Черский-Андрюшкино. Глава 18

                Аэропорт маленького, заполярного посёлка бурлил – агитбраигада ждала своего вылета,  и шли последние репетиции – возле окна девушка упражнялась, изображая походку медведицы, партнёр по танцу стоял напротив и  негромко делал ей замечания, когда у неё что-то не получалось.  На креслах возле кассы кто-то травил анекдоты, и оттуда периодически доносились взрывы хохота. В буфете тоже было много народа. Кто-то просто зашел  перекусить, две компании явно кого-то провожали и негромко гудели о своём, изредка взрываясь тостами. На глазах у женщин сверкали слёзы, кто-то обменивался адресами.
                Светлана и Иван сидели на бревне топляка,  на берегу Колымы, рюкзаки поставили на землю перед собой и неспешно разговаривали, жмурясь от яркого солнца.
- Ты чего очки не взяла?
- Я свои в сумке недавно раздавила, а новые забываю купить – папины ношу,  пока они с мамой в отпуске.
- И где папины очки? – Усмехнулся парень.
- Вчера тоже сломала.
- Каким образом?
- Прыгнула с лодки,  а они с носа  слетели и об камень разбились.
- То-то мне показалось, что ты вчера приболела, а тебя на лодке продуло? Куда ездила?
- Никуда, отчёт относила, чтоб в совхоз передали, – буркнула Светлана помрачнев.
- А чего так расстроилась сразу? Отец будет ругаться?
-  Конечно будет, там стекло редкое – очень тёмное. Это ему друг с теплохода подарил.
- Зеркальные, поди были?
- Зеркальные, – вздохнула девушка.
- А купить такие же не получится?
- Нет.
                По громкоговорителю объявили регистрацию на рейс, и они взяв рюкзаки, пошли в здание аэропорта.  Геннадий Иванович сделал перекличку, сверяясь со списком – все были на месте, и через полчаса шумная компания уже загружалась в вертолёт.  В вертолёте Света и лингвист сели рядом, но поговорить уже не получалось, взревел двигатель, и они  стали просто смотреть в иллюминатор.  Минут через 10 винтокрылая машинка вырулила на взлётку и резво оторвалась от земли. 
                Пассажиры с удовольствием стали рассматривать широкую ленту Колымы, по которой резво и бойко сновали лодки, важно и степенно шествовали речные сухогрузы из Зырянки, гружёные чёрными пирамидами каменного угля,  везя его на разгрузку в Зеленомысский, морской порт. С высоты было хорошо видать, как на причале порта шла разгрузка речников – краны, как заведенные крутили своими длинными шеями, кланяясь ими для того, чтоб отщипнуть от пирамиды очередную порцию чёрного достояния колымских недр. Пролетев над Колымой, вертушка  понесла пассажиров над бескрайней тундрой,  по которой змеились большие и малые реки, и синели зеркала бесчисленных озёр. 
                Насмотревшись вдоволь на бесконечность тундры, пассажиры принялись  доставать из рюкзаков тормозки, и уже через некоторое время в вертолёте царил пир горой. Вместо стола на рюкзаки положили несколько чемоданов, накрыли их газетой, и выставили у кого, что было.  Наевшись, и убрав импровизированный стол, кто-то задремал, кто-то опять повернулся к иллюминатору, кто-то достал книгу и углубился в чтение, а некоторые, привыкнув к шуму, завели негромкие беседы. 
                Иван со Светой смотрели в иллюминатор и изредка обменивались репликами.
                ***

