Глава 1. Утро. Суббота

 Началось обычное субботнее утро. Не наступило, а именно началось. Наступает что-то внезапное. Субботнее же утро, напротив, было самым ожидаемым событием в мире для семьи Эдисон. С первого взгляда на эту семью можно было подумать, что именно это утро у них было запланировано лет сто назад. Отец встал и приготовил кофе. Выпил треть чашки, остальное понес еще спящей матери. Мать, услышав запах кофе, стала постепенно просыпаться. Проснувшись, она пошла в ванную. Пятью минутами позже они с отцом стали обсуждать продвижение нового бренда. Ведь в семье Эдисон работа не прекращалась ни на секунду. Супруги были преуспевающими частными предпринимателями.  Денег зарабатывали много, очень много. Их можно было назвать акулами рекламного бизнеса.
Вот что происходило во взрослом мире семьи Эдисон.
А в другой комнате текла абсолютно другая жизнь. Мари еще среди ночи и до утра смотрела на огни ночного Бродвея. Ей нравилось наблюдать за городом, его жизнью. Словно Нью-Йорк был большим зверем, у которого свой собственный жизненный цикл, абсолютно не зависящий от населяющих его людей. Рассвет на Бродвее особенно поражал воображение Мари. Поэтому она могла проснуться и в 3, и в 4 часа утра чтобы только его увидеть.
С виду мари была обычным американским пятилетним ребенком. Белые волосы до плеч, голубые глаза, ангельское личико и стоимость вещей на Мари заставляли окружающих восхищаться ею. Сверстницы ей завидовали и держались в стороне. Не потому, что Мари была плохая, а потому, что ее родители были слишком внушительными персонами в этом городе.
Сама же девочка не очень понимала смысла богатства, назначения денег. Также она не понимала чем ее платье от «Армани» за 1000 долларов отличается от похожего на рынке за 50.
Наблюдая за Бродвеем Мари любила погружаться в свои мысли. А мыслей, кк и у любого другого пятилетнего ребенка, всегда было много. Мари хорошо фантазировала и все сочинения в подготовительной группе удавались ей на славу. Только больше она любила фантазировать не на заданные темы, а о своем. Иногда она представляла, как заговорит с собакой, а иногда-как взлетит над городом.
Мари и сейчас погрузилась в свои мысли, а очнулась только тогда, когда дверь комнаты открылась и мама сказала «Мария, собирайся! Мы едем к дядющке Альберту! Это не обсуждается! Давай, живо! Собралась и вышла, если что-подождешь!».
Мари взбесилась. Бесспорно, она любила дядюшку Альберта. Можно сказать, обожала.
Поездки к дядюшке были единственной причиной, по которой Мари ждала субботу. Но приказной, повелевающий тон матери она ненавидела. Почему нельзя было просто сказать, как, например, всегда говорит мать Катерине, соседской девочке? Правда, родителей Катерины нельзя было назвать «акулами бизнеса». Наверное, по этой причине Мари и запрещали общаться с Катериной.
Мари пошла в личную ванную комнату, привела себя в порядок, умылась, расчесалась, оделась и спустилась вниз, на улицу.
На улице стоял папин «Роллс-Ройс». Родители пока на улицу не вышли. Мари села на скамейку перед домом. К ней подошел грязный. Плешивый домашний котенок и начал тереться об ее ноги. Девочка погладила котенка и стала с ним играть прутиком, который валялся неподалеку. Мари настолько увлеклась игрой, что и не заметила, как из дома вышли ее родители.
«Опять ко всякому отрепью лезешь! Оставь его!»-прокричал отец девочке.
Мари, тяжело вздохнув, попрощалась с котенком и пошла к родителям.
Семья села в машину. На улице было лето и откидной верх решили оставть открытым. Мари была искренне этому рада. Ведь можно было наблюдать  за дорогой, не натыкаясь взглядом на тонированную поверхность стекла.