Витамины. Raymond Carver. Vitamins

   У меня была работа, а у Пэтти работы не было. Я подрабатывал в госпитале, по два, три часа по вечерам. Работа была так себе, халява. Немного поработаю, поставлю себе восемь часов и иду пить с медсестрами. Прошло немного времени и Пэтти решила, что ей тоже нужна работа. Она сказала, что работа ей нужна для поддержания чувства cобственного достоинства. Вообщем, она начала ходить по домам и продавать всякие там витамины.

   Некоторое время, она просто ходила, как обычный продавец от дома к дому в неблагополучных районах, стуча в двери. Будучи девушкой шустрой, она хорошо училась в школе и ей не составило труда вскоре овладеть этим ремеслом. Пэтти была личностью. Не прошло и пол-года, как руководство повысило ее в должности. Девушки, которые не преуспевали так, как она, попали в ее подчиненеие. Не успели все оглянуться, как у нее была уже целая команда и даже небольшой оффис в моллу. Была лишь одна неувязка: девушки, которые работали на нее, постоянно менялись. Имена и лица девушек, которые работали не нее постоянно менялись. Кто-то уходил через пару дней, а кто-то через пару часов. Все же иногда ей попадались девушки, у которых получалось. Они хорошо продавали. Эти девушки держались за Пэтти. Из их числа Пэтти сформировала костяк команды. Но были и такие, которые не могли и задаром витамины отдать.

   Девушки у которых не получалось – просто уходили и больше не появлялись.  Если у них был телефон, они его просто отключали. Если к ним стучались в дверь – они не отвечали. Сначала Пэтти весьма переживала по этому поводу и,как правило винила в этом себя. В конце концов она смирилась. Девушек было так много, что смирится было легко. Бывали случаи, когда девушка бросала работу в первый же день. Она, как будто застывала на месте, не в состоянии нажать на дверной звонок. Или, остановившись у двери, она теряла голос. Или она говорила не те слова вначале, путая их с теми, что должна была сказать в конце. В тот момент девушка возвращалась к машине и ждала там пока Пэтти и другие закончат свое дело. Затем они проведут быстрое совещение, один-на-один. После чего все поедут в оффис. Они будут повторять лозунги, чтобы поддержать себя морально. «Когда работа становится трудной, трудность перестает быть работой», и «Делать все правильно и правильное дело восторжествует». И тому подобную чепуху. Бывало так, что девушка просто исчезала, вместе с кейсом и всеми остальными причиндалами. Она проголосует на дороге, ее довезут до города и все – пропала. На ее место всегда приходили другие девушки. Девушки приходили и уходили. У Пэтти был всегда список. Раз в пару недель она помещала объявление в местной газете и новые девушки приходили и проходили обучение. Потоку девушек не было конца.
   
   Костяк команды состоял из Пэтти, Донны и Шейлы. Пэтти моя была красоткой. Донна и Шейла так, средненькие. Однажды Шейла призналась Пэтти в любви, поведав, что любит ее больше всего на свете. Пэтти мне рассказала, что она именно так об этом ей и сказала. Один раз Пэтти подвезла ее и они сидели в машине напротив дома Шейлы. Пэтти сказала ей, что она тоже ее любит. Пэтти всех своих девушек любила. Но Шейла истолковала это по-своему. Шейла дотронулась до груди Пэтти. Легким прикосновением она ошутила сосок сквозь блузку Пэтти. Пэтти взяла ее за руку. Она сказала ей, что это не ее тема. Шейла даже глазом не моргнула. Через минуту она кивнула. Она все держала руку Пэтти. Поцеловав руку, она вышла из машины.

   Однажды, ближе к Рождеству, когда продажи совсем не клеились, мы решили всех приободрить и устроили вечеринку. На тот момент - это казалось отличной идеей. Шейла, однако, сразу напилась и ушла в аут. Ее замкнуло, и рухнув на пол, она проспала несколько часов. Вот, вроде стоит и смеется посередине гостинной. А вот ее глаза закрываются, ноги подкашиваются и она падает на пол со стаканом в руке. Падая, она еще и ударилась рукой, в которой у нее был стакан, о кофейный столик. А в остальном, падение не вызвало особенного шума. Напиток, что был у нее в стакане, пролился на ковер. Мы с Пэтти и еще с чей-то помощью, оттащили ее на веранду и уложив на диван, как-то забыли о ней.

