Противостояние главы 16-21

 Глава 16.



   Пробуждение было тяжёлым и не предвещавшим ничего хорошего. Всё время давила мысль о своей неполноценности и ущербности. Всё вроде бы так: и мысли, и ощущения, и память, но я чувствовал себя страшно одиноким и несчастным в этом мире. Зеки ещё мирно дремали на своих нарах, не зная и не ведая, что вскоре им предстоит встретиться с тем, что и в кошмарном сне не приснилось бы. Я сидел в углу барака и отчаяние постепенно овладевало моей душой всё в большей и большей степени. Совершенно уйдя в свои мысли, я ощутил вдруг толчки за своей спиной.
   - Это ещё кто там, крысы что ли? – подумал я и повернул лицо к стене.
   Из стены на меня смотрел мужчина лет шестидесяти с правильными чертами лица и с независимым умным взглядом.
   - Ну, может быть вы подвинитесь всё-таки, молодой человек, или как? – заметил незнакомец с улыбкой.
   Я, ошалело, вскочил на ноги, не понимая, что происходит. Из стены проявился мужчина в чёрном костюме и с чёрным дипломатом в руке.
   - Так, вроде я ещё не сошёл с ума, - мысленно оценил обстановку я. - Но кто же это такой, которому не страшны даже стены и как это ему удаётся делать.
   Незнакомец медленно подошёл ко мне вплотную и представился:
   - К вашим услугам постоянный и надёжный защитник ваших интересов из мира теней. Мой хозяин потрясён вашей страшной судьбой и предлагает вам заключить с ним контракт, согласно которому вы сможете, даже находясь в данном статусе, совершать вполне земные физические поступки.
   - Интересно, - подумал я, - на что это он намекает? Неужели этот пожилой щёголь посланник самого Люцифера?
   - Конечно, Николай, вы не ошиблись, - неожиданно ответил на мои мысли незнакомец, - я тот, за кого вы меня принимаете. Наш мир называют по - всякому то адом, то преисподней, то ещё чем-то. Но смею вас заверить, что ни то, ни другое и ни третье не подходят под определение нашего, на мой взгляд, справедливого мира. Да, я согласен
   с тем, что мир теперь разделён на две концепции, одна из которых предполагает постоянное страдание человечества на грешной Земле, чтобы потом войти в царствие небесное, другая же - наша концепция заключается в помощи человеку уже здесь на Земле, не ожидая каких-то благ через десятки лет. Наш мир, конечно, отличается от обители божьей, но те сущности, которые уже заключили с нами контракт, совершенно не страдают и получают то, что всегда желают.
   Незнакомец испытующе заглянул мне в глаза и продолжил:
   - Не пытайтесь, Николай, лукавить, ведь все ваши мысли я свободно читаю, да и прекрасно знаю всё ваше преступное прошлое. Согласитесь, что с такими страшными грехами вам никогда не добраться до Небесных врат.
   Сердце у меня колотилось, как у зайчонка, попавшего в силки. Мысли проносились в голове, как молнии. Тогда мне всё казалось совершенно ясным, что я обманут судьбой и со мной поступили страшно несправедливо. Душа кипела от негодования и от яростной мстительности, которые хотелось выплеснуть в лицо обидчикам сейчас и немедленно. Но кто-то другой внутри меня, очевидно, мой ангел хранитель нашёптывал мне не верить этому франту и не соглашаться ни с одним из его предложений. Но тогда мной двигали эмоции и чувства, но не рассудок и я сдался.
   - Ладно, уважаемый, я согласен, но вы должны помочь мне отомстить всем моим обидчикам, только после этого я окончательно буду в вашем распоряжении, - ответил я с жаром.
   Незнакомец едва заметно ухмыльнулся и достал из дипломата бумагу с острым пером.
   - Мы принимаем ваши требования, но вы должны тоже предварительно скрепить кровью наш с вами союз.
   - Валяйте, но я надеюсь, что не буду гореть где-то в аду? – осторожно поинтересовался я.
   - Да нет, молодой человек, такие определения нашего мира – это просто пережитки прошлого. Вы вполне будете себя ощущать у нас, ну, конечно, не с тем комфортом, что на Небесах.
