Казаки Гречкины в ст. Беломечетской. Одним файлом

НА ФОТО: Памятник погибшим казакам в станице Беломечетской. Фото Акимова В.А.

***

КАЗАКИ ГРЕЧКИНЫ НА КУБАНИ.
СТАНИЦА БЕЛОМЕЧЕТСКАЯ
1825-1921 гг.

В 1825 году была основана станица Беломечетская. На уже существовавший пост №8 Азово-Моздокской оборонительной линии, расположенный на правом берегу реки Кубань в месте её слияния с рекой Малый Зеленчук, в целях укрепления границы, были переведены 179 казачьих семей из станицы Донской. Название поста и новой станицы Беломечетской произошло от возвышавшейся на противоположном берегу Кубани древней башни из белого камня, называемой «Белой мечетью».

Летом 1825 года переселённые казаки начали межевание угодий. Однако войны с Турцией и Персией затормозили обустройство станицы. Уже после 1829 года Беломечетскую обнесли земляным валом и наружным рвом, поставили караулы и вышки у ворот, выстроили помещения для станичного правления и казачьего резерва.

В 1832 году на главной площади завершилось восстановление деревянной церкви, которую привезли в разобранном виде из станицы Донской. Со временем станица, имевшая правильную четырёхугольную планировку типа римского лагеря, растянулась вдоль речной поймы почти на 4,8 км. А с хутором Кубанским – на 6,8 км. [8]

В 1831 году в станице Беломечетской в семье Гречкиных Якова Федоровича и Настасьи Михайловны родился продолжатель рода – сын Абрам (5-е поколение). Теперь уж не узнать, почему казак носил древнееврейское имя Абрам, усеченное от имени – Авраам. Это имя впервые упоминается в Ветхом Завете. Абрам, сын Фарры, приведший своих людей из Харрана в землю Ханаанскую.

Вот родословие Фарры: «…Фарра родил Аврама, Нахора и Арана. Аран родил Лота. (Быт.11:27)». И далее: «…И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего (и иди) в землю, которую Я укажу тебе; Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные.

И пошел Аврам, как сказал ему Господь; и с ним пошел Лот. Аврам был семидесяти пяти лет, когда вышел из Харрана. И взял Аврам с собою Сару, жену свою, Лота, сына брата своего, и все имение, которое они приобрели, и всех людей, которых они имели в Харране; и вышли, чтобы идти в землю Ханаанскую; и пришли в землю Ханаанскую. (Быт.12:1-5)». В России имя Абрам имело распространение у старообрядцев и среди купечества.

***

Жизнь казаков на пограничной линии по-прежнему была связана с риском для жизни, как самих служивых людей, так и их семей.

В марте 1842 года на реке Харпачук, недалеко от станицы Исправной, произошел бой казаков 2-го Хоперского полка с превосходящими силами горцев. В этом бою казаки геройски погибли. В том числе братья: Иван Яковлевич и Федор Яковлевич Гречкины.

В 1911 году газета «Кубанские областные ведомости» опубликовала статью о гибели полусотни хоперцев и их командира, хорунжего Дмитрия Алексеевича Бирюкова. Автор статьи – Свидин Иван Гаврилович писал, что он лично слышал рассказ о схватке с горцами от уцелевшего в этой неравной бойне казака станицы Беломечетской Сидора Яковлевича Мельникова, умершего в 1895 году.

В рассказе есть подробности, которые не описаны другими авторами: «…29-го марта 1842 года глухой ночью партия горцев сделала налет на станицу Баталпашинскую, под выстрелами караульных казаков прорвалась через канаву и огорожу, подожгла несколько крайних домов и… бесследно скрылась в непроглядной темноте. Ударили в набат, поднялась тревога, но станичному резерву по причине темноты напасть на следы не удалось.

Ночная тревога быстро передалась всей Верхне-Кубанской линии, да и само зарево пожара в станице Баталпашинской красноречиво говорило за себя и насторожило внимание казачьих постов Усть-Джигутинского, Черноморского, Николаевского и Хумаринского, общее начальствование которыми было вверено хорунжему Дмитрию Алексеевичу Бирюкову.

