Дети войны. Война украла наше детство

Приближается день Победы, праздник тех, кто воевал, кто защищал наши земли от фашистских захватчиков. Дети войны, в силу своего возраста не все сражались с оружием в руках, многие трудились в тылу и просто пытались выжить в те страшные годы. Тем не менее, победа – это и их немалая заслуга.
Живет в сельском поселении Утевка Наталья Егоровна Трайкина. Простая сельская труженица, пережившая в детские годы все лишения войны и ужасы оккупации.
Война ворвалась в размеренную жизнь двенадцатилетней Наташи, как, наверное, и в судьбу всех тех, кто пережил те страшные годы, внезапно. «В ту пору мы жили в деревне Бабка Россошанского района, что под Воронежем, - вспоминает Наталья Егоровна, - однажды в наш поселок из Россоши примчался посыльный. Бравый солдат остановил своего коня у толпы народа перед сельсоветом, бросил на землю фуражку, словно вырванное из груди сердце, и каменным голосом сообщил, что началась война с фашистами».
Отец Натальи и еще одиннадцати ее братишек-сестренок тут же засобирался в военкомат. Но не взяли шестидесятилетнего убеленного сединами мужчину: «Куда ж тебе воевать, отец, у тебя же ребятишки мал-мала-меньше, без тебя разгромим фашистов, сбереги семью». Отец остался, а на фронт из семьи ушли добровольцами три брата и сестра Натальи - Полина.
Семья же осталась жить на обжитом месте. Сажали огород, держали корову, птицу, работали в колхозе, и думали, что война обойдет маленькое село стороной. Но видно не суждено было сбыться чаяниям многодетной семьи.
В 1941 году немец захватил Воронеж и Россошь. Вошли враги и в родное село Натальи. «Мы как раз садились ужинать, после долгой работы на колхозном поле, - вспоминает Наталья Егоровна, - когда фашисты ворвались в хату и начали погром. Все наши вещи они разбили – разорвали и выбросили на двор, корову увели, погреб разорили, а нас, в чем были, вытолкали прикладами из дома». Так семья Натальи в один миг лишилась не только дома и хозяйства, но и своей свободы. Жили на улице, ночевали в стогу соломы, просыпались ночами от холода и бегали, чтобы хоть как-то согреться. Каждую день эсесовцы издевались над сельчанами, выгоняли, угревшихся под утро, из омета на мороз, пересчитывали и избивали.
В январе сорок четвертого семья Натальи и две соседские семьи (все вместе двадцать один человек), «переехали» в наскоро выкопанную крохотную землянку. Соорудили печку. Жили тесно, но дружно, как одна большая семья. Помогали друг другу, поддерживали. Старшие ребята по ночам, ползком, пробирались к выгребной яме фашистов, добывали еду, а точнее то, что можно было разжевать и проглотить, чтобы не умереть голодной смертью, делили на всех. Сообща боролись с клопами и вшами. Делились одеждой. Здесь, в землянке мама Натальи и родила последнего ребенка – дочку Лидочку.
Однажды эсесовцы, одурманенные от безнаказанности за свой произвол, ворвались в землянку, и принялись, ради забавы, снова избивать своих пленников. Один из нелюдей схватил люльку с плачущим младенцем и хотел было бросить ее в горящую печку, как на его руке с визгом и застывшей ненавистью в глазах повисла Наталья. Отшатнулся враг, онемевший на мгновенье от смелости русского подростка, бросил люльку на пол, отшвырнул прикладом худенькую девчушку, плюнул на земляной пол и ушел прочь. И хотя в тот момент и рыдала Наталья, задыхаясь от дикой боли, уткнувшись в мамину грудь, но уже твердо знала, что обязательно выживет, на зло фашистам.
Заняли враги в селе самое святое – школу (церкви в маленькой Бабке не было). Там то и творили на глазах стариков и детей свои бесчинства оккупанты: то, напившись шнапсом до беспамятства, гонялись по двору голышом за деревенскими девками, то просто стреляли по своим пленникам на меткость. У школы был старый пруд. В него немцы покидали школьную мебель, доски, книги. Со слезами на глазах, глядели ребятишки на то, что когда-то было свято, а сейчас втоптано в грязь, и еще сильнее загоралась в них жажда жизни – выжить, чтобы отомстить.
