Последняя женщина. пещера сокровищ

                Пистолет,   который  Казбек  показывал   Аргуту,  он  нашел   в   кабине  пилота.  В  тот  день  когда  он  уже   мог  самостоятельно  передвигаться,  не  чувствуя  прежней  боли,  он  решил  перезахоронить  останки  погибших  людей   с  которыми    был   в   том   полёте. 

 Вместе  с  Мариулой,  на  вершине  соседнего   холма,  в  стороне  от  их  пещеры,  они  вырыли    яму,  перенесли  тела  и  засыпали  их  землёй.

 Вместо  надгробья  установили   согнутый  пропеллер,  обложили  могилу   камнями,   положили  цветы.

 Аргут   тоже  разделил  их  скорбь  по  погибшим,  подняв  голову  к  небу,  тихо  завыл,  словно  читал  молитву.


        -  Этих    людей,  мы  хотя  бы  похоронили,  -  думала   Мариула.  А   что  будет  служить  памятником   тем,   кто   жил  на  этих  склонах,  строил  дома,   пас  овец,   возделывал   землю,   растил  детей?  Страшно  было  подумать,  сколько их   погибло  в  тот  день,  какой  мучительной    была  их  смерть.  Один  за  другим   всплывали  в  её  памяти   знакомые  лица.   Оксана,  ну   и пусть,  что   поссорились,   разве  держит  она  на  неё  сейчас  обиду,  конечно,  нет.  Виноватой  чувствует   себя  перед  ней  сейчас.  Или    завхоз   больницы    Иса,  неуклюжий  смешной  человек,  глядишь,  и  нашёл  бы  себе  жену,  и  жил  бы   ещё  долгие  годы.  Бабушка  Айшат,  как  будто  предчувствовала,  что  должно,   что-то   произойти,  о  смерти  говорила. 

          Так,  что  же    есть  на  самом  деле  жизнь,  задавалась   она  этим  вечным  вопросом,  -  ради  чего  живёт  человек,  зачем  он  живёт,  если  можно   вот    так,  в  одно  мгновение,  забрать  всё,  в  том  числе  и  землю,  на  которой  он  жил.   Неужели  есть,  что-то  разумное  во  всех  этих  разрушениях,  когда  уходят  под  воду  большие  острова,  когда    цунами  сметает   и  топит  в  море  тысячи  людей,  когда  из  жерла  вулкана   вырывается  огненная  лава  и  сжигает   всё    на  своём  пути.

 Вот  и  Казбек  в  эти  дни,  всё  чаще  сидит  за  своей  машинкой   и,  чувствует   Мариула,    в  мыслях    его,  в   том,   что   он  пишет,  те  же  размышления.

     Не  любит  Казбек,  чтобы,  когда  он  работает,   его  отвлекали,  ни  слова  нельзя  ему  сказать.    Утром,  как     встали,  он  тут  же  за   машинку   и  сел,  а  она, стараясь  ему  не  мешать,   вышла,  вот   и    ходит  вместе  с  Аргутом  по  зелённым   склонам.   На  этот   раз   решилась  подняться   к  зарослям   шиповника,    и  посуду  с  собой   захватила,   будет   у   них,  когда   вернуться,   чай  с  шиповником,  полезная  для  здоровья  вещь.

       Так,    рассуждая   обо  всём,  и  о  вечных  ценностях  и  о тех,  что  под рукой,  а  всё  больше  о  Казбеке,  о  том,  что  повезло  ей,  ни  у  кого   такого  мужа  нет. 

Да,  мужа, -  не  оговорилась  она,  а   кто  же  он,   если   она   любит  его  больше  жизни,  если  он  всё  время  за  неё  переживает,  едят  вместе  за  одним  столом,  спят  в  одной кровати,  конечно, - муж. 

Мариула,  остановилась,  посмотрела   в  сторону   горы,    где  находился   их  дом,  сказала  вслух:   -  Сиди,  пиши  свои  стихи, а  я  вот  сейчас   шиповник  соберу,  и  на  чай  хватит  и  на  варенье,  чего  сахару-то    пропадать.  Верно,   я   говорю,  Аргут?  Да  оставь  ты  этого  ежа,  он,   колючками,  глядишь,  глаза-то   твои    все  исцарапает, будешь   тогда  знать.

Неожиданно   на  лицо   упали  первые  капли  дождя,  она  посмотрела  вверх,  небо  всё  сильнее   затягивалось  тучами. 

