патронажем настоящих преступников, чуть позже и под патронажем правоохранительных органов. Здесь комсомол, который и сам переживал кризис, был бессилен.
                После крушения Союза  гласного и негласного признания всего советского и коммунистического вне закона и не имеющего права на жизнь, Виталик тоже подался в торгаши. Сначала он с двумя своими бывшими комсомольцами зарабатывал тем, что организовал книжную лотерею. Он нашел два больших чемодана. В каждом помещалось примерно по сто книг. Затем напечатали на пишущей машинке лотерейные билеты, мгновенной лотереи. Сложили все билеты в прозрачный полиэтиленовый мешочек – получился барабан для розыгрыша.
              Каждый день, трое концессионеров вытаскивали чемоданы с книгами на какую-либо оживленную улицу, обычно ближе к торговым заведениям, открывали их и расставляли книги на крышке чемоданов. Затем один из помощников Виталика, его звали Амир, казанский татарин, симпатичный и веселый парень, держал мешочек с билетами, а другой помощник по имени Жора, периодически выкрикивал: «Книжная лотерея! Классики мировой литературы! Булгаков, Гюго, Дюма, «Кама сутра», «Уроки секса»!» Последние два названия  вызывали, повышенное внимание прохожих, особенно у женщин. Они останавливались, рассматривали цветные обложки, просили просто продать эти книги. Одна из женщин  умоляла продать ей «Уроки секса», объясняя это тем, что она без этого не может жить. Пришлось ей уступить. И концессионеры  расстались с практически единственным экземпляром «Уроков секса». Но что не сделаешь для женщин.
        Доходы от лотереи были хорошие. В день выходило чуть ли не больше, чем за месяц работы на заводе или комитете комсомола. Все шло гладко, но однажды концессия лопнула.
        Был обыкновенный летний день. Концессионеры расположились у большого универмага и выставили книги на своих чемоданах. В этот день зазывалой был Амир. Он был хороший парень, но мало начитанный. Ему было все равно про что кричать: «дюму, гюгю или муму», поэтому он выкрикивал названия примерно так: «Интересная классика «Кама сутра», а вот неизвестный роман Булгакова «Дьяволица» и еще другого разного задешево. Подходите и выигрывайте!». Роман Булгакова действительно выкрикивался неизвестный, потому что он правильно назывался: «Дьяволиада». Прохожие останавливались, рассматривали книги, играли. Иногда выигрывали, чаще проигрывали, как и бывает в любой лотереи. Подошел мужчина пожилого возраста с матерчатой сумкой в руке. Посмотрел на книги на концессионеров и вдруг громким срывающимся голосом закричал:
- Дармоеды, на вас пахать надо! А вы здесь бездельники жиры наращиваете, - и замахнулся на Виталика сумкой. Виталик отскочил в сторону. И стал успокаивать прохожего, но тот не унимался. Стала собираться толпа зевак. Из толпы слышались нелицеприятные возгласы в адрес концессионеров: «Дармоеды, паразиты на теле народа»,- и все в этом духе. Виталик и партнеры собрали книги, закрыли чемоданы и расположились недалеко от универмага в тенистом скверике на скамейке. Амир сбегал за беляшами и газировкой и концессионеры стали уплетать беляши и обсуждать создавшийся конфликт. Прошло примерно полчаса времени. Беляши были съедены, газировка выпита. По телу разлилась блаженная истома, стало клонить ко сну. Виталик откинулся на спинку скамейки, положив руки на верхнюю часть спинки и обернулся, но когда он повернул голову, то просто остолбенел. Примерно в десяти метрах от скамейки в траве полз по направлению к ним милиционер. Он посмотрел налево и направо с обеих сторон по направлению к ним шли милиционеры. Обнаруженный Виталиком милиционер поднялся на ноги и шел к скамейке, где сидела компания, во весь рост. Партнеры Виталика ничего этого не замечали и весело о чем-то переговаривались. Виталик толкнул Амира в бок локтем:
- Смотри! – и указал кивком головы на приближавшихся милиционеров. Глуповатая улыбка застыла на губах Амира. Жора тоже забеспокоился и хотел встать и убежать, но было уже поздно. Все трое, милиционеров окружили компанию. Старший из них взял под козырек:
- Лейтенант Иванов! Прошу пройти в машину. - Концессионерам ничего не оставалось делать, как подчиниться. Они с тяжелым сердцем подняли свои тяжелые чемоданы и поплелись к машине: уазику желтого цвета с синей полосой по борту машины. Шли они в сопровождении трех милиционеров и радостных выкриков толпы:
- Чемоданщиков забрали! Так им и надо спекулянтам!
       До отделения милиции было не далеко и буквально через десять минут Виталик и компания предстал перед мордатым и пузатым капитаном милиции – начальником отделения. Он представил ему документ о регистрации кооператива под названием «Лукоморье – XXI век» и вместе с остальными сел писать объяснительную по поводу проведения лотереи. Капитан – начальник отделения долго ходил по кабинету, пространно объяснял, что уже несколько человек написали заявления в милицию о прекращении на их взгляд противоправной деятельности «чемоданщиков», они, по словам капитана так и писали «чемоданщиков». Но начальник далее говорил, что ситуация в стране поменялась и то, что раньше было запрещено сейчас разрешено, да и он сам не видит ничего плохого в книжной лотереи, ничего предосудительного. Наоборот, книги несут свет и знание и далее начал говорить о пользе книг. Из этого монолога Виталик понял, что начальнику нужны кое-какие книги. Поэтому Виталик сказал, что он рад помочь родной милиции в повышении культурного уровня. Тогда начальник вызвал Виталика в отдельный кабинет и сказал:
- Я вас отпускаю, а вот это ты мне к вечеру принесешь. – и подал Виталику список, примерно из десяти книг, первой в этом списке значилась книга «Уроки секса». Виталик в точности выполнил указание начальника, но лотереей после этого случая заниматься не стал. Концессия распалась.