                Евдокия Петровна до поляны дошла вовремя, подойдя к пню в центре полянки, она достала из сумки дождевик, уселась на нём поудобнее, и только после этого вытащила свёрток, который ей дала внучка. Развернув полотенце, и положив футляр на колени, она стала его открывать, стараясь не повредить древнюю вещицу.  Сердце у пожилой женщины билось, как бешеное, рот пересох, но футляр открылся на удивление быстро и легко. Петровна зажмурила глаза, и стала на ощупь пытаться достать то, что находилось внутри футляра, но руки скользили по чему-то гладкому, и достать это на ощупь никак не получалось. Вспомнив наказ Светы, что в полдень содержимое должно лежать на пне, старушка приоткрыла глаза и осторожно скосила взгляд на свои колени.  Там лежал открытый футляр, и в нём что-то чернело.  Делать нечего – она стала рассматривать, что же там такое и пытаться вытащить,   через несколько минут, изрядно повозившись содержимое удалось извлечь. Это было двенадцать тонких, длинных кос из толстого и жёсткого человеческого волоса – три иссиня-чёрных, три седых, три рыжих и три тёмно-русых, закреплены они были одетыми на них когтями с трещиной, но в косы были не главным содержимым похищенного клада, они были всего лишь обёрткой. В  коконе из кос был спрятан идол.  Это была не просто вырезанная из кости или камня фигурка – это был достаточно большой самородок из золота, который напоминал своими очертаниями остроголового духа. Он был холодный и очень тяжёлый, кое-где неприятно шершавый. Вид у него был зловещий и отталкивающий.
                У Петровны от волнения прожали руки и ноги, собрав косы в один пучок, она как смогла, примостила их на верхушке пня, а сверху их придавила идолом, положив его головой строго на Север, лицом вверх. Да, у идолища из самородка явно проглядывало лицо, там были две узкие полоски глаз, чёрточка носа и круглый, открытый рот, с углублением в средине.
                Идол лежал на косах, поблескивая в лучах солнца, и ничего больше не происходило. Женщина устала и решила полежать на дождевике, отдохнуть, но только она отвела взгляд от идола, как столкнулось с новым потрясением – на полотенце лежала небольшая чёрная змея,  с медным отливом чуть ниже головы и внимательно смотрела на неё своим бусинками тёмно-янтарных глаз. Евдокия Петровна оцепенела от ужаса. В голове не осталось никаких мыслей,  всё её тело было сковано страхом, а змея посмотрев на неё еще пару минут, заскользила с полотенца к пню.
                Пень был достаточно высокий, старый и уже без коры. Несколько раз змея пыталась  добраться до вершины, но срывалась и падала. Бабушка стала приходить в себя и вспомнила, что внучка упоминала об этой змее, и просила её не бояться. Собрав остатки сил и мужества, она встала, подошла к пню и взяв змею в руки, положила её на идола. После этого женщина рухнула  на дождевик, и прикрыв лицо полотенцем провалилась в сон.
                Змея обвилась вокруг идола, голову положила ему на грудь и стала нежиться
на солнышке.  Через несколько минут где-то вдалеке пророкотал несколько раз гром, но
небо продолжало оставаться ясным и безоблачным.
                ***

                Из кабины вертолёта вышел в салон к пассажирам встревоженный лётчик.
- Всех прошу зафиксироваться, мы идём на снижение! Будите тех, кто спит, посадка
может быть жёсткой!
- Что стряслось? – Спросил начальник отдела культуры.
- Шквал какой-то нас догоняет, только что получили приказ снижаться и сажать машину.
- Откуда он взялся?
- По прогнозу ничего не было. Геннадий Иванович, вы проследите, чтоб все ваши артисты
зафиксировались, чтоб никого при посадке не искалечило.   
- Да-да, конечно!
                Лётчик вернулся в кабину, а Силов дал команду всем за что-нибудь держаться и
мужчинам страховать дам.
 
                Вертолёт снижался резко, скачками, его начинало уже трясти и болтать в
воздухе, некоторые пассажиры побледнели, лица мужчин стали суровыми, у женщин на
глазах предательски заблестели слёзы. Света вцепилась в Ивана двумя руками и от страха
зажмурила глаза. Он держался одной рукой за лавку, стараясь сохранять равновесие
корпуса, другой обнял девушку и нашептывал ей что-то на ухо. Но им всем повезло –
опытные лётчики успели посадить машину на какую-то проплешину, до того, как ураган
их успел накрыть тучей из пыли, мелких камней, старых листьев, веток и прочего сора.       Дверь не открывали, сидели в сумерках и смотрели в иллюминаторы, на ураган,
который стеной тащил подхваченный в тундре мусор,  стуча по обшивке мелкими
камнями, кого-то тошнило, Света легла на колени к Ивану и беззвучно плакала, он
смотрел в  иллюминатор на разгул стихии, и гладил её по голове. Ураган пробушевал
минут двадцать и улетел куда-то вперёд, на Юго-Запад, через некоторое время экипаж
открыл дверь и стал осматривать машину, а пассажиры вышли размять кости.

