А взору его открывался

 
 Он лежал в грязной вонючей луже, которая скрывала его от глаз людских. А взору его открывался разрушенный фундамент огромного здания, с огромно черной ямой, как гнилой зуб, с осколками стен, обрамляющей ее края. Вокруг зуба закручивалась узенькая дорога, по которой шла толпа людей, плотно прижавшись друг у другу. Он сомкнул челюсти до боли, готовый броситься в любую секунду, но и готовый ждать до бесконечности. Впадина под языком наполнилась слюной. В следующий момент он почувствовал прикосновение холодной стали к затылку. Он медленно повернулся. Там вверху, на фоне грязных облаков виднелись два силуэта с винтовками наперевес. Лица ничего не выражали, только скуку. Один махнул винтовкой и он, не секунды не колеблясь, послушно встал. Один из них, у кого был самый равнодушный вид, мотнул головой, приказывая ему идти вперед.
Все вокруг было захламлено. Везде было столько дряни и гадости, что перечислять ее нет никакой возможности. Они достали что-то вроде стаканов, мутных и грязных. Произвели на свет бутылку, чистую и прозрачную. Сели напротив стены за стол, который был тоже весь захламлен. Вода из бутыли была мерно налита в стакан. Их тени колыхались на стене, пока они разговаривали.
- Мораль? – Сказал один. – Да, было такое слово.
Он сделал большой глоток и вроде бы показал всем видом, что душа его успокоилась. Второй вежливо слушал, не притронувшись к выпивке.
- Где она теперь? А мы моральны?
Вопросы, брошенные в пустоту, так и не заставили второго взяться за стакан. И первый, выпив свое, стал доливать в уже полный стакан второго, прежде чем вновь наполнить свой.
- Почему мы не можем просто взять и прикончить его? Просто потому что он выдумал не оказывать сопротивления?
Он сверкнул глазами в направлении клетки, стоявшей в углу комнаты.

Вадим очнулся как от толчка.
- Кончилось, кончилось, - сказала Марина.
Вадим увидел, что по экрану уже бегут титры и Вадим поднялся. Ноги не слушались и Марина, как будто поняв это, взяла его под руку. Прошли к выходу, запинаясь о ноги других людей.
- Смотри, как фиалки... Огни как фиалки.
Вадим поднял голову. Там была синие гирлянды на дереве, горевшие маленькими огнями.
- Что будем дома делать? Спросила Марина весело.
Она держала его за руку, как за канат, проникнув ладонью ему в подмышку.
- Спать ляжем, - ответил он.
- Так рано?
- Ну, поделаем еще что-нибудь, - сказал он с неохотой.
Они уже отошли от кинотеатра и прогуливались по хрустевшему асфальту.
- Нету, нету грязи…- сказала нараспев Марина. – Не нужно будет мыть сапоги.
Блеснуло зеркальце проезжавшей машины. Марина еще плотнее прижалась к нему.
Вадим вспомнил как «Вам наверх?»- идиотскую фразу для тех, кто стоит у лифта на первом этаже. Но иронизировать не было смысла. Он никогда не иронизировал, тем более, когда руки так трясутся с похмелья, что трудно нажать кнопку вызова. Он обернулся и увидел симпатичную женщину лет 30 или немного более. Светлые распущенные волосы, гладкое округлое лицо. Глаза, наверное, голубые. Про таких он говорит «забыла надеть юбку», потому что одеты они в высокие сапожки, кофточку и обтягивающие тонки гетры. Гетры, ей, кстати, шли, потому что бедра были красивые и сочные. Помолчав в лифте, и выйдя на площадку, оказалось, что они работают в одном офисе. Та разложила папки на столе в другом конце кабинета, назвалась Светланой и села за работу…

Дома оказалась теща. «Семья это всегда изобилие» подумал он. На столике в прихожей была куча ключей, кошельков. Марина ушла на зов из кухни «я заплатила вам за квартиру». Хлопал холодильник и пахло жареным мясом.
Он караулил ее всю неделю, чтобы остаться с ней наедине. В офисе всегда кто-то был. Сейчас он просто решил прийти пораньше. Выйти так же, когда Марина уже ушла, но напроситься к соседу в машину. Он с видимым неудовольствием, достаточным, конечно, чтобы Вадим ощутил, кивнул на переднее сидение. Перед тем как войти в офис, Вадим глотнул несколько раз из фляжки.
Светлана прибирала волосы, усевшись не за стол, а рядом, и вытянула ноги в длинных сапожках, блестящих маленькими искорками. Она закидывала голову назад, собирая волосы в пучок и распуская, проводя расческой, и бросала короткий взгляд на Вадима, сидевшего напротив нее. Он напротив с чашкой кофе.
«Обаятельный дурак», подумал он, если я расскажу ей вот это. Чтоб проверить, действительно ли он обаятельный, он тайком глянул в свое отражение на черном боку чашки. Убедившись, что вроде бы да, он начал.
- Мне сегодня приснился странный сон.
Светлана блеснула глазами, как ему показалась, заинтересованно.
- Я прихожу в полицию, и хочу видеть … ну, капитана там, или полковника. Говорю, арестуйте меня.
Светлана улыбнулась. Ей, вроде бы, ничто не должно было помешать улыбнуться.
- Хотите знать за что?
- За что?
- За то, что я был дома голым.
Легкая тень пробежала по ее лицу.
Нечего волноваться, подумал сказать он, я ведь из приличной семьи, у меня жена есть.
- Самое интересно, что я назвал дату, время, когда все это было. Но меня не арестовали.
- А ты хотел, чтобы тебя арестовали?
- Да, надо было. Я так хотел, что полицейский сказал, что и арестовывать на за что. Потом я проснулся.
Светлана закончила работу над волосами. Сняла под столом сапоги, включила компьютер. Шаги, шаги в коридоре. Вадим спешно поднялся, кивнув на прощание.

