Старое платье

Ольга проснулась с ощущением безудержной радости. Никуда не надо спешить! На две ближайшие недели – полная свобода! Замечательная штука - отпуск!
Она поднялась и отдёрнула штору. В комнату хлынул свет, ясный, ласковый, какой бывает в самом начале доброго весеннего дня. Ольга с блаженством потянулась, подставляя лицо тёплым солнечным лучам. Одно только смутное облачко бросило серую тень на её радужное настроение: Игорь не звонил. За весь вчерашний день он ни разу не побеспокоил её телефон. Это после пустяшной перебранки в субботу вечером! Было бы из-за чего дуться!
«Ну и пусть! Я тоже звонить не буду! - решила Ольга. Она взглянула на часы. Без четверти семь. – Спит ещё. Ему на работу к половине девятого. Это только я сумасшедшая: встала в такую рань, да ещё в отпуск!»

Она тихонько засмеялась.
«Ладно, не будем изменять привычке переходящей в потребность! Утренняя пробежка!»
Ольга с удовольствием затянула шнурки ладных на ноге кроссовок и сбежала по ступенькам во двор. Тихие аллейки уютного скверика, в котором она по утрам «нарезала» рысцой два-три круга, были совсем рядом, за гаражами.
Чтобы обогнуть подальше смердящие мусорные баки, она взяла правее, но странная картина заставила её замедлить бег и оглянуться. Неподалеку от самодельных лачуг, где с прошлой осени обосновались бомжи, Ольга  увидела не старую ещё женщину. Босоногая, худощавая, она стояла лицом к солнцу и, отклонившись, с явным наслаждением расчёсывала длинные густые волосы. Держалась она по-хозяйски уверенно и раскованно. Наверное, прибилась она к этой жалкой и грязной компании оборванцев недавно.

На ней было «весёленькое» летнее платье, облегающее её миниатюрную фигуру. Что-то напомнило Ольге это бирюзовое платье с широким воланом по низу, и она, механически продолжая бег, усиленно пыталась вытащить из памяти то, что «зацепило» в облике странной женщины.
Внезапная догадка обдала её жаром, как пар в бане от раскалённого камня, на который плеснули из ковша. На бомжихе  было её, Ольгино, платье!
Перед Новым годом она решила избавиться от хлама в шифоньере и выбросила на свалку вместе с другими устаревшими вещами это, некогда любимое, платье. Открытие так ошеломило девушку, что она машинально перешла на шаг.

«Точно, моё!.. – с чувством недоумения и брезгливости подумала Ольга. – Тот же приспущенный рукавчик – летучая мышь, и  ни капельки не потерявшая цвет шёлковая ткань, и роскошная кайма по подолу!»
Боже, как нравилось ей это платье! Как оно сидело на ней! Королева! В этом платье Игорь впервые увидел её и сразу влюбился.
Как? Почему эта вещь оказалась на падшей женщине? Острый  протест захлестнул Ольгу. Что ей сделать, что предпринять, чтобы исправить эту нелепость?

Остаток круга она плелась  шагом, поминутно оглядываясь, пытаясь привести в порядок сумбурные мысли и восстановить дыхание, ставшее вдруг стеснённым. Незнакомка тем временем уселась на большом камне и, склонив голову, принялась рассматривать свои худые ноги, бормоча что-то под нос.
Ольге захотелось снова пройти мимо неё, чтобы рассмотреть, убедиться, без сомнений признать это платье своим. Преодолевая неприязнь и невольное смущение, вроде продолжая бег трусцой, она приблизилась.

Услышав за спиной шаги, «Госпожа Помойка» поднялась и независимой походкой направилась к своему убогому жилищу. Пристальный взгляд Ольги успел выхватить небольшую затяжку на шёлке возле правой подмышки, и память мгновенно воскресила душный летний вечер, танцплощадку, их с Игорем в толпе топчущейся молодёжи, первые несмелые прижимания друг к другу. Тогда он, неловко взмахнув рукой, зацепил браслетом от часов её платье на спине.
 «Ну, точно, оно! Вот и примета!»

Из сооружённого кое-как шалаша, сгибаясь в три погибели, вылез бомж и, распрямившись, оказался громадного роста, лохматый, с заросшим лицом.
При виде женщины в Ольгином платье черты его физиономии разгладились, сверкнули в бороде крепкие зубы, и нечто человеческое засветилось под чёрными кустистыми бровями.
Она что-то ему сказала, усиливая слова особыми жестами, и он оживлённо ответил ей на языке глухонемых. Подруга шмыгнула в его халабуду, а верзила ещё стоял у входа некоторое время; озираясь, полоснул, точно лезвием, недружелюбным взглядом по лицу неосмотрительно близко оказавшейся Ольги. Стараясь не терять достоинство, она ретировалась.

Столкнувшись впервые так близко с параллельным миром, Ольга в смятении вернулась домой. Что могло произойти в жизни этой женщины, что она оказалась, в прямом смысле, среди отбросов? При этом она не выглядит жалкой, ничтожной. Может это Ольгино платье возвысило её, высветило из крайнего дна скотоуподобленных? Бабушка Груня (царствие ей небесное!) часто повторяла: «Не чурайся ни сумы, ни тюрьмы»… А этот детина, этот побочный продукт природы, с такими кулаками, этот Герасим, он, пожалуй, сумеет защитить свою Татьяну!
И что противоестественного, что на нищей оказалось Ольгино платье? Оно достаточно послужило своей хозяйке и, может быть, окажется «счастливым» для этой обездоленной…

Её размышления прервал телефонный звонок. Ольга схватила трубку.
- Игорёк! Я так рада, что ты позвонил! Мне нужно тебе что-то сказать. Очень важное!.. Нет, до вечера нельзя! Ты не поверишь!.. Я сейчас к тебе приеду!
Ольга вдруг поняла, как быстротечно ощущение благополучия, как хрупко счастье, и как надо дорожить простыми добрыми отношениями, крупинками радости, что даются просто так, ни за что.