   Все выпили и потом разошлись по домам. Пэтти пошла спать. Я решил  продолжить и уселся со стаканом, пока не начал отъезжать. Тут появилась Шейла и сразу начала жаловаться. Сказала, что у нее так голова болит, будто кто-то провода под током к вискам приставил. Боль такая сильная, что ей кажется она окосеет. Ко всему прочему, ей еще кажется, что она сломала мизинец. Она мне его показала. Пурпурного цвета мизинец. Она на чем свет стоило начала поносить нас за то, что мы дали ей заснуть в контактных линзах. Ей неприменно хотелось знать волновало ли это кого-либо? Она поднесла мизинец к лицу и внимательно взглянув на него, покачала головой. Потом, вытянянув руку она снова посмотрела на него. Она выглядела так, будто она не могла поверить в то, что случилось с ней в этот вечер. Опухшее лицо и растрепанные волосы. Полу-сумашедшими глазами она глядела вокруг с ненавистью. Она подставила палец под кран с холодной водой. «О, Господи» – сказала она и начала рыдать над раковиной.

   Но она не на шутку подъехала к Пэтти со своей любовью, и поэтому, мне было ее ни капли не жалко.

   В моем стакане был скотч с молоком и немного льда. Прислонившись к столу она смотрела на меня сквозь узкие прорези глаз. Ничего не говоря, я отхлебнул из стакана. Она снова начала мне рассказывать, как плохо она себя чувствовала. Сказала, что ей нужно к доктору. Начала мне втолковывать, что надо разбудить Пэтти. Сказала, что она увольняется и уезжает в Портлэнд и ей нужно попрощаться с Пэтти и, чтобы та, отвезла ее в госпиталь.

   -Я отвезу тебя,- сказал я. Я, конечно, не хотел, но я бы отвез.

   -Нет, я хочу, чтобы меня Пэтти отвезла, - сказала она. Своей здоровой рукой она держала поврежденную руку за запястье. Её мизинец распух до размеров карманного фонарика. -К тому же нам надо поговорить. Мне надо ей сказать, что я уезжаю в Портлэнд. И нам надо проститься как следует.

   -Похоже, мне самому придется ей об этом сказать. Она спит, - сказал я.

   -Мы подруги и нам надо поговорить. Я сама ей скажу, - сказала она злобно.

   Я покачал головой. -Я же сказал тебе - она спит.

   -Мы с ней подруги и мы любим друг друга, - сказала она. -Мне надо с ней попрощаться. Она двинулась на выход из кухни.

   Я  встал и сказал ей: -Я отвезу тебя.

  -Да ты пьяный, да еще и спать не ложился. Она снова посмотрела на свой палец и добавила: -Вот проклятье, почему этому надо было случится.

   -Не настолько пьян, чтобы отвезти тебя в больницу, - сказал я.

   -С тобой я не поеду, урод, - вскрикнула Шейла.

   -Как хочешь, но будить Пэтти я тебе не дам, сучка лейсбийская, - сказал я.

   -Урод поганный, - сказала она. Сказав это, она вышла из кухни и на заходя ни в туалет, ни в ванную, вышла на улицу. Поднявшись, я посмотрел в окно. Она шла по дороге в сторону авеню Фултона. Все еще спали, было слишком рано.

   Я допил и подумал не налить ли еще. Налил еще.

   Больше никто и никогда не видел признаков Шейлы. Во всяком случае никто из нас, кто был повязан на витаминах. Она ушла в сторону авеню Фултона и навсегда из нашей жизни. Вечером того же дня Пэтти спросила: -А где Шейла?, а я ответил: - Она уехала в Портлэнд. И это все что было. О подробностях Пэтти не спрашивала.

   Мне нравилась Донна, девушка из основной группы. В тот вечер мы танцевали с ней под Дюка Эллингтона. Танцуя, я держал ее довольно крепко, чуть пониже талии, вдыхая аромат ее волос. Возбуждение мое росло во время танца. Я был единственным мужиком на вечеринке, на которой шесть или семь девушек танцевали друг с другом. Я возбуждался от одного только вида. Я был на кухне, когда туда вошла Донна с пустым стаканом в руке. На минуту мы остались наедине. Я слегка обнял ее. Она ответила мне тем же. Мы стояли там обнимаясь.

   Затем она сказала: -Нет. Не сейчас. Когда я услышал это «не сейчас», я отпустил ее и понял, что мне масть пошла.

   Это было как раз в тот момент, когда я сидя за столом, восстанавливал в памяти мои обниманья с Донной. Тут вошла Шейла со своим тупым пальцем.

   Я еще немного подумал о Донне. Я допил. Я сбросил трубку с аппарата и пошел в спальню. Раздевшись, я влез в кровать и устроился возле Пэтти. Я полежал с минуту, остывая. Затем я начал. Но она не проснулась. После, я закрыл свои глаза.

   Было далеко за полдень когда я снова их раскрыл. Я был один в постели. Дождь стучал по стеклу. На подушке Пэтти лежал сахарный пончик, а на ночном столике стоял стакан стылой воды. Я все еще был пьян и не мог толком ничего понять. Знал только, что было воскресенье и рождество было не за горами. Я снова заснул пока не услышал звук пылесоса, который включила Пэтти. Она вошла в спальню и спросила о Шейле. Тогда-то я ей и сказал, что Шейла уехала в Портлэнд. 

