Последняя женщина. Любить самой

 

                За      эти   дни   я  привык,   когда  остаюсь  один,  разговаривать   с   самим   собой.    Мыслить  вслух  в  полный   голос,  спрашивать,  обращаясь  к  себе,  самому  же   и   себе    же   отвечать,  стало,  чем-то   вроде  привычки.

  Вот   и  сейчас,  глядя  в  каменный  потолок,   говорю:  -   Я  хочу  верить,  что  голос  человека,  не  исчезает  в  просторах   вселенной,   он  подобен    лучу…

 Мариула,   появившись  на  пороге,    прервала     размышления   Казбека.

 - Пока  поднялась,  устала,   ужас   как,  зато,  посмотри,  что  я  принесла.
Она   подтягивает    внутрь    за  верёвку,    какие-то   вещи.  Казбек,   не  взглянув   на  них,  недовольно  заметил:  -   Ты  же  видишь,  что  я  разговариваю.

-  Да,  слышала,  - поправила  его  Мариула, -  что-то    насчёт  голоса,  что  он,   почти  как   луч.     Она    устало  опустилась  на    перевёрнутый    ящик,   который  служил,   в  зависимости  от  ситуации  то  столом,  то  стулом,     убрала  ладонью   пот  с  лица.

 Первое    время,    когда   Казбек,    ни  с того    ни   сего   начинал  разговаривать   с   самим    собой  вслух,  она  испуганно   на   него   смотрела.    Особенно  когда,  проснувшись   однажды   ночью,   увидела,  как   он  сидит  на  постели  и,   обращаясь   в  темноту,  громко,   что-то    кому-то   доказывает,   размахивая   при  этом  руками.

-  Казбек,   ты  с  кем  это   говоришь?  -  спросила   его   тогда    осторожно    Мариула,  подумав,   уж  не  бредит  ли  он,   таким   образом.

 Тогда   он    её    успокоил,  сказав,  что,   когда  нет  под  рукой   карандаша  и  бумаги,  единственный  способ  запомнить   мысль,    несколько  раз   произнёсти  её  вслух.
 
Потом    она  стала   привыкать  к  этому, и  часто,   затаив   дыхание,   слушала,   как   он      выразительно   читает    свои   стихи.   Она  не  всегда   прислушивалась  к  тому,  что  конкретно  он  читал,  её   восхищало,  что   он   ни  разу  не  сбился,   читая    по  памяти  одно   стихотворение      за  другим.
 
  В  прошлом  её  окружении   стихи  не  читали,  там  предпочитали  другие  слова,  или   совсем    обходились  без  слов.   А  Казбек  был    другим.  Она  ни  разу  не  слышала  от  него   грубое  слово,  а  если  у  неё   самой,   в  запальчивости  срывалось  с  языка,   не  совсем  литературное,  замечала,  как  он  краснеет,  и  отводит   взгляд  в  сторону.

А  как   он  тогда  поцеловал   ей   руку.   Ей   никто,  никогда   не  целовал   так   её   руку.  Даже   Ренат,   буквально     боготворивший    её   и    преданно  смотревщий    ей  в  глаза.   Даже   он,   готовый    предупредить  любое      её       желание,  даже  он,    не  смог  бы    так  галантно   поцеловать   руку.

Воспоминания  о   Ренате   были  единственными  светлыми   проблесками  её  памяти.  Светлыми  и  очень  грустными.    Иногда    ей    казалось,  что   не  появись  она  в  его  жизни,  старый   художник  продолжал  бы  жить  в   мире  своих   картин,   может,    примирился  бы  со  своей  семьёй   и  был  бы,  по - своему,  счастлив.

Хотя,   разве  можно  назвать  человека  счастливым,   если  он   не   испытал    чувства   настоящей  любви.  Вновь,  перед  Мариулой    возник   образ  Рената,  как  он   был  счастлив,   когда   она   была   с  ним   рядом.

Это  ощущалось  и  в   последних   его  картинах.  Когда  Ренат   сам   ей   об  этом  сказал,  она  внимательно  пригляделась  к   его  картинам,  и   ей     показалось  тогда,    что  действительно   она   заметила,  какими   яркими  и  светлыми  стали   краски   на   новом  его  полотне.  А  может,  она    просто   очень  хотела  это  увидеть,  потому  что,  он   так  говорил?

 Когда  двое   любят  друг  друга,    всегда,  один   из   них,   любит   другого  сильнее.  Любовь    не   поёт  в   два  голоса.  Только  теперь,  встретив  Казбека,  поняла  это   Мариула,  она  была  счастлива,  зная,  что    её  любовь   сильнее   и   идёт  впереди.   

  В   тот   год,   когда   она   жила   с   Ренатом,  она   была   искренней   в  своих   отношениях   с  ним,  и  вполне   искренне   говорила   ему   о  любви. Но  это,  прежде   всего,    была,   всё  же,     его  любовь,   большая   его  любовь  к  ней.   Мариула  тогда     во  всей  полноте  испытала    чувство,  что  значит  быть  любимой.

Теперь     она  испытывала  чувство  несравненно  более  высокое,    она    достигла   главного    в  этом  восхождении,  -  она    знала    теперь,   что   значит  -   любить   самой.