          Через полгода Виталик приобрел киоск, который оказался по соседству с киоском Владимира Христофоровича. Так случай свел их. И поскольку киоски торговали одним и тем же, новые знакомые договорились об общих усилиях по доставке товара из Москвы. Схема взаимной работы была проста. Первым в столицу ехал бывший главный энергетик. Он снимал комнату во Всеволожском переулке у пожилой женщины, коренной москвички Лидии Михайловны. Лидия Михайловна была настоящая русская москвичка: хлебосольная, внешне немного чопорная и в то же время, знающая цену и своему хлебосольству и то, как надо себя вести с провинциалами. До пенсии она работала заместителем начальника автопарка правительства Москвы. Выйдя на пенсию, Лидия Михайловна принимала постояльцев, чтобы пополнить свой скудный пенсионный бюджет. Но брала на постой далеко не всех. Игнорировала всех инородцев и нехристей, да и русского человека пускала очень осторожно, выборочно. Владимир Христофорович пришелся ей по душе. Человек многоопытный с пессимистическим чувством юмора, он был аккуратен, точен и честен. Кроме положенной квартплаты, Владимир Христофорович делал всевозможные подношения из закупленного им товара, что очень радовало Лидию Михайловну и еще больше располагало к Владимиру Христофоровичу. Постоялец был практически ровесник Лидии Михайловны, но она звала его Володей, а он ее Лидией Михайловной. Но этот маленький конфуз практически не замечался Владимиром Христофоровичем, для него был главным результат его многочисленных походов по оптовым рынкам и магазинам в поисках дешевого и ходового товара. На закупку основной партии товара уходила неделя. После чего нужно было ехать забирать товар и самого Владимира Христофоровича из гостеприимных стен Всеволожского переулка. Наступала очередь бывшего комсомольского секретаря Виталика. Он находил подходящую машину и ехал в Москву. Это происходило, примерно раз в месяц и этот раз наступил. Теперь он сидел рядом с хозяином «санитарки» Шуриком и они вместе ехали в столицу за товаром и партнером Виталика.
            Расстояние от Урюпинска до Москвы примерно тысяча километров. «Санитарка» преодолевала это расстояние за сутки. Расчет был такой, чтобы въехать в Москву рано утром. Часов в пять-шесть,  избегая пробок, загрузить товар, заехать еще на какой-нибудь рынок и потом без оглядки ехать обратно,  не нарываясь на всевозможные неприятности предусмотренные столичным укладом жизни и спецификой российской торговли. Таков был стратегический и тактический план новых концессионеров и он как правило срабатывал, хотя иногда случались совершенно не предсказуемые происшествия о которых речь впереди. А пока «санитарка» катила по необъятным просторам нашей Родины. Как водится в таких случаях водитель и пассажир делились впечатлениями о жизни, вспоминали различные истории, чтобы скоротать время пути.
           Поначалу разговор не клеился. Говорили о Ельцине, его шутовских выходках, о развале страны, о том что нас ждет впереди. В один момент разговор коснулся бизнеса. Виталик сказал, что бизнес дело не предсказуемое, особенно для мелкого предпринимателя, что легко можно «прогореть» и оказаться без средств к существованию. Шурик помрачнел и замолчал. Пауза наступила тягостная и чтобы сменить тему Виталик обратился  к водителю:
- Шур, а ты в отпуске давно был?
- Да был как-то, - неопределенно сказал Шурик.
- На Канарах, небось, - подшучивал Виталик.
- Какие там Канары. В прошлом году это было… - начал свой рассказ Шурик.
        Я ведь по специальности инженер-технолог. Когда завод развалился, чем только не пробовал заниматься. А в прошлом году в июле начал яблоками на рынке торговать. У меня сад несколько яблонь и каждый год с июля по октябрь хороший урожай яблок. Раньше все сок да варенье, да повидло. А как есть не чего стало, так не до сладостей. Вот и решил еще так попробовать на жизнь заработать.
- Ну и как, получалось, - поинтересовался Виталик.
- Да немного получалось. На кусок хлеба, да за квартиру заплатить. А чтобы, там что-нибудь из одежды или в отпуск съездить на это денег уже не хватало, – продолжал Шурик.
- Да уж. – отвечал Виталик, -Тяжко нашему брату в капитализм вживаться. А ведь как хотели перемен. Помнишь, В. Цой все распевал: «Перемен, мы ждем перемен…». Вот и дождались. Дураки. Я ведь тоже хотел перемен, все с парторгом спорил, доказывал, что свобода нам нужна, нам дай свободу, так мы заживем, денег заработаем, звезды с неба достанем… Парторг Сергей Степанович, старый рабочий, только головой покачивал, да говорил:
- Дождетесь робята власти денежных мешков, вот вам и будут перемены. Вы сукины сыны не знаете, как на хозяина работать и что там заработать можно, разбаловала вас советская власть, вот  вы и думаете, что счастье при капитализме найдете, заблуждаетесь, робята. - Шурик помолчал, потом сказал:
- Что были нормальные комуняки?