   Я подставил свой палец под остриё пера и скрепил кровью свой союз с той дьявольской силой, от которой избавиться я уже не смог бы никогда.
   - Ну вот, видите, всё как просто, - засмеялся незнакомец, - теперь ты, Коля, можешь отомстить своим обидчикам. До скорой встречи, дорогой!


   Глава 17.


   С утра болела голова от «Старки», ведь это пойло я уже не пил лет сорок.
   - Чёрт возьми, неужели я где-то нахожусь в приличном месте, - подумал я, оглядываясь вокруг и тут же вспомнив все события прошедшего дня.
   И всё же неопределённость моего статуса в этом времени сильно беспокоила меня. Я совершенно был ошеломлён произошедшими со мной событиями, отчётливо понимая, что это всё может повлечь за собой нечто тяжёлое и необратимое для меня.
   - Нет, всё же, если я твёрдо решил изменить своё будущее, то и надо смело действовать, - твёрдо решил я.
   План мой был удивительно прост. Необходимо было обязательно под любым предлогом устроиться на мой родной завод и с учётом мною же накопленных ошибок исправлять произошедшее в положительную сторону.
   - Всё же интересно, в каком я статусе предстану перед самим собой, - мысленно размышлял я. - А вдруг я сам себя узнаю, и что тогда будет? Нет, всё равно признаваться я не стану никогда.
   Наспех согрев себе завтрак на керогазах, я уже по знакомому маршруту направился в отдел кадров своего родного до боли завода. В отделе кадров, как всегда было тихо и спокойно. В углу за маленьким столом сидела секретарша и, как всегда в рабочее время, попивала чаёк с пирожками.
   - Извините, - представился я, - меня зовут Пётр Максимович, могу я видеть начальника отдела кадров?
   Секретарша, нехотя отложив в сторону недоеденный пирожок, лениво ответила:
   - Товарищ, подождите в коридоре, Аркадий Натанович на совещании, но через десять минут появится.
   Я ретировался в коридор, где уже сидело несколько мужиков и женщин в ожидании трудоустройства. Присев на табурет, я закурил. Сидевшие на стульях посетители оживлённо делились своими впечатлениями от запуска очередного космонавта на орбиту вокруг Земли. Один мужик, повернув ко мне голову, доверительно поведал:
   - Слышь, а ведь американцы опять в хорошей жопе оказались. Нет, им никогда не перегнать нас в космосе!
   - Да, конечно, это тебе так кажется, а вот посмотрел бы ты на нашу космонавтику лет этак через сорок, - подумал я.
   Мимо нас быстро прошагал начальник отдела кадров и, что-то шепнув секретарше, скрылся в своём кабинете.
   - Надо же, - подумал я, - а ведь он всё такой же, молодцеватый и подтянутый.
   Видимо Аркадий Натанович особо не церемонился с посетителями, поскольку последние достаточно быстро покидали его обитель. Дошла очередь и до меня.
   - Пётр Максимович, проходите, вас ждут, - просунув голову в дверь коридора, пропела секретарша.
   Мысленно перекрестившись, я открыл дверь в кабинет.
   - Садитесь, - указывая мне на стул, сказал начальник отдела кадров, - что вы хотите?
   - Извините, моя фамилия Котин Пётр Максимович, я хотел бы поработать на вашем заводе, - заискивающе глядя в глаза начальнику, неуверенно начал я.
   - Ах, да, да, да…вы Пётр. Мне тут звонили по поводу вас, так в качестве кого вы хотите у нас работать? Кстати, если вас не затруднит, передайте мне, пожалуйста, ваш паспорт и трудовую книжку.
   С замиранием сердца я протянул начальнику требуемые документы, ожидая самого плохого. Небрежно пролистав паспорт и трудовую книжку, Аркадий Натанович со вздохом заметил:
   - Пётр Максимович, у вас, между прочим, был большой перерыв в трудовой деятельности, да и профессия ваша как бы не соответствует нашему профилю. Мы занимаемся конкретным физическим трудом, выдавая государству конкретную продукцию. Вы же всю сознательную жизнь проработали преподавателем физики в школах, а проситесь к нам.