   Как-то неделю, или две после Нового Года, мы с Пэтти сидели и выпивали. Она только что  вернулась с работы. Было не так поздно, но темно и дождливо. Я должен был идти на работу через пару часов. Это потом, а пока мы пили скотч и беседовали. Пэтти была измотана. Она была серьезно растроена и допивала уже третий стакан. Витамины никто не покупал. Она осталась лишь с Донной и Сэнди – недавним рекрутом, девушка вдобавок еще страдала клептоманией. Мы говорили о таких вещах, как плохая погода и о количестве штрафов за парковку, которые накопила Пэтти. Наконец речь зашла о том, что неплохо было бы уехать в Аризону, или в любое другое место типа Аризоны.

   Я налил еще по одной. Взглянув в окно мне подумалось о том, что уехать в Аризону было бы как раз кстати.

   Пэтти сказала: -Витамины. Она подняла стакан и взболтнула лед. -Чего ради! Когда я была маленькой я никогда не думала, что буду этим заниматься. Боже, ведь не думала же я, что вот вырасту и буду продавать витамины. От дома к дому. Нет ничего хуже. Просто крышу сносит.

   -Я тоже на это не расчитывал, дорогая, - сказал я.

   -Точно, - сказала она. -Ты выразил это в двух словах.
 
   -Дорогая?

   -Слушай, не надо, сказала она. -И так трудно, брат. Жизнь эта не проста, как не крути.

   Казалось она на минуту призадумалась. Она покачала головой. Потом допила из стакана и сказала: -Мне витамины даже во сне снятся. Я не нахожу покоя. Не могу расслабиться. Ты, по-меньшей мере, можешь уйти с работы и забыть о ней. Спорю, что тебе даже ни разу не снилась твоя работа. Ты не приходишь домой смертельно усталый, когда ты ложишся спать тебе не снится, что ты натираешь полы или чем ты там занимаешься. Ведь так? Ведь после того как ты вышел со своей поганной работы она тебе не снится, закричала Пэтти.

   -Я не помню, что мне снится и снится ли мне вообще что-то, - ответил я. -Я не помню ничего, когда я просыпаюсь, я пожал плечами. Я обычно не вел учет тому, что происходило в моей голове во время сна. Мне было наплевать.

   -Тебе должно снится что-то, сказала Пэтти. Даже, если ты ничего не помнишь. Всем снятся сны. Если б тебе ничего не снилось ты бы сошел с ума. Я читала об этом. Это как отдушина. Людям снятся сны когда они спят. Иначе они просто с ума сойдут. Но все мои сны лишь о витаминах. Ты понимаешь о чем я говорю? Она смотрела на меня не отрывая взгляда.

   -И да и нет, - сказал я. Это был не простой вопрос.

   -Мне снится, что я показываю клиентам витамины, она продолжала. - Мне снится, что витамины кончились, а у меня дюжина заказов, которые я бы выполнила, если бы у меня было что показать. Понимаешь? Я продаю витамины день и ночь. Господи, что за жизнь, - сказала она и допила.

   - Как там Сэнди? У нее все еще к рукам прилипает? Мне хотелось переменить тему. Ничего другого мне в голову не лезло.

   - Дерьмо, - сказала Пэти и покачала головой, будто я ничего не знал.

   Мы слушали, как шел дождь.

   - Никто не продает витамины, - сказала Пэтти. Она взяла свой стакан. В стакане было пусто. -Никто не покупает витамины. Вот, что я тебе говорю. Я только что тебе это сказала. Ты что не слышал?

   Я встал, чтобы налить нам еще по одной. - А у Донны как там дела? Я прочел наклейку на бутылке в ожидании ответа.

   - Она что-то продала по мелочи, пару дней назад, - продолжала Пэтти. - И это все, что произошло на этой неделе. Я не удивлюсь, если она уволится. Я бы ее и не винила за это. Будь я не ее месте, я бы так и поступила. И даже если она уйдет, что тогда? Тогда, я просто вернусь туда, откуда я начала. Нулевой цикл. На дворе зима, люди болеют, умирают и никто не думает о том, что им нужны витамины. Я сама по-адски болею.

   - В чем дело, дорогая? Я поставил стаканы на стол и сел. Она продолжала будто я ничего не сказал. А может я ничего и не сказал.

   - Я - мой самый надежный покупатель, - сказала она. - Я уже столько витаминов выпила, что мне кажется, что с моей кожей что-то происходит. На твой взгляд, моя кожа выглядит нормально? Может ли человек передозировать на витаминах? Я дошла до состояния, когда я уже в туалет сходить не могу, как нормальный человек.

   - Дорогая, - сказал я.