- Да подавляющее большинство в низовых организациях были истинные коммунисты и нормальные люди, а комуняки сидели в ЦК КПСС, в обкомах, да в райкомах. Вот от туда вся гниль и развал и начались. Они оторвались от народа, оборжуазились, создали свой мирок и в нем затерялись. Вот сейчас все подряд СМИ чернят Ленина. И шпион он немецкий, и якобы, Россию не любил, а то позабыли, а может и не знают, что Ленин предполагал уже в 1922 году постоянную ротацию высшего партийного руководства и замены его рабочими и крестьянами «от станка и сохи», предполагал увеличить ЦК до пятисот человек, чтобы не зажрались и не отрывались от народа и его нужд. Но болезнь свалила Ильича, а последователи по словам Сталина «просрали все, что нам Ленин оставил», – отвечал Виталик.
- Ладно, Шура – это отдельная большая, сложная тема. Политика. Ну ее. Ты лучше расскажи все же как на Канары съездил, отдохнул, – пытаясь возобновить прерванную тему спросил Виталик.
- Ну так вот, – продолжал Шурик, - торгую я яблочками, а сам думаю, где бы еще подработать. И тут подходит ко мне знакомый по рынку узбек, Хасаном его звали и предлагает:
- Слюшай, дарагой. Хочешь пятьдесят тысяч заработать?
- Хочу, – отвечаю, - а что нужно делать?
- Да, понимашь, дарагой, ми тут с Насруло, машину купили, звэрь машина, а прав нэт. Ее надо под Ташкент отогнать. Кюшать будишь, пить будишь, дэньги заработаишь, нэ обидим, понимаишь? – объясняет Хасан.
- Ну, думаю, что делать? Вроде работа не очень сложная. Недели на две не больше и деньги такие, что и в глаза никогда не видел. Но как-то боязно. Азиаты есть азиаты. Вон, что в Чечне творится, да и в Средней Азии русских ненавидят, что делать? И Шурик спросил:
- А сколько времени все это займет?
- Да недели две-три. Под Ташкентом мой родственник живет. У него персиковый сад, бахча, виноградник. Приедем шашлик кюшать будем из яиц курдючного барана, плов из молодого барашька, чаем запивать или водки купим – все есть. Недельку можешь жить, моим гостем будишь. Отдохнешь, а потом на поезд и домой. Ну что по рукам? – предлагал Хасан. Ну, я и согласился, продолжал Шурик. Думаю все же их знаю, да что им с меня брать. Была, не была, отвечаю ему:
Хорошо. Я согласен. Когда выезжаем?
- Пятнадцатого сентября. Приходи к десяти к рынку, а мы машину подгоним. Ну и благословение Аллаху, да пошлет он нам хорошей дороги, поедем, – сказал Хасан на прощание.
- Вот прихожу я пятнадцатого к рынку, - продолжил свой рассказ Шурик, - вижу, стоит припаркованная «крутая» тачка. Представляешь, «единичка» семидесятых годов выпуска. Думаю, ладно. Мое дело маленькое, главное доехать, лишь бы на ходу была. Ну, поздоровались. Сели в машину. Вещи в багажник положили. Рядом со мной Хасан, на заднем сиденье Насруло. Едем. Через пятьдесят километров выяснилось, что у машины почти нет тормозов. С третьего качка и то чуть тормозит. Я говорю Хасану:
- Тормозов-то почти нет, как поедем?
- А ты дарагой не спеши, куда спешишь? Зачем спешишь? Ехай и ехай, не спиши нэ нада! Понял, да? - ответил Хасан.
- Ну как скажешь,  Хасан. Мое дело предупредить. Только вот я маршрута не знаю, как ехать? - спрашиваю, а он в ответ:
- Ехай на Новосибирск, потом через казахские степи, а там и родина, хвала Аллаху!
     Да думаю подробный маршрут. Ну ничего указатели есть, да и «язык до Киева, точнее до Ташкента доведет». Когда по России ехали вроде и ничего. Потихоньку, полегоньку, а километры наматывались на спидометр. Машина, правда старая, вся дребезжит, но едет. К тормозам приноровился, все вроде шло нормально. На второй день к вечеру добрались до границы с Казахстаном. Сейчас не знаю, а тогда и границы-то не было. Так вагончик, какой-то стоял посреди степи. Остановились перед постом. Пограничник на нас и не взглянул. Правильно наше корыто его не заинтересовало. Проехали еще несколько километров. Вдруг Насруло с заднего сиденья, что-то на своем сказал Хасану. Я их язык не понимаю и поэтому посмотрел на Хасана, а он мне говорит:
- Шура, надо свернуть направо. Насруло говорит, что так короче километров на сто.
- Ладно, Хасан, Вам виднее. Ты только скажи, когда повернуть? – спрашиваю я.
- Через километра три, смотри внимательнее, будет грунтовая дорога, вот по ней и ехай.- инструктирует меня Хасан.
        Через три километра свернули на грунтовку. Дело было к вечеру и через час начало смеркаться, а через еще  два нас обступила кромешная тьма. Низги не видно. Фары светят, но куда ехать они не указывают. Скоро грунтовка закончилась. Поехали по голой степи. Куда едем, одному Аллаху их и известно. Смотрю бензина полбака осталось. Хотел было Хасану об этом сказать, вижу, огонек  забрезжил. Поехали на него. Подъехали. Гляжу – это юрта, а рядом костер и вокруг него несколько казахов и казашек сидят. Вышли из машины. Начали расспрашивать, как нам до Ташкента добраться, в каком направлении ехать. Самый старший казах долго что-то объяснял, мешая русские слова с казахскими и все время жестикулируя руками, показывая направление нашего движения.