   Аркадий Натанович удивлённо разглядывал мою трудовую книжку и нетерпеливо стучал пальцами по столу.
   -Надо как- то выкручиваться, а то этот бюрократ в миг меня отфутболит, - лихорадочно соображал я.
   - Да вот, уважаемый, Аркадий Натанович, не хватает средств к существованию, пенсия у меня небольшая, вот и решил немного послесарить на вашем заводе.
   Ещё какое-то время побарабанив пальцами по столу, начальник снял трубку и позвонил. Судя по тому, о чём шёл разговор, я понял, что дело сделано, и моё присутствие на заводе обеспечено. Мысленно я ликовал от своей маленькой победы, которая могла привести к более существенным и долгосрочным победам.
   - Ладно, Пётр Максимович, - сухо ответствовал начальник, - подойдите к начальнику второго цеха, у них вакансия освободилась.
   Горячо поблагодарив Аркадия Натановича и подмигнув секретарше, я поспешил во второй цех, давно мне знакомый.



   Глава 18.



   Ярость постепенно во мне проходила, как, впрочем, и страстное желание отомстить кому-либо.
   - Минуточку, - мучительно соображал я, - а ведь я что-то только что совершил паскудное и предательское в отношении себя и вообще моей веры.
   Только теперь ко мне медленно пришло осознание чего-то неотвратимого и страшного, которое в конечном итоге поставило точку в моём существовании. Я весь содрогнулся от страшной мысли, что теперь моя душа никогда уже не сможет очиститься и обрести вечный покой на Небесах.
   - Господи, - возопил я, - прости раба твоего неразумного, отринь от меня всё злое.
   Стоя у стены барака, я истово молился, выспрашивая у Бога то, с чем распрощался на века.
   - Молодой человек, напрасно вы так убиваетесь. Мы же вам вернули ваше физическое тело, правда, для посторонних глаз оно не видимо, но вы им можете воспользоваться как вам угодно, - услышал я тихий голос над своим ухом.
   - Послушайте вы, посланец Сатаны, я совершил страшную ошибку и отказываюсь от договора, - ища глазами незнакомца, закричал я.
   Но напрасно я кричал в пустое пространство передо мной. Никто мне боле не отвечал и не шептал на ухо
   утешительных слов. Совершенно опустошенным я опустился на пол барака и с яростью саданул кулаком в стену. К моему удивлению мой кулак на своём пути встретил достойное сопротивление в лице цементной стены.
   - А ведь этот чёрный мужик не соврал, я действительно приобрёл физическое тело, - восторженно резюмировал я. - Ну, шантрапа, держись, теперь я вам устрою «Вечера на хуторе близ Диканьки», то бишь Магадана.
   Новая волна негодования, отчаяния и мстительности захлестнула меня. Я уже не соображал, что делаю, всё было как в тумане. В столовке за длинными дощатыми столами сидели зеки в ожидании завтрака. Дежурные разносили бачки с перловой кашей и чайники с чаем. Валет сидел рядом со Штырём и о чём-то оживлённо говорил. Штырь всё время одобрительно кивал головой в такт его словам и осторожно глазами косился на офицера из охранного отделения, очевидно ожидая от него каких-то неадекватных действий.
   - На всякий случай надо проверить, видят ли они меня или нет, - решил я, прохаживаясь между столами и откровенно заглядывая всем в лица.
   Действительно, никто из присутствующих не обращал на меня никакого внимания.
   - Ну, вот и славно, пожалуй, пора преподать этим нелюдям пару хороших уроков, - с ненавистью в душе, сказал я вслух.
   Подойдя спокойно к столу, где сидел Штырь, я резким движением опрокинул бачок с горячей кашей на голову
   зеку. Штырь задёргался всем телом, шаря вокруг себя ошпаренными руками и страшно вопя. Подельники Штыря кинулись к нему на выручку, предположив, что это подлое действо совершил Валет. Завязалась безобразная потасовка. Засверкали заточки, и рекой потекла кровушка. Офицер охранки попятился к двери, выхватив на ходу рацию.
