Портрет современного политика...

         

    
      
                под пером М.Ю.Лермонтова

                Ничего личного. Невольная ассоциация

                Умри, Денис, лучше не скажешь!
      

    

                Фрагмент из драм «маскарад».

Казарин

     Играешь?

     Арбенин

     Нет... утих!
     Но здесь есть новые. Кто этот франтик?

     Казарин

     Шприх!
     Адам Петрович?.. Я вас познакомлю разом.

     Шприх подходит и кланяется

     Вот здесь приятель мой, рекомендую вам,
     Арбенин.

     Шприх
     Я вас знаю.

     Арбенин

     Помнится, что нам
     Встречаться не случалось.

     Шприх

     По рассказам.
     И столько я о вас слыхал того-сего,
     Что познакомиться давным-давно желаю.

     Арбенин

     Про вас я не слыхал, к несчастью, ничего.
     Но многое от вас, конечно, я узнаю.

     Раскланиваются опять. Шприх, скорчив кислую мину, уходит.

     Он мне не нравится... Видал я много рож,
     А этакой не выдумать нарочно;

     Улыбка злобная, глаза... стеклярус точно,
     Взглянуть - не человек, - а с чертом не похож.

     Казарин

     Эх, братец мой - что вид наружный?
     Пусть будет хоть сам черт!.. да человек он нужный,
     Лишь адресуйся - одолжит.
     Какой он нации, сказать не знаю смело:
     На всех языках говорит,
     Верней всего, что жид*.
     Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
     Все помнит, знает все, в заботе целый век,
     Был бит не раз, с безбожником - безбожник,
     С святошей - езуит, меж нами - злой картежник,
     А с честными людьми - пречестный человек.
     Короче, ты его полюбишь, я уверен.

     Арбенин

     Портрет хорош, - оригинал-то скверен!
             
                Справка
       Дабы не быть обвинённым в пещерном
                антисемитизме


*ЖИД - , жидовин, жидюк, жидюга м., жидова или жидовщина ж., жидовье сp. собиp. - СКУПОЙ, скpяга, коpыстный скупец. евpей, не видал ли ты жида? дpазнят жидов. на всякого миpянина по семи жидовинов. живи что бpат, а тоpгуйся как жид. жид кpещеный, недpуг пpимеpенный, да волк коpмленный. родом двоpянин, а делами жидовин. мужик сделан, что овин, а сбойлив, что жидовин. пpоводила мужа за овин, да и пpощай жидовин. не пpикасайтесь чеpти к двоpянам, а жиды к самаpянам. Словарь В.Даля



   Страница из словаря Даля в редакции И. А. Бодуэна де                Куртене (1912 год)
По данным Национального корпуса русского языка, смена слова жид словом еврей в литературном языке произошла в последнее двадцатилетие XIX века (1880—1900)[10]. Литературной нормой для большинства случаев словоупотребления в русском языке стало еврей для определения национальности и иудей для религиозной принадлежности, за исключением нескольких устоявшихся идиом, например «Вечный жид». При этом в народе слово жид использовалось, как и прежде, в прямом этническом смысле. Кроме того, оно развило дополнительное значение «скряга», что подтверждается словарём Даля. По мнению научного редактора Краткой еврейской энциклопедии А. Торпусмана, к концу XIX века «словоупотребление еврей — жид разграничилось политически: социалисты и либералы пользовались только „официальным“, нейтральным (и с некоторым оттенком уважительности) термином еврей, а националисты, монархисты и консерваторы — „народным“ и очень неприязненным жид»[11].
В первой половине XX века в русском языке, в отличие от западнославянских языков, употребление слова «жид» носило бранный, презрительный и антисемитский характер[12].
В СССР в 1920—1930-е гг. в рамках инициированной большевиками кампании борьбы с антисемитизмом употребление слова жид и его производных было криминализировано и каралось тюремным заключением (по закону об антисемитской и погромной деятельности, принятому в 1918 году). Политическая (а именно «черносотенная») окраска слова обозначена также в составленном в то время словаре русского языка Ушакова[13]. Слово «жид» и его производные были изъяты даже из репринтного переиздания словаря Даля, выполненного в 1950-е годы; в этом издании страница, где было слово «жид», отличается от остального текста словаря увеличенным интервалом между строчками. В 1942 году генерал Жидов был вынужден по требованию Сталина сменить фамилию на Жадов.