-До скольки Вы задерживаетесь обычно на работе? – спросил он. Она тоже забыла надеть юбку и это ей тоже очень шло.
- Ну, по-разному, - сказала она.
Светлана это дьявол во плоти, подумал он. А до нее можно дотронуться. Невзначай, конечно, поправить и потеребить эту брошку над грудью. Не обильной грудью, но все же. Она опустит глаза вслед за его рукой, сделает, может быть, удивленное выражение лица, да и то вряд ли, получилось невозмутимое. И ничего не скажет, будет опять смотреть в монитор. Он проведет пальцем по груди, и она опять не заметит. Заметила. Привстала и опять села, уставившись в монитор. Он подвинул к ней стул и тоже уставился в монитор и сказал, что нужно закрыть дверь. Зачем? Сквозняк. А вдруг кто постучит? Не постучит. Ну, откроем. А вдруг директор? А у Вас тут еще и директор? Он поцеловал ее в губы. Я простужена…

- Вадик, ты опять выпиваешь?
- Чуть-чуть.
- Ну зачем?
- Потому что я животное.
Марина сживает его предплечья, что кровь в них останавливается и руки становятся ватными. Через несколько секунд она их отпускает.
- Вы лежебока, товарищ. Ленивый лежебока.
Вадим снял часы с руки, звякнул ими о туалетный столик. Шумно открылась вода в ванной, когда он уже засыпал.

Автобусную остановку припорошило снегом.
- Девушка, закурить не найдется?
Она сделала недовольное лицо, потому что уже убрала пачку в сумочку.
- У меня же женские… Она зло поджала губы.
- Ну и пусть. Никотин он и есть никотин.
Она вынула сигарету своими длинными острыми ноготками и протянула ему.
- Вообще-то я просто познакомиться.
Она коротко вздохнула и отвела глаза в сторону, мотнув своей гривой.
- И я не курю. Совсем не курю. Даже не начинал. С самого детства.
Она по-прежнему на него не смотрела, а смотрела куда-то на фонарь. И, кажется, даже не слушала. Он немного постоял, думая что еще сказать. Подошел автобус и женщина, даже не посмотрев на него, быстро отошла.
Прошло минут пять, около него встала женщина с букетом цветов.
- А что, сегодня восьмое?
Женщина, лет 45, живо ответила, что да, и внимательно на него посмотрела. Виталий сделал показательно расстроенное лицо.
- Что, жене, поди, цветы забыли купить?- осведомилась она.
Он кивнул и сморщился.
- Где весь день пропадали-то? Выходной ведь.
- А я работал.
- Ааа, видно, на ногах еле держитесь.
- Только с корабля. Сегодня весь день штормило.
- Вижу, что штормило.
- А вам цветы на работе дали?
- Подарили. Нет, не на работе. Сын подарил.
- Вы курите, - поинтересовался он.
Та укоризненно мотнула головой.
- Совсем-совсем?
Вадим выбросил сигарету в урну. Та открыла сумочку, достала кошелек, что-то достала. Привстала на цыпочки, заприметив автобус, и сделала волевой шаг к дороге.
- Ну, счастливого восьмого марта.
Она подошла к автобусу в группе людей, и быстро шагнула назад, протянув букет навстречу.
Он мотнул головой.
- Нет, это же сын.
Она приставила букет к его груди, два раза стукнув его кулаком. Он взял букет.

- Ммм. Мимозы.
Она сказала это два часа назад и теперь они стояли на туалетном столике.
- Пахнут отвратительно, - сказал он тогда и сейчас они источали отвратительны запах на одеяло и занавески.
- Вы опять собираетесь валяться как ленивый тюлень?
Он повернулся на бок и улыбнулся.
- Нет, - сегодня у кого-то праздник.
- Я вижу, что не только у меня. У кого-то сегодня был коньячный променад.
Марина тяжело дышала, сидя на кровати. Он лежал на спине. Она натянула одеяло на его потную грудь и нагнулась, поцеловав, и, видимо, смотря ему в глаза. Он приподнял одеяло и приложил к ее лицу. Тут же, в кромешной тьме, оно засветилось тусклым белым светом, и на нем проступили неясные линии другого лица, изящного и умиротворенного, с закрытыми глазами, с кудрями, спадающими вдоль ее щек и улыбающимися уголками губ. Спокойного и милого. «Я моряк. Просто море штормило сегодня».