   - Ну, нет, мразь, это пока только цветочки, ягодки ещё впереди, - яростно прошипел я, подскакивая к офицеру.
   Офицер совершенно остолбенел от действия на него какой-то силы, которую он не видел, но вполне осязал физически. Растопырив глаза от ужаса, он повалился на пол, отмахиваясь от кого-то, как от роя пчёл. Я выхватил из кобуры охранника пушку и открыл беспорядочную стрельбу. Насладившись этим мстительным действием, я выскочил на воздух, не забыв подпереть входную дверь ломом. В столовке творилось что-то невообразимое, слышались вопли, стоны и ругательства, звенела посуда.
   - А что, если эту сволочь я немного поджарю, ведь они уже сейчас заслуживают адского огня, которого мне уже точно не избежать, - хладнокровно рассуждал я.
   Рядом со столовкой притулился бензовоз, который как никто другой пригодился бы для осуществления моего зловещего замысла. За рулём сидел вольнонаёмный в гражданской одежде и покуривал папиросу. Резким движением открыв дверцу кабины, я выволок его на землю и увесистым ударом кулака успокоил его на короткое время. Вскочив в кабину и запустив движок, я направил своё страшное орудие мести прямо на стену столовки. Бензовоз с рёвом понёсся в сторону столовки, взметая
   клубы пыли из-под мощных колёс.
   - Ну вот, ещё немного и я выпрыгну из этой бочки с горючкой, - подумал я, нажимая на ручку дверцы.
   Но дверцу заклинило, а стена с огромной скоростью приближалась ко мне.
   - Всё, это конец и мне и этим подонкам, - мелькнуло у меня в голове, после чего раздался страшный взрыв и я погрузился в полный мрак.



   Глава 19.



   В цеху ничего не изменилось, хотя за сорок лет моего отсутствия что-то уже стёрлось в памяти. Начальник цеха быстро нашёл мне место и представил меня коллективу, который был мне достаточно хорошо знаком.
   - А вот и Фёдор Михайлович, тот злополучный токарь, из-за которого я потерял всё на свете, подумал я. Всё же надо с ним познакомиться поближе, - рассуждал мысленно я, оглядывая цех.
   Странно и смешно теперь выглядело оборудование цеха, его станки, давно изношенные, напряжённо гудели, выплёвывая из своего чрева необходимую стране продукцию. Каждый занимался своим делом, поглощённый ежедневными плановыми заданиями и нормами.
   - Интересно, а в техотделе меня признают или нет, надо будет обязательно навестить их, - напряжённо обрабатывая заготовку на верстаке, думал я.
   Заготовка плохо поддавалась напильнику, да и руки мои уже отвыкли от физического труда. Я присел у верстака и задумался. Ко мне кто-то подошёл и тронул меня за плечо. Я поднял голову и увидел самого себя, но на сорок лет моложе.
   - Простите, товарищ слесарь, вам не плохо, а вот курение в вашем возрасте страшно вредно, - заметил молодой парень.
   - Конечно, простите меня, я что-то немного устал, - поспешил ответить я, туша сигарету о пол.
   Технолог не уходил и всё внимательно рассматривал меня.
   - Послушайте, а мы раньше нигде не встречались, что-то ваше лицо мне знакомо, - наклоняясь к моему лицу, произнёс технолог.
   - Вы знаете, меня всегда с кем-то путают, - быстро нашёлся я, - такая вот особенность моего лица.
   - Странно, но у меня такое ощущение, что я вас как будто очень давно знаю, - не унимался технолог.
   Конечно же, я мгновенно узнал самого себя, но гораздо молодого и энергичного человека. Но, я не в силах был поведать самому себе мой тяжкий жизненный путь. Поэтому, стараясь быть абсолютно спокойным, я ответил:
   -Простите, вас кажется Николаем Ивановичем зовут, да нет же, я никогда с вами нигде не встречался и не знал вас когда-либо.
   - Может быть, может быть, - задумчиво произнёс технолог и зашагал к токарям.
   - Слава богу, вроде не признал, - подумал я, - а то прицепился бы со своими расспросами.