      Попрощались с казахами. Сели в «жигуленок» и поехали в ночную тьму. Сколько проехали, не помню, но снова показался огонек. На него мы и поехали. Подъезжаем, смотрим, а это та же юрта и те же казахи сидят у костра. Поняли, что дали круг и вернулись туда, откуда приехали. Хасан сказал, что надо заночевать до рассвета. Так и сделали. А чуть забрезжил рассвет, тронулись в путь. Казахи угостили чаем и еще раз показали направление, куда нам ехать. Они указали правильное направление и вскоре мы выехали на дорогу, точнее то, что от нее осталось. А осталось очень мало. Здесь когда-то ездили большегрузы, теперь и они не ездят. Дорога была разбита. Асфальта практически не было. Ехать приходилось  со скоростью двадцать километров в час, а то и медленнее. Тут Хасан начал, почему-то торопить. Мол, надо побыстрее ехать. Я ему говорю, что по такой дороге и с такими тормозами далеко не уедем. А он говорит, что надо. Ну, надо, так надо, мое дело маленькое. Поехал  побыстрее. И только чуть разогнался, смотрю впереди яма, почти через всю дорогу. Я по тормозам. А они вообще не тормозят. Я тормозить скоростью. Чуть притормозил, но мало. И обеими, колесами в яму. Удар получился такой силы, что отлетели оба передних колеса. Вышли мы из машины. Машина носом в яме. Колеса недалеко по обе стороны лежат, а вокруг степь, да степь кругом и тишина… Я спрашиваю Хасана:
- Инструмент, есть?
- Должен быть, - отвечает.
Полез я в багажник и кроме двух ключей и молотка ничего не нашел. Послали Насруло назад к казахам за инструментом, а сами стали поднимать машину домкратом. Часа через три Насруло вернулся. Принес топор, лом, несколько ключей. Уж как я отремонтировал «жигуля», даже и не знаю, но к вечеру мы снова ехали по ужасной дороге, но только очень медленно. Еще через сутки выехали на трассу, ведущую к Ташкенту. А еще через сутки въехали в родное село Хасана, что в ста километрах от Ташкента.
         Приняли меня хорошо. Был и шашлык, и плов, фрукты разные. Прожил я у родственника Хасана пару дней и говорю Хасану, что надо бы рассчитается со мной. А он мне говорит, что мол поживи немного деньги должны подвезти. Через день, куда-то исчез Насруло, а через два дня и Хасан уехал. Наутро после исчезновения Хасана в дом к родственнику Хасана приехали на двух машинах братки. Перевернули все вверх дном, искали Хасана. Ко мне с вопросами, но я не при делах, а родственника избили и сказали, что на Хасане долг большой и что если он хочет спокойствия своей родне, то пусть или отдаст долг или встретится с ними. Я, честно говоря, испугался такого оборота. Мне уже и денег никаких не надо. Дали бы только на дорогу, чтобы домой добраться. Я хасановому родственнику Джамилю говорю, что дай мне денег на дорогу, и я уеду. А он мне отвечает:
- Дарагой Искандер, на кого ты работал, тот пусть и платит.
- Но где же мне найти Хасана, он мне обещал заплатить, - говорю я.
- Не знаю я ничего. Видишь, что тут началось, может Хасан снова в Россию уехал. Я тебя могу пока в горы отвезти, на пасеке поживешь недельку. Хасан приедет и рассчитается с тобой, – сказал Джамиль.
     Что мне оставалось. Никого не знаю. Неравен час, бандюки опять нагрянут. Что в их головах возникнет против меня, одному Аллаху известно. И я согласился.
      На следующее утро Джамиль выкатил из сарая мотоцикл с коляской «Урал», я сел в коляску и мы поехали на пасеку. Ехали часа четыре. Все выше поднимаясь в горы. День близился к концу, когда мы добрались до места. Словно в произведении Конан Дойля «Затерянный мир» узкая горная дорога вдруг расширилась, и мы оказались на огромном поле. Со всех сторон оно было окружено возвышенностями, густо поросшими растительностью. Метрах в ста от дороги стояли несколько стогов с сеном, а за ними стояли ульи. Их было десятка три. Все остальное пространство в несколько гектаров земли было засеяно луком. Кругом не было ни души. Джамиль, однако, сказал, что мы приехали и чтобы я вылезал и шел  за те стога к ульям, а ему некогда, он уезжает, но через пару дней за мной вернется. Я пошел к ульям. За последнем стогом я обнаружил шалаш и четырех корейцев. Одеты они были в спецодежду охранников, на боку висели дубинки, у двоих были помповые ружья.  Один кореец подошел ко мне и протянул корзину, говоря при этом:
- Твоя лук собирать многа, многа, тогда кусять, а нет тогда твоя умирать.