   - Да тебе все равно принимаю я витамины или нет, - сказала Пэтти. - В этом-то и есть фишка. Тебе все равно. Тебе все, вообще, все равно. Дворники сломались на машине сегодня после обеда под дождем. Я чуть в аварию не попала.

   Мы продолжали пить и разговаривать пока мне не настало время идти на работу. Пэтти сказала, что она примет ванну, если вперед не заснет. - Я засыпаю на ногах, - сказала она. - Витамины, дерьма ради. Это все, что осталось. Она обвела взглядом кухню. Посмотрела на свой пустой стакан. - Почему ты не богач, мать твою? Она засмеялась. Она была пьяна. Но она все же позволила мне поцеловать ее. Потом я ушел на работу.

   Было там одно место, куда я захаживал после работы. Там была музыка и можно было выпить после того, как спиртное переставали подавать в других местах. Место это называлось «В стороне от Бродвэя». Место это было «черным», в негритянском районе. Заправлял этим местом негритос по имени Хаки, и основными клиентами было негры и несколько белых. Люди обычно приходили сюда после того, как остальные места в городе прекращали подавать алкоголь. Они заказывали фирменный напиток Кола-RC с виски, или приносили виски  с собой под пальто или в женских сумочках, заказывали Колу и смешивали свои собственные коктейли. Музыканты приходили поиграть, а те кто хотел выпить, приходили выпить и послушать музыку. Иногда люди танцевали на убогом танцевальном полу. Но, как правило, они сидели по кабинкам, пили и слушали музыку.

   Бывало так, что один негритос долбанет другого бутылкой по голове. Как-то пошел слух, что некто пошел за кем-то в туалет и там чиркнул бритвой по горлу того, кто стоял перед пессюаром. Но лично я, никогда не видел ничего подобного. Ничего такого, с чем Хаки был бы не в состоянии справиться. Хаки был крупным негром с лысой головой, его лысина вечно сияла под лампами дневного света. Он носил гавайские рубашки навыпуск. Я думаю за поясом у него всегда был ствол. По меньшей мере дубинка. Если кто-то начинал себя вести вызывающе, Хаки обычно подходил и положив свою руку на плечо, говорил виновному пару слов и этого было достаточно. Я наведывался сюда довольно часто последние несколько месяцев. Мне было приятно, когда он говорил мне: - Как твои дела, друг мой? Или: - Давно не видел тебя, дружище. Рад тебя видеть. Мы здесь, чтобы веселиться.

   Сюда-то я и пригласил Донну на наше первое и последнее свидание.

   Я вышел из госпиталя после полуночи. Тучи разошлись и небо было усыпано звездами. В голове все еще стоял шум от виски, которые мы выпили с Пэтти. Я подумал, что надо бы забежать быстро в бар «Новый Джимми» и быстро опрокинуть по дороге домой. Машина Донны стояла рядом с моей на парковке. Донна сидела в машине. Я вспонил, как мы обнимались на кухне. "Не сейчас", сказала она тогда.

   Я подошел к водительской двери. Она опустила окно и стряхнула пепел с сигареты.

   - Я не могла заснуть, - сказала она. - В голове столько мыслей, что я не могла заснуть.

   Я сказал, - Привет, Донна. Рад тебя видеть.

   -Я не знаю, но со мной что-то не так, - сказала она.

   - Хочешь пойти куда-нибудь, пропустить по одной? Если б я знал, я бы ушел с работы еще час назад, - сказал я ей.

   - Да я не долго здесь. В любом случае, мне нужно было время, чтобы подумать. Один напиток не повредит, я думаю. Пэтти ведь моя подруга,- сказала она, - Ты ведь знаешь это.

   -Она и моя подруга тоже, - сказал я. Потом я добавил: - Пойдем.

   -Там есть одно место. Черное место, - сказал я. - У них там музыка. Мы можем выпить, послушать музыку. - Ты поведешь?, - спросила Донна.

   -Давай, подвинься, - сказал я.

   Она начала разговор о витаминах. Продажи витаминов серьезно буксовали. Вошли в мертвое пике. У рынка витаминов рухнула крыша.

   Донна продолжала: - Я ненавижу себя за то, что я подвожу Пэтти. Она моя лучшая подруга и всеми силами старается организовать бизнес для нас. Но я, скорее всего уйду. Это между нами. Поклянись. Мне есть надо. Ренту платить надо. Мне туфли новые нужны и пальто. Витамины мне не помогут. Я не думаю, что витамины – это ответ на вопрос. Я еще ничего не говорила Пэтти. Как я тебе уже сказала, я только еще думаю об этом.

