Месть за блудливость

         В школе у него не ладилось с девушками. В институте обстоятельства сложились прямо противоположным образом. Когда учеба закончилась, то эта сторона его жизни получила дальнейшее развитие – это была постоянная череда женщин. Он никогда не предохранялся, женщины часть беременели, делали аборты или рожали детей, но это его особенно не волновало.
Однажды он встретился с женщиной по имени Надя, которая его сильно полюбила, хотя у нее был муж и сын пяти лет. Она работала медицинской сестрой на отделении, где он работал врачом. Довольно высокая, очень худая и сильная, в юности она занималась спортивной гимнастикой. Ее лицо, окаймленное мягкими и тонкими, совершенно белыми волосами, было заполнено широко раскрытыми серыми глазами. Ресницы у нее были очень длинными, такого же белого цвета, как и волосы на голове и, согласно тогдашней моде, она густо чернила их, что оптически увеличивало ее глаза в еще большей степени. Она была на удивление молчалива и иногда плакала, порой в ситуациях, когда слезы вроде бы были не к месту. Они встречались в самых разных постелях: у него в общежитии, у нее дома, когда муж работал в ночную смену, у ее сестры, когда квартира была свободной и так далее. Иногда в жаркие летние дни это происходило за городом. Вообще, или ее муж был совершенно не ревнив, или она вела себя предельно нагло, но встречались они часто. Он тоже к ней очень сильно привязался, и, наверное, ее любил, но не в такой степени, чтобы жениться. И вот, когда настал момент для решающего разговора, он ей сказал: «Нет, я не могу на тебе жениться». Надя ничего не сказала, очень долго смотрела на него молча, и  только бесконечные слезы текли по ее лицу. Они расстались.
Прошло некоторое время, и он женился на женщине по взаимной любви. Жили они хорошо, хотя и небогато. Он был у нее вторым или третьим мужчиной  в жизни, а предыдущие ее отношения с мужчинами были мимолетными. Об этом жена почти ничего не говорила, в то же время чрезвычайно интересуясь взаимоотношениями своего мужа в прошлой жизни с женщинами. Он чувствовал, что эта тема опасная и поэтому о своих давних похождениях особенно не распространялся, но про Надю  почему-то вспоминал довольно часто. Было у них трое детей, последний ребенок родился в 1987г в начале перестройки, и вот примерно через год после того, как родилась младшая дочка, жена его стала гулять. Ей было в это время 35 лет, она была очень красивая, эффектная, а главное, при виде ее лица создавалось полное впечатление, что с этим человеком можно спокойно и откровенно поговорить. Молодые люди и мужчины приставали к ней на улице всегда, но реагировать определенным образом она стала почему-то только сейчас. Муж просто ума не мог приложить, что ему делать. Его многочисленные  попытки поговорить и прояснить ситуацию ни к чему не приводили. Жена поднимала его на смех, упорно отмалчивалась.  Он пытался разобраться в происходящем сам, ходил к приятелю психотерапевту, пытался следовать его советам, но толку не было никакого. В то же время жена в ласках ему тоже не отказывала. Складывалось такое впечатление, что ей не хватало только его сексуальной энергии, и нужно было еще, еще… Нужно сказать, что с сексом в это время у него было все в порядке, но приходилось много работать почти каждый день и дежурить по ночам, да и трое детей требовали внимания. Вообщем ситуация как-то зависла, и нельзя сказать, что жена совсем повернулась к семье задом, а к внешним партнерам передом, но раз в две недели она обязательно пропадала куда-то на ночь, а то и на две, а потом возвращалась домой как ни в чем не бывало.
Реакция детей на происходящее была своеобразной, хотя с уверенностью утверждать, какой в этом случае должна быть среднестатистическая реакция детей в подобной ситуации довольно трудно. Итак  старшему мальчику было 10 лет, его брату – 5 лет, а дочке – два года. Каких-либо особенностей в поведении матери они вообще не замечали. Да и что было им замечать? Когда она исчезала, это называлось, что она работает. Нетрезвая она никогда не приходила. Из загулов возвращалась всегда с небольшими детскими подарками. Дети реагировали на  сложности во взаимоотношениях родителей, они, безусловно, чувствовали существующее в семье напряжение. Но если так прикинуть, то при ссорах родителей они были или нейтральны или молчаливо вставали на сторону матери. Вероятно, это объяснялось совершенно прозаическими причинами, что они все же проводили с ней больше времени и именно она их преимущественно кормила.
