От множества мечтаний много пустых слов. Соломон

 - Доктор, у меня что, нимб над головой?- стпросил Ицык Голд. - Да нет, дорогой мой. Это у вас рога срослись,а между ними электрический разряд....Эй!Куда же Вы,друг мой?.
Ицык Голд потупил глаза, потом мгновенно поднял их и посмотрел на соседей, которые уставились на него. Некоторые  не  отводили  взгляд  даже тогда,  когда  он  смотрел  прямо  на  них.  Горячая  волна   удовольствия заструилась по спине Голда, пробралась по коже вниз, к колену. Такое  же чувство, и в такую-же минуту тогда.... ему было приятно вспомнить о том....,как это охватило  его однажды, когда тетя  Бася  положила  руку  ему  на  штанину  и  удивленно воскликнула:
     - О, дорогой мой мальчик! Ты становишься мужчиной!
   Ицык снова опустил взгляд на газету. Буквы плясали перед  глазами. Он все никак не мог побороть смятение и сладостное чувство гордости. Да  и желал  ли?  Ему  хотелось  насладиться  этим  мгновением,  слишком  быстро привыкает человек к хорошему. Даже не поднимая  глаз,  он  знал,  что  все пристально смотрят на него, он был здесь  единственным  высокопоставленным лицом, не только в этом вагоне, но и во всем поезде метро. Завтра утром перед его домом тоже остановится лимузин, шофер почтительно сдернет с головы кепи  и распахнет перед ним дверцу...О!!!! Ему очень хотелось полюбоваться собой,  но,  входя  в  вагон, Ицык, смущенный тем, как почтительно отшатнулись от него зеваки, упустил из виду этот аспект своей последней поездки.  Стекло  с  противоположной стороны было, к сожалению, заклеено плакатом, возвещавшим о делах какого-то банка. О да, в субботу он непременно поедет в театр. А в воскресенье отправится на регату, и не надо будет  больше  довольствоваться  всего  лишь  стоячим местом. Ужасно жаль, что  он  не  может  себя  видеть:  голова его  величественно чуть-чуть наклонена, над макушкой - сверкающий нимб. Интересно, отражается ли это сияние на его лысине?  Теперь  он  больше  не  стеснялся  ее,  даже напротив, а волосы вокруг надо будет сбрить. И купить новый костюм, и,  и, и... Ицык вздохнул, но не от огорчения, а от счастья, и стал  думать  о всех тех переменах, которые теперь произойдут. Он вышел на остановку раньше и неторопливо пошел  вниз  по  бульвару, наслаждаясь удивленными, восторженными взглядами  встречных  прохожих.  Он решил и впредь время от времени прохаживаться пешком. Окунуться  в  толпу, как говорится. Все-таки приятно принадлежать к  избранным,  неописуемо приятно. Он злорадно  представил  себе  лицо  своей  жены.  С  давних  пор Сара  только  о  том  и  говорила,  иногда   даже   бранилась, утверждая, что он никогда не выводит  ее  в  люди.  Имя  как  у  жены Авраама, жаловалась она, а жизнь  -  как  у  нищенки.  Разумеется,  она  все  жутко преувеличивала; жена старшего референдария  вовсе  не  жила  как  нищенка: вероятно,Сарка, как он ее про себя называл,  или  просто  ("С"  -  от  слова скандалистка), когда был на нее особенно зол, даже и представить  себе  не могла, как живет нищенка. Конечно,  теперь   они   переедут   в   новую   квартиру,   в   более респектабельном районе,  или,  разумеется,  вскоре  ему  выделят   садовый участок у городских ворот, правда, пока еще не в одной из расположенных на берегу  местностей, куда  публике  вход  запрещен.  В  конце концов, ему присвоен всего лишь Нимб-7, но тут Ицык довольно усмехнулся, - но все же он попал в список и  останется  в  нем  навсегда.  Об  этом  ему недавно  на  торжественном  приеме  шепнул   по   секрету   шеф,   а   Его Высокопреосвященству  полагалось это знать, так как он был обладателем Нимб-6. Тихонько насвистывая, Ицык отворил дверь своей квартиры.  