 -  Бог  с  ним,  с  шиповником,  потом  соберу,  решила  Мариула,  и,  повернувшись,   хотела   спускаться  к  пещере,  но,  Аргут,  схватив   за  подол  платья,  дёрнул  в  другую  сторону,  туда,  где росли  кусты  шиповника.

 -  Нет,  не  до  него  сейчас, завтра  придём  и  соберём, - говорила   Мариула  и    пыталась  освободить   платье,  боясь,  как  бы  Аргут  не порвал  его.  Но  пёс,  не  хотел   её  отпускать.  Упираясь  лапами  в  землю,   он   тащил  за собой  Мариулу.

   Дождь  начинал  накрапывать  сильней,  злясь  на  собаку,  тем  не  менее,   повинуясь   ей,  чувствуя,  что  дело  здесь  совсем  не  в  шиповнике,  она   последовала   за  Аргутом.  Они  прошли  куст шиповника,  спустились    вниз    по  другую   сторону  горы,  обогнули  большой  камень  и  оказались   у  входа  в  пещеру   куда  большую,  чем  та,  в  которой   поселились.

  Мариула   удивилась,  что   прежде,   не   видела   её,  а  ведь   казалось,  всё   вокруг   они    успели   обследовать,  и  здесь,  на  этом  склоне  были,  только  не  могли  представить,  что  в   густых   зарослях   кустарника    скрывается  вход   в   другую    пещеру. 

  Как    только   переступила   её     порог,   тут  же  хлынул  сильный   дождь.  Конечно,   путь  сюда   был   короче,  если  бы   возвращалась  к  себе,  то  дождь,   застал   бы  их     ещё    в  начале   пути,  и  они   с  собакой    основательно  промокли   бы    под  ним.

   -  Спасибо,  Аргут,  а  я   и  не    поняла   сначала,  куда  ты  меня  тянешь, -   она   нагнулась,  чтобы  погладить  собаку   и   в   изумлении  застыла   над  ней,    возле  лап  Аргута,   переливаясь  разноцветными  отблесками,  сверкали  большие  изумрудные   камни.  Мариула  осторожно  прикоснулась  к   ним,  нет,  камни  никуда  не  исчезли  и  не  поблекли    на   её   ладони. 

   -   Боже  мой,   сколько   же   их   здесь,  -  воскликнула,  приложив  ладони  к  лицу  Мариула,  когда  увидела,   что  драгоценные  камни,  разной  величины    разбросаны    буквально  по  всему  полу.

  Это  был  тот  самый  случай,  когда  драгоценности  можно  было  грести   лопатой. Лопаты  не  было,  зато  было   ведёрко   для  сбора  шиповника.  Мариула   насыпала  туда  пригоршнями   драгоценные  камни.  Оглядевшись,    увидела  большие  кувшины,     доверху  наполненные  золотыми  монетами,  взяла   горсть  монет  пересыпала   с  ладони  на  ладонь,  наслаждаясь  ни  с   чем несравнимым  звуком.

  -  Сюда   нужно  придти  с  мешками,  что   бы  всё    забрать,  подумала   она,  возбуждённая,   видом   несметного  богатства.

В   дальнем   углу,    куда    дневной   свет   почти  не  проникал,  Мариула     заметила   огромную  статую,  которую  вначале  приняла   за   каменный   выступ   во  всю  стену.   Возможно,    так   оно  и   было,  пока   неизвестный   мастер,   не  придал    этому   выступу    отдалённое   сходство  с  человеком.  Причём  в  работе   своей,   по  всей     видимости,   он    обходился  лишь  ударными  инструментами,  и    даже,  возможно,  всего  одним  из  них,  тяжёлым  молотом.
  Но,  тем  не   менее,   что-то   получилось.   Наверху,   у   этого  исполина,  было  нечто    похожее  на   голову,   по  бокам,  вернее    прижатые  к  бокам, -  руки.   Внизу?   Что  может  быть   у  человека   внизу?      Нужно  сказать,  что  в  отличие  от  рук,  ноги   были   почти  одной  длины.

  В  стороне   от   этого  памятника    она   увидела   то,  что    обычно,   прячут  подальше  от  глаз.  Это  был     окованный   железными   пластинами   большой    сундук.   С    трудом  подняла    Мариула    тяжёлую  крышку   и  изумилась  ещё  больше,  чем  при  виде  драгоценных  камней  и  золота.

 Сундук  доверху  был   заполнен  различными  украшениями,  сказочной  красоты  и  тончайшей    работы.   Она    примерила    некоторые  из  них   и  пожалела,  что    здесь  нет  зеркала,  и  никто  кроме  Аргута  не  сможет  оценить,  как  она  в  них  выглядит.   