Я обомлел. Ничего подобного мне даже в дурном сне не снилось. К горлу подкатил ком. Хотелось зареветь белугой. От отчаянья я даже что-то стал объяснять корейцам, но сразу понял, что это бесполезно. Они были просто охранники, им платили деньги, чтобы они сторожили рабов. Один из корейцев, в руках которого было ружье, показал мне направление и сказал:
- Твоя ходи туда. – Я подчинился и пошел вглубь лукового поля. Через минут пять ходьбы, когда мы поднялись на небольшую возвышенность, я увидел, что поле гораздо больше, чем казалось. На его дальнем краю были видны небольшие силуэты примерно еще десяти человек, которые собирали лук в корзины и таскали под большой навес примерно, по середине поля. Охранник молча показал мне на фигурки, и я пошел к ним. Подойдя к людям, собирающим лук, я обнаружил, что все они были узбеки или таджики, или казахи. Русский был только я среди них. Всего нас было двенадцать человек. Невесело поздоровавшись, и не называя себя, я стал собирать лук. В ответ я услышал тихое «салам». Никто тоже не спешил знакомиться, и словно в немом кино мы собирали лук в корзины и носили их под навес. Работали пока не село солнце, когда же оно зашло за горизонт, все работники пошли к тому стогу сена, где стоял шалаш охранников-корейцев. Когда мы подошли, около шалаша стояла водовозка: лошадь, запряженная в телегу, на которой стояла большая деревянная бочка, литров на двести. Охранники выдали каждому по лепешке. К бочке была привязана алюминиевая кружка, для того чтобы каждый мог напиться воды. Кроме лепешки позволялось есть лук, сколько душе угодно. На этом все радости жизни заканчивались. После ужина мы сняли бочку с телеги, и молодой узбек-водовоз уехал домой. Нам ничего не оставалось делать, как идти спать. Спали все в стогах сена, кто, где смог пристроиться. Я уснул как убитый. Но рано утром, когда чуть забрезжил рассвет, меня разбудил громкие выкрики охранников:
- Вставать! Работать! А то лепешка кюшать нет!
     Я еле встал. Все тело болело. Наскоро умывшись и напившись воды вместо завтрака, мы пошли на свои рабочие места. Этот день я еле выжил. Так болело все тело, что я едва мог согнуться, чтобы собирать лук. Надо сказать, что нас особо не контролировали и особенной нормы не требовали. Впоследствии я понял почему. Нас не контролировали, потому что никто не знал куда бежать, а заблудится в горах, было пара пустяков. Нас не очень подгоняли, потому что знали, что сил достаточно и времени достаточно, чтобы собрать, если не весь, то почти весь лук.
     Так потянулись монотонные рабские дни. К работе я несколько привык, но чувствовал, что силы мои истощаются от недоедания. Поначалу меня овладело отчаяние, затем, какое-то отупение. Но вот ночи стали холодными и как не зарывайся в сено, все равно заснуть почти не возможно от холода. И тогда я понял, что или я убегу или я здесь погибну. Но как бежать? Все просматривается. Куда бежать,тоже не знаю. И тут помог случай, а может Всевышний услышал мои молитвы и пришел на помощь. На дворе уже стоял декабрь. Чтобы согреться, я из мешков соорудил что-то на подобии балахона, прорезав в большом мешке отверстия для головы и рук. Похож, я стал на пугало и корейцы иногда при виде меня скалили желтые зубы. Каждые два-три дня нам привозили воду. Привозил все тот же молодой узбек по имени Пулат. Мне удалось заметить, что Пулат как-то с состраданием смотрит на меня. В глазах его читалась не согласие, с тем положением, в котором мы находились. Однажды я сумел улучшить момент и переговорить с Пулатом. Я просил его помочь мне бежать. Пулат ничего не ответил. Но когда очередной раз он привез воду, то попросился переночевать у охранников, те не возражали. Настала ночь. Когда все уснули, Пулат подполз ко мне и сказал, чтобы я украдкой подобрался к телеге и залез под нее, там он прикрепил пару досок, на которые я и должен был лечь. Все получилось, как в кино. Охранники, привыкшие, что никто никуда не убегает, спали без задних ног. Я подобрался к телеге, потихонечку протиснулся между днищем телеги и досками, прикрепленными ниже и Пулат очень тихо, взяв лошадь под уздцы, стал выезжать с поля на дорогу, ведущую к селу Джамиля. Все прошло благополучно. Никакой погони за нами не было. Через минут десять я вылез из-под телеги и сел рядом с Пулатом. К утру мы добрались до села. В дом Джамиля я не пошел. Опасался, что снова увезут на плантацию лука. Пулат посоветовал мне обратиться на автостоянку, которая находилась примерно в двух километрах от села. Стоянка была транзитная. На ней останавливались и легковые машины и большегрузы. На ней в доме из-под коробок я прожил до середины января. Сторожа лояльно к этому относились, потому что я, чем мог им помогал. Иногда, когда подворачивался случай, воровал у транзитников, все что можно было съесть или продать. Если удавалось спереть запаску и продать ее, половину вырученных денег я отдавал сторожам. Не знаю, чем бы это все закончилось, но однажды один из сторожей сказал мне, что те люди, которые приезжали в дом к Джамилю, выследили Хасана и убили его и что они зачем-то ищут того русского, который с ними приехал, то есть меня. Мурашки забегали по моей спине, на лбу выступила испарина.
- Это наверное конец, – подумал я. И такая меня досада взяла, на самого себя, что я решил надо бежать во чтобы-то ни стало. И тут как-то под вечер на стоянку приехали два камаза из России. Они здесь загружались  луком, тем самым луком, который я и собирал. Я подошел к одному из них. Одет я был, по прежнему в мешки, кроссовки почти развалились. Вид у меня был ужасный. Дверь открыл один из дальнобойщиков:
- Чего надо? - спросил он у меня.
- Ребята, товарищи дорогие, прошу вас, если вы русские, заберите меня от сюда, я в рабстве был, а сейчас не ровен час и убить могут, очень прошу вас, возьмите. Запричитал я.
- Да мы только до Новосибирска, а тебе куда? – спросил, другой водила.
- Мне в Урюпинск. Но это не важно, по России я хоть пешком пойду, молю вас возьмите, меня, – упрашивал я.
- Ладно, залазь. Да лежи, на спальнике тихо пока не отъедем подальше,- предупредил первый водила, который был постарше.