С  этого дня его карьера неудержимо пойдет вверх: Высокопреосвященство, Заслуженное Высокопреосвященство,   Весьма   Заслуженное   Высокопреосвященство,   Его Милость... Он опустил голову, не глядя повесил пальто в стенной  шкаф,  встал  в позу перед зеркалом, выпрямил спину и втянул живот.Да....Вот это - ДА! Проделав все  это,  он поднял голову и  с  бьющимся  сердцем,  но  спокойно  и  уверенно  впервые взглянул  на  свое  отражение.  Нимб  парил  примерно  на  высоте   десяти сантиметров  над  его  головой.  От  него   исходил   спокойный,   мягкий, бледно-голубой свет, чуть заметно отражающийся на его плеши. Вид  поистине значительный, исполненный  достоинства.  Ицык  склонил  голову  налево, потом направо, вдруг резко поднял ее вверх. Нимб мгновенно  повторял  каждое его движение. И как они это делают?  Механика  действия  нимбов  (Н)  была одной из наиболее заботливо охраняемых тайн. Понятно, подумал он, иначе бы каждый мог его подделать. Ввиду торжественности этого дня он разрешил себе выпить большой бокал "Наполеона"  и  выкурить   сигару.  Отныне,  подумал  он,  можно позволить себе такое удовольствие не только по  воскресным  и  праздничным дням. Он включил телевизор. Пусть Сарка увидит его не  сразу,  вначале  она, как всегда, устремится к экрану, как  раз  началась  одна  из  ее  любимых передач "Час садовода-любителя", это было ему только на руку. Он  услышал, как она отпирает дверь, сейчас она войдет. С трудом переводя дух, Сарочка ворвалась в комнату, не удостоив его  даже взглядом, пробормотала "Пр-вет",  плюхнулась  в  кресло  и  уставилась  на экран, где показывали, как нужно правильно подпиливать пальмовую косточку, чтобы она наверняка дала росток, если, конечно, не  забыть  предварительно замочить ее в теплом молоке... Ицык не мешал жене. Он  раз  и  навсегда усвоил, что ни в коем случае не следует мешать супруге, когда она  смотрит свои любимые передачи, а их, видит бог, было много. С  тех  пор  как  дети выросли и покинули  дом,  вся  их  совместная  жизнь  заключалась  главным образом в сидении перед телевизором. Ицыку не  вменялось  в  обязанность смотреть передачи, он мог читать книгу или газету или сидеть за  столом  и работать, но обязательно должен был быть с нею рядом. Он закрыл глаза, чтобы не видеть только  что  покрашенный  и  завитой затылок Сарки, и вызвал в памяти приятное видение, Эланы. Ну и удивится  же она,любовь его жизни!Телефон затрещал. Буквально в последнюю секунду он  с  трудом  удержался,  чтобы  не рассказать ей обо всем: он уже слышал ее голос, но тут же положил трубку - лучше поразить ее своим видом во  время  очередного  субботнего  свидания. Каждую субботу Ицык выкраивал на "это" время под  предлогом  специального семинара, организованного для  избранных  руководящих  сотрудников,  имена которых, как он доверительно поведал  Сарке,  и  место  проведения  семинара строжайше засекречены, так что об этом не должны знать  даже  супруги.  О, Элана,жизнь моя!.
     - Слава богу, - вмешалась в его мысли Сарка, - а я уже боялась, что  не успею на передачу, ты понимаешь, парикмахер... - Слова застряли  у  нее  в горле, рот широко раскрылся. - Ицык! - закричала она и ринулась  к  нему. Тот вскочил, опасаясь, что эта дородная матрона усядется к нему на колени; он предпочел принять ее в свои объятия и невозмутимо прижался к ее груди; она  заплакала  от умиления, он понял это, почувствовав, что  рубашка  все  больше  и  больше намокает.