   Рука Донны покоилась рядом с моей ногой. Я протянул свою руку и сжал ее пальцы. Она ответила тем же. Потом она высвободила свою руку и нажала на подкуриватель. После того, как она закурила, она положила руку рядом с моей ногой. - Хуже всего то, что я подвожу Пэтти. Ты понимаешь, что я имею в виду? Мы были единым целым, одной командой. Она протянула мне сигарету. - Я знаю - это другая марка, - сказала она, -Попробуй, может тебе понравится.

   Я припарковался возле «В стороне от Бродвэя». На парковке стояли три негра, прислонившись к старому Крайслеру с треснутым лобовым стеклом. Они просто тащились, передавая друг другу бутылку в бумажном пакете. Они осмотрели нас. Я вышел и обошел вокруг машины, чтобы открыть дверь для Донны. Я закрыл дверь, взял Донну под руку и мы пошли в сторону улицы. Негры смотрели на нас, но не говорили ни слова.

   - Ты не думаешь о переезде в Портлэнд?, - спросил я. Мы шли по тротуару. Я обнял ее за талию.

   -Я ничего не знаю о Портлэнде. Никогда не думала о Портлэнде.

   Передняя половина «В стороне от Бродвэя» выглядила, как обычное кафе с барной стойкой. Несколько негров сидели за стойкой, пара-тройка черных сидели и ели за столами, покрытыми красной клеёнкой. Мы прошли через кафе и зашли в большую комнату, находящуюся в конце заведения. В комнате была длинная барная стойка и несколько кабинок вдоль стены. В глубине комнаты стояла платформа, на которой выступали музыканты. Прямо напротив платформы было пространство, которое могло сойти за танцевальную площадку. В других барах и ночных клубах еще подавали, так что в «В стороне от Бродвэя» еще не было большого количества народу. Я помог Донне снять пальто. Мы сели в кабинке и положили наши сигареты на стол. К нам подошла черная официанкта по имени Ханна. Я кивнул ей, а она мне. Она посмотрела на Донну. Я заказал две фирменные Колы и решил просто получить удовольствие от вечера.

   Нам принесли напитки, я заплатил, мы отхлебнули по глотку и начали обниматься. Мы слегка целовались, сжимая и похлоповая друг друга. Иногда Донна останавливалась, отталкивая меня немного, держа мои запястья и заглядывая мне в глаза. Затем ее веки медленно закрывались и мы снова начинали целоваться. Вскоре кафе начало заполняться людьми. Мы перестали целоваться. Я все еще держал мою руку у нее на талии. Пара черных музыкантов на духовых и белый барабанщик начали что-то наигрывать. Я  решил, что мы еще выпьем по одной, послушаем немного музыки и поедем к Донне, чтобы закончить то, что мы начали.

   Только я заказал у Ханны еще два напитка, как к нам подошел этот черный по имени Бенни, а с ним еще один негр, здоровый, весь разодетый. У этого громилы были маленькие красные глаза, а одет он был в серый костюм в полоску, который казался новым, но был явно узок ему в плечах. На нем была розовая рубашка, галстук, пальто и фетровая шляпа. Полный прикид.

   - Как тут мой братишка поживает?,- сказал Бенни. Бенни протянул мне руку для братского рукопожатия. Мы обычно общались. Он знал, что мне нравился джаз и когда мы оказывались вместе в кафе, он обычно подходил ко мне и мы перебрасывались двумя тремя фразами. Ему нравилось говорить о Джони Ходжес и о том, как он играл на саксофоне в его группе. Он всегда говорил что-то типа:  - Вот помню, как я и Джони играли гиг в Мэйсон Сити.

   - Привет, Бенни,- сказал я.

   - Вот знакомся – это Нельсон, - сказал Бенни. -Он только что вернулся из Вьетнама. Сегодня утром. Хочет тоже послушать приятную музыку. Он даже свои танцевальные туфли надел, так на всякий случай. Он посмотрел на Нельсона и кивнул. - Вот он, наш Нельсон.

   Я смотрел на сияющие черные ботинки Нельсона, а потом перевел взгляд на него. Он изучающе смотрел на меня, будто пытался что-то вспомнить. Затем он широко улыбнулся, так что я увидел его зубы. Он заглянул к кабинку.

   - А это Донна, - сказал я. -Донна, вот это Бенни, а это Нельсон. Нельсон, это Донна.

   - Привет, девочка, - сказал Нельсон и Донна сразу же ответила: -Привет, Нельсон. Привет, Бенни.

   - Может мы просто к вам присоединимся, а народ? - спросил Бенни, - Окей? Я ответил: - Конечно. Я на самом деле сожалел о том, что они не смогли найти другого места. - Мы тут будем не долго, - сказал я, - Вот допьем и все.

   -Я знаю, брат, знаю, - сказал Бенни. Он сел напротив меня после того, как Нельсон втиснулся в нашу кабинку. - Надо сделать много дел, посетить много мест, все успеть. Да, сэр, Бенни уж знает, - добавил он подмигнув мне.

