Последняя женщина. Землетрясение расколовшее землю

 
               
    Я  лежу  на  прогретой   солнцем  земле  и  смотрю  в  небо.   Мне  кажется,  что   я    довольно  долго  лежу   вот  так,  почти  неподвижно,  после  того    как  ко   мне   вернулось  сознание.  Любое   движение  вызывает      боль,  от  которой  перехватывает  дыхание,  но  я  знаю,   чтобы   выжить,  нужно  как  можно  дальше  отползти    от   вертолёта,  который    в  любой  момент   может  взорваться.  И    я    начинаю   ползти,    с   криком    и     тихим  стоном. 

 Я  ползу   и   больше   всего    боюсь   снова    потерять    сознание.  Я   ползу,    цепляясь  за   камни,  за  ветки  кустарников,  за  высохшую,  покрытую  пылью,  землю.

Ползу,  издавая  дикий   крик,  когда   переворачиваюсь  на  спину.  Я  кричу,     снова  прижимаясь   грудью  к  земле,  и  снова  ползу.   Вместо  взрыва,   прозвучал   какой -  то  странный  скрежет,   повернувшись,   увидел,   как  на   вертолёт    осыпаются  камни  с     нависшей   над  ним  скалы.

Осознав,  что  остался  жив,   мне    теперь   хотелось   кричать,  но   не  столько  от   боли,   сколько   от  отчаянья  и  стыда,  что    вместо  того,   чтобы  помочь  тем,     кто   не    смог   сам   выбраться    из   вертолёта,   я   тратил  время,  чтобы  отползти  от  него   в  ожидании    так  и  не  прозвучавшего  взрыва.  Опираясь   руками  на    землю,     приподнимаюсь,   надеясь  увидеть,  кого-нибудь,       кто  летел  со  мной.

          Ползти  к   вертолёту   было  легче,  потому  что  теперь  я    спускался  по  склону   и,   хотя  боль   всё  так  же  не  отпускала,  но  я   стал  привыкать  к   ней.   Первым,  кого   встретил,    был  лётчик   Сергеев.    Он  лежал  на  спине   с  открытыми  глазами,   казалось,  что   сейчас   повернёт     в  мою  сторону  голову,  вздохнёт    и  даст  какой-нибудь  дельный  совет

       -  Сергеев, -  позвал   я   на  всякий   случай,   но  лётчик  не  откликнулся   и,  единственное,  что   я   мог  сделать   для  него,   коснувшись   рукой    лица,   прикрыть   его    веки.

 До   кабины   вертолёта    дотянуться  не  смог   и   крикнув:  -  Есть,  кто-нибудь   живой?
 
 Ждал,  пока,  кто-то    отзовётся.   Но,  в  ответ,  отчётливо  звучало   лишь  щебетание  слетевшихся      птиц.     Почувствовав,   прикосновение   к  лицу    крупных  капель    дождя,  я  искал  хоть  какое-то  укрытие,  где  можно   спрятаться.  И   снова  я   полз,  бросая  вызов  боли.

  У  меня  уже  не  было  сил  кричать,  не  было  сил  оторваться  от  земли,  хотя  бы   на  уровень   упирающихся   в    неё    рук,   не  было  сил,   чтобы  напрячь   уставшие  руки.  У  меня   уже  не   было  сил  искать  в  себе  силы,  чтобы  бороться  за  жизнь.   Но  я  продолжал  ползти,  вернее  я  думал,  что  продолжаю  ползти,  хотя   давно   уже   лежал  без  движений  на  земле,  которая    впитывала   в  себя   дождевые   капли.

         Очнувшись,   с  удивлением  обнаружил,  что   нахожусь    на    постели,   на  ощупь  определил     плотную  ткань  поверх   тонких  ветвей.  Под  головой  моей   лежало,  что-то  наподобие   подушки,   надо  мной  нависал  каменный  свод  пещеры,  вход  в  которую  заслонила  чья-то  тень.