Каждый день, под дулами немецких автоматов, работали пленники, и стар и млад, на колхозном поле, заготавливали урожай, не убранный в прошлом году. Голыми руками выкапывали свеклу и картошку из еще толком не растаявшей земли, собирали семечки подсолнечника. «Как-то раз, - рассказывает Наталья Егоровна, - на заготовке семечек, в поле мы увидели наш, советский самолет. Он летел метрах в пяти от земли, как нам тогда казалось. Летел низко, на бреющем полете, в сторону фронта. Крылья железной птицы украшали красные звезды. Мы, ребятишки, кинулись к нему навстречу, махали руками, плакали, кричали. Фашисты с автоматами преградили нам дорогу, зашипели: «Всем лежать, убьем!» Так мы и лежали, уткнувшись заплаканными лицами в грязный снег, а самолет летел и летел дальше».
В двадцати километрах от деревни протекал Дон. А дальше, в двадцати километрах от него проходили ожесточенные бои. Отец семейства Натальи, Егор Николаевич, и хотел было под покровом ночи переправить семью на другую сторону, поближе к своим, да не смог. «Там не вода в Дону течет, а кровь, - шептались сельчане, - нам туда никак нельзя, уж лучше здесь погибнуть, на родной земле». Бомбежки поселка, с наступлением наших войск, продолжались каждый день. Дрожала земля, озарялось небо светом зенитных ракет. А во времена редкого затишья фашисты устраивали казни. Одну из таких Наталья Егоровна не может забыть и по сей день. «У школы, за прудом, был огромный овраг. Туда то нас и сгоняли немцы собаками, посмотреть на расправу с партизанами, - вспоминает Наталья Егоровна, - Тех же, кто отворачивался, жестоко избивали». На глазах Натальи в тот злополучный день, на краю обрыва, казнили ее ровесницу – партизанку, девчонку лет пятнадцати. «В ее глазах не было страха, - рассказывает Наталья Егоровна, - и хоть ее руки и были скручены толстой проволокой, и стояла она под дулами автоматов, она все равно смотрелась победителем». Партизанку расстреляли, но ее крик «Отомстите за меня!», эхом раздававшийся над оврагом, до сих пор не выходит из памяти Натальи.
Весть об окончании войны влетела в поселок так же стремительно, как и сообщение о ее начале. «В нашу землянку забежал солдат и крикнул, что кончилась война, - вспоминает Наталья Егоровна, - родители сразу же кинулись нас обнимать. Немцы сбежали, ликовал весь поселок». Но не долгая это была радость. Прошла по улицам Бабки в белоснежных шубняках, с автоматами, советская пехота, проехали танки, а немцы остались. «Попрятались трусы, как хорьки по чердакам и подвалам разрушенных бомбежкой домов, - рассказывает Наталья Егоровна, - а по ночам чинили зверства, вырезая одну за другой поселковые семьи. Мы утром проснемся, пойдем к соседям, а их в живых уж не осталось никого, даже детей грудных не жалели фашисты». Приходилось семье Натальи днями и ночами сидеть в землянке заперевшись, да потуже затянув поясок.
Однажды, когда родители ушли на поселковое собрание, в землянку постучал незнакомец и попросил открыть. Испугались дети, кто помладше заревели в голос. Вовремя подоспела мать, раньше времени вернувшаяся с собрания, открыть велела – не узнали дети в статном офицере родного старшего брата Михаила, приехавшего из Кремля. Рассказал он поселковым жителям, что кончились их мучения, разбит немец. Выслушал жалобы людей, наказы для Москвы, погостил денек и уехал. А семья принялась латать разрушенный снарядами и пулями дом. Ходили сельчане с детьми и на место фашистских казней, к оврагу. Хоронили трупы, устилавшие все дно пятнадцатиметрового оврага.
Постепенно в Бабку пришла мирная жизнь. С фронта домой вернулись братья и сестра, приехали из эвакуации родственники. Поселковые власти выделили большой семье два гектара земли под сад и огород. Открылась школа, Наталья пошла в четвертый класс. «Все детство отняла у меня война, - со слезами говорит Наталья Егоровна, - нам бы учиться и играть, а мы трупы собирали».
Окончив школу, а за ней и Россошанский техникум молочной промышленности, по распределению попала Наталья в Куйбышев, а оттуда в Утевку, бухгалтером в молочную промышленность. Вышла замуж за статного фронтовика Ивана Афанасьевича Трайкина, родились дети, внуки.
Тридцать лет проработала Наталья Егоровна в Утевке, заслужила уважение сельчан. И до сих пор с радостью и умилением смотрит она как соседские ребятишки ватагой бегают по улице, играют. «Слава Богу, - говорит Наталья Егоровна, - у них есть детство».