 Всё  это  великолепие   было   настольно  необычным  и  так  завораживало,  что,   глядя    на    изобилие     драгоценностей,  она     почувствовала,   как   у  неё   начинает    кружиться    голова.

   -  Надо  всё  это  показать  Казбеку,  представляю,  как  он  обрадуется,  при    виде   этих   вещей, -  подумала  она  и,   взяв,  что   сможет  донести,   вышла   из  пещеры.  Дождь  хотя   и   был  сильным,  но  оказался  коротким.  Небо  снова  очистилось  от   пасмурных  туч,  но  идти  теперь   было   намного   труднее,   туфли     облепленные  грязью,  скользили  и  тянули  вниз.  Небольшое   ведёрко,  заполненное  драгоценностями,   казалось  неимоверно  тяжёлым  и  несколько  раз   чуть  не  выпало  из   рук.

 У  самой  вершины,  когда,   сделай  один  шаг  и  ты   уже   наверху,  она   снова  поскользнулась  и,   теряя  равновесие,  почувствовала  что  начинает  падать.   Но,   сознание,  что,  имея  на  себе   такие  украшения,  нельзя  падать  в  грязь,   заставило   выпрямиться,   и   подняться   на    вершину.

 С  этой,   достигнутой   ею  высоты,   она     теперь,    иначе,    чем  прежде,    смотрела  на  всё,   что  видела   вокруг.   Она    понимала,   что    имея     даже    малую    часть    драгоценностей,  что   были  при  ней,   могла  бы   купить  все    эти  окрестные  дали.

  Шею  её  украшало   тяжёлое   колье,  усеянное  алмазами,  поверх   которого   свисало   несколько   нитей    золотых    ожерелий,     пальцы   были   унизаны   кольцами   с   драгоценными    камнями.   Всё это  сверкало  в  лучах  солнца,   которое  казалось  и  появилось   сейчас   только  затем,  чтобы  полюбоваться  на  неё.

Она  шла,    предвкушая,   какое   произведёт     впечатление  на   своего   Казбека.  Она  бы   сейчас    бежала   к   нему   со  всех  ног,  если  бы  не  боялась,   рассыпать   содержимое      ведёрка,  такого   тяжёлого   сейчас  в  её   руках.

       Казбек    ожидал  её  у   входа,  он    стал  волноваться,    не  видя  нигде  Мариулы,  когда   полил  сильный    дождь.     Небо   уже    прояснилось.   Последние   капельки    дождя    слетели,   сброшенные   с    ветвей   на  землю,   свежей   прохладой    наполнился    воздух.   В  воцарившейся   тишине   было  слышно,   как   шумит   река,   огибая    большие   камни,     серыми   островками    виделись   они,   то,   появляясь    над  поверхностью,    то  с  головой   исчезая   в  мутном   потоке. 

 Солнечный   луч   скользил   по   серебристому   телу   застывшего   у   реки   вертолёта.    Он   теперь   воспринимался   также   привычно,  как   камни,   упавшие  в  реку,  как    темнеющая   вдали   полоска  горизонта.
 Мариулы   не  было  видно   нигде.  И  хотя   ушла  она   вместе   с  Аргутом,  а  с  ним   рядом   ей   ничего  угрожать  не  может,  всё   же   Казбек   начал   волноваться,  мало  ли  что  могло    произойти,   если   учесть,  что  где-то   их    застал      сильный   проливной   дождь.

  Он   уже  собирался   идти   на  поиски,   когда   Аргут,    наконец,    отозвавшись  на   его  зов,   громко    залаял     с   вершины    соседней   горы.   Собаки  ещё   не  было   видно,  но  по  тому,  как   лаял   Аргут,  у  Казбека  отлегло   на   сердце.   Он   уже   научился   отличать    по   голосу   пса,  что    хочет   тот  сказать,  встревожен   чем-то,  предупреждает   об  опасности   или,  как  на   этот   раз,   торопит,     скорее   вернуться   к   своей   пещере.

   А   вскоре,   на   вершине  поросшей    кустарником,  откуда   всё   так  же   доносился   лай   собаки,  Казбек   увидел   и   фигуру   человека.  Если  бы   она   не  двигалась,   её  можно  было    принять,   за   тоненькую   веточку,   застывшую   над  зелёной   полоской   кустарника.  Но,  веточка    двигалась,  спускаясь   по  склону  и   скоро   уже   можно  было  различить,  что  это  идёт   женщина.

