Дядя Вова, дядя Саша и царь Митридат

Дядя Вова и дядя Саша работали электрослесарями в одном из многочисленных цехов московского нефтезавода.
Дядя Вова был маленький, 1.65, не больше, щуплый и шустрый. При этом физиономией он так поразительно походил на актёра Дэнни Трехо времён роли Навайаса из "Отчаянного" режиссёра Родригеса, что, когда я спустя 10 лет после нашего знакомства, смотрел этот фильм, чуть было не воскликнул, подобно Гедеону Александровичу: "Дядя Вова!". Кстати, он также, как и Трэхо, отсидел в своё время три года за какую-то пьяную драку и с тех пор на его безымянном пальце красовался синий перстень-наколка.
Дядя Саша скорее смахивал на Верещагина из "Белого солнца пустыни". Такой же дородный, усатый, и с такими же добродушно-снисходительными манерами, когда он был в подпитии.
Убеждённый холостяк дядя Вова обожал рыбалку. Любил её, но странною любовью. Он рыбачил исключительно на водостоках нефтезавода, либо отводном водоканале ТЭЦ-22, называемом местными "речка-говняшка". С кулинарной точки зрения рыба дядю Вову совершенно не интересовала. Он охотился исключительно на рыб-мутантов, прочих же бросал обратно в реку. К моменту нашего знакомства в его коллекции уже красовались три мутанта-уродца, хорошо высушенных, покрытых лаком и прикреплённых к деревянным подставкам проволокой. Особенно запомнился один экземпляр: туловище плотвы, глаза бычка и передние плавники летучей рыбы. Им он особенно гордился.
И, конечно же, как все электрослесари, дядя Вова очень любил выпить. До обеденного перерыва (за компанию), во время него (в обед - святое дело), и немного после (для души).
Дядя Саша к рыбалке был совершенно равнодушен. Он был женат и очень любил свою супругу, оператора на установке крекинга на том же самом МНПЗ, - тётечку габаритами полтора на полтора на полтора метра. Вылитую Нюшу из сериала "Смешарики". Такую же жизнерадостную и столь же наивную. Ей очень не нравилась то, что дядя Саша любит водку не меньше, а может даже и больше чем её. Поэтому он был вынужден не пить на работе, поскольку рядом трудится жена, а если даже и не трудится, то всё равно встретит его на проходной на предмет проверки степени опьянения.
Ничего тут не поделаешь, и поэтому дядя Саша пил только до обеда, а после был вынужден прибегать к партизанским методам. Он встречал супругу на проходной, смело дышал ей в лицо и провожал к рабочему автобусу. Затем у него по дороге совершенно случайно развязывался шнурок на ботинке, и дядя Саша говорил: "Иди, я сейчас". Убедившись, что жена не смотрит, дядя Саша доставал из-за пазухи поллитру и в 10-15 секунд её опорожнял. Выбрасывал в кусты и шёл дальше, довольный, и в необходимой ему кондиции. Дома его естественно "развозило" к недоумению и негодованию супруги. Вроде всю же дорогу глаз не спускала, а тут - на тебе!

Но в 1990-м случилось страшное. Водку начали давать исключительно по талонам. В местных магазинах остались только коньяки по 18-25 рублей, да и те вскоре лишь изредка "выбрасывали". Приходилось покупать водку у таксистов за 18-20 руб, и это вместо недавней "законной" десятки! Весь электроцех хором костерил Горбачёва, и изыскивал средства и возможности...

Потом меня перевели на другой участок огромного нефтезавода. Километра за два от уютной каптёрки дяди Саши и дяди Вовы.
Встретились мы спустя почти полгода возле огромной, тонн на десять, ёмкости с древесным спиртом (он же метанол, он же метиловый спирт). Дядя Вова, открыв кран, подставлял железную кружку под "благоухающую" струю. Дядя Саша стоял рядом и ждал раздачи.
- О, здорОво! - крикнул дядя Саша. - Похмелиться не хочешь?
Я не хотел похмеляться. Тем более метанолом. Вместо этого я прочитал краткую, но ёмкую лекцию о вреде употребления метилового спирта внутрь, в красках расписав последствия такого опрометчивого поступка. Для большей убедительности привёл в качестве примера пьесу "Вальпургиева ночь" Венечки Ерофеева, которым тогда зачитывался.
- Да читал я твоего Ерофеева, - отмахнулся дядя Вова. - Это где мужик в электричке бухал.
- Не лечи, Пилюлькин! - пробасил дядя Саша и расхохотался от собственного остроумия. - Тут всё по науке, не бздюхай!
Тебе конечно нельзя. А мы с Петровичем два месяца организм приучали. Сперва по чайной ложечке, потом по столовой, потом по стопочке.
- Блевали конечно по началу, - вставил дядя Вова. - Ядрёный больно, зараза! А потом - ничего, и не такое пили.
- Теперь до ста грамм уже довели, - похвастался дядя Саша. - Считай пузырь на двоих. В самый раз перед обедом.
- Ну, твоё здоровье, Пилюлькин!
Они оглянулись по сторонам: не видать ли начальства, чокнулись, и немедленно выпили.
- Будет выпить - заходи, - сказал дядя Вова, когда отдышался.
- Учись, студент! - хохотнул дядя Саша.
И оба зашагали по направлению к столовой.

Сомневаюсь, что они знали хоть что-то про понтийского царя Митридата Евпатора, который жил за сто лет до нашей эры, и, опасаясь отравителей, настолько приучил свой организм к ядам, что так и не смог отравиться, когда нужда приспичила. Дело скорее всего в той самой русской смекалке, у которой, согласно Задорнову, вектор приложения зачастую направлен не туда.

Дядя Саша умер год спустя от цирроза печени.
Дядя Вова года через три заснул пьяный, сидя за столом, подложив вместо подушки под голову руку, и при этом умудрившись нарушить в этой руке кровообращение. Спал он на своей руке достаточно долго для того, чтобы вскоре у него начался некроз тканей. Руку пришлось ампутировать. Он умер на операционном столе от сердечной недостаточности.
С царём Митридатом так до конца и не ясно. То ли он сам бросился на меч, когда узнал, что военачальники намерены передать его в руки римлян, то ли попросил зарезать себя своего телохранителя.
Давно это было.