Этот офицер, находившийся в то время на Укрепленном Николаевском посту, по тревоге взял своих постовых казаков, в числе двадцати пяти и на рысях выскочил в преследование горцев. На пути он встретил команду Беломечетцев в числе 25 человек, следовавшую на смену поста и приказал им присоединиться к нему.

Переправившись через водораздел между Кубанью и обоими Зеленчуками, команда к рассвету следующего дня спустилась к Большому Зеленчуку. При еле занимающейся заре казаки заметили на речке Харпачук нечто подозрительное. Одни склонны были думать, что это горцы, другие считали подозрительную массу стадом ночующих баранов.

Встреченные два мирных горца отвечали уклончиво, но, в общем, их показания сводились к тому, что никаких горцев они не видели.
Тут из балочки выскочил третий горец на белой лошади и крикнул:
- Эй, урус! Самрай много.

Возмущенный Бирюков ответил ему, что он врет и приказал изрубить его шашками. Но, так или иначе, а своих щупальцев, хотя бы в виде небольших дозоров, Бирюков перед собой не выпустил и самонадеянно двинулся вперед.

Это обстоятельство и послужило одной из причин гибели полусотни. Лишь когда команда совсем уже близко подошла к подозрительной массе, наступивший рассвет позволил воочию убедиться, что это было не баранье стадо, а скопище горцев численностью до 200 человек.

Горцы спали, что называется одним глазом, а может статься, что и хитрили, но только с приближением казаков чуть не на пистолетный выстрел, они внезапно открыли частый и меткий огонь по казакам и быстро начали охватывать их. Уйти, пожалуй, было ещё возможно, но отважный Бирюков считал позором показывать тыл хотя бы и в десять раз сильнейшему противнику.

Некоторые опытные, давно обстрелянные казаки подавали совет проскакать к лесу, находившемуся верстах в двух и там занять опушку для упорной обороны. Отвергнув и этот совет и отрядив двух казаков со словесным донесением о критическом положении, Бирюков подал команду спешиться для обороны там же в котловине, т.е. при условиях крайне неблагоприятных для оборонительного боя.

С донесением поскакали, но на помощь из станицы Баталпашинской, находившейся более, чем в тридцати верстах от места столкновения, рассчитывать и надеяться, очевидно, было нечего.

Горцы быстро окружили котловину и стали поражать казаков со всех сторон самым действенным огнем. Казакам надо было отстреливаться снизу вверх, не нанося серьезного урона горцам. Не раз отважные казаки с шашками и кинжалами бросались вон из котловины, чтобы пробить себе дорогу, но убийственным огнем противника всякий раз с большим уроном сбрасывались обратно к грудам своих убитых и израненных товарищей и лошадей.

Безумную отвагу проявил тут урядник Несмашнов, под градом пуль много раз бросавшийся на горцев. Бог хранил этого героя, и ни одна вражеская пуля не задевала его. И горцы, и наши подумывали, что на Несмашном надет панцирь или, что он знает заговор от пули. В один из отчаянных выпадов Несмашного вперед против горцев они набросили на него аркан, но Несмашнов быстро пересек его своим кинжалом. Но взамен перерезанного аркана его шею захлестнули два новых и озверелые горцы поволокли этого героя и прикололи его вилами с роговыми наконечниками, против которых, по поверьям горцев, заговор недействителен.

Долго и отчаянно оборонялись казаки. Но, в конце концов, были все перебиты. Геройски пал и хорунжий Бирюков, весь изрешеченный пулями и изрубленный шашками. Сидор Мельников, после пулевой раны в левое плечо на вылет, упал среди убитых и от потери крови потерял сознание. Перебив всех казаков, горцы спустились в котловину и начали стаскивать с убитых всё дотла. У Мельникова воротник сорочки был завязан и горец наступил ему на шею, чтобы оторвать её. От боли Мельников слабо застонал и открыл глаза, за что получил удары шашкою по голове и локтю левой руки.

Ограбив убитых, партия скрылась в горах. День кончился, и наступила ночь. Мельников очнулся, открыл глаза. Осмотрелся и слабым голосом спросил:
- Озовись, кто живой, - орда ушла!