Долго ли коротко, но однажды жена вернулась после такого загула не одна, а с таким осанистым мужчиной, лет на 7 старше ее мужа с большим портфелем и заявила, что он некоторое время поживет у них. В ответ на возмущение мужа она отрезала: « У него денег много!» Началось странное житье. Мужчина этот – звали его Павел – оказался добрым, спокойным и неразговорчивым. Жена поселила его в маленькой комнате их трехкомнатной квартиры.  Павел уходил на работу рано утром, а возвращался часов в 8 вечера, водку не пил. После ужина жена уходила в комнату к Павлу часа на полтора и справедливости ради нужно сказать, что особого шума при этом никто не слышал. Ночью она спала в своей кровати вместе со своим мужем и с удовольствием отвечала на его ласки. Инфекционных болезней тоже никаких не возникало.  Павел, видимо, действительно давал ей деньги, которые она не тратила только на себя, поэтому денег в семье стало немного больше, и они стали покупать регулярно мясо и фрукты и даже сумели купить новую мебель.
Дети восприняли Павла как доброго дядю, который просто живет у них в квартире и тоже иногда приносит вкусности и небольшие подарки, как папа. У взрослых хватило ума не делить детей, не настраивать их против определенного лица и вообще никак не задействовать детей при решении своих взрослых проблем.  Так продолжалось года три. Почему муж не протестовал? Сложный вопрос. Наверное, он ее сильно любил и все надеялся, что она к нему вернется.
Как-то вечером муж возвращался домой довольно поздно и перед входом в их парадную заметил небольшую беленькую собачку с ошейником. Собачка ничего особенного из себя не представляла, но ему показалось, что она на него как-то очень внимательно посмотрела. Он поднялся домой. Жена была дома, дети в порядке, Павел уехал в командировку. Стали ужинать, но собака у парадной не шла вон из головы, он рассказал про нее жене, и как-то само собой получилось, что они решили ее взять к себе.  Муж побежал вниз с куском колбасы в руке и сразу заметил собаку, которая бродила рядом с домом. Они быстро нашли общий язык, и пошли к нему домой вместе.
  Попав в дом, собака вела себя совершенно спокойно, не пачкала,  полежала на предложенной подстилке, походила по комнатам, а когда муж с женой легли в кровать, она прыгнула туда же, легла на грудь мужчине и стала тщательно вылизывать ему лицо, в особенности рот, глаза и уши. У него сперва это вызвало протест, но из пасти у нее пахло хорошо, а самое главное, когда он сделал попытку сопротивляться, то она передними лапами повернула ему лицо в нужное положение и он сдался. Это сразу превратилось в ритуал –  когда люди забирались в кровать, собака ложилась мужчине на грудь, пристально смотрела ему в глаза, потом долго и тщательно вылизывала ему лицо и ложилась рядом, укладывая свою голову почти рядом с его головой. Объятиям мужа с женой это не мешало, поскольку они занимались этим исключительно по утрам.
      Уже через несколько дней после появления собаки в доме что-то неуловимо, но очень сильно изменилось в самой атмосфере отношений между старшими членами семьи. Еще через месяц жена без каких-то объяснений удалила из дома Павла, потом вечером подошла к мужу, когда он сидел на табуретке в кухне и изучал телепанораму, встала на колени, положила ему голову на колени и заплакала.
      На вид собака была взрослой, но ее возраст был каким-то неопределенным. Хозяева позвали в гости знакомого ветеринара, который долго смотрел собачьи зубы, а потом сказал, что приблизительно ей лет 6-7. Шерсть у нее была совершенно белая, густая, вся в средних по размерам кудряшках, очень мягкая. Ресницы белого цвета, длинные-длинные, а глаза темно-коричневые, как две переспелые черешни. Иногда из глаз у нее начинали беспричинно истекать слезы, и было непонятно – это вызвано эмоциями или какой-то болезнью. Для нее в доме сияло только одно солнце – это был хозяин. Когда его не было дома, то она только его и ждала, иногда тихонько скулила и почти ничего не ела и не пила. Его ежедневный приход домой был праздником ( в командировки он не ездил ), и ему всякий раз нужно было взять ее на руки, походить по прихожей и потом опустить ее на пол. При первой возможности она забиралась ему на колени или сидела сзади него на стуле, когда он работал на компьютере. Часто она лежала на полу в метре от стула, на котором он сидел, и пристально смотрела на него, ловя его  взгляд. Остальных членов семьи она почти не замечала и давала им возможность за собой ухаживать – поить, кормить, мыть и лечить.