   Нельсон бросил взгляд на Донну. Потом просто уставился на нее. Затем он снял свою шляпу. Похоже, он что-то изучал на полях шляпы, поворачивая ее в своих огромных руках. Затем он нашел место на столе для своей шляпы. Он взглянул на Донну. Ухмыльнувшись, он пожал плечами. Он пожимал плечами каждые несколько минут. Казалось, что он был очень уставшим. Как я хотел, чтобы они приземлились в другом месте.

   - Спорю, что вы в хороших отношениях, - сказал Нельсон Донне не теряя ни минуты.

   - Да, мы хорошие друзья, - ответила Донна.

   К столу подошла Ханна. Бенни заказал Колу. Ханна ушла, а Нельсон достал пинту виски из кармана своего пальто.

   - Хорошие друзья,- сказал Нельсон. - По-настоящему хорошие друзья. Он отвернул крышку с бутылки.

   - Нельсон, будь осторожен, сказал Бенни. - Смотри, чтобы бутылку не было видно. Нельсон  только что с самолета. Он вернулься из Вьетнама, - сказал Бенни.

   Нельсон поднял бутылку и сделал из нее пару глотков. Он завернул крышку и положил бутылку на стол, прикрывая ее своей шляпой. - По-настоящему хорошие друзья, - сказал он.

   Бенни посмотрел на меня и закатил глаза. Но он тоже был пьян. - Мне надо в форму приходить, - сказал он мне. Он выпил Колу из двух стаканов и затем под столом налил в них виски. Он положил бутылку в карман своего пальто. - Ты знаешь, я уже месяц как не играл на инструменте. Пора уж мне заняться.

   Мы сидим, сбившись в кучу в кабинке, на столе стоят стаканы и лежит шляпа Нельсона.
- Ты, - сказал мне Нельсон. - У тебя кто-то есть еще, так? Эта красивая женщина не твоя жена. Я знаю это. Но вы очень хорошие друзья с ней. Прав я или нет?

   Я отхлебнул из стакана и не почувствовал вкуса виски. Я ничего не чувствовал. - Это правда все то, что показывают про Вьетнам по ТВ? - спросил я его.

   Нельсон уставился на меня своими красными глазами. Прошло немного времени прежде чем он сказал: - Я хочу тебя спросить одно: ты знаешь где сейчас твоя жена? А? Спорим, что она сейчас где-нибудь с каким-нибудь чуваком, в эту самую минуту в его объятьях. Она потом его соски будет трогать и колбасину его вытаскивать пока ты тут сидишь, такой весь крутой со своей хорошей подругой. Спорим, у нее тоже есть хороший друг.

   - Нельсон, - сказал Бенни.

   - Нельсон чего? – сказал Нельсон.

   - Нельсон, оставь людей в покое, – сказал Бенни. - Там вон в другой кабинке тот, о ком я тебе расказывал. Нельсон только с  трапа самолета сегодня утром сошел, - сказал Бенни. -Нельсон...,-

   - Спорим, я знаю, что ты думаешь, - продолжал Нельсон. Вот, здоровый, бухой нигер привязался ко мне. Что мне с ним делать? Может треснуть ему по башке раз. А? Ведь так? Это то, что ты подумал, да?

   Я обвел комнату взглядом. Я увидел Хаки возле платформы где музыканты играли свою музыку, чуть позади него. Несколько пар танцевало. Люди заполнили все кабинки  и слушали музыку. Мне показалось, что Хаки смотрел прямо на меня, но даже если он и посмотрел, теперь он смотрел в другую сторону.

   - Тебе не кажется, что пришла твоя очередь говорить? - спросил Нельсон. Я просто прикалываюсь над тобой, дурака валяю. Я не дразнил никого с тех пор, как слинял с Нама. Там этих желтых немного поприкалывал. Он снова улыбнулся и его большие губы закатились назад. Он вдруг перестал улыбаться и просто уставился на меня.

   - Покажи им это ухо, - сказал Бенни. Он поставил свой пустой стакан на стол. - Нельсон себе там ухо приобрел. С одного из желторотых коротышек срезал,- сказал Бенни.
- Он с собой его носит. Покажи им, Нельсон.

   Нельсон просто сидел. Затем он стал похлопывать по карманам своего пальто. Он начал доставать различные предметы из карманов. Достал носовой платок, ключи, коробку с конфетами от кашля.

   - Я не хочу видеть никакого уха. Фу. Господи, - сказала Донна. Она посмотрела на меня.

   - Нам пора, - сказал я.

