***

Я сидела на снегу, обняв руками коленки, разглядывая шнурки на потертых лыжных ботинках. Чай давно уже кончился, а мокрый синий свитер заморозился и, в темноте казалось, будто покрылся инеем. Все сидели у костра и молчали. А через пару часов должен был наступить Новый год. Лыжи валялись рядом под деревом вперемешку с мечами и луками. Кто-то из ролевиков расхаживал в темноте за деревьями и рассказывал анекдоты. Слышался веселый смех. И иногда я сама не замечала, как смеялась этому смеху. Шуток я не различала, а людей не видела из-за нависшей прямо над землей дымки белого зимнего тумана. Но я слышала грубоватый, счастливый, идущий от самого сердца смех. Его смех. Я знала, что это именно он там, за деревьями. Я сидела и глупо улыбалась. И была счастлива. Счастлива тем тихим, молчаливым счастьем, счастьем, когда не нужны слова. Я не пыталась вслушаться в речь, это и не важно. Смех играл где-то у меня за спиной, но я была полностью уверена, что он смотрит на меня, на мою широкую неуклюжую спину. И смеется. Смеется с кем-то. Даже не важно, с кем. Смотрит-то он на меня.
Все расходились. Тихо вставали, чистили кто нож, кто топор, кто меч, закидывали на спину рюкзаки, кряхтя, надевали лыжи. Прощались.
—Давай, да прибудет с тобой помощь Валлар!
—Бывай, не попадайся оркам!
—Эй, Феанор, Сильмарилл не потеряй!
—С Новым годом, ребята!
Кто один, кто парами и по тройкам – все постепенно совсем разошлись. Стало тихо. Даже маленькие лепестки скромного холодного зимнего пламени стали еще меньше. И смех утих. На секунду я испугалась. А вдруг и он ушел с кем-то из них? Но сама все сидела спиной и не могла оглянуться и посмотреть. Что-то загадочное удерживало меня. Становилось холодно. И впереди за лохматыми еловыми верхушками загорались одна за другой маленькие яркие мерцающие звездочки. Шарики стекла на темно-фиолетовом небе.
Сзади меня, шагах в трех, хрупнул снег. Я улыбнулась и невольно дернулась. Он тихо подошел и сел рядом. И стал смотреть на огонь. Или на мои руки, протянутые к огню. Я аккуратно, неслышно подсела к нему поближе, а он положил свою тяжелую мокрую руку в колючем рукаве мне на плечи и схватился за плечо пальцами так, что даже стало немного больно. Я знала, что с ним было примерно то же, что и со мной. Такое немое переполняющее изнутри чувство, которое никакими словами нельзя описать, чтобы тебя поняли. Я украдкой заглянула ему в лицо. Он смотрел в одну точку, нахмурив залепленные снегом брови, прикусив с одной стороны губу. Я понимала, я знала, что с ним то же, что и со мной, но я просто не могла придумать, угадать, что сказать в такой момент. Я устало положила голову ему на плечо.
—Новый год. Смотри, ведь этот снег тоже, наверное, новогодний, гляди, какой чистый!
Я поймала на руку глянцевую снежинку, которая, испугавшись тепла, тотчас превратилась в крошечную капельку. Он кивнул.
Снег все сыпал и сыпал. Он укрывал кружевным покрывалом мои плечи, засыпал и делал слегка седыми его лохматые ежиком волосы. За деревьями вставали загадочные темные силуэты и тени, скрипели тоненькие оледенелые веточки, ударяясь друг о друга по повелению неощутимого движения воздуха. Мы могли так долго сидеть и молчать. Неловко не было. Но я просто знала, что должна что-то сказать. Но что? Мыслей как всегда было много, но что в них толку, когда не знаешь, как их передать? Вот я и сморозила про Новый год. А новый он или старый, какая разница? Я сжала замерзшие пальцы в замок.
—Не мерзнешь?
—Да нет, нормально.
—А ведь мне даже курткой с тобой поделиться не получится. Нету ведь ее. А именно так принято, да?
—Ага,—сказала я и рассмеялась,—а зачем нам как принято?
Он тоже рассмеялся и еще крепче прижал меня сильной рукой.
Мы сидели и разгребали замерзшими палочками угли в догоравшем костре. Уже проступившая явно Большая Медведица охватила полнеба своим мерцающим бриллиантовым хвостом.
–Слушай, я всегда хотел найти человека, который был бы с сильным характером, знаешь, как в фильмах, но веселый и легкий, способный во всем видеть шутку.
—Ага, а еще готовый на любые безбашенные поступки, не заботящийся о мнении посторонних, способный прийти на помощь в трудную минуту…
—Да, и чтобы, когда тебе плохо, он не стал бы тебя утешать, а заставил бы взять себя в руки, руку протянул бы свою..
—Да…
И мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. И мне первый раз показалось, что мой смех похож на его смех. От чего-то мне стало так весело, что даже морозный воздух вокруг вдруг потеплел и сделался уютным настолько, насколько таким может быть воздух.
—А ты, ты хоть раз находил такого?
Он кивнул и одновременно пожал плечами, встряхнув головой, скинул с волос снег.
—Интересно, а мы встретимся еще?—спросил он, крепко сжав мою ладонь в свою.
—Нет, наверное.
—Наверное…Ну и правильно. Ведь я даже не могу подарить тебе подарок, купить цветов, денег осталось только на маршрутку. Черт, да я  даже комплименты делать не умею.
—Я тоже.
—Что тоже?
—Не умею. Не умею принимать подарки, не умею говорить красивые слова, ходить не умею по парку за руку. А, может быть, это и к лучшему?
—Это да. Вот только другие нас не поймут. А я не буду с тобой. А ты со мной.
Он провел рукой по моим влажным, ни с того ни с сего начавшим кудрявиться, волосам.
Все как-то затихло вдруг, а потом, высоко-высоко небо расцветилось яркими огнями новогоднего фейерверка. Змеи разделили небо на тысячи разноцветных огненных лоскутков, а шары лопались по ним золотыми, красными и зелеными мыльными пузырями. А мы сидели вместе посереди безлюдного леса и смотрели во все глаза. И тут я подумала, что будет у него и куртка, и цветы, и подарки, и тот загадочный «свой» человек, и счастье. Все будет.