  -  Наконец  то, -   облегчённо  вздохнул   Казбек,    он  собирался    вернуться   к  своей   печатной   машинке,  но  тут   заметил,   как   что-то  сверкнуло  в   руках   Мариулы,   словно   она  несла  кусочки  разбитого   зеркала,   в  которых  отражались  солнечные  лучи.
  Всё    ближе  подходила   она,   всё  величественней   и  грациозней   была  её   походка,   никогда  не  видел   прежде   Казбек,  чтобы  она   так   шла,  будто  плыла  над  землёй. 

 Он  стоял,  не   в  силах   отвести   взгляд   от   женщины,   лицом   похожей  на  Мариулу,  но  -  эти,  сверкающие   на   ней  украшения?    Золотой  гребень  в  волосах,   на  котором,  капельками  застывшей   росы,   блестят   бриллианты.  Казбек   прикрыл  глаза,  чтобы   скрылось   великолепное  наваждение.    Но  когда    снова  открыл   их,    напротив  него,    всё   также  стояла    прекрасная     незнакомка     похожая  на   Мариулу,  на  которую  пролился    золотой   дождь.

 Поверить,  что  это  и  есть  его  Мариула,  Казбек   не  мог.  Скорее   он  бы  поверил,   что   эта  женщина  спустилась  с  небес,  что   продолжается    дивный   сон,  где  всё   похоже  на  реальность,  но  вместе  с тем,  протяни   сейчас   он   руку  и  всё   исчезнет.

 Неизвестно  сколько  времени  он  ещё   стоял   бы   вот  так,    хватая  воздух  безмолвными  губами,  если  бы   Мариула,  в  полной  мере  насладившись  впечатлением,  которое   она   произвела,   не  произнесла,  своим   обычным,  земным  голосом:  -  Казбек,  ты  что,  жены  своей  не  узнал?

      -  Жены?  -  произнёс  он   вслед  за  ней,   с  таким  выражением,    словно  в  эту   минуту   пытался   понять   смысл     этого     слова.  Только   вряд  ли  бы  ему  это   быстро   удалось.  Многие   тысячелетия   пытаются   расшифровать   мужчины    магическое   значение   этого   короткого   слова  и   всё   безуспешно.

      -  Жены, -  ещё  раз  повторил  Казбек,  то  ли  спрашивая,  то  ли,  что-то  вспоминая.

      -  Да,  жены.  Твоей    жены,  которая,  зря  время  с  утра  не  тратила,  и  принесла  тебе  подарок  ко  дню  нашей  свадьбы,  принимай.
И    она     высыпала   перед  Казбеком   содержимое    ведёрка.  Стуча,   словно   капельки   дождя  по  стеклу,   рассыпались  у  ног  её   мужа   драгоценные  камни.

  Неизвестно,  как  бы  повёл  себя  Казбек,  окажись  он  вместо  Мариулы   в  той  сказочной  пещере,  если  даже  при  виде  этих  камней,  он  почувствовал,  как  снова   ослабели  его  ноги,   а   в  голове   появился  шум,  наподобие  того,  что   клокочет  в  недрах  земных,   вызывая    землетрясение.

  И  хотя  Казбек  не  олицетворял   собой   всю  землю,  да  и  вершину,  в  честь  которой   был  назван,  олицетворял  чисто  символически,  он  сейчас   прекрасно   понимал,  что  чувствует   земля   изнутри,   когда,   что-то  вырывается  из  неё  и  рвёт  на  части.

  Сотни  разных  вопросов,  переплетение  самых  разных   мыслей,  запутанных, оборванных, не  имеющих  ни  конца,  ни  начала,  причём  каждая  из  них  пыталась  вырваться  первой,  какие - то  голоса,  которые,  пытаясь  оттеснить    его  мысли  и  сказать   своё  слово,  и  всё    это  не  в  порядке  очереди,  а  сразу,  в  одно  мгновение,  охватило  его.

  Разве  не  то  же  самое  испытывает  земля,  покорная  перед  нами,  пока  ей  всё  ясно,  пока   жизнь  её  течёт  ровно,  пока  никто  не  пытается  проникнуть  в  её  сознание.  Но,  оставим   землю  в  покое,  сколько   можно,  по  любому  поводу,  призывать  её  к  ответу.
               
   -  Откуда  это  всё?  -  спросил   Казбек,   стоя  на  коленях  и  собирая   лежащие  перед   ним   драгоценности.   -  Ты,  что,  нашла   клад?