   Нельсон все еще рылся по карманам. Он достал бумажник из внутреннего кармана пиджака и положил его на стол. Он похлопал по бумажнику. - Здесь у меня пять кусков. Слушай сюда, - сказал он Донне. - Я дам тебе две бумажки, О'кей? Две сотенные бумажки. У меня их тут пятьдесят штук. Ты слышешь? Я дам тебе две. Все, что я хочу – это чтобы ты поцеловала меня по-французски. Так же, как вот его жена делает сейчас кому-то. Ты же знаешь, она сейчас своими губами ласкает чью-то балду, а он тут сидит с тобой и лапает тебя под юбкой. Все по-честному. Две сотни. Вот, - он потянул за края ассигнаций. - Да вот и ему еще дам сотню, чтоб не обидно было. Ему ничего не надо делать. Тебе ничего не надо делать, - сказал Нельсон, обращаясь мне. - Сиди здесь и пей свой коктейль. Сиди и слушай музыку. Классную музыку. Я и эта женщина выйдем вместе, как хорошие друзья. Потом она вернется. Вернется быстро – это долго не займет.

   - Нельсон,- сказал Бенни. - Так нельзя разговаривать. Нельсон, Нельсон.
 
   Нельсон растянулся в улыбке. - Я сказал все, что хотел. Потом он добавил: - Я не шутил. Он достал свой носовой платок и вытер им пот с лица. Он повернулся к Бенни.

   - Я всегда говорю только то, что у меня на уме. Бенни, ты меня знаешь. Мы все еще друзья, так Бенни? Но я хочу то, что я хочу, - сказал Нельсон. - И я плачу за это. Мне бесплатно ничего не надо. Я или плачу или просто схвачу. Очень просто.

   Он наконец-то нашел то, что он все время искал по карманам. Серебрянный портсигар. Он открыл его и я увидел там ухо. Оно лежало на кусочке ватной ткани. Ухо было коричневого цвета и было похоже на засушенный гриб. Оно начинало сворачиваться. Но это было настоящее ухо на цепочке.

   - О Боже,- сказала Донна. - Фу, гадость.

   Я и Бенни посмотрели на ухо.

   - Вот это вещь, а? - сказал Нельсон. Он наблюдал за Донной.

   - Я не пойду с тобой и на этом конец, - сказала Донна. - Никоим образом. Я не иду и на этом точка.

   - Девочка, послушай меня, - сказал Нельсон 

   - Нельсон, - сказал я. Нельсон зафиксировал на мне взгляд своих красных глаз. Он отодвинул шляпу, бумажник и портсигар.

   - Тебе чего надо?- спросил Нельсон. -Я дам тебе то, чего ты хочешь.

   Бенни закрыл глаза и снова открыв их, сказал: - Слава богу, вон Хаки идет к нам.  - Нельсон, Бенни угадает, что сейчас будет. Через тридцать секунд Хаки будет стоять тут и спрашивать все ли у нас в порядке, все ли тут довольны?

   Донна сказала: - Я не довольна. Я очень не довольна.

   Хаки подошел к нашей кабинке и положив одну руку мне на плечо, а вторую руку на плечо Бенни, нагнулся над столом. Лысая голова его засияла под светом ламп. Он спросил: - Как вы тут, народ? Вам тут весело?

   -Все в полнoм порядке, Хаки, - сказал Бенни. - Все просто О'Кей. Тут эта пара вот собирается уходить. А я и Нельсон, мы тут еще посидим, послушаем творцов музыки.

   - Вот и хорошо,- сказал Хаки. - Люди – будьте счастливы, вот мой лозунг. Он осмотрел кабинку. Он взглянул на бумажник Нельсона и на открытый портсигар. Он увидел ухо.

   - Это чё, настоящее ухо? - спросил он.

   - Да, настоящее. Покажи ему, Нельсон, - сказал Бенни. - Нельсон только что с самолета, он прилетел из Вьетнама с этим ухом. Это ухо пол-мира облетело прежде, чем оказаться на этом столе сегодня. Нельсон, покажи ему.

   Нельсон подал портсигар Хакки.

   Хаки изучающе посмотрел на ухо. Он потянул и подняв ухо на цепочке начал раскачивать его у себя перед физиономией. Он смотрел на него, а оно качалось из стороны в сторону не цепочке. - Я слышал о сушенных ушах и членах и тому подобных вещах, но я никогда не верил этому. Может я и верил, но по-настоящему поверил вот, только сейчас.

   - Я отрезал его у одного из косоглазых, - сказал Нельсон. - Он все равно ничего не слышал этим ухом, а мне сувенир какой-то нужен был, на память.

   - Боже мой, - сказал Хаки. Он повертел ухом на цепочке еще раз. - Похоже, теперь я увидел все, что бывает на этом свете.

   Я и Донна начали выбираться из кабинки.

   - Девочка, не уходи, - сказал Нельсон.

   - Нельсон, - сказал Бенни.

   Хаки теперь пристально смотрел на Нельсона. С пальтом Донны в руках, я стоял возле кабинки. Ноги мои были, как ватные.