   В цеху кипела работа, видимо, начальство нацелило коллектив на досрочную сдачу продукции. В ушах постоянно раздавался или стук или скрежет обрабатываемого металла. У токарей цеха вообще была авральная работа, требующая большого напряжения сил. Около станков высилась груда необработанных болванок.
   - Да, если бы в нашем мире люди так работали, то действительно давно бы коммунизм построили, - мысленно отметил я. Интересно, какие им бабки платят за такой яростный труд, небось рублей по четыреста загребают. Нет, что не говори, а их время, конечно, лучше нашего, безусловно, во всех отношениях.
   На меня нахлынули воспоминания прекрасных лет, проведённых вместе с Нинкой. Вспомнились и бесплатные путёвки на юг и наша новая квартира. Я мечтательно сидел у верстака и курил. Вскоре из-за станков показалась фигура нормировщика цеха, которого я отлично знал в то время. Представившись, он начал выяснять у меня, не слишком ли велики или наоборот низки нормы выработки той продукции, которой я занимался. Сняв подробный хронометраж с моих операций, он удалился, удовлетворённо урча что-то себе под нос.
   - Вот, гад, небось, норму мне поднимет. Я и так уже весь употел, пока точил одну болванку.
   Злобно сверкнув в его сторону глазами, я опять опустился на стул.
   - Да, пожалуй, из меня уже никогда не получится ударник коммунистического труда. Они все работают, как заведённые, надо же, - удивлялся я.
   Время летит достаточно быстро. Я довольно сносно приспособился к правилам и законам нашего цеха, но вот только норму выработки постоянно занижал. С Нинкой у меня тоже завязались тёплые отношения, как в смысле быта, так и в смысле амурных дел. С Николаем Ивановичем, с нашим технологом у меня сложились просто приятельские отношения. Он охотно делился со мной своими мыслями не только о работе, но и о своей, т. е. о моей Нинке.
   - Неужели, я действительно тогда так любил свою благоверную, - с грустью думал я. - Если бы ты знал, молодой человек, во что превратится через сорок лет твоя возлюбленная.
   Но всё же меня неотвратимо тянуло в техотдел, где я проработал многие годы. Кто бы мог тогда предположить, что из-за какого-то старого козла я попаду на нары. С ненавистью посмотрев в сторону токарей, я решил всё же поближе познакомиться с тем человеком, который лишил меня всего. В обеденный перерыв я расположился у станка Фёдора Михайловича, попивая кефир из бутылки и закусывая бутербродом с колбасой. В буфет или столовку мне не хотелось идти, потому, как там всегда толпился народ, было накурено и душно. После обеда к станку подошёл этот уже легендарный токарь со своим напарником и удивлённо уставился на меня.
   - Здорово, мужик, ты чего тут отдыхаешь, иди к своему верстаку, не положено тут быть посторонним, - заметил токарь.
   Я поднялся во весь рост и, улыбаясь, протянул токарю руку.
   - Здорово, ветеран, как дела, норму выполняешь?
   Фёдор Михайлович, несколько смущённый моей настырностью, ответил:
   - Спасибо, Богом не обижен, кое-что перепадает в конце месяца, а что?
   - Меня между прочим Петром зовут, а тебя как? – специально придуриваясь, начал я.
   - Так все Фёдором кличут. Слушай, мужик, давай после смены встретимся в буфете и поговорим, - пообещал он, а то мне ещё двадцать пять болванок надо обточить.
   Я в знак согласия кивнул головой и, похлопав по плечу напарника, побрёл к своему рабочему месту.
   - Да, раз Фёдор приглашает меня в буфет, значит он достаточно большой любитель зелёного змия. Ну что ж займёмся его перевоспитанием на общественных началах, так сказать.
   После тяжёлой смены мне уже не хотелось идти в буфет перевоспитывать этого великовозрастного ветерана, но всё же, преодолевая своё желание как можно быстрее добраться до дома, я направился на встречу. Фёдор Михайлович уже стоял в глубине буфета за столиком, нетерпеливо разглядывая посетителей. Увидев меня, он замахал мне рукой, приглашая к себе за стол.
   Протиснувшись сквозь толпу к столу, я обнаружил Фёдора уже в приличном подпитии, но ещё достаточно бодрым и весёлым.