Через час тронулись в путь. Я лежал на спальнике, не жив - не мертв, еще не веря, что вырвусь этого ада. Водила старший, его звали Виктор, говорил, что когда уже выехали со стоянки, он в зеркало заднего вида видел. Что к ней подъезжала легковая машина, и люди подходили к сторожу и что-то расспрашивали у него.
- Не по мою ли душу приезжали? – мелькнула у меня мысль.
Но все обошлось. Водилы оказались настоящими мужиками. Дали мне одежду, купили билет на поезд и дали немного денег на пропитание. Я не знал, как их и благодарить, ведь они практически спасли мне жизнь, этого я никогда не забуду. Я записал адрес Виктора и по возвращении в Урюпинск переслал ему деньги, которые они на меня потратили. Вернулся я в конце января. Жена, была в панике, все предполагали самое худшее, но худшего на счастье не случилось.
- Вот так я провел свой «отпуск», – закончил рассказ Шурик.
- Да, такой отпуск ни кому не пожелаешь. Сколько же ты там был? – спросил Виталик.
- В общем, почти три месяца, - подытожил Шурик.
Так за разговорами друзья подъехали к Орехово-Зуеву, что в семидесяти километрах от Москвы. Была уже ночь. Стрелка часов приближалась к трем часам. Виталик дремал. Шурик крутил баранку. И когда машина практически проехала город ее начало трясти. - - - Что-то дорога неровная, - сказал Шурик.
- Странно, здесь всегда была хорошая дорога, - возразил Виталик.
В этот момент машину стало трясти еще сильнее, ее буквально подбрасывало, как - будто она ехала через большие кочки.
- Тормози, надо осмотреться, - сказал Виталик. Шурик притормозил и заехал правыми колесами на обочину. В  момент остановки машина как-то накренилась на левый бок.
Приятели вышли из машины и стали обходить и осматривать ее со всех сторон. Вскоре выяснилось, что заднее левое колесо почему-то ушло под кузов. Сначала показалось, что лопнул задний мост, но потом выяснилось, что гайки заднего колеса просто открутились, поэтому машину подбрасывало. Но колесо не отлетело совсем, а находилось под задней частью кузова, и каким-то образом машина продолжала ехать. Это и был момент самых сильных толчков. Ситуация оказалась не из простых. Заднее колесо было практически все под кузовом, запасного колеса у Шурика не было, все гайки, которые крепили заднее колесо растерялись, а запасных у Шурика тоже не было. Но самое неприятно, что не было возможности подсунуть домкрат, чтобы приподнять машину и вытащить, а затем и надеть колесо. Начался поиск, какого-нибудь рычага, чтобы с помощью него приподнять машину. Приятели обошли несколько улиц и в кромешной темноте нашли                бревно и несколько кирпичей. Провозившись пару часов, они сумели надеть колесо. Шурик открутил от остальных трех колес по гайке и таким образом закрепил заднее колесо. До Москвы ехали медленно, иногда останавливались и проверяли, хорошо ли закреплены колеса.
       К восьми часам утра «санитарка», освещенная утренней зарей въехала на площадь перед «Лужниками», где ее уже дожидался Владимир Христофорович. «Лужники» - центральный стадион столицы был превращен в огромный рынок. Здесь торговали в основном предметами первой необходимости, парфюмерией, игрушками, одеждой, обувью. Недалеко от входа на рынок красовалась реклама фирмы торговавшей обувью. Надпись на растяжке, или как сейчас говорят слоган, была двусмысленна: «Мы обуем всю страну!». И действительно – обули, то есть обдурили.
         Владимир Христофорович и Виталик пошли на рынок докупать товар, а Шурик побежал искать недостающие гайки для колес своей «санитарки». Народу на рынке было много. Все толкались, лезли, иногда отпускали нелицеприятные слова в адрес друг друга. Виталик пробирался сквозь возникающие «заторы», проходил мимо торговцев, торгующих всякой всячиной. Иногда попадались специфические товары. На одном из прилавков он заметил аккуратно разложенные печати, любой фирмы. Здесь же стоял небольшой киоск, в котором продавались различные дипломы, свидетельства, аттестаты, удостоверения от комичных, вроде «Инструктора по сексу», до вполне правдоподобно изготовленных дипломов ВУЗов.
       К толкотне, грязи,  суеты торговли, примешивался запах шашлыка, шаурмы и специй. Добравшись, до относительно свободного «пяточка», партнеры договорились, что Виталик будет стоять здесь, а Владимир Христофорович будет покупать, или как он говорил: «скупать» товар и приносить к Виталику, который должен этот товар упаковывать в большие клетчатые сумки. Когда Владимир Христофорович исчез в толпе, Виталик стал рассматривать окружающие прилавки и его взгляд упал на киоск с надписью наверху: «Быстро, выгодно, надежно!», в котором проводились розыгрыши каких-то лотерей. Виталик никогда не приближался к этим киоскам, которых было в «Лужниках» несколько, после одного случая.
