Желать Преображения 2

                ДГ16 Желать Преображения 2

              Чтобы увидеть чудовище в другом, нужно сначала увидеть его в себе. То чудовище во мне, от которого сбежали Ирис и Амаранта. Но оно не всегда – жуткое. По большей части оно принимает форму прекрасной женщины. Или мужчины. Все, что хотите. Или просто голоса, под защитой которого вам так хорошо. Разница между голосом чудовища и голосом Бога? Бог никогда не скажет тебе, что «ты прав».
              В хирургическом отделении (большом доме недалеко от резиденции самого Симарелиуса) дым коромыслом – сидят и ходят паценты, туда-сюда снуют помощники и санитары. Кто-то стонет, кто-то плачет, что-то гремит, где-то что-то со звоном падает. Мне навстречу выходит Кальмате, останавливается, как громом пораженный, его глаза радостно загораются, и он убегает назад.
              Какое-то время спустя из-за двери слышится голос Граония:
              - Не надо мне здесь никакого Гидеалиса. Он металлург, а не медик. Медицина – это не игрушки. Не пускайте его!
              Ну и зачем я приехал? Ирис хочет спрятать от меня свою подругу – пожалуйста. Граонию не нужна моя помощь – очень хорошо. Я еду домой. Все это было глупо с самого начала. Разворачиваюсь, чтобы уйти, и сталкиваюсь с Амарантой.
              Прекрасная, и даже элегантная, она смотрит на меня с улыбкой, но на многострадальном лице –следы недавних слез. Ее волосы развеваются на весеннем ветру, и в них запуталось солнце, но в глазах – крадущиеся тени страха, и неожиданная тайна, которая ведет ее вперед.
              Амаранта борется со мглой всего секунду, и отбрасывает неизбежность моего гнева. А также замогильный вой всего, что знает обо мне, и достает из кармана дедушкин перстень на засаленной веревочке.
              - Они умные, они давно вас знают. А я дурочка, верю своему сердцу. И знаю, что пришла к вам тогда не впустую. – В голосе девушки – напряженность, но также и надежда. – Я не умерла, когда вы пытались меня убить. Я нашла перстень, который привел меня к моей тете. Я обрела любовь, и стала гонимой, но счастливой. Все это – благодаря вам. Мне был сон, пойдемте.
              Я слежу за ее взглядом. Куда она смотрит? Ах, на город вдали. А ее сон шепчется предзнаменованиями и ответами на вопросы. И тогда я беру ее за руку, и мы идем в Кауре.
              Когда накануне они с Ирисом проезжали через город, Амаранта заметила странную вывеску на одном из магазинов – «Одинокие Куклы». Название это не выходило у нее из головы, и ночью приснился сон, что одна из кукол жалуется, что одинока, зовет ее, и говорит, что станет доброй няней ее дочке.
              Мне кажется, что у подруги барона Лио родится мальчик, но она упрямо качает головой, и тянет меня по улицам к тому магазину. Почувствовав гипнотическое притяжение, я не могу поверить, что нас «зовет» этот магазин.
              Погодите... А где перстень? Огромный мужской перстень Амаранте слишком велик, и поэтому она повесила его на шею. Я вижу его – вон он болтается на веревочке, путаясь в кружевном воротнике поношенной кофты. От него исходят почти неуловимые сигналы. Это он послал сон о кукле. Почему?
              Амаранта, завидев нужную вывеску, нетерпеливо бежит, и, щурясь от яркого солнца, открывает дверь. В магазине – никого, и все покрыто обволакивающей, звенящей тишиной.
              - Вот она! – Едва оглядевшись, девушка указывает на средних размеров куклу, сидящую на полке прямо перед нами.
              Старая кукла с потрескавшимся лицом смотрит на меня грустно и отрешенно. Она окутана воспоминаниями о прошлом, а трещины, как морщины, создают образ трагической гротескности. Я беру Амаранту за руки, и передаю ей видение за видением из памяти игрушки в сером, истертом платьице.
              Подруга Ириса начинает плакать. И кажется, что все тревоги бегства, и томительное ожидание того, что ее найдут – все это прорывается наружу, и, вместе со слезами, выливается как иррациональное и чуждое.