               
               

                Употребление слова в древнерусском языке
В старославянском языке и древнерусском слово служило нормативным этнонимом для иудеев, в том числе живших в Хазарском каганате и в Киевской Руси (в единственном числе употреблялась также форма жидови;нъ). В так называемом «слове философа» — отрывке из Повести временных лет, который считают древнейшим памятником на древнерусском языке, история о Моисее (несомненно священная для автора, как и все, с ней связанное) пересказывается так:
В си же времена родися Моис;й в жидех, и р;ша волъсви егупетьстии цесарю, яко «Родилъся есть д;тищь въ жидох, иже хощеть погубити Егупет». Ту абье повел; цесарь ражающаяся д;ти жидовьскыя вм;тати в р;ку[4].
Относительно современности летописи различали жидовинов и жидов хазарских. От этого времени остались многочисленные топонимы на Украине, как, например, Жидовские ворота в Киеве. Нейтральное значение слово сохраняло как минимум до XV века, что зафиксировано в своде Библиисв. Геннадия Новгородского — жидовская ересь.
При том следует отметить, что уже в конце XII века зарегистрировано и бранное употребление этого слова, в одном ряду со словом «еретик», но при этом связанное не конкретно со словом жидъ (в противопоставление некоторому нейтральному обозначению), а с данной религией и этносом как таковыми. Именно, в «Повести об убиении Андрея Боголюбского» его произносит верный убитому князю Кузьма Киевлянин, укоряя им одного из заговорщиков — Анбала, (по национальности ясина, то есть осетина) который выразил намерение «выверечи» (выбросить) тело князя псам: «О еретиче! уже псомъ выверечи! Помнишь ли, жидовине, вь которых порът;хъ пришелъ бяшеть? Ты нын; в оксамит; стоиши, а князь нагъ лежить…»[5] Тут, очевидно, не просто ругательство, а сравнение заговорщика с христоубийцами, которое автор несколько выше проводит уже от своего имени: организатор заговора Яким Кучкович выступает, «вопия кь братьи своеи, къ злымъ св;тникомъ, якоже Июда къ жидомъ». Таким образом, для автора «жидъ» — символ и носитель самого страшного греха, который только может вообразить христианин. Это неудивительно, если вспомнить, что уже в первом памятнике древнерусской литературы — Слове о законе и благодати — евреи (именуемые там, впрочем, на книжный манер иудеями) в полном согласии с обычным религиозным антисемитизмом Средних веков описываются как народ, отринутый и проклятый Богом за его отвержение Христовой истины, тогда как христиане вообще и русские в частности — как «новый Израиль», унаследовавший богоизбранность проклятого и рассеянного по лицу земли Израиля ветхого.[6]. Таков был образ «жида» в книжном сознании; о таковом же в обыденном сознании известно меньше, но в описании событий 1113 года, где «жиды» оказываются жертвами мятежа наряду с тысяцким и сотскими, а также (потенциально) боярами, монастырями и княжеской семьей, показывает, что евреи, в основном торговцы, вызывали у горожан социальную ненависть[7]. Таким образом круг антисемитских значений слова «жид», со временем превративший его в грубое ругательство, начал закладываться уже в киевскую эпоху.
Современное употребление слова
В русском языке
В XVIII веке слово жид уже воспринималось в России оскорбительным и бранным, что нашло своё выражение в издании Елизаветинской Библии, где ап. Павла редакторы поименовали гнавшим христиан иудеянином, оставив слово «жиды» для всех остальных случаев[8].
В 1787 году при посещении Екатериной II города Шклов во время поездки на юг по протекции князя Потёмкина ею был принят Иошуа Цейтлин с прошением от шкловских иудеев о прекращении употребления в официальных документах унизительного для них слова «жиды». Екатерина дала согласие на это, предписав использовать в официальных бумагах Российской империи только слово «евреи»[9]
В течение XIX века слово жид, как и другие оскорбительные этнонимы, было постепенно изъято из официального словопользования в Российской империи, но долгое время оставалось общераспространённым в бытовой лексике, в первой половине века — и среди высших классов, неся (хотя и не обязательно) высокомерно-пренебрежительный оттенок; устойчиво сохранялось также выражение «вечный жид». Однако по мере, с одной стороны, роста антисемитизма, а с другой — подъёма самосознания евреев, к концу века выражение стало считаться грубо-оскорбительным и совершенно недопустимым в интеллигентном обществе.