Старинный анекдот

         В традициях Востока и Запада принято молиться перед началом всякого дела. Верующие просят благословения Всевышнего во всех своих начинаниях. Но в трудах и заботах мы забываем об этом, а порой и от лености своей. Так и наш герой этого старинного анекдота, после тяжелого трудового дня не захотел исполнить (или у него просто не хватило сил и терпения) свою обязательную молитву перед вечерней трапезой, и вот что после этого с ним приключилось.
          Во времена персидских шахов  и османских султанов, во времена восточных красавиц, славившихся своей красотой средь известных тогда народов, тропой шелкового пути из далекого прошлого дошли до наших дней сказания о старине глубокой!
                ***
           Алишер держал свою лавку. Он был мастером глиняных дел: лепил горшки и кувшины, кухонную утварь. Выезжал в дома заказчика, где ложил тандыры – уличные печи из глины для выпечки лепешек.
          Мастеровой закрыл свою лавку, когда Муэдззин с минарета Калян, давно уже пропел последнюю суру.
          Бухара погрузилась во тьму. На башне минарета горел керосиновый фонарь, свет которого освещал часть старого города. Горшечник, по плохо освещенным улицам спешил домой, петляя лабиринтами узких улочек (махали).
          Сегодня Святая, чистая пятница. В этот день  в каждом доме готовили праздничный ужин, чаще плов.
           На прошлой неделе Алишер – горшечник получил заказ от одного хана из рода Бека и выполнил. Хан щедро его вознаградил. На вырученный гонорар жена горшечника сходила на базар и накрыла богатый праздничный достархон  и теперь ждала мужа.
Горшечник постучал в ворота колотушкой, висевшей на веревке косяка.
      - Жена, открывай!
      - Кто там?  - тихим голосом спросила жена.
      - Что, не узнала, глупая женщина? Открывай!
        Охая, и ахая, та загремела многочисленными засовами и задвижками. Тяжелые ворота отворяясь, заскрипели. Запах костра и плова защекотал в носу у припозднившегося хозяина. Оголодавший мужчина почти вбежал в дом, жена следом.
Достархон был раскрыт прямо на коврах, на всю комнату. Вокруг него сидели пятеро детей и нетерпеливо ждали своего отца.
Жена, держа офтобу* с водой, помогла умыться мужу. Глава семейства снял с ее плеч полотенце и, вытирая руки, сел к достархону, в центре застолья, поджав под себя ноги по-турецки, сказал, потирая ладони:
    - Хай, теперь спокойно поем!
    - Насиб бошад! Дай бог! – сказала жена.
    - Чего "Насиб бошад"** - Вот плов сейчас и поем!
    - Если позволит Аллах! - повторила упрямица.
    - Много не болтай, женщина! – сорвался хозяин.
     И только открыл рот для дальнейшей тирады, как в ворота кто-то сильно постучал. Муж и жена переглянулись: «Кто это мог быть в столь поздний час?».
Муж, ругаясь, пошел встречать гостей, через короткое время вернулся. За спиной его стояли стражники, посланники Кази.
Горшечник растерянно развел руками, бедная женщина засуетилась:
     - Что случилось?
     - Господин Кази приказал доставить во дворец! важно выдавил из себя стражник.
Жена собрала, что успела из еды, сунула в руки уже на ходу арестованному кормильцу…
        Несколько дней Алишер-горшечник провел в зиндане (тюрьма), но вскоре его отпустили, видимо по недоразумению посадили не того, ошиблись, наверное, воротами.
        Глубокой ночью продрогший и голодный горшечник спешил домой. Всякие мысли закрадывались в голову бедолаги: «ему казалось, что какой-то мужчина заходит в ворота его дома, жена поливает чужаку на руки, тот берёт с ее плеча полотенце и садится к достархону на место хозяина - на его, Алишера, место!»
           Злой муж почти бежит и чем меньше расстояние до заветного порога, тем быстрее он ускоряет шаг. Подбегает  к воротам своего дома и стучит колотушкой со всей силы. Слышит по ту сторону шаги своей благоверной:
        - Кто там? – робко спрашивает жена.
 Тяжело дыша, горшечник отвечает:
       - Открой, джоним***, Насиб бошад, я твой муж!


15 ноября 2011 г.
                Ирина   Амирова-Минеева               
* кувшин для умывания
** если тому суждено
***душа