     - А ты, дорогая, - сказал он, - уже перестала в это верить?
     Да он и сам почти потерял надежду с того рокового  дня  -  о  нем  не знала даже Элана, - когда он открыто выразил свое мнение. Он не сказал ни слова против, разумеется, нет, и, уж конечно, не вступил в полемику, но  и не хлопал в ладоши, когда говорил Хаим Блюм; он не смеялся и не  фыркал,  как другие, по ходу речи, нет, просто сидел себе тихонько, и ничего больше. Но и не меньше! Он гордился собой.  Пусть  Блюм  знает,  что  он  не  будет равнодушно слушать, как его обзывают  бездарным  лакеем.  Несколько  минут спустя, заметив, что все молча проходят мимо него  и  отводят  взгляд,  он испугался, решив, что навсегда впал в НЕМИЛОСТЬ. Оказалось,  наоборот,  он удостоился МИЛОСТИ - его нимб объявил об этом всему миру! А ведь  он  не  стал умолять Блюма, просить у него прощения. А может быть, как раз поэтому? И в НЕМИЛОСТИ оказался именно Блюм? Завтра же он все разузнает. Ицык  был  более  чем  согласен  с  тем,  что  обманчивая  система параграфов и так называемых прав  уступила  место  столь  понятной,  столь простой и потому столь приятной системе М/Не-М, стоял за  это  еще  тогда, когда ее вводили, был, можно сказать,  почти  поборником  системы  М/Не-М, сокращенно называемой еще МИЛСИСТ. Кто  выигрывал  дело  в  суде?  Главным образом богатые. Кто мог себе позволить нанимать лучших и, понятно,  самых дорогих адвокатов, чтобы они бегали  по  всем  инстанциям?  К  черту  всех адвокатов и всякие  параграфы!  Наконец-то  настало  равенство  для  всех, потому что МИЛОСТЬ мог заслужить  каждый,  заслужить  или  выслужить.  Он, Ицык Голд, человек незаметный, но верный, всегда готовый служить,  был  тому доказательством. Ему, конечно, льстили связанные с ним удобства – квартира и садовый участок, возможность делать покупки в  специальных  Нимбо-магазинах, билеты на любое представление, место на трибуне и, наконец,  скромное,  но ценное право всегда и везде высказать свое мнение. Но дороже  всего  этого было ощущение, что он вознагражден по заслугам. Вполне естественно, что этот вечер чета Ицыка Голд провелаи в "ОЛИМПИИ", конечно же, они пили шампанское. Когда они отправились в постель,  Ицык неожиданно почувствовал, что  ему  хочется  собственную  супругу,  но эта корова разразилась вдруг неудержимым хохотом, который ранил его в самое сердце и, что еще хуже, молниеносно заставил поникнуть  головой  его  готового  было вступить в бой агатовый прибор.  Эта стервь  хохотала,  стонала,  взвизгивала, задыхалась от смеха, наконец она перевела дух и изнеможенно произнесла:
     - Ну и вид у тебя! А ты не можешь снять эту штуку?