   -  Представь   себе,  -  помогая    ему   отыскивать  в  траве  алмазы,  ответила  Мариула.   Такой   клад,   который  никому  и  не  снился.  Да,  хватит  тебе  ползать  по  земле, -  поднялась  она,  поправляя  на  шее  ожерелье,  -  Ты,  даже  не  сказал,  как  я  выгляжу.  Посмотри,  правда,  они  идут  мне?  Ну, как?  -  повернулась   она  перед  Казбеком,  -  а  эти  кольца?  Что  ты  всё  молчишь  и  молчишь?

Её   Казбек,  фигурой  схожий   со  статуей   Давида, - куда  он   делся.   Что  произошло  с  ним?   Мариула  видела,    как   беззвучно   вздрагивают   сейчас   его  губы.  Как  пальцы  его  рук,   перебирая  траву,   с   почтительной  осторожностью   прикасаются   к   алмазам,  словно  боясь,  как - бы  не  померк  идущий  от  них  свет.

 Её   Казбек,  не  бросал    алмазы   назад    в  небольшое   ведёрко,  а   укладывал    каждый,   словно  младенца  в   кроватку.  Он  был  настолько    занят   собиранием   драгоценных  камней,  что   даже   и   не   прислушивался  к  тому,  что  говорит  ему    Мариула.

      -  Казбек? – снова  позвала  она,  и  снова,  он  не  слышал  её,   и   не  поднял  голову.
 
       - Что,  эти  камни  тебе  дороже,  чем  я?  -  задала  женщина    совершенно    странный  вопрос,   на   который   можно ответить  только  в  одном  случае,  когда,   женщина  рядом  с  тобой,   а  все  эти  драгоценности,  где-нибудь  в  другом  месте.

 А   когда  они  рядом,  и   женщина  и  драгоценности,   когда   речь  идёт  не  об  одном   алмазе,  а  о   целом   ведёрке   заполненном   ими, - задать  такой  вопрос,  по  крайней  мере, -  жестоко.

Хотя,  как  на  это  посмотреть,  -   вот  они  алмазы,  а  вот  женщина,  украшенная   не  менее  дорогими  камнями.  Но,  Мариула,  конечно,    имела  в  виду,  только  себя,  без  всех  этих   ожерелий    и   колец.  И  когда  Казбек,  в  очередной   раз,  в  ответ   на  её   слова   промолчал,  всё  в  ней  всколыхнулось,  глаза  похожие  на  яхонты  вспыхнули,   соперничая  с  блеском  алмаза  и,   уже  не  владея  собой,    зачерпнула   она   горсть    собранных  Казбеком  драгоценных  камней  и,   на  глазах   у   него,   швырнула  их  в  сторону  реки.

Вряд  ли,  с  того  дня  как  существует  человек   дающий  отчёт  своим   поступкам,  была  на   земле   женщина,  которая  могла  бы  себе   позволить  то,     что  сделала    в  этот    миг     Мариула.

  Казбек  так  и  застыл,    оставаясь  стоять  на  коленях,   и   глядя   на  сверкнувшие  в    стремительном  полёте   алмазы.

        -  Ты,  что?   Ты,  ты,  ты...   С  ума  сошла?  -  единственное,   что  смог  он  сказать,  так  и  не  поняв  причину  безрассудного,   как ему   казалось,   её поступка.

         -  Нет,  с  ума   постепенно  начинаешь  сходить  ты,  при  виде  всех    этих,   совершенно   здесь  бесполезных   камней.  Они  ослепили  тебя,  ты   ничего  сейчас  не  видишь,   ничего,   кроме  них.
 
           - Но  ведь  это!  Ты  хоть  понимаешь   сама,  что   ты   сейчас  сделала?
 
           - Казбек,  милый,  дорогой   мой.  Ну,  посмотри  ты  вокруг,  посмотри  на  меня.  Скажи,  куда  мы  понесём  это    богатство?  Кому  его  покажем?   Что  у  нас  есть,  кроме  нас  самих,  здесь,  на  этом   острове   жизни?   Разве  я  не  права?

     Казбек  поднялся,    продолжая   держать  в  руках  крупные  алмазы.  Посмотрел  на  горы,  которые  их  окружали,  теперь   они  воспринимались   не так  как  раньше.

  Они  теперь,  казалось,  таили   в  себе   угрозу,  словно   скрывали  в   чёрных   плащах  отточенные    клинки.  Как   бы  сейчас    хотелось  ему,   оказаться    там,   где  нет   этих  мрачных  гор,  закрывших   им    дорогу   к  людям.