   - Пётр, садись, давай по маленькой тяпнем за знакомство, - пригласил меня токарь, - знаешь, кругом одни сволочи и завистники. Так мало на заводе осталось честных и бескорыстных людей, все почти карьеристы и бюрократы, - с горечью в голосе рассказывал мне токарь. - Да, я ветеран труда, герой труда, а кто-нибудь заглядывал когда-нибудь в мою душу? Не многие знают, что творила со мной жизнь, что я испытал и перенёс. Знаешь, Пётр, давай я тебе ещё налью, а потом расскажу тебе такое, что и самому - то страшно слушать.
   Я с благодарностью осушил стакан водки и подумал:
   - Эх, старик, если бы я тебе поведал свою историю, то паралич бы был тебе гарантирован. Спасибо, Михалыч, за угощение, конечно, я внимательно тебя слушаю, рассказывай.
   Михалыч, подперев голову рукой, начал рассказывать:
   - Да, жизнь у него сложилась не ахти какая, можно даже пожалеть старика, - мысленно рассуждал я.
   Оказывается, Фёдор Михайлович добивался всех своих званий и регалий тяжёлым трудом, часто забывая про семью. А семья то у него была достаточно большой: жена и трое детей. Старик был несказанно привязан к семье и детям и всё свободное время посвящал им. Но, как известно беда приходит нежданно, негаданно. Со слов ветерана выходило, что семья его разом сгинула в авиакатастрофе, когда они летели на юга отдыхать. В этот
   момент сам глава семьи ставил один рекорд за другим по скорости и качеству обработки металла. В этот злополучный день он был на заводе и узнал о катастрофе только через два дня. Ведь в то время такие события особо не афишировались.
   - Ты представляешь, Пётр, каково мне было в те дни. Ну, от горя, конечно, и от тоски стал я немного поддавать. Ну, а теперь просто не могу без этого обойтись, воспоминания меня душат.
   Старик рукой смахнул набежавшую слезу и глотнул горькой.
   - Михалыч, брось ты, что было уже не вернёшь, - старался успокоить я токаря, - ты лучше мне расскажи, как тебе на заводе работается? В рабочее время небось поддаёшь, а?
   - Знаешь, Пётр, да практически нет, так иногда, когда на праздниках особенно разгуляюсь. Сам понимаешь, что здоровье надо поправить после этого.
   - Михалыч, да ты что, ты же опытный мужик, заслуженный ветеран, ведь это же опасно.
   - Да я к токарному станку прикипел всем сердцем и знаю его как облупленного, - гордо подняв голову, заявил ветеран. - Со мной никогда и ничего не может случится. Я как заговорённый смерти не боюсь.
   - Смотри, Михалыч, я бы на твоём месте бросил это дело, знаешь сколько бывает травм, ну и сам понимаешь, что…
   - Ты знаешь, Пётр, что-то в тебе есть такое располагающее. Давай дружить, ведь крепче мужской дружбы нет ничего святее!
   - Да, - подумал я, - старому я явно понравился, надо вообще войти к нему в полное доверие. Михалыч, хоть я уже не молодой, но мне страсть как хочется научиться работать на токарном станке, как ты на это смотришь? Мне уже достаточно поднадоел этот обдирный напильник. Хочу почувствовать запах горелой стружки и созерцать, как из моих рук с помощью резца созидается красивая деталь.
   - Слушай, Пётр, а ты случайно не поэт. Выражаешься как философ.
   Я преданно, не мигая, смотрел в глаза Михалычу, пытаясь вызвать в его мозгу положительную ответную реакцию. Токарь заскорузлыми пальцами почесал себе ухо и ответил:
   - У меня, Пётр, уже есть молодой помощник, но я тебе дам возможность поработать со мной. Для тебя всегда найдётся у меня минут тридцать, чтобы показать и рассказать о всех прелестях токарного дела.
   Благодарно пожав руку старику, я откланялся и поспешил к своей новой, так сказать, жене – Нинке.