              Вещий сон привел ее в нужное место. Эта кукла когда-то принадлежала ее тете. Она выпала из ее рук, когда сестра ее матери девочкой была похищена из родного дома. И эта кукла провожала прощальным взглядом отца девочки, дедушку Амаранты, который ушел из дома в поисках дочери, и никогда больше не вернулся.
              Игрушки – неживые только до тех пор, пока их не коснется рука ребенка. И тогда они становятся символом всего, что олицетворяет этот ребенок. Но рано или поздно наступает день, когда они осознают свое одиночество, и сиротливо погружаются в него.
              Занавески в дальнем конце магазина колышутся, и оттуда выходит приземистый старичок с испытующим взглядом.
              - Чем могу служить? – Спрашивает он тихим, скрипучим голосом.
              Этот голос заставляет меня вздрогнуть, ибо отдается неожиданным эхом в тоннеле между прошлым и настоящим, созданным трагической куклой. Таинственная связь прерывается, и в тот же момент дверь распахивается, и к нам влетает Ирис, на ходу вытаскивая меч.
              - Ее зовут «Аргун». Не торгуйся. Заплати сколько он скажет. – Я кладу Амаранте на ладонь мешок с деньгами, и жестом выпроваживаю воинственного супруга, чтобы не устраивать сцены в магазине.
              Он бросается на меня, и прижимает к стене, приставляя меч к горлу. Он так зол, что вместо слов издает только глухое рычание, кое-где переходящее в неразборчивое бормотание. Мне надо его как-то успокоить, но я даже не знаю, что сказать.
              Меч впивается в мою сонную артерию, а руки Ириса дрожат. Сейчас он ее от ярости проткнет, Амаранта выйдет из магазина, и ослепнет от излучения...
              - Эй, а ну-ка отпусти его! – Раздается голос у Лио за спиной.
              Солнце светит мне в глаза, и я никак не могу различить, кто это сказал. В какой-то момент голова сидящего на коне заслоняет солнце, и я вижу женщину средних лет в дорогом темно-красном бархатном платье.
              Она спрыгивает с лошади, неожиданно вытаскивает меч из ножен, которых не было видно в складках длинного платья, и обрушивает его на Ириса. Тот едва успевает отразить удар, и нанести ответный, но женщина очень сильна.
              Какое-то время они кружат по мостовой, разгоняя редких прохожих, и противница Ириса кажется всемогущей. Она прекрасно владеет мечом, и несколько раз близка к цели убить разозлившего ее молодого человека – один раз ее меч чиркает его по щеке, и второй раз – рвет штанину прямо у колена.
              Барон Лио отскакивает, отражает удар за ударом, и пятится, не в силах пробиться вперед через каскады ударов женщины в бархатном платье.
              Завороженный этим действом, я вспоминаю, что надо бы крикнуть ей, что мы как бы вместе, и он как бы не собирался причинять мне вреда, и поэтому меня как бы не надо защищать... В этот момент Ирис собирает силы, и бросается на женщину. Она успевает отскочить, но спотыкается, и падает.
              Из магазина выходит Амаранта с куклой, и застывает от увиденного. Ирис подбегает к ней, хватает за руку, и убегает. Девушке не остается ничего другого, как последовать за ним.
              Женщина быстро встает на ноги, с достоинством отряхивает платье, и подходит ко мне. Ее глаза ясны, а улыбка неповторима. Она касается моего лица.
              - Вовремя я поссорилась с муженьком. Ибо ничего не дается просто так! Иногда нужно подняться над болью, над пробитым энергетическим полем, и, кровоточа остатками энергии, которую высосал мой подлец, поехать в город, и спасти красивого юношу! Ты чего такой бледный? Испугался? Как тебя зовут?
              Она ведет меня к своей лошади, подсаживает на нее, и вскакивает следом. Клянусь, от нее пахнет ландышевыми духами. Или я схожу с ума? И главное, что я ничего не вижу. Вернее, из льющихся на меня видений нет ни одного целостного.
              От моей «спасительницы» исходит стабильный звук на одной частоте. Звук, который ни с чем нельзя спутать. Я оборачиваюсь, и замечаю на ее шее ожерелье из больших, ровных, тусклых кварцевых камней.