        - Это  хорошо,  что  вы  проснулись, -  услышал   я   женский   голос,  -   сейчас   я  вас  чаем  напою,  а  потом  сменю  повязки   на  раненной   ноге.

  Мне   трудно   было    разглядеть   лицо,   потому  что   женщина   стояла  спиной   к  солнечному  свету,  который  пробивался   через    отверстие  похожее   на    проём      двери.

   Я    подтянул  своё  тело  настолько,   что   мог  уже  почти  сидеть,   ощущая    спиной    поверхность   камня.   Женщина  поднесла  к  моим  губам  кружку   с  тёплым    напитком,  заваренным  из  каких - то  трав. Кивнув  ей   в  знак  благодарности,    я   выпил    пахучий  настой  и  почувствовал  как  по   всему   телу,  заглушая  боль,  растеклась  живительная  сила.

      -  Что  это?  Спросил,   показывая  глазами  на  кружку  и    глядя  на    женщину  как   на  добрую  волшебницу,  которая  появилась,  чтобы  спасти  меня.
 
      -  Обыкновенный   чай, -  ответила  она    и,   поправив   под  моей  головой,  что-то   похожее   на  подушку,   помогла   снова  лечь.
 
 -  Подниматься  вам  ещё  рано.  Ногам   надо  дать  отдохнуть.  Пока  вы   спали,    я   успела    несколько   раз   к   вертолёту   спуститься    и   всё,  что    нужно,   принесла,  бинты,  мазь,  лекарства,   продукты.  В  общем,  всё  что  нужно, - снова  сказала  она,    с    нескрываемым    интересом  разглядывая   меня.

Теперь   я   тоже   мог  её   видеть.   Это   была   молодая   женщина    в  белом,  как   у  врача   халате.  По  видиму    врач    или   медицинская    сестра.

   Я  посмотрел  в  ту   сторону,   где  находился   вход  в  пещеру    и,  глядя    на   эту   женщину,   спросил: -  А  почему   я   здесь,   а   не   в   больнице?
   
  - Ближайщая    отсюда   больница,  там,   в   селе,  -   махнула    она   куда-то  в  сторону  и,    увидев,  что  я   опять   пытаюсь   приподняться,   добавила,   -  вам   сейчас,   нужно   спокойно    лежать   и   как   можно   меньше   двигаться.
 
  -  А  там,   где   вертолёт   упал,    кто-нибудь    остался?     Всё  ещё  надеясь,  что   кто-то  ещё  смог     выжить    в  этой   катастрофе,  спросил    я    с  робкой  надеждой.

 Женщина   опустила  голову: -  Нет,  все  погибли,   только  вы    один   и    спаслись.  Я  вас,   ещё    с     вершины    горы    видела,  как  вы   ползли.   А   когда    спустилась,  вы  уже  были  без  сознания,  вот  я  вас   сюда   и   затащила.
 
Женщина   рассказала,  как    под   проливным  дождём   тащила   она   вверх,  в  гору,   тяжёлого  мужчину,   который   иногда   приходил  в  сознание, казалось,  только    затем,  чтобы  оттолкнуть  её   и   снова   съехать  по  мокрой  траве  вниз.
 
      -  Я  ничего   этого  не  помню,  но,  всё   равно,  прошу  меня   простить,  -  попытался   я  улыбнуться.   Поднял    руку,  как  будто  хотел    пригладить   ладонью,  как   мне   казалось,    всё  ещё   мокрые   от  дождя   волосы   и   спросил   у  этой    женщины  -  Могу   я   узнать,  как  вас   зовут?

      -  Мариула, -  представилась  она,  и  в  свою  очередь  спросила:  -   А   вас  как   зовут?
      -  Казбек, -  назвал   я  своё   имя.