   Глава 20



   Какое-то время я ощущал себя в полном мраке, но со временем, как ни странно, в этой мгле я уже мог довольно сносно что-то различать. Как мне казалось, из далека ко мне стали приближаться какие-то тёмные
   сущности. Они протягивали ко мне дрожащие руки и чего-то просили, но я никак не мог понять, чего им было надо. Вдруг всё пространство вокруг меня осветилось, но не таким ярким солнечным светом, а довольно тусклым и почти фиолетовым.
   - Ну, вот, доигрался, - подумал я, озираясь по сторонам, - небось к самому Люциферу в гости пожаловал.
   В ушах что-то противно засвистело и заскрежетало, но тут же ровный и спокойный голос сообщил:
   - Ты, Николай, очень догадливый молодой человек, но до Люцифера тебе ещё надо дорасти. Пока с тобой говорят его помощники.
   Я озирался по сторонам, но кроме странных существ никого больше не наблюдал.
   - Слушай, как тебя там, я привык говорить только с теми, кого вижу своими глазами. Чего ты прячешься, покажись, сделай милость.
   - Ну, во-первых, я вижу, что ты особой скромностью не отличаешься, а, во-вторых, мы уже оказали тебе милость, которой ты сегодня прекрасно воспользовался, - ответил голос.
   Пространство как бы раздвинулось передо мной и из него вышел тот самый незнакомец в чёрном костюме.
   - Николай, пока мы стараемся выполнить все твои требования и пожелания, но настаёт время твоего постоянного присутствия в нашем мире. Как, ты уже готов уже сейчас служить моему господину?
   - Вот это да, - подумал я, - неужели с земной жизнью уже всё кончено? Простите, уважаемый, но мне бы хотелось
   ещё какое-то время побыть на грешной Земле, - склонив голову, стал униженно просить я. - Знаете, меня ещё что-то удерживает там, да и жену я очень давно не видел. Мой статус меня вполне устраивает, но хотелось бы полной физической реальности и ощущений.
   Мужик в чёрном костюме достал из дипломата какое-то устройство и, приложив его к уху, заговорил:
   - Господин, наш подопечный просится на какое-то время пожить в миру. Какие будут на этот счёт распоряжения? Хорошо, я всё понял, будет исполнено, - чётко чеканя слова, резюмировал незнакомец.
   Меня трясло как в лихорадке от мысли, что это конец всему, что нет уже дороги в земной мир. Но, к моему удивлению незнакомец, улыбаясь, сказал:
   - Не волнуйся, Николай, это ещё не конец всему, мы дадим тебе последнюю возможность попрощаться с греховным земным миром. Иди в свой мир. Но помни, что ты теперь являешься принадлежностью иного мира и твоё постоянное место теперь только здесь.
   - Да, но как же я появлюсь в своём мире, ведь я же мёртв. Даже не один раз?
   - Мы позаботимся об этом, вся информация о твоих подвигах и преступлениях будет стёрта в памяти твоих друзей, родных и обидчиков, - ответил незнакомец.
   Я облегчённо вздохнул и, горячо поблагодарив незнакомца, закрыл глаза.



   Глава 21





   Открыла дверь мне Нинка в новом платье и чрезмерно надушенная дешёвым одеколоном.
   - Петруша, я так рада тебя видеть. Ну, как твои дела, как работа, не устал? – засуетилась хозяйка. - Я тут кое-что приготовила к твоему приходу, сегодня отстояла огромную очередь за ливерной колбасой и солёными огурцами. Так что у нас сегодня праздник.
   Нинка, видимо давно соскучившись по мужской ласке, вплотную придвинулась ко мне, шепча что-то про любовь мне на ухо. Мне что-то на старости лет совсем не хотелось заниматься сексом, но учитывая почти материнскую заботу Нинки обо мне, сказал:
   - Ладно, иди, помойся, побалуемся сегодня вечерком.
   Нинка, вся сияя и что-то напевая себе под нос, с грохотом поставила кастрюли на керогаз. После ночной оргии в душе осталась какая-то пустота. Тело всё ныло, поясница разламывалась от резкой боли. Эта старая баба, видимо истосковавшись давно по мужской грубой силе, выжила из меня последние соки. Блаженно улыбаясь, она утром всё повторяла:
   - Петруша, милый, дорогой мой ангел!