Но лежавшие вокруг него окровавленные и обезображенные товарищи хранили могильное молчание. Больно и жутко было истекшему кровью Мельникову, и страшно ему было в чужой стране во мраке ночи безсильно лежать среди трупов своих товарищей. Часто он впадал в забытье, и мнилось ему с поразительной явностью, что слышит он запах ладану и видит священников с кадилами и что священники эти, подошедши к нему, сказали:
- Что лежишь? Иди и дай знать об участи товарищей!

Собравшись с последними силами, раздетый догола, Мельников с рассветом двинулся пешком в путь, держа направление на станицу Баталпашинскую. Кое-как протащился верст пять и был встречен тремя казаками из числа отставших во время набега Бирюкова. Встреченные казаки довезли Мельникова до Малого Зеленчука, где от мирных горцев истребовали арбу и на ней доставили его в Баталпашинскую станицу для помещения в больнице.

Отряду, тогда же посланному из станицы Баталпашинской к месту схватки, пришлось только подобрать убитых и доставить их в Баталпашинск. Часть была похоронена в этой станице, а 35 трупов беломечетцев отправлены в родную их станицу, где они и были преданы погребению в общей братской могиле в версте от северной окраины станицы на небольшом кургане…» [34]

***

В братской могиле захоронены казаки станицы Беломечетской. Список составлен мною в алфавитном порядке:

Акимов Николай Борисович,
Акимов Прокофий Николаевич,
Безпалов Василий Никитич,
Безроднов Яков Васильевич,
Безродов Афанасий Никифорович,

Бурляев Матвей Иванович,
Владычкин Трофим Алексеевич,
Власов Николай Иванович,
Волошин Стефан Власович,
Гаевой Иван Гурьевич,

Гарбузов Прокофий Иванович,
Головченко Прокофий Васильевич,
Гречкин Иван Яковлевич,
Гречкин Федор Яковлевич,
Дьяченко Николай Тимофеевич,

Евграфов Иван Емельянович,
Жуков Андрей Иванович,
Иванов Матвей Иванович,
Колошин Алексей Яковлевич,
Косенко Евтихий Павлович,

Лиманов Нестор Яковлевич,
Лиманов Семен Стефанович,
Наливайко Федор Лукич,
Овчаренко Михаил Павлович,
Остроухов Иван Елисеевич,

Подсвиров Иван Антонович,
Подсвиров Никифор Иванович,
Подсвиров Стефан Петрович,
Стоволосов Дионисий Тимофеевич,
Татаринцов Антон Иванович,

Ткаченко Елисей Васильевич,
Чернолихов Алексей Ефимович,
Чернолихов Николай Тимофеевич,
Чернолихов Яков Андреевич,
Чикильдин Тимофей Кузьмич. [5]

Сразу же на могиле был поставлен крест. В 1877 году эта братская могила героев была обнесена каменной оградой. В 1882 году вместо подгнившего креста был поставлен новый, а в 1891 году общество станицы Беломечетской воздвигло на могиле казаков чугунный памятник на каменном пьедестале. На памятнике надпись: «Честь и слава героям, павшим на поле брани за веру и свое славное отечество!» [34]

***

В 1848 году была проведена очередная перепись жителей станицы Беломечетской. Мои родственники – Гречкины Григорий Михайлович и Татьяна Харитоновна, теперь уже почетные старики, им по 80 лет. Своего сына Никифора они женили на дочери племянника Якова Федоровича Гречкина – Ульяне Яковлевне.

Казаку Никифору Григорьевичу Гречкину и казачке Ульяне по 34 года, и у них двое детей: Назарий 13 лет и Василий 7 лет. Сейчас трудно что-то сказать в оправдание брака близких родственников. Что стояло в основе женитьбы Никифора и Ульяны, любовь или расчет, остается для нас загадкой!

А вот Настасья Михайловна Гречкина, которой 57 лет, теперь уже вдова казака Якова, с 17-ти летним сыном Абрамом Яковлевичем Гречкиным (5-е поколение Гречкиных) проживала в семье родственника, казака Ефима Игнатовича Гречкина.