   Нельсон повысив голос сказал: - Если ты сейчас уйдешь с этим уродом и позволишь ему лицом прикоснуться к твоим сладостям, ты сгоришь с ним вместе в аду.

   Мы поспешили к выходу, прочь от кабинки. Люди смотрели на нас.

   - Нельсон только что с самолета этим утром. Он вернулся из Вьетнама, - я все еще слышал, как говорил Бенни. - Мы весь день пьем. Это самый длинный день на моей памяти. Но мы в порядке, все будет в полном порядке, Хаки.

   Нельсон что-то все еще выкрикивал, стараясь перекричать музыку. Он кричал: - Ты хочешь вспахать это, сукин сын, но это не принесет тебе урожая. Это никому ничего не принесет!  Это все, что я услышал. Музыка остановилась, потом снова заиграла. Не оборачиваясь, мы шли к выходу. Мы вышли на улицу.

   Я открыл для нее дверь, а сам обошел машину и сел за руль. Я поехал в сторону госпиталя. Донна сидела на пассажирском сидении. Она молчала, нажимая, время от времени, на прикуриватель, чтобы подкурить сигарету.

   Я попытался завести разговор: - Мне надо было у него ухо отрезать на сувенир. Донна, послушай, нет смысла расстраиваться из-за этого. Я извиняюсь за то, что это произошло, - произнес я.

   - Может мне и надо было взять его деньги, - сказала Донна. -Это то, о чем я думаю.
 
   Я не взглянул на нее, продолжая просто рулить. Я не мог сказать ничего такого, что помогло бы в данной ситуации.

   - Это правда, - сказала она, - Мне, наверное, надо было взять у него деньги. Она покачала головой. - Не знаю, что я говорю. Мне просто не надо было там быть. Она заплакала. Она опустила лицо и продолжала плакать.

   - Не плачь, Донна. Больше мне нечего было сказать.

   - Я не пойду на работу завтра, сегодня, или когда там этот будильник звенит, - сказала она. - Я не пойду. Я уволняюсь. Я уезжаю. То, что случилось там – это как знак для меня. Она нажала на прикуриватель и ждала пока он выскочит.

   Я подъехал и встал рядом со своей машиной. Я взглянул в зеркало заднего вида, опасаясь увидеть в нем старый Крайслер с Нельсоном на переднем сиденье. Я все еще держался за руль. Потом я опустил их на колени. Я не хотел дотрагиваться до Донны. Она это знала. Она не хотела, чтобы ее трогали. Наши объятья на кухне, и те поцелуи в кафе, теперь, казалось все это было в чьей-то другой жизни. Не в моей.

   - Какие у тебя планы? - спросил я. Но я уже знал, что мне было абсолютно все равно. Она могла тут же на моих глазах скончаться от инфаркта, а мне было бы все равно.

   - Может я в Портлэнд поеду, - сказала она. - Там должно быть что-то стоящее, в Портлэнде, раз все о нем говорят. Портлэнд, как панацея сейчас. Портлэнд то, Портлэнд сё. Портлэнд такой же город, как все. Они все одинаковые.

   -Донна, - сказал я ей. - Я пожалуй пойду. Я начал вылазить из машины. Я приоткрыл дверь и случайно нажал на тумблер дальнего света.

   -Да выключи ты этот свет, Бога ради.

   Я поспешил выскочить из машины. - Спокойной ночи, Донна, - сказал я ей.

   Она кивнула головой.

   Я направился к своей машине, а она сидела уставившись в торпеду. Потом она передвинулась за руль. Там она просто сидела без движения. Она посмотрела на меня. Я махнул рукой. Она не ответила. Я завел машину и включил фары. Я включил скорость и надавил на газ. Донна доберется домой сама.

   На кухне я плеснул себе скотч, отхлебнул немного и пошел со стаканом в ванную. Я дернул и открыл медицинский шкафчик. Пэтти что-то прокричала из спальни, но я не понял что именно. Она распахнула дверь в ванную. Она была полностью одета. Она заснула в одежде.

   - Который час? - закричала она. - Господи, я проспала что-ли. Я из-за тебя проспала, черт бы тебя побрал.

   Она была в диком состоянии. Она стояла в дверном проеме, полностью одетой, как будто собиралась идти на работу. В руках у нее, однако, не было ни кейса с образцами, ни витаминов. Ей просто кошмар приснился. Она принялась трясти головой взад и вперед.

   Я уже не мог этого вынести. Мне хватало на сегодня. - Иди спать, дорогая. Я просто ищу здесь кое-что, сказал я. Я случайно, рукой зацепил что-то, и из шкафчика посыпалось разное прямо в раковину. - Где тут аспирин? - спросил я. Мне было наплевать. - Черт бы его побрал, - я выругался. Все продолжало валится из рук.

1983.