   В туалете я с негодованием и ненавистью вымыл лицо с мылом и почистил зубы, но всё равно во рту остался тошнотворный запах чего-то кислого и гнилого.
   - Вот зараза, - подумал я, - наверно лет десять к зубному врачу не наведывалась. Всего меня обслюнявила, старая греховодница.
   Нинка, спустив ноги с дивана на пол, потянулась всем
   телом, как старая облезлая кошка и промолвила:
   - Петенька, тебе чего сварганить?
   Мне не хотелось ничего есть, всё вызывало раздражение.
   - Нет, спасибо, Нинок, я опаздываю на работу, сегодня особый ударный день.
   Поцеловав сожительницу в мясистые губы, я ретировался к двери. Сегодня на заводе ощущался какой-то особенный подъём, всё вертелось и крутилось, как заведённый механизм.
   - Ну да, мелькнуло у меня в голове, - праздники закончились, а план не выполнен, вот коллектив и напрягается. Бедолаги, крепко вас напрягают, а платят наверно копейки, - думал я.
   Фёдор Михайлович ходил по цеху какой-то сердитый и неразговорчивый, только бросал отдельные фразы своему молодому помощнику.
   - Что-то со стариком сегодня не лады. Надо последить за ним, не натворил бы чего, - рассуждал я.
   С остервенением пнув ногой до жути надоевший мне верстак с кучей болванок, я направился в техотдел проконсультироваться по поводу допуска на обработку металла болванки. Что-то у меня получалось много брака. Да и бригадир уже неоднократно давал мне понять, что лишит меня премии за плохую работу. В техотделе за столом сидел Николай Иванович, чем-то очень озабоченный и расстроенный. Сотрудница техотдела Леночка совала ему в руки какие-то таблетки. Я подошёл к Николаю Ивановичу и объяснил ему свои проблемы по работе.
   - Сейчас подойду к вам, мне здесь надо немного отдохнуть, - с трудом выдыхая слова, ответил сам себе я.
   Вернувшись на своё рабочее место, я с ненавистью и с какой-то обречённым остервенением стал водить напильником по металлу. Технолог всё не шёл, а ведь скоро обед. Обработав двадцать болванок, я в изнеможении опустился на табурет и закурил. Ко мне подскочил бригадир и назидательно сообщил:
   - Пётр Максимович, до обеда ещё двадцать минут, а вы тут прохлаждаетесь, как же вам не стыдно! И вообще, прекратите курение в цеху, это вам не курилка. Ещё раз увижу вас с сигаретой, оштрафую на десять рублей.
   - Вот придурок, - мысленно возмутился я, - чего, гад, старается? Наверно, в начальники цеха метит, сволочь.
   Всё ещё бормоча себе под нос угрозы в мой адрес, бригадир удалился.
   - Да пошёл он, и вообще я здесь можно сказать гость из будущего. С какой стати я должен плясать под дудку этого самодура?
   Сплюнув в его сторону, я направился к своему новому приятелю Фёдору. Фёдор о чём-то перешёптывался со своим молодым помощником.
   - Наверно головка у старика после праздников бо-бо, - подумал я. - Здорово, Фёдор, чем занимаешься, как план? – поинтересовался я.
   - Да какой там план, вчера немного перебрал с друзьями, вот соображаю, как поправить здоровье.
   Михалыч, знаешь, давай лучше после смены зайдём ко
   мне, я тебя с Нинкой познакомлю, тяпнем по рюмочке чаю.
   Михалыч махнул рукой и доверительно сообщил мне:
   - Петька, не могу, трубы горят, горючее требуют.
   Я отошёл к своему верстаку с твёрдым намерением чётко проследить за всеми действиями алкоголика. Достав новую сигарету, я заметил, что ко мне быстрым шагом направляется бригадир.
   - Вот паразит, привязался, - подумал я, - перекурить даже не даёт.
   Схватив новую заготовку, я с яростью начал очередное глумление над бедным металлом. Увидев меня за работой, бригадир изменил свой маршрут движения. Незаметно пролетело время до обеда. Весь взмыленный и уставший, как собака, я побрёл в столовку.