       Случилось это прошлой зимой, в одну из поездок за товаром. Все происходило, примерно, так же как и сегодня. Виталик стоял в ожидании скупленного товара и стал свидетелем следующего события. Все шло своим чередом, когда он заметил двух женщин, которые решили поиграть, в «Быстро, выгодно, надежно!». В киоске им раздали какие-то карточки, они сделали ставки и увлеклись процессом игры. В это время к ним стали подходить еще люди: хромой на костылях, беременная женщина, бедно одетый человек, супружеская пара. Все они окружили женщин и стали делать вид, что их очень интересует игра. Одна из женщин, так увлеклась, что даже что-то эмоционально выкрикивала. Все вновь подошедшие персонажи лезли через головы игравших женщин, несколько толкая их. В один момент эти персонажи стали расходится в разные стороны: заковылял, а затем просто пошел хромой, резво побежала прочь беременная, довольно торопливо исчезла в толпе супружеская пара и остальные страстные болельщики аттракциона «Быстро, выгодно, надежно!». Женщины остались одни. В этот момент игра закончилась и организаторша игры в киоске, объявила, что они проиграли и что нужно уплатить пятьсот рублей. Одна из женщин полезла за кошельком. Долго его искала и не нашла. Об этом она истерически закричала:
- Меня обокрали, все деньги украли! Помогите! – она яростно бросилась через прилавок на организаторшу, - Это вы все подстроили, отдайте деньги!
- Да вы что женщина, я с вами честно играла, а вы ругаетесь, может вы, деньги где-то потеряли, - спокойно отреагировала организаторша.
- Ну ничего я на вас управу найду, - грозила обворованная женщина. Она ушла и примерно минут через десять пришла в сопровождении администратора рынка. Это был дородный москвич, в собольей до пят шубе, в шапке, на манер купцов XIX века, розовощекий, дышащий здоровьем детина.
- Ну и что у вас стряслось?- спросил администратор у трясущейся от негодования и обиды женщины.
- Меня обокрали, когда я игра в этом киоске. – объясняла женщина, подруга стоя рядом поддакивала.
- Кто обокрал? – спрашивал спокойно администратор.
- Вот она и еще со всех сторон окружили, - показывала женщина на организаторшу в киоске.
- А за чем вы играли, вот у меня нет денег я и не играю и вы бы не играли, - урезонивал администратор.
Женщина видимо поняла, что правды не добиться и стала умолять администратора.
- Понимаете, я в Москве впервые, приехала из Сибири за товаром, семьдесят тысяч было, а сейчас ни копейки, как быть не знаю?
- Вот что,- сказал администратор, - сколько билет стоит, чтобы вам вернуться?
- Полторы тысячи, - всхлипывала женщина.
- Возьмите, - великодушно протянул администратор две тысячи женщине и добавил, - и больше никогда не играйте в азартные игры, счастливого пути.
Женщина обреченно поплелась к выходу из «Лужников», подруга шла за ней. Да, во истину: «Москва слезам не верит».
       Виталик, наблюдавший всю эту сцену, сразу не понял, кто это такие быстро появившиеся, любители аттракциона. Теперь вся картина предстала во всей своей целостности. Как все отработано: и киоск, и карманники под видом простых покупателей, и важный администратор, просто первый класс! Действительно: «Быстро, выгодно, надежно!».
        - Ну все, скупился, - оторвал от воспоминаний Виталика, Владимир Христофорович, подвозя на тележке партию батареек. Партнеры упаковали весь товар в восемь больших клетчатых сумок или «сумарей», как выражался Владимир Христофорович, погрузили их на арендованную за пятьсот рублей большую тележку и покатили ее к стоянке, где их ждал Шурик. Он уже купил где-то гайки, привернул их и сидел в кабине, ожидая отправки. «Санитарка» была набита товаром до отказа. Виталик еле влез в боковую дверь салона и примостился на боковом сиденье. Коробки и «сумари» с товаром буквально стискивали его, но мысль о том, что наконец-то можно уже ехать домой, заставляла не замечать такие мелочи.
           Владимир Христофорович сел на переднее сиденье рядом с водителем. Прежде чем тронуться он вытащил чистые накладные и приходный ордер некой фирмы ООО «Марс» и заполнил их наименованиями товара и примерной суммой. Документы эти он купил тут же на рынке за пятьдесят рублей экземпляр. Они нужны были для проезда через посты ДПС, которых в то время было раза в четыре больше, чем сейчас. И если товар провозился без документов, то доказать его происхождение было крайне затруднительно. Все это  Владимиру Христофоровичу было давно известно, и он проделывал такие манипуляции каждый раз, когда приезжал в Москву за товаром.
      Наконец все формальности были соблюдены и компаньоны двинулись в обратный путь. Настроение было у всех  радостное, после свершенного успешно дела. Владимир Христофорович подшучивал над Шуриком, по поводу потерянных гаек, Шурик смеялся со всеми. Ехали почти час, а долгожданного МКАДа все не было. Зато перекосившуюся от тяжести «санитарку» стали все чаще обгонять «крутые» иномарки. На одном из светофоров Виталик, смотревший в боковое окно, увидел рядом резко затормозившую иномарку. Иномарка была большая, белая, блестела чистотой и ухоженностью. Из своего «танка» Виталик увидел, что за рулем иномарки сидит молодая девица в короткой юбчонке и курит, выпуская дым через немного открытое боковое стекло. В какой-то момент, когда девица очередной раз выпускала дым изо рта, взгляды их встретились. В ее взгляде Виталик прочитал равнодушное призрение и потупил взгляд. Ему стало как-то не по себе, как-то неловко за эту полу ржавую «санитарку», за свою небритую физиономию. Он тяжело вздохнул и хотел повернуть голову, чтобы не видеть ни иномарки, ни девицы, но коробки не давали ему сделать этого и он просто закрыл глаза. В этот момент он услышал визг стартующих шин и, открыв глаза, увидел, что белая иномарка со всей своей мощи рванула на зеленый сигнал светофора. «Санитарка» тоже «рванула» переваливаясь с боку на бок. Виталик задумался:
- Вот живут же люди. На таких авто рассекают. А тут как, проклятый работаешь, а все вроде бы на месте топчешься. Нет, он не завидовал богатым, но обида за собственную несостоятельность жила в нем. У других людей он наблюдал и зависть, и ненависть к богатым и успешным. И чем ниже по социальной ступеньке был человек, тем больше он ненавидел «буржуев». Он вспомнил как однажды, на стоянке у Киевского железнодорожного вокзала в Москве, его водитель «додика» захотел по маленькому и обратился с вопросом к охраннику стоянки, где можно? Охранник, дюжий молодец в черной униформе, уверенно подвел водителя, его звали Николай, к новенькому «Мерседесу-600», и деловито предложил:
- Вот, ссы сначала на переднее колесо, а потом на заднее, а если, что то вон рядом «Пежо» стоит, понял?