     Ее нельзя было не только снять, но даже и выключить. Выключаться,  об этом он узнал все от того же Его Высокопреосвященства,  могли  только категории один и два. А зачем, спрашивается? Что смешного в нимбе?  Эланочка не станет смеяться.  Рассерженный  Ицык всунулся в тапки и  удалился  в  свою  кровать,  и никакие мольбы этой старой лушпайки, не хотевшей упускать внезапно подвернувшуюся  удачу  и даже предложившей в порядке исключения перевернуться на живот  (для  чего, спрашивается?), не смягчили его. На следующее утро перед его дверью стоял черный лимузин, однако шофер не торопился выскочить  из  него  и  распахнуть  дверцу,  он  лишь  слегка прикоснулся к кепи, когда Ицык Голд сел  в  машину  и  весело  пожелал  ему доброго утра, но зато он, дожидаясь, много раз нетерпеливо  сигналил:  шел дождь, и Ицык не знал, что ему надеть на голову. Ему казалось, что нимб выглядит ужасно глупо в любом случае, парит ли он над кепкой, беретом  или фетровой шляпой.  Он  посоветуется  с другими, более опытными высокопреосвященствами, теперь  никто  не  посмеет обращаться к нему свысока. Кстати, зонтик тоже не выход, его металлические спицы, кажется, деформируют идеальный овал нимба. В машине сидело уже трое, так  что  Ицыку пришлось  втиснуться  на заднее сиденье. Никто из  сидевших  не  был  ему  знаком,  однако  же  они приветствовали его словами:
     - Добро пожаловать в круг лжесвятых.
     Фривольность этого приветствия напугала его, но в конце  концов, он был новичком,  откуда  ему  знать,  может  быть,  такие  вещи  в  кругу высокопреосвященств дело обычное, возможно. Нимб даже следовало  несколько принизить, наверное, только так и можно снести тяжкое  бремя  МИЛОСТИ.  Он лишь пообещал впредь быть пунктуальным и не опаздывать ни на секунду,  что является его непременным правилом. На двери красовалась  новенькая  табличка,где  серебром  на  синем  фоне было написано: Ицык Голд, а перед ней:  "Высокопреосвященство".  Коллеги  встретили  его  с изысканной вежливостью и даже почтением, обедал  Ицык  в  столовой  для высокопреосвященств, где он с удовольствием отметил, что им полагается  не только суп и десерт, как он и предполагал, но  еще  три  блюда  на  выбор: рыба, птица и мясо, - что заставило  его  подумать,  какие  же  изысканные явства можно получить в столовой для святейшеств,  короче,  он  был  весьма доволен.--------- Зато Сарка не совсем. Поход в спецмагазин для Нимбов не  принес  ей  ничего, кроме  раздражения,  жаловалась  она:  при  виде   непривычного   изобилия предлагаемых  здесь  товаров,  заманчиво  разложенных  на   полках,   лишь небольшую часть которых они  могли  себе  позволить  даже  и  сейчас,  она почувствовала себя  еще  более  нищей,  чем  прежде.  Ицыку Голд  вспомнилась читанная некогда учительницей сказка про рыбака и его жену.  Нет,  подумал он,эта старая галоша не годится в жены Его Высокопреосвященству. В этот вечер,  впервые за много лет, он  отказался  сидеть  вместе  с  ней  перед  телевизором  и удалился в кухню под предлогом, что ему  надо  подумать  об  одном  важном деле, связанном с его новым положением; оставшись один за кружкой пива, он принялся думать о радостях, ожидающих его святую в субботу. Участком, который им было позволено осмотреть в пятницу, его мымра  тоже  была недовольна, он показался ей слишком маленьким, во-первых, веранда:  разве там сможет поместиться вся семья, если вдруг пойдет дождь?
     - Разумеется, дорогой, выходные мы будем проводить в кругу родных, не спорь со мной!