              После того, как все курящие накурились, а экипаж отказался от помощи
добровольных помощников, самые любопытные и неугомонные решили осмотреть
окрестности. Светлана уже совсем успокоилась и они с Иваном тоже увязались за
путешественниками.  Идти далеко не пришлось, в метрах двухстах от вертолёта они вышли на берег озера, правда озера уже не было – ураган просто выдул из неглубокого, тундрового озерца всю воду, на дне котловины сквозь грязь и лужицы мерцала кое-где оголившаяся линза, но не это восхитило пассажиров – рыба! Рыба была раскидана по берегу!  Тут же отряд добровольцев ринулся к вертолёту в поисках тары, а оставшиеся приступили к сбору самых красивых и аппетитных на их взгляд рыбин.
              Света занялась другим делом, она собирала рыбу, которая еще подавала признаки жизни и относила её в озеро,  отпуская её в лужицы, которые кое-где были очень  даже приличных размеров.
             
              Через час на берегу горел уже костерок, и бурлило эмалированное ведро с ухой, ведро дал экипаж. Обедать пришли все, даже пассажиры, которые плохо перенесли посадку среди урагана, оставшиеся в салоне машины и экипаж.  Вертолёт к этому времени был проверен, видимых повреждений не было, все механизмы были в рабочем состоянии, о чём и было доложено в Черский.  Оставалось только дождаться решения из штаба – разрешат ли они дальнейший полёт на этой машине, или подстрахуются и пришлют другую.
              К трём часам дня пришло решение – продолжить полёт на этой машине.  Все невольные пленники тундры опять заняли свои места в салоне вертолёта, и уже через час они спускались по трапу в Андрюшкино. 

             Всё село высыпало их встречать. Руководство совхоза провело маленький митинг, где выразили свою благодарность экипажу, который не смотря на непредвиденные обстоятельства смог спасти пассажиров и машину, а от лица пассажиров с благодарной речью выступил начальник районного отделения культуры – Геннадий Иванович Силов.  После этого, он представил Ивана руководству села, и попросил ему оказывать всяческое содействие.
             Поискав глазами Свету, и не увидев её,  Ваня вздохнул и поднялся в вертолёт за рюкзаком. Света сидела одна и читала чью-то забытую книгу. Он присел рядом, но она делала вид, что увлечена сюжетом.
- Свет, – тихо позвал он.
- Что?
- Ты на меня обиделась за что-то?
- Нет, – и она подняла на него глаза.
- Я же остаюсь, мы же теперь может быть, долго не увидимся.
- Нет, мы будем возвращаться через три дня. Геннадий Иванович остаётся здесь, и мы залетим за ним. Так что приходи меня встречать, – грустно улыбнулась она.
- Как ты без меня теперь полетишь? Кто тебя держать будет, когда вертушку начнёт трясти?
- Не будет её больше трясти, это только тебе так повезло, – расхохоталась девушка.
- Как хорошо, что мне так повезло, – блаженно улыбнулся парень и взяв Светину руку в свои чмокнул её в ладошку.
                Светлана смутилась и покраснела, но руку не убрала. Тут кто-то стал подниматься по трапу, и Иван вспомнил, зачем он вернулся, он взял рюкзак из общей кучи багажа, и пошёл к выходу.
- Ты меня встречать придёшь? – Спросила Света.
- Я здесь жить буду, вон в тех кустах, чтоб не пропустить твоего вертолёта, – улыбнулся он.
- Смотри мне! Ты обещал!
И они оба вышли из вертолёта, но постоять им вместе не дали, подошла директор клуба и повела лингвиста с собой.

http://www.proza.ru/2013/03/29/961