        Гулять с ней было одно удовольствие, поскольку она знала все основные команды и почти ни на шаг не отходила от того, кто с ней выходил на улицу. Другие собаки ее особенно не интересовали, хотя ухаживания кавалеров, если они не переходили определенную границу, она не отвергала, а в противном случае незлобно огрызалась и давала понять, что ей этого не надо.
       Но одновременно с этим благополучием, она оказалась чрезвычайно больной и хлипкой. С едой у нее были какие-то странные взаимоотношения. То она почти ничего не ела, а только пила воду, потом у нее начинался жор, и она поглощала пищу в чудовищных количествах, отрыгивая какие-то ее количества. Иногда  она начинала грызть в доме все подряд, и это превращалось в проблему, но потом данный период заканчивался, и начиналось что-то новое. Однажды она разодрала когтями и зубами себе  кожу на боку и всеми силами сопротивлялась попыткам хозяев эту рану лечить, методично сдирая любые повязки. Потом у нее обнаружились глисты, хотя на улице она на удивление ничего не подбирала.
      В этой безоглядной любви к хозяину, на фоне попыток со стороны людей привыкнуть  к  ее странностям поведения и в процессе  лечения бесконечной череды собачьих болезней прошло четыре года. Наконец собака очередной раз стала меньше есть, потом прекратила кушать совсем и только пила. Ее многократно показывали ветеринару, использовали самые разные средства, но успеха не было. Какой-то эффект имели инъекции преднизолона, но только недели на две, а потом все опять вернулось к полному отказу от еды. Когда ей засовывали вкусную еду в рот, она делала вид, что жует и глотает, но потом или выплевывала все наружу или  у нее начиналась рвота. Она страшно исхудала, собственно от нее остался один скелет, обтянутый  грязной свалявшейся шерстью. Сперва она еще гуляла, потом перестала ходить совсем, и стала забиваться в углы комнат, откуда ее очень трудно было извлечь. Пить она продолжала много.
      Стало понятно, что конец ее близок. На протяжении нескольких дней в семье обсуждался вопрос о том, усыпить ее или нет, и продолжались малоуспешные попытки ее накормить. В воскресенье она была уже совсем плоха, все собрались вокруг нее, ее гладили, называли нежными именами, но она чуть-чуть реагировала только, когда ее тела касались руки хозяина. Наконец она вздохнула последний раз и умерла.
        Похоронив собаку возле дачи на опушке леса, муж с женой долго сидели обнявшись, потом он сказал:
     -Ты знаешь, это была Надя. У меня это ощущение возникло уже через несколько дней после того, как она у нас появилась. Цвет волос, эти длинные ресницы, слезы из глаз и потом она сидела и лежала сложив свои передние лапы именно так, как это дела Надя. Хоть и через некоторое время, но она все-таки пришла ко мне, заставила меня взять ее к себе и уже здесь она в полной мере высказала свою любовь.»
Жена, кивнув головой, продолжила:
       -Когда у меня была эта история с мужиками и с этим Павлом, я просто ничего не могла с собой поделать. Это было выше моих сил. Я каждый день ждала, что ты или выгонишь меня из дома или уйдешь сам, но мне твоих сил и объятий не хватало, мне нужно было почти каждый день еще столько же. Я утром просыпалась и уже планировала, что я сделаю сегодня вот так-то и так-то, чтобы, в конечном итоге, встретиться с мужчиной. И вот только собака у нас появилась, как буквально через неделю это наваждение пропало.
Наверное, вся эта история была расплатой за блудливые отношения мужчины с его женщинами в молодые годы и как странно, что именно покинутая им Надя в ее собачьем воплощении спасла их семью. С тех пор у них все время были в доме собаки.