     При этом он даже и рта не раскрыл, хотя только от  одной  мысли,  что ему каждое воскресенье придется встречаться со  своей  и  ее  родней,  его выворачивало наизнанку. Вслед за этим Сарка разбила его тайную  мечту  время от времени проводить здесь вечерок с Эланочкой, безапелляционно  заявив,  что Шмулик,  ее  старший,  некоторое  время  поживет  здесь,  пока  его  отец   - презрительный взгляд - наконец не подыщет для сына квартиру. И на что  ему сдался тогда этот сад? А Эланочка  все-таки  засмеялась!  Не  тогда,  когда  Ицык   вошел   и остановился в дверях, тогда она бросилась ему на шею, что случалось прежде лишь однажды, когда ему посчастливилось добыть билет на концерт "ПУМИ",  но потом, когда они уже лежали в постели, на нее тоже  нашел  приступ  смеха. Естественно, она  изо  всех  сил  старалась  заставить  его мужское достоинство вздрогнуть, но добилась, увы, лишь жалкого кряхтенья. Да и вообще его роман с этой молодой ланью вдруг превратился в трудную  проблему. Виновата была не лань, которая всегда готова показаться в  обществе  под руку с носителем Нимба-7. Но каково было ему? Прежде никто не  обращал  на  него внимания, все смотрели на нее,  и Ицык  всегда  ужасно  гордился,  что другие мужчины бросают на его  возлюбленную  жадные  взгляды.  Она  больше походила на сверкающую шоу-звезду, чем на уборщицу коридоров и холлов,  да и этого положения она, скорее всего,  достигла  благодаря  своей  красоте. Теперь Ицык мог иметь даже билеты на ночное  шоу,  о  чем эта куколка всегда мечтала, но там он был  единственным  носителем  Нимба  во  всем зале, его нимб светился неприлично ярко в  затемненном  помещении.  Жаклин громко протестовала, когда он вытаскивал ее из зала. То же самое произошло с ним и в итальянском ресторане, где они всегда обедали. Ицык отвел в сторону хозяина и объяснил ему свои  затруднения. Хозяин понимающе улыбнулся и ответил, что для таких  гостей  у  него  есть особые помещения с отдельным входом из переулка, однако эта трепеная лань  отказалась посещать ресторан тайком. Тогда уж, проворчала она, лучше сидеть дома, что Ицыку уже и по возрасту было весьма по вкусу. Да, печально размышлял  он,  такая  женщина, как эта, хочет не только видеть сама, но и чтобы ее видели. Но  нимб  и возлюбленная никак не уживались друг с другом, по крайней мере открыто.  А разрешается ли Высокопреосвященству разводиться? Нет, Элана не могла быть подходящей женой для Его Высокопреосвященства. Разве что если бы сделалась глухонемой. Чего стоил один только ее смех, который хотя ему  и  нравился, но был все же несколько глуповат. С привилегией на свободное высказывание своего мнения тоже были  свои трудности. В Совете Святейших,  как  недвусмысленно  растолковали  Ицыку перед  первым  заседанием,  имеют  право   брать   слово,   не   дожидаясь приглашения, лишь носители Н-1 и Н-2,  ему  же  отводилась  роль  клакера. Ицыка  это  нисколько  не  стесняло,  его  наполняло  чувство  глубокого удовлетворения от того, что ему разрешалось хлопать  в  присутствии  таких людей, он был вне себя от счастья, впервые встав для бурных аплодисментов. Что касается Хаима Блюма, то он и в самом деле впал в НЕМИЛОСТЬ, этот ренегат, посмевший даже поставить под сомнение МИЛСИСТ;  Ицык протел очки и вытер пот со лба.  С ярым  воодушевлением поднял руку за его осуждение. Хуже дело обстояло  на  службе;  теперь  ему приходилось выражать свое одобрение даже  по  пустякам,  там,  где  он  бы прежде мог задумчиво покачать головой  или  презрительно  выпятить  нижнюю губу, теперь он не мог больше безмолвно застыть, храня молчание,  так  как все, разумеется, ориентировались по Их Преосвященствам. Нет, видит бог, он представлял себе  жизнь  нимбоносца  иначе,  более приятной, легкой и беззаботной. С каждым днем он все больше  понимал,  что быть в МИЛОСТИ - значит иметь больше обязанностей, чем прав. В следующее воскресенье дверь лани-Эланы оказалась запертой. Ицык скребся,  все нажимал и нажимал на звонок, потом принялся  колотить  в  дверь  кулаками, после чего из соседней квартиры выглянула женщина и принялась его стыдить: как не совестно, такой человек!.....