Казбек?  -  переспросила   она   и  при  этом  так  посмотрела,   что    я   счёл  нужным  прояснить  некоторые  моменты  своей  биографии.    -   Я  родился,    после  того    как    отец  совершил   восхождение  на    вершину   Казбека,   он   увлекался  альпинизмом, вот,  в  честь  этого  меня  так  и  назвали.

      -  Как    интересно,  -  улыбнулась    она    и  тут  же  грустная  тень  скользнула  по  её   лицу.  -  Только,  после  вчерашнего  землетрясения,  вполне  возможно,  что  и  этой  горы   уже  не  существует  на   земле.

      -  Какого   землетрясения?    Это,  что,   было   землетрясение?  -   спросил   я,   не  пытаясь   скрыть   удивление,    от   такого   совпадения.    Вспомнилось,  как   Сергеев,   управляя    штурвалом   вертолёта,   когда   мы   шли   на   посадку,   пошутил:   -   Ну,   теперь,   лишь  бы   не    было    землетрясения,  остальное   мы   переживём.

         Это  было   последнее,  из   того,   что   помнил   Казбек   до  того   мгновения,   как     что-то   вспыхнуло,    отражаясь    отблеском    пламени   по  стеклу  иллюминатора.     Затем,   всё   вокруг    поглотила     мгла.   Потом,   ему   вспомнилось,  как   он   отползал   от   вертолёта.   Вспомнил   погибшего   лётчика,   но,   того,    чтобы  эта   женщина  его  тащила  на   себе,   этого,   вспомнить   не   мог.

Вчерашнее   землетрясение,   сказала   она.   Выходит,  он  уже   здесь   вторые   сутки,  вот  так   лежит   без   сознания.    Но,  почему    именно   здесь,   в  какой-то   пешере?

 Он    вскрикнул  от    острой    боли,  которая   пронзила   его  тело,   когда,   повернувшись  к   Мариуле,    попытался    снова    приподняться   и  распросить  у   неё  подробнее    о    том,  чего   сам   не   мог   вспомнить.

       - Да  лежите  же  вы  спокойно,  вам  сейчас   не  нужно  тревожить  ноги.  Вот  сделаю   укол,  сразу  станет  легче.
 
Он   откинулся,  на   уложенное   за  его  спиной,  что-то   мягкое  и,  глядя   в   каменный   потолок,   снова    видел   перед   собой   лицо   погибщего    лётчика    который   лежал    на   траве    около   разбившегося    ветролёта   и   немигающими   глазами    смотрел   в     небо.
 
        - А  землетрясение  было    такое,  что,   наверное,  никто    ещё    такого   никогда    и   не  видел, -  отвечая    на  его  вопрос,   Мариула,   стала    вспоминать   всё,   что  происходило   на  её  глазах:  -  Грохот   стоял  такой,  как  будто  конец  света  наступил,  пыль  поднялась  до самых  облаков,  скалы  разваливались  на  куски,  это  просто  невозможно  передать.

    Поэтому,  наверное,  ваш   вертолёт   и  разбился,  он  же  на  посадку,  на  наш   аэродром   шёл,  а   тут,  когда  снижаться  стал,  всё  это,   видимо   и    произошло,  - высказала   Мариула   догадку,   которая  была  недалека  от  истины.

           -  Да,  дела!  Выходит,  приземлились   мы   не  на  ту  землю,  - произнёс   Казбек,  и  снова   в  его      памяти,   вспышка   огня    за  стеклом   иллюминатора    затянутого      сеткой    трещин,  а  дальше,  -  сильный  удар  и  чёрная  пропасть  тишины,  в  которую  он  провалился.  -  Да,  дела... -    повторил  он   и,   глядя   на   тяжёлый   каменный    свод,  подумал:  -  А  что   если,  опять?    -   но,  делится    своими  опасениями   вслух,  не   стал.

Впрочем,   Мариула  и  сама  об  этом   не  раз   уже    думала,  продолжая  время     от  времени,  прислушиваться   к  дыханию  земли.