Ефиму было 46 лет, его жене Христиньи Григорьевне 38 лет. У них было семеро детей: Герасим и Евдокия по 19 лет, Данила 17 лет, Митрофаний 15 лет, Татьяна 14 лет, Иван 13 лет, Кирилл 8 лет.

В семье также проживал брат Ефима – Тимофей Игнатович Гречкин 26-ти лет с женой Марией Власовной 25-ти лет.

Вскоре Абрама Яковлевича Гречкина женили, в 1853 году в его семье появился первенец. При крещении в Михаило-Архангельском храме станицы Беломечетской, в соответствии со святцами, нарекли новорожденного Абрамом. Так в 1853 году в Хоперском полку появился мой прадед – Абрам Абрамович Гречкин (6-е поколение Гречкиных).

К 1873 году станица Беломечетская, основанная в 1825 году, уже была довольно крупным поселением на реке Кубани. В 490 дворах проживало 3600 человек, в том числе: 1876 мужского пола и 1724 – женского. До областного центра – города Екатеринодара было 300 верст, а до уездной станицы Баталпашинской – 25 верст. [10]

***

Государство создавало необходимые условия для жизни казачьих поселений. Так, 21 апреля 1869 года Государственный Совет высочайше утвердил мнение «О поземельном устройстве станиц».

Госсовет решил: «…1. При наделе казачьих станиц отводится им удобная земля: а) по 30 десятин на каждую из состоящих и записанных в них мужского пола душ казачьего сословия, в том числе на генералов, штаб и обер-офицеров и чиновников, и б) по 300 десятин к тем станицам, где находятся приходские церкви.

…6. Земли, отведенные станицам, состоят в общинном владении общества каждой станицы. Никакая часть земли и никакое угодье, в черте станичного юрта заключающаяся, не могут выходить из владения станичного общества в чью либо личную собственность.

…10. Мужского пола жители станиц, принадлежащие к войсковому сословию, по достижении 17-летнего возраста, имеют право каждый на один пай во всех общих станичных угодьях и довольствиях…» [10]

***

В 1888 году Абрам Абрамович Гречкин женился. 24 марта 1889 года в его семье родился сын Алексей, в 1895 году – Петр и 9 июля 1905 года – мой дед Иван (7-е поколение Гречкиных).

В 1921 году Гречкины переехали на жительство в хутор Казинский-2 Невинномысского района.

Март 1932 года. Хутор Казинский-2. Сыновья Абрама Абрамовича Гречкина арестованы. Они обвиняются в антисоветской агитации против политики советской власти.
 
Семья старшего сына – Алексея Абрамовича Гречкина состоит из 5 человек. Его жене Ольге 42 года, старшему сыну Николаю 14 лет, он работает в колхозе. Дочери Анне 12 лет, Марии – 10 лет, они учатся в школе. Младший сын Иван в школу еще не ходит, ему 8 лет.

Жене среднего сына Петра Абрамовича Гречкина – Евдокии 36 лет. Петр и Евдокия воспитывают дочь Марию, которой 8 лет, и двоих сыновей. Старшему сыну Дмитрию 4 года, а младшему – Илье 7 месяцев.

У моего родного деда Ивана Абрамовича Гречкина четверо дочерей. От первого брака: Екатерина 8 лет и Евдокия 4 лет. От брака с Акулиной Антоновной Шулениной (моя бабушка) тоже две девочки. Старшая – Елизавета 2-х лет (8-е поколение Гречкиных), это моя мама, и Люба, ей только исполнился год от роду.

В семье Ивана проживал отец – Абрам Абрамович Гречкин, ему 79 лет. И, примерно, такая картина истории Хоперских казаков, описанная нами выше, промелькнула у старого казака Абрама перед глазами.

Видел он и то, что за период с весны 1920 года, когда на Кубани и Ставрополье установилась советская власть, отменившая чины и сословия, бывшие казаки и зажиточные крестьяне, «крепкие хозяева», подвергались самым различным нападкам со стороны исполнительных органов.

27 марта 2013 г.
Гор. Благодарный
Владимир пузиков