А лань  сидела в  кафе  на  бульваре,  вначале  Ицык  подумал,  что обознался,  но  это  была  действительно  она,  сидела  там   и   смотрела влюбленными глазами на какого-то старого типа. А может быть, она уже давно  водила его за нос? Что же делать со  столь  неожиданно  освободившейся  субботой? Нечего и говорить, он не собирается терять свое драгоценное время на Сарку (теперь он называл ее только так, она сделалась такой  сварливой  брюзгой, что могла бы довести до отчаяния даже более добродушного  человека),  нет, он проведет субботу тихо и спокойно, как делывал это еще до  женитьбы,  за стаканчиком вина  в кашерном бистро,  в  непритязательной  беседе,  за  партией  в бильярд... Однако, когда он принялся за свой перно, все повернулись к нему спиной, никто не захотел поболтать с ним или сыграть партию в бильярд.  Он больше не был одним из них. В парке все бросали на него недоверчивые взгляды. И хотя, как обычно, все скамейки были заняты, к нему подсела лишь одна старая дама,  да  и  та носила нарукавную повязку, которую обычно носят слепые. А когда он захотел поглазеть на рыбаков у Сены - всего лишь  только  тихонько  посмотреть,  - каждый из них косился на него недоверчиво  и,  поколебавшись  пару  минут, сворачивал удочки. Твердо решив не портить себе  субботу,  Ицык  купил  три  литровые бутыли вина и отправился к мостам. Вино городские бездомные  взяли,  но  в беседу с ним тоже не вступили, лишь выдали пару грязных анекдотов, которые были стары,как мир,  кстати,  и  сам  знал;  как  только  бутыли  опустели,   бродяги отправились по своим делам. Он купил еще вина и уселся в  одиночестве под одним из мостов, бросая камешки  в  воду,  потом  свалился  на  бок  и захрапел. Когда он проснулся,  было  уже  темно.  Он  стал  пробираться  домой, прячась, если кто-то встречался ему но  дороге:  не  только  брюки,  но  и пиджак, и рубашка были испачканы и залиты красным вином, дорогие щеблеты развалились от мокрой жижи и чавкали по ходу. Хорошо еще, что в этот час шесть  десятков конкурирующих между собой  телеканалов  показывали семейные программы, улицы были пусты. Он решил на минутку присесть в парке и  подумать,  как  он  станет  объяснять со сввоей мегерой   причину   своего   столь непристойного внешнего вида, как вдруг заметил в темном углу  за  фонтаном какой-то бледный свет; подойдя ближе, он понял, что это был нимб. Оттого ли, что его взгляд все еще был затуманен винными парами, то ли еще по какой-то причине, но  Ицык Голд узнал этого человека уже  после  того, как плюхнулся на скамейку рядом с ним, покорный его гостеприимному  жесту. Это был Хаим ЮБлюм!
     -Фу... Вы? Здесь? А?.. - Ицык Голд показал на нимб.
     - А почему бы и нет? - ответил Хаим Блюм. - Что вас так удивляет?
     - Я думал, - пробормотал тот, - я думал, что  вы  в  Немилости?  Я  же слышал, как Совет вас предал проклятию.
     - Ах, вы там были? - Хаим Юлюм с насмешкой посмотрел на него. - Надеюсь, вы не голосовали за меня?
     - Конечно, не голосовал!
  Ицык Голд вскочил. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел его рядом  с этим ренегатом.
     - Почему же вы уходите? - спросил Хаим Блюм. Неужели и впрямь  в  обычно столь высокомерном голосе его было что-то похожее на мольбу?
     - И вы еще спрашиваете? Я только одного не понимаю...
     - Почему мне сохранили нимб? - Юлюм рассмеялся,  хотя  и  несколько вымученным смехом. - Видите ли,  лучшего  способа  кого-либо  изолировать, обезвр...
    -Вот вонючки,- зашептал Ицык, заткнул уши и ринулся прочь.-Вот что бывает,когда
Нимб на голове сползает хомутом на шею.....Раньше казалось - нимб, вблизи оказалось - ноль.