- Понял, - неуверенно ответил Николай.
- Да ты не робей! У буржуев денег много отмоют! – и расхохотался.
- Я тебе лучше анекдот на эту тему расскажу, – продолжал охранник. Бегут два пса молодой и старый. Старый учит молодого, увидев кость:
- Жрать! – бегут дальше. Увидели сучку течную. Старший учит - Драть! – Бегут дальше увидели «Мерседес-600». Старый подбежал к переднему колесу и учит: - Ссать! – подбежал к заднему: - С…ть! – А это зачем?- спрашивает молодой пес. – А это, сынок затем, - учит старый пес, - что, если что-то ты не можешь ни сожрать, ни отодрать, то тогда это надо об…ть и об…ть !- Понял!
     Николай смеялся вместе с охранником, а Виталик видел, что делает он это скорей из солидарности. Как все на свете зыбко, нет ясных водоразделов в повседневности и пороки человеческие, чаще берут верх над добродетелью. Иногда кажется, что добродетель редкая гостья в мире порока… Где эта тонкая грань между чванливым, пошлым барством и омерзительным хамством? И возможна  ли она в человеческом обществе?
- Шура, мы куда едем? – громкий и раздраженный голос Владимира Христофоровича, вернул Виталика к реальности.
- Да я сам не знаю, - растерянно произнес Шурик.
- Смотри, - озабоченно произнес Владимир Христофорович, вон уж Кремль виднеется, давай поворачивай куда-нибудь пока нас не остановили. Шура свернул в первый попавшийся переулок, затем еще и еще… Только через несколько часов партнеры благополучно выехали из Москвы по направлению к Нижнему Новгороду.
     К усиленному посту ДПС под Нижним Новгородом партнеры подъехали глубокой ночью. На посту кроме штатных дэпээсников дежурила какая-то спецмашина вся сверкающая и мигающая огнями. Дежуривший дэпээсник остановил «санитарку» и в этот момент из сверкающей машины вышли двое в камуфляже, касках и с автоматами на- перевес и направились к «санитарке». Старший из подошедшего к «санитарке» дуэта, попросил права у Шурика и проездные документы на товар у Владимира Христофоровича:
- Что везете? – спросил он и стал светить фонариком в накладные.
- Да всякое разное, шурум-бурум всякий, - попробовал пошутить Владимир Христофорович.
- Шурум-бурум, говоришь? – бормотал спецназовец, пробегая глазами по накладной. И вдруг замер. – А это что? Оружие везешь? – настороженно и с угрозой спросил спецназовец.
- Где? Какое оружие? – обомлел Владимир Христофорович. Виталик, слышавший весь этот диалог, тоже как-то вжался в коробки.
- А вот у тебя в накладной написано: «Магнум» - десять штук, «Беретта» - пять штук, винтовка М-16 – три штуки, автомат АКМ – четыре штуки. А ну живо все из машины вышли и руки за голову. Опешившие, Шурик и Виталик вышли из машины и присоединились к Владимиру Христофоровичу уже стоявшему с поднятыми руками. Партнеры вначале подумали, что это какой-то дурацкий розыгрыш, но спецназовцы не шутили:
- Так, - сказал старший спецназовец, - сейчас отгонишь машину на штрафстоянку для досмотра.
- Товарищ командир,- не видя звания, взмолился Владимир Христофорович, - это не настоящее оружие, а игрушечное в «Лужниках" купили!
- А ну давай показывай, - смягчился спецназовец.
        Виталик и Владимир Христофорович чуть ли не наперегонки стали вытаскивать сумки и коробки с товаром пока не вытащили большую коробку, в которой и было упаковано «оружие». Когда открыли коробку, спецназовец вытаскивал и разглядывал «оружие»:
- Да – это игрушки, - задумчиво сказал он. – Еще есть? – спросил спецназовец Владимира Христофоровича.
- Нет, это все, что есть, - ответил Владимир Христофорович.
- Ладно, - как-то разочаровано произнес спецназовец, - больше оружие не вози, - и рассмеялся.
- Компаньоны в мгновение ока собрали, упаковали и загрузили весь товар обратно в «санитарку» и на всех парусах помчались домой.
       Остаток пути, до родного Урюпинск, а прошел без приключений. Компаньоны дремали, а Шурик гнал свою «санитарку», объезжая рытвины и ямы. Утром прибыли в Урюпинск. Разгрузили товар на склад. Зашли к Владимиру Христофоровичу. Он вытащил бутылку шипучки «Ив Роше», с ароматом персика. Открыл и налил себе и Виталику:
- Ну, с возвращением, «гангстер», - пошутил Владимир Христофорович.
- И вас с возвращением, «подельник», торговец оружием! – воскликнул Виталик.
Они чокнулись, выпили и дружно рассмеялись.

27 марта 2013 года.